Текст книги "Про ЛЮБОff/on"

Автор книги: Оксана Робски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

23

Это было первое апреля.

Попросил секретаршу ни с кем не соединять. Мы обсуждали с главой управы одного московского района условия сотрудничества.

Нам нужны были их голоса.

Им – контроль над маршрутными такси. Потому что маршрутные такси – это черный нал.

Они настаивали на наиболее выгодных для себя маршрутах.

– Здесь идет рейсовый автобус. Прямо от метро. – Глава был щуплый, низенький, но с отличными белыми зубами. Он водил пальцем по схеме, которую мы оба уже давно знали наизусть. – Маршрутки здесь не имеют стопроцентной востребованности.

– Хорошо. Мы увеличим интервал движения рейсовых автобусов. Например, до сорока минут. Вот вам и востребованность. Не все будут сорок минут ждать следующего автобуса, так?

– Ну, так. Тогда надо утвердить расписание.

– Просто снимем с этого маршрута несколько автобусов.

– А вот здесь новостройки, как раз неплохо организовать новые маршруты. Перекинем автобусы туда.

– Не против.

Я решил, что поеду домой. Мириться с Ладой.

Завтра нам вместе надо быть на приеме в Кремле.

Я даже купил цветы.

Продавщица просунула в окно машины несколько букетов. Я выбрал красно-белые розы. Ладе понравится.

Зита, домработница, выскользнула из прихожей, как только я открыл дверь.

В последнее время меня это стало раздражать.

Судя по тому, что в квартире темно, Лады нет.

Включил свет.

Бросил на диван цветы.

Решил, что отдам их Зите, пусть поставит в воду.

Позвал домработницу. Она появилась, пряча глаза. Может, ворует?

– Поставьте цветы, пожалуйста.

Зита исчезла с цветами, бесшумно прикрыв дверь.

Газеты были сдвинуты на край журнального столика. Поэтому я сразу заметил Ладину записку.

«Когда будет готов пентхаус, я перееду туда.

Я позвоню тебе, и мы обсудим вопрос денег. Если нет – мне наплевать.

Я забрала свои вещи. Уверена, тебе не придется скучать.

P.S. Не подумай, что это первоапрельская шутка».

Я дернул дверь гардеробной. Ладиных вещей нет. Она что, с ума сошла? Бред. Этого просто не может быть!

Вернулся в гостиную, прочел записку еще раз.

Открылась дверь, домработница принесла вазу с цветами. Я чуть не нахлобучил эту вазу ей на голову.

Кажется, она уловила мои мысли. Быстро поставила вазу на столик и выскочила из комнаты.

Я скомкал Ладину записку и швырнул ей вслед.

Наверное, кто-то что-то сказал моей жене. Меня где-то видели с кем-то. Где? И с кем?

Надо позвонить ей и все выяснить. Все ей объяснить и уладить. Бред, просто бред.

Она, наверное, отключила телефон.

Нет. Значит, будет разговаривать. Значит, хотела меня напугать. Воспитывала.

– Алло.

– Лада, дорогая, что случилось? Я пришел домой, эта записка, что тебя нет, ты забрала вещи, где ты?

– Не важно.

У нее абсолютно спокойный голос. И трезвый.

– Что значит не важно? И что вообще это значит?

– Ты отдашь мне пентхаус?

– Давай поговорим. При чем здесь пентхаус? Я отдам тебе все, что ты захочешь…

– Спасибо.

– Лада… Ты что, меня бросила?

– Да. И не звони мне.

– Где ты? Я сейчас приеду, и мы все обсудим. Я честно расскажу тебе все, что ты захочешь!

– Боюсь, что «все» я не перенесу.

– Дорогая, я не могу без тебя, если я в чем-то виноват, если я уделял тебе мало времени, но ты же знаешь, эти выборы…

– Удачи.

Она повесила трубку.

Я набрал снова. Не отвечает.

Я набрал еще раз. Отключила.

Я швырнул телефон об стенку. Он отскочил с отломанной крышкой и выпавшей батареей.

Она ушла от меня к этому своему Малышу. К этому молодому барану, который заделает ей кучу детей.

И ей нужен мой пентхаус. Чтобы они там все вместе жили большой дружной семьей.

Ваза с цветами тоже полетела в стену. Вслед за ней туда же впечатался мой кулак.

А может, она у этой своей толстухи Ларчика?

– Аллоу.

