Текст книги "Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди"

Автор книги: Олег Агранянц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Однажды мы направились в «Современник» на «Три сестры». У меня в памяти еще оставались «Три сестры» во МХАТе с А. Степановой, А. Тарасовой. Е. Еланской. Еще со школьных лет я запомнил голос В. Качалова в роли Тузенбаха.

Среди исполнителей в «Современнике» значились известные актеры: М. Неелова, В. Гафт, В. Никулин (могу ошибиться). Открылся занавес…

Мы не дождались конца первого акта: скучно, тягуче, какое-то неумелое подражание МХАТу.

Когда мы подошли к раздевалке, то, к большому удивлению, увидели там очередь, а одна гардеробщица сказала другой:

– Смотри-ка, Клава, сегодня что-то раньше побежали.

237. Встреча на свадьбе

Когда я работал в Сан-Томе, мне приходилось раз в месяц летать за дипломатической почтой в Яунде (Камерун) через Либревиль (Габон), где на пару дней я останавливался в прекрасной гостинице «Окуме-палас». Однажды в этой гостинице я встретил своего старого знакомого по Алжиру – корреспондента «Правды» Юру Потемкина.

От него я узнал, что он летит в ЮАР. Там в тюрьме сидит наш парень. Он служил во Французском иностранном легионе. Его обвиняют в шпионаже. В те годы никаких контактов с ЮАР не было, и посещение страны было явлением чрезвычайно редким.

– Везу ему буханку хлеба и банку селедки.

– А спиртное?

– Ты знаешь, так получилось… – начал оправдываться Юра.

– Подожди.

Я сбегал к себе в номер и принес бутылку «Столичной».

Прошло много лет. Я уже работал в Первом европейском. Мой товарищ по посольству в Алжире Валера Б. пригласил меня на свадьбу своей дочери. Валера служил по ведомству Андропова и между двумя загранкомандировками работал в одном из НИИ, как тогда говорили, «под ширмой». С ним был парень, которого он представил как двойного коллегу: и по ведомству, и по работе «под ширмой» в НИИ.

Разговорились. Парень рассказал, что служил во Французском иностранном легионе, его обвинили в шпионаже и арестовали.

– Ты сидел в ЮАР? – спросил я.

– Да.

– К тебе приезжал корреспондент «Правды»?

– Да.

– Привозил водку, хлеб и селедку?

– Да.

И я рассказал ему про встречу с Потемкиным в «Окуме-палас».

Сколько было выпито потом, говорить не буду.

238. Солист из меня не получился

Эта свадьба запомнилась мне курьезной историей.

На свадьбе играла группа из пяти человек. Тогда была очень модной песня С. Кутуньо «Итальяно». Пели они ее без малейшего представления об итальянском языке. Я подошел к ним и сказал, что спою по-итальянски. И спел.

Меня попросили спеть еще. Всего я спел три раза.

В конце вечера ко мне подошел руководитель группы и пригласил работать вместе с ними. В силу моих незначительных вокальных возможностей никогда до этого и после никто петь, да еще солистом меня не приглашал.

– Я знаю только одну песню, – говорил я.

– Неважно.

Сумма, которую, по его словам, я мог бы зарабатывать с ними в неделю, была больше моего месячного заработка первого секретаря в МИДе.

Я отказался.

239. Неисповедимы пути того, кому нужно починить автомобиль

Однажды мне нужно было отремонтировать жигули. Я решил воспользоваться знакомством с моим другом по комсомолу Борисом Чугиным, который к тому времени стал вторым лицом в организации, ведающей всеми московскими станциями техобслуживания. Я позвонил его секретарю, назвал свое имя. Меня быстро соединили. Я попросил помочь отремонтировать машину.

– Так не пойдет. Мы сначала с тобой посидим, поговорим, а уж потом я дам команду. Приезжай, когда сможешь. Но завтра я занят.

