Текст книги "Безупречный враг. Дилогия"

Автор книги: Оксана Демченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

– Хозяина для тебя пока нет, – отозвался араави. – Но имеется важное дело, и мне для этого дела требуешься именно ты. Полагаю, несносный мальчишка, я не стану слушать твое мнение о готовности исполнять или не исполнять то, за что я уплатил полновесным серебром. Вот твоя работа: я устал до последней крайности от постоянных попыток твоей полубезумной мамы добраться до сока ош. И от ее продолжительной болезни, выраженной в навязчивом желании перерезать мне, якобы прячущему вожделенное, мое тощее ненавистное горло. Изволь присматривать за негодной хранительницей. И только попробуй не справиться.

Сирена широко открыл глаза и молча слушал араави. По его взгляду, шало прыгающему по лицам, по напряжению, вынуждающему дрожать левое веко, араави понял: юноша использует вторую часть дара. Настоящие сирены – лучшие из них, осознанно впитавшие и принявшие полноту капли дара, – не только внушают, но и безошибочно улавливают ложь. Выцеживают тончайшие намеки на неискренность в оттенках голоса, мимике, дыхании, пульсе, даже в молчании…

– Она себе самой противна, когда натворит невесть что, – признал араави, с растущим интересом рассматривая юношу. – Плачет, просит прощения. А потом снова утрачивает всякое понимание пользы и вреда, добра и зла, себя и мира. За год она четыре раза добиралась до моей комнаты. Сколько раз ее ловили стражи в коридорах, не ведаю.

– Моя мама? – Голос сирены приметно дрогнул.

– Судя по приметам поиска – твоя.

– Не понимаю… Что следует делать?

– Ты дурно слушал. Но изволь, я повторю медленно и подробно. Следить за ней. Убеждать, в том числе голосом. Я полагаю, ты – единственное существо на всем нашем Древе, действительно важное для Лооты.

– Вы ее хозяин? – едва заметно поморщившись, предположил сирена.

– Я, скажем так, в равном с тобой положении, – вздохнул Граат, морщась и нехотя позволяя себе глубокий зевок. – Мне передали сирену покойного перламутрового араави, не спрашивая согласия. В довесок к жезлу. Меня забыли спросить, хочу ли я стать ее хозяином.

– То есть вы хотите сказать, что вы и есть…

Юноша запнулся и удивленно нахмурился. Араави проследил за его взглядом. Не обнаружил на собственном одеянии белой окантовки, пусть даже самой узкой. Потер костяшками пальцев лоб. Обернулся к аоори. Тот безмятежно улыбнулся и развел руками, даже не пытаясь выглядеть виновато:

– Вы, энэи, когда по трое суток не отдыхаете, потом делаетесь непробудимы.

– Уж так прямо…

– О наш трудолюбивый и неусыпный владыка, – с отчетливым ехидством покаялся аоори, гулко стукнув себя в грудь и поклонившись. – Признаю, я подобрал кое-какие травки, продлевая время отдыха. Вас отстирали после горного похода, если позволите так сказать. Грязи было много, поверьте. Лекарь делал вам массаж, далее он же разминал стопы. Потом пришла девочка и стала спрашивать, что такое древняя кровь.

– Девочку зачем приплел? – насторожился араави.

– Так за все уж сразу решил повиниться, – с трудом пряча улыбку, вздохнул страж. – У меня волосы острижены коротко, Лоота спала, прочие воины тоже не сгодились. Отказать божественной было невозможно, мы все чтим Сиирэл. И мы с благоговением… не вмешивались. Она плела косички. Пробовала по-всякому, чтобы покрасивше выходило, поровнее, вы же ей подарили коня. А потом Лоота вошла – и вот…

Араави судорожно ощупал голову. Охнул, торопливо ободрал несколько ленточек, разворошил волосы. Сокрушенно глянул на сирену, согнувшегося в кресле. Смеяться над владыкой тот не мог, вдобавок смятые ребра нещадно болели… Но не смеяться тоже не получалось. Справился с собой юноша на редкость быстро. Поклонился, даже попробовал встать, но был остановлен жестом Эраи.

