Текст книги "Невеста для ректора (СИ)"

Автор книги: Оксана Гринберга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

И наши пальцы переплелись.

– Ты очень меня напугала, – признался он. – До этого мне казалось, что я больше не в силах ни за кого так пугаться, если только за свою дочь. Но я ошибался, Джой!

– Но почему? – прошептала я. – Я ведь даже в обморок не упала. Так, ерунда какая-то приключилась!

Он покачал головой.

– Потому что, Джой, многие вещи невозможно объяснить словами. Например, то, что я искал тебя столько лет. И когда я тебя нашел, увиденное превзошло все мои самые смелые ожидания. Поэтому я больше не собираюсь тебя отпускать, и навредить себе я тебе тоже больше не позволю.

Тут его пальцы коснулись моих губ, и мой ответ – вернее, все мои возражения – куда-то исчезли. Испарились, хотя я собиралась ему сказать, что вовсе не думала себе вредить.

Вместо этого я потянулась ему навстречу, потому что в этот миг со мной что-то произошло. Мне стало все равно, кто он, и кто я – и что он самый завидный холостяк Аквитана, а я чуть было не грохнулась в обморок посреди Турнира…

Мне хотелось, чтобы он меня поцеловал.

Но вместо этого Берк Гамильтон заявил, что его очень тревожит мое состояние. Вернее то, что я плохо ем в последнее время.

– Только не начинайте!.. – закатила я глаза.

– Не начинай, – подсказал он, посмеиваясь. – Зови меня по имени, мне будет приятно. Так вот, Джой, я должен кое-что тебе сказать. Насколько я знаю, Лекарское Крыло осаждают толпы твоих поклонников…

– Каких еще поклонников?! – пробормотала я.

Не объяснять же ему – сейчас, в такой момент?! – что один из них мой брат, второй – друг, третий некромант, а про остальных я и знать ничего не знаю!..

– Но я, – продолжил он, – пользуясь своим служебным положением и определенным расположением со стороны юной леди Лангстон…

– Лиззи к вам давно неровно дышит, – отозвалась я, – но у нее уже есть жених, так что на нее не отвлекайтесь!

Пусть он лучше отвлечется на меня. Поцелует, в конце-то концов, пока кто-нибудь не вошел и все нам не испортил. Но вместо этого он все еще продолжал забавляться. В такой момент!..

– К тому же, испытывая жестокое давление со стороны своей дочери… Да демоны побери, к чему все эти длинные речи?!

И тут же заявил, что я только для него и все будет именно так, как он решил. Приподнял меня с кровати и накрыл мои губы своими.

…Нет, в этот момент я вовсе не умерла от счастья, хотя подумала, что вот-вот… Что мое сердце не выдержит этой лавины чувств, разве оно в состоянии с таким справиться?!

Но оно все же справилось, хотя на миг замерло, пропустив один удар. И тут же застучало с новой силой, а я ответила на поцелуй. Потому что не было никого другого, кто бы занимал мои мысли и чувства, как это делал Берк Гамильтон!..

Что уж тут скрывать, он был мужчиной моей мечты, и моя мечта исполнилась здесь и сейчас.

Но как надолго и к чему это приведет, я не знала и загадывать не хотела. Решила жить сегодняшним днем, вернее, этим восхитительным моментом.

Потянулась ему навстречу, чувствуя себя невозможно окрыленной и невероятно влюбленной… Настолько, что, замирая от наслаждения, ощущала сердцем каждое его нежное, осторожное прикосновение.

Мне казалось, он меня щадил. Давал время привыкнуть к себе и к тому, что сейчас происходило. К тому, что он заявил на меня свои права и больше не собирался отпускать. Потому что так долго меня искал, а когда увидел, то понял, что увиденное превзошло все его ожидания. И другие ему уже не нужны…

Ведь он испугался за меня так же сильно, как и за Гретту, а это что-то да значило!

Он целовал меня осторожно – быть может, думал, что я растеряла последние силы, чуть было не упав в обморок на стадионе, а обед, сон и малиновый мусс еще не до конца на меня подействовали.

