Текст книги "Любовь, граничащая с безумием (СИ)"

Автор книги: Оксана Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Что ты сказала? – зарычал, как дикий зверь, ударив ее головой о стену.

– Правду… только правду, – всхлипывая простонала Кэт.

– Какую еще правду? За такие слова я собственноручно вырежу твой лживый язык, – снова тряхнул, и ткань которая прикрывала ее обнаженное тело, скользнула к ногам цепляя раны.

Глаза графа потемнели, и теперь так походили на глаза Габриэля в тот роковой день. Ярость, без капли сочувствия бушевала во взгляде, выплескиваясь за его пределы.

– И что же в тебе такого ценного, что ты посчитала это недостойным моего брата? – отступил, продолжая удерживать на расстояние вытянутой руки.

Взгляд Мишеля скользнул по обнаженному телу девушки, мерцающему в рыжем свете лампы. Полная высокая грудь, перепачкана грязью и кровью, плоский, подрагивающий живот. Вздымающиеся ребра, выступающие из-под кожи и по ним длинный не затянувшийся рубец.

– Ничего особенного, – выдал вердикт парень. Да, может и хороша, но ничем не отличается от других. Так за что брат поплатился жизнь?

– Говори! – потребовал он грозно, видимо потеряв терпение, – В последний раз спрашиваю за что ты убила Габриэля?

– Я не убивала! – решительно прокричала в лицо мучителю, – Несчастный случай, самозащита, но не убийство!

– Врешь!

– Если не верите, зачем тогда спрашиваете? Иного ответа не будет! – размазав слезы дрожащей рукой, Кэтрин ссутулилась пытаясь скрыть наготу.

– Потому что хочу знать в подробностях, чтобы когда буду сворачивать твою грязную шею, представлять, как ты убивала его, – рука Мишеля демонстративно сдавила ей горло.

– Вы такое же монстр, как и он. Хотите правды? Хорошо, но не уверена, что на вам понравиться, – вздернула голову с вызовом посмотрев ему в глаза. Кэтрин была уверена, что он и так знает правду, но пусть раз так хочет, услышит и от нее:

– Ваш брат безумец! Он на протяжение долгих лет истязал бедных девушек. Тех, которых ваша бабка покупала для него, – эти слова Кэт произносила с презрением, перед ее глазами стояло искалеченное лицо Клейм, – Да, да графиня поощряла его дьявольский порок, заставляя прислугу молчать. В тот день и меня подослали к нему, сославшись на то, что нужно убраться в покоях его светлости. Но там я обнаружила Габриэля. Он силой затащил меня в постель, а когда я посмела сопротивляться, достал нож. Никогда не забуду его глаза, они словно были нечеловеческие, зароки такие огромные, что ввергали в ужас. Я испугалась до смерти! И попыталась освободиться, а когда он полоснул лезвием мне по телу, – она трясущейся рукой коснулась пореза под грудью, – Я и вовсе обезумела от ужаса. Изо всех сил попыталась скинуть его, и когда это удалось, хотела убежать, но заметила, что Габриэль лежит на полу не шевелясь. Падая с кровати он сам напоролся на кинжал, который был в его руках. Я не убивала его! Клянусь, это несчастный случай. Видит бог я не желала ему смерти…

Воспоминания настолько захлестнули девушку, что рассказывая она задыхалась, слезы градом катились по грязным щекам. Мишель выслушал ее не шелохнувшись, лицо парня не отражало никаких эмоций. А в глазах бушевал все тоже холод и недоверие. Конечно, он не поверил ей! И разве могло бы быть иначе?

– Ложь, за которую ты поплатишься жизнью! – выдал граф ледяным голосом, от которого по коже Кэт побежали мурашки.

– Я знала, что это бессмысленно, – всхлипнула девушка обреченно, – Таким как я, никто не врет! Но есть и другие девушки! Поговорите с ним! Осмотрите их изуродованные тела! Посмотрим тогда, что вы скажите!

