Текст книги "Любовь, граничащая с безумием (СИ)"

Автор книги: Оксана Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Моя мама там, – пролепетала девочка осипшим голосом, и указала на приоткрытую дверь помеченную крестом.

– Там? – повторила Кэтрин дрогнувшим голосом, и почувствовала как подгибаются ноги.

– Она не просыпается, – всхлипнула малышка, прижав грязные ручки к груди.

Больших усилий Кэт стоило устоять и не осесть на землю. Перед глазами вспышкой предстали воспоминания минувших дней, когда она отчаянно кричала, пыталась разбудить мертвую мать. Она так отчетливо видела в этой девочке себя, только Кэтрин тогда была намного старше. А босой сиротке по виду не больше шести. Не раздумывая девушка шагнула к ребенку, отчаянно желая прижать малышку к груди и успокоить. Но замерла, услышав позади строгий голос:

– Не подходи к ней!

Резко обернувшись, Кэт увидела за спиной паломника, он сжимая в руках библию хмуро смотрел на нее.

– Она же ребенок, – выдавило Кэтрин не замечая слезы побежавшие по щекам.

– Ребенок, – отозвался незнакомец, и указав на девочку произнес, – Но на ее шее волдыри, и думаю ты знаешь что это значит.

Словно в тумане девушка перевела взгляд на малышку, и только сейчас заметила на ее коже черные, вздувшиеся бубоны. Всхлипнув, Кэтрин ощутила, как ноги врастают в землю не позволяя ей шевельнуться. Она смотрела во все глаза на девочку и видела страх на лице той, но также чувствовала непреодолимый ужас в отношение ребенка.

– Идем, ты не можешь ничем ей помочь, – паломник окликнул Кэт, но заметив, что та не шевельнулась, добавил. – Я помолюсь за ее душу.

– Душу, – одними губами повторила Кэтрин, и вздрогнула, почувствовав, как оцепенение отпускает ее. И тут же внутри поднялась буря протеста, вот так люди бояться болезни, что готовы бросить беззащитного ребенка на смерть. Устыдившись саму себя, Кэт обратилась к священнослужителю:

– Неужели ваша вера, позволяет вам бросить ребенка одного, без попыток помочь?

– Ох, – тяжело вздохнул паломник, – Если б только это было в моей власти. Но здесь никто не может помочь. Все мы бессильны перед чумой. Вся деревня вымерла, а нас с братьями отправили молиться за души усопших.

– И все? – воскликнула девушка, не желая мириться со страшной реальностью. Видя отчаянье в глазах несчастной малышки, Кэтрин посчитала все свои беды лишь хмурым днем. Ее душа разрывалась от жалости и боли, а страх продолжал ледяной рукой держать за горло.

– Это все на что способна могущественная церковь? Помолиться за души и пометить двери красным крестом? – слезы душили не позволяя внятно говорить.

– Не богохульствуй дитя, мы делаем все, что в наших силах, – сильнее сжав библию побелевшем руками ответил паломник.

– В ваших силах бросить девочку одну здесь? – снова воспротивилась девушка. Она разумом понимал, что священник прав, и они ничем не могут помочь ребенку. Но всем своим существом, Кэт не хотела этого признавать. Не хотела оборачиваться к малышке спиной, не могла видеть глаза наполненные мольбой и пониманием. Ведь это крошечное дитя уже знала, что ее ждет. Поэтому она молча стояла, не смея просить взрослых о помощи, не смея попусту даже надеяться…

34 ГЛАВА

– Мне страшно, – дрогнул детский голосок, а глаза мерцающие от слез не моргая впечатались в Кэтрин.

"Мне тоже" – мысленно ответила девушка, и забыв обо всем на свете шагнула к ребенку. Но тяжелая рука опустившаяся на ее плече заставила вздрогнуть и пригвоздила к месту. Каждый стук сердца глухим уханьем отзывался в ушах, и Кэт словно лишилась дара речи. Глазами расширенными от ужаса и отчаяния она взирала на малышку, и не могла заставить онемевшие ноги сделать шаг.

