Текст книги "Хроники Монстров"

Автор книги: Олег Абрамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Вы, капитан, ведите себя попроще, мы здесь церемоний не любим разводить, – в это время в кабинет вошли два человека в костюмах, без всяких слов и приветствий непринужденно уселись за столом. – Когда наши сотрудники строят тупые физиономии, то это тоже не приветствуется. Наши сотрудники должны быть шустрыми, но при этом умными. Вы все поняли, капитан?

– Буду попроще и поумнее после того, как мне подробно объяснят, насколько надо быть проще и умнее, чтобы не перестараться.

– Вот так, Бройт, – один из вошедших хохотнул, – кажется, мы получили заядлого умника. Откуда вы такой борзый, капитан?

– Боюсь, я был понят неправильно, – при этих словах засунул личный идентификатор и пластиковую карточку предписания в соответствующие пазы бандуры на столе. – Меня перевели в безопасность после академии. До этого служил в пограничной страже. Про внутренние порядки, принятые в линейных подразделениях безопасности, не имею ни малейшего представления, поэтому мне действительно нужны соответствующие подробные объяснения.

– Ах, вот в чем дело, – генерал посмотрел на меня благожелательно. – Тогда понятно. Любопытно будет глянуть на ваше досье. Я сам пятнадцать лет как вырвался из этого обезьянника. Эти ребята – мои заместители, полковники Крас Лансфельд и Рой Калласс. Они тоже в этом обезьяннике побывали не так давно. Идентификатор свой можете забирать. Предписание, разумеется, остается у меня.

Несколько минут прошли в молчании.

– Что за дела? – генерал смотрел в панель со странным выражением лица.

Он уставился на свою информационную панель так, как будто увидел там вместо моего досье мужской половой орган. Выяснилось, что именно его он там и увидел. Поманил к себе своих заместителей, когда они встали у него за спиной он начал тыкать в свою информационную панель в крайнем изумлении и возмущении. Некоторое время молча и с каким-то непонятным ожесточением изучал мое досье, потом ткнул в кнопку на столе.

– Немедленно соедините меня с генерал-лейтенантом Дональдом Вериусом, – повернулся к своим заместителям и приказал: – Исчезните из зоны видимости, пока я буду разговаривать с папашей этого кадра.

Я сильно удивился. Проще и дешевле обменяться сообщениями через узлы связи. Неудобно, конечно, ждать ответа по пять-семь минут на каждую реплику, но разговор с использованием магического портала стоит огромные деньги. Расстояние до столичной планеты немаленькое. Не очень они тут жалеют имперские денежки. Впрочем, наверное, у них тут штатные маги для этого используются, и тех просто пока занять больше нечем. Соединения пришлось ждать несколько минут. Наконец материализовался бюст моего «папули».

– Привет, Бройт, – «папа» вид имел добродушный, – отчего такая срочность? Я сейчас вообще-то немного занят.

– Господин генерал-лейтенант, – Бройт Хаджес вид имел раздраженный, – мы, конечно, не столичные штучки, осознаем, что мы бобики из захолустья, но нельзя же так явно нам это показывать! Должна же быть какая-то мера!

– В чем дело, Бройт? Объясните мне толком, какие вы имеете претензии к моим ребятам? Чем они вас так могли обидеть?

– Я не про это. Отчего в досье вашего сыночка о службе в академии написано всего несколько предложений? Где остальные сведения? Зачем вы это засекретили? Я просто в шоке.

– А там причина этого указана? – «папа» мой был в недоумении очень недолго. – Не имею к этому никакого отношения, поверьте, Бройт. Хотя догадываюсь в чем тут дело.

– Указано, что он прошел экспериментальную программу подготовки. Специализация «силовой захват и ликвидация». Бред какой-то. Такую специализацию имеет любой мой сотрудник. Указали бы еще в качестве специализации «хороший специалист». Где конкретные контрольные результаты? Как я зол! Это какое-то издевательство!

