Текст книги "Рождение новой расы (СИ)"

Автор книги: Олег Дувакин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– У неё еще и голос чудесный, – произнес Эрих.

– Хах, подумать только, она засмущалась. Да ты ей понравился! – тяжелая рука Олафа похлопала Локера по плечу. – Обсудим сделку по дороге в мой дом, дорогой друг?

***

Сделку на обратном пути не обсуждали, но тщательно обдумывали. Эрих понимал, что допустил одну непозволительную ошибку – показал своё восхищение товаром Олафа. И теперь этот боров будет гнуть цену. А разбрасываться деньгами не стоит. По заверениям Олафа, дриада, однажды пережившая такой стресс, становится более устойчивой к дальнейшим потрясениям. Только откуда Олаф мог это знать, если все предыдущие попытки терпели крах на первых этапах? Если Эрих заплатит за дриаду, и она помрет у него на руках? Или того хуже – сделает это у нового господина! Эрих конечно успеет сорвать с Олафу шкуру, да только её нельзя будет пришить за место своей. Маловата будет.

Олаф и Эрих сидели за столом, пока охранники стояли за их спинами. Симпатичная крестьянка, чьи светлые косы выбивались из-под платка, давно накрыла стол, и расставила угощения. Пироги с яйцом и мясом, крученные свиные колбаски, дикий виноград на блюде, ну и, конечно же, вино. Олаф не знал вкуса лучше, Эрих же пил и повкуснее, но вежливость заставила об этом умолчать.

– Очень вкусный ужин, – начал Эрих – а Линнея разве к нам не спустится? Последний раз я видел её совсем девчонкой. Она была ещё тем сорванцом. Сейчас наверно стала красавицей.

Почему-то Олаф изменился в лице. На мгновение что-то необъяснимое для Эриха пробежало по нему. То был не страх и не злоба, а нечто иное.

– Нет, Линнея тяжело болеет. Ей сейчас лучше никого не видеть, кроме меня и слуг.

– Болеет? Что с ней?

– Сильный жар, но лекарь говорит, что скоро поправится.

– Жаль, ну что же, давай перейдем к делу. Ты хочешь за неё пятьдесят тысяч золотых аргенов? Сумма не маленькая, и я бы сказал малость завышенная. За эти деньги можно себе приобрести целый гарем. А ведь мне ещё нужно заиметь свою выгоду, так что цена возрастает минимум вдвое. Ты же понимаешь, что никто не купит женщину, пускай и сказочно красивую, за такую сумму. Эрих налег на пироги. За столом он перепил вина, и сейчас чувствовал, как оно давало в голову.

– Это не просто красивая женщина. Она будет молода и полна сил, даже когда её владелец состарится, и останется такой же, когда состарится внуки владельца, и внуки внуков.

– Когда мужчина хочет женщину, он хочет её только для себя. Не знаю таких богачей, которые берут наложниц, спрашивая мнения отпрысков. То, что она будет всегда молода – покупатель оценит, что она переживет его – нет. К тому же она подобна тепличному растению. Купить её – это целое состояние, а содержать – еще несколько.

– Если кто-то может купить себе коня, значит, он может позволить себе сбрую, подковы и овес. Мы же сейчас с тобой не о Кирсхеновских богатеях говорим. Речь идет о таких величинах как Первородный кровопиец или сам Орхан.

– «Первородный после реформы Элис просто купается в деньгах, он точно сможет позволить себе такую дорогую игрушку. Эти садисты много раз будут ломать её морально и физически, прежде чем наиграются. Орхан жесток к своему народу, но славится своей любвеобильностью. Женщины в его гареме живут как царицы» – подумал Эрих, но вслух сказал – Лучше иметь дело с Орханом. Я вхож к нему во дворец и думаю смогу договориться о цене, но не уверен, что он пойдет на такую сумму. Время от времени он спускает много денег на красавиц, но не настолько.

Для Олафа было очевидно, что Эрих включил дурака, расценивая Кайли как игрушку для плотских утех. Но она была нечто гораздо большим, и сейчас именно этим нужно было крыть. Кем бы там не был Эрих, но Олаф у себя дома. Здесь ему и стены помогают.