– Не бойся дитя, – где-то над ухом прозвучал уверенный голос паломника, – Скоро прибудут солдаты короля и позаботятся о тебе.

Девочка не ответила, перебирая маленькими пальчиками подол своей потрепанной ночнушки, она продолжала с мольбой глядеть на Кэтрин. Малышка не смотрела на священника даже когда тот говорил, возможно от того что не видела в его глазах сострадания. В то время как взгляд Кэтрин светился сожалением и болью. Она мысленно просил Господа дать ей сил, и послать ребенку спасения. Но от чего-то, казалось что Бог сейчас нем к ее просьбам, и между ней и небом образовалась непреодолимая стена.

– Идем дочь моя, идем, – паломник взял Кэт за локоть и потянул за собой, – В скором времени прибудут солдаты и они никому не позволят выйти из деревни кроме священнослужителей, – добавил он заметив, что девушка не поддаётся. И ее ноги против воли подчинились, в то время, как глаза продолжали смотреть на девочку. И чем дальше отходили взрослые тем сильнее мрачнело лицо ребенка, Кэтрин видела, что бледные губы малышки дрожат, а по щеке скатилась одинокая слеза. Все внутри девушки сжималось от жалости, душа металась в панике страстно желая помочь. Но разум словно дал беспрекословную команду не вмешиваться.

– Вы сказали правду о том, что солдаты помогут ей? – замедлив шаг спросила Кэтрин, не замечая что рыдает.

– Помогут справиться с чумой… – ответил не сразу тот, – К вечеру должны прибыть.

Тяжело всхлипнув, Кэт снова обернулась к девочке и увидела, что та продолжает неподвижно стоять глядя им вслед. Снова в сердце больно екнуло, оставляя малышку одну, она словно вырывала часть своей души. Пусть даже Кэтрин и твердила себе, что солдаты помогут, спокойней ей от этого не становилось.

Когда паломник подвел ее к окраине деревни остановился и спросил:

– Куда ты держишь путь дитя?

– В поместья графа Даррелла, – не своим голосом ответила девушка, размазывая ладонью мокрые дорожки на щеках.

– Путь не близкий. Вон там видишь дым? – он указал туда, где поле окутал серый туман, – Там у нас привал, ты можешь передохнуть и подкрепиться перед дорогой. А у меня еще здесь есть работа.

Вручив Кэтрин поводья ее лошади, священнослужитель удалился, а она на ватных ногах последовала в нужном направлении. Перед глазами продолжало стоять лицо малышки, девушка даже представить не могла, как страшно ребенку, оставшемуся наедине с мертвыми сельчанами. Все ее мысли были обращены к девочке, и Кэт понимала, что ужас который испытывает она, ничто по сравнению с тем, что чувствует сиротка. Никогда еще она не ощущала себя настолько беспомощной. Никогда так сильно не корила судьбу. Происходящее казалось ужасной несправедливостью. За какие грехи страдает ребенок? Чума считалась в народе наказанием за злые деяния, но чем провинились безвинные дети? В душе у Кэтрин все это вызывало оглушающей протест. Ей хотелось упасть на колени, и кричать пытаясь докричаться до Бога. Умолять его сжалиться над девочкой и послать ей благословение. Но она продолжала идти глядя, как клубы дыма устремляются к небу и рассеиваются на полпути.

Паломники встретили Кэтрин дружелюбно, даже накормили ее лошадь. Сама девушка отказалась от еды, кусок не лез в пересохшее горло. Она уселась на землю подстелив покрывало и облокотившись о повозку божьих служителей, устремила взор к деревне. Кэт решила, что отправится в путь, как только прибудут солдаты короля. Тогда она сможет убедиться в том, что девочке помогут.

Сумерки ледяной тенью спустились на землю укрыв от глаз девушки селение. И прикрыв их, чтобы дать секунду передохнуть, измученная переживаниями Кэтрин задремала.

Очнувшись первое, что увидела Кэт это зарево из рыжего пламени. Протерев глаза девушка снова посмотрела на деревню и задохнувшись от ужаса, поняла что та обаять огнем.

