Текст книги "Любовь и «каннибалы»"

Автор книги: Норма Клейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

9

Что-то изменилось. Эйджи не могла понять, что именно, но... Шагая между Олафом и Майклом к автобусной остановке, она готова была поклясться, что отношения между ними стали какими-то другими.

Это нервировало ее. Не сделала ли она ошибки, пригласив их в родительский дом? Вдруг они устроят ссору на глазах у всей ее семьи?

Отныне эти двое – часть ее собственной жизни. После всего случившегося она не станет отрицать, что заботится о них больше, чем это велит ей профессиональный долг. Она была уверена, что испытывает к Майклу родственные чувства. Синдром младшего – кажется, так это называется. Кроме того, она не кривила душой, когда говорила Олафу о своей слабости к малолетним преступникам.

Ей хотелось не только избавить Майкла Кеннеди от тюрьмы, но и сделать для него нечто большее.

А со старшим братом Майкла она давно вышла за рамки обязанностей адвоката. Если же называть вещи своими именами, то эта история просто дискредитирует ее. Даже в автобусе она думала о том, как они были вместе. И легче легкого было представить себе, что случится, когда им удастся выкроить несколько свободных часов.

Мама сразу поймет все, подумала Эйджи. Эльза Гайд не упустит ничего из того, что касается ее детей. Интересно, что скажет мать о нем? Как она отнесется к тому, что у ее младшенькой завелся любовник?

Не очень им с Олафом подходят отношения, которые связывают людей, решивших не усложнять друг другу жизнь. Обычно она не давала воли инстинктам, в том числе и сексуальным, и щекотливый вопрос "что будет дальше" ее не особенно тревожил.

Но слишком много она в последние дни думала об Олафе, слишком часто представляла себя неразрывно связанной с ним, хотя давно решила, что замуж не выйдет. А теперь при одной мысли о жизни без него мир становился серым и тусклым...

Это твоя проблема, напомнила себе Эйджи. После всего случившегося они заключили соглашение, и она никогда не отречется от своего дела. Ладно, с этим ей еще только предстоит столкнуться. А вот другая – и очень неприятная – мысль терзала ее уже сейчас. Мысль о том, что она привыкла слишком быстро и слишком часто менять мужчин. Раньше это не приходило ей в голову.

Отгоняя от себя тревожные ощущения, она в течение всей поездки поддерживала непринужденную беседу. Вскоре они вышли на улицу.

– Тут всего несколько кварталов,– сказала Эйджи, приглаживая волосы, подхваченные свежим осенним ветром.– Надеюсь, вы не будете возражать против прогулки?

Олаф поднял бровь.

– Конечно, нет. Эйджи, да ты нервничаешь! Майкл, тебе не кажется, что она нервничает?

– Конечно! Она просто вне себя.

– Да ну вас! – Эйджи первой двинулась навстречу ветру, а мужчины последовали за ней.

– Она нервничает из-за того, что позвала на воскресный обед уголовника,– веселился Олаф.– Теперь ей придется пересчитывать все столовое серебро.

Шокированная, Эйджи было открыла рот, но Майкл за словом в карман не лазил. Он фыркнул и ответил в тон:

– А мне кажется, она волнуется из-за того, что пригласила в гости шведскую матросню. Вдруг он вылакает все пойло и затеет драку?

– Дудки, приятель! Я умею пить и не собираюсь драться. По крайней мере, пока с нами будет сидеть полицейский.

Майкл наступил на подгоняемый ветром сухой лист.

– Если он уйдет, я вызову другого.

Боже мой, да они подшучивают друг над другом, поняла Эйджи. Как братья. Да нет, лучше, чем братья! Она сразу успокоилась и подхватила обоих под руки:

– Даже если вы и встретитесь с Джоном, то очень удивитесь. Он лучше, чем кажется на первый взгляд. А я волнуюсь только потому, что боюсь остаться без обеда. Видела я вас за едой!

