Текст книги "Тюре Свентон, частный детектив"

Автор книги: Оке Хольмберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Оке Хольмберг
Тюре Свентон, частный детектив

Глава 1
Заботы Тюре Свентона

Улица Шведской Королевы – длинная и узкая улица, расположенная в самом центре Стокгольма. Машины движутся по ней беспрерывным потоком. Понятно, что в таком месте очень удобно иметь свою контору. Ну а уж частному детективу просто не найти более подходящего места для своей конторы, чем такая улица. Там он всегда будет находиться в самой гуще событий. И если вы теплым летним днем будете идти по улице Шведской Королевы, не удивляйтесь, когда увидите на двери одного из домов табличку с надписью:

Этот Свентон был совсем невысокого роста – маленький и худощавый, но с острым профилем. Он как раз сидел за письменным столом и озабоченно поглаживал свою черную бороду. У него был большой тонкий нос – он вообще очень напоминал ястреба (если можно представить себе ястреба с бородой). Вид у него был невеселый.

Он думал о том, что он отважный и проницательный детектив, с удовольствием берущийся за самые сложные и опасные дела. Он, возможно, самый выдающийся частный детектив во всей стране. Одно плохо – никто не предлагал ему никаких дел. Если кто-то звонил в дверь, то это чаще всего оказывался продавец шнурков для ботинок и почти никогда – клиент, желающий, чтобы Свентон выследил какого-нибудь подозрительного типа или отыскал дорогое жемчужное ожерелье, пропавшее в прошлую пятницу. И поэтому никто не знал о том, что он такой выдающийся частный детектив, – об этом знал только он сам.

У каждого человека есть свои маленькие странности. У Свентона их было две. Во-первых, он не мог правильно выговорить свое настоящее имя – Стюре Свенссон. У него получалось нечто более похожее на «Тюре Свентон». Поэтому он раз и навсегда изменил имя, так что его теперь действительно звали Тюре Свентон. Он не мог также выговорить слово «булочка» – у него получалось «булотька», а когда он хотел сказать «пистолет», у него получалось «питолет». Приходится признать, что Свентон выговаривал далеко не все буквы.

И еще очень странно было то, что Свентон всегда казался занятым, хотя ему совершенно нечего было делать. Если кто-нибудь случайно заглядывал к нему в контору, у посетителя могло сложиться впечатление, что Свентон буквально перегружен опаснейшими делами. Телефон звонил беспрерывно, и Свентон отвечал, к примеру: «Алло!.. Хоросо. Отлитьно. Но помните, пользуйтесь питолетами только при крайней необходимости. Вы меня поняли, парни?» Или посетитель мог, к своему величайшему удивлению, услышать, что Свентон «следовал за ним до самого Рио-де-Жанейро… в сотрудничестве с бразильской полицией. Всего доброго». Все это могло показаться очень странным, ведь посетитель не мог знать, что это на самом деле фрекен Янссон, секретарша Тюре Свентона, звонила из соседней комнаты. Она получила строжайшее указание немедленно приводить в действие телефон, как только к Свентону кто-нибудь придет.

Контора Тюре Свентона состояла, таким образом, из двух смежных комнат, и в той из них, что ближе к входной двери, сидела фрекен Янссон. Это была пожилая седовласая дама в очках и с чрезвычайно располагающей внешностью. Как раз сейчас ей было очень некогда. Она вязала на спицах две прихватки для кастрюль, которые собиралась подарить своей сестре на именины, и поэтому она несколько недовольно оторвалась от своего занятия и сняла трубку, когда зазвонил телефон. Это был ее шеф, частный детектив Т. Свентон. Он звонил из соседней комнаты.

– Фрекен Янтон, – сказал он. – Не съесть ли нам по булотьке? Будьте добры, позвоните в кондитерскую «Руса», чтобы нам принесли две булотьки.

Тюре Свентон не знал ничего прекраснее булочек со сливками. Если он был в хорошем настроении, то ему хотелось булочек со сливками, чтобы ощущение праздника было полным. Если же он был мрачен, ему тем более хотелось булочек со сливками, чтобы хоть как-то поднять настроение. А кондитерская «Руса» была единственным местом в городе, где в любое время года можно было купить булочки.

