Текст книги "Антракт Смерти"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Боже, Пибоди, ты похожа на, – как это называется, – доярку или что-то в этом роде.

– Спасибо, Даллас. Классные туфли.

– Заткнись. И найди Миру. Я хочу, чтобы она поработала с женой Скиннера. Вы обе будьте рядом, когда я и Анджело будем говорить с ней.

– Миссис Скиннер на террасе. Анджело только что вошла. Вау, у нее определенно хорошие гены.

Ева оглянулась и кивнула Анджело. Шеф полиции предпочла одеть простое белое платье, но оно не струилось, а облегало каждый изгиб её тела.

– Она на террасе, – сказала ей Ева. – Как ты хочешь это сделать?

– Тонко, лейтенант. Предпочитаю действовать тонко.

Ева вскинула бровь. – Я так не думаю.

– В стиле интервью, – сказала Дарсия и прошла на террасу. Она остановилась, налила себе чай, затем прошла к столику, где сидела Белль. – Чудесная вечеринка, миссис Скиннер. От лица всех я хотела бы поблагодарить вас за организацию этого мероприятия. Хороший перерыв между семинарами и конференциями.

– Очень важно помнить, что мы – женщины, а не только жены, матери и профессионалы.

– Совершенно верно. Не позволите ли мне и лейтенанту Даллас поговорить с вами наедине? Мы не отнимем у вас много времени.

Она положила руку на плечо одной из женщин, сидящей за столом. «Тонко», подумала Ева. И эффективно, поскольку женщина встала, чтобы уступить свое место Дарсии.

– Должна сказать, что мне очень понравилась лекция командира сегодня утром, – начала Дарсия. – Очень вдохновляющее. Я полагаю, что ему, да и вам тоже, очень сложно заниматься собраниями после этой ужасной потери.

– Дуглас и я, мы очень верим в выполнение обязанностей и несение ответственности независимо от наших личных переживания. Бедный Регги, – она поджала губы. – Это ужасно. Даже будучи женой копа в течение половины столетия… невозможно привыкнуть к шоку, который испытываешь при столь жестокой смерти.

– Насколько хорошо вы знали Уикса? – спросила Ева.

– Чувство утраты, шок и скорбь связаны не только с личным знакомством, лейтенант, – голос Белль стал холодным. – Но я действительно довольно хорошо его знала. Мы с Дугласом считаем, что нужно поддерживать крепкие и доверительные отношения с нашими работниками.

«Ей нравится Анджело», подумала Ева. И она ненавидит меня. Ну что ж, хорошо. – Я полагаю, что именно шок и скорбь являются причиной, по которой вы предпочли подслушивать из вашей спальни, а не выйти из нее, когда мы сообщали командиру Скиннеру о том, что один из его охранников убит.

Лицо Белль стало пустым и каменным. – Не понимаю, на что вы намекаете.

– Я не намекаю, а говорю прямо. Вы были в смежной комнате, а – не в гостинной вместе с командиром. Я знаю, что вы не спали, поскольку в комнате горел свет. Вы слышали, как мы сообщили информацию, но, не смотря на эти тесные и близкие отношения, вы не вышли, чтобы выразить свои соболезнования. Почему так, миссис Скиннер?

– Даллас, я уверена в том, что у миссис Скиннер были на это причины, – Дарсия добавила нотки неодобрения в свой голос, а затем с сочувствующей улыбкой повернулась к Белль. – Прошу прощения, миссис Скиннер. Лейтенант сейчас на пределе и это вполне естественно.

– Не стоит извиняться, шеф Анджело. Я понимаю и в некоторой мере сочувствую лейтенанту Даллас в её стремлении защитить своего мужа.

– Вы это понимаете? – бросила ей в ответ Ева. – И как далеко вы зайдете? Сколькими близкими и теплыми отношениями вы готовы пожертвовать? Или у вас не было таких отношений с Зитой Винтер?

– Зита? – плечи Белль вздрогнули, словно от удара. – А она-то здесь причем?

– Вы её знали?

– Она наша крестница, конечно я… знала. – Всякое подобие цвета исчезло с её лица, и искусно нанесенный макияж смотрелся как краска на кукольном лице. – Что произошло?

