Текст книги "Попробуй спрятаться"

Автор книги: Оксана Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Возможно. Журбин честно попытался представить себя среди бородатых стрельцов в кафтанах, вообразил как те в него бердышами тычут… Мысленно примерил шапку Мономаха.

Но то была игра. Теперь Арсений понял, как бывает на самом деле: превосходство развращает быстро.

Так что Миранду стоит уважать. А может быть, и пожалеть. Обладающая боевыми навыками и техническими знаниями пришелица много лет провела среди «темных» предков. Она пользовалась превосходством лишь как средством их защиты, в спорах упирала на логические разъяснения, хотя могла бы «надавать по шее и на трон усесться»… Она – не заигралась.

«Господи, да как же Миранда восемь лет-то вытерпела?! Меня – на три часа хватило и башню вдребезги снесло!! – Арсений вспомнил слова наставницы о ребенке с острой бритвой в руках… И понял: он в самом деле только что уподобился недорослю размахивающему без разбора топором – направо и налево! куда рука „властителя“ пойдет! – Прости, Миранда… Прости, отец. Вы были правы – детям нельзя давать в руки опасные игрушки».

Испуганные, виноватые глаза старой санитарки – слезящиеся, в красных прожилках от бессонной ночи, – навсегда остались в памяти Арсения точкой отсчета настоящего взросления. Стыд быстро выжигает подростковую муть, освобождая место для переоценки.

– Палата двадцать восемь. Раиса Журбина. – Прозвучал рядом с Арсением размеренный голос дежурного врача. Дмитрий Федорович остановился напротив двери с небольшим окошком и замер, слепо глядя в дверное полотно.

– Спасибо, – автоматически сказал Журбин. Обтер внезапно вспотевшую правую ладонь о бедро, замотанная левая рука нестерпимо зачесалась под бинтом! – Отпирайте, – приказал врачу.

Пока медик заторможено возился с замком, Арсений глядел в небольшое дверное окно на женскую фигурку, скорчившуюся на постели под тонким одеялом.

«Мама, – ментально позвал Сенька. – Мама, проснись! Это я, Арсений!»

Мама не отозвалась и не проснулась, но зашевелилась и легла навзничь…

Арсений забежал в палату, на ходу подцепил кончик бинта, собираясь размотать, снять его с лица!

Остановился.

Приподнимаясь, на кровати усаживалась – НЕЗНАКОМКА.

Арсений на мгновение оторопел. Потом зажмурился и потряс головой, как будто отгоняя наваждение! Ментально прикоснулся к мыслям той, что д о л ж н а быть его матерью!

Женщина считала себя Раисой Журбиной и откликалась на это имя.

Но она ею не была!

И чтобы в этом убедиться, Журбину не надо было открывать глаза. Зрение еще его могло бы обмануть– пациентка была невероятно, фантастически похожа на Раису Журбину: брюнетка с огромными миндалевидными глазами, точеный нос, упрямый подбородок! Ментальное проникновение сказало правду: с головой бедняжки – п о р а б о т а л и. Незнакомку стерли как личность, внушили что она – Раиса Журбина.

Арсений стремительно развернулся и бросился в коридор:

– Где Раиса Журбина?! – выкрикнул в лицо врачу. – Куда вы ее перевели?!

– Мы не переводили. Раиса Журбина. Палата двадцать восемь, – покорно отрапортовал дежурный медик. – Другой пациентки под этим именем у нас нет.

И это было правдой. Дмитрий Федорович на самом деле считал эту женщину Раисой Журбиной.

Арсений спиной упал на стену, сполз по ней на корточки. До боли закусил кулак!

Если мужчине для взросления нужно натворить кучу глупостей, то сегодня Арсений Журбин побил рекорд. Он огрел по голове верную подругу и лучшую в мире учительницу. Поставил под удар друзей, навлек на них смертельную опасность. Сам еще не известно как выпутается…

Урод! Ради чего он это сделал?! Ради того, чтобы на полчаса почувствовать себя Богом?! Доказать кому-то, что он – МОЖЕТ?!

Урод. Придурок. Сопля на тощих лапках.

Все зря… Напрасно… Глупо…Попадос.

