Текст книги "Догматическое Богословие"
Автор книги: Олег Давыденков
Жанр:
Религия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
Модалисты исходили из следующих предпосылок: Христос, несомненно, Бог, а чтобы не было двубожия, следует некоторым образом отождествить Его с Отцом. Возникает это движение в Малой Азии, в городе Смирна, где с проповедью этого учения сперва выступил Ноэт.
Затем центр его перемещается в Рим, где проповедниками его стали Праксей, а затем пресвитер римский Савеллий, по имени которого эта ересь иногда еще называется савеллианством. Некоторые римские Папы (Виктор I и Каллист) некоторое время оказывали модалистам поддержку.
Ноэт учил, что Христос есть Сам Отец, Сам Отец рожден и пострадал. Сущность учения Ноэта сводится к следующему: в Своем существе, как субстрат, как подлежащее, Бог неизменен и един, но Он может быть изменчив по отношению к миру, Отец и Сын различны как два аспекта, модуса Божества. Тертуллиан в своей полемике против модалистов говорил, что Бог Ноэта – это «единый, меняющий шкуру Бог».
«Свое и полнейшее выражение и завершение», по словам В. В. Болотова, модализм получил у римского пресвитера Савеллия.
Савеллий был ливиец родом, в Риме он появился около 200 г. Савеллий в своих богословских построениях исходит из идеи единого Бога, Которого он называет монадой, или Сыноотцом. В качестве геометрического образа, поясняющего идею Бога монады, Савеллий предлагает безразмерную точку, которая все в себе заключает.
Монада, по Савеллию, есть Бог молчащий, Бог вне отношения к миру. Однако, в силу некоторой неведомой внутренней необходимости, молчащий Бог становится Богом глаголющим. И вследствие этого изменения свойственная изначальная Богу сокращенность сменяется распространением. Эта речь дотоле молчаливого Бога отождествляется с творением мира.
Вследствие этой странной метаморфозы Сыноотец становится Логосом. Однако Логос по Своему субстрату не изменяется, то есть это изменение только в отношении к сотворенному миру.
Логос, в свою очередь, по Савеллию, также есть единая сущность, которая последовательно проявляет себя в трех модусах, или лицах. Отец, Сын и Святой Дух – это модусы Логоса.
По учению Савеллия Отец создал мир и даровал Синайское законодательство, Сын воплотился и жил с человеками на земле, а Святой Дух со дня Пятидесятницы вдохновляет Церковь и управляет ею. Но во всех этих трех модусах, последовательно сменяющих один другой, действует единый Логос.
Модус Святого Духа, по Савеллию, также не вечен. Он тоже будет иметь свой конец. Святой Дух возвратится в Логос, Логос опять сожмется в монаду, и говорящий Бог опять станет Богом молчащим, и все погрузится в молчание.
В III веке учение Савеллия было дважды осуждено на поместных соборах. В 261 году – Александрийский Собор, под председательством святителя Дионисия Александрийского, и, через год, в 262 году, Римский Собор, под председательством папы Дионисия Римского.
3.1.2. Учение Оригена о ТроицеЧтобы понять дальнейшую историю развития троического богословия, необходимо иметь общее представление об учении о Троице Оригена, поскольку подавляющее большинство доникейских отцов по своим тринитарным взглядам были оригенистами.
Учение Оригена о Троице имеет как свои сильные, так и слабые стороны, что предопределено основными предпосылками его философии и его богословия. Учение о Троице он развивает с точки зрения своего учения о Логосе, как второй Ипостаси Троицы.
Надо отметить, что Ориген был первым, кто постарался установить различие терминов в троичном богословии. Со времен Аристотеля никакой принципиальной разницы между терминами «сущность» и «ипостась» не существовало, и эти термины еще и в V веке некоторыми авторами употреблялись в качестве синонимов.
Ориген первым провел четкую границу: термин «сущность» стал употреблять для обозначения единства в Боге, а «ипостась» – для различия Лиц. Однако, установив эти терминологические различия, Ориген не дал положительного определения этих понятий.