А послезавтра был занят я. Встретились мы только через четыре дня. Посидели у него в кабинете, поболтали с часок. Потом он вызвал секретаря, наказал связаться с директором центра техобслуживания жигулей и дать указание отремонтировать мою машину вне очереди. Через пять минут секретарь доложил, что поручение исполнено.

На следующий день я поехал в центр. Директор был в отъезде. Принял он меня только через два дня. Был сама любезность и написал записку начальнику цеха. Начальника цеха я нашел только после выходных. Особо любезным он не был, но дал указание старшему смены, а тот перенаправил меня к механику дяде Мише.

С дядей Мишей я договорился сразу. За пятерку он отремонтировал машину за полчаса.

– Приходи прямо ко мне, – сказал он мне на прощание.

Так я и делал в дальнейшем. Узнав, что на ремонт «по знакомству» я потратил почти десять дней и заплатил ту же пятерку, Володя Гневашев многозначительно изрек:

– Хорошо, что не начал с Брежнева. А то бы ремонтировал целый месяц.

240. Пиджак на липе

Однажды был у нас в гостях наш старый знакомый Игорь Б. Его только что приняли на работу в очень солидную организацию, и мы это дело отмечали.

В три часа ночи Игорь собрался домой. Жили мы тогда на улице Новаторов, и путь его лежал по Ленинскому проспекту к метро «Университетская». Минут двадцать, не больше.

И надо же так случиться, что по дороге домой к нему подступило естественное желание, и серьезное. Человек аккуратный, он сначала снял пиджак, повесил его на липу и присел около дерева.

После благополучного исполнения желания он, не торопясь, дошел до дома, разделся, лег спать, вздремнул. А потом проснулся и вспомнил, что пиджак так и остался висеть на липе. А в пиджаке деньги и удостоверение.

Он моментально оделся и побежал искать липу. Бежал быстро. Ранние прохожие смотрели на него с удивлением. Липу он нашел. И висящий на ней пиджак нашел. Времена тогда были тихие.

Потом мы выпивали за «верную липу».

241. Пешком в булочную

– Сейчас я развернусь, – сказал я Ларисе. – Булочная на другой стороне улицы.

– Ты совершенно разленился, – сказала она. – Тебе лень перейти улицу.

Мы немного поспорили. Естественно, победила Лариса. Я вышел из машины, перешел улицу, купил два батона и пошел по направлению к машине. Свисток. Оказалось, что в этом месте улицу переходить нельзя. Мало того, что я заплатил штраф, мне пришлось целых пять минут выслушивать нотации и заполнять какие-то бланки.

Лариса ждала, что я ей скажу. А я ограничился словами:

– Теперь за хлебом будешь ходить ты.

242. Поездка по Волге

В семидесятые годы были очень модны туристские поездки по Волге. Мы с женой дважды плавали до Астрахани, один раз до Ростова.

Перед самым Ростовом у меня сломался радиоприемник. В Ростове мы нашли радиомастерскую, но часы показывали 12:55, а в час она закрывалась на обед. Времени у нас было в обрез, и я начал упрашивать приемщицу. Сначала она ни в какую. Потом посмотрела на мой приемник:

– Иностранный?

– «Грюндик».

– Тогда я позову Мишу.

Через минуту появился Миша, типичный интеллигент в очках. Он взял мой приемник и унес в мастерскую. Вернулся минут через десять.

– У вас перегорел конденсатор. Такого у нас нет. Но я высчитал параметры и подобрал чешский аналог. Будет работать.

И точно: приемник работал еще лет двадцать.

243. Васюки так и не стали Нью-Москвой

Тогда только что поступили в продажу цветные венгерские пижамные костюмы. При входе на рынок в Саратове я встретил двух вполне солидных мужчин, одетых в эти пижамы, они, вероятно, принимали их за верхнюю одежду. Никто на них не обращал внимания.

В Астрахани мы покупали черную икру банками (такое было время!) и арбузы. Каждый раз, продавая арбуз, продавец спрашивал: «Везете в Москву?» – и, получив утвердительный ответ, напутствовал:

– Каждый день его переворачивайте. А то испортится.