– И это говорит женщина, которая сама уплетает за обе щеки, как хоккейный защитник!

Эйджи надменно поглядела на Олафа.

– Просто у меня хороший аппетит! Он усмехнулся в ответ.

– Голубушка, у меня тоже.

В это время рядом с ними остановился автомобиль, и у нее бешено заколотилось сердце.

– Эй! – окликнул шофер.

– Сам ты "эй"! – с облегчением ответила Эйджи и бросилась к машине.

Просунувшись в окно, она чмокнула Юргиса в щеку и улыбнулась его жене.

– Молли, по-прежнему держишь его в ежовых рукавицах?

Сдержанная и элегантная, не в пример своему буйному супругу, Молли улыбнулась.

– Как всегда. Трудные задачи – мое хобби. Юргис ущипнул жену за бедро и кивнул в сторону спутников Эйджи.

– А это кто такие?

– Это мои гости.– Она взглядом предупредила Юргиса, чтобы тот был повежливее, хотя и не слишком верила, что это поможет.– Познакомьтесь с моим братом и его многострадальной женой. Молли, Юргис, это Олаф Стивенсон и Майкл Кеннеди.

Глаза Юргиса были защищены темными очками, что делало его похожим на агента службы безопасности. Как и всякий нормальный брат, он не слишком доверял мнению сестры.

– Который из них твой клиент?

– Сегодня,– ответила Эйджи,– они оба просто гости.

Молли чувствительно ткнула Юргиса локтем в ребро.

– Очень рады познакомиться с вами обоими. Надеюсь, вы по достоинству оцените кухню миссис Гайд.

– Я о ней много наслышан,– ответил Олаф, искоса глянул на Юргиса и жестом собственника положил руку на плечо Эйджи.

Юргис забарабанил пальцами по баранке.

– Кажется, вы владеете баром?

– О нет. В настоящий момент я нахожусь в рабстве.

Майкл фыркнул, а Эйджи покачала головой.

– Поезжай и найди место для стоянки.

Они вернулись на тротуар, и Майкл улыбнулся Эйджи.

– Теперь я понимаю, почему вы жаловались на старших братьев. Трудновато найти с ними общий язык.

– Это наша обязанность,– важно объяснил Олаф.– Мы оцениваем происходящее с точки зрения накопленного опыта.

– Нет,– быстро ответила Эйджи,– просто вы любите всюду совать свой нос!

Она весело показала туда, где слышались голоса и смех. Стоя в дверях, Юргис и Молли обнимались с родней.

– Мы пришли.

Эйджи увидела Бируту и с визгом кинулась вверх по лестнице.

Слегка замешкавшись, Олаф следил, как она обнимается с сестрой. Бирута была потоньше, хрупкого телосложения. Ее карие глаза блестели, на спину спадали – кудри цвета вороного крыла. Олаф ошеломленно подумал: неужели это мать троих детей? Но Эйджи не могла ошибаться. Мальчик лет шести-семи крутился рядом, пытаясь обратить на себя внимание.

– Не напускайте холода! – Из глубины квартиры раздался зычный мужской бас. Слышно было на всю округу.– Вы что, в сарае родились?

– Хорошо, папа! – кротко ответила Эйджи и лукаво подмигнула племяннику, взяв его за руки.– Моя сестра Бирута,– сказала она остановившимся у дверей гостям.– А это мой ухажер Рональд.

В прихожую приковыляла трехгодовалая малышка и остановилась у ног Бируты.

– А вот и Кэрол!

– Подними меня,– потребовала Кэрол, уцепившись за ногу Майкла.– О'кей?

Она подняла ручонки и кокетливо улыбнулась. Майкл откашлялся, беспомощно поглядел на Эйджи, но потом улыбнулся, пожал плечами и неуклюже выполнил просьбу девочки.

– Понял. Конечно!

Кэрол крепко обняла его за шею.

– Она любит мужчин,– объяснила Бирута.

Тут отец рыкнул опять, и она испуганно округлила глаза.– Входите скорее...