Слушал это все и офигевал. Такой подлянки от матушки никак не ожидал. Она решила таким изощренным способом с самого начала испортить мне службу. Но зачем? Знал бы раньше, что в мое предписание такую свинью подложили, я бы…

– Бройт, – Дон Вериус внезапно развеселился, – знаю теперь точно, в чем тут дело. Ха-ха, Бройт, вам следует обратиться за разъяснениями к Тонку Ройтеру, начальнику того дома умалишенных, в котором пять годочков мучили моего сыночка. Только, боюсь, он пошлет вас в задницу.

– Дон, – мой новый начальник изрядно присмирел, – к Ройтеру обращаться совсем не хочется, лучше вы мне объясните.

– Только намекну. Дело тут не столько в моем сыночке, сколько во всей их четверке. Думаю, что после того, как их выпихнули из академии, инструкторы пустились в крутой загул. Если хотите узнать поподробнее, обращайтесь к Ройтеру. Мы с ним дружны, поэтому эту его маленькую тайну выдавать не буду. Если мой сыночек не будет прикидываться шлангом на спецтестах и тренингах, то вы, Бройт, сами тоже скоро кое о чем догадаетесь.

– Но хотя бы некоторые характеристики не из секретных, но очень нужных, они могли оставить?

– Понимаю, Бройт, о чем вы, – ехидству «папы» не было предела. – В порядке дружеской услуги, как лицо, видевшее еще не полное и еще не засекреченное досье, сообщаю о нужной начальнику информации. Количество проведенных с ним психокоррекций за время службы в академии – ни одной. Мне действительно некогда. Извините, Бройт.

– Спасибо, Дон, извините, посмотрим теперь, что за фрукт ваш сыночек.

– Пока, Бройт, – «папуля» отключился.

– А вы, молодой человек, что скажете? – генерал посмотрел на меня требовательно. – У вас есть объяснение этому безобразию? Заодно расскажите мне, отчего наш дежурный маг сообщает мне, что у вас ни одного защитного амулета нет? При этом он сообщает, что ваши магические способности практически нулевые. Это теперь мода такая для выпускников академии?

– Господин генерал, – я пожал плечами, – все это для меня тоже несколько неожиданно. Мне-то моего академического досье никто не показывал. Что там такого секретного – не представляю. Не знаю поэтому, о чем следует рассказать, а о чем нельзя рассказывать. Никто по этому поводу не инструктировал.

Про себя решил все-таки немного порадоваться тому факту, что мое академическое досье закрыли. В академии исправно носил ту амулетную дрянь, что нам навешивали. При выпуске брать амулеты отказался и раздумывал перед приходом сюда над тем, как бы толково объяснить начальству свое нежелание их носить. Теперь же представилась возможность просто нагло и безнаказанно соврать или, наоборот, сообщить истинную правду, о которой в академии и не подозревал никто.

– Относительно же амулетов, – сделал вид, что замялся. – Даже и не знаю, может быть, это тоже секрет и про это не следует рассказывать? У меня низкая восприимчивость к применяемой ко мне магии. Амулеты мне не нужны. Эту информацию я желал бы сохранить в секрете. Вы меня понимаете? Это свойство может быть иногда очень кстати, особенно для оперативника.

– Насколько высокая? – генерал заинтересовался, полковники тоже встрепенулись.

– Кто это может сказать? – в очередной раз пожал плечами. – Не очень склонен экспериментировать по этому поводу. Экспериментальный поединок с моей смертью ради установления пределов восприимчивости не привлекает. В настоящем боевом столкновении без амулета для серьезного боевого мага буду выглядеть весьма слабым соперником. Ничего мощного он против меня применять не будет. Постараюсь не дать ему возможность успеть осознать свою ошибку. Теперь вы понимаете, что это все я бы хотел оставить в секрете?

– Постойте, Лон, – генерал выглядел озадаченным. – Не логичнее ли тогда носить парочку плохоньких амулетов для маскировки?

– Навешенная на меня магическая дрянь вызывает чувство дискомфорта, как будто надел грязную одежду. Нет уж, не желаю такую маскировку.

– А как у вас с единоборствами, Лон? – вступил в разговор полковник Каллас. – Что там ваш папа говорил о шланговании на спецтестах?

