Текст книги "Спецхранилище. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Олег Синицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Он слабо шевелился под ягодицами. Руки, одна из которых еще сжимала бластер, скребли траву, чтобы вытянуть туловище из‑под навалившегося груза. Я вырвал у него из пальцев оружие и несколько раз прогулялся увесистой рукоятью по ребрам туловища. В некоторых местах плоть под трубой промялась, и моя необъезженная лошадка стала шевелиться заметно пассивнее.

Рядом ревело пламя, дыша в лицо раскаленным воздухом. Я сполз с пришельца, не выпуская из рук его оружия, поднялся на ноги. С высоты человеческого роста он напоминал расплюснутого богомола. Из ссадин на голове сочилась грязная серая кровь. Мама дорогая, какие же они уродцы! Даже кровь выглядит такой же безжизненной, как их личности.

Я устало плюнул в него.

– Дострелялся, паршивец?

Он не ответил. Вообще не двигался. Похоже, готов.

Теперь нужно подумать, что делать дальше, как устранить кавардак, который он тут устроил. От бабушек из нашего дома мне точно влетит на орехи, стоит им узнать, что я причастен к уничтожению скарба, веками складировавшегося в пожираемых пламенем постройках. У многих тут была собственность.

Впрочем, о последствиях я начал думать преждевременно. Схватка еще не закончилась.

Резкая боль вломилась в голову, словно тяжелый огненный танк, заставив меня разжать пальцы и выронить бластер. Второй пришелец, о котором я в пылу драки слегка подзабыл, приближался ко мне сзади, сторонясь пламени пожарища. Сломанная в суставе рука была прижата к туловищу, он ее страдальчески обнимал другой рукой, словно больного ребенка, лицо было искажено ненавистью. Пожалуй, впервые я увидел столь отчетливое выражение эмоций. Рот искривлен, в уголках губ гневные складки, между безволосых бровей на лбу взметнулась стрелка.

Боль толкнулась в мозгах, врезаясь в извилины раскаленными траками, и поглотила меня целиком. Я не заметил, как оказался на траве, корчась и катаясь по ней, чтобы хоть немного уменьшить муки. Но боль росла, ширилась, разрывая полушария сериями тротиловых взрывов. В ушах стало горячо. Из левой ноздри выбежала струйка крови и, попав на губы, обдала язык сладковатым металлическим привкусом.

В ту минуту я всерьез решил, что ко мне пришла смерть. Пришелец, чья темная фигура маячила на фоне стены огня, не прекратит натиск, пока не убьет меня окончательно. Местонахождение пирамидки ему известно, значит, я ему не нужен – и без того причинил массу неприятностей. Уголком сознания, не охваченным болью, я думал только о Юльке и Насте. Что будет с моими девочками, когда они узнают? Каково им будет остаться одним?

На глаза надвинулась тьма. Свет превратился в точку, к которой устремилось сознание, чтобы вырваться из тела… как вдруг боль неожиданно оборвалась. Я понятия не имел, что произошло, но наслаждался короткой передышкой. Легкие были наполнены дымом, в ноздрях стояла гарь, рядом что‑то полыхало, напоминая ад преисподней, но мне сейчас было просто приятно валяться на травке, ощущая, как расплавленный свинец освобождает голову.

Медленно фокусировавшееся зрение отметило, что в охватившем сараи пламени мечется черная фигура. Сконцентрировав взгляд, я узнал пришельца, только что разрывавшего меня телепатией. А надо мной, брезгливо вытирая ладони о штаны военного покроя, стоял… дядя Саня. Понятия не имею, как он здесь очутился, да мне, если честно, это было до лампочки. Главное, что он, такой большой, невозмутимый, в тельняшке в голубую полоску, появился здесь как нельзя кстати.

– Ты живой, начальник? – спросил Сидельников, осторожно наклоняясь ко мне.

– Живой… Закурить есть?

– Тебе мало дыма? – произнес он без тени издевки.

Перед лицом возникла раскрытая ладонь. Я ухватился за нее и очутился на ногах. В голове, отходящей после телепатической атаки, приятно гудело. Легкие давились от кашля. Но главное – я был жив!