– Знаешь, чем знаменит Орхан, мой дорогой друг?

– Армией, которая по численности превышает войско Кирсхена.

– Не это. Я о другом.

– Казной настолько великой, что её сравнивают с золотым океаном?

Олаф покачал головой из стороны в сторону.

– Мне некогда играть в угадайку, говори! – Эрих вспылил, но тут же взял себя в руки.

– Войско Орхана может одно из самых многочисленных, но далеко не самое боеспособное. Казна и у Кирсхена немаленькая, а завести себе гарем могут многие правители, позволяли бы местные обычаи. Орхан знаменит тем, что на его службе состоит единственный в мире шестирукий воин, женщина, что может менять внешность подобно ящерице сбрасывающей чешую, и огненная птица, которая возрождается каждый раз после смерти. У Орхана есть то, чего нет ни у кого! Ни одна женщина не стоит таких денег, ты прав. Но ради дриады он отдаст любую сумму, и прикажет создать для неё

роскошный сад, лишь бы по миру пошла молва о том, что Орхан Великий – единственный правитель, в чьем дворце живет милая девушка с копытцами.

– Ты просишь слишком много, – лукаво улыбнулся Локер.

– Пятьдесят тысяч золотом. Не меньше. Украсть дриаду из леса могут многие, создать убежище и организовать перевозку – только я. Думаешь нужно просто насажать деревьев и организовать караул вместо ограждения? Если решишь провернуть всё сам, будь готов серьезно разочароваться, мой дорогой друг!

Олаф опустил тяжелые ладони на стол. Сейчас нужно было надавить. Олаф был необходим Эриху, но и Эрих был необходим Олафу

– Доставить дриаду к Орхану небезопасно. Сколько раз придется отбить атаки разбойников? Сколько воинов поляжет, защищая её от шальной стрелы? А тебе известно, что сейчас в тех краях хозяйничает Белый батальон? Мне платить им пошлину из своего кармана?! Конечно, ты волен доставить её сам, но твои ребята могут разве что ворон пугать.

С этими словами Локер взглянул на воинов Олафа, стоящих за его спиной. У одного из них от злобы проступили желваки. Рука Хэймона потянулась к мечу. – Двадцать тысяч золотых аргенов вполне щедрое предложение.

– Пятьдесят тысяч, и самая… одна из самых красивых женщин мира твоя, – почему-то поправился Олаф. – А дальше делай с ней, всё что захочешь. Продай Орхану, отпусти обратно в лес, или оставь себе. Мне не нужна дриада, но мне нужны деньги, которые она стоит.

– Двадать пять тысяч золотом.

– Не тридцать, и не сорок. Мне нужно ровно пятьдесят тысяч золотых аргенов.

– Брось, Олаф! Куда ты их будешь тратить?! Из этой деревни тебе не выбраться. Ты, как и большинство твоих людей, меченый, и любой кровосос имеет право тебя убить! Вы растения, которые пустили здесь корни. Растениям не нужно золота, им достаточно перегноя.

Торги продолжались еще долго. Воины с обеих сторон несколько раз хватались за оружие, готовые сорваться, словно цепные псы. Эрих прибавлял к цене по пять тысяч, но после отказа Олафа в гневе убавлял сразу десять, но лишь для того чтобы накидывая по тысяче снова вернуться к прежнему

предложению. Олаф терпел любые унижения Эриха и несколько раз успокаивал своих солдат поднятой рукой.

– Пятьдесят тысяч золотых аргенов, – говорил он, и не монетой меньше.

Когда Эрих понял, что никакие угрозы и ухищрения не подействуют на Олафа, он откинулся на своем стуле и, потерев виски, произнес:

– Твоя взяла. Пятьдесят тысяч.

– Аргенов?

– Разумеется аргенов! – чуть не вскрикнул Эрих.

– Вот и славно, – Олаф улыбнулся во все тридцать два зуба и, откусив большой кусок свиной колбасы, протянул Эриху жирную ладонь.