Олафа ошеломили шум и запахи. Так вот что такое дом, осознал он. Семейный очаг. И, едва войдя в квартиру, сразу понял, что у него никогда не было ничего подобного.

Запахи ветчины, гвоздики, полированной мебели, шум множества голосов. Лестницу на второй этаж застилал изрядно вытертый коврик, убедительно свидетельствуя о множестве топтавших его ног. Тесная гостиная была уставлена потемневшей от солнца и времени мебелью. У стены стоял сверкающий рояль с бронзовой скульптурой на нем. Олаф узнал родственников Эйджи, прижавшихся друг к другу щеками. А эти два гордых пожилых лица по краям, конечно, могли принадлежать только родителям Эйджи.

Он не слишком разбирался в искусстве, но понял, что скульптура олицетворяет собой идею нерушимого единства.

– Привела друзей, а держишь их на холоде...– Донатас сидел в кресле, прижимая к себе эльфа в образе девочки. Его большие рабочие руки крепко обнимали прелестную девчушку с чудесными белокурыми волосами и пытливым взглядом.

– Да разве это холод? – Эйджи поцеловала отца, а потом девочку.– Сьюзен, ты все хорошеешь и хорошеешь!

Сьюзен улыбнулась и сделала вид, что не замечает светловолосого молодого человека, державшего на руках ее младшую сестру. Девочке только что исполнилось тринадцать лет, и перед ней открывался целый мир.

Эйджи познакомила всех с вошедшими. Пока Сьюзен запоминала имя Майкла Кеннеди, Донатас принялся распоряжаться:

– Бирута, принеси горячего сидра. Эгле и гости, снимайте пальто. Юргис, потом будешь целоваться с женой! Скажи маме, что все в сборе.

Через минуту Олаф сидел на диване, почесывая за ухом большую ленивую собаку по кличке Адам и обсуждая проблемы бизнеса с Донатасом.

Малышка уютно устроилась на коленях у приунывшего Майкла и, судя по всему, уходить не собиралась. А светловолосая Сьюзен смотрела на него во все глаза. Ох, эти серьезные серые глаза... Он поглядел по сторонам, разыскивая Бируту. Хоть бы та пришла и избавила его от бремени! Тщетно. А Кэрол свернулась клубочком и принялась играть его серьгой.

– Красиво,– сказала она и так очаровательно улыбнулась, что он растаял.– У меня тоже есть сережки. Видишь? – Она повертела головой, демонстрируя тоненькие золотые колечки в ушах.– Потому что я папина маленькая цыганочка!

– Ясно.– Он машинально погладил ее по голове.– Ты очень похожа на тетю Эйджи.

– Я могу забрать ее.– Сьюзен набралась храбрости, подошла к дивану и улыбнулась Майклу.– Если она вам надоела.

Майкл только пожал плечами.

– Да нет, она спокойная.– Он попытался найти тему для разговора. Девочка была прелестна, как китайская куколка, и ничуть не напоминала свею литовскую родню.– А... А ты совсем не похожа на маму и тетю.

На лице Сьюзен расцвела улыбка, и ее маленькое женское сердечко забилось чаще. Он заметил ее!

– Дело в том, что Бирута моя мачеха. Мне было шесть лет, когда они с моим папой поженились.

– Ох...– Значит, ты тоже приемыш, подумал он. Картина знакомая.– Наверно, тебе было нелегко? – участливо спросил он.

Сбитая с толку, Сьюзен продолжала улыбаться. Этот взрослый человек, похожий на рок-музыканта, разговаривает с ней!

– Почему?

– Ну, знаешь...– Под взглядом немигающих серых глаз Майкл чувствовал себя неуютно.– Мачеха есть мачеха...

– Ну и что? Это только слово.– Преодолев застенчивость, она присела рядом.– У нас дом в Южной Калифорнии – там папа встретил маму. Вы когда-нибудь бывали в Южной Калифорнии?

