Текст книги "Пленительное воспоминание"

Автор книги: Одри Хэсли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 6

Целый день Дэну приходилось бороться с собой. Его страсть не утихала, пробуждаясь вновь и вновь, и временами он чувствовал себя дураком, понимая, что загублено еще несколько кадров. И не раз его выручало воспоминание о предложении Джо: продать отснятый материал в какое-нибудь агентство. Мысли об этом заставляли концентрироваться на работе.

В те короткие паузы, когда Дэн не фотографировал, их общение с Эммой сводилось к минимуму и касалось лишь профессиональных вопросов. Дэн уже не пытался разговорить ее. Работа продвигалась быстро. Они колесили по всем окрестным пляжам, выбирая самые живописные места. Времени разговаривать по душам просто не было, и всякая попытка вызвать ее на откровенность была рискованной и легко могла сорвать все его тщательно продуманные планы.

Дэну оставалось лишь, стиснув зубы, ждать вечера, чтобы попробовать разговорить ее после изысканного ужина и нескольких бокалов вина. Тем более что за ужином она будет одета не так откровенно.

Он понимал, что и тогда она вряд ли многое расскажет ему. Эмма Пирсон – а он давно уже понял это – далеко не та личность, которая легко поддается чужому влиянию. Дэна терзала неотвязная мысль, что она играет с ним, попросту играет!

Иногда он ловил ее взгляды и тщетно пытался понять, чем же кончится эта история: освободит ли она его от своих чар или же так и оставит навеки своим рабом.

Тем временем солнце стало клониться к закату, и в воздухе разлилась вечерняя прохлада. Дэн чувствовал, что с ног валится от усталости, да к тому же у него осталась лишь одна неэкспонированная пленка.

– Ну что ж, давай на этом закончим, – предложил он.

– А может быть, сделаем несколько снимков на фоне заката?

Дэн бросил на нее быстрый взгляд. Откуда у нее, интересно знать, такая прыть? Она же наверняка устала не меньше его. Неужели она хочет продолжить свою игру?

– Нет уж, – отрезал он. – Я порядочно устал, да и ты, кажется, тоже. Давай вернемся в гостиницу. Я не почувствую себя вновь человеком, пока не приму горячую ванну и не выпью чего-нибудь покрепче.

Эмма равнодушно пожала плечами, но Дэн ощутил, что внутренне она сопротивляется его желанию побыстрее приступить к отдыху и ужину. Ему даже показалось, что в ее взгляде мелькнула тень страха.

Пока они шли к машине, в душе Дэна копилось раздражение. Он постарался узнать, что она от него хочет, и понять, кто же она на самом деле. Неужели она и впрямь только бесстыдная шлюха? Но за целый день так ничего и не выяснил. Эмма по-прежнему оставалась для него загадкой.

Дэн не хотел обнаруживать свою страсть раньше, чем получит ответы на все интересующие его вопросы. Пока он знал лишь одно – что она по-прежнему желанна ему и что она не собирается, кажется, снова выставлять его дураком. Ему не терпелось разгадать тайну Эммы. Такая возможность у него была только в этот вечер, и Дэн не собирался ее упускать.

В семь часов двадцать минут Дэн закончил приготовления к вечернему свиданию с Эммой. Им уже зарезервировали столик на двоих в уютном уголке на первом этаже ресторана.

Тройной шотландский виски и горячий душ вернули его к жизни. Теперь, бросив последний взгляд на свое отражение, Дэн остался собой доволен: серый костюм и черная рубашка ему очень шли. Вымытые волосы сверкали, словно черный мех. Строгая элегантность костюма в сочетании с несколько экзотической, восточной внешностью, как он знал, придавала ему особый шарм.

В половине восьмого он договорился встретиться с Эммой. Ее номер находился в противоположном конце отеля. Было совершенно не нужно возбуждать ее подозрения, заказывая смежные номера.

Подмигнув самому себе, Дэн вышел в длинный гостиничный коридор и зашагал к ее двери. Конечно, он волновался, но хладнокровие ему не изменяло. Эмма впустила его не сразу, Дэну пришлось дважды постучаться, прежде чем дверь открылась.

– Извини, что заставила ждать. Я говорила по телефону. Одну секунду, только захвачу сумочку.