Договор был заключен и Эрих отдернул руку с непростительной для себя нервозностью. Дальше сидели молча. Было слышно, только как ложки шкрябают по тарелкам.

– Не хочешь остаться на ночь? Моя служанка обслужит тебя по-королевски. И людей твоих не обидим.

– Нет, мой караван остановился в паре часов ходьбы отсюда. Вернусь и поутру двину в путь. Такую сумму необходимо еще собрать. Нужно заехать в Родэнгард, потом Эрройские поля, там надо заглянуть к паре должников – начал вяло перечислять Эрих, эти переговоры очень вымотали его. И в самом конце невзначай добавил, – ну и там сделать крюк через Самерлейк.

– Самерлейк, что ты там забыл? Неужели хочешь узреть бой Даэ Вейна с Гаргамешом? Я бы тоже хотел, но мне туда дорога заказана.

– Да нет, хочу продать Малакейну одного орка.

– Кого? Ты сказал орка? – Олаф оторвался от еды и вопросительно посмотрел на партнера.

– Да, Колизей Малакейна славится своими орками – гладиаторами, а у меня как раз есть один. Ни рыба ни мясо конечно, но все-таки орк.

Эрих поднял глаза на Олафа, и ему показалось что того обуревают странные чувства. Какие именно, объяснить он не мог.

– Никогда в жизни не видел орка, – хищно улыбнулся Олаф. Всю его веселость как рукой сняло, в глазах заиграли опасные огоньки. – Давай прогуляемся до твоего лагеря, я хочу на него посмотреть.

Глава 2.2

На улице уже темнело, когда группа вооружённых людей спешным шагом двинулась к лагерю. На обратном пути личную гвардию Эриха не провожали восторженные дети. Только ветер с удвоенным напором дул им в спины, словно выпроваживая прочь, да собаки облаивали их из каждого двора.

Не все чучела были крепко вбиты в землю. Воздушные потоки раскачивали их из стороны в сторону и трепали одежды. Их шелест со всех сторон создавал ощущение надвигающейся грозы, птицы Рух или армии злых духов. Вечером, при полном отсутствии людей, Грейсток казался куда более оживлённым, чем днём.

Местные странности не внушали Эриху и его воинам трепета и тем более страха. Видимо, потому, что Хэймон боялся за всех. Будучи самым лучшим мечником, он был ещё и самым суеверным из них. Обрывки саг, легенд, баллад и сказаний разных народов мира перемешались в его голове, образуя такие предрассудки, до которых не каждая бабка додумается.

Раньше Хэймон имел при себе целую связку амулетов с символами разных богов, которым никогда не молился. Но потом пришёл к выводу, что против любой нечисти самым надёжным является Молох. Каждый бог помогает от одной или нескольких тварей, а огонь Молоха спасает почти ото всех. Время от времени он потирал амулет у себя на шее – медвежий клык с прикреплённым куском рыжей шерсти.

– «Дай огонь сердцу, дай пламя мечу,

А если явится враг, я себя сам спасу», – повторял он услышанное ещё в детстве двустишие.

Когда вдали показалось около дюжины костров, Олаф приказал своей охране остановиться и ждать его на месте. Ларссон прекрасно понимал, что никакая опасность внутри лагеря ему не угрожает, а его воинам не стоит лишний раз смотреть на чужое величие.

Когда часовые приветствовали Эриха, их голоса не были сонными. Ни один предательский зевок не сорвался во время доклада. Про себя Ларссон отметил, что его ребята были так же исполнительны при свете дня. Но ночью их ответственность ложилась спать примерно в то же время, что и сам Олаф.

Доклад часовых был коротким. Пока господина не было, не произошло никаких происшествий. Удовлетворившись таким раскладом, Эрих двинулся дальше и приказал всей своей группе разойтись и поспать перед завтрашним отбытием. Только Хэймон остался сопровождать его. Окружённый своими братьями, он уже перестал теребить свой медальон и поминать Молоха.