Майкла потряс ее ответ. "Это только слово". Она вымолвила это так легко, что сразу было видно: она не кривит душой.

– Что? А... Нет, никогда не был.

На теплой, уютной кухне Эйджи и Бирута покатывались со смеху.

– Кэрол знает, как обращаться с мужчинами!

– Бедняга, он так смутился!

– Вот! – Эльза сунула вазу в руки старшей дочери.– Накладывай печенье. У мальчика добрые глаза,– сказала она Эйджи.– Почему он такой грустный?

Эйджи ткнулась носом в горшок с супом, вдохнула запах вареной капусты и улыбнулась.

– Потому что у него нет мамы с папой, и поорать на него некому.

– А старший? – Эльза открыла духовку и проверила, как запекается ветчина.– У него тоже добрые глаза. И он их с тебя не сводит.

– Может быть...

Шлепнув дочь по руке, Эльза водрузила на место крышку горшка.

– Джон не очень-то их жалует.

– А он вообще никого не жалует.

Бирута кончила раскладывать печенье и усмехнулась.

– Кажется, Эгле тоже положила на него глаз!

– Большое спасибо,– со вздохом ответила Эйджи.

– Женщине, которая не засмотрится на такого мужчину, нужно носить очки,– авторитетно заявила Эльза, и они вновь захохотали.

Когда Эйджи, сгорая от любопытства, заглянула в дверь столовой, то увидела следующую картину. Молли сидела на полу и играла с Рональдом моделями гоночных машинок. Мужчины собрались вместе, обсуждая футбольный матч. Сьюзен, примостившись на валике дивана, явно переживала первую стадию влюбленности в Майкла. Сам Майкл, забыв смущение, качал Кэрол на колене. А Олаф... Она улыбнулась. Олаф полностью погрузился в горячий спор о только что закончившейся игре.

Когда настало время садиться за стол, ломившийся под тяжестью блюд, Олаф был положительно очарован Гайдами. Они громко спорили, но в этих спорах не было и тени того ожесточения, которое присутствовало в спорах Олафа с отцом. Он сделал открытие: автором стоявшей – на рояле скульптуры был Юргис. Это его работы он видел в квартире у Эйджи. И этот художник спорил с отцом не об искусстве, а о строительстве!

Бирута ловко управлялась с детьми. Казалось, никто не обращает внимания на то, что Ронни слишком шумно играет в автогонки, а Кэрол пытается опрокинуть на себя мебель, но в нужный момент все прекращалось по первому слову матери или отца.

Над крутым копом Джоном здесь дружелюбно подтрунивали. К великому огорчению всей семьи, он задержался у своей последней подружки. Умственный уровень этой женщины, по выражению Юргиса, не превышал интеллекта капусты, которую он как раз накладывал себе в тарелку.

– Ей-Богу, не понимаю, о чем он умудряется с ней разговаривать.

Эта фраза заставила Эйджи неприлично фыркнуть.

– Да с умной женщиной ему просто не справиться!

– И все же однажды кто-то найдет его,– предрекла Эльза.– Как Молли нашла моего Юргиса.

– Это не она нашла меня.– Юргис передал жене кастрюлю с вареной картошкой.– Я сам ее нашел. В ее жизни до меня явно не хватало перца!

– А тебе не хватало человека, который бы мог тебя вовремя одергивать.

– Верно,– согласился Донатас, размахивая вилкой.– Он был хорошим парнем, но... Как это...

– Чересчур нахальным? – догадалась Молли.

– Ага! – Удовлетворенный Донатас принялся за еду.– Правда, немного нахальства мужчине только на пользу.

– Это правда.– Эльза зорко следила за Кэрол, сосредоточенно режущей мясо.– Особенно когда рядом жена, которая умнее мужа. А такое встречается на каждом шагу.

Женский смех и мужской гогот заставил Кэрол захлопать в ладоши от удовольствия.

– Майкл,– окликнула Эльза возвращавшегося на свое место юношу,– ты собираешься учиться дальше?