– Значит, теперь я принадлежу западным островам, никакой ошибки нет и решение принято, хотя мы пока что на срединном Тооди, – сделал вывод сирена. – Неожиданно… О вас говорили в крепости сирен востока много дурного, о владыка Граат. Так много, что я заинтересовался.

– Хотя бы не обзывали меня сушеной акулой? – живо уточнил араави.

– Нет, – удивился сирена. – Звали просто акулой. Зубастой. А что?

– Пустяки. Как мне тебя звать?

– Не знаю. Тех, кто не допущен до взрослого служения, в нашей крепости именовали по году приема и комнате проживания. Меня приняли в год Волны, я должен был отзываться, когда кричали «девятая Волна».

– Пять лет назад началось твое обучение… чем же ты занимался первые десять лет жизни? – удивился араави.

– Жил там же, при храме, учился воинскому делу, – отозвался сирена. – Ведь жрецы еще не знали наверняка, есть ли у меня в голосе мед и яд, годны ли они по силе.

– Ясно. Иди вниз. Твоя мама наверняка уже закончила мерзнуть в воде и теперь готова знакомиться с сыном, вполне надежно осознавая себя.

– Она… здесь? – В голосе проявилось короткое смятение.

Араави кивнул. Его аоори, не дожидаясь новых приказов, прошел к дверям, подозвал одного из своих людей. Указал на сирену и велел проводить и поддержать. Юноша ошарашенно дернул плечом. Зачем поддерживать? Он вроде не падает, хоть и хромает.

– Привыкай, – безнадежно посетовал Граат. – Эти здоровенные чудища еще хуже моей сирены. Они никого не слушаются. Меня наверняка теперь же запрут, а если лекарь велит, вынудят снова отдыхать.

– Вас… запрут? – осторожно переспросил сирена.

– Обязательно, – заверил аоори, сохраняя полнейшую серьезность. – У нас строго. Лекарь сказал – исполняем.

– Очень необычные порядки.

– Ты не умничай, пока еще есть целые ребра, – с напускной мрачностью буркнул аоори.

Сирена сказал бы больше и поинтересовался многим, но желание увидеть маму было гораздо сильнее любопытства. Он уже хромал через комнату. И позволил себя поддерживать, то есть, в общем-то, нести вниз по крутой лестнице…

Лоота, как и предполагал араави, успела выбраться из холодной воды и дрожала под толстым шерстяным покрывалом. Всхлипывала пуще прежнего, безвольно комкая край ткани. Ей и самой представлялось, что вспышки слепой бессознательной злобы остались в прошлом. Оказывается, нет.

Элиис старательно расчесывала ее мокрые волосы и утешала, как могла:

– Все равно, если честно, он малость получше моей родни. И уж всяко гораздо толковее отца Юго. Не пьет, не дерется. Умный. Сердится иногда, шумит и в воду загоняет – но у каждого свои недостатки.

– Я-а п-п-п-п… – Синие от холода губы не желали выговаривать сложное для них слово.

– Правильно? – предположила Элиис.

Сирена всхлипнула еще горше и замотала головой.

– Привыкну? – повторила попытку угадать Элиис. – Это да, наверняка. И ты, и я… Если уж по совести, ну куда я денусь от коняки?

– Т-ты добрая, – плотнее вжалась в угол сирена и выговорила хоть что-то. – Я пыталась его убить. Тайком. Понимаешь? Эта гадость сильнее меня. Гораздо сильнее. Как ты догадалась закричать… Я ведь тоже могла использовать голос. У меня исключительно сильный голос, вот в чем беда.

– Ты вылечишься, – пообещала Элиис. – Я попробую поговорить с водой. Уже попробовала, я ведь всамделишный сирин, как выяснилось вчера. Вода из тебя вытянет плохое. Не сразу, но постарается.

– Спасибо.

– А это кто? – Элиис ткнула пальцем в замершего в дверях юношу. – И кто его так помял?