– Покажи мне орка, Эрих. – сказал Олаф, и тому его голос показался, пожалуй, слишком требовательным. Да, стоянка расположена на земле Олафа, но это не означает, что Ларссон может вести себя здесь по-хозяйски. Это ещё вопрос, кто у кого в гостях.

– Он на другом конце лагеря, пойдём, – улыбнулся Эрих, и они пошли: Олаф один, Эрих – вместе со своей тенью по имени Хэймон.

Путь до зеленокожего невольника мог бы быть и покороче, но Локер специально вёл гостя самым длинным и заковыристым путём. Как бы этот грейстоковский деревенщина ни был погружён в свои мысли, от него не ускользнёт количество его воинов. И это только те, что решили посидеть у костра. Кому-то ночью сменять караульных – сейчас они отсыпались в своих палатках.

Солдаты, греющиеся у своих костров, вставали и прикладывали кулак к груди, завидев Эриха. Если бы Локер шёл к орку напрямик, он бы потревожил всего пару групп солдат. Но из-за своего показательного обхода он оторвал от отдыха практически всех.

Он провёл Олафа мимо многочисленных походных повозок. Из-за крытого воза Олаф так и не узнал, что такого перевозит его партнёр. Повозки были небольшими – Локер предпочитал накормить лишнюю пару лошадей, чем нагружать скарбом одну телегу, жертвуя скоростью. Ведь армия не мчится со скоростью самой быстрой лошади – она ползёт, подстраиваясь под самую медленную телегу. Лошади ржали с противоположной стороны от той, куда направлялись мужчины.

Эрих приторговывал ещё и хищными зверьми. И держали их от лошадей подальше. Рядом с пограничьем животные вообще становились нервозными. Хищники переносили такое соседство куда спокойнее, а вот травоядные создавали слишком много проблем. Если бы не многочисленные акты неповиновения лошадей, Эрих бы разбил лагерь поближе и добрался бы в Грейсток не пешком.

В самом центре лагеря Олаф остановился. Среди вольных людей у костра грелся эльф, чьи руки были заточены в цепи. Остроухий невольник так заинтересовал Олафа, что тот ненадолго забыл об орке.

– Так вот зачем ты едешь в Самерлейк! Передать бедолагу в «Тонкие кости»! Я-то, дурак, подумал, что всё из-за одного-единственного орка! А что натворил этот остроухий, что от него свои отказались?

– Это не моего ума дело. Для меня главное – отработать деньги за его доставку и чтобы он, при этом, не удрал. Знаешь, я не в первый раз сопровождаю эльфов до концлагеря, и ни разу они не пытались бежать. Слишком пекутся за свои бессмертные жизни, хотя по мне лучше сдохнуть, чем оказаться там.

Они пошли дальше, оставляя эльфа, погружённого в свои мысли. Тот смотрел, как догорающему пламени не дают угаснуть, подкидывая в него новые и новые дрова. О чём он думал, когда огонь освещал его вяло развевающиеся на ветру волосы? Возможно, искал в своей памяти воспоминания, которые бы не позволили угаснуть его огню.

Мужчины сделали короткую остановку у клеток с грифонами. Те были ещё совсем птенцами, размером с жеребёнка. Однако, завидев своего пленителя, решили показать суровый нрав. Просовывая острые клювы между стальных прутьев, они издавали такие мерзкие кричащие звуки, что Олаф поспешил заткнуть уши руками. Все остальные лишь поморщились – видать, уже привыкли. Львиные кисточки юных грифонов размахивали из стороны в сторону, поднимая клубы пыли. Одна из птиц попыталась встать на дыбы и расправить крылья. Так грифоны делают перед атакой. Но ограниченное пространство клетки не позволило сделать это, придав несостоявшейся атаке комичный вид. Солдаты неподалёку усмехнулись, из-за чего птица пришла в ещё бóльшую ярость. После пары неудачных попыток птица постаралась удобно улечься и закрыла глаза, как будто представляя, что эти бескрылые смеются не над ней. Будь она потупее, было бы легче переносить эти насмешки.