– Я... Нет, мэм.

Она поставила перед ним корзиночку с печеньем.

– Значит, ты уже знаешь, кем хочешь быть?

– Н-не... не очень.

– Он еще молод, Эльза,– подал голос Донатас, сидевший напротив.– Есть время, чтобы принять решение. Уж больно ты тощий.– Он прищурился, изучая Майкла.– Но руки у тебя хорошие. Тебе нужна работа, а у меня есть для тебя занятие. Я научу тебя строить.

Майкл вылупил глаза и лишился дара речи. Никогда ему не предлагали работу так неожиданно. А ведь этот большой бородатый человек, склонившийся над тарелкой с запеченной ветчиной, видел его в первый раз!

– Спасибо. Но я, вроде, уже работаю у Олафа...

– Наверно, интересно работать в баре. Ронни, ешь овощи, а не печенье... Все посетители – твои гости...– непринужденно подхватила Бирута, незаметно поднимая с полу опрокинутый Кэрол стакан.

– Не больно-то много гостей встретишь, торча на кухне,– пробормотал Майкл.

– Обслуживать бар и разносить напитки разрешается только с двадцати одного года,– напомнил ему Олаф.

Увидев, что Майкл готов выпалить что-то резкое, Эйджи поспешила переменить тему.

– Мама, если бы ты видела повара, работающего у Олафа! Этот силач потрясающе готовит. Я хочу попробовать выудить из него несколько удивительных кулинарных рецептов.

– Я могу с ним поменяться.

– Дайте ему рецепт теста, в котором вы запекаете ветчину, и я ручаюсь, что он с удовольствием поменяется.– Олаф положил в рот еще один кусок.– Замечательно!

– Тогда возьмите ветчины с собой,– предложила Эльза.– Сделайте сандвичи...

– Да, мэм,– благодарно улыбнулся Майкл.

* * *

Эйджи не могла дождаться, когда же закончится обед и гости расправятся с четырьмя испеченными матерью яблочными пирогами. Наконец Эльза, слегка поломавшись, уселась за рояль. Немного погодя они с Тимоти, мужем Бируты. сыграли в четыре руки, и звуки музыки перемежались звоном посуды и разговорами.

Эйджи видела, как Майкл уставился на них как завороженный. Он слушал с абсолютно отрешенным видом... Когда Тимоти и Эльза сделали перерыв, она присела на банкетку и, словно генерал на смотру, властно подняла руку, приглашая Майкла присоединиться к ней.

– Я бы не отказалась от второго куска пирога,– со вздохом сказала она. |

– Я тоже.– Он не мог выразить, как ошеломляюще подействовал на него этот день. Невозможно было поверить, что люди могут так жить.– Мама у вас замечательная...

– Ага, я тоже так считаю.– Она обернулась и принялась небрежно перебирать клавиши.– Они с папой обожают, когда мы по воскресеньям собираемся все вместе.

– Ваш отец хорошо сказал: после ухода детей в доме обычно становится просторнее, а ему, наоборот, хочется пристроить еще пару комнат, чтобы вместить всех. И часто вы так собираетесь?

– Как только можем.

– Похоже, они и не знали, что вы приведете нас с Олафом.

– Ничего, они всегда рады гостям.– Она взяла фальшивый аккорд и вздрогнула.– А у Тимоти с мамой все выходит так легко...

– Попробуйте вот так.– Майкл протянул руку и показал ей, на какие клавиши следует нажимать.

– Да, так лучше... Но все равно я не понимаю, как можно одной рукой играть одно, а другой – другое. Да еще одновременно!

– Об этом не думаешь. Просто руки сами делают все, что им хочется.

– Серьезно?

Она отодвинулась, и Майклу волей-неволей пришлось сесть за рояль. Не в силах сопротивляться, он начал импровизировать. Весь во власти музыки, он забыл о том, что комната полна народу, и дал себе волю. Даже когда все умолкли, он продолжал играть, наслаждаясь прикосновением к клавишам и своим умением извлекать звуки. За игрой он перестал ощущать себя Майклом Кеннеди, одним из "каннибалов", он стал кем-то другим, непонятным ему самому. Тем, кем он тщетно и безнадежно мечтал быть.