– Пожар, – закричала она заикаясь, и обернулась к паломникам спокойно выседающим на повозке, – Им нужна помощь, там пожар, – сдавленно пропищала Кэтрин заметив, что на ее мольбу никто не обращает внимания.

– Успокойся девочка, пламя очистит землю от чумы, – из ниоткуда рядом вырос паломник, который пообещал что солдаты помогут ребенку.

– Очистят? – эхом отозвалась Кэт, – Там же ребенок, живой ребенок!

– Нет там уже живых, забудь, – строго произнес священнослужитель.

– И это вы говорите мне! – закричала она задыхаясь от отчаяния, даже не замечая того, что тот держит ее за руку не позволяя броситься в пылающую деревню. – Вы глядя малышке в глаза говорили, что ей помогут… Солгали пред лицом Бога… Она же там в огне…

– Я даровал успокоение, солдаты помогут избавиться от страшной болезни…

– Это убийство, вы убили их! Их всех! – осев на колени закричала Кэтрин прижимая руки к пылающему горлу.

– Там все уже и так мертвы, – снова повторил паломник, будто заученную фразу.

– Нет, нет, нет, – в отчаянии она замахала головой, не веря в человеческую жестокость. Не веря, что люди могут вот так выжечь целое селение, не дав даже шанса народу на спасение.

– Братья мои, давайте же помолимся за души усопших, – раздался за ее спиной голос одного из паломников. И рыдание девушки заглушило мелодичное пение. Но Кэтрин не слышала молитвы, до нее доносились лишь крики солдат из горящей деревни. И громче всего в ушах Кэт звучал крик ребенка. Она не знала был ли он настоящим, либо вымыслом ее помутневшего разума. Но она слышала и видела перед собой девочку с большими глазами полными ужаса и слез. И спустя миг эту крошечную малышку охватило красное пламя, пожирая одежду на ее теле, пробегая по волосам словно по пороху, и в итоге полностью поглотив в свои объятия…

– Нет!!! – разнесся по просторам утробный крик девушки. И захлебываясь слезами, она чувствовала, как будто сгорает заживо рядом с ребенком которого бросила. Ее разум пылал обжигая лицо горячими слезами, а легкие сжимались словно переполненные дымом. Боль пронзила тело исходя из самого сердце, а картина горящей девочки не давала вздохнуть. Не выдержав Кэтрин снова закричала, но это был поселений ее душераздирающий крик, ибо следом она лишилась чувств…

35 ГЛАВА

Оглушительный стук проникал сквозь темную пелену окутавшую разум Кэтрин. Постепенно беспамятство отпускало ее измученный мозг, и приходя в себя, девушка поняла, что этот стук исходит от ее головы бьющейся о что-то твердое. Разлепив опухшие веки она обнаружила себя лежащей на дне повозки. Отвернувшись от края Кэт потерла лоб на котором образовалась большая шишка. И посмотрев на паломников спокойно сидевших у изголовья повозки, начала вспоминать последние события… Горькие слезы в миг окропили холодные щеки, и внутри жалобно заскулила душа. Свернувшись в кольцо, Кэтрин снова отчетливо вспомнила лицо малышки, которой уже наверняка не было в живых. И не болезнь отняла ее жизнь, а люди которые оказались не в состоянии справиться со страхами.

Сердце в груди девушки замедлено выжималось в ребра обливаясь густой кровью. И сколько бы Кэт не пыталась, отогнать страшные мысли, они словно проникли глубоко в нее, неустанно напоминая о том, что она тоже причастна к этому ужасу. Но что могла сделать Кэтрин? Как могла помочь ребенку? Останься она там, разделила бы участь больных. И вряд ли бы это что-то изменило. Никому бы точно не спасло жизнь. Но подобные убеждения нисколько не уменьшали чувство вины, и эта вина разрасталась, разрушая девушку изнутри. Она задыхалась, чувствуя всю тяжесть злодеяний участницей и свидетельницей которых стала. Это сводило с ума, превращая все органы в пепел. Закрывая глаза девушка видела людей сгорающих заживо, и вдыхая холодный воздух, ощущала, как ноздри обжигает запах гари и обгоревшей кожи.