– Не знаю. – Лоота дернула плечом под покрывалом и стала с удивлением рассматривать прибывшего. Она полагала, что достаточно полно представляет себе окружение араави. Все же именно она – личная сирена владыки и оберегает араави Эраи усердно и старательно, когда помнит себя…

Стоящий за спиной юноши воин древней крови мрачно сдвинул брови и показал Элиис на выход. Мол, пора тебе. Девочка закусила губу, решая непростую и малопонятную задачу: стоит ли слушаться. Наконец она вздохнула, положила гребень на столик и встала.

– Мне пора кормить Коора.

– Надо же… Неужели он еще может есть? – не поверила Лоота.

– Он постарается, раз так надо, – с сомнением предположила девочка.

Она прошагала к двери и выбралась в коридор. Страж вышел следом. Он слышал, закрывая дверь, как юноша неуверенно спросил или позвал: «Мама»… как охнула Лоота…

Дверь плотно закрылась и отрезала звуки. Элиис дернула огромного носителя древней крови за штанину. Она уже успела усвоить: эти страшные на вид люди не обижают детей.

– Кто таков?

– Сын энэи Лооты, – коротко ответил тот.

– Ух ты! Пойду скажу араави, что он не такой уж и сушеный…

– Нет. Травник велел уложить детей на закате.

– А он что, важнее меня? Я же эта, как там, божественная. И желаю общаться со жрецом, вот.

– Он важнее. Он приказывает даже владыке. Идем. Пожелаешь сладких снов Коору – и под покрывало.

– Нет. Мне срочно, понимаешь, срочно надо видеть араави! Срочно.

Страж задумался, даже заново нахмурился. Потом сокрушенно вздохнул и повел упрямую наверх, в комнату владыки. Эраи Граат уже устроился отдыхать и погасил свечу. Сонно удивился появлению своей, если так можно сказать, пленницы:

– Что еще? Неужели остались неисполненные капризы?

– Знаешь… хоть ты и сушеная акула, я даю тебе слово. Спи спокойно, не сбегу.

– И поговоришь с коралловым владыкой на Гоотро?

– Да. Ты очень ловкий и хитрый, ты меня поймал и даже держишь без веревок и запоров. Наверняка ты злодей, пусть и умеешь прикинуться добрым. Но я на тебя не сержусь. Почти.

– Точно, я хитрый, – без особой радости отозвался араави. Улыбнулся, виновато покачал головой: – Прости, я о своем… Спасибо тебе.

Элиис просияла и удалилась с самым гордым видом. Граат нахмурился, отгоняя готовый явиться сон. Он полагал, что причины сердиться у сирина есть. Или найдутся позже. Обманчиво добрый араави Граат может подарить коня и пообещать сделать все, что в его силах. Он обязательно сдержит обещание. Но его перламутровый жезл не единственный, на островах Древа есть еще восемь араави с такими же возможностями. И даже с большими, ведь запад беден, он страдает от штормов куда сильнее иных ветвей Древа.

– Нас девять, а посох один, – вздохнул Эраи и закрыл глаза. – Все мы акулы.

Каждый знает: коралловый владыка стар. Роол умеет с выгодой для себя стравливать жаждущих власти жрецов, со стороны наблюдая за грызней и не теряя влияния ни в столице, ни вдали от Гоотро. Роол выбирает последователя непрерывно, превратив выбор в подобие хитрой игры, и оттого часто меняет окружение. Сейчас Эраи Граат – желанный гость на Гоотро. Доставив сирина, он, вероятнее всего, станет первым среди равных. На некоторое время. А что дальше? Для него нет прямой угрозы, хоть он в милости, хоть в опале. Но для Элиис… Другие люди станут решать, как ей жить. Будут пытаться диктовать свои условия и даже, страшно подумать, ломать девочку под них. Конечно, сок ош в воспитании сиринов исключается, араави Эраи пока вхож к владыке посоха и он объяснит Роолу, а равно и иным жрецам, всем и каждому, почему нельзя применять обманчиво удобное средство. Пояснит надежно и доказательно, вот хотя бы приведет сведения о том, как сильно употребление сока сокращает жизнь, и напомнит, что сиринов недопустимо мало. Но даже без наихудшего способа обращения с Элиис остается немало прочих, немногим менее гадких… Достаточно разок глянуть на мальчишку с восточных островов, которому пятнадцать, а он даже не имеет имени, но уже принял как данность то, что обязан обзавестись хозяином. Путь и не всяким, а «годным»…