– Ну как же, господин полковник, – постарался ему тепло и дружественно улыбнуться, – там же в досье указано, что моя специализация – силовой захват и ликвидация. Или вы полагаете, что этому в академии учат не очень хорошо?

– Бройт, – полковник Лансфельд расцвел, вид приобрел радостный до невозможности, – я знаю, куда нам следует определить молодого человека. Его надо определить в третий оперативный отдел.

Двое других посмотрели на него сначала с недоумением, потом начали проявлять признаки понимания, ну а затем на их рожах загорелся нешуточный энтузиазм. Мне это все не очень понравилось.

– Я, конечно, не боюсь трудностей, – постарался придать своему лицу невинность, – но вижу, что вы решили устроить мне нечто особенное. Неужели вы решили отомстить за то, что начальник академии вырезал часть досье? Я полагал, что со мной некоторое время будут нянчиться.

– Запомните, Лон, – воодушевлению генерала не было предела, – генерал-полковник Ройтер ничего не делает просто так. Он нам дает совершенно определенный знак о том, что нянчиться с вами вовсе не следует. К тому же, вы к нам не из колледжа пришли, а из академии. Да у вас еще и диплом Корпуса Пограничной Стражи.

Да уж, этот мой диплом был попросту фальшивкой, но говорить про это было бы совсем уж неуместно. Он опять ткнул кнопку на столе.

– Подполковника Граена и майора Данкел немедленно ко мне!

– Эх, вам в напарники дадим такую девушку, – полковник Лансфельд был радостный до безобразия, – о которой любой мужчина может только мечтать. Она как раз и будет возиться с вами, как с сосунком. Эта девушка способна уберечь вас от любой опасности. Только вы с ней поделикатнее, клинья к ней подбивать не надо. К тому же, у нас такое между напарниками считается весьма дурным тоном. За нее не боюсь, но у вас могут быть серьезные душевные и физические травмы. Я из-за Венеры в свое время всерьез уже собрался стихи начать писать, но получил глубокую душевную рану и все-таки не стал.

Они все замолчали и усиленно занялись тем, что стали свои радостные улыбочки убирать со своих лиц. Вот это номер. С одной стороны, после Ларнии меня такими девушками не проймешь. Везет же мне на девушек-майоров. Неужели эта будет аналогом Ларнии Карс? С другой же стороны, из их слов и не следует, что мне грозят очередные изнасилования. Чем же она их так допекла? Ясно, что девушка эта неординарная. В размышлениях и полном молчании прошло минуты три, по истечении которых открылась дверь, и вошли одетые в гражданское мужчина и женщина. Нетрудно было догадаться, кто они такие.

– Знакомьтесь, Лон Вериус, – генерал был сама невозмутимость, – капитан, как видите. Карсон, он с сегодняшнего дня сотрудник вашего отдела, ведущий инспектор. Новичок в безопасности, раньше служил в пограничной страже. На ваш вопросительный взгляд отвечаю, что он будет ведущим инспектором оттого, что отбарабанил пять лет в академии. Венера, для вас у меня тоже радостная новость – он будет вашим напарником. У меня к вам, Венера, просьба: не надо указывать ему на возможные ошибки радикальными методами. Окружите молодого человека заботой и вниманием. Знаю, вы сможете.

– Бройт, что за дела? – голос у Венеры, несмотря на раздражение, был приятным. – Может быть, вы мне еще скажете, чтобы я мамой ему стала?

– Именно это и хочу сказать, Венера, – голос генерала посуровел. – Вы что же себе воображаете? Если в нашем Управлении успели уже на тренингах неоднократно покалечить почти весь мужской личный состав и половину женского, то теперь можете здесь командовать? Это вы сильно ошибаетесь. Здесь я отдаю приказы, обязательные к исполнению. Напарника своего трогать не надо. Никаких спаррингов с ним устраивать не надо. Если вы не выполните этого моего настоятельного пожелания, то вы сильно об этом пожалеете. Я вас, Венера, тогда на пару месяцев засуну в обезьянник, в одиночку. И жалуйтесь после этого кому хотите, мое руководство об этом ни одного плохого слова не скажет. Вы меня поняли? Не слышу?