Чуть оторвавшись от дна повозки, где она лежала подрагивая неизвестно сколько, Кэтрин обратилась к паломникам осипшим голосом спросив:

– Куда мы едем?

– Мы держим путь в аббатство Альбэт, – ответил священнослужитель, который вместе с ней бросил девочку на смерть, – Не беспокойся дитя, мы завезем тебя в поместье Даррелл, нам как раз по пути.

– Где моя лошадь? – тут же встревожилась девушка, не заметив кобылу возле повозки.

– Ее забрали солдаты, – спокойно ответил паломник, – Им животное оказалось нужней.

– Забрали? – воскликнула было Кэтрин, но голос быстро превратился в жалкое хрипение.

– Да, лошадь одного из солдат постигла беда, поэтому им понадобилась другая.

– Прекрасно! – себе под нос возмутилась Кэт, теперь ее лишили и Удачи.

Казалось, что у нее не просто отняли лошадь, а будто забрали единственного родного человека. И она даже не смогла этому помешать. Не смогла, ибо утопала в отчаянной истерики из-за скорби и собственной никчемности. А теперь эти люди, которых, как и себя Кэтрин винила в смерти сельчан, доставят ее в поместье отца. И о том, что ее ждет там лучше даже не думать. Но вряд ли судьба уготовленная ей, будет ужаснее, участи которая постигла маленькую, беззащитную девочку. Мысли сами по себе возвращались к минувшему вечеру, и вглядываясь в звездное небо девушка видела лишь пламя уносящие жизни. Тяжело закашлявшись, Кэт остро ощутила запах жженой плоти, и желудок дрогнул от рвотного позыва. Блага она давно не употребляла пищи, и ее чудом не вывернуло на дно телеги.

Утерев селены озябшими руками Кэтрин плотнее укуталась в плащ. Но от чего-то девушка не чувствовала холод, хотя и понимала, что ее конечности заледенели. Она безустанно вглядывалась в небо, ища там в бесконечных, темных высотах ответы. Петляла глазами среди медленно угасающих звезд, но так и не находила успокоения. С детства Кэт считала, что там за синим небосводом от людей скрывается сам Бог, и возводя глаза к небу всегда думала, что всевышний ее видит. Но отныне в небесах девушка лицезрела лишь пустоту, ту же что поспешно разрасталась у нее внутри.

Кэтрин понимала, что после того, как собственными глазами увидела всю сущность жестокости и несправедливости, больше никогда не будет прежней. Никогда она не сможет простить себе, что посмела дать ложные надежды больному ребенку. Никогда не забудет глаза малышки, ибо страх девочки навсегда отпечатался в ней самой.

Ночное небо постепенно окрашивалось голубыми прожилками, и где-то впереди путников встречал разноцветный восход. Но все, что видела девушка это землю мигающую между деревянных щелей в повозки. Кто-то из паломников сообщил, что скоро они прибудут в поместье графа Даррелла, но и к этому Кэтрин осталась равнодушной. Ее тело и разум словно сковало странное оцепенение, и отчаявшись в попытках заглушить боль, девушку окутала отрешённость. Она лишь смотрела немигающим взором на черную землю под колесами, и видела сплошную темноту.

– Вставай дитя, мы прибыли, – кто-то осторожно тронул ее плечо. Открыв глаза, Кэтрин посмотрела с безразличием на паломника, и с трудом поднявшись, выбралась из повозки. Ничего не сказав напоследок девушка направилась к поместью, при виде которого еще сутки назад ее душа ушла бы в пятки. Но теперь ей было все равно на то, чтобы не поджидало в родных стенах. Услышав, как за спиной заскрипела удаляющаяся повозка, Кэт даже не обернулась. Она винила паломников в обмане, винила всех на белом свете и особенно себя…

Обогнув старое посеревшее строение девушка направилась к входу для прислуги. Она не чувствовала своих ног, то ли от того что они онемели от холода, толи от неудобного положения. Кэтрин ступала по земле на которой не так давно играла, но теперь те времена казались слишком далекими и нереальными. Будто за эти месяцы вдали, Кэт стала совсем другим человеком. Она не чувствовала радости от возвращения, и не из-за того, что предстояла встреча с отцом, а потому что все человеческие чувства в ней словно сгорели в страшном пожаре вместе с девочкой.