В городе Васильсурске (да, именно те самые Васюки!) я попросил у продавщицы двести грамм рокфора. Она ответила серьезно и назидательно:

– Вы не станете его есть. Он очень пахнет.

И я понял, что Васюки так и не стали Нью-Москвой.

244. Заразная болезнь

Однажды я очень торопился, явно превышал скорость и… свисток. Ко мне подходит гаишник:

– Куда торопимся?

– На Соколиную гору, в больницу.

Гаишник – сама предупредительность:

– Чем заболели?

И я выдаю подготовленный вариант:

– Я неделю как из Африки. Какая-то сыпь появилась на груди. Знаете, в Африке разные заразные болезни.

И протягиваю удостоверение. Гаишник шарахается:

– Не надо. Поезжайте, лечитесь.

245. Сила в фуражке

Один мой приятель возил на заднем сиденье фуражку генерала милиции. Действовало.

А Володя Климов придумал другой вариант. Когда его останавливали, он открывал бардачок и вынимал оттуда… телефонную трубку. В те годы переносной телефон ставился только на машины ответственных персон и их ближайших родственников.

Володя брал трубку и говорил так, чтобы было слышно гаишнику:

– Нет. Я сам виноват. Я виноват сам.

Потом возвращал трубку в бардачок и вежливо подавал гаишнику водительское удостоверение.

Если бы он грубил гаишнику, доказывал, что он не виноват, тот мог подумать, что его обманывают, но вежливое обращение, признание своей вины действовали. Гаишник возвращал удостоверение и желал счастливого пути.

246. О вкусах не спорят

Однажды я не там повернул. Остановивший меня гаишник оказался веселым парнем. Мы с ним познакомились. Иногда потом сидели в кафе, и он учил меня уму-разуму:

– У тебя машина, ты можешь зарабатывать большие деньги. Подвез – и заработал.

– И меня за это…

– Я тебе расскажу, как надо. Подвози только баб. Если остановят, скажешь: понравилась. У нас есть указание: за подвозку пассажиров другого пола не наказывать.

– А что деньги взял?

– Так для продолжения знакомства, для интриги.

– И где мне взять столько клиенток?

– Езжай к шести утра на подмосковную станцию, я тебе скажу, какую. Там обычно молочницы подвезти просят.

– Так они все мордовороты. Ни один гаишник ни в жисть не поверит, что я для продолжения знакомства.

– А ты отвечай: «Это не ваше дело, товарищ капитан. У меня такой вкус». Сойдет.

247. Игра на бдительность

Однажды я ехал по Окружной со скоростью не меньше 80 км в час. Подъезжая к Калужскому шоссе, выскочил на пригорок… а там милицейская машина, как меня ждет. Я подрулил к машине:

– Товарищ капитан, там напротив комплекса КГБ в лесу прячется машина с дипломатическими номерами.

Капитан моментально отреагировал: «Спасибо» – и рванул в сторону комплекса КГБ.

На том же месте был смешной случай с… фамилию умолчу.

Ехал он, по его словам, почти 90 км в час. И патрульная машина. Он от нее. Она за ним. Началась погоня. Он свернул в лесок. Машина за ними. Он поставил машину на полянке, а сам рванул в лес. Через пару минут он вышел, и, естественно, лейтенант ждет его у машины.

– Прости, лейтенант, прихватило. Остановиться не мог. Теперь делай, что хочешь.

Лейтенант расхохотался:

– Бывает!

Пошутили и разъехались. Без штрафа.

248. Наваждение

Однажды со мной произошел совершенно курьезный случай.

Я сел в метро на «Комсомольской». Ехал я после мероприятия с большим количеством горячительного. У дверей увидел группу людей в восточной одежде. Они о чем-то оживленно беседовали на своем языке. Я прислушался и… о ужас. Я их понимал.

Это было настолько странно, что, когда они вышли на «Проспекте Маркса», я пошел за ними. Совершенное наваждение. Они говорили, а я все понимал.

И потом догадался. Они говорили по-молдавски. А молдавский язык близок к итальянскому.