– Она мертва, – равнодушно сказала Ева. – Убита сегодня рано утром, через несколько часов после Уикса.

– Мертва? Мертва? – Белль, шатаясь, встала и опрокинула чашку с чаем, потеряв равновесие. – Я не могу… Я не могу с вами сейчас разговаривать.

– Пойдешь за ней? – спросила Дарсия, когда Белль выскочила с террасы.

– Нет. Дадим ей время подумать. Сейчас она напугана. От того, что она знает, и чего не знает. – она оглянулась на Дарсию. – У нас хороший тандем получился.

– Я тоже так думаю. Но мне кажется, что изображать бесчувственного и любящего спорить копа для тебя было нормой.

– Да, это как дышать. Давай уйдем с этого чаепития и выпьем чего-нибудь? – Ева просигналила Пибоди и Мире. – Только мы, девочки.

Глава 8

Через некоторое время, сидя в роскошном баре, Ева размышляла над стаканчиком газировки. Она предпочла бы выпить хорошую порцию “Зомби”,[10]10
  “Зомби” – коктейль из рома, фруктового сока с содовой водой. (Прим. Val)


[Закрыть] но сейчас ей нужна была трезвая голова.

– У тебя мягкий, сочувствующий подход, – обратилась она к Дарсии. – Я думаю, она с тобой обязательно поговорит, если ты окажешься поблизости.

– Я тоже так думаю.

– Доктор Мира находится здесь с тем же заданием. Вы сможете поработать над ним вдвоем. – Ева посмотрела на Миру, медленно потягивающую белое вино.

– Она была шокирована и потрясена, – начала Мира. – Сначала она перепроверит информацию о смерти своей крестницы. Когда она это сделает, то скорбь смешается с шоком.

– И она будет еще более уязвима для правильных вопросов, заданных правильным тоном.

– А ты хладнокровная, Даллас, – сказала Дарсия. – Мне это в тебе нравится. Я буду рада допросить Белль Скиннер вместе с доктором Мирой, если ей это будет удобно.

– Буду рада помочь. Я полагаю, ты собираешься еще раз поговорить со Скиннером, Ева?

– С разрешения шефа.

– Не надо начинать быть вежливой, – сказала ей Дарсия. – Ты уже разрушила этот образ. Он не захочет с тобой говорить, – продолжила она. – Как бы он не относился к тебе раньше, но после его выступления у меня создалось впечатление, что он воспринимает тебя так же, как и Росра, то есть ненавидит вас обоих.

– Он говорил о нас на своем выступлении?

– Не называл поименно, но намекал. Его вдохновляющая речь в духе лидера группы поддержки прозвучала примерно в середине. Он коснулся копов, которые испортились, забыли свои основные обязанности ради личного блага и удовольствий. Жесты, язык тела… – Дарсия пожала плечами. – Было понятно, что он говорит об этом месте., «Роскошные дворцы, построенные на крови и жадности» – кажется он так сказал. И о тебе намекал, так как упомянул пособников дьявола. Он очень убежденно говорил об этом, словно религиозный фанатик. Там была парочка человек, которым эта идея нравилась, и они ее поддерживали, однако, большая часть слушателей чувствовала себя не очень удобно, люди смущались и злились.

– Он хотел воспользоваться этим выступлением, чтобы надавать пощечин мне и Рорку, но меня это не волнует. – Тут Ева заметила, что Пибоди уткнулась взглядом в свой бокал. – Пибоди?

– Я думаю, он болен, – подняв глаза, ответила девушка. – Не думаю, что на самом деле он – вменяемый человек. Было тяжело смотреть на него этим утром. Он начал очень вдохновенно, а затем опустился до напыщенного разглагольствования. Я восхищалась им всю свою жизнь, но мне было очень тяжело на это смотреть, – повторила она еще раз. – Многие копы просто отвернулись от него и можно было видеть, как уважение к нему испарялось. Он немного говорил об убийстве, о том, как молодой, подающий надежды мужчина стал жертвой мелочной и бездушной мести. Что убийца может прятаться за значком и не предстать перед правосудием.

– Точно подмечено, – заметила Ева.

– Многие копы с Земли вышли после этих слов.