Открыв посеревшей от холода рукой дверь девушка ступила в темную кухню. И глазами не привыкшими к мраку не сразу заметила женщину издавшую изумленный вскрик. В миг ноги Кэтрин подкосились и оседая на пол она почувствовала теплые ладони на своих плечах.

– Девочка моя где же ты так долго пропадала, – раздался до боли знакомый голос у ее лица. Но эта боль от встречи словно затерялась где-то глубоко внутри, и Кэт лишь эхом слышала ее отголоски.

– Тетя Мередит, – прошептала, всхлипнув Кэтрин и утонула в объятиях подруги матери. Тепло от пышного тела женщины словно медленным потоком хлынуло к девушке обдавая замерзшую кожу жаром. И не справившись с переизбытком чувств, Кэт снова полетела в беспамятство, только теперь пропасть в которую она падала, была бездонной и черной. И за секунду до того, как полностью потерять сознание Кэтрин подумала, что оттуда ей уже не выбраться…

36 ГЛАВА

Мередит утерла лоб Кэтрин тканью смоченной в прохладной воде с уксусом. Девушку изводил сильный жар, и женщина не отводила тревожного взгляда от измученного лица крестницы. Бог не дал ей своих детей, как бы не мечтала, она не смогла познать всю радость материнства. Но дочь подруги отчасти стала и ее ребенком. С рождения Мередит заботилась о Кэт, вместе с покойной матерью храня тайну ее происхождения. И ужасно переживала, когда девочка исчезла. Несмотря на то, что понимала с чем именно связано ее пропажа. Да, видимо иного выхода у Кэтрин не было, хозяин являющийся ее отцом, изводил девушку своим похотливым вниманием. И она не могла рассказать ему правду, опасаясь за свою жизнь. Мередит знала, что в скором времени до Даррелла дойдет известие о возвращение беглянки, и тогда он не оставит живого места от нее. После побега Кэт, хозяин бушевал от ярости, а когда ту не нашли, срывал злобу на всех без исключения. И что будет теперь женщина боялась даже представить. Словно в подтверждение ее мыслей девушка вздрогнула и жалобно застонала. Сердце женщины свернулось от жалости, уже сутки крестница не приходила в себя и Мередит не могла позвать лекаря, ибо боялась привлечь внимание. Но тревога за здоровье девочки с каждым мигом усиливалась. Она бредила, заливалась слезами в беспамятстве, и просила прощения у какого-то непонятного ребенка. А моментами Кэтрин кричала так, словно ее сжигают заживо, и кожа девушки покрывалась испариной и мурашками. В эти часы душа женщины сворачивалась от ужаса, и она зажимала полотенцем рот крестницы чтобы ее истошный вой не взбудоражил все поместье. Мередит и представить не могла с чем настолько жутким пришлось столкнуться девочке, чтобы теперь так страдать. Куда завела ее судьба?

Что не говори, а дворянская кровь с рождения давала о себе знать. Кэтрин даже несмотря на условия и низкое положение росла строптивой и гордой. Из-за чего очень переживала ее покойная мать. Да и Мередит понимала, что это лишь усложнить жизнь крестницы. Но видимо происхождение проявилось не только в характере, женщина задумчиво посмотрела на родимое пятно в виде треугольника на плече девушки. Точно такое же она не раз видела на плече графа. Возможно именно это станет спасением для Кэтрин. Даррелл всегда свято чтил свое происхождение, и родословная для него была превыше всего. Поэтому мужчина не признал ни одного из внебрачных детей, и как поговаривали не медля устремлялся избавляться от выродков. Но ни один из них не обладал родинкой передающейся из поколения в поколение в роду Даррелла. Кэт была исключением, возможно единственным живым ребенком графа. И Мередит надеялась, что пятно смягчит того, и уж раз Господь отметил девушку родовым знаком, значит неспроста.