9 ГЛАВА

Мишель разжал пальцы, и услышав, как они захрустели, Кэтрин рухнула на пол, больно ударившись головой. В глазах раздвоилась лампа стоявшая неподалеку, и свет от нее резко замигал по темнице. Еще не придя в себя услышала, как с грохотом закрылась тяжелая дверь. Ушел, девушка вздохнула с облегчением. Но радоваться было нечему, вряд ли передышка будет долгой. А признание Кэт, явно пуще разгневает старую графиню. Считанные часы остались до ее смерти. Чувствовала, что конец не будет легким. И несмотря на жуткую боль терзавшую тело, она ощутила страстное желание жить. Нет, даже не жить, а обрести покой будучи свободной. До отчаяния захотела снова увидеть звездное небо, без сомнения на улице ночь. Прикрыв глаза словно наяву ощутила, как наполняет легкие прохладным, свежим воздухом. И жалобно застонала, обреченная на гибель в затхлой темнице. Но почему? Ведь можно попытаться… Да и что теперь может ее страшить…

Дотянулась дрожащей рукой до ткани и поднявшись на колени укуталась в нее. Единственная надежда была на то, что в спешке, граф не запер дверь. Господи, как же она надеялась на чудо. Поднялась, опираясь о скользкую стену поросшую плесенью. Выпрямилась, остро чувствуя, как кожа на спине натягивается, раскрывая глубокие раны. Но охваченная сумасшедшей надеждой девушка не почувствовала сильной боли.

Добралась до двери и толкнула, та со свистящим скрипом стала медленно открываться. Сердце в предвкушении свободы до боли ударило по ребрам. И унимая жуткий озноб, Кэтрин поплелась к выходу. Она не знала наверняка, как выбраться из жуткого подвала, лишь смутно помнила путь, которым Клейм ее сюда вела. Опираясь о стену девушка двигалась прямо, надеясь, что когда-нибудь эта темнота закончиться. И кажется Господь все же сжалился над ней. В конце бесконечного коридора Кэтрин увидела свет луны исходящий из окна у потолка, и там неподалеку дверь. Ускорившись, девушка бросилась к выходу, надеясь, что он выведет ее на улицу. И снова удача, поднявшись по обшарпанной лестнице, Кэт вышла во двор, где не так давно ее истязали. Полумесяц ярко освещал улицу, которая словно в сказке была покрыта сверкающим инеем. Осень во всю распустила свои крылья, и землю окутали первые заморозки.

Осмотревшись по сторонам Кэтрин выбрала путь по которому сможет сбежать незамеченной. Выходить через главные ворота было бы безумием, да и наверняка они заперты. Но она знала из своих редких прогулок, что за конюшней загон уходит далеко в поле, а за ним лес и возможно там сейчас нет сторожа.

Видимо ночь была глубокой потому что пробираясь к конюшне Кэт не встретила ни единой живой душу. Обходя загон с жеребцами, девушка мысленно шептала – "Только бы не заржали, только бы не заржали". И благородные животные словно почувствовав страх и отчаянье девушки, проводили ее лишь тихим фырканьем. Выдохнув, Кэтрин из последних сил рванул к другому краю загона, придерживая руками ткань развевающуюся на ветру.

Сердце бешено колотилось в груди, еще немного и свобода… Пусть ненадолго, пусть даже на миг. Но она умрет свободной…

Липкие волосы льнули к лицу застилая глаза, но Кэтрин не обращала на них внимания, видя в лунном свете очертания леса в котором хотела укрыться. Еще немного, еще чуть-чуть, и она скроется в вечнозеленой гуще. Но чем меньше становилось расстояние, тем быстрее силы покидали девушку. Голод, и потеря крови давали о себе знать, делая ватными ноги. Большого труда ей стоило перелезть через высокое, деревянное ограждение, а на той стороне и вовсе рухнула на промерзшую землю.

Немного отдышавшись Кэтрин поднялась, казалось до леса можно дотянуться рукой. На бег не осталось сил, и девушка плелась с трудом перебирая ногами. Вымотанная она не сразу заметила, что первые кривые ветки клена цепляют ее за волосы, и единственную одежду. Шаг за шагом становилось темней, огромные сосны все гуще смыкались у неба. Обессилев Кэтрин почувствовала ночной холод, и сильнее укуталась в тонкую ткань, которая пропитавшись кровью и потом вовсе не горела.