Мечущаяся в огне фигура, словно утомившись, рухнула среди головней в раскаленное пекло. Спустя мгновение я уже не мог сказать, был ли там кто‑нибудь или я наблюдал очередную иллюзию.

– Что это за муета? – Дядя Саня озадаченно взирал на другого пришельца, неподвижно распластавшегося у наших ног. Я хотел ему ответить, но не успел. Из‑за домов поднялся вой сирены. Завидев пламя, кто‑то позвонил в коровьинскую пожарную часть.

– Нам лучше не показываться на люди. – Справившись с кашлем, я отправил под ноги плевок смачной мокроты. – Объяснять замучаемся. Поможешь оттащить этого бойфренда в укромное место?

– Придется, раз взялся тебе помогать.

Дядя Саня присел на корточки, собрал пришельца на плечо и поднялся, сгибаясь под его тяжестью. Я взял валяющийся на земле бластер, и мы ринулись сквозь дым в противоположную сторону от нарастающего воя сирен. По пути я подобрал свой кепи с прилипшей изнутри чашечкой из фольги. Еще пригодится.

Когда мы добрались до забора депо, за спинами сверкнула вспышка и раздался звучный хлопок. Пламя добралось до сарая, в котором кто‑то хранил канистру с бензином.

Глава 9Допрос языка

– И не заметил я в них ничего крутого, – бормотал дядя Саня, когда мы протаскивали пришельца сквозь кусты и пролом в заборе на территорию заброшенного детского садика. После короткого совещания мы решили, что укромнее места не найти. – Толкнул его – улетел в огонь как перышко. Не понимаю, почему ты сам не мог справиться.

– Оказался бы на моем месте – понял бы.

Несмотря на полушутливый тон и спокойствие удава, дядя Саня был потрясен и периодически поглядывал на волочимую нами добычу. Глаза пришельца скрылись под кожистой пленкой век, но грудь едва заметно вздымалась. Это вселяло в меня надежду, что курьер жив, чем я намеревался воспользоваться в полной мере.

– Как тебя сюда занесло? – поинтересовался я, когда мы выбрались на открытое пространство между верандой и корпусом. – У тебя вроде дел было по горло.

– Как‑как! Сарай у меня там был. Точнее, нет уже сарая.

– Так это ты пилил?

– А кто же!

Пришелец зацепился носком сапога о выступающий корень и, вырвавшись из наших рук, шлепнулся на землю. Мы подобрали его, набросили жабьи лапы себе плечи, подняв повыше, чтобы больше ни за что не цеплялся.

– И потом… – продолжал Сидельников, – потом, все‑таки интересно было глянуть, как ты своими приемчиками отморозка будешь разделывать. Однако вижу – не справляешься. Не тянут твои приемчики.

– Ладно бахвалиться. Твое десантное карате тоже бы не потянуло.

– Ну это еще неизвестно!

Сквозь проем без двери мы затащили пришельца в корпус. Комната, где мы оказались, была расписана птичками, цветочками, бабочками, улыбающимся солнышком с глазами. Тело свалили на длинную оплеванную скамейку. Упав на нее спиной, пришелец вздрогнул, не поднимая век, пошевелился. За высаженным окном виднелась стена тополей, за которой в небо поднимался дым, перемешанный с клубами пара. Пожарные приступили к работе, вовсю поливая горящие сараи водой и пеной.

Я отыскал кусок проволоки и скрутил ею запястья пришельца под скамьей. Теперь, если он решит сбежать, пусть попробует это сделать с двухметровой деревянной конструкцией за спиной.

– Не хочешь поведать, что это за глазастое безносое чмо? – спросил дядя Саня.

– Называй его чебурашкой, мне так привычнее.

– Так что это за чебурашка?

– Не могу сказать, – ответил я со вздохом.

– И это все?

– Пока да.

Дядя Саня помолчал.

– Он как‑то связан с тем, что две недели назад произошло в Боровом?

– В некотором роде. Слушай, дядя Саня, ты мне только что жизнь спас. И я тебе признателен до самого копчика. Но сейчас тебе надо уйти отсюда.

– То есть как уйти? На самом интересном месте?