Как и подозревала женщина, появление графа не заставило себя ждать. Она услышала его еще за дверью, по коридору раскатом вибрировал злобный голос Даррелла. Мередит встрепенулась, сразу же ощутив, как страх изнутри наполняет каждую клетку тела. Взглянув на бледную девушку, она прикрыла ту покрывалом понимая, что прятать ее бессмысленно. А уже спустя миг дверь с грохотом отворилась и перед ней предстал раскрасневшийся от бешенства хозяин. Сразу же его прищуренные глаза заскользили по темной комнате и когда уловили то, что искали, он в ярости заорал:

– Как ты посмела укрывать эту дрянь здесь, без моего ведома?

– Ваша светлость, девочка больна, ей больше некуда пойти, – взмолила Мередит заслоняя своим телом крестницу.

– Мне плевать! – бушевал граф метая молнии, – Немедленно выбросите ее отсюда и заприте в хлеву!

– Сжальтесь господин, – женщина в отчаянье бросилась ему в ноги, – Она не выживет без должного ухода, позвольте поднять девочку на ноги.

– Рано или поздно она все равно сдохнет, а выживет я своими руками придушу суку, – отталкивая цепкие руки служанки зарычал мужчина.

– Не будьте так жестоки, вы ведь не знаете всего…

– Эта тварь пыталась меня убить! – еще громче заорал Даррелл.

– Нет, не пыталась, – отрицательно замотала головой женщина смахивая подступившие слезы, – Вы не знаете всего, ей пришлось это сделать…

– Ничто не изменит моего решения…

– Кэтрин ваша дочь, – выпалила Мередит задыхаясь, и отпрянула, заметив недоверчивый и злобный взгляд хозяина.

– Дочь? – спросил он усмехнувшись, – Думаешь это меня проймет? Таких дочерей может быть половина графства.

– Посмотрите сюда, – дрожащими руками она ухватилась за простынь и оголила плечо Кэтрин.

Нахмурившись граф смотрел на родинку, форма которой несомненно была ему хорошо знакома. Словно не поверив своим глазам мужчина проморгался и наклонился ближе, а потом толстым пальцем потер кожу девушки, будто пытаясь стереть родовой знак. Когда он отнял руку вокруг родинки все побагровело, но она также выделялась на красном фоне.

– Настоящая, – выдавил поморщившись Даррелл, – Как такое возможно?

– Мы скрыли ее происхождение опасаясь за жизнь ребенка. Только на смертном одре мать рассказала ей правду, – не дыша объясняла женщина, – Теперь понимаете почему у девочки не было выхода, кроме как бежать?

Граф молчал с задумчивым видом, похоже тщательно взвешивал услышанное. Мередит тоже замолкла, боясь разгневать хозяина еще больше своей болтовнёй. Женщина почти не дыша, ждала решения господина, она прекрасно понимала, что от этого зависит жизнь девушке.

– Мередит ты достаточно долго служишь в моем доме, и неужели все еще думаешь, что кровная связь с выродками для меня что-то значит? – его голос звучал более спокойно, а внимательный взгляд был прикован к лицу Кэтрин, словно мужчина искал сходство.

– Ваша светлость, эта девушка особенная, Господь не только одарил ее вашим родовым знаком, но еще она унаследовала ваш характер, – при упоминании Бога граф немного дернулся, все древние династие Даррелл было набожным и суеверныи. Хотя на первый взгляд и казалось, что это не коснулось последнего представителя рода. Но за долгие годы Мередит успела изучить графа, и отлично знала, что несмотря на свою жестокость и похоть, он довольно набожен. Недаром часовня в его владениях была самым ухоженным местом. Возможно так он пытался искупить свои грехи.

– Пощадите бедную девочку, – не выдержав долгого молчания снова начала женщина, – Если Господу угодно прибрать ее бедную душу, так он не позволит ей выкарабкаться. А если угодно, пошлет благодать.

– Хорошо, – недовольно выдавил граф, так словно давал согласие на что-то постыдное и омерзительное, – Если выживет, решу, что с ней дальше делать, а если нет на все высшая воля.