– Так точно, господин генерал.

– Вас, напарники, не задерживаю. Остальные пока остаются. Венера, все вводные инструктажи – за вами, специальные проведет Карсон по мере необходимости. Идите.

Мы минуты три шли в полном молчании. Она явно была раздражена. Лезть с разговорами к ней, пока она сама не изъявила желание поболтать, было совершенно неуместно. Наконец она остановилась напротив одной из дверей, подождала, пока дверь отъехала.

– Проходи, – она сделала легкий приглашающий жест. – Это теперь и твой кабинет. Сначала подойди к информационной панели. Нашего домового зовут Зануда. – Я про себя рассмеялся, у нас в академии это имя имелось чуть ли не у трети домовых. – Зануда, это капитан Лон Вериус, мой новый напарник, установи ему все допуски так же, как у меня, и свяжись с Мозгокрутом, чтобы тот сделал все то же самое.

– Здравствуйте, Лон, – обратился Зануда мужским старческим голосом. – Постойте пока на месте. Я скажу, когда закончу идентификацию и интеграцию. Подойдите, пожалуйста, для сканирования радужки глаза и положите поочередно ладони на сканирующую часть панели. Выдайте команду своему процессору, чтобы он не упирался и открыл мне свои идентификаторы, а также скомандуйте ему, чтобы он предъявлял их мне и Мозгокруту по первому требованию. Мы сами с ним договоримся. Иначе вы рискуете каждый раз, входя в здание и сюда, проходить полное сканирование вместо свободного доступа.

– Ты, Лон, не бойся, – решила она все-таки поговорить, – если не будешь вести себя как полный болван, то не буду переносить на тебя свое раздражение по поводу тех придурков, самцов недоразвитых. Можешь начинать спрашивать.

– О чем, Венера, мне следует спрашивать, а о чем нельзя?

– О, а ты, оказывается, у нас совсем не глуп. Раз ты раньше не служил в безопасности, то в ближайшее время тебе надо будет задать мне миллион вопросов. Спрашивать можно о чем угодно, в том числе о том, какого цвета я предпочитаю носить трусики. Есть только два существенных нюанса. Во-первых, я сама скажу тебе, если твой вопрос будет из разряда глупых, неуместных или запретных. Во-вторых, желаю, чтобы мне не пришлось давать тебе ответы на одинаковые вопросы, хотела бы, чтобы ты все запоминал с первого раза. Итак?

– Про трусики не спрашиваю. И сам знаю… – я сделал небольшую паузу, – …какого они цвета. Почему все начальство было отнесено к разряду придурков, тоже догадываюсь: любое начальство можно всегда смело отнести к этой категории. Почему они самцы и к тому же недоразвитые – нетрудно догадаться. Интересно мне, кого можно отнести к разряду развитых самцов?

Она посмотрела на меня испытующе. Явно решала, следует ли ей обижаться. Восторжествовала покладистость.

– Ты подумал, что решила начать тобой помыкать? И вот так сразу решил настоять на равноправном партнерстве? Напрасно ты это. Тебе придется побыть некоторое время ведомым по объективным обстоятельствам. Искренне постараюсь тебе помочь быстрее пройти эту стадию наших отношений.

– Лон, – вмешался в разговор Зануда, – я закончил. Допуски установил, контактные связные данные всего Управления на ваш личный процессор скинул. Можете располагаться теперь здесь по своему усмотрению. Когда будете готовы, продемонстрирую предназначенные для вас хранилища оружия, одежды, спецоборудования и всего остального.