Она ступала, чувствуя, как под босыми ступнями трещат ветки и шишки. И с каждым шагом сил оставалось все меньше и меньше. И наконец, когда ноги отказались подчиняться, девушка рухнула на мягкую землю. Подняла усталый взор к небесам, и улыбнулась луне пробивающейся сквозь густые ветки. "Ну что ж прощай золотая"– мысленно произнесла она, нисколько не сожалея, что именно здесь наступит ее конец. Даже если не от бессилия, то замерзнет к утру наверняка. Ничего, вряд ли почувствует боль, разум мутнел и уносил сознание в даль. В последний раз взглянула на небо, и безмятежно прикрыла глаза…

Эдит стояла у камина, совершенно не чувствуя его тепла. Она заставляла слугу снова и снова подкидывать дрова, но устав от его мигания перед глазами, отругала и прогнала. Костлявая рука дамы, коснулась массивного ожерелья на шеи, и женщина тяжело вздохнув, прикрыла глаза. Как же она любила, когда ее прекрасная дочь одевала эти рубины, они так шли к алым губам Габриэлы. А теперь графиня носила их в память о дочери, прекрасно зная, что с ее бледной кожей, ожерелье смотрится вульгарно. Столько лет прошло, а она также тоскует по своей девочке, и вряд ли тоска пройдет пока Эдит жива. А теперь и ее мальчик… Дитя, которому ее дочь даровала жизнь, ценою своей. Она поклялась защищать и оберегать внуков, но не сдержала слово данное Габриэле на смертном одре. Эта тварь, грязная девка, графиня скукожилась чувствуя непреодолимую ненависть, отняла ее горячо любимого внука.

Только старая дама опустилась в мягкое кресло, как услышала шум доносившийся из-за двери. Выглянула и увидела прислугу табуном устремившуюся вниз. Схватив черный халат, графиня последовала за ними, не понимая почему, так поздно никто не спит.

Мишель терпеливо ждал, облокотившись о стену. Он велел Эйбуту собрать в холле всех служанок. Тот удивился столь позднему приказу, но возрождать не посмел. Теперь граф наблюдал, как растрепанные девушки в одних ночнушках спешат выстроиться перед ним.

Когда дворецкий сообщил, что все в сборе, Мишель обвел присутствующих тяжелым взглядом. И боковым зрением заметил на лестнице черное пятно. Обернулся и увидел бабушку, медленно спускающуюся вниз. На ее сморщенном лице отражалась тревога и недоумение. И он понял, что она собирается вмешаться.

– Дражайшая графиня, прошу вас удалиться в свои покои, – произнес Мишель, голосом не терпящим возражений. Он прежде не позволял себе грубость в отношении бабушки, но теперь ситуация вышла из-под контроля. Пожилая дама замерла, будто решая, что ей делать, но встретив злой взгляд внука, развернулась и затрусила прочь, не скрывая глубокой обиды.

– А теперь вы дамы, раздевайтесь!

10 ГЛАВА

Девушки растерянно переглядывались друг с другом, не спеша выполнять приказ графа. Даже Эйбут от удивления открыл рот, оголив свои неровные, желтые зубы. Потеряв остатки терпения, Мишель подошел ближе к прислуге сложив руки за спиной.

– Вы плохо слышите? – недовольно бросил мужчина, – Я сказал, раздевайтесь, не заставляйте применять силу!

Одна за другой перепуганные служанки, стали скидывать с себя ночнушку, пытаясь прикрыть наготу дрожащими руками. Когда оголились все, и одежда небрежно покоилась у их ног, Мишель направился вдоль прислуги разглядывая обнаженные тела.

Первые несколько девушек были чисты, их пухлые тела украшали лишь родинки. А следующая стояла дрожа от страха, и ее впалый живот разрисовали длины, кривые шрамы. Заметив, что граф остановился напротив нее внимательно рассматривая, она сильнее прижала руки к груди, глотая беззвучные всхлипы.

– Откуда? – спросил он указав головой на увечья.

– Не-не помню, – потупив взор ответила та.