– Со сливками? – спросила фрекен Янссон.

– Разумеется! И попросите побольше сливок! Пусть пока запишут в долг.

Булочки из «Руса» скоро прибыли. Они были просто замечательные большие, румяные, а сливки буквально выпирали наружу со всех сторон. Такая булочка – это как раз то, что нужно человеку, когда он немного не в духе.

Частный детектив Тюре Свентон снял свою черную бороду, убрал ее в ящик письменного стола и принялся есть.

Глава 2
Летний день в Брусничногорске

Далеко-далеко на юге Швеции есть маленький городок под названием Брусничногорск. Мало кто слышал про этот городок, но это и неудивительно, ведь он совсем маленький. В нем всего одна улица, которая называется Большая улица, хотя она скорее похожа на переулок. Самый большой и красивый дом на Большой улице – это Большая Гостиница.

Стояло жаркое лето, и городок Брусничногорск мирно дремал, убаюканный зноем. Некоторые жители городка сидели в маленьком треугольном парке в тени высоких деревьев и любовались цветочными клумбами, но на Большой улице не видно было ни души. На окраине городка, за которой начинался Земляничный Пригорок, стоял уютный желтый домик с двумя застекленными верандами. Этот домик назывался «Уголком Фредрика». Он был окружен густым зеленым садом, где росло множество цветов и змеились маленькие, посыпанные песком дорожки.

В «Уголке Фредрика» жили две милые старушки. Одну из них звали Сигрид Фредрикссон, а другую – Фредрика Фредрикссон. Обе они были седые, и обе очень любили детей. Их часто можно было видеть в саду, где они не спеша прогуливались, любуясь цветами, – больше всего им нравилась резеда. Иногда их седые головы со старомодными прическами можно было увидеть на верхней веранде, где они часто сидели и любовались открывающимся оттуда видом. По вечерам они могли наблюдать с веранды, как солнце садится за Земляничный Пригорок.

Сигрид и Фредрика прекрасно ладили между собой, они никогда не ссорились, как это нередко делают другие люди, живущие вместе. Они всегда и во всем соглашались друг с другом. Но была одна-единственная вещь, по поводу которой они придерживались разных мнений, – это рыцарский кремневый пистолет времен Тридцатилетней войны. Да-да, настоящий старинный пистолет с перламутровыми пластинками на рукоятке, который висел в холле первого этажа вместе с другим оружием. Когда-то он принадлежал одному из предков Сигрид и Фредрики. Предка звали Фредрик Фредрикссон – в этом сестры были совершенно единодушны. Однако фрекен Сигрид была абсолютно уверена, что он стрелял из этого пистолета в битве при Лютцене, а фрекен Фредрика была не менее уверена, что он завоевал его в бою при Брайтенфельде. В остальном же у них никогда не бывало никаких разногласий. Все родственники и знакомые знали об этом и поэтому в присутствии Сигрид и Фредрики никогда не заводили речь о старинных рыцарских пистолетах.

На подоконнике в холле стоял большой серебряный кубок. Его видно было даже с улицы, особенно и ясный день, когда кубок снял и переливался на солнце. Отец фрекен Сигрид и фрекен Фредрики был инженером-строителем, и когда он проработал пятьдесят лет, двести семь его лучших друзей сложились и купили ему подарок по случаю юбилея – вот этот самый роскошный серебряный кубок. Это был дорогой и памятный подарок.

Каждое лето к сестрам Фредрикссон приезжали погостить их четверо маленьких племянников. В жаркие дни они все вместе пили клубничный сок в беседке в саду, а в дождливую погоду горячий шоколад со взбитыми сливками на верхней веранде. И даже если во всем городке Брусничногорске было пусто и тихо, то в саду вокруг «Уголка Фредрика» всегда было шумно и весело. Лизабет, Ян, Бьёрн и Кристина играли в саду среди пионов и ноготков. Они играли в самые разные игры, а иногда залезали в большую зеленую бочку, стоявшую возле угла дома, и играли в кораблекрушение.