– Венера, конечно, понимаю, что вы девушка неординарная. Даже верю, что вы меня искренне жалеете, полагая, что меня, неопытного такого мальчика хитрые недобрые дяденьки подсунули злой опытной тетеньке. Однако хитрость и злобность этих дяденек вы изрядно недооцениваете. Если бы вы наблюдали их неприкрытую радость и воодушевление, когда они решили сделать нас напарниками, вы бы поняли, что козью морду они решили устроить не столько мне, сколько вам. Я этот их план выполнять не очень-то и настроен. Разговоры о том, чтобы вы стали мне мамкой – всего лишь пущенная ими дымовая завеса. Предлагаю не играть со мной в чужие игры, сходу перейти к партнерским отношениям и сразу начать вводить меня в курс всех ваших дел, как служебных, так и личных, чтобы не задавал вам идиотских вопросов. Для начала все-таки расскажите, как у вас тут принято общаться между собой: кого и когда на ты, на вы, по имени, по званию и так далее. Договорились?

– Ну, что ж, – она посмотрела на меня с некоторым даже интересом, – попробуем. Находясь на задании, следует обращаться на ты и по личному имени к любому безопаснику, включая министра, это давняя традиция. Они в ответ будут так же. Вне задания так следует обращаться ко всем сотрудникам своего отдела, кроме начальника отдела. К иным сотрудникам нашего Управления вне задания – на вы и по личному имени. При принятии приказа или при докладе об исполнении – по званию. Также по званию – при выражении своего неудовольствия либо при получении нагоняя. Все понятно?

– Да, Венера, все понятно. Можешь приступать к изложению личных обстоятельств. Мне рассказывать особо нечего. Пока еще не женат. Тридцать пять лет, – наглая ложь – двадцать два. – Любимой девушки уже нет – расстались после окончания академии. Возобновления отношений с ней не предвидится. Детей нет. Ах да, забыл добавить, что папа мой – Дон Вериус, генерал-лейтенант безопасности. Хотел бы это скрыть, но тут уже без тебя это настолько живо обсуждали, что, боюсь, ничего утаить не удастся. Я бы тебя попросил, Венера, все-таки никому об этом здесь не рассказывать. Вдруг эти «самцы недоразвитые» тоже оставят эту информацию в тайне?

– Жалко, что ты не голубой, Лон. Мне тогда было бы намного проще с тобой. Кстати, имя твое мне нравится. Тебя назвали не в честь ли покойного принца империи? Ты на него здорово похож даже. Я была в него влюблена в свое время.

Приплыли. Все мужчины влюблены в матушку, а женщины поголовно были влюблены в папочку. Насчет мамы все понятно, ее с самого детства все хорошо знали, ее нельзя не любить, она особенная. Но вот отца-то за что? Он в империи вовсе не был широко известен. Никакими выдающимися деяниями не отметился. Кроме того, что отдался в руки жены и сделал ей пятерых детей. Появлялся в империи не часто и ненадолго. В основном только для того, чтобы с женой слиться в экстазе. Не иначе как на него упал отсвет маминой харизмы. Еще Венера и сходство умудрилась заметить. Так недалеко и до моего раскрытия. Неудачно все-таки матушка с Доном Вериусом состряпали мне биографию. Во всяком случае, с именем они промахнулись.

– Венера, ты встречалась с принцем? – изобразил удивление, которого вовсе не испытывал. Мне ли было не знать, что папа вовсе не страдал кобелизмом. – Не могу поверить, что тебе столько лет.

– Что ты, Лон, – она улыбнулась несколько грустно, – мне сейчас сорок лет. Когда он умер, мне еще и восемнадцати не было. Лон, а ты уверен, что я обязательно должна рассказывать тебе о своей личной жизни? Я к этому, знаешь ли, не привыкла, даже с напарниками своими бывшими. Может, ты лучше узнаешь все от других? Уверена, что много найдется желающих просветить тебя на этот счет. Мы знакомы-то с тобой минут десять, не круто ли ты начинаешь?