– Я им сама займусь, – сказала Ева. – Пибоди, свяжись с Фини и посмотри какие еще детали вы сможете накопать на погибших копов и вообще обо всех, кто был связан с тем провальным делом в Атланте. Ты не против, шеф Анджело?

Дарсия допила остатки вина:

– Все нормально.

Сначала Ева отправилась в свой номер. Она хотела узнать побольше деталей, прежде чем еще раз допросить Скиннера. Она нисколько не сомневалась, что Рорк уже что-то нашел для нее.

Когда она вошла, Рорк говорил по телефону с главой охранной службы отеля. Взволнованная, Ева вышла на террасу, чтобы немного поразмышлять о фактах, уликах и вероятностных линиях.

Две жертвы. Отцы обоих жертв были копами-мученниками. И они связаны с отцом Рорка и Скиннером. Убиты в здании, принадлежащем Рорку и в котором было так много копов. Все это было так тонко выполнено, почти что поэтично.

Итак, с чего все началось? Это было не импульсивное убийство, а нечто, выполненное с хладнокровным умыслом. Уиксом и Винтер пожертвовали, как пешками, которых использовали, а потом выбросили ради большой игры. Все правильно, это – шахматная игра, подумала Ева. Черный король против белого и она нутром чувствовала, что для Скиннера шаха и мата будет недостаточно.

Он хотел крови.

Рорк вышел на террасу, и Ева повернулась к нему:

– В конечном итоге, уничтожить тебя ему будет недостаточно. Он готовит все шаг за шагом для твоей казни. Задействовано много способов повлиять на тебя. Он продолжает давить, накапливает улики и всем начинает казаться, что это ты заказал эти убийства. И все, что ему нужно, это солдат, на которого потом повесят всю вину. Спорю, что это будет Хейс. У Скиннера не так много времени, чтобы все организовать.

– Да, времени у него осталось немного, – согласился Рорк. – Я смотрел его медицинские записи, год назад у него нашли редкое заболевание. Это довольно сложно, но насколько я смог понять, это что-то похожее на отслоение мозга.

– Это лечится?

– Да, есть кое-какие лечебные программы. Он прошел две из них, без лишнего шума, в частной клинике в Цюрихе. Еще одно вмешательство убьет его. Тогда ему давали год. Сейчас у него осталось наверное не больше трех месяцев. И только два из них он сможет провести вне больницы, пока будет самостоятельно двигаться и пребывать в здравом уме. Он написал заявление на эвтаназию.

– Это ужасно. – Ева засунула руки в карманы. По глазам Рорка она видела, что это еще не все, он как-то по-особенному на нее смотрел. – Это сходится с остальными данными. Он давно об этом мечтал и хочет разобраться со всеми долгами прежде, чем умрет. То, что уничтожает его мозг, вероятно, сделало его еще более нестабильным и фанатичным, и теперь он не думает о манерах. Скиннеру нужно увидеть, что ты умрешь раньше его. Ты что-то еще нашел?

– Еще я просмотрел его файлы о том провале в Атланте. Дополнительные записи, заметки. Он был уверен, что выследил моего отца до тех пор, пока тот снова не исчез из страны. Скиннер использовал свои связи, чтобы его найти. Считалось, что мой отец направился на Запад и провел несколько дней в компании своих партнеров, связанных с криминальным бизнесом. В Техасе. В Далласе, Ева.

Её желудок сжался, а сердце учащенно забилось. – Даллас – большой город и это еще не значит, что…

– По времени все сходится. – Он подошел к Еве и погладил её руки, словно пытаясь согреть. – Наши отцы – мелкие преступники, которые искали большое дело. Тебя нашли в той даллаской аллее всего через несколько дней после того, как Скиннер потерял след моего отца.

– Ты хочешь сказать, что наши отцы знали друг друга.

– Я говорю о том, что совпадения слишком явные, чтобы их игнорировать. Но я не могу сказать так ли это на самом деле, – добавил он, прикоснувшись своим лбом к её голове.

– Дай мне минуту. – Она отошла от Рорка и посмотрела в даль, облокотившись на перила. Перед ее мысленным взором снова предстала холодная грязная комната и она сама с окровавленными руками, забившаяся в угол, словно маленький зверек.