249. Футбол и дипломатия

Футбол в МИДе любили. После футбольного тура, после международных матчей разговоры и споры шли до самого обеда.

Однажды после матча с командой ГДР мы в компании обсуждали судью, оставлявшего безнаказанно грубость наших игроков.

– Немцы первыми начали грубить, – принялся защищать нашу сборную патриот Л. Анучкин-Тимофеев.

На что проходивший мимо Леня Теплинский заметил:

– Верно. Немцы начали грубить первыми. 22 июня 41 года.

Как-то я во время обсуждения «Записки к визиту Брежнева во Францию» предлагал внести несколько поправок. Со мной не соглашались.

Тогда я, повернувшись к Анатолию Адамишину и Леше Глухову, сказал:

– Объясню, чтобы вам было понятно. Иду я по правому краю. Вы вышли к одиннадцатиметровой отметке и ждете передачи. А я откидываю мяч назад.

– Безобразие, – дружно закричали оба.

По этому поводу долго смеялись и потом говорили мне:

– Олег, объясни, как ты умеешь, чтобы нам было понятно.

250. Болельщик и карьера

В первый раз отец привел меня на футбол в 1944 голу. Мне было тогда 9 лет. Финал кубка: ЦДКА – «Зенит». ЦДКА – команда московская, «Зенит» – ленинградская. Я москвич и, естественно, начал болеть за ЦДКА. Пять лет армии не изменили моей привязанности.

Зато все болельщики ЦСКА были моими друзьями. Я не имел никакого опыта работы с европейскими странами, а Адамишин – не меньший фанат ЦСКА, чем я, с ним мы часто ходили вместе на стадион, – как только стал заведующим Первым европейским отделом, взял меня руководить швейцарским направлением.

251. Чемпион МИДа по футболу

На Мосфильмовской улице напротив посольства Швеции располагалась спортивная база МИДа. Аккуратное хорошо ухоженное футбольное поле, здание с раздевалками и душем.

Там проводилось первенство по футболу между отделами министерства.

Не следует пренебрежительно относиться к мидовским футбольным командам. Команда Отдела дипломатической связи состояла из бывших профессиональных футболистов, как правило, «Динамо». В те годы там играл бывший динамовский нападающий Владимир Савдунин.

И тем почетнее было первое место нашего Первого европейского отдела. Конечно, наш руководитель А. Адамишин и его зам. А. Глухов играли в футбол отлично, но главная заслуга в победе принадлежала футболисту, заявленному под фамилией Маслов. И был это Володя Маслаченко, большой наш друг. Ребята из других отделов не протестовали. Было лишь одно условие: он не должен забивать. Однажды мы выиграли первенство, и я стал чемпионом МИДа по футболу. Сколько было тогда выпито!

252. На стадионе

На стадион иногда заглядывали футболисты. Однажды в перерыве между таймами появился Эдик Стрельцов. Он подошёл к Маслаченко:

– Здорово, Маслак.

Тот скорчил удивленную физиономию:

– Вы меня принимаете за Маслаченко. Меня многие принимают за Маслаченко. Очень похож.

– Да ты что! – не отставил Стрельцов.

– Ошиблись, товарищ, – Маслаченко был настоящим артистом.

Потом начался тайм, и Эдик все понял.

Появился еще один бывший торпедовец – Юра Фалин. Стрельцов показал ему на Володю:

– Смотри, как мужик похож на Маслака.

– Да это же Маслак, – удивился тот.

– Сам ошибался. Очень уж похож.

Как-то, уходя со стадиона, я заметил человека, который совершал круги по беговой дорожке. Это был «великий трус» Г. Вицин, его дочь Наташа была замужем за нашим парнем, и у него был пропуск на нашу базу.

Стадиона этого давно уже нет. А у меня до сих пор в памяти тихий московский вечер, погашены огни, изумрудное поле и одинокий бегун.

