Текст книги "Полвека под землей"
Автор книги: Норбер Кастере
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Уже первые наблюдения показывают, что перед нами пять следов пяти людей разного роста, которые прошли по подземному коридору всего один раз – туда и обратно. Это опять-таки чрезвычайно счастливое обстоятельство. Если бы следов и хождений было больше, они были бы запутаны и затоптаны так, что мы не смогли бы разобраться в них с полной ясностью и различить, кто, куда и когда шел. Шаги первобытных посетителей пещеры Альден почти везде отпечатаны отдельно, изолированно друг от друга, кроме одного места, где предательски вязкая почва вынудила людей двигаться гуськом по болотистому полу. Они проложили здесь хорошо утоптанную тропинку, где ноги их вязли по щиколотку во влажной глине. Впоследствии пропитанная водой, насыщенной известью, глина пересохла и окаменела. Однако видимые здесь следы, хотя и глубокие, настолько деформированы, что не представляют никакого анатомического интереса. Во всяком случае, эта окаменевшая тропинка свидетельствует о древности видимых на ней следов, которые, без сомнения, принадлежат первобытным людям.
Итак, пять человек оставили на глинистом полу пещеры Альден свои четкие и изолированные следы. Это позволяет нам заняться первоочередным делом: измерить величину каждого следа и определить, кому он принадлежал. Вынимаем из карманов складные метры и карандаши и приступаем к работе. Первые же замеры подтверждают, что перед нами следы, оставленные пятью людьми. Длина их ступней равна 0,25, 0,23, 0,22, 0,20 и 0,18 метра, что соответствует (в переводе на современные размеры обуви) 38, 34, 33, 30 и 27-му номерам.
38-й размер не равен среднему размеру ноги современного взрослого мужчины-европейца, который обычно носит ботинки 40—42-го размеров. А точный антропологический закон гласит, что длина ступни взрослого человека равна 15 % его роста. Применив эту шкалу к самому крупному следу пещеры Альден, получаем рост весьма небольшой: 162 сантиметра.
Что же касается остальных следов меньших размеров, то они, по-видимому, принадлежат женщинам или детям (к которым, кстати говоря, приведенная выше шкала не применима). В частности, размеры 30-й и 27-й характерны (в среднем) для детей восьми и шести лет.
Замер следов, обнаруженных в пещерах Одубер, Нио, Кабрере и Монтеспан дает такие же или очень близкие цифры.
Следы первобытных людей в пещере Альден свидетельствуют о том, что люди эти были небольшого, вернее, даже маленького роста. Однако подобный вывод может вызвать удивление разве что у профанов с их весьма устарелым и ошибочным представлением о доисторических людях, как о великанах огромной физической силы, по сравнению с которыми современное человечество выглядит малорослым и тщедушным.
Это ошибочное представление давно отвергнуто и опровергнуто после того, как были найдены во множестве доисторические погребения со скелетами первобытных людей. Изучение этих скелетов показывает, что уже тогда, в ориньякскую и мадленскую эпохи, люди разных племен существенно отличались между собой по росту. И если рост кроманьонцев в среднем равен 180–190 сантиметрам, то рост людей племени Шанселад или Логери′ колеблется между 155 и 162 сантиметрами.
Быть может, форма человеческих ступней, запечатленных на полу пещеры Альден, даст нам новые интересные детали и сведения?
Что особенно бросается в глаза при внимательном рассмотрении этих четких и многочисленных следов?
Ноги первобытных людей, оставивших свои следы в мягкой глине, были широкими и плоскими: подошва отпечаталась целиком. Большой палец ноги тоже широк, оттиск его почти правильной круглой формы. Такие широкие и плоские, словно растоптанные, ступни можно увидеть и поныне у людей, которые всю жизнь ходят босиком, а также у тех, кому приходится часто совершать пешком длительные переходы, например у представителей кочевых племен.
Строение остальных четырех пальцев ноги доисторических людей почти не отличается от нашего. Между подошвой и пальцами ноги виден глиняный валик, доказывающий, что у людей мадленской эпохи пальцы ног были уже изогнуты, как у нас.