На Сеньку накатило ощущение отлично подготовленной ловушки. Больничный блок, где содержали «Раису Журбину» находился в самом центре здания. Одноместные платы не имели окон.

Арсений раскинул ментальную сеть на максимальную дистанцию! Он понимал, что под прикрытием клона группа захвата может подобраться так близко, как позволят повороты коридора – рассчитывать здесь можно лишь на обычное человеческое зрение! Но все же постарался…

И дотянулся до ближайшего охранника, что сидел на стуле возле решетчатого заграждения.

Мужик сидел как статуя. Смотрел перед собой.

«Его так специально оставили?! Прошли мимо, стерли визуальную память и подбираются?!»

Журбин прислушался. Ушами, как обычный человек…

В палате двадцать семь от его крика проснулся пациент. Арсений машинально, чуть-чуть прикоснулся к мыслям психбольного и тут же отпрянул! В сумасшедшей голове роились МЫСЛИ. И даже если это был остаток сна, то снились психу полновесные КОШМАРЫ. Апокалипсис, устроенный лично им. Море крови, реки слез.

Бедная мама! Она находилась Здесь, окруженная безумцами… Хоть недолго, но была заперта в тесной каморке…

Сенька встал на ноги. В блоке просыпались еще два пациента, становилось шумно…

– Идем, – сказал Журбин врачу и продолжил речь уже ментально: «Сейчас ты выведешь меня на улицу. Там ждет машина „скорой помощи“. Когда я беспрепятственно уеду с территории, оставишь в регистрационном журнале пометку о доставке непрофильного пациента, которого ты переправил в другую больницу. Обоснование для отказа в госпитализации выбери сам».

Почему лишенного нимба «бога» выпустили из ловушки, Журбин, по совести сказать, не понял.

В полной мере ощущая себя щенком с тощим поджатым хвостом, он добрался до подмосковного поселка, где в одном из крайних домов оставил Тамару-Миранду. Пять часов назад, «убывая на операцию», «властитель» донес на плече уснувшую девушку до небольшого коттеджа, хозяева которого в будние дни оставались в городской квартире. Поставил в голове Тамары «будильник» заведенный на двенадцать часов сна и добавил приказ-предупреждение: в случае появления поблизости людей, диверсантка должна очнуться и уйти из дома.

Первым, что сказала Тамара-Миранда после пробуждение и долгого зевка, были справедливые слова:

– Надрать бы тебе задницу, Арсений Николаевич. Положил меня как бревно как какой-то ком, вся правая сторона онемела! – Девушка сонно потянулась, угрюмо поглядела на не менее угрюмого Арсения: – Ну как?.. Сходил? Увидел? Неприятности были, столкнулся с департаментом?

Арсений догадывался, что Миранда не могла не понимать, что он – сорвется. К тому все шло. Миранда не могла с о с к о л ь з н у т ь с кодировки и добровольно уйти с курса на возвращение к обязанностям по охране вверенных ее заботам объектов. Но, кажется, диверсантка сделала все, что было ей по силам: сделав внушительный крюк, она все же привезла Арсения в Москву. Возможно этому способствовала логика событий – два ближайших чартера уходили на Москву и то был наиболее легкий путь отрыва от преследователей. Возможно помогло самовнушение: Миранда выдвинула на передний план задачу по быстрейшему возвращению к Завьяловым и действовала его рамках; просьба Сеньки на этом фоне как бы – затерялась. Потеряла остроту.

Арсений это понимал. Хотел надеяться, что разгадал лукавый финт, самообман пришелицы. Но все-таки – ударил. Журбин не мог рисковать, так как не знал, как поведет себя кодированная агентесса, если напарник слишком явно проявит свои намерения. Миранда, не желая того, могла дать ему отпор и проделать это жестко. Не исключая крайних мер.

И потому, Журбин нанес удар исподтишка.

Потом волок, перевалив через плечо, бесчувственную девушку (и оба рюкзака) почти километр до ближайшего поселка.

Вернувшись к Тамаре-Миранде Журбин был готов к разносу.

Но собирался его вынести – легко и даже радостно. Встреча с мамой стоила любой головомойки!

…– Что пошло не так? – Тамара-Миранда села на кровати прямо. Прищурилась на мрачного парня. – Ты маму видел?!