Голос ее поразил Дэна своей сухостью. Дверь осталась открытой, и Дэн с порога мог убедиться в том, что обстановка в их номерах абсолютно одинаковая. Быть может, в каких-то мелочах разница все же была, но мебель и занавески оказались точь-в-точь похожи друг на друга. Тот же комфорт, та же расцветка… Все то же.

Дэн на своем веку повидал достаточно пятизвездочных отелей, чтобы ошибиться в оценке этого.

Она вернулась через мгновение, элегантная, полная обаяния и пленительной красоты. Зеленый брючный костюм шел ей просто необычайно. Широкие брюки и длинный, мягко струящийся пиджак со свободными рукавами и высокой застежкой выгодно обрисовывали ее прекрасно развитые формы. Длинные волосы обрамляли лицо и пышной гривой спадали на плечи. Высокая грудь вновь невольно приковала к себе внимание Дэна. Он мог поклясться, что лифчика на Эмме в этот вечер нет, – так явственно проступали под тканью ее пиджака внезапно затвердевшие под его пристальным взглядом соски.

Дэн был потрясен, тогда как Эмма, внешне абсолютно спокойная, вышла из комнаты и заперла дверь.

– Ну как, удалось тебе принять горячую ванну, о которой ты так мечтал? – невозмутимо поинтересовалась она.

Дэну даже показалось, что его пылкие взгляды на ее бюст вызвали совершенно противоположный эффект. Но он сумел подметить, что она зачастую говорит одно, тогда как чувствует совсем иное. У него сложилось ощущение, что ее тело и сознание существуют вне зависимости друг от друга, и он решил пристально наблюдать за ее телом, пропуская все слова мимо ушей.

Ее грудь по-прежнему оставалась возбужденной, а тонкий шелк ее пиджака, пожалуй, лишь подчеркивал это. Дэн задумался, сможет ли он спокойно выдержать хотя бы два часа с ней, да еще после нескольких рюмок…

Опустив ключ в сумочку, она с милой мягкой улыбкой повернулась к нему и пояснила свой вопрос:

– Я сразу же залезла в ванну, а потом выпила несколько чашек кофе, пока смотрела телевизор. Так что чувствую себя, точно заново родилась.

– Ты что, не можешь жить без кофе?

– Абсолютно не могу. Впрочем, телевизор я люблю не меньше, чем кофе.

– Выходит, у каждого из нас есть свои истинные слабости? – ворчливо спросил Дэн.

– Правда? А какие же слабости есть у тебя, Дэн Зарьян?

Нажав кнопку вызова лифта, он повернулся спиной к спутнице. В глазах Эммы было столько любопытства и веселья, что Дэн поневоле задумался о том, какую шуточку она на этот раз собирается с ним сыграть. Сейчас она чувствовала себя более раскованной, чем утром, прекрасно сознавая свою силу. Эмме было хорошо известно, что любой мужчина бросится к ней со всех ног, стоит лишь ему подмигнуть или поманить пальцем. Никто и никогда еще не смог заставить ее изменить свое мнение.

– О чем ты хочешь услышать в первую очередь?

– По-моему, лучше всего начинать с самого начала. Расскажи, каким ты был в детстве. Мне так хочется узнать о тебе все: откуда ты, кто твои родители, как ты рос, когда занялся фотографией.

Дэн не сумел скрыть от нее своего испуга. Черт знает что, эта женщина опять поменялась с ним ролями и продолжает вести разговор так, как это выгодно ей. Вопросы сегодня должен был задавать он, только он, и никак иначе.

– Почему это ты так интересуешься моей жизнью? – спросил Дэн.

Эмма пожала плечами.

– Должны же мы о чем-то разговаривать за столом, не так ли? А я еще ни разу не встречала мужчину, который бы не хотел рассказать о себе.

– Пожалуй, да, – задумчиво произнес он, признавая ее правоту и немного приходя в себя от шока, вызванного ее атакой. Наверное, ему следует держать язык за зубами, раз уж он интересует ее как человек.

– По-моему, ты не слишком высокого мнения о мужчинах, – добавил он, весело улыбнувшись.

– Вообще – да. Но только вообще.