В общем, со времен пещерного человека заметных изменений в строении человеческой ступни не произошло. И это еще раз доказывает, что для эволюции 15–20 тысяч лет существенного значения не имеют. Известный антрополог Марселин Буль в своей книге «Ископаемые люди» совершенно справедливо утверждает: «Люди эпохи Северного Оленя принадлежат уже физически и психически к современному человечеству».
В подтверждение сказанному добавим, что ни в следах пещеры Альден, ни в следах из других пещер большой палец не отделен от остальных и, следовательно, уже в те времена был лишен хватательных функций.
Теперь несколько слов о походке наших доисторических предков. Все так же с метром в руках мы констатируем, что троглодиты пещеры Альден делали очень короткие шаги: длина их в среднем 50 сантиметров. Такие короткие шаги объясняются тремя причинами: во-первых, маленьким ростом ходоков, во-вторых, влажным и скользким глинистым полом, по которому они шли, и, в-третьих, полумраком, окружавшим их, ибо осветительные средства, имевшиеся в распоряжении троглодитов, были, разумеется, весьма примитивными, что вынуждало их к осторожности.
Несколько деталей, весьма красноречивых и убедительных (поскольку они отпечатаны, словно фотографии, на мягкой глине), иллюстрируют неудобства и трудности, которые испытывали древние пешеходы при ходьбе по предательски скользкой глине. Время от времени на полу попадаются широкие полосы, отмечающие место, где идущий поскользнулся и нога его, вернее, пятка проехалась по глинистому полу. Размер одной из таких «глиссад» более 50 сантиметров, то есть равен длине шага.
Как жаль, что ни один из поскользнувшихся не упал! Тогда бы мы увидели на полу «зала Шагов» не только следы ног, но и отпечаток руки первобытного человека, с широко раскрытой ладонью, чтобы амортизировать падение. Но, к великому нашему сожалению, древние посетители пещеры Альден крепко стояли на ногах и потому не оставили нам отпечатков своих рук.
А то, что они боялись упасть и всеми силами старались избежать этого, видно хотя бы из того, что в наиболее скользких местах люди шли на цыпочках, не касаясь пяткой пола и цепляясь за землю согнутыми пальцами ноги. Отпечатки следов рассказывают обо всем этом достаточно отчетливо.
Медленно, с бесконечными предосторожностями продвигаемся мы вперед, стараясь не стереть хоть черточку драгоценных следов, изучаем, измеряем, фотографируем…
К счастью, ископаемая глина, устилающая пол пещеры Альден, настолько затвердела за тысячелетия со времени прохождения здесь первобытных людей, что превратилась в камень, и наши грубые, подбитые гвоздями башмаки почти не оставляют следов в «зале Шагов».
Фотографировать следы в условиях подземелья очень трудно. Но это совершенно необходимо. И мы трудимся изо всех сил, разместившись на некотором расстоянии друг от друга, чтобы не мешать соседу. Густое облако дыма от магниевых вспышек заволакивает «зал Шагов» и изолирует нас, изрядно мешая работе.
Двигаясь ощупью в магниевом дыму с фотоаппаратом в руках, я снимаю следы в различных ракурсах и вдруг замираю на месте и принимаюсь лихорадочно расшифровывать возникшую передо мной на полу пещеры загадочную картинку. Это маленькая история без слов, которая заслуживает, чтобы ее рассказали.
Один из пяти первобытных пешеходов – ребенок – шел, опираясь на палку. Вдруг палка выскользнула у него из рук и упала в грязь, отпечатавшись на ней во всю длину, параллельно шагам своего хозяина. Ребенок нагнулся, чтобы поднять палку; колено он при этом согнул, пятку поднял, и тяжесть тела перенес на пальцы правой ноги. Но мягкая глина подалась под напором тяжести, пальцы ноги скользнули по полу, инстинктивно цепляясь за глину, чтобы удержать равновесие. И ребенок не упал. Правой рукой он поднял палку, в то время как левая нога его торопливо шагнула вперед на 20 сантиметров. Равновесие было восстановлено, и малыш продолжал путь.
Этот маленький инцидент четко запечатлен на глинистом полу пещеры и через тысячелетия дошел до нас в полной неприкосновенности.