– Ты видел, что со мной делал второй чебурашка, которого ты толкнул в огонь. А этот дохляк способен заставить нас развязать его, извиниться и проводить с цветами и оркестром до посадочной площадки НЛО. Перед расставанием он посоветует нам размозжить головы о стену, что мы с радостью сделаем.

Дядя Саня еще раз оглядел пришельца с ног до головы.

– В самом деле? Как это?

– Силой мысли. Поверь. Нет смысла тебя обманывать. Эти твари собираются истребить нас или что‑то в этом духе. Я рад, что ты не остался в стороне. Но твоего участия пока достаточно. – Не сводя с него глаз, я надел на голову колпак из фольги.

Это действие и мое сосредоточенное лицо оказались красноречивее любых слов.

– Ладно, я человек нелюбопытный. Сказано – нельзя, значит, нельзя. – Дядя Саня направился к выходу. Возле порога он задержался и, помявшись, бросил через плечо: – А ты ничего, начальник, мужиком оказался. Честно скажу, не ожидал. Говорили, алкаш, каких свет ни видывал.

– Спасибо тебе, дядя Саня, что оказался в нужном месте в нужное время.

– Да я что! Теща велела ящик для помидоров сколотить, вот я и пошел в сараи.

– Я так и понял, что ящик.

После ухода дяди Сани я четверть часа сидел на краю лавки возле худых ног чебурашки. Отходил от взрывов, вспышек и мельтешения. Дым за разбитым окном сменился белыми клубами: пожарным удалось справиться с огнем. Правда, от сараев, вероятно, мало что осталось. Одни головни скорее всего.

За эти пятнадцать минут я успел выкурить три сигареты, и к тому времени, как мой гость начал хлопать глазами, голова была ясной и готовой для разговора. От никотина, знаете ли, усиливаются синаптические связи между нейронами. Я не имею в виду, что курить полезно, но соображалка работает лучше.

Открывшиеся глаза пришельца на темном от запекшейся крови лице напоминали две вспыхнувшие лампочки – мрачные и злобные. Они быстро оглядели потолок, стены с цветочками и зайчиками, после чего жадно впились в меня.

– Ну уж нет, – с усмешкой сказал я и постучал себя по лбу, обернутому фольгой. – Сквозь эту вещь тебе не пробиться. Проверено.

Пришелец засмеялся.

Хотя в первый момент я не понял, что означает издаваемое им хриплое карканье. Лишь когда зашевелились губы и полилась речь, стало ясно, что этот побитый, окровавленный пришелец смеется надо мной.

– Думаешь, тебя защитит блестящий металл, земляк ? Думаешь, это нас остановит? Искусство мысленного воздействия – лишь малая часть наших способностей и технологий. Блестящий металл не защитит тебя от всего! Мы сметем вашу цивилизацию как карточный домик. Ваши дни сочтены. Ваша судьба предрешена. Наслаждайтесь свободой, потому что скоро она закончится и вы вернетесь в свое первобытное животное состояние.

– Уверен, что так оно и случится, но расскажи поподробнее. Очень, знаешь ли, интересно.

– Пирамидка осталась у тебя, но это ненадолго. Ты не сможешь ее прятать вечно, и однажды, через один или несколько земных циклов, она вернется к моему господину.

– Зельдерону, если не ошибаюсь?

– Уже на следующем витке его корабль подойдет к планете, и тебе будет не до смеха. Одна маленькая пирамидка повергнет в рабство целое человечество. Когда он спустится на Землю, вы будете валяться в его ногах и выполнять любые его приказы, как миллиарды рабов многих других планет, павших перед повелителем Вселенной.

– Вон оно как.

– Все усилия тщетны, все труды напрасны. Молитесь о том, чтобы вынести муки, которые он ниспошлет вам.

– Как она действует? Это связано с шепотом?

Снова смешливое карканье мне в лицо.

– Я тебе не скажу, мерзкий земляк . Вы сами все увидите, когда придет время. Вы будете ползать по земле, словно животные, вы перестанете различать, что хорошо, что плохо, вы сойдете с ума…

Я от души врезал ему. Костяшки кулака легли точно в центр его слабовыраженной челюсти. Шар для боулинга, который он называет головой, треснулся затылком о лавку.