– Привет. Лада не у тебя?

– Привет. Не у меня.

– А у кого?

– Она просила не говорить.

– Ну ладно, Ларис, не занимайся ерундой. Где моя жена?

– Это, конечно, не мое дело, и ты знаешь, как я хорошо к тебе отношусь, но, Влад, честное слово, надо было раньше думать о своей жене.

– Ты еще будешь мне советы давать?

– Не кричи на меня.

– Скажи ей, чтобы она мне позвонила!

– Хорошо.

– Давай.

Я ждал десять минут. Выпил виски прямо из бутылки. Снова набрал Ларчику. Ее телефон отключен. Я не могу поверить. От меня ушла жена. К какому-то Малышу. Я найду ее.

– Иваныч? Алло, ты меня слышишь?

– Слышу. Добрый вечер.

– Лада тут выкинула… номер. В общем, собрала вещи и ушла.

Иваныч молчал.

– Найди мне ее. Срочно.

– Ладно.

– Срочно. Ты понял?

– Я понял. А как же завтрашний прием?

Еще завтрашний прием в Кремле! Надо же ей было устроить все это именно сейчас!

– Не знаю.

– Я понял.

– Ты держи меня в курсе.

– Как только будет информация, я сразу свяжусь.

– Жду.

Я открыл сейф. Она забрала все свои украшения и деньги. Денег было не так много, но ей на первое время хватит. Им хватит. Даже если я перекрою ее кредитку.

Сидят сейчас где-нибудь и строят планы на будущее.

Надо было давно уже им заняться. Если б не эти разборки в банке…

Я выпил еще виски.

У домработницы хватило мозгов не высовываться из своей комнаты. Наверное, помогала Ладе собирать вещи.

Выпил почти целую бутылку.

Позвонил Рыжей.

Сегодня все сговорились и отключили телефоны.

Лада ревновала меня к Даше.

Позвонил Даше.

Начали разговаривать, и я понял, что не хочу сейчас ни Дашу, ни Рыжую, никого.

Пригласил Дашу поехать со мной на празднование.

Повесил трубку. Понял, что это – бред.

«P.S. Не думай, что это первоапрельская шутка».

Обхохочешься в этот День смеха.

Домработница сервировала завтрак.

Я посмотрел, есть ли в холодильнике пиво. Как всегда, не оказалось.

Меня бросила жена.

Я старался об этом не думать.

Долго подбирал галстук.

Пытался вспомнить, как я уже одевался раньше. Вроде вспомнил.

Не мог выбрать ботинки. Надел те, в которых был вчера.

Иваныч ничем не обрадовал. Он поставил своих людей около домов всех Ладиных подруг. Хоть одна из них к ней приведет. Надо ждать.

Иваныч сказал, что мы должны использовать этот день. Это мероприятие. Что он понял это еще вчера, когда я сказал, что Лада со мной не поедет.

Он уже все организовал. Взял на себя смелость. У меня вчера и так проблем хватало…

Два снайпера по ходу следования в Кремль.

И хорошо, что я пригласил Дашу. Лишний «фонарь» не помешает. Якобы должна была ехать она, но опоздала. Я позвоню ей за полчаса до выезда и скажу, что уже не могу ее ждать. Правительственное мероприятие, опаздывать нельзя.

– Я не приеду, – сказала Даша.

Вот это удача! Я начал орать и уговаривать ее. Потом успокоился. Чтобы не переусердствовать.

И не уговорить ее случайно. Но она первая повесила трубку. Странно.

Открылась дверь в кабинет, вошла Лена. В дверях, безразлично нажимая кнопки телефона, словно играя в тетрис, стоял Иваныч.

– Владимир Викторович! – Лена умоляюще сложила руки. – У меня у подруги день рождения! Ну зачем я вам там нужна?

Иваныч оторвался от телефона и посмотрел на меня. Снова уткнулся в телефон.

– Лен, а кто у нас руководитель предвыборного штаба? – спросил я. – Пришли мне этого человека, мне с ним по дороге в Кремль поболтать надо.

– Я руководитель.

– Да ладно!

– Ага.

– Ну, тогда погнали?

Она кивнула.

Мы выехали ровно в два.

– Аллоу… Аллоу! Лад? Ты плачешь?

– Угу.

– Что случилось, девочка моя?

– Я не могу больше так. Ты понимаешь, я не могу! Я не выдержу! С этой сигнализацией, понимаешь, я теперь через «Цезарь-Сателлит» всегда знаю, где он находится…

– И что?