Затаив дыхание мы идем дальше по следам… Новая находка приковывает мое внимание: посреди зала темнеет ямка с прямыми стенками. Она напоминает ямки, обнаруженные мною когда-то в пещере Монтеспан, недалеко от глиняной статуи медведя. Там ямки служили древним художникам карьерами для добычи глины, из которой они лепили свои статуи. Но в гроте Монтеспан таких ямок несколько, и на стенках их ясно видны следы каменных орудий, которыми они были выкопаны. В пещере Альден мы нашли только одну похожую ямку; правда, на стенах ее не было никаких следов работы человека, но рядом валялись два острых обломка большой кости, послужившие, вероятно, примитивными орудиями для копки.
При виде этой ямки в душе моей вспыхивает надежда, что первобытные люди пещеры Альден добывали здесь глину для своих скульптур, а быть может, создавали и наскальные изображения. Бросив работу над следами, я устремляюсь к стенам зала, думая обнаружить там произведения первобытного искусства. Но логические построения и выводы в археологии не всегда оправдываются. Сколько ни разглядывал я стены «зала Шагов», я нигде не нашел на них ни черточки, ни линии, ни пятнышка краски, сделанного рукой человека.
И хотя мне не удалось обнаружить на стенах пещеры Альден доисторических изображений, все же прошедшие здесь двести веков назад люди оставили, кроме отпечатков ног, другие зримые и весьма убедительные следы своего посещения, которых я, кстати сказать, нигде до того времени в пещерах не встречал.
По соседству с человеческими следами на сером камне стен «зала Шагов» через равные промежутки чернеют какие-то пятна. Расположены все они примерно на высоте одного метра и сделаны, как показал впоследствии анализ, древесным углем. Несомненно, что в этих местах троглодиты сбивали нагар с факелов, которыми освещали свой путь во мраке подземелья. Древесный уголь, как известно, – это почти чистый углерод; способность его сохраняться до бесконечности хорошо знают археологи, которые повсеместно находят при раскопках остатки древесного угля в самых древних очагах первобытного человека.
Следовательно, древние пешеходы шли по пещере Альден с факелами, и когда эти факелы начинали чадить и гаснуть, они постукивали ими об стену, сбивая нагар и стряхивая пепел. У подножия стен под черными пятнами доисторической сажи мы нашли крохотные кусочки угля, падавшие с факелов во время этой операции. Кусочки угля сохранились настолько хорошо, что мы смогли впоследствии, рассматривая их под микроскопом, установить, что первобытные люди делали свои факелы из можжевельника, смолистая древесина которого очень подходит для такой цели.
Благодаря микроскопическим кусочкам угля мы сумели также установить с исчерпывающей точностью, что «возраст» человеческих следов в пещере Альден действительно восходит к очень отдаленной эпохе палеолита. А это было чрезвычайно важно выяснить. За отсутствием наскальных изображений, орудий труда и других предметов хозяйственного обихода из кремня, кости или оленьего рога, подтверждающих давность обнаруженных нами человеческих следов, можно было допустить, что люди, оставившие следы в «зале Шагов» пещеры Альден, жили в эпоху неолита, бронзового или даже железного века, то есть на много тысячелетий позже. Маленький кусочек древесного угля внес в этот вопрос полную ясность, устранив все сомнения и возражения.
В километре от «зала Шагов», на глинистом откосе, названном нами «Тобогганом хищников», я нашел еще один кусочек угля, лежавший внутри отпечатка, оставленного лапой гиены, и наполовину раздавленный этой лапой. Отсюда сам собой напрашивается двойной вывод. Первое: кусочек угля упал с факела, следовательно, по этому откосу проходил человек. И второе: затем через какое-то время по откосу спускалась гиена, наступила на кусочек угля, раздавила его и частично втоптала в глину. Из этого следует, что человек прошел по «Тобоггану хищников» раньше гиены, и, значит, дело происходило во времена палеолита (в мадленскую, а возможно, и в ориньякскую эпоху), поскольку пещерная гиена (hyena speloca) исчезла в этих краях примерно пятнадцать тысячелетий тому назад.