Скоро уже пора было пить сок. Погода была великолепная, так что они, конечно, собирались посидеть в беседке среди зелени. Все ждали Лизабет, которая отправилась в кондитерскую Ларссонов купить сахарный крендель и четырнадцать булочек. Обычно сестры Фредрикссон сами пекли сахарные крендели и булочки, но сегодня было слишком жарко, чтобы стоять у плиты.

Кроме того, все ждали, что вернется Ян он пошел на улицу поиграть с другими мальчиками. Солнце припекало. Скорее бы вернулась Лизабет, тогда можно будет наконец выпить клубничного сока.

А вот и Лизабет, настала пора позвать домой Яна. Но и Бьёрн, и Кристина еще издалека увидели, что она идете пустыми руками. А где же булочки? И где сахарный крендель?

Лизабет с громким плачем открыла ворота. Ни булочек, ни сахарного кренделя у нее не было.

– Лизабет, детка, что случилось?! – воскликнула тетя Фредрика и поспешила ей навстречу. Но Лизабет только плакала, так что слезы ручьями текли у нее из глаз.

– Боже мой, откуда вся эта грязь?

Как раз утром Лизабет надела чистое желтое платьице, которое тетя Фредрика специально нагладила. Теперь оно было перепачкано грязью. На нем было столько глины, песка и грязи, что просто трудно себе представить.

– Что произошло? Где ты была? – испуганно спрашивала тетя Фредрика, но Лизабет только плакала и ничего не могла ответить.

Тут подбежала тетя Сигрид. Она испугалась не меньше, чем тетя Фредрика.

– Ты что, ползла домой по-пластунски? – спросил Бьёрн.

И только когда Лизабет немного успокоилась, все наконец узнали, что же произошло. Она действительно пошла и купила в кондитерской Ларссона четырнадцать булочек и сахарный крендель. По дороге домой, идя по Большой улице, она встретила незнакомого человека. Он шел прямо ей навстречу, и ей показалось, что он очень внимательно рассматривал два пакета, которые она держала it руках. Лизабет сошла с тротуара, чтобы обойти его. Тут он что-то сказал ей, она испугалась и побежала. Он догнал ее и подставил ей ножку, так что она упала в самую грязную лужу.

– По ведь это просто невероятно! – выпалила тетя Сигрид и посмотрела на тетю Фредрику, которая вообще ничего не могла сказать.

– Я уронила оба пакета, и он тут же схватил их, – продолжала Лизабет. Она уже почти успокоилась, но еще чуть-чуть всхлипывала. – Он тут же засунул одну булочку в рот и проглотил ее, не жуя. Потом он взял еще одну булочку, потом еще одну…

Тут настал черед тети Фредрики воскликнуть:

– Но ведь это просто невероятно!

– Я сказала, что это мои булочки и чтобы он не смел их есть.

– И что же он ответил? – нетерпеливо спросил Бьёрн. Ему вся эта история показалась не только ужасной, но и жутко захватывающей. Он сам много раз проходил по Большой улице, но с ним никогда не случалось ничего подобного.

– Этот придурок! – Лизабет проглотила последний всхлип. – Когда я сказала, что это мои булочки, он ответил: «Но ведь ты меня угощаешь, не так ли?» И мигом проглотил все четырнадцать булочек, а затем взялся за сахарный крендель. Он держал его обеими руками и кусал, как бутерброд.

– А потом? – спросил Бьёрн. – Что было дальше?

– Я побежала домой, а он кричал мне вслед, что завтра он предпочел бы поесть свежих пряников с корицей.

– В жизни не слыхивала ничего подобного, – сказала тетя Фредрика.

– Как он выглядел? – спросила тетя Сигрид.

– Он был очень большой и толстый. Нет, не то чтобы толстый, но такой огромный и широкий.

– Ты не могла бы описать его?

– Конечно. На нем была белая панама такая, с козырьком. Потом еще синяя рубашка, а все остальное серое. Он был огромный и неуклюжий, как бык.

– Подумать только, чтобы такое могло случиться у нас в Брусничногорске! Кто бы это мог быть?