Но он ошибался. Со мной уже все было хорошо, а его приход окончательно вернул меня в чувство. И этих чувств отказалось так много, что я, преодолев собственную застенчивость, потянулась к нему и, обнимая за шею, принялась отвечать на его поцелуй.

Пусть я не знала, как делать это правильно, потому что меня никто и никогда еще не целовал, но интуитивно чувствовала, что ничего не испортила. Наоборот, мой ответ пришелся по нраву этому сильному, зрелому мужчине. Он прижал меня еще сильнее, его губы ласкали мои, вызывая во мне массу незнакомых ощущений.

И всего лишь одну связную мысль.

Кажется, я влюбилась. Окончательно и бесповоротно.

Так, что уже на всю оставшуюся жизнь.

Глава 16

Он поджидал меня возле Центральных Ворот Академии. Стоял рядом со своей коляской, украшенной гербом Гамильтонов на черном лакированном боку. И я, посильнее запахнувшись в темный плащ – потому что день клонился к вечеру и солнце вот-вот собиралось коснуться верхушек шпилей Храма Всех Богов, – отправилась к нему навстречу.

Шла, не в силах сдерживать улыбку, и порывы холодного ветра нисколько меня не волновали. Потому что у нас с ним было первое настоящее свидание, и я с трудом верила в свалившееся на меня счастье.

Все началось с того, что Берк – мне следовало называть его по имени – согласился отпустить меня домой, стоило лишь об этом заикнуться. Заявил, что это отличная идея. Да, мне следует навестить родителей и немного развеяться, после чего вернуться в Академию и пораньше лечь спать. Потому что завтра уже новый день, и мне понадобятся ясная голова и свежие силы, так как пополудни состоится второе испытание Турнира.

К тому же – теперь уже точно! – в Академию прибудет его дядя Эдвард, который питает слабость к подобного рода развлечениям. Особенно ему по нраву сражения с магически-измененными существами, которые нас ждали на втором испытании, поэтому король решил не лишать себя подобного рода удовольствия. И команде столичной Академии стоит быть во всеоружии, потому что он может захотеть пообщаться с нами перед испытанием и пожелать нам удачи.

Но отпускал Берк меня домой вовсе не из-за короля, а из-за меня, потому что небольшая прогулка и смена обстановки пойдет мне на пользу. Так и заявил!..

А теперь, стоило мне подойти к коляске, внимательно уставился мне в лицо.

– Ты все еще бледная, – констатировал он.

Затем обнял меня, и я на миг закрыла глаза, прижимаясь к его груди, вдыхая резкий запах парфюма, чувствуя, как меня снова переполняет ощущение бесконечного счастья. Что уж тут скрывать – я была влюблена!..

И еще, окрыленная, я с трудом могла поверить в то, что это происходит со мной наяву. И что у нас будет время, чтобы побыть вдвоем, а вовсе не очередная встреча в саду или его кабинете, где в любой момент наше уединение могли нарушить любопытные; или же «свидание» в лазарете под присмотром Лиззи и деятельной Гретты…

Впрочем, в лазарете я чуть было все не испортила. Потому что, отпустив домой, Берк вызвался меня отвезти, на что я попыталась было заикнуться, что вполне могу дойти и ногами – вернее, порталами. Но вовремя заткнулась.

Конечно же, сказала ему, я буду только рада.

А потом явилась Гретта с вазой и заулыбалась, увидев нас, державшихся за руки. Заявила, что папочка не должен отвлекаться на нее, а должен отвлекаться на меня, потому что ее проводит домой Лиззи Лангстон, с которой она тоже подружилась…

Но тут явилась еще магисса Дорини, чтобы проверить, как у меня дела. Или же, подозреваю, убедиться своими глазами, что ректор навещает студентку пятого курса Джойлин Селдон, к которой проявляет личный повышенный интерес…

За ее спиной маячили расстроенная подруга – Лиззи все же не удалось задержать магиссу у дверей моей палаты – и несколько любопытных лекарок.