Тела следующих трех служанок были также исполосованы рубцами, но Мишель прошел мимо них. И остановился лишь напротив единственной, которая посмела смотреть ему в глаза. Ее юное лицо обезображивал грубый шрам, а плечи, грудь и живот, которые она вовсе не прятала, не имели живого места.

– Может ты мне скажешь, кто наградил тебя такой красотой? – спросил граф потемнев от гнева.

– Скажу, – промолвила тихо служанка, – Ваш покойный брат постарался…

– И с остальными? – голос Мишеля охрип.

– И с остальными…

– Клейм заткнись, – вмешался было Эйбут, но господин смерил его убийственным взглядом и тот сжался.

– Пошли все вон, – бросил девушкам Мишель, поспешно направившись к лестнице. И когда его грозный силуэт, скрылся на втором этаже, стены замка сотряс яростный возглас:

– Бабушка!

Эдит Дельмас вздрогнула, услышав голос внука, который казался незнакомым. Она только и успела обернуться, когда двери в ее покои с грохотом раскрылись.

– Ты сейчас же расскажешь мне правду, – зарычал Мишель, сверкая глазами налившимися кровью, – Или я за себя не ручаюсь!

Графиня ждала этот разговор, она поняла, что он неизбежен, когда услышала команду внука "Раздеться" адресованную служанкам. Кто-то проболтался и сомнений, кто именно не было. Проклятая девчонка, мало того забрала жизнь Габриэля, а теперь и память о нем омрачила.

– Говори! – потребовал снова Мишель, встав напротив старой дамы, которая на его фоне казалась иссохшей каргой.

– Твой брат был болен, – выдохнула женщина, спрятав подрагивающие руки в складках платья, – Это ты хочешь услышать?

– Больные такое не вытворяют! – взвыл граф, взъерошивать свои волосы.

– Это проклятие Габриэль унаследовал от вашего отца, – рухнув в кресло промолвила Эдит, – Я так молила бога, чтобы оно обошло вас стороной, но видимо он не внемлил моим молитвам. Я так старалась чтобы ты забыл тот ужас…

– Что ты говоришь? – Мишель не понимал невнятные слова бабушки.

– Ты был крошечным, когда я узнала страшную тайну твоего отца. Я провожала тебя на сон, и мы услышали крик твоей матери. Открывая дверь ее комнаты я и помыслить не могла, какой ужас там увижу. Твой отец с обезумевшим лицом, навис над моей девочкой сжимая кинжал в руках. Ее тело было усыпано порезами, а острое лезвие приближалось к животу, в котором был твой брат. А ты, глупыш последовал за мной и увидел весь ужас. Я так боялась, что твой разум повредиться после произошедшего, и даже подумать не могла, что беда коснется Габриэля… Позже дочь рассказала, что этот недуг мучил твоего отца с детства. Он зверел и творил страшные вещи, а к рассвету просто не помнил о содеянном. Она рассказывала ему в слезах, и он рыдал вместе с ней, вымаливая прощения. Габриэла любила мужа и молча терпела все издевательства. А я любила твоего брата, и не могла отвернуться от него из-за страшного недуга.

– Ты должна была рассказать мне! – воскликнул Мишель, до глубины души поразившись услышанному, – Сколько лет ты покрывала эти издевательства в моем доме?

– А что бы ты сделал, Мишель? – устала промолвила дама, – Посчитал бы его прокаженным и отослал подальше от себя в монастырь?

– Я бы нашел выход, должно существовать излечение!

– Нет, думаешь я не искала, – отмахнулась графиня, – Когда я впервые узнала, что проклятие перешло к моему мальчику, не поверила, списав происшествие на юный возраст. Ведь ему было тогда всего двенадцать, а я так боялась страшного недуга. Он пришел ко мне весь в крови, признавшись, что убил свою любимую кошку. Я спросила за что, а Габриэль, рыдая, ответил не знаю. Но подобного не повторялось… До шестнадцати лет. А потом конюх обвинил мальчика в том, что он чуть не задушил его дочь. Я заставила их молчать, заплатив немалую сумму. И конечно стала искать лечение, но сколько врачей не осматривали внука, сколько целителей не давали своих снадобий, пророча скорое выздоровление, ничего не помогало. Изолировала его, но когда наступали те темные моменты, он крушил все вокруг, начиная вредить себе. Габриэль не виноват, что унаследовал проклятие, думаешь он этого хотел? Разве ты помнишь его жестоким? Или грубым? Вспомни! – утерев слезы потребовала Эдит, – Он всегда был веселым, жизнерадостным мальчиком.