– Он был как бык. Огромный идиотский бык! – Лизабет больше не всхлипывала, теперь она злилась.

– Да, придется тебе снять это платье и надеть вместо него голубое, – сказала тетя Фредрика.

Все это время Кристина стояла рядом и молча слушала. «Я никогда в жизни не пойду больше в кондитерскую Ларссонов», – думала она.

И тут появился Ян. Он бежал, заметно хромая. Издалека было видно, что с ним что-то не в порядке. И действительно: когда он приблизился, стало видно, что все правое колено у него в крови. А если присмотреться внимательно, можно было заметить на его чумазом загорелом липе две узенькие дорожки от высохших слез.

– А с тобой-то что произошло? – удивилась тетя Сигрид.

– Дружочек, что еще случилось? – спросила тетя Фредрика.

– Меня укусил Снапп, – зло ответил Ян. Снаппом звали соседского пса. Это был ужасно злой пес, и его никогда не выпускали со двора. Единственное, что ему оставалось, – это злобно гавкать за высоким забором.

– Снапп? Но как это могло случиться? Он что, не сидел на цепи?

– Мы играли в футбол на дороге, и тут появился какой-то тип, – стал рассказывать Ян. – Этакий громила. Он стукнул по мячу так, что мяч перелетел через забор. Ничего себе, правда? И он вовсе не шутил, он сделал это назло. Конечно, никто не хотел лезть за мячом – кому хочется иметь дело со Снаппом? Так что мы сказали этому толстяку, чтобы он сам достал мяч, но он заявил, что уже совсем не так хорошо лазает через заборы, как раньше, – из-за подагры. Он сказал, что у него на одной ноге подагра, по пообещал монетку в пятьдесят эре тому, кто достанет мяч. Мы подумали, что это очень здорово, и, конечно же, все хотели получить пятьдесят эре. А Снаппа было не видно, и мы решили, что если очень тихо и осторожно перелезть через забор, то все будет в порядке. Так что мы стали тянуть жребий, кто полезет за мячом, и я вытащил самую длинную соломинку. Я перелез через забор как можно тише и незаметнее. Мяч лежал посреди газона, так что до него было довольно далеко, хотя я все равно успел бы, потому что Снаппа вовсе не было видно. Но только я подкрался к мячу, этот придурок стал свистеть и вопить во все горло. И Снапп, конечно, тут же прибежал. Я пытался удрать, но когда я уже почти перелез через забор. Снапп подпрыгнул и укусил меня за ногу.

– Я в жизни не слышала ничего подобного! – воскликнула тетя Сигрид.

– Невероятно! Здесь у нас в Брусничногорске! – ужаснулась тетя Фредрика.

– Когда я снова выбрался на улицу, этот громила стоял там и хихикал. И он заявил, что раз я не достал мяч, то и пятьдесят эре не получу. Он сказал, что в следующий раз сам сходит за мячом, потому что подагра уже не так болит, и пошел своей дорогой.

– Как он выглядел? – поинтересовалась тетя Сигрид.

– Он был похож на быка, да? – нетерпеливо спросил Бьёрн.

– У него была белая панама, как у быка… то есть, я хотела сказать, не было ли на нем случайно белой панамы? – так же нетерпеливо спросила Кристина.

– Была, – сказал Ян. – Белая панама с козырьком.

Все молча переглянулись. Настроение у всех окончательно испортилось.

– Сегодня вы больше не будете выходить из дому, – сказала тетя Фредрика своим четырем маленьким родственникам.

– Ни в коем случае! – воскликнула тетя Сигрид. – Пока этот ужасный человек находится в Брусничногорске, вы будете сидеть дома. За те семьдесят лет, что я живу здесь, я ни разу не слышала ничего подобного.

– И я тоже не слышала, – сказала тетя Фредрика. – А ведь я тут живу уже семьдесят один год.

В конце концов они все же уселись в беседке пить сок, но на этот раз им пришлось довольствоваться сухарями. А сухари – это, разумеется, совсем не то же самое, что свежие сдобные булочки, и уж совсем не то же самое, что сахарный крендель. Но покуда человек в белой панаме разгуливает по городу, никто из них не решался выйти за ворота.