Именно тогда Берк, словно очнувшись, заявил мне, что ему пора идти. Его ждут судьи, лорды-попечители, кузен со своей армией и еще куда большая армия тех, с кем придется обсудить вопросы, связанные с завтрашним визитом короля.

Поэтому он вынужден меня оставить, но обязательно встретит у Центральных Ворот в семь вечера и отвезет до дома, чтобы я снова не вляпалась в какие-то неприятности! И произнес он это таким тоном, словно я в них регулярно вляпывалась, в эти самые неприятности!..

На это я закатила глаза, потому что все было совершенно не так. До этого я проучилась в Академии Эйлирена четыре года без каких-либо происшествий, если, конечно, не брать во внимание постоянные опоздания в столовую, пакости со стороны некромантов и нашу им изощренную месть.

Неприятности начались как раз перед самым Турниром – с того самого бахараша, которым мне гавкнули в ухо, а чуть позже мне начали приходить записки, которых почему-то больше не присылали.

Но в лазарете, чувствуя тепло ладони Берка Гамильтона, в которой он держал мою руку, мне нисколько не хотелось об этом думать – ни о записках, ни о бахараше, ни о каких-либо других проблемах…

Только о нашем поцелуе и еще о том, что совсем скоро у нас будет первое, настоящее свидание. Вернее, он отвезет меня до дома, а это целых…

Целых полчаса, а то и больше вместе!..

Тут наш ректор со всеми попрощался, забрал Гретту и ушел, а я выпроводила магиссу Дорини, заявив, что со мной все в порядке. Вот, посмотрите, даже магический резерв полностью восстановился…

Она посмотрела, после чего ушла, и мы наконец-таки остались вдвоем с Лиззи. Впрочем, подруга тут же заявила, что у нас слишком мало времени. Потому что у меня – да-да! – то самое первое свидание, на которое я отправлюсь во всей красе.

Она уж постарается!

Поэтому я должна сидеть и не дергаться, пока она будет сооружать мне прическу. Вернее, сначала мне не помешает вымыть волосы, потому что я вся не только пропылилась, но еще и пахну успокаивающими травяными смесями, как все лекарское крыло.

Но она уже обо всем договорилась… Меня выпустят из лазарета, правда, после того, как я на глазах магиссы Дорини съем целую тарелку мясной запеканки.

На это я в полнейшем ужасе округлила глаза, заявив, что они с магиссой Дорини хотят моей смерти. Да-да, потому что я лопну им на радость, если еще что-нибудь проглочу.

Но чего только не сделаешь ради любви, пришлось прикончить всю запеканку!..

Затем меня выпустили на свободу, и я вернулась в свою комнату, в которую уже успели перенести все надаренные мне цветы, и она стала походить на оранжерею. Даже в нашей с Лиззи крохотной ванной стояло несколько букетов!

Но мне все же удалось вымыться, затем я терпеливо дожидалась, пока Лиззи закончит с прической, после чего мы принялись с ней спорить из-за платья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я хотела надеть свое любимое – синее, с кружевами по лифу, которое подходило по цвету к моим глазам. Согласна, пусть оно не самое новое, но мне в нем было привычно и комфортно. Лиззи же вознамерилась нарядить меня в свое, только что полученное от родителей для соблазнения того самого лорда Гамильтона…

Нет, с нее хватит и Алекса, так что это платье надену я!

Но я все же уперлась и отстояла синее платье, заявив Лиззи, что я нравлюсь нашему ректору такая, какая есть. Вот, промокшая насквозь после купания в Призрачном Пруду тоже нравилась, и после нападения мага-отступника на балу пришлась по нраву, да и от меня в лазаретной кровати с двумя косичками и выданном лекарками халате он тоже не стал воротить нос. Наоборот, целовал меня так, что я…

– Что?! – улыбаясь, спросила у меня Лиззи, но я лишь махнула рукой.

Не говорить же подруге, что я совсем пропала… Потерялась в омуте любви и новых, доселе неизвестных мне желаний.

Но мне казалось, что он тоже… потерялся. Поэтому я пойду в своей одежде, заявила я Лиззи, такая как есть. К тому же после нашей встречи я собиралась навестить родителей, и мне не хотелось ничего им объяснять.