Да, Мишель помнил его именно таким, беззаботным, шебутным младшим братом. Оттого и в слова бабушки было сложно поверить.

– Восемь лет, – опустив голову произнес граф, – Восемь лет ты скрывала правду. Восемь лет, уму непостижимо! Ты превратила родовой замок в пристанище дьявола. Ты поощряла его безумия, приводя к нему новых девушек. Это ты должна быть проклята за содеянное.

– Не говори так! – прокричала графиня, – Я просто боялась, что он навредит себе. Хотела спасти его и защитить! Кто они эти девушки? Рабыни, которые не подбери я их, давно бы сгинули. А здесь они под крышей в тепле и сыты. Габриэль, лишь малая плата за их жизнь.

– Да, ты сама безумна! Брата нужно было защищать от тебя! – прорычал Мишель ей в лицо, – Если бы ты только рассказала, я нашел бы выход, и он был жив! Но нет, ты решила молча потакать пороку, место того, чтобы его искоренить.

– Глупец, – отчаянно выкрикнула старуха, – Ты ничего не знаешь об этом. И благодари бога за то, что проклятие не коснулось тебя. И моли Бога, чтобы оно не передалось твоим сыновьям.

– Вы больны дражайшая графиня! И ваша болезнь сумасшествие, – промолвил брезгливо отшатнувшись Мишель.

– Моя болезнь слепая любовь к детям дочери!

11 ГЛАВА

Мишель метался по комнате, не находя себе места. Распахнул окно и впустил внутрь холодный ветер от которого, тут же замаячило пламя в камине. Слова бабушки не выходили у него из головы, он слышал их эхом снова и снова – "Благодари бога за то, что проклятие не коснулось тебя". Но не коснулось ли? Сейчас душу мужчины бередили сомнения. Все услышанное казалось бредом сумасшедшей старухи, и если бы не изуродованные тела служанок, Мишель не поверил бы в это ни за что. Но факты говорили за себя. И теперь граф не знал, как быть с тайной семьи. Не знал, обошло ли его стороной безумие? Нет, он никогда не был жесток с женщинами. Но на войне в жестокости с ним вряд ли кто-то мог сравниться. Мишель впервые задумался, а нормальна ли его кровожадность? Граф сам лично не морщась пытал пленных, и их боль и крики, не вызывали у него никаких эмоций. Он был безжалостен на поле боя и не щадил никого. Но то была война, а в жизни мужчина не проявлял жестокости. Теперь голову бередили жуткие мысли, что если он не уподобился брату, лишь потому что крови ему хватало на войне?

Слова бабушки не давали покоя. Мишель злился на нее и в то же время отчасти понимал. Уйдя в армию он взвалил на плечи старой женщины все хлопоты по управлению замком. Да и воспитанием Габриэля, занималась непосредственно она, в то время, как Мишель рос самостоятельно. Граф не обязан был служить, так как унаследовал титул и огромное состояние, он получил и обязательства, всем этим управлять и думать о продолжение великой династии. Но еще в пятнадцать лет понял, что его прельщает служба. И когда принял окончательное решение, все очень удивились. Бабушка стала отговаривать, но Мишель был непреклонен. На восемь лет его затянула военная жизнь, поле боя стало домом. Да и двор короля принимал, как героя, женщины сами лезли в постель. А мамаши толкали своих юных дочек к нему под ноги, мечтая выдать их за благородного графа, в придачу и обеспеченного. Он наслаждался таким раскладом, и без страха бросался в бой, не боясь получить очередное ранение.

Известие о мирном договоре немало огорчило Мишеля, к тому времени он уже являлся капитаном королевской армии, и приближенным самого короля. Тогда мужчина не сдержался и высказал все, что думает об этом абсурдном договоре на совете.