Так что Лизабет, Ян, Бьёрн и Кристина сидели и макали сухари в малиновый сок, чтобы они как следует размякли. Лизабет уже переоделась в голубое платье, а у Яна была забинтована нога.

И тут загрохотала крышка жестяного почтового ящика, висящего на воротах.

– Почтальон! – закричал Бьёрн и побежал вынимать письмо.

Оно было адресовано «Тетушкам из „Уголка Фредрика“».

– Как странно, – пробормотала тетя Сигрид и вскрыла конверт. – Тетушкам из «Уголка Фредрика». От кого бы это?

Пожилые сестры склонили друг к другу свои седые головы и стали читать:

Был бы очень благодарен тетушкам, если бы они к ближайшему четвергу смогли передать нижеподписавшемуся 3 тысячи крон, которые ему совершенно необходимы. Лучше и надежнее всего вложить деньги в конверт, а конверт положить в дупло большого дуба на склоне Земляничного Пригорка. В противном случае неизвестно, что может случиться. Например, из «Уголка Фредрика» может исчезнуть тот или иной серебряный кубок, а то и еще что-нибудь.

В любом случае тетушкам не следует замешивать в это дело полицию. Что-то подсказывает мне, что в этом случае может произойти какое-нибудь серьезное несчастье. Я слышал, например, как целая вилла взлетела на воздух. Правда, она была красного цвета, но, насколько я понимаю, то же самое может случиться и с желтой виллой, а в такую замечательную погоду это было бы особенно досадно. Единственное, что требуется от тетушек, – это самое позднее в четверг вечером положить конверт, содержащий 3 тысячи крои, в дупло старого могучего дуба, короля леса.

С наилучшими пожеланиями и в надежде, что чудесная летняя погода сохранится надолго, имею честь подписаться

Искренне ваш Вильхельм Вессла.

Две добрые седовласые старушки не сразу поняли весь ужасный смысл этого письма.

– Серебряный кубок? – пробормотала тетушка Сигрид.

– Король леса? – пробормотала тетушка Фредрика.

Они прочли письмо еще раз и обеспокоились.

А когда они вполголоса прочли его в третий раз, они поняли наконец, какая опасность им всем угрожает.

– О чем это письмо? – полюбопытствовал Бьёрн и укусил седьмой сухарь.

– Кто-то собирается стырить Большой Кубик? – спросил Ян.

Дети не совсем понимали, что такое серебряный кубок, и называли его между собой Большим Кубиком.

– Это письмо от громилы? – испуганно спросила Лизабет.

Тетушки вздохнули.

– Допивайте сок, дети, – печально сказала тетя Фредрика. – А затем… затем вам лучше всем пойти и лечь в постель.

– В постель?! – хором воскликнули Бьёрн, Лизабет, Кристина и Ян и уронили сухари, которые грызли. Было всего три часа дня.

– Да, – кивнула тетя Сигрид. – Вам лучше всего пойти и лечь спать. Я дам каждому из вас по шоколадке.

Солнце светило над Брусничногорском как ни в чем не бывало. Городок, такой маленький, что мало кто вообще знает о нем, тихо дремал на солнцепеке. В большом саду возле желтой виллы все так же алели пионы, жужжали пчелы и шмели. Но хотя небо было по-прежнему голубым и чистым, двум добрым тетушкам из «Уголка Фредрика» казалось, что большая грозная черная туча закрыла собой солнце, так что на все легла угрюмая тень.

Глава 3
Тюре Свентон получает задание

Был очень жаркий день, просто ужасно жаркий день. В такой день особенно хорошо лежать в гамаке в саду где-нибудь в Брусничногорске.

– Уф, какая жара! – говоришь ты, лежа в гамаке. – но имеется в виду, что так и должно быть. Так замечательно, что жарко, что вокруг так много цветов и птиц, и четверо маленьких племянников как раз сидят в большой бочке и играют в кораблекрушение. А вот в Стокгольме все совсем иначе. Над улицей Шведской Королевы нависает тяжелый зной, и асфальт под ногами кажется мягким, как мох. Это уже совсем другое дело.