Такое суждение Дэну совсем не понравилось. Тоже мне, нашлась святая девственница! Сама-то ты кто, Эмма Пирсон?!

– А я не особенно жалую женщин, – парировал он. – Особенно тех, кто, как мне кажется, пытается использовать меня, а затем выбросить на помойку, словно я мусор.

– А я не говорю о тебе, Дэн, – поспешила его успокоить Эмма, – хотя по твоему виду сразу понимаешь, что ты отнюдь не монах и никогда им быть не стремился.

Легкая улыбка тронула его губы. В ней было столько чувственности, что растаяла бы и самая холодная женщина.

– Не хочу, чтобы ты считала меня циником, – мягким негромким голосом сказал Дэн. – Эмма, поверь, прошу тебя, ты мне очень нравишься.

Их взгляды встретились, и Дэн не смог скрыть от нее своего восхищения и страсти. Она утонула в его глубоких темных глазах, лучившихся такой нежностью, На миг тень страха, того самого, что сковал ее в ту далекую ночь, опять появилась на ее лице. Но она исчезла, уступив место желанию. На щеках Эммы появился легкий румянец, а полные губы приоткрылись, словно для поцелуя.

В этот момент Дэн понял, что сейчас она вновь готова отдаться ему. Он уже хотел было поцеловать эти зовущие губы, поддавшись своему желанию и безумной радости, но в этот момент лифт остановился на их этаже, двери раскрылись и они увидели в кабине еще одну пару.

Желание коснуться ее было непобедимым, и Дэн привлек Эмму к себе за талию. Они вошли в лифт обнявшись, и Дэн почувствовал, что ее нежные пальчики дрожат.

Дэн старался не поддаваться страсти, бушевавшей в нем, укрощая ее мыслями о том, что женщина, о которой он мечтал полтора года, сегодня будет принадлежать ему вся без остатка. И какая разница, о чем они будут говорить за столом?

Лифт остановился на первом этаже. Они вышли и вскоре вновь остались вдвоем: Дэн увлек ее направо, тогда как другая парочка свернула налево. Будь у Дэна другие намерения и планы на сегодняшний вечер, он повел бы свою спутницу вслед за ними. Но он предпочел остановить свой выбор на более маленьком и уютном, хотя и менее дорогом и респектабельном ресторанчике. Для него важнее были уют и интимность обстановки. Они продолжали идти, когда Эмма вдруг сказала:

– Мне больно, Дэн.

– Прости, пожалуйста, – спохватился он, освобождая ее талию. Его рука легко скользнула вниз, и он подхватил ее под руку. – Я иногда не могу рассчитать своих сил. Так лучше?

Он наклонился и, легонько сжав ее пальцы, поцеловал ее руку.

Она вздрогнула. Ее нежные щеки снова порозовели от смущения. Новая волна радости охватила Дэна, когда он ощутил ее волнение.

Он еще раз взглянул ей в глаза, а потом, с трудом найдя в себе силы отвести взгляд, произнес:

– Пойдем, а то еще метрдотель подумает, что мы так и не придем, и отдаст наш столик кому-то другому. Обидно будет, правда же? Да, кстати, я не знаю, как тебе, но мне дьявольски хочется есть.

Глава 7

Дела Дэна пошли отнюдь не так гладко, как ему бы хотелось. Эмма Пирсон была не из тех женщин, кого можно застать врасплох и долго пользоваться плодами побед, особенно в делах любовных.

Она быстро взяла себя в руки, к ней вернулось ее обычное хладнокровие. Хотя Дэн и не обольщался с самого начала. Он восхищался ее самообладанием. Эмма казалась совершенно спокойной в тот момент, когда они входили в ресторан. Она выглядела вполне обычно, от румянца не осталось и следа, а голос был таким же ровным, как и всегда. Такая выдержка, как правило, большинству женщин не свойственна. Эмма была особенной, не такой, как все, и именно ее необычайность так увлекла Дэна. Она могла быть какой угодно, но только не слабой. Слабости она не признавала, и Дэну это нравилось.

– Какой замечательный вид открывается отсюда, – восторженно сказала Эмма, когда официант удалился за заказанным для начала белым вином. – Это лучшее место во всем зале!