– С чего они согласились на это сейчас? – недовольно ударил он ладонью по карте, – Когда мы оттеснили их армию за свои границы, и отвоевали часть вражеской территории? – Мишель обвел пальцем недавно завоеванные земли.

– Это решение короля, и не вам его обсуждать капитан, – отрезал генерал нахмурив брови. Он тоже был не в восторге от такого расклада, но и возражать его светлости не посмел.

– Не мне, – согласился Мишель, прекрасно понимая причину мира, королевская казна была пуста, а армия требовала немалого обеспечения, – Но я был там, и знаю, что вражеская армия, как никогда истощена, и сейчас очень уязвима. Нам не составит труда в считанные дни разбить их.

– Капитан Дантон, знайте свое место, и не забывайте, что и наша армия на грани. Люди устали от затянувшейся войны и хотят покоя, – возразил советник короля, поправив напудренный парик. Да, что этот сноб знает об армии, и о самой войне? Можно подумать, совет когда-то интересовал простой люд. Голод, чума, бесчинства свирепствуют за пределами королевского дворца, и кому до этого есть дело?

Возмущению Мишеля не было придела, но он понял, доказывать совету что-то, бесполезно. И обреченно удалился от двора. Вернулся лишь когда король лично, послал за ним гонца с требованием немедленно явиться ко двору. Конечно граф понимал, что это требование не полностью принадлежит его величеству. За те месяцы, что он не появлялся во дворце, получил кучу писем от принцессы Агнес. Мишель часто вспоминал белокурую красавицу, коротая вечера в поместье Дантон, там он теперь и проводил большую часть времени, вдали от бабушки и брата.

Но теперь брата нет, бабушка обезумела от горя. А мысли Мишеля в страшном беспорядке. Почему-то именно сейчас вспомнил день, когда их сопливых солдат привели впервые на пытку. Всех ребят вывернуло, а он смотрел не моргая, именно тогда и получил первую похвалу. А теперь все это казалось странным, не от того ли он был так непроницаем, что жестокость у него в крови. Вспоминая прошлое, Мишель не казался себе больше бесстрашным, наоборот видел себя безумным. Он мог до смерти пытать шпионов, забрызгав свое лицо кровью, и не испытывал никакой жалости, когда те испускали дух. Не ощущал горечи теряя близких соратников на поле боя, считая, что война может отнять все. Впервые узнал боль от потери, когда услышал о смерти брата. Сначала думал это от того, что тот родной и погиб не на войне. Но теперь Мишель был в смятение, вся его жизнь казалась ложью. Словно сейчас глубоко в себе граф почувствовал другого человека. Монстра, которого взращивал на протяжение многих лет, наблюдая за чужой болью. А что если он хуже Габриэля? Что если извращенный войною порок, окажется смертельным для окружающих?

Мишель рухнул в кресло схватившись руками за голову. Все эти жуткие мысли выжигали мозг. Да, еще и алкоголь добавлял пламени. Возможно все это бред, и так влияет на него потеря брата. И он вовсе не безумец! А мужчина закаленный войной!

Лишь под утро, когда солнечный свет проник в окно, и лампы уже давно догорели, Мишель вспомнил об истерзанной девушке запертой в подвале. И осознал, что не знает, что с ней делать. Отпустить он ее не мог, она знает тайну их семьи. А убить тоже рука не поднималась, хотя и считал, что служанка отчасти причастна к гибели брата. Оставить в замке тоже самое, что подписать ей смертный приговор, графиня не упустить шанса избавиться от девчонки. Уповать оставалось лишь на то, что израненная невольница не доживет и до рассвета.

12 ГЛАВА

Поздним утром, Мишель решил лично наведаться в подвал, и проверить, как там пленница. Жива ли? И каково же было его удивление, когда он не обнаружил там девчонку. Граф не мог понять, как ей обессиленной и израненной удалось сбежать не замеченной.

– Найти ее! – бушевал Мишель, собрав всех рабочих у ворот замка, – Живой или мертвой, найти!

– Мой господин, – из толпы выступил здоровый, бородатый мужик, – Если волки нашли девку первой, от нее и кости на кости не осталось.

– Значит вы найдете доказательства того, что ее сожрали волки! – гаркнул граф сердито, – Без живой или мертвой не возвращайтесь!