По крайней мере, не сейчас, когда мне самой до сих пор ничего не ясно. Наоборот, я планировала задавать им вопросы.

В конце концов Лиззи сдалась, и довольно скоро – как же быстро пролетело время! – я уже шагала к Центральным Воротам. Из Академии меня выпустили без разговоров, получив на то распоряжение ректора, а он сам поджидал меня возле своей коляски.

И по его глазам я поняла, что ни в чем не прогадала, выбрав свое любимое платье.

Я нравилась ему любая, но все еще не могла до конца в это поверить. Неужели это правда?! Неужели это происходит со мной наяву, и этот красивый, вернее, великолепный мужчина влюблен… в меня?!

– Похоже, ты так до конца и не оправилась, – заявил Берк, когда помог мне устроиться в открытой коляске, затем сел рядом со мной и наказал кучеру трогать. – Придется хорошенько тебя накормить.

На это я едва сдержала мучительный стон, хотя Лиззи наказала мне во всем соглашаться с нашим ректором.

Мне стоило обязательно сказала ему «да», если он захочет пригласить меня в ресторацию или кондитерскую, пусть даже еда лезет у меня уже из ушей… Так и заявила! А затем еще добавила, что это наказание мне за то, что я так долго и старательно игнорировала походы в столовую.

– Я не хочу есть, – призналась ему шепотом, понимая, что вся наука Лиззи идет коту под хвост. Но я не могла представить, как в меня может влезть еще хоть одна ложка после стараний магиссы Дорини. – Вернее, я уже больше ничего не смогу сегодня съесть.

– Шоколад, – улыбнулся мне Берк, – не такая уж и еда. Думаю, он поможет тебе немного взбодриться. – И тут же наказал кучеру сворачивать на Королевский Проспект и ехать к углу Вознесения и Победы 3 Декабря.

И мы поехали.

Берк держал меня за руку, рассказывая о том, как все порядком всполошились среди судейской коллегии и преподавателей, когда я чуть было не упала в обморок. И что ему тоже стало порядком не по себе.

На это я вздохнула, заявив, что не хотела никого пугать. Особенно его.

Но выходило, что испугала.

Затем стала с легким удивлением поглядывать по сторонам, потому что из коляски Берка вид на Эйлирен оказался другим. На какое-то мгновение мне даже показалось, что это был совсем чужой город, пусть и с известными мне улицами – но сейчас я находила их несказанно красивыми, даже интригующими, словно мы очутились в другом месте!..

Но, быть может, объяснение этому было в том, что я оказалась совершенно и бесконечно влюблена и теперь видела мир в ином свете?

Впрочем, я все же очнулась и стала задавать Берку вопросы, а он принялся мне на них отвечать. Охотно говорил о себе, о Гретте и войне, и еще о том, как так вышло, что он стал ректором в столь молодом возрасте, а его брат заполучил АЧМ.

На это я, немного смущаясь, сказала, что со стороны выглядит, будто бы между ними с лордом Хештемом пробежала черная кошка. Или же мне это только показалось? Или во всем виноваты гуляющие по столице слухи, которые нисколько не слухи, о развратном нраве его кузена? Или же мне стоит закрыть рот и не спрашивать у него о подобных вещах?

Оказалось, что я имею право спрашивать о чем угодно, потому что могу всецело ему доверять. Как и он доверяет мне. Как он может не доверять той, которая спасла жизнь не только ему, но и его дочери, и кому теперь принадлежит его сердце?

Так и сказал, на что мое застучало еще быстрее, хотя оно и так уже колотилось как сумасшедшее.

Оказалось, та самая черная кошка раздора между кузенами пробежала уже давно, потому что они были увлечены одной и той же девушкой. Но она выбрала не Крейга, а его.

– Твоя жена! – догадалась я.

– Сабрина, – кивнул Берк, – вышла замуж за меня, и Крейг до сих пор не может мне этого простить. Когда ее убили, он отдалился от меня еще сильнее. Сказал мне, что это я во всем виноват, потому что не усмотрел.