В своем учении о Логосе Ориген исходит из идеи Логоса-посредника, заимствованного им из неоплатонистской философии. В греческой философии идея Логоса была одной из самых популярных. Логос рассматривался как посредник между Богом и творимым им миром. Поскольку считалось, что Бог Сам по Себе, будучи существом трансцендентным, не может соприкоснуться ни с чем тварным, то для сотворения мира и управления им Он нуждается в посреднике, и этот посредник есть Божественное Слово – Логос.
Учение Оригена о Троице поэтому называют «икономическим», поскольку он рассматривает отношения Божественных Лиц с точки зрения их отношения к тварному миру. Мысль Оригена не поднимается до того, чтобы рассматривать отношения Отца и Сына вне зависимости от бытия мира тварного.
Ориген неверно учил о Боге как о Творце. Он считал, что Бог есть Творец по природе, и творение является актом Божественной природы, а не актом божественной воли. Различие между тем, что по природе и тем, что по воле, было установлено значительно позже святителем Афанасием Александрийским.
Поскольку Бог – Творец по природе, Он не может не творить и постоянно занят созданием некоторых миров, иными словами, творение совечно Богу. Так, в одной из своих работ он пишет: «Мы верим, что так же, как по разрушении этого мира будет иной, существовали иные миры, ранее, чем был этот».
Исходя из ложных предпосылок, Ориген, тем не менее, приходит к правильному выводу. Схема его мысли следующая: Бог есть Творец, Он творит вечно, Сын рождается Отцом именно для того, чтобы быть посредником при творении, а, следовательно, и само рождение Сына нужно мыслить предвечно. Это главный положительный вклад Оригена в развитие троичного богословия – учение о предвечном рождении Сына.
Кроме этого, Ориген, говоря о предвечном рождении, совершенно правильно замечает, что предвечное рождение нельзя мыслить как эманацию, что было характерно для гностиков, и нельзя мыслить как рассечение Божественной сущности, такой уклон встречается в западном богословии, в частности, у Тертуллиана.
Отсутствие единой троичной терминологии, приводило к тому, что у Оригена можно найти много противоречивых высказываний. С одной стороны, исходя из икономического учения о Логосе, он явно принижает достоинство Сына, называет Его иногда некой средней природой, по сравнению с Богом Отцом и творением, иногда прямо называет Его созданием («κτίσμα» или «ποίημα»), но в то же время отрицает создание Сына из ничего (εξ ούκ όντον или ex nihilo).
Учение о Святом Духе у Оригена остаемся совершенно неразработанным. С одной стороны, он говорит о Святом Духе как об особой ипостаси, говорит об изведении Святого Духа Отцом через Сына, но по достоинству ставит Его ниже Сына.
Итак, положительные стороны учения Оригена о Пресвятой Троице. Самая существенная интуиция Оригена – это учение о предвечном рождении Сына поскольку рождение является рождением в вечности, Отец никогда не был без Сына.
Ориген правильно указал на неправильное направление мысли в данном вопросе и отверг учение о предвечном рождении как о эманации или как о разделении Божественной сущности.
Также принципиально отметить, что Ориген безусловно признает личностность и ипостасность Сына. Сын у него – не безличная сила, как было у монархиан-динамистов, и не модус Отца или единой Божественной сущности, как у модалистов, а Личность, отличная от Личности Отца.
Отрицательные стороны учения Оригена. О Логосе, о Сыне Божием, Ориген рассуждает только икономически. Сами отношения Божественных Лиц интересуют Оригена лишь постольку, поскольку наряду с Богом существует тварный мир, т. е. бытие Сына – посредника обусловлено бытием тварного мира.
Ориген не может абстрагироваться от бытия мира, чтобы мыслить отношения между Отцом и Сыном сами по себе.
Следствием этого является унижение Сына по сравнению с Отцом, Сын, по Оригену, не является полноправным обладателем божественной сущности подобно Отцу, Он лишь причастен ей.
У Оригена нет сколько-нибудь серьезно разработанного учения о Святом Духе, в целом его учение о Троице выливается в субординатизм, Троица Оригена – это убывающая Троица: Отец, Сын, Святой Дух, каждый последующий находится в подчиненном положении по отношении к предшествующему, иначе говоря, Божественные Лица у Оригена не равночестны, не равны по достоинству.
И, наконец, надо отметить отсутствие у Оригена четкой троичной терминологии. Прежде всего это выражалось в отсутствии различия между понятиями «сущность» и «ипостась».