На Дэна красота пейзажа, конечно, тоже произвела впечатление, но далеко не такое сильное. Эмма занимала его мысли гораздо больше. Все его внимание было поглощено ею. Эмма же сидела напротив, любуясь видом из окна. Случайно их взгляды встретились, и Дэн еще раз убедился в том, что она давно уже пришла в себя и вновь уверена в своих силах. Но он знал, что ему следует делать, чтобы ее невозмутимость пропала, уступив место желанию, чтобы чувственность этой женщины вновь проснулась. Нужно лишь поцеловать ее. Ни одна женщина – а их у него было совсем немало – не отвечала на его поцелуи с такой пылкостью и жадностью, как она восемнадцать месяцев назад. Он не забыл, как она таяла от его поцелуев и ласк, и сколько страсти было в ее стонах.

Вернувшийся официант поставил бутылку вина на стол и застыл, ожидая следующего заказа. Дэну пришлось оторваться от приятных, но опасных воспоминаний и пригубить холодное бодрящее шабли. Благодарно кивнув официанту, он устроился на стуле поудобнее, а тот долил бокалы, поставив бутылку в блестящее ведерко со льдом, и отошел.

– По-моему, тебе самое время начать рассказывать свою историю, – заметила она, едва официант удалился.

– Боюсь, ты будешь рыдать от жалости, – пошутил он.

– Поверь мне, ты не увидишь ни слезинки. Я не из слезливых.

Дэн уловил в ее голосе нотки подлинного интереса и решил подчиниться ее желанию. Кто знает, а вдруг Эмма решит ответить откровенностью на откровенность и расскажет ему все о себе?

– Честно говоря, я даже не знаю, с чего начать, – замялся он.

– Тогда я буду спрашивать, а ты – отвечать. Давай так? Сколько тебе лет?

– Тридцать два.

– Скажи мне, пожалуйста, а твои родители еще живы?

– Мама– да, а папа умер несколько лет назад. С тех пор мать одна в том самом доме, где они с отцом жили всегда.

– Готова спорить на что угодно, что ты – единственный ребенок в семье.

– И проиграешь. Нас трое братьев, и я самый младший. Двое старших женаты и теперь плодятся как кролики. Точнее, почти как кролики. У Дэвида – двое детей и еще трое – у Гарри.

– А ты никогда не был женат?

– Нет.

– Просто живешь с кем-то?

– Опять не угадала.

– Значит, встречаешься с кем-то?

– Снова мимо.

Дэн посмотрел ей прямо в глаза и отрицательно покачал головой. Тут Эмма взяла бокал, и допрос на минуту прервался. Выпив, она вздохнула и поставила бокал на сверкающую белизной скатерть. Дэн, не отрываясь, наблюдал за ней. От него не укрылось, что рука Эммы слегка дрожит. Правда, ее взгляд был все так же бесстрастен, когда она смотрела ему в глаза, а на ярких полных губах играла легкая улыбка.

– Во всяком случае, я не ошибусь, если скажу, что в школе ты был знаменитостью и лучшим учеником.

– Не совсем так. Знаменитостью – да, а вот что касается успехов в учебе… Не считая, пожалуй, физкультуры – я в свое время был помешан на футболе. А так… Мне постоянно не хватало усидчивости. В моем дневнике полно замечаний типа: если соберется, то добивается своего… Но я уже в тринадцать лет хотел стать профессиональным фотографом, и учеба для меня немного значила.

– А почему именно фотографом?

– На двенадцатилетие отец подарил мне фотоаппарат, и я заболел этим делом. Как выяснилось, у меня получались очень неплохие портреты. Я обнаружил, что на этом могу прилично заработать, что у меня есть способности… Ну и пошло…

Дэн улыбнулся, вспоминая прошлое.

– Я делал такие удачные портреты наших школьных красавиц и мускулистых ребят, что снимки расходились просто «на ура» и мне удалось сколотить небольшой капитал. Я даже выпускал каждый год по календарю. Все шло замечательно, но в один прекрасный день в наш класс заявились налоговые инспектора и потребовали у меня декларацию.

Со смехом Дэн продолжал:

– А между тем все мои сбережения лежали в банке под кроватью. В конце концов, мне удалось втолковать им, что мое занятие – всего лишь безобидное хобби, а на вырученные деньги я покупаю оборудование.