– Это чтобы ты не отвлекался от темы беседы, – пояснил я. Его тонкая шея оказалась сильной и упругой, во многом именно она погасила удар. – Я продолжу мысль, если не возражаешь. Почему ты думаешь, что пирамидка подействует на нас?

Его глаза злобно горели, уставившись на меня. Уверен, что он с огромным удовольствием выжег бы мне мозг, представься ему такая возможность.

– Она действует на всех теплокровных существ! Я же сказал…

– Да‑да, миллиарды на других планетах.

– А кроме того, ее проверяли в древности. Когда ваша цивилизация находилась в зачаточном состоянии, ее проверили на вас. Могу тебе точно сказать, земляк , она действует !

Эти слова заставили меня поежиться. Вспомнился пересказ полковником Гордеевым шумерской легенды. Очень может быть, в этот раз чебурашка говорил правду.

– Откуда вы, лиходеи, прилетели?

– Мы живем на окраине Вселенной. В пустоте и вечном холоде.

– Где это?

– Очень далеко и очень близко. Там, куда еще не заглянули ваши оптические приборы. Там, о чем ваша наука пока не имеет даже теоретических знаний!

– Где‑то в заднице, одним словом.

Он на секунду замолчал, переваривая мои слова.

– Ты можешь поддерживать себя тем, что вы называете иронией. Ты можешь утешать себя мыслями, что все обойдется. Но что бы вы ни делали, куда бы ни прятали пирамидку – слуги Зельдерона найдут ее в считаные дни, потому что пришло ее время. Земля падет под неудержимой мощью нашего повелителя!

Меня до крайности раздражала его самоуверенность, но приходилось держать себя в руках, чтобы выведать больше информации.

– Ты говорил, что раньше пирамидка находилась у твоего господина. Почему она сейчас у меня?

– Это, как у вас говорится… недо‑ра‑зумение. Мерзкий предатель… – прозвучало имя, в котором было не разобрать ни единого звука. – …украл ее. Он собирался использовать пирамидку, чтобы стать выше моего господина, однако не знал, как заставить ее работать, пытался скрыться на этой планете, где его сбили ваши допотопные орудия.

– Каким образом вы нашли меня и что еще вам обо мне известно?

– Нам известно все! Даже больше, чем ты знаешь сам! Наш разведчик, прежде чем ты убил его, передал на орбиту твой образ, твою ментальную голограмму. Тебе от нас не спрятаться.

Пришелец оторвал крупную голову от лавки и приблизил ко мне лицо. Широко распахнутые глаза уставились на меня, я невольно дотронулся до виска, проверяя, на месте ли алюминиевая шапочка.

– Ты должен отдать мне пирамидку прямо сейчас, земляк! У тебя нет другого выбора. Я сообщу об этом своему господину, и он сохранит твою личность в неприкосновенности. Нам нужны наместники, представители нации, которые станут управлять другими рабами. На твоем месте я бы отдал пирамидку и освободил меня, земляк !

Выслушивать его гнилые речи больше не было сил. Ноги разогнули меня, подняв над лавкой.

– Я тебе не земляк, тварь поганая. Я офицер российской армии! Не тебе меня учить.

Он вдруг заговорил негромко, с неожиданным сочувствием:

– Ты сорвался. – На устах пришельца возникло подобие улыбки. – Ты думаешь, что можешь контролировать жажду , но ты ошибаешься. Только мой господин сможет тебе помочь. Только он. Подчинись, и он осуществит твои жела…

Я запихнул ему в рот далекий от свежести носовой платок, который комкал в ладонях, пока он излагал мысль. Гнилые речи тут же смолкли. Пришелец задергал головой, пытаясь освободиться от кляпа, и мне пришлось еще раз успокоить его зуботычиной.

– Не трепыхайся, – по‑дружески посоветовал я, – целее будешь. Полежишь пока здесь. А мне надо поговорить со своим повелителем Вселенной.