3.2. Тринитарные споры IV столетияСовершенно особое место в истории троичного богословия занимает арианский спор. Существуют различные мнения относительно того, как соотносятся между собой троичное учение Оригена и учение Ария. В частности, прот. Георгий Флоровский прямо пишет в книге «Восточные отцы IV века», что арианство есть порождение оригенизма.
Однако профессор В. В. Болотов в своих «Лекциях по истории древней церкви», и в своих работах «Учение Оригена о Троице» утверждает, что Арий и Ориген исходили из совершенно разных предпосылок, и основные интуиции их троичного богословия различны. Поэтому называть Оригена предтечей арианства несправедливо.
Пожалуй, точка зрения Болотова в данном вопросе более обоснованна. Действительно, Арий не был оригенистом, по своему богословскому образованию он был антиохиец, антиохийская богословская школа в вопросах философии ориентировалась на Аристотеля, а не на неоплатоников, в отличие от александрийцев, к которым принадлежал и Ориген.
Наиболее сильное влияние на Ария, по всей видимости, оказал Лукиан Самосатский, единомышленник Павла Самосатского. Лукиан в 312 году от Р. Х. принял мученическую кончину во время одной из последних волн гонений на христиан. Это был очень образованный человек, среди его учеников были не только Арий, но и другие видные вожди арианства, например, Евсевий Никомидийский. Аэций и Евномий тоже считали Лукиана одним из своих учителей.
Лукиан исходил из идеи радикального отличия Божества от всего тварного. Хотя он признавал в отличие от динамистов и модалистов личное бытие Сына, тем не менее, он проводил очень резкую грань между собственно Богом и Логосом, также называл Логос терминами «κτίσμα», «ποίημα».
Вполне возможно, не все труды Лукиана Самосатского до нас дошли, что у него уже было учение о том, что Сын сотворен Отцом из ничего.
Учеником Лукиана был Арий. Арий не был удовлетворен современным ему состоянием троичного богословия, которое было оригенистским.
Схема рассуждений Ария следующая: если Сын сотворен не из ничего, не из не сущих, следовательно, он сотворен ИЕ сущности Отца, а если Он еще и безначален Отцу, то между Отцом и Сыном вообще нет никакой разницы, и мы таким образом впадаем в савеллианство.
Кроме того, происхождение Сына из сущности Отца обязательно должно предполагать либо эманацию, либо разделение Божественной сущности, что само по себе нелепо, ибо предполагает в Боге некоторую изменчивость.
Около 310 года Арий переехал из Антиохии в Александрию и около 318 года выступил с проповедью своего учения, Основные пункты которого следующие:
1. Абсолютность монархии Отца. «Было время, когда Сына не было»,– утверждал Арий.
2. Создание Сына из ничего по воле Отца. Сын, таким образом, есть высшее творение, орудие (οργανόν «органон») для создания мира.
3. Святый Дух есть высшее творение Сына и, следовательно, по отношению к Отцу Святый Дух является как бы «внуком». Так же, как у Оригена здесь имеет место убывающая Троица, но существенная разница в том, что Арий отделяет Сына и Духа от Отца, признавая их тварями, чего Ориген, несмотря на свой субординатизм, не делал. Святитель Афанасий Александрийский называл Ариеву Троицу «обществом трех неподобных существ».
Вести полемику с арианством в IV столетии пришлось многим выдающимся православным богословам, отцам Церкви; среди которых особое место занимают святитель Афанасий Александрийский и великие Каппадокийцы.
Святитель Афанасий ставил вопрос перед арианами: «для чего, собственно говоря, нужен Сын посредник « Ариане отвечали буквально следующее: «тварь не могла принять на себя ничем не умеряемой длани Отчей и Отчей силы Зиждительной», т. е. Сын создан, чтобы через Его посредство, Им, могло придти в бытие и все прочее.
Святитель Афанасий указывал на всю глупость подобного рода рассуждений, поскольку, если тварь не может принять зиждительной силы, то почему же в. таком случае Логос, который сам тварен, эту силу принять на Себя может. Если рассуждать логически, для создания Сына посредника потребовался бы свой посредник, а для создания посредника – свой посредник и так до бесконечности. В результате творение никогда не могло бы начаться.