– Он все время с девками в «Паласе», Ларчик, я же не железная!

– Бедная моя.

– Я не могу больше!…

– Но ты же любишь его!

– И что? Кому это нужно? Ему наплевать на меня, он мне ни на один праздник цветок не подарил! Он все время с девками, то с этой аспиранткой, то еще с кем-нибудь! Ларчик, что мне делать?

– Не плачь, пожалуйста.

– Не могу. Не могу больше.

– Да вы еще хорошо живете. Просто у него переходный возраст, знаешь, он стареет, а их всех, когда они стареют, на молодых девок тянет.

– Ларчик, я всю жизнь ему отдала, у меня из-за него детей нет, ты думаешь, он мне благодарен?

– Конечно. Он тоже тебя любит. У вас вон секс постоянно.

– Ну и что, секс? У него не со мной одной секс.

– Ты же сама знаешь, что это важно. Мы вон с моим два раза в месяц максимум. Да и то второй раз я ору для приличия.

– Притворяешься?

– Ага.

– Ужас.

– Конечно, ужас. А что делать – дети. И вообще.

– Дети…

– Ты успокойся, Лад. У вас еще все наладится.

– Не могу я больше.

– Потерпи. Все-таки мужиков нормальных знаешь как мало.

– Да ладно.

– Конечно. Одни уроды. И все женаты. А кто не женат, тот хочет молодую.

– Не могу я.

– Хочешь, ко мне приезжай.

– Сейчас подумаю, ладно? И перезвоню.

– Ну, я тебя целую.

– Целую. Спасибо.

Я несколько часов провел в прокуратуре. Подробно рассказывал, кто знал о моем пути следования, о том, в какой я буду машине.

Я рассказал о том, что должен был ехать с женой. Но она от меня ушла накануне.

Мой адвокат предупредил прокуратуру, что эта информация не должна попасть в прессу.

Я рассказал, что пригласил своего педагога, с которым я занимался речью. Дашу. Что в последний месяц из профессиональных интересов она всюду сопровождала меня. Что она не смогла поехать и предупредила меня только за полчаса.

Что моя сотрудница Лена практически случайно оказалась в моей машине.

Меня отпустили только вечером. На улице пришлось общаться с прессой. Отвечать на вопросы по поводу моих предположений, кто подстроил покушение.

– Владимир Викторович! Кому это выгодно?

– Тем, кому мы мешаем.

– Вы не боитесь повторного покушения?

– Кто была погибшая девушка?

– Почему стреляли в вас, а не в главу партии?

– Является ли проверка банка одним из звеньев в этой цепи мер, направленных против вас?

Я пришел домой и включил телевизор. По всем каналам – про неудачное покушение.

Через три дня будут похороны Лены. Мне придется идти.

Зазвонил домашний телефон.

Все свои мобильные я отключил еще несколько часов назад.

Лада.

– Влад, ты как?

– Нормально.

– Хочешь, я приеду?

– Хочу.

Когда она приехала, я спал на диване. Она села рядом и обняла меня.

Во сне я чувствовал ее теплые руки.

Я проснулся утром, на том же диване. Моя жена спала в кресле напротив, свернувшись калачиком.

Я долго смотрел на нее. Она очень красивая.

Я больше никуда ее не отпущу.

Я сам приготовил ей яичницу. Я люблю готовить. Раньше, лет десять назад, я делал для нее на завтрак блины «креп-сюзен».

Она пила чай и улыбалась.

– Не уезжай. Пожалуйста, – попросил я.

Она молчала.

– Я люблю тебя. И всегда любил. Просто это было такое тяжелое время. Но мы его пережили. Вместе. И теперь все будет хорошо. Я обещаю тебе.

Я подошел к ней и обнял.

– Не уезжай, – шепнул я ей на ухо.

Она снова улыбнулась.

– Мне надо поехать, как минимум, за вещами.

– Не надо! Мы купим тебе все новое. Мы же начинаем новую жизнь, и ее надо начинать в новых вещах.

– Давай поедем в Париж? На пару дней?

– Давай. Только выборы пройдут, и сразу поедем, договорились?

– Договорились. – Лада вздохнула. – А если не поедем, я уйду от тебя уже навсегда. И твои девки…

Я зажал ей рот рукой.

– Никаких девок. Забудь. Я люблю тебя.