– Не хочешь прикупить себе грифона, Олаф? Бери, пока они маленькие, – потом дороже будут.

– Не знал, что ты выращиваешь грифонов. Почём отдаёшь? – спросил Олаф, словно действительно собирался купить одного. Он понимал, для чего Эрих делает это. Поэтому делал вид, что для него дикие птицы не в такую уж и новинку.

– Нет, грифонов взращивают криэльцы, а я просто доставляю заказчику за небольшую мзду. Но если один из них улетит, я должен буду возместить четыре сотни аргенов. Поэтому тебе готов отдать с минимальной наценкой, всего за четыреста один. Соглашайся. – Эрих с трудом сдержал улыбку. Для Олафа такая сумма была неподъёмной, и почему бы в лишний раз не ткнуть его в это?

– Боюсь, я забью эту птицу на мясо в первый же день. Слишком мерзко кудахчет.

– Моё дело – предложить. Давай посмотрим товар, который тебя интересует. Мы почти пришли.

***

– Это он?

– Он – знаю, ты не так его себе представлял.

– Я слышал, что все орки прирождённые воины.

– И у сильного быка бывают слабые телята.

– Я ожидал увидеть двухметрового мускулистого верзилу с торчащими клыками, а ты показываешь мне какого-то задохлика! – Зеленокожего нельзя было назвать никак иначе. Ростом он немного не дотягивал до шести футов, что нормально для человека, но не для орка. На его руках не бугрились мускулы. Почти все бойцы Олафа могли похвастаться более атлетичным телом. И он был страшно худой, словно кожу натянули на торчащие рёбра и те вот-вот прорежут зелёное полотно, покрытое синими и желтеющими гематомами, после чего внутренности вывалятся наружу. Места, которые не тронули побои, были покрыты различными татуировками и давно зажившими ожогами различных форм. Якорь, звено цепи, перевёрнутое знамя Мэрилл… Олаф не сразу сообразил, что это многочисленные клейма. Их выжигали рядышком, а иногда лупили одно поверх другого. Вот, например, на правом плече – там, где чья-то кочерга выжгла якорь, – виднелся кусочек кирки. Моряк хотел перекрыть каменолома, да, видать, рука немного дрогнула. Одни лишь белоснежные клыки, выпиравшие из верхней челюсти, свидетельствовали о принадлежности к народу воинов. Орк поднял голову, дабы взглянуть на своих посетителей. Один голос ему уже был знаком, а другой – нет. Но деревянные колодки, в которые тот был закован, позволили рассмотреть лишь сапоги Олафа.

– Я же говорил тебе, что орк ни рыба ни мясо. – Как бы извиняясь, Эрих развёл руки в стороны.

– Как он оказался у тебя?

– Не самая интересная история. Я был проездом в Кортике, а там у местных по ночам курей да цыплят душили. Думали, зверь какой, поставили капканы, а утром обнаружили, что зверь-то из проклятого племени. Хотели казнить, да я выкупил по дороге на плаху. Вместе с колодками.

– Как его вообще занесло так далеко от своих краёв?

– А откуда мне знать? Он не особо разговорчивый, только ругается на своём родном, когда его мои ребята наказывают за плохое поведение. Он хоть и мелковат для своего племени, а характер имеет!

– Поэтому ты его голодом моришь?

– Кормлю я его лучше, чем солдат своих. Сам ни черта не жрёт – приходится пихать насильно. Я же его не для того покупал, чтобы он так просто сгинул. Мне продать его надо, и не куда-нибудь, а на арену. А много ли можно выручить за такого гладиатора? Он даже для травли зверьми не сгодится!

– Он знает наш язык? – продолжал сыпать вопросами Олаф.

– Чтобы зеленокожие выучили второй язык? Нет, конечно нет! Они для этого слишком тупы.

– Эй, орк. – Ларссон присел рядом с орком, так, чтобы тот смог увидеть его лицо. Орку было непросто держать голову в таком положении. Шея очень сильно затекла. – Я Олаф. – Мужчина похлопал себя по груди. – А тебя как звать? – указал он на него пальцем.