– Но ты же был далеко, когда это произошло, – покачала я головой. – Как ты мог усмотреть?!

– Я был далеко, – согласился Берк, – но все же не усмотрел. Не смог такого предвидеть, поэтому не сумел ее защитить.

На это я сочувственно сжала его руку – он все еще переживал.

К тому же после его слов многое прояснилось. Наше сходство с Сабриной Гамильтон оказалось довольно явным, поэтому неудивительно, что я сразу же привлекла к себе внимание развратника королевских кровей, который когда-то был влюблен в жену своего кузена. К тому же лорд Хештем принялся в чем-то меня подозревать, и все это смешалось в гремучую смесь, подпитываемую его личным интересом.

– А то проклятие, которое наложили на лорда Хештема… Как давно это произошло?

– Не могу сказать точно, – отозвался Берк. – Года три-четыре назад на одном из допросов он встретил мага-отступника, который оказался сильнее, чем все, с кем мы до этого сталкивались. Тот пробил его защиту и наложил неизвестное нам проклятие. Никто понятия не имеет, что это такое и как именно оно действует. Похоже, снять его сможет только другой маг-отступник, но вряд ли кто-то из их братии станет это делать. Они лишь рассмеются ему в лицо.

– Крейг умирает? – осторожно спросила я.

– Умирает, – согласился Берк, – но лучшие маги Аквитана делают все, чтобы замедлить этот процесс, так что мой кузен еще долго послужит на благо родины. Хотя, если честно, я не слишком одобряю его методы служения.

На это я кивнула, потому что в целом не слишком-то одобряла его кузена. Но говорить об этом Берку не решилась. Подумала, что у нас все-таки первое свидание, так что мне стоит выбросить руководителя АЧМ из головы вместе со всеми его подозрениями…

К тому же из-за поворота показались расцвеченные магией витрины «Королевской Шоколадницы» – заведения настолько элитного и дорогого, что даже Лиззи Лангстон никогда не заикалась, чтобы мы с ней его посетили.

Потому что это было намного выше уровня моей семьи. Мы просто не могли себе такого позволить.

По дороге я как-то не придавала значения, куда мы едем, увлеченная нашим разговором и тем, что Берк держал мою руку в своей ладони. Но стоило нам оказаться у дверей «Шоколадницы», как я растеряла всю свою уверенность.

Внезапно подумала, что зря не прислушалась к совету Лиззи и не надела тот наряд, который она предлагала. Да, я нравилась Берку любая – у меня уже была возможность в этом убедиться, – но мое любимое синее платье явно было слишком уж простеньким для подобного места.

Вернее, ступив на вымощенный новыми плитками тротуар рядом с разноцветными витринами «Шоколадницы», я почувствовала себя… слишком уж простенькой. Потому что из дверей кондитерской вышли две одетые, как королевы, девушки – в вечерних нарядах, увешанные драгоценностями и с модными маленькими шляпками с небольшой вуалькой в волосах.

Улыбнулись Берку кокетливо, затем оценивающе оглядели меня с головы до ног. После этого одна фыркнула презрительно, а на лице второй появилось насмешливое выражение. И мне стало совершенно ясно, какое мнение они обо мне вынесли.

Да, мое платье сшито полгода назад, и даже тогда оно было не по последней столичной моде. Вот, и швейцар у дверей смотрел на меня снисходительно – подозреваю, его ливрея стоила намного дороже, чем то, сколько мы заплатили за ткань и отдали за вышивку и кружево модистке с улицы Победы Альянса.

Впрочем, те дамы довольно скоро отбыли в поджидающих их колясках, а швейцар подобострастно уставился на лорда Гамильтона – сокрушительно красивого, одетого убедительно дорого. Распахнул перед нами дверь, поклонился, приглашая внутрь, но я застыла, не в состоянии пошевелиться.

– Джой, – встревоженно произнес Берк, – что с тобой? Ты снова побледнела. Опять плохо себя чувствуешь?

Но я покачала головой.

Нет, со мной все было хорошо… Вернее, со мной-то все хорошо, но на мне висело проклятие среднего класса – я чувствовала себя недостойной.