6. Командировки как часть работы

6.1. Италия всегда прекрасна

253. Ночь во дворце

Я лежал на раскладушке в центре огромного зала и пытался сообразить, где нахожусь. Со стен на меня смотрели портреты каких-то вельможных особ в средневековых костюмах. Слабые лучи, пробивавшиеся через щель между стенами и высоким, как в церкви, потолком, освещали старинный фигурный паркет.

Я поднялся, рядом на простом канцелярском стуле была развешана моя одежда.

Отрылась высокая украшенная золотым орнаментом дверь. Появился вполне современный консул Герман. Он осмотрелся:

– Мрачновато тут. Пойдем завтракать.

Вчера вечером я приехал в Рим.

– Мы ждали тебя завтра, – сказал мне Герман. – И комната для тебя будет готова только завтра. На одну ночь мы тебя где-нибудь разместим. А теперь к столу.

Обильный стол. Три дня в поезде. Позднее время. Я совершенно не помнил, где меня уложили.

– Как спалось? – спросил Герман.

– Как средневековому рыцарю после сражения, – ответил я.

– Ты извини, но пришлось разместить тебя в тронном зале.

И он объяснил. Консульский отдел нашего посольства занимал здание бывшего литовского посольства.

– Мы, конечно, – объяснил Герман, – многое здесь переоборудовали. Но тронный зал решили не трогать, мало ли что может быть.

В этом здании и сейчас размещается консульский отдел русского посольства, литовцам его не отдали.

254. Я и голые девочки

На второй день моего пребывания в Риме консул мне предложил:

– Если не возражаешь, сегодня вечером я покажу тебе кое-что особое. Но никому ни слова.

И повез меня в театр «Волтурно» на представление с голыми девочками.

На следующий день помощник резидента И. Герасимов, друг моего знакомого по Алжиру, конфиденциально отвел меня в сторонку… и:

– Вечером поедем в одно место. Но никому ни слова.

И я снова оказался в том же заведении.

В третий раз я побывал там через день, а на четвертый – девочки начали меня узнавать.

На беду я в этот раз был с Юрой Карповым, вполне солидным дипломатом высокого ранга, супруга которого, строгая дама, работала в консульстве, и поехали мы в «Волтурно» под предлогом приема в японском посольстве.

Две девицы послали мне со сцены воздушный поцелуй.

– А они тебя знают! – сказал я Юре.

– Не может быть, – оправдывался он. – Я здесь всего во второй раз. Первый раз был полтора года назад.

– Так не меня же они приветствуют!

– Верно, не тебя, – согласился он.

По проходу возле нас продефилировала почти голая девица и, подмигнув, что-то проворковала. Я не понял. Попросил Юру перевести. Он вздохнул:

– Она вроде бы пригласила меня за кулисы.

Мы быстро ретировались.

– Ты, пожалуйста, никому не говори, – несколько раз повторил он по дороге домой.

Я обещал и выполнил.

Позже в Москве, когда мы встречались в коридорах МИДа, я допытывался у него:

– Как её звали?

255. Новый порядок

Однажды я вел прием в консульском отделе. Раздался звонок. Человек интересовался визами для своей организации.

– Что за организация? – спросил я.

– Nuovo opinione, – ответил он.

Nuovo opinione – «новый порядок», что-то похоже на неофашистов – такие тоже звонили, и я решительно заявил:

– Для вас виз не будет.

Потом они звонили еще раз. Потом звонил их начальник. Но я был настроен решительно:

– Для вас виз не будет.

А потом, просматривая бумаги, понял, что это вовсе не Nuovo opinione, а Nuovo pignione («новый подшипник»), компания, которая, несмотря на запрещение правительства, поставляла нам трубы широкого диаметра, и естественно, Москва давно уже дала разрешение на выдачу им виз.

Опять звонок.

– Приезжайте немедленно.

Они приехали.

В отличие от консула, который был по рангу второй секретарь и не имел права подписывать визы, я такое право имел. Я приказал девочкам быстренько напечатать десять виз и, когда приехал ответственный чин из компании, у него на глазах подписал все визы.