Живот и шишковатые колени пришельца для пущей надежности я прикрутил к лавке еще двумя мотками проволоки. Кроме этого пришлось пожертвовать ему свою шапочку из фольги. Я насадил ее на скользкий череп, а чтобы она не сваливалась, обмотал шнурком от ботинка. Не хватало еще, чтобы злобный чебурашка подманивал в заброшенный корпус случайных прохожих, представляясь им невинным ребенком, которого захватил в заложники маньяк‑педофил.

Лавку с привязанным пришельцем я оттащил в кладовку, отыскавшуюся за комнатой детской группы. Не считая засохших экскрементов и обрывков газет, в кладовке было пусто. Я заволок туда лавку, закрыл дверь, навалил снаружи гору шкафчиков, на дверцах которых были изображены вишенки, яблочки и груши. Вряд ли кому‑либо придет в голову разбирать их.

* * *

Когда я покинул корпус, солнце клонилось к закату. Вечерок был теплым и славным. В траве трещали цикады, среди тополей чирикали воробьи. Те и другие совершенно игнорировали поволоку из дыма, стелящуюся по траве и путающуюся в ветвях.

Пришельца я решил оставить на ночь в заброшенном детском саду. Не домой же его тащить, в самом деле! Или на спецхранилище везти на багажнике велосипеда. Пусть отдохнет в кладовке рядом с засохшими экскрементами, достойное для него соседство. А мне тем временем нужно привезти сюда Гордеева. Пусть послушает, какие разговоры ведет этот представитель наших братьев по разуму, пока ему хочется разговаривать… Конечно, многое из того, о чем он сегодня поведал, может оказаться ложью. Но даже если оно хоть на четверть правда – жителей Земли ожидают крупные неприятности. Почище Бен‑Ладена и глобального потепления, да‑с…

Я извлек из кармана мобильный.

Инессу Александровну (уж не знаю, кем она приходится доктору‑полковнику: помощником или секретаршей?) мой звонок оторвал то ли от ужина, то ли от мужчины. В любом случае она была раздражена. Стараясь не обращать внимания на ее тон, я поинтересовался, не появлялся ли Гордеев. Трубка в ответ рявкнула, что Гордеев появится завтра в районе полудня и сразу мне перезвонит – она, Инесса Александровна, прекрасно об этом помнит, незачем беспокоить ее лишний раз, после чего отсоединилась. Дескать, общаюсь с министрами да генералами, а тут какой‑то капитанишка достает, да еще в выходной день! Ладно, время терпит.

Кроме трофейного бластера, я стал обладателем подвески с разными причиндалами, реквизированной с пояса пришельца. Разбираться в их назначении сразу не стал – завернул все в пыльный кусок мешковины, найденный на одной из веранд, и направился домой.

Я нарочно выбрал маршрут так, чтобы пройти мимо сараев. Хотелось взглянуть, как там обстоят дела.

Оба подъезда к деревянным постройкам загородили пожарные машины и толпы зевак. Я протиснулся вперед, чтобы можно было оглядеть картину бедствия.

Сарайный комплекс было не узнать. Окружающие его заросли, полтора часа назад пышущие буйной зеленью, представляли собой жалкое зрелище. Часть из них выгорела, у остальных от жара изогнулись ветви и осыпались листья. В центре перекосившегося ряда хозпостроек зияла гигантская обугленная дыра. На ее дне, среди головней, блестели лужи, по которым шлепали пожарные в комбинезонах и касках; еще один бродил по уцелевшему участку крыши. Интересно, найдут ли они останки пришельца, которого бросил в огонь дядя Саня? Сомнительно. От него осталась разве что горстка пепла да обугленные кости. Доски сараев были очень сухими, температура в эпицентре могла достигнуть рабочих режимов крематория.

Больше глядеть было не на что. Я выбрался из толпы, бережно придерживая мешковину, чтобы из‑под нее случайно не вывалилась какая‑нибудь неземная штуковина. Ноги направили меня к дому, в то время как голову разрывали мучительные вопросы. Впрочем, главный из них остался прежним. Что делать с пирамидкой?

Теперь я точно знал то, о чем смутно догадывался на спецхранилище и что заставило меня перепрятать артефакт. От пирамидки исходит зло. Если она попадет к пришельцам, всем нам угрожает страшная опасность. Судя по заявлению моего пленника, одна маленькая пирамидка способна поработить целое человечество.