Где он, а где я?..

– Я никогда еще не ходила никуда с мужчиной, – призналась ему негромко. – Только с друзьями, Лиззи и Алексом. И еще я никогда не бывала в таких… Таких дорогих местах! – понизила голос, чтобы не услышал усатый швейцар: – Может, мы туда не пойдем, а просто… Просто прокатимся по городу?

И я попытаюсь обрести душевное равновесие.

– Мы обязательно с тобой прокатимся, но в другой раз, – заявил мне Берк, затем улыбнулся понятливо: – А то, что ты не бывала в таких местах… Пора привыкать в них бывать, Джой! Сегодня и начнем, потому что теперь тебе часто придется ходить везде со своим женихом. – После чего добавил: – А потом со своим мужем.

И я чуть было не растянулась у дверей «Королевской Шоколадницы» на глазах у того самого швейцара. Но Берк меня удержал – заботливо подхватил под локоть и, подозреваю, немного надо мной посмеиваясь, провел внутрь через распахнутые двери.

Но нет, я все же не умерла от счастья, потому что об этом даже боялась думать, хотя Лиззи вовсю строила планы на нашу свадьбу. Заявила мне, что если я ничего не испорчу – не стану вести себя как дура или же постоянно падать в обморок от свалившегося на меня счастья, из-за чего Берк засомневается в моем психическом здоровье, – то я стану его женой.

Мне хотелось этого больше всего на свете.

Быть с ним, любить его, заботиться о Гретте, как о своей дочери. К тому же мне хотелось, чтобы у нас обязательно еще были дети. Да и сам процесс их зачатия, признаюсь, несказанно меня волновал. Потому что, косясь на Берка и шагая за подоспевшим официантом, который вел нас за отдельный столик подальше от людских глаз, я думала…

Думала о том, насколько мне нравятся его поцелуи и прикосновения и что я хочу узнать о нем больше.

Я хотела знать о нем все и подозревала, это будет несказанно приятное и волнующее узнавание. Если, конечно, я ничего не испорчу.

Поэтому, нервно улыбнувшись швейцару, я решила перестать вести себя как дура.

…Быть может, Берк почувствовал, о чем я думала, когда смотрела на него, потому что, едва мы опустились за столик в отгороженной от общего зала нише, как он сразу же меня поцеловал. Я не осталась безучастным свидетелем этого действия и принялась с энтузиазмом ему отвечать.

Мы самозабвенно целовались до тех пор, пока нам не принесли заказ. Ему кофе, а мне шоколад и сладости. На это я уставилась на поднос во все глаза, пытаясь вспомнить, когда мы успели все заказать. Или же Берк по дороге сказал метрдотелю, чтобы принесли на их вкус?..

Вкус поваров «Шоколадницы» оказался слишком уже сладким, но я все же выпила чашечку шоколада и даже что-то съела – нечто розовое и воздушное, сладкое настолько, что мне моментально потребовалась еще одна чашечка, но уже крепкого кофе…

И все это время я смотрела на Берка, слушала его и ждала нового поцелуя. Но вместо него он принялся задавать мне вопросы, а я стала рассказывать ему о том, как я живу. О моих родителях и о том, что я увлекалась магией с самого нашего переезда в столицу, так что поступление в Академию не доставило мне никаких проблем.

И еще, что училась я с удовольствием.

Рассказала ему, что дома у нас большая библиотека, так что на каникулах я всегда много читала. Отец собирал ее, выходило, для меня, потому что сам не особо интересовался книгами. Вернее, я никогда не видела его за чтением, хотя он много раз мне заявлял, чтобы я не теряла времени на глупости и что знания пригодится мне в будущем.

Поэтому я перечитала почти все, что у нас было по магии. Может, только Ментальную Магию не трогала – меня всегда в ней что-то отталкивало. Скорее всего, те самые блоки, которые стояли у меня в голове.

Слишком уж болезненный вопрос, и, наверное, я подсознательно его сторонилась.