– У него было дело, – произнесла она спокойно. – Я думаю, у него было какое-то дело. В то время он не пил так много, а это было только хуже для меня, так как когда он напивался, то ничего не мог сделать мне плохого. И у него были деньги. Хорошо. – Она глубоко вздохнула. – Ну что ж, все сходится. Знаешь, что я думаю?

– Нет, не знаю, скажи мне.

– Я думаю, иногда судьба дает тебе второй шанс. Как если бы она сказала: «Хватит, у тебя было достаточно дерьма, пора бы дать тебе что-то хорошее в жизни. Посмотрим, что ты с этим сделаешь». – Она повернулась к нему. – У нас получилось что-то сделать. Кем бы наши отцы не были для нас или друг для друга, куда важнее то, кто мы есть сейчас.

– Ева, дорогая, я тебя просто обожаю.

– Тогда сделай мне одолжение. Посиди где-нибудь тихо пару часов, я не хочу давать Скиннеру больше никаких шансов продолжать в том же духе. Я хочу с ним поговорить, а он на это не согласится, если ты будешь рядом со мной.

– Согласен, но при одном условии. Ты будешь с прослушкой. – Он достал из кармана маленькую брошку с драгоценным камнем и приколол её к отвороту пиджака Евы. – Я буду наблюдать за тобой отсюда.

– Запись без осведомленности и согласия всех сторон является незаконной, если только у тебя нет соответствующего разрешения.

– Неужели? – Он поцеловал её. – Вот к чему могут привести постельные отношения с плохими парнями.

– Неужто ты и об этом слышал?

– А еще я слышал, что большая часть копов, с которыми ты работаешь, вышла во время выступления Скиннера. У тебя хорошая репутация, лейтенант. Я думаю, что на твоем завтрашнем семинаре будет много людей.

– На моем… Вот дерьмо! Я уже и забыла. Я об этом совсем не думаю, – пробормотала она, выходя. – Не думаю.

Она проскользнула в конференц-зал, где Скиннер проводил семинар по тактике. Было приятно узнать, что она пропустила лекционную часть и появилась там тогда, когда уже шла дискуссия. Многие бросали на нее пристальные взгляды, пока она шла вдоль стены зала, а затем села в центре.

Ева оценила обстановку. Скиннер находился за кафедрой на сцене, Хейс стоял по стойке «смирно» за его спиной справа. Еще двое, похожие на охранников, стояли с другой стороны.

“Перебор”, – подумала она, – “причем довольно явный”. Все выглядело так, словно это место и ситуация несли опасность для Скиннера, но он принял все меры предосторожности и продолжал выполнять свою работу.

Очень интересно.

Она подняла руку, но её проигнорировали. Ответили уже на пять вопросов, прежде чем она просто встала и обратилась к Скиннеру. И пока она вставала, она заметила, как рука Хейса скользнула под пиджак.

Ева знала, что каждый коп в зале заметил это. Наступила мертвая тишина.

– Командир Скиннер, должность командующего регулярно вынуждает вас отправлять своих людей на задания, где есть риск гибели как гражданских, так и штатских лиц. В таких ситуациях вы считаете более выигрышным для операции не учитывать личные чувства к своим подчиненным или же вы используете эти чувства при формировании команды?

– Каждый, кто выбирает значок полицейского, знает, что в случае необходимости он отдаст свою жизнь, чтобы служить и защищать. Личные чувства имеют значение тогда, когда нужно выбрать члена команды, который лучше всех справится с конкретной ситуацией. Это вопрос опыта и многолетнего сбора информации, которые позволят сделать правильный выбор. Но такие личные чувства как, например эмоциональная привязанность, личные связи, дружба или вражда, не должны влиять на решение.

– Поэтому, в вашу бытность командиром, для вас не было проблемой пожертвовать близким другом или знакомым ради успеха всей операции?

Скиннер побагровел. И дрожь, которую она еще раньше заметила в его руках, стала более явной. – Пожертвовать, лейтенант Даллас? Неправильный выбор слов. Полицейские – это не ягнята, которых ведут на бойню. Не вынужденная жертва ради общего блага, а тяжелая потеря – когда преданные солдаты погибают, сражаясь за справедливость.