Эраи поправил покрывало и убедил себя отбросить нелепые, сиюминутные и потому заведомо пустые сомнения. Он делает то, что может. Для Элиис нет иного пути в жизни. Пока – нет.

Утром араави проснулся в куда более светлом и спокойном настроении. До рассвета, по давно установленному порядку, выслушал доклады аоори и жрецов. Прочел несколько свитков, доставленных бегуном из ближнего храмового порта. Написал послание для кораллового владыки. Поговорил с тремя юными сиренами, сильнее прочих удрученными разлукой с семьей. Наконец кивнул аоори: можно подавать завтрак.

В дверь бочком протиснулась Лоота. Граат заинтересованно прищурился. В первый раз за год общения сирена, будучи в сознании, не появилась у его ложа при пробуждении, вместе со стражем. А войдя, сияет рассеянной и счастливой улыбкой. Даже, кажется, сделала себе прическу…

– Лоота, ты помолодела лет на пять, – ободрил женщину Эраи. – Он превзошел твои ожидания?

– Не смела надеяться, что у меня такой сын. – Уши Лооты отчетливо покраснели, на ресницах дрогнула слезинка. – Он взрослый, умный, красивый, сильный… И не огорчился, что я такая вот. Никудышная.

– Я доволен тобой, и ты знаешь это. Не надо больше называть себя никудышной, никогда. Кстати, как его зовут, ты решила?

– Трудно выбрать одно-единственное имя. Мы долго выбирали, вдвоем, – прошептала сирена. – Всю ночь. Чтобы самое лучшее, необычное, емкое. Не знаю… А вдруг вам не понравится?

– Это твой сын, – заверил Эраи. – И твое решение.

– Я такая глупая, – улыбнулась сирена. – Всю ночь называла имена… а потом вспомнила, какое дала ему тогда, пятнадцать лет назад. Боу.

– Хорошее имя, – похвалил араави. – Редкое, короткое и звучное. Ты не спросила у Боу, чем бы он хотел заниматься?

– Он уедет? – Лоота даже села от непосильности угрозы новой разлуки. – Так сразу… Хотя, конечно, я понимаю, у моего Боу большой дар. Даже теперь, когда его голос мерцает после тяжелой болезни, я ощущаю силу капли божьей. Она крупнее моей, о владыка. Я горда, но я боюсь потерять моего мальчика.

– Ты постоянно ждешь дурного, – расстроился араави. – Я обещаю, в отношении Боу твое слово будет иметь решающее значение. Ты сирена владыки и должна учиться ценить свое высокое звание. За тобой, в общем-то, право и даже обязанность распоряжаться иными сиренами. Ты могла бы сама поговорить с детьми по поводу их судьбы. Ты женщина, происходишь из числа носителей полновесной капли божьей, тебе поверят куда легче и быстрее, чем мне.

– Я поговорю, – серьезно пообещала Лоота. – Мой Боу сказал, что очень хочет быть вашим хранителем. Он очень способный, – торопливо добавила Лоота и снова взялась говорить о сыне: – Голос у него куда сильнее моего. Он обучен бою, ваш аоори его хвалил. Он очень ответственный.

– Не сомневаюсь, – кивнул Граат. – Мы совместно с Боу обсудим предложенное тобою применение его голоса. Где теперь твой сын?

– Учит божественную чистить коня, – шепотом ответила сирена, сжимаясь в комок. – Я говорила ему, что не положено и вы не давали согласия. Но Боу, если честно, несколько упрямый… А вот Элиис на самом деле хорошая тихая девочка, просто столько событий… Она со временем станет вполне почтительной, поверьте. Я поговорю. Я приложу все усилия.