Можно сказать, что само наличие Сына в системе Ария, функционально необоснованно, т. е. Арий отводит ему место в своей системе исключительно в силу традиции, и сам Божественный Логос в его системе можно уподобить некоторому атланту,у фасада дома, который с большим напряжением поддерживает своды космического здания, которые прекрасно стоят и без его помощи.
Осуждение арианства произошло в 325 году на Первом Вселенском Соборе в Никее. Основным деянием этого Собора было составление Никейского Символа Веры, в который были внесены небиблейские термины, среди которых особую роль в тринитарных спорах IV столетия сыграл термин «όμοούςιος» – «единосущный».
По существу, тринитарные споры IV века имели своей конечной целью православное разъяснение смысла этого термина. Поскольку сами отцы Собора не дали точного разъяснения терминов, после Собора разгорелся напряженный богословский спор. Среди участников которого настоящих ариан было немного, но многие не вполне правильно понимали никейскую веру, неправильно понимали термин «единосущный». Многих он просто смущал, поскольку на Востоке этот термин имел дурную репутацию, в 268 году на Антиохийском соборе он был осужден как выражение модалистской ереси.
По словам церковного историка Сократа, эта «война», ничем не отличалась от ночного сражения, потому что обе стороны не понимали, за что бранят одна другую. Этому также способствовало и отсутствие единой терминологии.
Самый дух тринитарных споров IV столетия хорошо передается в произведениях свт. Афанасия Александрийского и великих Каппадокийцев. Нам сейчас это трудно представить, но в то время богословские споры не были занятием узкого круга богословов, в них вовлекались широкие народные массы. Даже торговки на базаре не вели разговоры о ценах или об урожае, а ожесточенно спорили об единосущии Отца и Сына и о прочих богословских проблемах.
Свт. Афанасий Александрийский пишет о тех временах «Доныне еще ариане не в малом числе ловят на торжищах отроков и задают им вопрос не из Писаний Божественных, но как бы изливаясь от избытка сердца своего: не сущего или сущего сотворил сущий из сущего? сущим или несущим сотворил его? и еще, одно ли нерожденное или два нерожденных».
Арианство в силу своего рационализма и крайнего упрощения христианской веры весьма симпатизировало массе, недавно пришедшей в Церковь, потому что оно в упрощенной, доступной форме делала христианство понятным для людей с недостаточно высоким образовательным уровнем.
Вот что писал свт. Григорий Нисский: «Все полно людьми, рассуждающими о непостижимом. Спросишь: сколько оболов (копеек) надо заплатить, – философствует о рожденном и нерожденном. Хочешь узнать цену на хлеб – отвечают: Отец больше Сына. Спрашиваешь: готова ли баня? Говорят: Сын произошел из ничего».
Одним из серьезных направлений среди богословских партий IV века было так называемое омиусианство. Необходимо различать два термина, которые различаются в написании всего одной буквой: όμοούςιος – единосущный и όμοιούςιος – «подобносущный».
Омиусианское учение было выражено на Анкирском Соборе 358 года. Выдающуюся роль среди омиусиан играл Анкирский епископ Василий.
Омиусиане отвергали термин «единосущный» как выражение модализма, поскольку с их точки зрения термин «омоусиос» делал излишний акцент на единстве Божества и, таким образом, вел к слиянию Лиц. Они выдвигали в противовес свой термин: «подобие по сущности», или «подобносущее». Назначение этого термина – подчеркнуть отличие Отца и Сына.
Об отличии этих двух терминов хорошо говорит о. Павел Флоренский:
«Омиусиос» или «όμοιούςιος» – «подобный по сущности», значит – такой же сущности, с такой же сущностью, и хотя бы даже ему было придано значение «όμοιούςιος κατά πάντα» – во всем такой же» – все едино, оно никогда не может означать нумерического, т. е. численного и конкретного единства, на которое указывает «омоусиос». Вся сила таинственного догмата разом устанавливается единым словом «омоусиос», полновластно выговоренным на Соборе 318, потому что в нем, в этом слове, указание и на реальное единство и на реальное различие» («Столп и утверждение истины»).
Чтобы раскрыть подлинный смысл термина «омоусиос» понадобились огромные усилия великих Каппадокийцев: Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского.