24

Портрет Лены в черной рамке был вывешен в холле банка.

Вокруг стояли цветы.

С первых полос всех газет на меня смотрело мое собственное лицо.

Люди устраивали на улице митинги в поддержку нашей партии.

Новые члены пополнили ее ряды.

Паника по поводу закрытия счетов прекратилась.

Покушение вызвало широкий общественный резонанс. В результате мой рейтинг превзошел самые оптимистичные Ленины прогнозы.

Похоже, у нас снова появится шанс перешагнуть десятипроцентный порог на выборах.

– Почему нет Брежнева? – спросил я у Димки.

– У него депрессия.

– Пусть он примет участие в митингах. А депрессия – это даже нормально. У нас же несчастье.

Димка посмотрел на меня и отвел глаза.

– Несчастье, – повторил я.

– Да он рыдал вчера.

– Пусть только перед прессой не рыдает. А то с него станется.

Я отправил водителя домой с цветами. Велел купить самый огромный букет.

– Вся желтая пресса приписывает покушение на тебя Ильину, – сообщил Димка.

– Молодцы.

Звонили из прокуратуры.

Делились информацией о ходе следствия.

Им надо будет встретиться с Ладой и, скорее всего, с Дашей.

Иваныч сообщил мне, откуда Лада знала о моих передвижениях. Сигнализация «Цезарь-Сателлит». Тупой баран. Наверное, я при ней называл пароль. Чуть не потерял из-за этого жену.

Я позвонил Ладе:

– Что делаешь, дорогая?

– Перевариваю.

– Что конкретно?

– Твои цветы и твои блинчики.

– И как?

– Под впечатлением и того и другого.

– Это только начало.

– Ты меня пугаешь.

– Что мы делаем сегодня вечером?

– «Мы»?

– Конечно мы. К сожалению, из соображений политкорректности я не смогу пригласить тебя на ужин…

– Ничего страшного, я привыкла…

– …в ресторан. Но я приглашаю тебя на ужин домой. Со свечами. Причем ужин я приготовлю сам. Как раньше, помнишь?

– Влад, я люблю тебя.

– И я тебя люблю.

– Я тебя больше.

– Договорились, ты – больше.

– Дурак.

– Конечно, дурак. Кто еще любит собственную жену спустя пятнадцать лет?

– У меня такое хорошее настроение…

– Тебе больше его никто не испортит.

Позвонили из издательства.

Вчера был Международный день детской книги.

Мы спонсировали отправку книг в шестьдесят детских домов по всей России.

Издательству исполняется десять лет, и они хотят провести грандиозную благотворительную акцию. С нашим участием.

Я приготовил на ужин ризотто с каракатицей. Лада сидела на кухонном столе и язвила.

Домработница каждые пять минут боязливо заглядывала в дверь.

– А на десерт? – громко интересовалась Лада. – Что я буду есть на десерт?

– Смотрела «Девять с половиной недель»? Вот такой у тебя будет десерт.

– А это не слишком жирненько?

– Для тебя, конечно, слишком, но так уж и быть.

– Ах, вот как! Для меня жирненько?

Лада прыгнула мне на спину. От неожиданности я еле удержался на ногах.

– Это для тебя жирненько!

Домработница наконец набралась смелости и зашла на кухню. Но на этом ее смелость закончилась. Она стояла посередине и растерянно молчала.

– Зита, все нормально, – сказал я, и Лада подошла к ней поближе, чтобы подхватить ее в случае неожиданного обморока.

– Спасибо, – пролепетала Зита.

– Мы готовим ризотто, а вы потом обязательно его попробуйте, – улыбнулась Лада.

Зита недоверчиво покосилась на сковородку.

– Вкусно, вкусно, – пообещал я. – Может, конечно, не так вкусно, как вы готовите, но тоже ничего.

– Так я не нужна? – уточнила Зита.

– Не нужна, не нужна. Мы сами. – Лада обняла меня, как только за домработницей закрылась дверь.

Мы целовались, а я в это время правой рукой помешивал морепродукты на сковородке. А Лада правой рукой расстегивала мой ремень. Потому что левой она доставала рис из шкафчика.

Снег уже давно сошел, кое-где появилась трава, и под первыми лучами весеннего солнца даже уже начали распускаться цветы.

Перезвон колоколов на Ваганьковском кладбище объединял прошлое с настоящим. А настоящее с вечным. И пока колокола не смолкли, вечное казалось единственно ценным.