37 ГЛАВА

Граф Даррелл сидя в своем кабинете перебирал отчеты. Он был не в восторге от того, что приходится заниматься счетами лично, но бухгалтера ему пришлось уволить. Последнее время все сложнее удавалось сводить концы с концами, долги росли, и то, что кредиторы пока еще не стучались к нему в дверь, являлось заслугой его знатного происхождения. Но и это дело времени, скоро все поймут, что граф не в состоянии расплатиться по счетам, и начнут атаковать его со всех сторон. Еще эта дочь так не вовремя свалилась ему на голову. Он даже думать не хотел, что будет делать с той, когда она очнется, ибо возлагал большие надежды на то, что этого не произойдет. Была бы девчонка законным ребенком другое дело, возможно тогда Даррелл нашел бы ей применение, выдал бы удачно замуж к примеру. А так толку от нее ноль, лишь будет мозолить глаза напоминая о его не благочестивости.

Не в первые перед графом появлялись якобы его дети, но он быстро отсылал таких куда подальше, ибо не собирался смешивать свою кровь с отребьем. Да, и Кэтрин не станет исключением, даже несмотря на родинку схожую с его. Даррелл не позволит девчонке трепаться об их родстве, если та не испустит дух, он найдет способ закрыть ей рот.

Граф оторвал взор от мигающих в глазах строчек лишь когда в дверь кабинета постучали. И недовольно осознал, что за это немалое время так ничего и не сделала. Мысли о детях увели его далеко от нужного направления.

– Войдите, – как всегда повелительным тоном скомандовал Даррелл. И в дверь нерешительно вошел дворецкий, об увольнение которого тоже в последнее время стал часто задумываться граф.

– Простите ваша светлость, за то, что смею отвлекать, но к вам посетитель.

– Посетитель? – мужчина удивленно вскинул густую бровь с проседью. Он никого не ждал, да и вообще в последние годы у него не бывало гостей.

– Да господин, гость просил представить его как граф Дантон, – скомкано сообщил дворецкий, видимо он тоже был удивлен столь позднему визиту.

– Дантон, – задумчиво повторил Даррелл, воскрешая в памяти знакомую фамилию. Да, и действительно мужчина слышал о богатом, высокопочтенном роде прежде, но сам лично никогда не водил знакомства с этой семьей. Так что Дантону могла понадобиться от него? Уж не от лица одного из его кредиторов он пожаловал?

От последнего предположения под ребрами графа неприятно защемило. Ему жутко не хотелось унижаться перед этим незнакомым человеком, особенно зная, что тот приближенный самого короля. И невесть какой слух могут разнести о его скромной персоне при дворе.

Мишель нетерпеливо расхаживал по темному холлу поместья Даррелл. Он проделал немалый путь без остановки, и теперь его снова заставляли ждать. Нервы графа достигли предела, и он был готов самолично перевернуть здешние имение в поисках своей сбежавшей служанки. Долгие дни Дантон следовал по ее следам, но никак не мог нагнать беглянку. Пока в одной из деревенских церквушек не узнал от священника о том, что тот видел похожую девицу и она направлялась именно сюда. Но большей неожиданностью для графа стало когда у одного из солдат королевского отряда, повстречавшегося ему по пути, он увидел свою украденную лошадь. Именно ту на которой укрылась Кэтрин. Солдаты сразу же сообщили, что забрали кобылу у паломников отпевавших в деревне неподалеку скончавшихся от чумы. На вопрос была ли с ними девушка, граф услышал уверенное "Нет". Тогда зародилась предположение, что девчонка подхватила заразу и отправилась в мир иной, но прочесав округу Мишель так и не нашел ее следов. И узнав, что паломники последовали в аббатство Альбэт, граф помчался прямиком туда. В итоге там он узнал, что служанка жива и была доставлена в поместье Даррелл.