Кажется, Берк решил, что мне тяжело об этом говорить, поэтому перевел разговор на Лиззи. Принялся расспрашивать, и я рассказала ему, как началась наша дружба, а потом заговорила об Алексе – решила объяснить, что мы с ним дружим вот уже четыре года и чтобы Берк не вздумал меня к нему ревновать!..

Нет, никаких личных отношений нас с Алексом никогда не связывало – мы просто друзья, сказала ему, и еще нас считают лучшей Боевой Парой в Академии. На это Берк подтвердил, что никогда не рассматривал Алекса Карвелла как своего соперника. У него даже мыслей не возникало – к тому же, когда он впервые увидел нас рядом, ему даже показалось, что мы с Алексом родственники.

На это я кивнула.

– Мне кажется, что Алекс мой брат, – призналась ему, понизив голос.

Да, Лиззи говорила мне, чтобы я не вела себя как дура и постаралась ничего не испортить, но Берк не так давно заявил, что я могу ему доверять. Поэтому я решила попробовать.

В его серых глазах промелькнуло удивление, и я тут же добавила:

– Понимаю, это звучит довольно странно, но я помню Алекса в детстве, хотя получается, что мы с ним выросли в разных городах.

– Довольно-таки интересно, – отозвался Берк, когда я ему рассказала, как зашатались после сегодняшнего испытания мои ментальные блоки и выдали мне новое воспоминание. – Но раз так, то, выходит, он тоже должен был потерять память?

Я кивнула. Именно так!

– У Алекса похожий на мой провал в памяти. Он тоже не помнит своего детства. Правда, он утверждает, что это из-за ранения, хотя мне кажется все это в высшей степени странно. Но я уверена, что объяснение обязательно найдется. Пока что мне в голову приходит только один вариант… Во время войны мы каким-то образом его потеряли. Наверное, мой брат пропал еще в Ливанте, а родители почему-то решили, что его убили. В Ливанте тогда были массовые казни, – пояснила я Берку. – В городе царила полнейшая паника, потому что маги-отступники с солдатами Угроса убили чуть ли не половину жителей.

Берк сжал мою руку.

– Я знаю, Джой!

– И мы похоронили моего брата… Выходит, что в наших сердцах, потому что на кладбище, видимо, пустая могила или же там лежит кто-то другой. А потом мне стерли память. – Наверное, и родителям тоже, раз уж они не вспомнили Алекса, когда тот приходил к нам в гости. – А он, оказывается, был ранен и все забыл. Скорее всего, Патрика подобрала Грейс Карвелл, но не стала искать его настоящих родителей… Вместо этого придумала историю о том, что его зовут Алекс Карвелл, а вовсе не Патрик Селдон, и что якобы его отец погиб в бою с магами-отступниками. И еще, что он ее сын. Зачем она это сделала, я пока не знаю, но обязательно выясню. И все это продолжалось годами, пока мы с Алексом не вспомнили друг друга…

– Он тоже тебя вспомнил? – переспросил Берк.

– Да, – кивнула я, не совсем уверенная, что мне стоит рассказывать о бахараше на нашем первом настоящем свидании.

Потому что мне очень хотелось ничего не испортить, когда вокруг такая красота, и эти тончайшие фарфоровые кружечки, и маленькие корзиночки пирожных, а еще Берк держит меня за руку и смотрит на меня встревоженно…

К тому же Лиззи мне заявила, что не стоит вываливать на мужчину все свои проблемы сразу.

«У вас вся жизнь впереди, – сказала мне подруга перед уходом, – поэтому не спеши, Джой! И постарайся ничего не испорть. Делай все постепенно и не пугай его теми тараканами, которые у тебя в голове».

Поэтому я решила, что у нас целая жизнь впереди, а со своими тараканами я разберусь сама. Вернее, все станет на свои места, как только ко мне вернется память.

– Я хочу снять ментальные блоки, – призналась я Берку, – и сделать это как можно быстрее. Вернее, как только закончится Турнир. – Оставалось потерпеть всего лишь два дня. – После этого я сразу же пойду в Магический Докторат, что на Третьей улице Победы, и попрошу у них вернуть мне память.