Наилучшим выходом из этой ситуации явилось бы уничтожение объекта ноль‑ноль‑один. Долбануть по минералу молотком – и дело с концом! Правда, лично у меня нет никаких прав на подобные действия. Уничтожение государственного имущества стратегического значения – это несколько лет в колонии строгого режима, что радует мало. Не хочется иметь такую строку в своем послужном списке…

Нет, нужно действовать согласно инструкции.

Санкцию на ликвидацию или на худой конец изоляцию пирамидки способен дать только полковник Гордеев. Вот для чего я подготовил ему большеголовый разговаривающий аргумент, запертый в кладовке заброшенного детского сада. А пока… пока очевидно, что пирамидку невозможно спрятать от пришельцев – рано или поздно они выяснят ее местонахождение, как это случилось сегодня. Стоит им заглянуть в чью‑нибудь ответственную голову – и сразу откроется, в каком тайнике спрятан артефакт. Поэтому лучше всего положить пирамидку туда, где ей положено находиться по статусу.

В бункер спецхранилища.

За колючую проволоку и под вооруженную охрану.

Да, пришельцы знают, что она лежит там. Но пусть попробуют забрать!

Сегодня ехать на спецхран было поздно. К тому же завтра, может быть, появится Гордеев. Он пообщается с пришельцем, проникнется серьезностью проблемы и заберет пирамидку в место понадежнее нашей дыры.

И сия забота наконец свалится с моих плеч.

* * *

Без Юльки и Настеньки дома было уныло и скучно. Я включил свет в гостиной, снял ботинки, прошел в комнату. Причиндалы пришельца свалил на обеденный стол, предварительно сняв с него скатерть, которую Юлька бережно пестует (за пятна на ней можно было получить по шее).

Трубу бластера я решил пока не трогать – стрельнет еще на фиг! С возможностями этого оружия я предварительно ознакомился, а как из него вести огонь и с каких дистанций – это лучше выяснять где‑нибудь в открытом поле, подальше от людей и деревянных построек. Хотя если вспомнить, с какой легкостью выстрел прошил ограждение депо, от бетонных тоже. От любых построек подальше.

Так что, отодвинув бластер на край стола, я принялся осматривать подвеску, которая оказалась весьма занятной вещицей. Когда я примерил ее на себя, она неожиданно растянулась на десяток сантиметров, плотно обхватив пояс. Пряжка защелкнулась автоматически, стоило свести вместе концы. Веса четырех подвешенных устройств я почти не чувствовал – видимо, работала та же технология невесомости, которая использовалась в контейнере с позитронным резаком.

Вернув подвеску на стол, я принялся разбираться в прикрепленных к ней коробочках. Две из них являлись копиями той, что была вставлена в бластер, из чего я заключил, что это запасные обоймы. На боку каждой белела точка индикатора. На обойме бластера цвет точки был блеклым. Скорее всего, индикатор показывает уровень заряда. Если он потухнет, значит, обойма пуста. Будем иметь в виду.

Следующее устройство. Металлический диск с ямками для пальцев, надевающимся на ладонь ремешком и маленьким полем размером с пятирублевую монету, похожим на сенсорный коврик в ноутбуке. Из диска выдвигался и вставал перпендикулярно поверхности кусок голубоватого стекла, сквозь который можно было смотреть вперед. Я взял устройство в левую ладонь, вложив пальцы в ямки. Ремешок плотно обхватил костяшки, а на стекле тут же вспыхнул перекрещенный круг, похожий на разметку оптического прицела. Я поводил пальцем по сенсорному полю – прицел побежал по стеклу, строго повинуюсь моей воле.

Наведя его на противоположную стену, я щелкнул пальцем по сенсорному полю. Прицел налился малиновым цветом и приклеился к обозначенному месту, как бы я ни двигал диском. Я думал, что если смотреть на стену сквозь голубое стеклышко, то мне откроется соседняя квартира, просвеченная рентгеновскими лучами. Но этого не случилось.