О том, что почувствовал граф узнав о побеге Кэтрин, лучше умолчать. Ибо мужчина впал в такую ярость которую не знавал прежде. С десяток раз он пообещал себе, что, как только найдет девчонку, собственноручно свернет ей шею. После такой наглости и дерзости не оставалось для нее других вариантов. Она ослушалась хозяина и должна ответить за это жизнью. Теперь когда Мишель наконец нашел девчонку, он не мог дать точного описания своим ощущениям, от части граф был доволен, что больше не придется носиться в такую погоду по стране, но и также чувствовал растерянность. С той самой минуты, когда мужчина увидел ее полуобнаженной в свете луны, девчонка ни на миг не покидала его сновидения. Она изводила, являясь к нему во снах в различных облачениях, и страсть с которой они бросались друг к другу в объятия, Мишель ощущал даже пробудившись. Он понимал, что пора с этим покончить, сначала граф рассчитывал на то, что когда служанка будет принадлежать Томасу, сможет выкинуть ее из головы. Но видимо от наваждения его сможет избавить лишь смерть девушки.

– Добрый вечер, – низкий мужской голос отвлек Мишеля от размышлений, – Чем обязан столь позднему визиту?

– Вечер добрый, – торопливо отозвался Дантон, совершенно не разделяя произнесенного, его вечер не был добрым, как день и утро, – Не буду ходить вокруг да около, и отнимать ваше время. Я прибыл сюда за сбежавшей служанкой.

– Простите молодой человек, но какое отношение к этому имею я? – спросил граф Даррелл не скрывая своего удивления.

– Прямое господин, мне сообщили, что девушку доставили в ваши владения, – бросил Мишель, начиная, выходить из себя.

– И кто же сообщил вам столь абсурдную информацию?

– Священники из аббатства Альбэт, – повысив голос ответил граф и заметил, как лицо собеседника скривилось.

– И как же зовут вашу беглянку? – поинтересовался мужчина, решив больше не спорить.

– Кэтрин…

– Кэтрин? – в изумлении приоткрыл рот Даррелл.

– Да именно Кэтрин, – подойдя ближе к хозяину поместья произнес Мишель, – Вы знаете ее? Где девчонка? Я намерен забрать ее немедленно!

– Нет, – отрицательно покачал головой тот, – Вы ошибаетесь, Кэтрин с рождения принадлежит мне, как и ее покойная мать.

– Вы не так меня поняли уважаемый, я не спрашиваю кому принадлежит девчонка. Я собираюсь ее забрать, – угрожающе прошипел Дантон, – И будьте любезны не испытывать моего терпения.

– Что вы себе позволяете милорд? – взвизгнул Даррелл, оскорбленный высокомерным тоном визитера, – Прошу покинуть мой дом, Кэтрин останется здесь, потому что я имею на нее все права.

– Хорошо, – граф с шумом втянул воздух, – Сколько вы хотите? Назовите достойную сумму, я не намерен торговаться!

– Подобным предложением вы наносите мне оскорбление. Девушка не продается, – скрепя сердце ответил Даррелл. На самом деле он бы не раздумывая продал любую из принадлежащих ему служанок, возможно это хотя бы как-то пополнело его пустые карманы. Но не Кэтрин, не теперь, когда узнал о том кем является девчонка. Может быть граф обдумал это, если бы она сама не знала правды, а теперь мужчина не мог позволить ей распустить слухи.

– От чего же? Я вам предлагаю достойное вознаграждения, хотя могу забрать девчонку так, – спрятав за спиной руки сжавшиеся в кулаки отреза Дантон.

– И каким образом? – возмущенно воскликнул Даррелл.

– Дело в том, что мне известно о вашем финансовом положение, и усугубить его для меня не составит труда, – продолжал наседать Мишель, – Пойти мне навстречу в ваших же интересах.

– Девчонка не продается! И во что бы то ни стало останется здесь, – густо покраснев отрезал мужчина чуть притопнув ногой.

– И почему же? В чем ее ценность? – жестко усмехнулся Дантон.

– Она моя дочь!

38 ГЛАВА

– Дочь? – Дантон вопросительно вскинул бровь, не скрывая любопытства и удивления.

– Кхм, – Даррелл растерянно закашлялся, поздно осознав, какую глупость допустил, произнося роковые слова вслух. Мужчина не понимал, как вообще мог подобное выдать. Возможно наглость гостя вогнала графа в тупик и он промолвил первое, что пришло в голову. А теперь глупо кашлял не зная, как исправить ситуацию:

– Могла бы быть дочерью, – пожал он подрагивающими плечами, – Если бы была законной.