Тетушка Фредрика Фредрикссон медленно шла по тротуару с сумкой в руке. В сумке лежали зубная щетка, два апельсина и еще некоторые мелочи, необходимые в дороге. Она отправилась в это дальнее путешествие, чтобы отыскать в столице умелого и надежного частного детектива. В Брусничногорске имелся свой полицейский по имени Кланг, и он был, конечно, надежен во всех отношениях, но в письме от господина Веселы было ясно сказано, что не следует обращаться в полицию.

Тетушка Фредрикссон очень устала. От жары и городского шума голова у нее пошла кругом. Где ей искать частного детектива? Она понятия не имела, куда ей обратиться. И тут она случайно увидела табличку на одном из домов:

«Ой, как замечательно, – подумала она. – Я просто не в состоянии идти дальше».

Когда кто-нибудь звонил в дверь конторы Тюре Свентона, это чаще всего оказывался торговец шнурками или почтовой бумагой. Фрекен Янссон открыла дверь и уже собиралась сказать, что ей не нужны шнурки, но тут она увидела, что перед ней стоит симпатичная, по очень усталая седая дама, к тому же слегка нервничающая.

– Можно ли побеседовать с детективом Фредрикссоном?.. То есть… я хотела сказать, можно ли поговорить с фрекен Свентон? – спросила незнакомая дама.

– Проходите, пожалуйста, – любезно сказала фрекен Янссон. – Как мне о вас доложить шефу?

– Господин Вессла, – сказала дама и буквально рухнула в кресло. – Нет, что я говорю… Я хотела сказать Вильхельм Фредрикссон. Ой, какая сегодня ужасная жара!

Фрекен Янссон зашла и кабинет к Тюре Свентону, который как раз сидел и решал кроссворд.

– К вам фрекен Фредрикссон-Вессла. – сказала она.

– Ага! Попросите ее присесть и подождать минутку, я скоро освобожусь, – сказал Свентон и продолжал ломать голову над номером девять по горизонтали – «восточная монета» (пять букв, из которых первые три, по всей видимости, «дин»). – Восточная монета, – пробормотал Свентон себе под нос и засунул руку в карман. – Немного шведских денег тоже было бы неплохо.

В кармане у Свентона лежала одна монетка в пятьдесят эре и одна монетка в десять эре.

Затем он открыл дверь в проходную комнату, и в кабинет вошла седая дама с любезным, по испуганным выражением лица. Она поздоровалась со Свентоном и сообщила, что ее зовут Фредрика Фредрикссон.

– Свентон, – представился Свентон.

– Я к вам прямо из Стокгольма, – сказала фрекен Фредрикссон, опускаясь на стул.

– Откуда? – удивился Свентон.

– Я имею в виду – прямо из Брусничногорска.

Свентон не мог вспомнить города с таким названием. «Такого города я не проходил в школе по географии», – подумал он.

– Брусничногорск? Где это находится?

– Это далеко-далеко на юге, а в поезде было так жарко, – сказала фрекен Фредрикссон. – Не будь у меня с собой апельсинов…

Она протянула Свентону письмо и попросила его прочесть. Свентон сел на стул перед своим письменным столом и посмотрел на подпись. Увидев имя Вильхельм Вессла, он буквально подскочил, как будто на стуле лежало не меньше сотни кнопок.

– Вессла! – воскликнул он, словно увидел среди бела дня привидение.

– Вы знакомы с господином Веселой? – с удивлением спросила фрекен Фредрикссон.

Свентон не успел ответить, потому что зазвонил телефон.

– Извините, – проговорил Свентон и снял трубку. – Алло!.. Так. Но применяйте питолеты только в крайнем случае. Помните, только в самом крайнем случае! Пока.

Когда Свентон дочитал письмо, фрекен Фредрика боязливо спросила:

– А кто такой этот самый Вессла?

– Да, это хороший вопрос. Кто же такой этот самый Вессла? Единственное, что о нем известно, – это то, что он всегда исчезает.

– Всегда исчезает?