– Нет.

Сенька тяжело опустился на край постели и рассказал все, что с ним случилось. Именно – рассказал, а не показал на ментальном уровне. Выставить перед наставницей картину недавних «подвигов» Арсений не осмелился. Острые лопатки, снующие под белым халатом, узловатые старческие пальцы, собирающие нечистоты в полотенце – его личная Голгофа. Взятая сомнительная высота.

Миранда подумала, что парень не хочет посвящать ее в глубину душевных переживаний. Проявила понимание и такт. Выслушав рассказ, Тамара-Миранда глубоко вздохнула, положила на плечо Арсения ладонь и крепко его сжала:

– Прими соболезнования, Арсений Николаевич.

Журбин кивнул. Разгадка странной подмены пациенток могла быть лишь одна: его мама – умерла.

Департамент оставил ее имя в больничных списках как возможную приманку для Платона и Арсения. С головами охранников и медиков, когда видевших настоящую Раису Журбину – качественно поработали. Никто из них подмены не заметил.

Тамара-Миранда тихо встала и вышла из спальни. Вернулась обратно с бутылкой водки и двумя стаканами:

– Помянем твою мама, Сеня. Земля ей пухом. Пойми, она – отмучилась.

2 часть

Подполковник полиции Михаил Яковлевич Турбинин провожал коллег из Кирова. Два провинциальных оперативника закончили дела в Москве еще в четверг, но задержались – лихо оттянулись на даче у столичного «подпола», когда-то бывшего однокашником одного из ментов, маленько порыбалили, попарились и коньячку попили…

Теперь – страдали. Но не слишком. Пивком уже с утра поправились.

Михаил Яковлевич проводил приятелей до самого вагона, вручил им тяжелый пакет с десятком банок пива. Обнялись крепко мужики.

Простились, и Турбинин пошагал к метро.

Шел, морщась от яркого солнечного света и легкой головной боли, во рту – коты нагадили… «Умеют выпить вятские ребята…», – подумал подполковник, нашарил в нагрудном кармане проездной билет, привычно обругал московские власти, отказавшие полицейским в бесплатном проезде…

Воспользоваться проездным Турбинин не успел. Замер возле турникета, поворачивая голову назад…

Неподалеку от него шла женщина: стройная полногрудая брюнетка с отстраненным выражением на изможденном, но все еще красивом, породистом лице. На руке женщины висела небольшая дорожная сумка, брюнетка направлялась к выходу на привокзальные площади.

«ОНА!! – вспыхнуло в мозгу Турбинина. – Она – Раиса Журбина!»

Отталкивая возмущенных граждан, которым подполковник мешал пройти в метро, Яковлевич принялся лавировать в толпе. Стараясь держаться поодаль и незаметно, пошел за женщиной.

Бубнил негромко:

– Не может быть, не может быть…

Хмель как рукой сняло. Утирая испарину со лба, Турбинин достал из кармана джинсов телефон, нашел в его памяти номер нужного абонента и просипел в трубу, едва «алло» раздалось:

– Максимов, сука! Ты почему не сообщил, что Журбину выпустили?! На зону захотел?!?!

Несколько лет назад подполковник отмазал суку-доктора от серьезных обвинений в сексуальной связи с несовершеннолетней лаборанткой. Денег за услугу взял немного, оставил на крючке, обязав Максимова приглядывать за убийцей родного брата Эдика – Раисой Журбиной. Сказал – звонить, если ту, типа, вылечат и соберутся из психушки выпускать.

Работа – небольшая. Но Владлен Игоревич почему и этого не выполнил! Раиса шагала по метро вполне здоровой и свободной, а Турбинин знать не знал о выписке!

– Михаил Яковлевич, – захныкал психиатр, – о чем вы говорите?! Я сам, лично, вчера осматривал Журбину! Она – в больнице! Вы что-то путаете…

– Отбой, – резко рыкнул подполковник, убрал мобильник в карман и увеличил темп. Яковлевич решил обогнать брюнетку и как следует ее разглядеть!

Нагнал уже на выходе, проскользнул в соседнюю дверь, спрятался за колонной и успел приглядеться к женщине, когда та проходила в метре от него.