Но вернемся снова в «зал Шагов». Миновав ямку для добычи глины, мы проходим еще несколько метров и убеждаемся, что дальше следы исчезают. Почва под ногами становится мягкой, кое-где пропитанной водой. Никаких следов на ней, разумеется, не сохранилось. Наши ботинки вязнут по щиколотку в жидкой грязи. Затем потолок постепенно снижается, и мы вынуждены согнуться, встать на четвереньки, а затем ползти на животе по липкой грязи под низким сводом.
Мы медленно продвигаемся таким способом вперед, но – увы! – не можем обнаружить ни одного человеческого следа.
Наконец мы выбираемся в относительно сухую и более просторную часть туннеля, где состояние глинистого пола и общий вид пещеры напоминают «зал Шагов». И тут у входа в узкий лаз, куда можно проникнуть только лежа на животе, я снова вижу утерянные нами следы, и какие следы! Как и мы, первобытные люди передвигались по этому лазу ползком!
С понятным волнением рассматриваем мы отчетливо видные на глине следы человеческих ладоней, пальцев рук и ног, локтей и колен. Нет никакого сомнения, что руки и ноги у древних пешеходов были обнажены, поскольку колени и локти были голые. Но на глине видны также длинные, непрекращающиеся полосы, оставленные туловищами ползущих, и на этих полосах – тончайшие бороздки и черточки, которые могут быть только отпечатками меховой одежды троглодитов. Наши предки носили, по-видимому, нечто вроде туники из шкуры медведя, волка или северного оленя.
Конечно, археологи догадывались об этом и раньше; суровый климат ледниковой эпохи наталкивал ученых на мысль о меховой одежде у наших предков. Но, насколько мне известно, мы здесь впервые получили зримое подтверждение этой догадки.
Выбравшись из туннеля, где когда-то проползли первобытные путешественники, к сожалению, слишком тесного, чтобы можно было сфотографировать их следы, мы снова очутились в просторном подземном коридоре. Но здесь следы наших предков снова исчезли, и на этот раз окончательно. Пол коридора, сухой и каменистый, был кое-где покрыт известковыми натеками. Мы прошли еще немного вперед и наткнулись на груду гигантских каменных глыб, загромождавших коридор до самого свода. Здесь наше путешествие в доисторическое прошлое закончилось.
Разумеется, мы испробовали все способы, пытаясь отыскать в каменном завале хоть узкий проход, который позволил бы нам пробраться сквозь нагромождение камней или обогнуть его и отыскать позади продолжение подземного коридора. Но препятствие оказалось абсолютно непреодолимым.
Выползая ногами вперед из тесного тупика, где я надеялся найти лазейку, я вдруг увидел совсем близко от моего лица важнейшее вещественное доказательство, являющееся как бы последним, завершающим звеном наших исследований. Оно разрешало все наши недоумения и давало ответ на вопрос, который вертелся в голове у каждого из нас с момента начала нашей подземной эпопеи: каким путем хищники и люди проникали в нижний этаж пещеры Альден?
Ответ здесь, перед моими глазами, убедительный и недвусмысленный, словно вывеска: «Выход из пещеры».
Этот ответ – раковинка улитки, обыкновенной улитки, которая приползла сюда, несомненно, с поверхности земли, пробравшись сквозь просветы между камнями завала и доказав тем самым, что лишь считанные метры отделяют нас от дневного света.
Мы отчетливо понимали, что люди и животные доисторических времен не могли попасть в нижний этаж пещеры тем же путем, что и мы. Ведь нам пришлось сначала расширять отдушину в галерее верхнего этажа, а затем спускаться по капроновой лестнице в вертикальный колодец глубиной 30 метров.
Короче говоря, мы обнаружили первоначальный вход в пещеру Альден. Когда-то, видимо еще в доисторические времена, произошел этот циклопический обвал свода у самого входа в пещеру, преградивший доступ в нее и замуровавший ее вместе с драгоценными следами, которые благодаря этой счастливой и редчайшей случайности сохранились в неприкосновенности до наших дней.
В этом смысле сходство пещеры Альден с другими пещерами, содержащими подобные следы, поразительно.