– Разумно, – заметила Эмма.

– Конечно же, разумно. Я не гений, но жизненного успеха добиться сумел. Такие вот дела, – неожиданно жестко закончил он. Эмма нахмурилась и принялась разглядывать скатерть. Дэну ее молчание не понравилось, и он поднял бокал. – Может быть, выпьем за что-нибудь? Например, за мой успех… или же за твой.

Она посмотрела ему в глаза. Ее грустная усмешка испугала его.

– Ты надо мной смеешься?

– И не думаю. Только над собой – ведь это действительно смешно.

– Смешно для всех или же только для тебя самой? – Он выжидающе смотрел на нее, прекрасно понимая причины ее иронии. Кажется, теперь наступила его очередь задавать вопросы. Но он и не предполагал, что это произойдет так быстро.

– Не знаю. Но что-то есть комичное во всем этом, – Эмма обвела рукой вокруг столика, – во всей этой… торжественности, да и в наших разговорах.

– Но почему?

– Потому что мы с тобой…

– А разве уже можно говорить про нас «мы»?

– Пока нет, но скоро, думаю, будет можно. Во всяком случае, в области моды, – прибавила Эмма и, прикрыв глаза, отпила еще немного вина.

– Объясни, пожалуйста, что значит «в области моды», Эмма.

Она пожала плечами. Несмотря на то, что ей изо всех сил хотелось показаться беззаботной и беспечной, Дэну удалось заметить, что это ей удается все хуже.

– Дэн, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты собираешься соблазнить меня сегодня вечером – и не отрицай этого. Но ведь утром наступит новый день, если, конечно, ты не захочешь продолжить эту романтическую комедию еще и завтра. Но ведь как бы то ни было, вечером ты сядешь в свою машину, я – в свою, и наши дороги опять разойдутся.

Дэн едва не раздавил бокал, так сильно сжались его пальцы от этих слов.

– Ты в этом уверена? – выговорил он, не пытаясь отнекиваться.

– Уверена, – выдохнула она.

Ее покорность и грусть заворожили его.

– Ты говоришь так, словно кто-то все это время решал за тебя, а тебе оставалось лишь покорно подчиняться, – сердито бросил он. Она, наверное, считает, что ему нужна лишь одна ночь с ней, да еще предлагает ему себя. Да как она смеет так думать о нем!

Эмма посмотрела на него в упор, и в бирюзовой глубине ее глаз он увидел неприкрытое страдание. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы сказать:

– Нет. Не всегда.

Дэн не знал, что и сказать. Мысли путались, он не мог понять, что происходит. Эмма по-прежнему оставалась для него загадкой, она явно не собиралась посвящать его в свои тайны. Порою ему казалось, что она– нимфоманка, не умеющая совладать со своими желаниями, если рядом оказывается мало-мальски привлекательный сильный мужчина.

Хотя, с другой стороны, она просто могла быть темпераментной женщиной, страсть которой постоянно требовала удовлетворения.

Дэну до смерти хотелось понять, что послужило причиной спектакля, разыгранного ею тогда. В который уже раз ему пришла в голову мысль, что личная жизнь Эммы – бесконечная цепь случайных знакомств на одну ночь и мужчины для нее всего лишь развлечение, не более.

– Скажи, у тебя есть кто-то? – внезапно спросил Дэн.

Он задал Эмме вопрос без всякой задней мысли.

– Тебе до этого какое дело? – В глубине ее глаз вспыхнул злой огонек. – Или ты хочешь стать для меня этим «кем-то»?

– Мне просто интересно, почему… – Дэн вдруг запнулся. Он чуть было не ляпнул: «почему ты тогда так внезапно исчезла, не дождавшись, пока я проснусь», – но вовремя опомнился. – Почему ты так равнодушно на все согласилась.

– Что ж, отвечу. У меня никого нет и давно уже не было. Теперь ты доволен? – Эмма опустила глаза, точно стесняясь чего-то. – И не надо меня больше ни о чем спрашивать.

Недоверчиво усмехнувшись, Дэн подумал, что вообще-то это может быть правдой. У нее сейчас действительно никого нет, и поэтому она так легко идет на новое приключение – утолить чувственный голод, все равно с кем. Не было бы его, попался бы кто-то другой. Вспоминая ее поведение тогда, полтора года назад, он легко согласился с подобным выводом.