– Нет уж, лучше сама все расскажи. Хитрые дяденьки специально предупреждали, чтобы я к тебе клинья не подбивал. И кажется мне, что это неспроста. Добивались они, кажется, прямо противоположного. Чтобы из чисто спортивного интереса обязательно попробовал бы это сделать. Специально запугивали, что грозит это мне многочисленными травмами и ушибами. Не удивлюсь, если узнаю, что они там остались для того, чтобы устроить маленький тотализатор на этот счет. Генерал и тебя запугивал обезьянником, наверное, для того же самого. Не думаю, что тебя эта угроза сильно подействовала. Не производишь ты впечатления пугливой девушки. Не до смерти же ты раньше своих незадачливых ухажеров лечила? Они считают, что выиграют при любом раскладе. Полечишь ты папенькиного сыночка – отлично. Я тебя полюблю до парочки твоих переломов – еще лучше. Завалю тебя в кровать – просто великолепно, все будут в полнейшем восторге. Я правильно излагаю?

– А ты, оказывается, фрукт, Лон, – она впервые посмотрела на меня с настоящей доброжелательностью. – Ты знаешь, может быть, мы с тобой действительно сработаемся. Абсолютно точно изложил ситуацию. Поэтому и назвала их самцами недоразвитыми. Уже почти всех лечила, кроме генерала. Полковников – обоих и неоднократно. Почему-то никак не угомонятся. Дважды раньше была замужем. Оба раза неудачно. Детей нет. Нашим местным самцам никому ни разу не отдалась. Самое неприятное во всем этом то, что как можно более жесткие тренинги – это совсем не моя прихоть. Их всех надо ломать, побольше и почаще. Это может сохранить многим жизнь. За последние два года наше Управление потеряло тридцать пять сотрудников. Вдумайся, насколько это чудовищные потери! Эти же придурки решают всерьез порубиться только тогда, когда у них обостряется желание в отношении меня.

– Откуда у вас тут могли взяться такие потери? – я был поражен. – Вам контрабандисты объявили войну?

– Можно и так сказать. Два самых опасных рабочих направления – фиксированные бойцы и секта просветленных. Тебе что-нибудь говорят эти названия?

– Фиксированные бойцы – это мне известно. С помощью специальной магическо-медикаментозной накачки из любых задохликов за полгода делают супербойцов со сроком последующей жизни три-четыре года и с вывихнутыми напрочь мозгами. Откуда им здесь взяться в таком количестве, чтобы они могли представлять угрозу безопасникам? Стоимость их подготовки слишком уж высока, чтобы был смысл производить их массово, а срок жизни невелик. Не проще ли обучать бойца пятнадцать лет, а использовать его все шестьдесят? Про секту просветленных никогда не слышал.

– Для преступных кланов или террористических организаций всех миров очень часто нужны супербойцы для разовых акций. К тому же, вывихнутость мозгов для них несомненное достоинство, а не недостаток. В общем, городок – сложившееся место биржи и перевалки этого товара. Всерьез подумывали о том, чтобы прикрыть здесь игровой бизнес, из-за которого сюда легально совершенно стекается всякое отребье с разных миров. Либо ликвидировать здесь всю межимперскую торговую деятельность. От идеи этой отказались по вполне понятным причинам. Мы этим торговлю фиксированными не остановим. Империя нанесет удар по самой себе. Все понятно?

– Понятно. Теперь тебе пора рассказать про секту эту.

– Секта просветленных – на самом деле местная банда потребителей терозоина. С претензией на некоторую духовность и собственную философию. Здесь терозоин относительно дешев и является предметом подпольных сделок и перевалки. Однократное принятие терозоина улучшает в несколько раз быстроту, выносливость и реакцию. В мозгах появляется некоторое просветление и четкость восприятия. Наркотической эйфории нет, но есть адреналиновая. Человек превращается в труп после десяти-двадцати приемов терозоина. Никто бы по доброй воле принимать эту гадость не стал, если бы какой-то умник не изобрел псевдофилософию «просветленного воина». Философия эта сводится к тому, чтобы принимать терозоин не чаще, чем раз в три года, а три года эти посвятить некоему совершенствованию и поиску достойной точки приложения сил просветленного. «Совершенствование» сводится к групповым медитациям с потреблением уже всякой другой дряни для промывания мозгов. Эти деятели для населения в целом не опасны, так как они не считают обычных жителей достойной целью. На наше же Управление они совершают регулярные нападения. Любят также проводить акции в отношении серьезно охраняемых персон и устраивать разгром полицейским спецподразделениям.