Оказалось, Берк знал об этом месте и об этих магах, потому что к ним обращалось несколько его знакомых, тоже из-за терзающих их воспоминаний о войне и потери близких.

– Я пойду с тобой, – сказал он мне. После чего добавил: – Знаешь, Джой, я горжусь тобой и твоей выдержкой. Ты невероятно сильна и удивительно красива. И я в полнейшем восхищении… – Затем снова меня поцеловал, но и я не собиралась оставаться в долгу.

Мы целовались так долго, пока у меня не закружилась голова, а мир не раскрасился в розовую полоску, приобретя ванильный вкус влюбленности…

Таким же он оставался всю дорогу до белого дома с синей дверью и длинными цветочными горшками на окнах – тому самому, что стоял на улице Преображения 15.

Это было место, где я жила все эти годы в столице.

На втором этаже в комнате отца горел свет. Мама, наверное, что-то вязала в гостиной, и я видела отблески огня из камина на стеклах.

– Не хочу тебя отпускать, – признался Берк. – Но, судя по твоему лицу, будет слишком рано, если я приду знакомиться с твоими родителями. Ты и так едва ли не в обмороке. – Улыбнувшись, он быстро прикоснулся к моим губам. – Не стану тебя торопить, Джой! Я дам тебе достаточно времени привыкнуть и осознать, что происходит. Понять, что я тебя уже больше никогда не отпущу.

Затем помог мне выбраться из коляски наружу, сказав, что оставит кучера у дверей моего дома и тот привезет меня назад, в Академию.

Так ему будет спокойнее.

Снова поцеловал на прощание, наказав долго не задерживаться, а по возвращении сразу же ложиться спать, после чего исчез в синих сполохах портала.

Я же еще немного посмотрела ему вслед – вернее, как затихали магические отголоски его пространственного перехода. Затем перевела взгляд на синюю дверь и решительно отправилась к крыльцу. Потому что пришло время вырваться из сладкой неги и вернуться в реальную жизнь.

Жизнь, в которой у меня было слишком много вопросов к своим родителям.

Они меня уже ждали – Берк еще в лазарете посоветовал послать домой записку и предупредить о вечернем визите. Вышли навстречу – улыбающаяся мама в светлом переднике на домашнем платье и спустившийся со второго этажа отец.

Мама обняла меня первой, уткнулась влажными пухлыми губами мне в щеку. Она была невысокого роста с вьющимися светлыми волосами и приятным, улыбчивым ртом, который моментально превращался в скорбный, стоило кому-либо упомянуть в разговоре Ливанту или же события из прошлого.

Но сейчас она улыбалась – приветливо, как всегда. И я, вынырнув из омута влюбленности и розовой ванили, подумала, что улыбалась она слишком уж отстраненно. Словно сказала себе: а теперь улыбаться, потому что приехала твоя дочь!..

Отец тоже подошел, но смотрел на меня строго. Подставил щеку для поцелуя, и я тронула губами его сухую кожу.

– Что случилось, Джой? – спросил он, не скрывая своего недовольства. – Твоя записка нас с мамой порядком взволновала. Почему ты не в Академии? Разве тебе не стоит сейчас готовиться ко второму испытанию?

– Мы и так к нему готовы, пап! – пожала я плечами. – Не беспокойся об этом, – затем зашла в дом, все еще не в состоянии отделаться от мысли, что родители не слишком-то рады меня видеть.

Вернее, мама еще как-то старалась изобразить радость, а вот отец… Отец даже не старался, хотя в записке я написала, что со мной все хорошо. Первое испытание мы пришли вполне достойно, и я приеду всего лишь на часик, потому что очень соскучилась по дому.

– Нет, мам, я не буду ужинать, – ответила я на ее вопрос. – Меня так закормили в Академии, что дальше уже некуда.

– Тогда зачем ты приехала? – нахмурился отец. – Джойлин, к чему эти сантименты в такое-то время?! Сейчас ты должна собраться по максимуму, чтобы вы обязательно прошли в финал. – Затем склонил голову. – Хотя я слышал, что король будет уже завтра…