– Да, как только полиция собирается его схватить, он бесследно исчезает. Никто никогда не видел Вилле Весслу. Никто не знает, как он выглядит. Он появляется то здесь, то там. Но едва полиция собирается надеть на него наручники, как он ускользает. Никто никогда не видел его.

– Все это очень таинственно и неприятно, – сказала фрекен Фредрика.

– У вас есть какая-нибудь ниточка?

– Ниточка? – переспросила фрекен Фредрикссон и уже хотела открыть свою сумку.

– Не появлялся ли в Брусничногорске какой-нибудь подозрительный тип? Подумайте, фрекен Фредрика, не встречали ли вы в последнее время кого-нибудь, кого вы совсем не знаете?

– Нет… хотя… да, конечно. Ох, это так ужасно. Он такой злой и жестокий, просто невероятно!

Фрекен Фредрикссон рассказала о том, что произошло с Лизабет и Яном. Она спросила Свентона, не думает ли он, что человек в белой панаме и есть Вессла.

– Пока еще рано что-либо утверждать по этому поводу. Известно только, что Вессла маленький и юркий, как хорек. Однажды он пролез через замочную скважину.

– Неужели это возможно?! – воскликнула фрекен Фредрикссон.

– Это было в Даларна и…

Тут снова зазвонил телефон.

– Совершенно не дают покоя, – нетерпеливо проворчал Свентон и взял трубку. – Алло!.. Да, он спрятался в канализационном люке на улице Сюрбруннс-гатан. Он переоделся настройщиком роялей, но на этот раз ему не уйти. Я велел оцепить весь квартал… Спасибо. Всего доброго.

«Он внушает доверие. – подумала фрекен Фредрикссон. – Настройщик в канализационном люке – с такой задачей Кланг никогда бы не справился».

– Так вот, как я уже говорил, Вессла пробрался сквозь замочную скважину. Хотя, конечно, это была очень большая замочная скважина. Дело было в Даларна, он спрятался в старом сарае. Это был очень старый сарай – еще времен Густава Вазы. И ключ к нему был размером с… ну, скажем, со сковородку, так что и замочная скважина тоже была немаленькая, но в любом случае, фрекен Фредрикссон, мы имеем дело с человеком, который может пролезть через замочную скважину.

– Это ужасно, – сказала фрекен Фредрика и вытерла платочком пот со лба. При этом по комнате распространился приятный запах одеколона.

Внезапно в голову ей пришла одна мысль.

– Да, но ведь тогда это точно не он! Дети говорят, что тот человек в белой кепке был огромен, как бык!

– Хм… пока еще рано что-либо утверждать по этому поводу.

– Ах, как бы мы были благодарны вам, господин Свентон, если бы вы приехали к нам в Брусничногорск и сами взялись за это дело! Тогда нам всем было бы намного спокойнее.

Свентон понял, что перед ним открывается самый большой шанс в его жизни. Поймать самого Вильхельма Весслу – это значит сделать нечто такое, что никому до сих пор не удавалось. Свентон уже представлял себе огромные заголовки в газетах: «Тюре Свентон разгадывает загадку Веселы. Блестящее расследование в Брусничногорске».

Но куда можно доехать за шестьдесят эре? Во всяком случае, не до Брусничногорска. Где взять стартовый капитал? У Тюре Свентона была тетушка Хильда, которая жила в Седерхамне, и у нее имелся стартовый капитал, по ей гораздо больше нравилось говорить о сквозняках и своем ревматизме.

– Мы бы не так боялись, если бы господин Свентон приехал к нам в Брусничногорск. – продолжала фрекен Фредрикссон.

– Я, разумеется, весьма заинтересовался вашим случаем, – пробормотал он, – но сейчас я, к сожалению, очень занят. Срочное дело на улице Сюрбруннс-гатан…

– Как жаль… Мы так надеялись…

Лицо добродушной пожилой дамы стало совсем усталым и печальным.

– Фрекен Фредрикссон, сегодня вечером я сообщу вам, смогу ли я взяться за ваше дело.

Тюре Свентон принял решение несмотря ни на что заказать разговоре Седерхамном и поговорить с тетушкой Хильдой относительно стартового капитала.