– Весело у вас тут. Я думал, что меня здесь будут гонять по местным курортам, чтобы я решал проблемы приезжих шишек по поиску пропавших домашних питомцев. Что-нибудь в этом духе. Давай сам догадаюсь, существуют и другие ходовые виды контрабанды? Не такие крутые, но обслуживают их преступные кланы, которые также широко используют фиксированных ввиду их местной относительной дешевизны.

– В точку, Лон. Пора нам заняться твоей экипировкой. Пойдем на спецсклад и в арсенал. Уровень твоей подготовки в единоборствах мне проверить очень хочется, но полагаю, что следует нам все-таки удержаться от спаррингов.

Житейские дела свои устроил без особых изысков. Поселился в ведомственную гостиницу. Небольшой номерок из двух комнат вполне годился для проживания. Разумеется, озаботился на всякий случай и местом, где мог бы при случае устроить свои интимные дела. Из всех вариантов выбрал нескромный – приобрел весьма престижный и немаленький отель в пригороде. Чтобы не светиться, сделал это через столичную адвокатскую контору. О том, кто является подлинным хозяином отеля, знали только трое его главных управленцев. Во всяком случае, они так думали.

Доходность отеля не очень меня занимала. Чтобы не заниматься самому мелочными проверками, я нанял аудитора, опять же, со столичной планеты. Такой нескромный вариант выбрал с прицелом на будущее и из некоторых практических соображений. Подпольные сделки представителей иных миров происходят в разных местах, конечно. Однако останавливаются представители договаривающихся сторон для временного пребывания в таких именно отелях. Знание атмосферы места могло оказаться подспорьем. Так и произошло. С первых же дней моего приобретения начал усиленными дозами получать информацию, которая была для меня совершенно новой и противоречила опыту предков.

Удивительно, но после покупки никакого давления криминальных кланов не последовало. Местный криминальный мир специализировался почти исключительно на контрабанде. Остальная уголовная шушера не допускалась, точнее, жестко и быстро устранялась.

Даже игровой бизнес был здесь до одурения честным. Еще бы. Чуть что серьезное по этому поводу – и нет игровой столицы, а значит, не будет способа легально появляться сотням подпольных дельцов среди иной, вполне почтенной, публики.

Даже проституция, эта древнейшая профессия, существующая совместно с криминалом и облагаемая им данью, имела здесь какие-то нелепые формы. Проституток здесь привечали и защищали и полиция, и криминалитет. При условии соблюдения определенных правил. Проститутки должны были быть организованы по принципам, например, адвокатских контор: получение лицензии, уважение к закону, неуравнительные гонорары, исключительно договорные отношения с остальными участниками процесса, участие в благотворительной деятельности и так далее.

Не прошло и пары часов после того, как отель был приобретен, а мой поверенный заключил, точнее, перезаключил на прежних условиях договоры с двумя агентствами шлюх. Надо заметить, что, согласно этим договорам, десять процентов номеров отеля подлежали безусловной оплате на постоянной основе. Самое удивительное в этом то, что эти десять процентов номеров предназначались вовсе не для платных любовных утех, а для самого обычного проживания представительниц агентств, среди которых было много высокооплачиваемых гастролерш. Для любовных утех имелись у каждого агентства отдельные особнячки, один из которых арендовался у моего же отеля. Услуги шлюх были даже шире, чем просто платный секс. Обеспечение представительности, престижности, комфортности досуга были чуть ли не более востребованными услугами. Некоторым клиентам секс был даже и не нужен.

Различные воры, мошенники и шулеры были здесь вне закона как со стороны полиции, так и со стороны местных преступных кланов. Тюрьма, единственная на планете, практически всегда пустовала. Там находилось совсем немного людей. В основном – совершившие преступления на бытовой почве. Дом Исправления, занимавший немаленький остров, наоборот, был всегда переполнен. Там проходили реабилитацию люди, совершившие правонарушения под действием всяких видов дури. К этой категории отношение было самое снисходительное.