– Я хочу уйти отсюда. – Эмма внезапно рывком поднялась из-за столика, схватив сумочку. – Пошли скорее.

И, не дожидаясь его, она, оттолкнув стул, заспешила к выходу. На Дэна она даже не оглянулась.

Дэн вскочил и почти бегом последовал за Эммой. По пути ему пришлось задержаться, чтобы расплатиться за вино с недоумевающим официантом и уверить его, что не случилось ничего страшного. Он поспешил за ней, не обращая внимания на изумленные взгляды посетителей.

Эмма шла быстро, и Дэн настиг ее только в гостинице возле лифтов. От погони он раскраснелся и слегка запыхался.

– Хорошо, что меня здесь никто не знает, – поделился он с Эммой своими соображениями по поводу их ухода.

– И меня, – подхватила она, краснея. – Как ты думаешь, стала бы я так поступать, если бы среди посетителей были мои знакомые?

– Честно говоря, не знаю, – признался Дэн. Он и в самом деле не знал, что теперь о ней думать.

– Так вот, никогда бы не стала, – подтвердила Эмма и продолжила: – Делай то, что хочешь, только ни о чем не спрашивай.

Дэн смотрел на нее и чувствовал, что его сковывает какой-то непонятный страх. Он боялся двинуться вперед. Эмма, едва заглянув ему в глаза, поняла его нерешительность. Слезы выступили на ее глазах, она отвернулась, закрывая лицо руками, и горько разрыдалась.

– Господи… Господи… – причитала она.

Ее неутешные рыдания потрясли Дэна до глубины души. Эмма безуспешно пыталась справиться с собой, но ее плач становился все громче. Дэн мягко обнял ее и прижал к себе.

– Прости меня, пожалуйста, прости меня, – жалобно взмолилась она между всхлипами.

– Успокойся, – тихо сказал Дэн, – все хорошо.

– Прости… – повторила она.

– Ты тоже прости меня, – проговорил он, гладя ее вздрагивающие плечи.

Лифт наконец подошел – к счастью, совершенно пустой. Они вошли, и Дэн, продолжая обнимать ее одной рукой, другой нажал кнопку их этажа.

– Дай мне свою сумочку, – предложил он и, не дождавшись ответа, сунул ее себе под мышку.

Затем пальцы Дэна утонули в ее густых волосах, заставляя Эмму спрятать лицо на его груди. Она повернула голову, судорожно вздохнула и так доверчиво прижалась к нему щекой, что Дэн невольно растрогался. Эта слабость и беззащитность вновь вызвали в нем желание уберечь ее от неведомых бед, спрятать от всех, как в ту незабываемую ночь. Откуда возникло это желание, Дэн понять не мог. Зато он осознал, что такое чувство возникает всякий раз, когда рядом – любимая женщина.

Признаться себе, что он действительно ее любит, и перестать гнать от себя эту мысль… Он едва сдержался, чтобы не расхохотаться, по разум продолжал еще шептать об осторожности, напоминая, что загадки так и остались неразгаданными, а любовь с первого взгляда – просто романтические бредни из арсенала сентиментальных дамских романчиков, она – обычная шлюха, гулящая… Все понятия, впитанные им с молоком матери, говорили ему об этом. Такая женщина не достойна его любви…

Но он любил ее… Любил, каким бы безумием это ни казалось. И что значили против этой безумной любви все доводы рассудка, все суровые заветы предков, укоренившиеся представления о приличии и добродетели?! Все они рассыпались в прах, едва Эмма поднимала на него взгляд своих прекрасных глаз, похожих цветом на такую таинственную и опасную, как и она сама, морскую воду.

– Эмма, – прошептал он. Ее имя словно ласкало его губы.

Она подняла лицо, и Дэн принялся нежно целовать ее лоб, глаза, щеки, пока наконец не коснулся ее приоткрытых губ. Прерывистое дыхание Эммы лучше всяких слов подсказало ему, что нужно делать. Он целовал ее так же, как и в первый раз, и все ощущения были такими же, какими он их запомнил с того вечера. Нежность чувственных губ, еле слышное дыхание, мягкое, податливое тело…

Забывшись, они не заметили, как остановился лифт и раздвинулись двери. На площадке стояли люди, но Дэн и Эмма не сразу осознали это. Им потребовалось еще немало времени, чтобы суметь оторваться друг от друга.