Спелеологам так и не удалось обнаружить первоначальный вход в пещеру Одубер, хотя доказано, что люди мадленской эпохи не могли проникнуть в нее теперешним путем. Братьям Бегуэн пришлось долго плыть в резиновой лодке по подземной реке, затем взбираться по крутому каменному откосу и расширять молотком и долотом непроходимую для человека скважину.
В пещере Кабрере спелеологи также вынуждены были пробираться ползком по узким, извилистым туннелям и преодолевать всякого рода препятствия, чтобы попасть наконец в тот коридор, где были обнаружены следы первобытных людей. Между тем во времена доисторические у пещеры Кабрере был просторный и удобный выход на склоне холма, также заваленный произошедшим впоследствии обвалом.
И, наконец, в пещере Монтеспан мне пришлось добираться до «зала Медведя», идя против течения подземного ручья, и форсировать два сифона, преграждавшие путь всем моим предшественникам. Первобытные же посетители пещеры проникали туда в те времена, когда подземного ручья не существовало.
Последний вопрос, который неизбежно встает перед всяким, кто ознакомился с этой волнующей и необычайной историей: зачем первобытные люди забрались так глубоко под землю и что они там делали?
На этот вопрос, к сожалению, ответить невозможно, и вряд ли кто сумеет в будущем приподнять покров, окутывающий тайну следов пещеры Альден.
Если судить только по уцелевшим отпечаткам ног, можно предположить (и мы сами первое время так думали), что пять таинственных существ, прошедших взад и вперед по «залу Шагов», остановились и повернули вспять в том самом месте, где аббат Катала обнаружил их первые следы, то есть в 250 метрах от первоначального, ныне заваленного входа в пещеру.
Однако кусочек древесного угля, найденный на «Тобоггане хищников», опровергает это предположение. Он убедительно доказывает, что наши далекие предки, отважные и любознательные не менее диких зверей, проникали под землю на целый километр и, вероятно, знали нижний этаж пещеры во всю его длину.
Кто были они, эти доисторические спелеологи? Вероятнее всего, семья, состоявшая из отца, матери и троих детей.
Зачем они забрались так далеко под землю? Отсутствие на стенах пещеры наскальных изображений говорит о том, что никаких ритуальных, магических обрядов в пещере Альден не происходило. Значит, не это было целью их визита.
Быть может, они бродили под землей в поисках воды, которая была редкостью в ту суровую эпоху с ее сухим и очень холодным климатом, в краю карстовых образований и провалов?
А быть может, они искали в пещере глину? Нет, едва ли. Единственная ямка, выкопанная в «зале Шагов», не может служить достаточно веским доказательством. И к тому же гончарное искусство еще не было известно человечеству ни в ту эпоху, ни много тысячелетий спустя.
Возможно, что этим людям угрожала какая-то опасность и они прятались в глубине пещеры от преследователей и врагов? Или же, наоборот, мы имеем дело с отрядом храбрых охотников и воинов, не побоявшихся преследовать под землей раненого медведя или похитителя одного из членов племени? Но если принять эту гипотезу, каким образом оказались в отряде охотников дети в возрасте восьми и шести лет?
Не будем больше строить предположений и догадок. «Будем сначала изучать факты, а затем уже осмысливать их», – говорил великий Кювье.
Мы старались следовать его совету и изучили редкостную находку в пещере Альден со всей объективностью и скрупулезностью, на которые были способны. К тому же сама находка так красноречиво говорит за себя, что ни в каких домыслах не нуждается.
Вместо того чтобы сетовать на невозможность разорвать покров тайны, окутывающей бесконечно далекое прошлое, будем счастливы тем, что нам удалось приподнять хотя бы край этого покрова и испытать незабываемое волнение, проведя под землей целый день в обществе пяти первобытных людей.
Тела этих жителей мадленской эпохи давно превратились в прах и пыль; века и тысячелетия проходили одно за другим; человеческие цивилизации возникали и погибали; войны, эпидемии и другие стихийные бедствия стирали с лица земли целые народы, а влажная, пропитанная водой, насыщенной известью, глина пещеры Альден сохранила в неприкосновенности хрупкие следы босых ножек ребенка, жившего на Земле двадцать тысячелетий назад…