Араави улыбнулся. Он давно усвоил эту тонкую особенность поведения Лооты. Женщина постоянно боялась сказать или сделать что-то неправильно и получить страшное, мучительное наказание. Вся прежняя жизнь приучила ее ждать худшего. Но так и не вытравила готовность робко, шепотом, защищать тех, кто дорог и любим. Судя по всему, маленькая Элиис уже вошла в это число.

Когда солнце выкрасило розовым цветом край крыши ориима, лагерь снялся с места и стал растягиваться по тропе. От большого селения она спускалась в низины уже широкой торной дорогой, выводящей прямиком к порту. Коор резвой рысью одолел бы расстояние до пристаней за полдня, но он тащился шагом, уткнувшись носом в край опущенной занавеси на оконце носилок. Вблизи воды сирину предписывается находиться там, и Элиис смирилась со своей участью. Даже сочла ее не особенно тягостной, поскольку пребывание в носилках ничуть не мешает кормить «коняку». А еще ей было дозволено общаться с Боу. Сирена с трудом согласился ехать верхом. По его представлению, место в седле принадлежит только араави! Однако не менее твердым было убеждение, что с владыкой не следует спорить. Тем более теперь, когда удалось осуществить давнюю мечту и самостоятельно выбрать того, чьи приказы достойны безусловного и немедленного исполнения.

Боу ехал, улыбался маме, гордо глядел по сторонам. Вот какая она: самому араави первая помощница! Красивая, умная, добрая… Все то же самое Эраи слышал утром из уст Лооты в отношении самого Боу. И тихо радовался воссоединению этой истерзанной, неполной и весьма ценной семьи. Дело устроилось наилучшим образом, приятно душе и полезно для храма. Самому молодому араави Древа очень важно быть уверенным в своих хранителях. Чтобы однажды, и вряд ли в ближайшие годы, стать коралловым владыкой, надо для начала выжить. Это тоже порой непросто.

Через пять дней непрерывной гребли большие лодки со знаком храма западных островов вошли в бухту Гоотро.

Владыка Роол принял маленькую Элиис восторженно. Еще бы! Сиринов пугающе, недопустимо мало. Тем более таких – юных, усердных в вере и осознающих свой долг перед Древом. Старый Роол согласился расширить свободу Элиис: разрешил прогулки во внутренних садах крепости и на ее лугах, допустил общение с наставниками и даже позволил посещать библиотеку.

Когда девочка ушла, довольная не меньше самого владыки, старик усмехнулся, сгоняя с лица приторность умильной улыбки. Цепко и заинтересованно изучил спину Лооты, которая по правилам храма стояла во время приема на коленях, касаясь лбом пола.

– Ты весьма последовательно и упорно отучаешь ее от сока, мне доложили, а вернее того – донесли, – молвил Роол. Изогнул бровь и неприязненно уточнил: – Зачем? Разве для западных островов древние законы недостаточно хороши?

– По моему убеждению, сок ош делает хозяином сирены любого, кто располагает склянкой, ваша сиятельность, – отозвался Эраи. – Между тем сирена должна служить только храму и исполнять задание с должным рвением, независимо от наличия сока или иных наград. К тому же, прошу учесть и это, Лоота имеет великолепный голос. Я не хотел бы утратить до срока столь яркую и полную каплю божью. Мною собраны сведения: ни одна сирена, приученная к соку, не дожила до пятидесяти лет.

– Верно, – тяжело вздохнул владыка. – Что ж, на сей раз не возражаю… при некоторых оговорках и уточнениях, но это позже, отдельно. В конце концов она стоит за твоей спиной, рядом с твоим горлом. Однако скажу и вот что, Эраи. Твоя излишняя гибкость – не на пользу. Порой гарпун надежнее вкусной наживки. Один удар – и не надо думать о пропитании, уповая на сомнительный клев… Или нет? Что хмуришься? Отвратительно. – Коралловый араави поморщился с неподдельным раздражением. – Ты неизменно излагаешь свое особенное мнение, хотя должен видеть себя песчинкой на берегу вечности, помнить и чтить завет предков, неукоснительно следуя мудрому канону храма. Неизменному от начала времен, слышишь?