Ошибки не было. Турбинин не обознался. Секретаршу, любовницу и убийцу младшего брата Эдуарда он не мог забыть и перепутать! Конкретно эта стройная брюнетка встречала его в офисе брата, улыбалась, кофе приносила, гадина!!!

По лицу подполковника потек обильный пот. Рубашка моментально стала мокрой и прилипла к спине.

Добраться до ловкой большеглазой стервы Турбинин мечтал уже долгих восемь лет! Дважды психиатр Максимов добывал брату покойного разрешения на свидание с убийцей. Но результата встречи не приносили: Раису превратили в овощ. Она не реагировала на угрозы, не отвечала на вопросы, она как будто не помнила родного брата жертвы и не понимала, о чем с ней говорят! Не слышала Турбинина.

Тогда подполковник был еще майором. Он мог бы заказать Раису тому же доктору Максимову. Нажать как следует и пригрозить тюрьмой, где с поганенькой статьей тому ох как тяжело пришлось бы! Так что никуда лепила не делся бы, вколол Рае что-нибудь серьезнее пенициллина и отправил сучку на тот свет.

Но Турбинину не была нужна смерть Раисы. Ему нужны были ДЕНЬГИ брата, пропавшие после его смерти со всех счетов.

В том, что деньги увела именно Журбина, никто на следствии не сомневался, хоть та и ловко сработала: личиком немного засветилась в банке, куда чужую движимость перевела, и вымела все подчистую до копейки!

А ведь Михаил Яковлевич в то время уже на пенсию по выслуге собрался. Последние полтора года до новой звездочки дорабатывал и на заслуженный… Младший брат не жмотился, сам жить любил и родственникам помогал. Мишаня с Эдиком уже и домик в Черногории сосватали, если б не Раиса, пенсионер Турбинин уже шесть лет удить бы рыбку в теплом море…

Сука!!!!!!!! Ее признали невменяемой после того, что она учудила с телом брата! Эдика со сломанной шеей нашли в шкафу с отпиленной левой ногой, эта тварь еще и расчленить его пыталась!!

Подполковник едва не прожег ненавидящим взглядом дыру в спине убийцы брата.

Журбина дошла до поезда, предъявила проводнику билет и зашла в вагон.

Михаил Яковлевич заметался по перрону. До отхода состава оставалось чуть более пятнадцати минут. Турбинин мог бы предъявить проводнику крайнего вагона удостоверение полицейского и зайти в хвост состава, а дальше продвигаться до купейного вагона, куда зашла Раиса…

Но Михаил не собирался оставлять следов. Ему нужно было м е с т о, где он мог бы д о п р о с и т ь воровку. А после… После допроса уже не будет выбора, то, что останется от Раисы придется скинуть с поезда. Судя по всему, убийца «вспомнила» куда запрятала-перевела все деньги брата. Иначе от врачей она не откупилась бы. Максимов хоть и трус, но не дурак, если бы вопрос не решался в высоких кабинетах, он бы знал и сообщил. Но Раю, по всей видимости, отпустили в субботу или сегодня – в воскресенье утром. И стоить это должно… много. Ох, как много!

Но что-то все-таки должно остаться.

Турбинин побежал к билетным кассам. Опытным взглядом выцепил билетного жучка и дыхнув тому в лицо трехдневным перегаром, сказал:

– Братишка. Быстро. Билетик нужен в СВ. – Михаил Яковлевич назвал номер поезда.

– Паспортные данные, – лениво выговорил спекулянт.

– Не помню! Был бы паспорт при себе, нужен бы ты мне был, билетов в СВ – пруд пруди! Оформляй на Иванова, остальное не твои проблемы! Быстро, быстро, до отправления четырнадцать минут!!!

– О*кей, – пожал плечами ловкий жук.

Через десять минут Турбинин, засунув между листочками билета пару тысячных купюр, уже шептал на ухо симпатичной проводнице:

– Войдите в положение, мадмуазель… Начальник перебрал, не может ехать в командировку… А если не поедет – уволят к чертовой матери! – Яковлевич пьяненько качнулся и жалобно посмотрел на молоденькую женщину. – Он мой начальник, вместе пили, так что уволят и меня! Выручай, сестренка, не обижу!