Овладев собой, Дэн улыбнулся уставившимся на них с изумлением людям и спокойно прошел мимо них, не выпуская Эмму из своих объятий.

Когда они достигли ее номера, ее походка стала немного тверже. Дэн вытащил ключ из сумочки, открыл дверь и тщательно запер ее, когда они вошли. Положив ключ и сумочку на тумбочку возле кровати, он начал снимать пиджак.

Глядя на безмолвную, неподвижную Эмму, он улыбнулся. Ее покорность и страсть волновали его, заставляя чувствовать нечто совсем особенное.

– Дэн! – внезапно окликнула она его, когда, повесив пиджак на спинку стула, он принялся расстегивать рубашку. Его рука застыла на второй пуговице. Он почуял неладное.

– Что? – отрывисто спросил он.

– Я… Я… Надеюсь, ты позаботился о… о предохранительных средствах?

Дэн облегченно вздохнул. Он почувствовал звучавшую в ее голосе иронию. Итак, в эту ночь она уже не хочет рисковать. Ей обязательно нужно ощущение безопасности. Наверное, теперь она и не исчезнет.

– Само собой разумеется. Осторожность прежде всего.

Она зарделась, а в глазах появилась такая грусть, что Дэну просто пришлось сделать то, что делают все мужчины, когда объект их страсти начинает волноваться слишком сильно. Он подошел к ней и, властно притянув к себе, впился в ее губы страстным и жадным поцелуем, вновь возбуждая в ней желание и не оставляя места мрачным мыслям. Он поразился до глубины души, когда руки Эммы сомкнулись на его талии, а язычок и губы ответили на его поцелуй с такой же страстью и пылом. Желание наполняло их, заставляя сердца биться все чаще и делая дыхание прерывистым.

Его руки скользнули по ее спине вниз, на упругие ягодицы. Он крепко прижал ее к себе, чувствуя, как мягок и податлив ее живот, как нежна плоть. Дэн сгорал от желания обладать этой женщиной. То, о чем он мечтал, что так часто снилось ему, теперь было совсем близко.

Едва он прижал ее к себе, Эмма начала нежно тереться о его пульсирующую плоть.

– Боже, Эмма, – прошептал он умоляющим голосом, – не надо так…

– Я знаю, что мне не следует так делать, – словно в забытьи шептала она, – но я не могу иначе. Ты сводишь меня с ума…

– Я? – удивился Дэн, вздрогнув, когда изящные пальчики Эммы коснулись верхней пуговицы ее пиджака.

– Ты… С тобой я забываю обо всем, обо всем… Ты… делаешь меня… слабой… и даже… развратной… – добавила она, расстегивая пиджак и сбрасывая его с плеч.

У Дэна перехватило дыхание. Бюстгальтера под ним и вправду не было. Шелк легко скользнул по ее спине на ковер. Прекрасные нежные руки принялись играть с застежкой брюк, а мгновением позже он увидел и ее стройные бедра.

Она нагнулась, чтобы окончательно освободиться от одежды, и сделала это так соблазнительно и эротично, что у Дэна пересохло в горле. Она словно дразнила его своим гибким, волнующим телом, а вид ее пышной груди просто сводил с ума. Груди Эммы колыхались в такт любому ее движению. Одного этого зрелища было достаточно, чтобы соблазнить и святого отшельника.

Желание было столь жгучим, что низ живота Дэна наполнился тяжелой острой болью. Он уже давно успел забыть это ощущение. Он должен, должен был взять ее, сдерживаться дальше, терпеть это дикое желание и эту боль становилось невыносимо.

– Эмма, я не могу больше ждать, сжалься надо мной, – умоляюще прошептал Дэн. Любой ее жест, даже самый обычный, возбуждал его еще сильней, и боль внизу живота становилась еще острее.

Но Эмма не собиралась давать ему пощады. Ее глаза лишь блеснули, когда она услышала его мольбу.

– Теперь твоя очередь, – приказала она, и та знакомая, сводящая его с ума хрипотца вновь появилась в ее голосе.