– Не сработает – пробовали уже. Он или слишком дерзкий, или слишком тупой, а скорее всего, всё вместе, – буркнул Эрих, однако зеленокожий решил удивить его.

– Стигга! – выдавил он из себя. Услышанного для Олафа было довольно, и он встал, оставляя орка в покое. Голова того безвольно рухнула.

– Поверить не могу: ты чем-то приглянулся моему зеленокожему рабу! – улыбнулся Локер.

– Так же, как и ты моей зеленокожей невольнице, мой дорогой друг, – ответил своей натянутой улыбкой Ларссон.

«Подобное притягивается к подобному», – подумалось Эриху.

– Как насчёт того, чтобы заключить ещё одну сделку? Я хочу купить этого раба.

– Это можно устроить. Предлагаю пройтись до моего шатра, – улыбнулся Локер, после чего повёл Олафа к себе не петляя, короткой дорогой.

***

Олаф мог бы всю жизнь облагораживать свой дом в Грейстоке. Посадить вокруг него клумбы с маками или пионами. Возвести пару внушительных пристроек. Перенести погреб и сарай подальше, чтобы не портили вид из окон. И всё равно его дом не сравнился бы с походным шатром Эриха Локера. В Грейстоке красивые наличники на окнах и ровный забор были показателями достатка. Шатёр же Эриха был само воплощение роскоши, которое ослепляло Олафа своим великолепием. Охранялся он со всех сторон людьми, облачёнными в сталь. И Олаф вспомнил своих телохранителей, одетых в кожу, да собак, у которых, кроме своей шкуры, ничего не было.

Олаф вошёл сразу после Эриха, ослеплённый и в какой-то степени подавленный чужим великолепием. Но самое главное украшение шатра напомнило Олафу о его настоящем богатстве, что было сокрыто от чужих глаз.

Женщина с гибким станом и смуглой кожей лежала на подушках в шёлковых одеждах, томясь по своему господину, однако, завидев Олафа из-за спины владыки, поспешила прикрыться.

– Далия, я скучал по тебе, скорей же обними меня! – Эрих распростёр руки в объятиях, ни капельки не стесняясь Олафа. Внутри этого шатра главный Эрих, даже если шатёр установлен на земле Олафа.

Покорная Далия примкнула к своему хозяину. От соприкосновения с холодным и жёстким металлом доспеха по её нежной коже побежали мурашки. Эрих взял её за подбородок и, приподняв головку, впился долгим поцелуем. Когда он целовал её, то вспоминал необычный цвет волос и глаза Кайли. Он отстранился от Далии, посмотрев на неё, и впервые задумался о расширении. Дриада разожгла в нём неведомый доселе аппетит, и теперь ему стало мало одной женщины.

Стоять и покорно смотреть, как Эрих милуется, было бы унизительно, поэтому Олаф выкрутился и по-хозяйски подошёл к столику, на котором были расставлены фрукты, кувшин с вином, а также два бокала: один для Далии, другой для Эриха. Олаф налил вина в один из них. Пока он здесь, Далия пить не будет.

– Я понимаю: вы соскучились, дорогие мои друзья, – Олаф говорил, будучи повёрнутым спиной к голубкам, – но я бы уже хотел закончить все дела.

Бросив пару дежурных фраз, съев штуку-другую виноградин и урвав у Далии ещё один поцелуй, Эрих приступил к торгам. И когда он назвал цену, самообладание Олафа, словно пущенная стрела, оставило в шатре невидимую дыру и улетело в сторону Грейстока.

– Три тысячи золотых аргенов?!

– Орки-гладиаторы стоят недёшево.

– Гладиаторы! Именно гладиаторы, а не это подобие воина!

– Послушай, никто ведь не заставляет тебя его покупать, не хочешь – не бери. – Эрих был абсолютно спокоен. Ему было вдвойне приятно оттого, что Далия с нескрываемым наслаждением смотрит на него. Ох и горячая у них будет ночка, когда этот деревенщина заберёт своего орка и отправится прочь!