Проводница нахмурилась – проситель выглядел не очень. Был без багажа. С таким хлопот не оберешься.

Турбинин ударил себя в грудь:

– Я смирный! Свою дозу еще вчера принял. Как только лягу, сразу же усну. Ты меня и не увидишь, сестренка!

Проводница дорогущего полупустого вагона оглянулась по сторонам, подумала секунду:

– Ладно. Попадешься – скажешь паспорт случайно провожатые забрали. Но мне ты его – предъявлял.

– Понял, понял, – суетливо закивал «бедолага командировочный» и бросился в дверь вагона.

Турбинин проскочил до третьего купе, порадовался, обнаружив второе место свободным: второго пассажира, похоже уже не будет, поезд отходил от перрона. Сел и, окостенело уставившись в окно, сжал ладони между стиснутых коленей.

Раису нужно как-то приволочь сюда, думал Михаил Яковлевич. Ее вагон находится через один от вагона СВ. Судя по тому, что пакетика с курицей и помидорами-редисками в руках Раисы не было, через пару часов она может отправиться в ресторан… Если конечно не запаслась какими-то растворимыми супчиками или не собирается выходить на одной из ближайших остановок… Но поезд – скорый, до первой остановки три часа…, так что за это время нужно как-то исхитриться и выманить воровку из купе…

Или… ждать пока она выйдет на какой-то станции и разбираться с ней уже там?

Нет, Раису могут встречать. Остановка может оказаться транзитной. И денег на такую слежку надо много – такси, питание, гостиница… Так что придется «работать» в поезде, под стук колес…

Турбинин постарался вспомнить, видел ли он раньше Журбину с сигаретой, курила ли она? Если да, то может выйти в тамбур, там и перехватим…

Но нет, Раиса не курила. И вряд ли обрела привычку, находясь в психиатрической больнице.

Вот сука, сколько же она лепилам за выписку-то отбашляла?! Небось тряхнула наворованной мошной, приблуда!

Михаил Яковлевич заскрипел зубами, нетерпеливо заерзал, очень уж хотелось побыстрее добраться до ловкой гадины! Достал из заднего кармана джинсов позолоченную зажигалку, чиркнул кремнем и, глядя на выбившееся пламя, представил как подпалит губы гадине… Как пальцы ей прижжет!

«Ты все мне скажет, сука, все отдашь! – воображая, то что сделает с воровкой и убийцей, Турбинин прекратил впустую тратить газ и убрал зажигалку в нагрудный карман рубашки-поло. – А если деньги у нее с собой?.. Сумочка была вместительной… Не слишком тяжелой, но пол-лимона евро там могло уместиться… Мне нужен нож».

Заставить женщину пойти с ним, можно лишь угрозой, и зажигалка для этого не подходит. Турбинин выглянул из купе в коридор, убедился, что проводница проверяет билеты в одном из первых купе и быстро пошагал к рабочему купе! Дернул ручку дверцы…

Заперто. В шкафчике проводников наверняка есть нож. Но пока до него не добраться.

Подполковник выругался, вернулся на свое место и едва вытерпел полчаса, необходимые проводникам для проверки билетов!

Как только посчитал, что путь свободен, пассажиры начали сновать от купе до туалетов, пошел к вагону-ресторану.

– Мы еще закрыты, приходите через час! – дорогу Яковлевичу преградила официантка.

– Да мне как бы с вашим шефом переговорить, – изобразил смущение Турбинин. – У меня тут торжество намечается, хочу сюрприз сделать…

Официантка тут же сделалась любезной. Клиенты, отмечающие праздники, обычно оставляют хорошие чаевые.

Но наличных денег у Турбинина уже практически не осталось. Последние две тысячи он отдал жадной проводнице и теперь надеялся только на то, что обнаружит у Раисы или сможет снять с банковской карты на длительной остановке. (На московском вокзале на посещение банкомата не хватило времени.)