Люди молча рассыпались по двору, кто в лес, кто в поле, а кто в соседние деревни. Мужчина понимал, что служанка не могла уйти далеко, ибо была слишком слаба. Скорее всего действительно ее в лесу разорвали дикие звери. Такой исход вполне устраивал графа, только нужно было удостовериться в этом наверняка.

Пришпорив коня Мишель направил животное к лесу, дабы подозревал, что именно там, укрылась служанка. Внутри него все клокотало от гнева, как она посмела бежать? Да, еще часовой видать уснул на посту, и за это тоже понесет строгое наказание. От капитала Дантона еще не удавалось сбежать ни одному пленному, а посмевшего, ждет неминуемая гибель.

Еще не совсем пробудившись, Кэтрин почувствовала резкий запах сала и трав, щекотавший ее ноздри. Неужели и на том свете присутствуют земные ароматы? Приоткрыв слипающиеся глаза, мутным взором девушка напоролась на плавно мерцающий огонь неподалеку. И чуть пошевелившись, ощутила, как снова заныла спина. Разве мертвые ощущают боль? Или она все же жива? Теперь в смятении Кэт проморгалась, пытаясь лучше разглядеть обстановку. Напротив находилась печь, в которой дымился закоптившийся котелок. Рядом стоял деревянный, покосившийся стол и стул, а она лежала на животе, на твердой кровати. Не понимая где находится, девушка попыталась приподнять на ослабленных руках, но это ей не удалось. И снова рухнув на жесткую постель, Кэтрин почувствовала под собой грубую мешковину.

– Не двигайся, дочка, иначе раны снова разойдутся, – донесся до нее мягкий мужской голос, и Кэт тут же насторожилась. Она снова попыталась обернуться, желая разглядеть говорившего. И взаправду почувствовала рези пронзающие спину. Но все же увидеть человек ей удалось. Бородатый дедушка сидел в углу на соломе, пушистые, седые брови, практически скрывали его маленькие глаза.

– Где я? – тихо прошептала Кэтрин, заметив, что каждое слово дается с трудом.

– В скромном жилище лесника, – ответил поднявшись старичок, и подойдя к печи, принялся помешивать содержимое котелка.

Дедушка был не велик, наверное ниже Кэтрин на полтора головы, и в своих громоздких лохмотьях выглядел довольно забавно. Девушка отметила, что не боится незнакомца, и не чувствует исходящей от него опасности. Возможно готовность встретиться со смертью, приглушила ее инстинкты самосохранения.

– Как я оказалась здесь? – продолжала любопытничать Кэт.

– Анадысь ночью, отбил тебя у волков, намереваясь похоронить по-человечески, – не оборачиваясь молвил старик, – А ты оказалась живехонькой.

– Благодарю, – произнесла Кэтрин не скрывая горечи в голосе, – Но боюсь ваши старания напрасны.

– Уж не знаю я, за что тебя так, – махнул дедушка головой на ее спину, усевшись на стул возле стола, – Но вряд ли ты заслужила, пойти на корм лесному зверью.

– Заслужила не заслужила, кому какая разница, – сложив голову на руки ответила Кэтрин, – А найдут жизни все равно не дадут.

– Ну ты дочка погоди, не гони лошадей, поправляйся, а там видно будет.

– Не хочу я дедушка, чтобы и вас из-за меня покарали, – жалостливо прошептала Кэт, растроганная до глубины души его добротой.

– Не сокрушайся напрасно, никто не знает, где моя хижина. Коли только звери, а они то, тропу не укажут, – отмахнулся старик, и кажется под густыми усами его губ коснулась улыбка.

– Спасибо, добрый вы человек, – поблагодарила девушка, смахнув ресницами слезы застилающие глаза.

– Добрый то добрый, только добро не ценится в народе, вот и живу в лесу. Даже дикие животные пору лучше людей.

Да, в этом Кэтрин не сомневалась, зла от представителей человеческого рода, она хлебнула сполна. Может за это и сжалился над ней наконец Господь, и послал спасителя в лице этого лесника.

– Нужно раны мазью обработать, дочка, – произнес дедушка взяв в руки глиняный горшок, – Жечь будет сильно, но зато кожа быстро зарастет.