Посольское начальство посвящать в эту историю я не стал, а помощнику резидента Ивану Герасимову, другу моего знакомого по Алжиру, всё рассказал.

– Через час они привезут ящик вина, выпьем с тобой вдвоем, – распорядился он.

Но он ошибся. Они действительно приехали через час, но привезли… три ящика вина.

Пили мы с Иваном две недели.

256. Ужасные братья

Получив список лиц, желающих посетить СССР в качестве туристов, мы сначала проверяли, не занесен ли кто-нибудь в так называемый черный список, список лиц, которым въезд в СССР запрещен, и затем отправляли документы во Второе консульское управление МИДа – то есть в КГБ – с пометкой «если не будет возражений, выдадим туристскую визу». Как правило, возражений не было.

Но однажды мы получили из Москвы указание: «Джорджо Келлани и Альберто Келлани визу не выдавать». Эти двое братьев должны были лететь на празднование 7 ноября в составе большой группы, которую формировало… руководство Коммунистической партии Италии.

Я тут же сообщил об этом синьорине Тициане, ответственной за формирование групп из компартии. Она позвонила мне через час:

– Ничего понять не могу. Это простые рабочие из Пизы, ни в чем не замешаны.

Я еще раз проверил черный список, братьев там не было. Я спросил у наших пинкертонов, нет ли у них каких-либо претензий к ним. Никаких.

Через неделю позвонила Тициана:

– Не путаете ли вы их с террористом Арридо Келлани? Его фамилия по-итальянски начинается не с С, как у братьев Келлани, а с Q. Он был убит еще тридцать лет назад.

И точно: на букву Q у нас значился Арридо Келлани. В Москве, вероятно, был список по-русски.

Мы подробно объяснили Москве, в чем ошибка, и получили ответ: «Визы выдайте. Но после 7 ноября». На всякий случай.

Кстати, такие черные списки имеются во всех посольствах. Как я узнал много позже, мне самому долго не давали визу в Италию, потому что моя фамилия была очень похожа на фамилию давно убитого армянского террориста.

257. Бдительный карабинер

Рабочий день окончился в пять. Я остался один в консульском отделе.

На пороге появился карабинер, охраняющий наше здание. Из его сбивчивого рассказа я понял, что он должен ехать на свадьбу сестры, автобус уходит через двадцать минут, а сменщик опаздывает.

– Разрешите, я оставлю на территории консульства мой автомат.

Мы с ним вышли во двор. Он продолжал меня уверять, что сменщик вот-вот появится, поставил автомат у двери и снова стал мяться:

– Не могли бы вы подержать у себя «Книгу наблюдений».

Это книга, в которую записывают, кто к нам приходит, и которую передают местной безопасности.

Я любезно согласился, он вручил мне книгу и быстро исчез.

Сменщик появился минут через пять. Я отдал ему книгу, показал, где стоит автомат. Он меня поблагодарил и попросил ничего не говорить начальству. Я пообещал.

Обещание я выполнил. Я не стал ничего говорить ни его начальству… ни своему.

258. Тернополь может спать спокойно

Возвращался я в Москву из Рима поездом. Должен был проезжать через Тернополь.

– Передай посылку моим друзьям в Тернополе, – попросил меня помощник резидента Иван Герасимов. – Они будут ждать тебя на платформе.

Я согласился. Иван передал мне чемоданчик, в котором, как он сказал, находилась радиоаппаратура. У меня был диппаспорт, и таможни я не боялся.

Поезд прибыл в Тернополь по расписанию в час дня.

Я вышел на платформу. Никого. Новых пассажиров не было и никто в Тернополе не выходил. И вдруг голос сзади:

– Поставьте чемодан на платформу.

Я поставил. Снова голос:

– Возьмите чемодан.

Я взял.

Голос сказал: «Спасибо», а когда я повернулся, сзади никого не было. В руках я держал какой-то чемодан.

Когда я открыл этот чемодан в купе, то обнаружил внутри бутылку горилки, сало, колбасу и буханку хлеба.