– Нет, я возьму его. Но за ту сумму, которую он стоит. Пятьдесят золотых аргенов за ходячий труп. И то это слишком много.

– За такую сумму я даже новое платьице своему сокровищу не смогу купить.

– Платья стоят гораздо дешевле, – сквозь зубы процедил Олаф.

– Ну, может, ты Линнею и балуешь тряпками из грубого льна, но я свою женщину ценю. – Далия расплылась в улыбке, однако, поймав гневный взгляд Олафа, опустила глаза и затем вела себя не так вызывающе. – Послушай, Олаф, я давно занимаюсь своим делом. Я знаю, сколько стоит младенец, которого можно вырастить рабом. Я знаю, сколько стоит старик, которого уже не перевоспитаешь. Мне известно, сколько стоит раб с вампирской меткой, а сколько – без. Мне достаточно заглянуть в зубы двух рабов – и я точно скажу тебе, кто из них победит другого на арене. Проведя пальцем по губе наложницы, я пойму, будет ли она согревать меня долгие месяцы, а то и годы, или надоест через пару ночей. Я знаю, как недорого стóит орк в шахтах возле границы с их народом, и я знаю, во сколько раз этот же орк будет дороже, если провести его через весь Кирсхен до колизея в Самерлейке! И уж я точно знаю, что слабый и немощный дикарь, который к тому же уже давно не молод, не стоит и пяти аргенов. Но этот орк нужен тебе, поэтому цена на него – три тысячи золотом. А поскольку у тебя таких денег нет, то ты просто вычтешь эту сумму из стоимости Кайли. Чем, кстати, сэкономишь мне пару дней на сборы всей суммы.

Олаф стоял, опёршись обеими руками на столик с фруктами. Он смотрел в одну точку; у него, видимо, осталось немного самообладания, и сейчас на этого кроху легла титаническая ноша.

– Две тыся… – начал Олаф, но Эрих даже не дал ему договорить.

– Три тысячи аргенов, золотом. И добавь сюда один медяк – всё-таки орка я выкупил с колодками, а они тоже денег стоят.

Тяжёлый вдох, а затем ещё более тяжёлый выдох сорвались с губ Олафа. Затем ещё раз, и ещё.

– Твоя взяла. Дриада будет стоить тебе сорок семь тысяч золотых аргенов, – медленно проговорил Олаф.

– А как же медь? – с издёвкой сказал Эрих.

Олаф полез в карман штанов. Нащупав пальцами необходимую монету, он бросил её Эриху. Тот ловко поймал её на лету.

– Медь отдаю сейчас. Не забудь об этом, когда приедешь за Кайли.

Прощание было холодным: двое обменялись рукопожатиями, после чего Эрих велел дотащить Стиггу до того места, где молодцы Олафа остались ждать его. После чего сделку можно считать завершённой.

Когда Олаф покинул его шатёр, Эрих не ждал ни одной лишней секунды. Он со всей животной страстью впился в губы Далии. Его руки блуждали по её телу, задерживаясь на груди и ягодицах. С её пышных губ стали срываться первые стоны.

Когда он ненадолго отстранился, то с самодовольной миной посмотрел в её изумрудные глаза:

– Можешь меня поздравить: я заключил очень выгодную сделку.

– Я восхищена вами, господин! Продать за такую сумму никчёмного раба!

– Да нет же, я не об орке.

– Значит, вы говорите о дриаде. Вы видели её – она красивее, чем я?

– Никто не может сравниться по красоте с тобой, моё сокровище, – приврал Эрих, – но ты снова ошиблась. Дриада здесь ни при чём.

– Тогда я не понимаю. А о какой сделке вы говорите?

– Колодки. Колодки, глупая! Я соврал, что они стоили мне денег. Когда я покупал орка, мне их дали даром. Твой господин из ничего сделал что-то! – И он провёл той самой медной монетой по её подбородку вниз к шее. После чего снова поцеловал её, и дальше они уже не отвлекались на разговоры.