Турбинин прошел на кухню и, изображая подгулявшего купца, повел переговоры с шефом:

– Тут у моей чудачки, типа, день рождения… Хотел бы что-то особенное для нее заказать…

– Есть хорошее шампанское, – моментально проникся железнодорожный ресторатор. – Свежую рыбку завезли. Антрекоты посоветую…

Подполковник задумчиво поскреб в затылке:

– Шампанское покажи. Чудачка у меня привередливая.

Ресторатор отвлекся на холодильник со спиртным, Турбинин ловко стянул с разделочного стола небольшой, но жутко острый нож. Убрал его под рубашку, локтем припер к ребрам, чтоб не выскользнул.

– Годится, – сказал шеф-повару, предъявившему бутылку. – Под вечер подойдем, пока – сытые.

Опытный оперативник Михаил Яковлевич понимал, что засветился. Проводница его не сдаст, сама замарана. А вот шеф-повар вспомнит странного мужчину, после прихода которого из ресторана нож пропал.

А может и не вспомнит. Ножей на кухне хватает. Куда один свалился от тряски, поди пойми, Турбинин взял нож, что лежал поодаль от разделочной доски…Судя по расположению большого тесака в китайском стиле, шеф любил работать с ним.

И как бы там не повернулось, выбора у «подпола» не было. Нож нужен лишь как инструмент убеждения – использовать его для пыток нельзя, останутся следы крови в его купе, так что для «разговора» зажигалка лучше подойдет. Но вовсе обойтись без острого пера, пожалуй, не получится.

Турбинин вышел из ресторана и пошел к вагону Журбиной.

Подполковник нашел купе Раисы не сразу. Дважды прогулялся по коридору, где бегала возбужденные поездкой дети, заглянул во все приоткрытые двери, но убийцу не обнаружил.

Вспотел немного. Мелькнула мысль: «Рая засекла меня на вокзале и смылась с поезда, пока я бегал к кассе!» Но заставил себя успокоиться – две двери были полностью закрыты, Журбина могла находиться в одном из этих двух помещений.

Турбинин занял наблюдательную позицию между двумя закрытыми купе. Мимо него протискивались пассажиры с чайными чашками в руках, проводница, слава богу, не обратила на чужого дядю ни малейшего внимания. Пробежала пару раз по коридору с озабоченным лицом.

«Неужто Рая спать завалилась?!» – расстроился Турбинин. Время еще раннее, но для полуденного сна поздновато будет…

– Душечка, принести вам чаю? – раздался женский голос неподалеку от подполковника. Михаил Яковлевич скосил глаза: из двери купе под номером пять выходила пожилая дамочка. Обращалась к некой душечке, судя по всему, ленившейся сходить за чаем.

Турбинин повернулся, втянул живот, пропуская мимо остроносую тетку с юркими глазами…

Тетка мазнула по подполковнику взглядом, кокетливо поправила прядку на щеке…

– Позвольте, – проворковала жеманно и, покручивая худосочной задницей, приодетой в полосатые атласные штанишки, отправилась к титану с кипятком.

Чем-то тетка зацепила «подпола». Обычно опытный оперативник легко и на глазок определял социальный статус и благосостояние гражданок, женщина, что только что прошла мимо выбивалась из ранжиров. Она не попадала под определение «обеспеченных пенсионерок», но и не походила на домработницу последних. Вываливалась даже из возрастных категорий, Турбинин мог бы дать ей и пятьдесят лет и шестьдесят с хвостом! Жидковатые волосы женщины были отлично подстрижены, морщинистое лицо подкрашено дорогой косметикой, тетка была похожа на долго голодавшую дворняжку, которую подобрали добросердечные богатеи: отмыли, причесали и атласный бантик повязали… Дворняжка почувствовала себя красавицей, но оставалась тем, кто есть – беспородной плебейкой при шикарном поводке и новомодном собачьем маникюре.

Но да бог с ней. Турбинин осторожно приблизился к открытой настежь двери, заглянул в купе одни глазком…

Раиса сидела у стола, накрытого льняной скатеркой с логотипом фирменного поезда. Смотрела не в окно, а слепо уставилась в противоположную стену.

Напротив Журбиной сидел молодой мужчина приятной интеллигентной наружности. Невнимательно пролистывал тощий глянцевый журнальчик. Получалось, что купе не занято на сто процентов, одна из верхних полок пустовала.