Кончиком пальца я ткнул сенсорное поле еще раз, и в тот же миг меня бросило в другой конец комнаты. При этом я опрокинул стоящий на пути стул и треснулся плечом о противоположную стену.

– Твою неваляху!

Тряся головой, я оглядывал дистанцию в четыре или пять метров, которую преодолел в один миг. Полезная вещица. Нечто вроде телепортации на короткие дистанции, только без разбивки тела на молекулы и последующей сборки. Ускоритель перемещений. Удобно, когда опаздываешь на поезд.

Или когда требуется ходить каждый день по шесть километров на работу.

Я осторожно снял диск с ладони, сложил стеклышко. Еще будет время поэкспериментировать.

Четвертым предметом, прикрепленным к поясу пришельца, оказался стерженек, похожий на авторучку. Я долго изучал его и пришел к выводу, что имею дело с устройством связи. Вероятно, именно эту финтифлюшку я не заметил на поясе «Семена». Именно из‑за нее моя ментальная голограмма, как выразился пленник, попала на орбиту. Авторучка обеспечивала прямую связь с пришельцами.

На конце стерженька находилась кнопочка, которую я не преминул нажать, отчего она окуталась серебряным сиянием. В ушах что‑то щелкнуло, и комната погрузилась в глубокую вакуумную тишину, которую периодически прорезали гул, завывания и присвист. Я почувствовал себя неуютно, словно позвонил на тот свет.

Секунд через пятнадцать странные звуки перекрыл знакомый щебет. Мне уже доводилось его слышать: он раздавался из уст чебурашек, когда они исчерпывали запас нормальных человеческих слов.

Исконная речь пришельцев.

– Эй, на борту! – сказал я, приблизив губы к светящейся кнопочке. – Я ни хрена не понимаю, о чем вы там лопочете. Найдите кого‑нибудь, кто у вас по‑русски разговаривает. Есть новости.

Ответ не заставил себя ждать. В эфире возник голос подростка‑хулигана, который общался со мною вчера по мобильнику.

– Кто это? Откуда у вас передатчик?

– А ты догадайся, – предложил я.

Его удивление не знало предела. Похоже, они были не в курсе, что произошло возле сараев, а потому считали, что пирамидка уже у них.

Вот наивные!

– Ты‑ы‑ы ?!! – взвизгнул собеседник.

– Оба ваших курьера мертвы, – поведал я. – Присылайте еще.

– Ты лжешь!

– Если я лгу, тогда где я, по‑вашему, добыл передатчик? Купил на барахолке?

На другом конце линии творилось что‑то невероятное. Эфир прорезал взволнованный щебет, срывающийся на хрип. Вот так, я тоже кое‑что могу в плане ментального воздействия. Юлька вообще говорит, что я в этом плане мастер, умею доводить людей до белого каления.

– Это был твой последний шанс сохранить жизнь! – проверещал голос подростка.

– Выходит, я им не воспользовался.

– Почему ты противишься отдать пирамидку? Никто тебя не наградит, никто тебе не заплатит. Это бессмысленное геройство.

– Меня поставили охранять этот объект.

– Ты не сможешь с нами тягаться. Наши технологии превосходят любые человеческие! Мы спустимся и размажем тебя по земле, червяк!

– Жду с нетерпением.

На другом конце линии снова раздался щебет, причем участие в нем принимали два гуманоида. Их обсуждение продолжалось секунд двадцать, после чего голос подростка вновь вернулся ко мне.

– С этого момента тебе следует быть очень осторожным! – предупредил он. – Думаешь, ты обладаешь какой‑то силой? Думаешь, можешь тягаться с нами? Ты никто и имя тебе ничто!

– Так покажите, на что вы способны. Или только языком трепать умеете?

– Мы скоро придем, – мстительно ответил голос. – Обяза‑ательно придем. Жди нас! Хотя тебе лучше уже сейчас взять карабин, вставить себе в рот и активировать спусковой механизм…

Окружение из гула, завываний и присвиста исчезло. Как и вакуумная тишина космического эфира. Комната вновь наполнилась привычными звуками: шумом холодильника, тиканьем настенных часов, далеким треском мопеда на пустой улице за окном.