Он вспоминал старые, полузабытые мелодии, по-своему обрабатывал их, в зависимости от настроения переходил от блюзов к рэгтайму, джазу и снова возвращаясь к блюзам...

Когда он остановился, блаженно улыбаясь от удовольствия, Олаф положил ему руку на плечо и заставил обернуться.

– Где ты научился этому? – Изумление было не только в его голосе, но и в глазах.– Я понятия не имел, что ты умеешь играть...

Майкл пожал плечами и вытер о штаны вспотевшие ладони.

– Да так, подурачился немного...

– Значит, подурачился, говоришь?

Майкл осторожно оглянулся, пытаясь по тону определить, что думает Олаф.

– Да, баловство это...

Улыбаясь от уха до уха, Олаф качал головой.

– Старик, для того, кто не умеет даже "Собачий вальс" сыграть, это вовсе не баловство! – За изумлением скрывалась гордость.– Это было здорово. Просто здорово!

– Ну...– Майкл ожидал насмешки, ругани, чего угодно, но не этого! Только теперь он увидел, что все умолкли и уставились на него. Румянец залил его щеки.– Я же сказал, баловство это. Просто немножко постучал по клавишам...

– И очень талантливо постучал.– Рядом примостился Тимоти, держа на коленях Кэрол.– Ты никогда не думал серьезно учиться?

Майкл ошеломленно посмотрел на свои руки. Одно дело сидеть с Тимоти Харрисом за столом и совсем другое – разговаривать с известным композитором о музыке.

– Куда мне... Да нет, это так, несерьезно. Просто дурачусь иногда, вот и все.

– Напрасно. У тебя хорошее туше и слух отличный.– Перехватив взгляд Эйджи, он передал ей Кэрол, поменялся с ней местами и сел рядом с Майклом.– Знаешь что-нибудь из Оскара Питерсона?

– Кое-что. Вы любите Питерсона?

– Люблю.– Он сыграл мелодию на басовых нотах.– Сумеешь повторить?

– Ага.– Майкл положил пальцы на клавиши и улыбнулся.– Ага!

– Не слабо,– шепнула Эйджи Олафу. Тот все еще ошарашенно смотрел на брата.

– Он никогда не говорил мне. Ни слова.– Эйджи дотронулась до его руки, и он крепко сжал ее пальцы.– Зато сказал тебе. Я прав?

– Намекнул. Но мне было достаточно, чтобы составить план. Правда, я и предположить не могла, что он настолько хорошо играет!

– Тебе тоже понравилось? – Переполненный чувствами, он прижался губами к волосам Эйджи. Майкл был слишком увлечен и ничего не заметил, но от нескольких пар глаз этот жест не укрылся.– Что ты скажешь, если я попробую раздобыть ему инструмент?

Эйджи положила голову к нему на плечо.

– Скажу, что ты молодец, Стивенсон...

* * *

Через неделю, пробив еще одну брешь в своих финансах, Олаф купил пианино. С помощью Эйджи он переставил мебель и выкроил для него два квадратных метра.

Запыхавшаяся Эйджи осматривала освободившееся место у окна.

– Пожалуй, здесь будет лучше...

– Ты третий раз передумываешь. Хватит уже.– Он глотнул холодного пива.– Лучше, хуже... Какая разница?

– Тебе, конечно, все равно! Ты купил это дурацкое пианино и считаешь, что все остальное тебя не касается? Я думаю...

– Думай, думай, а я свое дело сделал.– Он взял ее за подбородок и поцеловал.– И пианино это совсем не дурацкое. Продавец сказал, что оно самое лучшее.

– Не будем начинать все сначала.– Эйджи крепко обняла его за шею.– Ты балуешь Майкла как принца.