Михаил Яковлевич убрался от купе, повернулся к нему спиной…

Суммировал увиденное. На стол не выкладывали дорожные припасы, так что жареных куриц и помидоров с редисками не будет. Но судя по тому, что Раиса переоделась в спортивный костюм, выходить на ближайшей станции она не намерена.

«В ресторан пойдет, – предположил Турбинин. – Или на диете?.. Здоровье голодовкой поправляет после больничной кормежки?.. Тогда, надеюсь, в ресторан пойдут попутчики! Они-то скромничать не будут, у мужика румянец во всю щеку, вышедшей тетке голодать вообще противопоказано – и так одни кости на месте задницы…»

Турбинин тихо выругался. Скорее бы! Торчать в чужом вагоне опасно, проводница может придраться. Если попутчики Раисы не уйдут обедать, Журбину придется перехватывать у туалета. А это – плохо: дверь с большим окном, по коридору дети бегают…Мамаши за ними приглядывают из дверей купе…

Там можно засветиться. Желательно неожиданно взять Журбину на нож в закрытом тамбуре, пока та не опомнилась и растеряна, заставить пройти с собой до мягкого вагона…

А если Рая перезнакомится с соседями и вместе с ними в ресторан пойдет?!

В голове подполковника роились мысли, строились предположения: «В сумке у Раисы наверняка есть деньги! Наверняка и много! Она только что вырвалась из психушки, отправилась в бега, а в подобные путешествия не отправляются с пустым карманом. Она наверняка затарилась наличностью под самую завязку!» Так что придется забирать и сумку.

Но как? Уволакивать Журбину, приставив ей нож к спине, да еще заставить и сумку из купе забрать, это уже эпизод из фильма про бандитов с плохим сценарием. В реальности так не получится. Даже если беглянка Раиса побоится поднимать шум и понадеется договорить с братом обворованного Эдуарда, что-то она может учудить… С Эдиком эта сучка лихо расправилась: судебный патологоанатом сказал, что шею братишке сломали одним движением – профессионально… Расчленяли уже по-бабски, под истерикой. Но убивали мастерски.

…Мимо Турбинина опять протискивалась дамочка в атласном костюме. Держа в двух руках полные чайные чашки, она на мгновение прижалась к животу подполковника и состроила на морщинистом лице такую однозначно призывную мину, что Михаила Яковлевича чуть не вырвало!

«Швабра старая! – мысленно ругнулся подполковник. – Лицо в окопах, а туда же!»

Сексуально озабоченная швабра чуть дольше приличий задержалась впритык к мужскому животу. Сочинила взгляд матерой вамп. И поведя плечом, «упорхнула» в купе престарелой нимфой соблазнительницей.

«Курица ненормальная, – удивился подполковник Турбинин. – Неужто запала на меня?!»

Озабоченная тетенька и дверь закрывать не стала. Бросая через плечо лукавые «девичьи» взгляды на подполковника – от которых у Турбинина прошел повторный рвотный позыв! – уселась рядом с молодым симпатягой и демонстративным хозяйским жестом убрала с плеча интеллигентного олуха невидимую пылинку.

«Э, да как у нас тут все запущено-то!» – мгновенно обрадовался Яковлевич. Тетка ехала с молодым – возлюбленным, альфонсом? – да еще по сторонам поглядывала!

А это вариант… В одном купе собрались: пожилая чокнутая нимфоманка, пристегнутый к ней кекс и молодая дамочка вполне товарной наружности…

Смесь практически взрывоподобная!

Если исхитриться и вытянуть общипанную курицу из купе… Напоить как следует, узнать не собирается ли ее соседка по купе выходить на ближайшей станции, а после вернуть на место поздней ночью, когда кекс и красотка уже вполне могли бы «подружиться»…

Что будет, если утром в купе обнаружат двух мертвяков с порезами и одну повершенную на шелковой штанине курицу?!

А ничего особенного и не скажут. У тетки на лице написан, а после и знакомыми подтвержден диагноз – она по всем параметрам должна была лечиться от бешенства матки! Если не от нейросифилиса.

Когда подобная персона, находясь в подпитии обнаружит состоявшуюся измену, она способна перерезать шалунов, как нечего делать!