Святитель Афанасий Александрийский в своей полемике с арианами исходил из чисто сотериологических предпосылок, положительным раскрытием учения о Троице, в частности, выработкой точной троичной терминологии он занимался недостаточно. Это сделали великие Каппадокийцы: созданная ими троичная терминология позволила найти выход из того лабиринта вероопределений, в которых запутались богословы IV века.
Великие Каппадокийцы, в первую очередь, Василий Великий, строго разграничили понятия «сущности» и «ипостаси». Василий Великий определил различие между «сущностью» и «ипостасью» как между общим и частным, то, что Аристотель называл «первой сущностью» стало называться термином «ипостась», то что у Аристотеля называлось «второй сущностью» стало называться собственно «сущностью».
Согласно учению Каппадокийцев сущность Божества и отличительные ее свойства, т. е. неначинаемость бытия и Божеское достоинство принадлежат одинаково всем трем ипостасям. Отец, Сын и Святой Дух суть проявления ее в Лицах, из которых каждое обладает всей полнотой божественной сущности и находится в неразрывном единстве с ней. Отличаются же Ипостаси между собой только личными (ипостасными) свойствами.
Кроме того, Каппадокийцы фактически отождествили (прежде всего два Григория: Назианзин и Нисский) понятие «ипостась» и «лицо». «Лицо» в богословии и философии того времени являлось термином, принадлежавшим не к онтологическому, а к описательному плану, т. е. лицом могли называть маску актера или юридическую роль, которую выполнял человек.
Отождествив «лицо» и «ипостась» в троичном богословии, Каппадокийцы тем самым перенесли этот термин из плана описательного в план онтологический. Следствием этого отождествления явилось, по существу, возникновение нового понятия, которое не знал античный мир, этот термин «личность». Каппадокийцам удалось примирить абстрактность греческой философской мысли с библейской идеей личного Божества.
Главное в этом учении то, что личность не является частью природы и не может мыслиться в категориях природы. Каппадокийцы и их непосредственный ученик свт. Амфилохий Иконийский называли Божественные ипостаси «τρόποι ύπάρξεως», т. е. «способы бытия», Божественной природы.
Согласно их учению, личность есть ипостась бытия, которая свободно ипостазирует свою природу. Таким образом, личностное существо в своих конкретных проявлениях не предопределено сущностью, которая придана ему извне, поэтому Бог не есть сущность, которая предшествовала бы Лицам. Когда мы называем Бога абсолютной Личностью, мы тем самым хотим выразить ту мысль, что Бог не определяется никакой ни внешней, ни внутренней необходимостью, что Он абсолютно свободен по отношению к Своему собственному бытию, всегда является таким, каким желает быть и всегда действует так, как того хочет, т. е. свободно ипостазирует Свою триединую природу.
Следующей ересью, с которой пришлось иметь дело Церкви, было духоборчество. Очевидно, что духоборчество родилось из арианского источника. Суть этого заблуждения в том, что его приверженцы отрицали единосущие Святого Духа Отцу и Сыну, умаляя тем самым достоинства Святого Духа.
Другое название духоборчества – македонианство, по имени архиепископа Константинопольского Македония, умершего в 360 году. Насколько сам Македонии был причастен к возникновению этой ереси – вопрос спорный. Вполне возможно, что эта ересь возникла после его смерти, его именем и авторитетом как епископа столицы восточной части Империи могли Прикрываться еретики-духоборцы.
В полемике против духоборцев святитель Афанасий Александрийский и великие Каппадокийцы применяли ту же методику, что и в споре с арианами. Согласно свт. Афанасию и свт. Василию Великому, Святой Дух является началом и силой освящения и обожения твари и потому, если Он не есть Бог совершенный, то тщетно и недостаточно подаваемое Им освящение.
Поскольку именно Дух Святой усвояет людям искупительные заслуги Спасителя, то, если Он Сам не является Богом, то Он не может сообщить нам благодать освящения и, следовательно, спасение человека, реальное обожение невозможно.
Трудами Каппадокийцев был подготовлен второй Вселенский Собор. На нем учение о Святой Троице было окончательно утверждено, и Никейское Православие было признано истинным исповеданием Православной веры в том толковании, которое дали ему великие Каппадокийцы.