– Я знаю канон, уважаю и соблюдаю. Но в данном случае предпочитаю не гарпун или наживку, куда надежнее плести сети и не рассчитывать на случай.

– Порой ты становишься редкостно неприятен мне, – усмехнулся владыка. – Сети… Иди. Вознаграждение западной ветви храма последует незамедлительно. Сирин – это большой успех. Мы довольны.

Эраи поклонился и вышел. Дождался, пока Лоота закончит ритуально пятиться, бесконечно кланяясь и шепча предписанные слова гимнов храму. Женщина встала, хмуро и виновато глянула на своего араави. Покинув зал, сирена на ходу шепнула в самое ухо Эраи:

– Прошу вас учесть, он совершенно недоволен, я слышала вполне определенно. Опять у вас осложнения из-за меня.

– Он в гневе, сам вижу, – ободряюще улыбнулся Эраи, обнимая сирену за плечи и уводя по широкой галерее к внутренней храмовой пристани. – А ты как думала? Всеобщий отказ от сока ош в воспитании непокорных, если владыка пойдет на такое, вызовет возмущение восьми араави Древа и одобрение всего-то одного, девятого, – мое, ничуть Роолу не нужное. Его сиятельность знает заранее их ответ, потому и злится. Он стар, умен и опытен, он болен, но вовсе не близок к смерти. У него есть мудрость и время, и он выбирает с должной осторожностью, старается решить для себя, что важнее: сегодняшнее острое недовольство перламутровых владык или же полезная многие годы добровольная покорность сиринов и сирен, которые рождаются все реже. Заметь, недовольство неизбежно, покорность же призрачна… Полагаю, Роол поступит по своему обыкновению: свалит всю вину на чужие плечи, перенаправит общий гнев на кого-то, лишь бы остаться сиятельностью без пятен, не утратив и силы храма.

– На вас падет гнев.

– Именно. Роол сделает нашими врагами все острова вне запада. По крайней мере в первое время.

– Мне очень жаль…

– Лоота, не печалься, – тихо рассмеялся араави, когда лодка отошла достаточно далеко от берега. – К сезону дождей мы снова будем на Гоотро. Нас станут любить еще меньше, но пусть, зато нас зауважают. Между тем я мало ценю так называемую любовь толпы, она пуста и фальшива, а еще скоротечна и ненадежна. Выгода куда удобнее.

– Вы опять взялись за свои интриги, – вздохнула сирена. – Вас опять станут убивать. Я, конечно, здесь, и я внимательна…

– Уж постарайся. Потому что через десять дней к нам в порт прибудут тридцать боевых лодок флота газура. Его великолепие Оолог всегда хотел отработать вживую штурм замка сирен… я согласился предоставить для такого важного дела настоящий замок и лучших сирен запада.

– У вас будут большие неприятности, – уверенно пообещала Лоота.

– Очень надеюсь, что не просто большие, но огромные и длительные! Нельзя позволить всем островам просто забыть о нас. Тишина – она похуже смерти для араави, который хочет перебраться на Гоотро. Пока еще время есть, в столицу я попаду не так уж скоро… До того еще лет десять пройдет, я так полагаю.

– Откуда сведения? – затосковала сирена.

– У тебя замечательный сын. Он умудрился добиться осмотра своей переломанной руки не где-нибудь, Боу сразу прорвался к лекарю его сиятельности Роола. Так что я знаю о здоровье владыки гораздо больше, чем все иные жители Древа.

– Боу полезный и очень умный, – расцвела Лоота, забыв про свои страхи. – Через шесть лет он достигнет взрослости, и я передам ему место у вас за спиной. Такая честь! Хранитель во втором поколении.