Почти идиллия с преступностью на планете. Если бы. Помимо немаленькой подпольной секты просветленных, регулярно пополняемой извне, на планете находилось огромное число фиксируемыхфиксированных. Местные кланы гарантировали всем защиту от воровства, но промышляли заказными убийствами. Для этого никаких гарантий не давалось. Заказы исполнялись не только на этой планете, но и в ее окрестностях.

У нас мило и душевно начали складываться взаимоотношения с Венерой. Она посматривала на меня доброжелательно и с явной симпатией. Делала она это как наедине, так и в присутствии коллег по работе. Их некоторое замешательство по этому поводу она будто бы не замечала. Я тоже усиленно делал вид, что не замечаю их попыток расспросить меня о чем-либо наедине. Едва только кто-то из них готовился приступить со мной к разговору на деликатную тему, появлялась Венера и, ласково положив руку мне на плечо, уводила якобы по какому-нибудь делу. Идиллия. Вся эта идиллия подверглась серьезному испытанию буквально через два дня моей службы.

Ничто не предвещало серьезных неприятностей. Наш третий оперативный отдел, состоящий из двадцати трех человек, вечером был собран на инструктаж начальником отдела подполковником Карсоном Граеном.

– Есть информация, что готовится что-то в казино «Плезант». Что готовится – неизвестно. Позавчера только там погасили Нэда Веркотера – вполне уважаемого бизнесмена из столицы империи. Будем осуществлять профилактическое полицейское патрулирование и охрану. Разумеется, под видом полицейских. Если в ближайшее время там опять что-нибудь произойдет, то достанется всем: и полицейским, и нам. Плевать даже на то, что владельцы казино умоются горючими слезами по поводу падения престижа их заведения. Дело в другом: исполнители акции были фиксированными бойцами. Нас умоют именно по этой причине. Полагаю, вам это всем понятно. Сменим на этом посту полицейских третьего участка. Конвер, за тобой – обеспечение смены, легендирование, чтобы никакой информации не ушло через замененных полицейских в ненужную сторону. Контролируем постами два служебных входа самостоятельно, а также вторым заслоном за их местными сотрудниками – главный вход. Еще один наблюдатель – в главном зале. Две группы поддержки и захвата – поблизости от казино. Сменит нас через двенадцать часов четвертый отдел. Потом опять мы, и так до команды отбой. Тактическая схема расстановки и действий – по мере готовности Конвера будет скинута на процессоры. Выдвигаемся через три часа. Вперед, экипироваться!

Мы стояли с Венерой около одного из служебных входов казино и изображали из себя полицейских, младших сержантов.

– Объясни мне, Венера, не понимаю я чего-то. Это у вас нормальная практика, что полицейские охраняют казино? Бред какой-то. Попахивает коррупцией.

– Лон, – она улыбнулась, – это интересная тема. Наши полицейские – наименее коррумпированные из всех возможных. Дело в том, что владельцы казино, гостиниц, агентств обслуживания и прочие организовали некий общественный фонд, куда регулярно делают отчисления совершенно добровольно. Из этого фонда зарплату полицейским удваивают вполне открыто и не стесняясь. Взамен требуют только отсутствие мелких поборов и выполнение своих же обязанностей в полном объеме. Гарантируют также содействие полиции в борьбе со всеми видами преступников и правонарушителей. Делается это, повторяю, совершенно открыто. Мы этот фонд неоднократно проверяли, подозревали его в самых разных грехах. Но фонд, распорядителями которого трудятся всего пятнадцать сотрудников, занимается только удвоением зарплаты полицейских. Никакой прибыли не имеет. Давление оказывает на полицию исключительно открыто и самым официальным образом. Его юристы, которых там четыре человека, коррупционеров-полицейских сдают регулярно и без всякой жалости. Сдают также и всякую уголовную шушеру. Понятия «сутенер», например, у нас даже и нет на практике, только в теории… Полиция идет навстречу их пожеланиям без всяких вопросов. Поэтому после возникновения проблемы у казино «Плезант» выставление специального полицейского надзора – по местным меркам совершенно естественная мера, поддержанная обеими сторонами, а также руководством казино.