– Спасибо, – только и проронила Кэтрин, подумав, что страшнее боли, которую она пережила, уже и быть не может ничего.

Старичок склонился над ней, и осторожно раскрыв спину девушки, принялся толстым слоем наносить мазь на рубцы. И только сейчас Кэт вспомнила о том, что была совершенно обнаженной. Залившись стыдливой краской, она уткнулась лицом в соломенный матрас.

– Не кори себя напрасно, а благодари Бога за то, что жива, – словно услышав ее мысли произнес дед, продолжая теплыми пальцами еле касаясь кожи покрывать спину снадобьем.

Кэтрин всхлипнула, доброта словно невидимыми лучами исходила от этого человека, и проникала в душу и сердце обволакивая их теплом. Наверное это то, чего ей так давно не хватало – покоя и умиротворения. И не важно, что спина пылает огнем, главное на душе сейчас спокойно. А все, что будет впереди, теперь не кажется смертельным.

Мишель вернулся в замок к полуночи. Когда беззвездная ночь окутала просторы, а луна скрылась за темные тучи, словно намеренно не позволяя им продолжить поиски. Ни тела, ни останков, ни следов, они не нашли ничего. Будто девчонка испарилась бесследно. Мужики шептались, осеняя себя крестами, мол ведьма, забрала душу молодого господина и растворилась в ночи. Граф не верил в эти байки, и людям пригрозил, что вырежет языки за богохульство. Но народ есть народ, им где бы не увидеть предзнаменование нечистого. Мишель велел продолжить поиски, как только первые лучи солнца покажутся из-за горизонта. И сам собирался снова присоединиться людям, он не успокоится пока не отыщет тело.

13 ГЛАВА

Мишель устало спрыгнул с коня, поиски затянулись на четыре долгих дня, и все еще не были никаких следов. Граф привлек крестьян с соседних деревень, они прочесали значительную часть леса и ничего. Погода изрядно усложняла работу людей. Мороз с каждым днем крепчал, а с неба по утрам сыпала ледяная изморозь. Народ был измучен, и придумывал байки одна страшнее другой. Мишель и сам недоумевал, куда могла испариться девчонка? Отсутствие следов, наводило на мысль, что ей кто-то помог, но кто оставалась загадкой. Теперь он подозревал, что она жива, а значит граф обязан найти ее несмотря ни на что. Тайна его семьи не должна покинуть стены замка.

С бабушкой Мишель так и не обмолвился ни словом. Да и когда? Он возвращался затемно, и уходил на рассвете. Замечал лишь, что та словно тень бродит по темным коридорам. Графиня всегда боготворила Габриэля, даже имя ему дала в честь покойной дочери. И эта потеря была слишком велика для ее измученного сердца. Мишель понимал каково старой женщине, но после того, как узнал тайну, которую она скрывала столько лет, не мог испытывать к ней сочувствия. Возможно так, ко всему на него действовало исчезновение служанки, его постоянно обуревала ярость.

– Если кто-то из вас посмел укрывать убийцу вашего господина, – молвил граф собрав людей на площади в деревне, – Я лично вздерну того на виселице и семью не пощажу! Обыскать каждый дом, каждый угол! Если придется я выжгу все здесь к чертям!

Мишель отправил гонцов во все деревни графства, повелев, обыскать каждую избу и хлев. И строго наказал не останавливаться, пока не найдут девчонку. Сам он тоже без устали скакал по владениям не гнушаясь выведывать информацию у жителей. Поздно вечером, граф направил коня к лесу, усталое животное издавало недовольные фырканья. Но все же мужчина решил, вернуться к замку лесной тропой, хотя и находился далеко от дома.

С той стороны откуда въехал граф, лес напоминал непроходимую чащу. И ему приходилось очищать путь мечом, дабы конь упрямился и не хотел идти дальше. Ветки задевали потную морду, и животное издавало страдальческое ржание. Спрыгнув с лошади Мишель взял ее за уздцы и повел за собой, пытаясь пробить тропу. Вокруг царил полумрак, из-за густых макушек сосен, практически не пробивался свет взошедшей луны.