Глава 10Активация

Я свалил все инопланетное барахло в чуланчике рядом с прихожей, чтобы не мозолило глаза. Около одиннадцати вечера расстелил постель, попытался уснуть, но не смог. Из головы не выходили угрозы пришельцев. Ну а чего я хотел? Ведь я для того и звонил, чтобы вывести их из себя. Заставить чувствовать неуверенно.

Провалявшись без сна до половины первого ночи, я поднялся с кровати и принялся бродить по квартире в одних семейных трусах. В одном из таких блужданий ноги за каким‑то лешим завели меня на кухню к буфету. Я остановился возле него, нервно скребя щетину. Внутрь не стал заглядывать, какой в этом прок! Бутылка там, естественно, стоит, но водки в ней нету. Я браво выкушал ее перед тем, как отправиться на встречу с курьером. Сейчас захотелось снова. Но нельзя. Нельзя мне больше пить. Хотя я точно знаю, что сто пятьдесят граммов вернули бы мне сон этой ночью и бодрость грядущим днем.

Мысль о том, что бронированный ларек возле шоссе на Ярославль работает круглосуточно , я гнал от себя всеми силами.

Маялся я до шести утра, потом уснул чутким дремотным сном, во время которого мне казалось, что я не сплю, а гляжу в окошко на деревья. Их тени, отбрасываемые одиноким уличным фонарем, удлинялись, шевелились, обретали объем, превращаясь в большие головы и руки с длинными суставчатыми пальцами. Призраки карабкались к моему окну и заглядывали в комнату горящими злобными глазами. Я испуганно прижался к стене, наволочка была мокрой от пота, а они продолжали смотреть на меня из‑за стекол, и вид у них был такой, что леденела кровь.

Сквозь щели в рамах волнами ужаса просачивался шепот: «Мы скоро придем к тебе… обязательно придем… жди нас!»

А потом один из большеголовых призраков неожиданно возник посреди комнаты. От близости к нему меня обуял такой панический страх, что я стал задыхаться…

Отчего и проснулся.

Стрелки часов показывали девять утра. Я оторвал голову от подушки, на которой отпечатался след моего лица: нос, глазницы, распахнутый рот. Настоящая посмертная маска, отлитая в перьях. Я уснул на животе, уткнувшись лицом в подушку, оттого меня преследовали образы удушья. К счастью, они же, эти образы, меня и разбудили. И вообще, сон – лучший друг человека. Приняв в свои владения, не позволит погибнуть, обязательно пнет под зад в момент опасности. По Чечне хорошо знаю.

Я поджарил на сковороде вареной колбасы, позавтракал, после чего позвонил в спецхранилище. Тарасыча только что сменил Орех, караульный с самым большим гонором и самым низким уровнем дисциплины.

– Че, соскучился, начальник? Так приезжай, подмени. Я найду себе занятие в выходной.

– Как у вас там? – сухо спросил я.

– О, у нас тут хреново! Толпы желающих рвутся на наши развалины. Не успеваю бегать вдоль колючки, задницы им отстреливать. – Он заржал, считая остроту удачной. Я вспомнил о вчерашних событиях, и желания посмеяться у меня не возникло.

– Я бы посоветовал тебе внимательнее относиться к своим обязанностям.

– Да пошел ты! – огрызнулся Орех. – Себе советуй! Я здесь пять лет, никогда ничего не случалось, пустое место сторожим. И вообще, за такую зарплату я пахать не собираюсь.

– Наверное, я появлюсь после обеда. Тут ситуация вокруг нашего спецхрана сложилась, будь поосторожнее…

Вместо того чтобы послушать меня, он отключился. Самонадеянный идиот. Страшно оставлять пирамидку под его охраной, хоть самому перебирайся на объект!

По пустым воскресным улочкам Коровьина я прогулялся до заброшенного детского сада. Мой пленник из затхлой кладовки никуда не делся, так и лежал, прикрученный к лавке алюминиевой проволокой. Когда открылась дверь и внутрь упал утренний свет, пришелец зашевелился. За ночь его серое лицо заплыло свинцового цвета синяками. Особенно неприятным выглядел отек в области правой скулы – кажется, в этом месте я сломал ему вчера лицевую кость.