– Хочется сделать парню что-нибудь приятное...

– Стивенсон...– Она прижалась к его губам.– Ты все сделал замечательно. Когда они обещали привезти его?

– Еще двадцать минут назад! – Он вспылил, но вскоре успокоился.– Ну, если они опоздают! Я и так на уши встал, чтобы выставить Майка на пару часов... Видела бы ты, как он вскипел! – Олаф, рассмеявшись, уселся на диван.– Десять минут спорил со мной. Доказывал, что не его дело заниматься доставкой этих чертовых орехов для бара, раз он получает деньги лишь за мытье посуды.

– Ничего, он простит тебя, когда вернется...

– Эй, наверху! – Мелодичный голос Монти эхом прозвучал на лестничной площадке.– Пианино привезли! Какое красивое! Спускайтесь и поглядите сами!

Пока грузчики поднимали пианино на второй этаж, Эйджи не вмешивалась. Командовал сам Олаф. Ее участие ограничилось лишь несколькими советами. Когда же инструмент окончательно встал на свое место, она села и сыграла на нем несколько мелодий. Олаф носился с пианино, как курица с яйцом. Он дышал на него, стирал пятнышки, открывал и закрывал крышку...

– Да, красиво! – Монти любовался инструментом, скрестив на груди огромные руки.– Я буду готовить и слушать музыку. Здорово! Ты прав, Олаф. Вот увидишь, из парня выйдет толк. Надо будет по этому поводу приготовить что-нибудь вкусненькое.– Он улыбнулся Эйджи.– Так когда же вы приведете маму, чтобы потолковать с ней о стряпне?

– Скоро,– пообещала Эйджи.– Она нашла для вас один старый литовский рецепт.

– Хорошо. А я сообщу ей секрет одного моего соуса к жаркому. Должно быть, она замечательная женщина.– В этот момент на лестнице раздались шаги Майкла, и Монти еле успел повернуться к двери.– Куда спешишь, парень? На пожар, что ли?

– Эти чертовы орехи! – выпалил Майкл, влетев в комнату. Он был вне себя.– Слушай, братец, в следующий раз посылай за ними кого-нибудь другого...

Тут он увидел стоящее у окна новенькое блестящее пианино, и все разом вылетело у него из головы.

– Извини, что послал тебя туда – не знаю куда...– Олаф от волнения сунул руки в карманы.– Мне нужно было избавиться от тебя, пока не привезут эту штуку.– Он вопросительно посмотрел на онемевшего Майкла.– Ну, что скажешь?

Майкл с трудом проглотил слюну.

– Ты что, взял его напрокат? Или...

– Я купил его.

Поскольку руки Майкла так и рвались к клавишам, он тоже поспешил спрятать их в карманы. Эйджи только вздохнула. Они напоминали двух бродячих псов, еще не решивших, подраться им или подружиться.

– Не надо было.– От волнения голос Майкла стал резким и грубым.

– Почему, черт побери? – Олаф отпрянул и инстинктивно сжал кулаки.– Это мои деньги! Я решил, что немного музыки нам не помешает. Так ты сядешь за него или нет?

У Майкла заболел живот и пересохло в горле.

– Я кое-что забыл,– пробормотал он и выскочил за дверь.

– Что за чертовщина? – взорвался Олаф. Он схватил бутылку пива и тут же поставил обратно, борясь с желанием разбить ее о стену.– Если этот маленький сукин сын...

– Перестань сейчас же! – прикрикнула Эйджи и ткнула его кулаком в грудь.– Ну, вы и парочка! Один другого хлеще. Он не знает, как спасибо сказать, а ты слишком глуп, чтобы понять, что парень совсем ошалел и вот-вот заплачет!

– Неправда! Он просто швырнул подарок мне в лицо!

– Идиот! Ты дал ему то, о чем он мечтал. Он впервые в жизни понял, чего хотел, к чему стремился, а ты помог ему осуществить эту мечту. Олаф, ему труднее справиться с собой, чем тебе.