– Моя?

– Да… Я хочу раздеть тебя.

Дэн застонал. То, что с ним творилось, уже нельзя было объяснить словами. Возбуждение и боль разогнали все его мысли. Он смотрел на нее во все глаза, взглядом умоляя о пощаде, но она по-прежнему не думала жалеть его. В потемневших, словно море перед бурей, глазах Эммы была лишь страсть. Покачивая бедрами, она подошла к нему и нежно прижалась всем телом. Ее руки обвились вокруг шеи Дэна, она мягко поцеловала его в губы, потом еще раз и еще. Затвердевшие от возбуждения соски касались его груди. Он вновь застонал.

– Бедный мой, – ласково сказала она. – Я не буду тебя долго мучить.

Ее длинные ловкие пальчики уже занялись пуговицами его рубашки, и вскоре она смогла плавно спустить ее по его широким напряженным плечам и снова прижаться своей упругой округлой грудью к его мускулистой груди.

– Боже, как ты красив, – горячо прошептала она, слегка отстранившись. Ее ладони легли на его грудь, и пальчики принялись играть с жесткими черными завитками волос. Затем она принялась покусывать его соски, и от каждого движения ее необычайно умелых губ и языка Дэн вздрагивал всем телом.

Наконец она двинулась дальше. Ей явно доставляло удовольствие исследовать его тело. Дэн напрягал последние силы, чтобы сдерживаться, но чувствовал, что изнемогает.

– Я не могу больше, Эмма, – прохрипел он, – только прошу тебя, не обижайся, если я случайно разочарую тебя.

Она не отвечала, продолжая его ласкать и целовать, – лишь улыбнулась ему в глаза и нагнулась, чтобы коснуться горячим язычком того места, которое только что гладили ее пальчики.

Дэн закусил нижнюю губу и предоставил ей делать с ним все, что ей захочется. Как же он желал, чтобы она продолжала ласкать его! Но сколько страданий причиняла она ему, как мучительны были ее ласки…

Она спускалась все ниже и ниже, целуя и гладя каждый миллиметр его тела, потом опять поднялась вверх и вновь стала целовать его грудь. Она лизнула его напряженный сосок, осторожно сжала его губами и принялась нежно покусывать. Но вскоре, осмелев, она не рассчитала своих сил, и Дэн вскрикнул от довольно-таки болезненного укуса.

– Все, хватит, – задыхаясь, проговорил он, высвободившись из ее объятий.

Непослушными руками он схватился за ремень брюк и через мгновение стоял перед ней совсем обнаженный. Несколько секунд он шарил по карманам пиджака, отыскивая бумажник, в котором по обыкновению, кроме денег и документов, носил еще и презервативы, затем достал их и… тут Эмма вновь поразила его своей смелостью. Она взяла один из них, опустилась перед ним на колени и проделала все так ловко и быстро, что Дэн поневоле призадумался над ее словами о том, что она уже давно не спала с мужчиной. Судя по ее опытности, для нее «довольно давно» значило не больше, чем два-три дня.

Такой изощренной ласки оказалось слишком для первого раза. Дэн не мог больше терпеть ни секунды. Он страстно желал войти в нее, ощутить ее жар, ее страсть, ее силу.

– Эмма, остановись… Перестань же, Эмма… Перестань, пожалей меня, – стонал он.

Но она не слышала его или не желала слышать. Дэну пришлось рывком поднять ее с колен и прижать к себе. Лишь заглянув ей в глаза, он понял, что в ней бушует желание не менее сильное, чем его. Ее дыхание было таким же тяжелым и прерывистым, и остановиться она уже не могла. Губы Эммы приоткрылись, и она прошептала:

– Возьми меня, Дэн.

Кровь бросилась ему в голову от этих слов.

– Наконец-то ты будешь моей, – задыхаясь от радости, прошептал он, – наконец-то!

– Да, – ответила она, – я долго мучила тебя. Я так хотела быть готовой для тебя. Я жду тебя, я уже готова. Войди в меня.

Она запрокинулась на спину, широко разведя ноги. Дэн опустился на нее и плавным движением вошел в ее лоно до самого конца. Она обхватила его бедра своими, и его хриплое дыхание слилось с ее нежным стоном.