Да и сама потом повесится. На почве нервного срыва.

Турбинин плотоядно усмехнулся. Поправил под рубашкой нож, обмотанный по острию туалетной бумагой и, отправив ненормальной курице призывный взгляд, начал неторопливо удаляться в сторону тамбура. Если он все верно понял, а у тетеньки и в самом деле з а с в е р б е л о, она отправится за ним.

Отправилась.

Турбинин прошел в соседний вагон, обернувшись на секунду, как бы ненароком приложил к губам указательный палец, намекая на сохранение тайны… Потер тем пальцем под носом.

Все бабы, как считал Турбинин, любят тайные свидания и ведутся на случайные флирты. Загадочный посыл попутчика был верно понят, пожилая (наверняка прожженная и опытная) нимфоманка догадливо смежила ресницы. Дойдя до своего купе, Михаил Яковлевич бросил по сторонам настороженный взгляд и закрыл за собой дверь, оставив небольшую щелку…

Все антуражи тайного свидания были полностью соблюдены. Турбинин намекнул на сохранение свидания в тайне. Тетка убедилась, что никто не видит, как она заходит в купе – ах, какая смелость! – одинокого мужчины…

Короче – поиграли. Оба. Тетка, правда, насладилась больше: ее глаза горели бешеными фонарями, грудь под полосатой курточкой вздымалась. Но и Турбинин был доволен: после двойного убийства и одного суицида никто не привяжет пассажира «Иванова» к происшествию в одном из купейных вагонов.

Вот только до ночи еще часа четыре ждать придется. И денег нет.

Чем же тетку-то спаивать?! Укладывать ее в постель ох как нехочется…

А тетка ждать не собиралась. Маняще глядя на подполковника, начала приподнимать полы пижамки…

– У меня для тебя кое-что есть, красавчик, – облизывая тонкие губы, проворковала нимфоманка.

Турбинин решил, что швабра собирается обвисшими грудями похвастаться. Сглотнул пугливо!

Но женщина не собиралась обнажаться полностью. На ее талии подполковник увидел тонкий кожаный ремешок с небольшим карманчиком на кнопке, женщина нажала пальцем на эту кнопочку…

Михаил Яковлевич почувствовал себя как-то неуютно, странно. Показалось будто под черепной коробкой заползали муравьи-мурашки, вдруг захотелось лечь на диван и вытянуться…

Лег. И ощутил под ребрами дикое теснение! Как будто некая невидимая сильная рука сдавила сердце, стиснула его и…

До того как Михаил Яковлевич умер, женщина успела вновь нажать на кнопку.

Постояла, равнодушно глядя сверху вниз на тело. Нагнулась и достала из-за пояса джинсов Турбинина замотанный в бумагу нож. Припрятала его под атласной курточкой за резинку полосатых штанишек.

Потом обтерла полой пижамы дверь в том месте, где коснулась ее рукой, проверила свободен ли коридор, и вышла. Невозмутимо и спокойно пошла в ресторан, ужинать.

Через два дня медэксперт, производивший вскрытие гражданина Иванова, позже оказавшегося подполковником Турбининым, напишет в сопроводительной справке, что тот скончался от обширного инфаркта.

Что делал подполковник в поезде, почему воспользовался чужими проездными документами, никто так и не узнал.

* * *

Миранда торопилась. Едва Арсений под вечер открыл глаза, присела на кровать и сообщила:

– Выбираться из столицы будем по воздуху, Сеня. Москва город богатый, частных самолетов здесь хватает, я уже через Интернет зафрахтовала борт, вылетаем через три часа.

– Надеешься, что не засветимся? – зевая и спуская ноги вниз с кровати, спросил Журбин.

– Не должны. Я сообщила руководству аэроклуба, что мы прибудем прямо к трапу. Так что, умывайся, Сеня, собирайся… – Тамара-Миранда внезапно запнулась и продолжила неожиданно: – Меня кто-то зовет, Арсений. Днем появилось такое ощущение, будто на сердце лассо накинули и тихонько тянут за веревку. Вытягивают. И хочу сказать, Журбин, тянут меня все сильнее и сильнее. Я едва сдерживаюсь, чтобы не побежать на северо-восток.