На похоронах Ленин папа поклялся найти убийцу. И отомстить.

Огромные столетние сосны тянулись к небу так же, как наши глаза и, скорее всего, наши души.

Я бросил на дно могилы горсть свежей земли. Как и все остальные.

В храме я зажег свечу и долго смотрел на пламя. Оно дергалось, будто в агонии. Говорят, что свеча – это немая молитва. Моя свеча кричала. А может быть, просто был сквозняк.

Позвонила Лада. Сообщила, что ее подруга, которая живет в Париже, родила. Двойню. И хочет, чтобы Лада стала крестной. Нас приглашают на крестины.

– Дорогой! Представляешь, как здорово! А ты будешь крестным! Это будут самые настоящие наши крестные дети! И мы будем о них заботиться!

– А когда крестины? – Я был в Думе, приехал проверить, как идет ремонт в моем будущем кабинете. Пока только меняли пол.

– Послезавтра. Такая спешка потому, что Мишель слегка приболел, и они хотят быстро их окрестить. Так батюшка посоветовал. Скажи, какое очаровательное имя – Мишель?

Я никак не мог полететь в Париж.

– Очаровательное.

– А малышку зовут Жанной. Я позвоню секретарше, скажу, чтобы она занялась билетами?

– Лад…

– Что?

– Я не уверен, что смогу полететь…

– Не уверен? – переспросила Лада, и я понял, что она сейчас расплачется.

– Ты же знаешь, у меня работа…

– Да, знаю. Ладно. Я скажу, чтобы она поискала другого крестного отца.

Лада повесила трубку.

Почему всегда все так не вовремя происходит?

Я набрал Ладу:

– Лад, давай знаешь как сделаем?

– Как? – Она делала вид, что не плачет.

– Улетим завтра ночным рейсом, утром там, крестины же утром?

– Утром.

– А потом я вернусь в Москву, а ты, если хочешь, останешься еще на пару дней.

– Хочу. Я хочу побыть с детьми.

– Ну и отлично.

– Я люблю тебя. Как здорово! – Я даже убрал трубку от уха, чтобы не оглохнуть.

– И я тебя.

Зашел Димка и удивленно уставился на мою улыбающуюся физиономию.

– Я отменил поездку в горы. Жена орала – ужас.

– А я улетаю в Париж.

– Чего?

– В Париж. Да ладно тебе. На полдня.

– С кем?

– С женой.

– Круто.

Лада боится летать. Она начинает пить шампанское еще до взлета. И хватать меня за руку. И заглядывать в глаза стюардессе. И шептать какую-то специальную молитву.

– Во всей этой истории хорошо только одно, – сказала она, когда самолет стал набирать высоту.

– Что?

– Если мы умрем, то вместе.

«Боинг-747» разрывал облака, как щенок игрушку. Лада крепко держала меня за руку, и мне было приятно, что она рядом и, если ей страшно, так же ищет мою руку, как и пятнадцать лет назад.

Париж встретил нас летней погодой, мы поселились в Costes, гуляли по Елисеевским, в церкви Сен Сюльпис мы держали на руках улыбающихся двойняшек, и колокола в Париже звонили не так, как в Москве: под этот звон хотелось любить, смеяться и жить.

Лада провожала меня в Шарль де Голль, и мы целовались у трапа, не боясь ни взглядов, ни папарацци.

Из Шереметьево я поехал в банк, занимался делами и каждый час звонил Ладе. Она уже скупила все игрушки в Париже и теперь собиралась перейти на одежду.

В «Палас-отеле» я встретился с Дашей. Она, конечно, была под впечатлением покушения.

Мне надо было предупредить ее о том, что ее, возможно, будут вызывать в прокуратуру. Чтобы она не боялась и не говорила ничего лишнего.

Она смотрела на меня влюбленными глазами.

Мне казалось, что я не видел ее несколько лет.

Мы остались в гостинице на ночь.

Ее уже не смущала близость проституток.

К Ладиному приезду я распорядился украсить всю квартиру цветами.

И дал себе слово – как только пройдут выборы, куплю Ладе все, что она захочет. Даже автомобильные диски с бриллиантами.

Финал

Если бы события, как люди, заполняли анкеты, мы бы точно могли знать их даты и место рождения… Тогда проще было бы… делать из них выводы, извлекать уроки, не допускать трагических повторений.