– Слушай, я...– он осекся и выругался. Она ] была права.– И что теперь делать?

– Ничего.– Эйджи взяла его за плечи, притянула к себе и поцеловала.– Совсем ничего. Я сама поговорю с ним, о'кей? – Она высвободилась из его объятий и направилась к двери.– Я пошла.

– Эйджи...– Олаф глубоко вздохнул и преградил ей путь.– Ты мне нужна.– Он взял ее руку и поднес к губам. В глазах девушки мелькнуло удивление.– И я не знаю, как за это взяться.

Что-то дрогнуло у нее внутри.

– Стивенсон, ты все делаешь правильно.

– Ты не поняла.– Он и сам не очень-то понимал, чего хочет сказать.– Ты мне действительно нужна.

– Но ведь я же с тобой...

– Ты останешься здесь после того, как кончится твоя опека над Майклом?

Ее затрясло.

– У нас в запасе еще две недели. Есть время подумать. Это...– Спокойнее, Эйджи. Не руби с плеча.– Она стиснула его пальцы.– Мне надо найти его. Поговорим об этом позже.

– О'кей.– Он отступил в сторону и отогнал от себя непрошеные мысли.– Так или иначе, но нам придется решать. И очень скоро.

Она быстро кивнула и принялась спускаться по лестнице. Монти только махнул рукой в сторону входной двери и она, благодарная ему за тактичность, молча прошла мимо.

Майкл стоял на тротуаре, засунув руки в карманы, и хмуро глядел на проезжавшие машины. О, она слишком хорошо знала, что он чувствует. Олаф Стивенсон влезал человеку в печенки и забирал его со всеми потрохами. Прежде чем тот успевал опомниться.

Она пообещала себе еще поразмыслить над тем, что Олаф сделал с ее печенками. Сейчас надо было подумать о младшем.

Эйджи подошла к нему вплотную и погладила по щеке.

– Как ты?

Он не обернулся и продолжал смотреть на улицу.

– Зачем он это сделал?

– А ты как думаешь?

– Я ни о чем не просил его.

– Самый лучший подарок – непрошеный.

Наконец Майкл пошевелился. Сейчас он был совершенно беззащитен.

– Это вы ему подсказали?

– Нет! – Пытаясь не потерять терпения, она схватила его за руки и заставила повернуться к ней лицом.– Раскрой глаза, Майкл! Ты же видел, как он переживал, слушая твою игру. Он только и говорит о том, как гордится тобой. Ему захотелось подарить тебе что-то очень нужное. И сделал он это совсем не в расчете на благодарность. Просто он любит тебя. Так принято в семьях.

– В вашей семье...

Она быстро кивнула.

– И в вашей. В вашей с Олафом. И не вздумай снова нести эту чушь о том, что вы не родные братья! Я понимаю, что ты почувствовал, когда вошел и увидел пианино. У мамы в день рождения было точно такое же выражение лица...

Он закрыл глаза и прижался к ней лбом.

– Я не знаю, что ему сказать. Что сделать. Никто никогда... У меня никогда никого не было. Когда я был пацаном, то не отходил от него. А он удрал...

– Я знаю. Но вспомни, он же сам тогда был мальчишкой. Зато теперь он никуда не собирается удирать.– Эйджи поцеловала его в лоб, как это делала ее мама.– Почему бы тебе не войти в дом и не сделать то, что напрашивается само собой?

– Что сделать?

Она улыбнулась.

– Да сыграть что-нибудь. Давай! Он ждет не дождется, когда ты сядешь за инструмент.

– Ага. О'кей! – Он шагнул в сторону дома.– Вы со мной?

– Нет. Мне еще кое-что надо сделать.– Подумать тебе надо, голубушка, поправила она себя.– Передай Олафу, что мы увидимся позже.

И все же она подождала, пока Майкл вошел в дом. Стоя на тротуаре, она следила за окном. Через несколько мгновений из него донеслись тихие звуки музыки.