Юрий Корольков. Кио Ку Мицу! (Совершенно секретно – при опасности сжечь)

Из-за стены все устремились бы толпами за столь прекрасной смертью, если б мы жили только ради этой мерзости.

Фернандо Аррабаль. Необычайный крестовый поход влюбленного кастрата

Это был День мелиоратора.

Я, конечно же, взяла календарь с собой в Лондон.

Хотя, если честно, в Лондоне мне было хорошо и без праздников.

Но когда я скучала по Москве, я открывала календарь. И вырывала страничку.

Я представляла себе, как такую же страничку отрывает Рита. И говорит маленькому Мише:

– Сегодня – День мелиоратора. Запомнил?

И дает ему на завтрак банан.

А маленький Миша подходит к Терминатору и говорит:

– Сегодня – День мелиоратора.

Но это очень сложные слова, и Миша произносит их нечетко. Поэтому Терминатор не очень понимает, что он имеет в виду, но все равно улыбается.

Я иногда разговариваю с Мишей по телефону. Он уже почти не заикается.

Интересно, а КБУ теперь тоже в курсе всех праздников?

Рита ходит на курсы вождения. КБУ хочет купить ей машину.

Она молодец. Работу не бросает. Говорит, что женщина должна быть самостоятельной.

Правда, жалуется, что ее зарплаты не всегда даже на сапоги хватает.

Я пила кофе в огромном молле в центре Лондона.

Я часто здесь бываю. Близко к работе. И очень вкусные пирожные. Я не знаю места в Москве, где были бы такие же вкусные пирожные.

Молодой человек с татуировкой на шее строит мне глазки.

Причем уже не в первый раз.

Симпатичный. Но я бы предпочла не эти рваные джинсы, а костюм, как любит носить Влад. И не татуировку и патлы, а аккуратную стрижку. Как у Влада.

И не надо мне строить глазки. Все должно происходить как будто само собой. Сразу.

Рита прислала мне sms.

Надо же, а я только недавно о ней думала.

«Срочно свяжись со мной».

Срочно? У меня разряжена батарея.

Наверное, можно перезвонить ей через полчаса, когда я подзаряжу телефон.

Я отправила sms: «Через полчаса».

Через минуту Рита перезвонила мне сама.

– Рит, что случилось? У меня сейчас телефон отключится!

– Даша, быстро! Слушай меня внимательно! Эта история с Владом. Ленин папа занимался расследованием. – Рита так тараторила, что я с трудом понимала, что она говорит. – Даша, у него в машине бомба. Костя работает на ее отца. Это покушение было подстроено. Это ты должна была быть на ее месте, ты слышишь?

– Я? У кого бомба?

– У Влада в машине бомба! Ты понимаешь? Я решила сказать тебе. Он хотел тебя убить. – Телефон предупреждающе пикнул уже два раза. – Ее отец выяснил все это…

Рита пропала. Телефон молчал.

У Влада в машине бомба.

Мой телефон. Я трясла его в руке, как будто это может помочь.

Я кинулась к выходу. Где-то должны быть телефоны-автоматы.

Девушка в форменной одежде. Я прошу у нее помощи. Мне срочно нужно сделать международный звонок.

Мобильный телефон Влада выпуклыми цифрами высветился у меня в голове. Я физически чувствовала каждую из них. Как будто устанавливала собственную связь.

Девушка профессионально улыбнулась. Мне хотелось на нее закричать. Она показалась мне неживой. А если на нее закричать, она испугается и перестанет улыбаться. И поймет, что мне нужна помощь.

Влад, прошу тебя, умоляю, пожалуйста, не садись в машину.

Я обежала весь молл, снова оказалась в кафе. Схватила свою сумку. Может быть, я успею, если позвоню из офиса.

– Вам помочь? – Я даже не сразу поняла, что обращаются ко мне.

Парень с татуировкой.

– Телефон! – закричала я. – Вы можете дать мне телефон?

– Пожалуйста. Звоните. У вас все в порядке?

Он протягивает мне телефон. Я буквально вырываю его из рук. Парень доброжелательно улыбается. Я молча смотрю на телефон в своей руке.

– Вы знаете номер?

Прошло несколько минут. Или мне показалось?

Я улыбнулась в ответ. Покачала головой.

– Все нормально. Возьмите телефон.

Парень вытащил из маленькой вазочки сиреневый цветок.

– Я бы хотел подарить вам огромный букет.

– Спасибо. Но я не люблю цветы.