– Солдатами жертвуют в битвах, это естественные потери.

– Никакая потеря не может быть естественной. – Он стукнул по трибуне сжатым кулаком. – Необходимой – да, но не естественной. Смерть каждого из моих подчиненных ложится тяжким бременем на мою совесть. Я ответственен за каждого ребенка, оставшегося без отца. Но должность командующего требует принятия подобных решений и командир должен быть достаточно сильным, чтобы выдержать эту тяжелую ношу.

– По вашему мнению, должность командующего требует отмщения за эти потери?

– Да, лейтенант. Не бывает справедливости без наказания.

– Это нужно для детей погибших? Или для детей тех, кто ускользнул от руки правосудия? Как по вашему мнению?

– Грехи отцов падут на головы детей их. – Его голос задрожал и перешел на крик. – Если бы вы больше заботились о правосудии, то вам бы не пришлось задавать подобные вопросы.

– Я забочусь о справедливости, командир. Но мне кажется, что у нас с вами разные толкования этого термина. Вы думаете, что ваша крестная дочь была наилучшим выбором для этой операции? Обременяет ли её смерть вашу совесть или она уравнивает все остальные потери?

– Не смей упоминать о ней. Ты продала свой значок за постель, ты просто позор для полиции! И не думай, что деньги или угрозы твоего мужа повлияют на меня, и я не буду использовать всё свое влияние, чтобы забрать у тебя значок.

– Я не отвечаю за Рорка, также как и он не отвечает за меня. – Она продолжала говорить, когда Хейс шагнул вперед и положил руку на плечо Скиннеру. – Я не причастна к вчерашнему происшествию. Здесь совсем недавно убито два человека, вот что для меня главное, командир. Правосудие для них – это то, что меня волнует.

Хейс вышел вперед Скиннера:

– Семинар окончен. Командир Скиннер благодарит вас за присутствие и сожалеет, что лейтенант Даллас сорвала дискуссионную часть.

Присутствующие начали ерзать и вставать. Ева увидела, что Скиннер уходит в сопровождении охранников.

– Спроси меня, – прокомментировал кто-то рядом с ней, – и я скажу, что такие семинары можно срывать и почаще.

Она стала пробираться вперед и нос к носу столкнулась с Хейсом.

– У меня есть еще два вопроса для твоего командира.

– Я сказал, что семинар окончен. Как и твое маленькое шоу.

Она чувствовала, что рядом с ними толкается много людей и некоторые из них были достаточно близко, чтобы услышать их разговор:

– А знаешь, это забавно. Я думала, что это я как-раз-таки пришла на шоу. Он здесь всем заправляет, Хейс, или это делаешь ты?

– Командир Скиннер – великий человек. А великих людей часто нужно защищать от шлюх.

К ним подошел коп, которого Хейс задел плечом:

– Ты, наверное, хочешь ответить за устное оскорбление, парень.

– Спасибо, – Ева кивком поблагодарила его. – Я поняла намек.

– Мне не нравятся притворные копы, которые называют полицейского при исполнении шлюхой. – Коп отступил, но все еще оставался неподалеку.

– Защищая своего великого человека, – продолжила Ева, – не забудь, что двое из его передовых солдат сейчас находятся в морге.

– Это угроза, лейтенант?

– Нет, черт возьми. Это факт, Хейс. Равно как и то, что их отцы погибли под командованием Скиннера. А что насчет твоего отца?

Яркий румянец вспыхнул у него на щеках.

– Ты ничего не знаешь о моем отце, и у тебя нет права говорить о нем.

– Я просто даю тебе тему для размышлений. По некоторым причинам, мне кажется, что я больше заинтересована в поиске того, кто положил их в морг, чем ты или твой великий человек. А раз так, то я все выясню еще до того, как это шоу получит свое продолжение. Я обещаю.

Глава 9

Если ей не удалось добраться до Скиннера, подумала Ева, то она должна поговорить с его женой. Будет чертовски плохо, если Анджело и Пибоди не смогли достаточно успокоить и утешить её. И уж совсем будет плохо, если ей придется сначала осторожничать с рыдающими женщинами и умирающими мужчинами, а потом отдать это дело парням из межпланетной службы.

Это было её делом, и она собиралась довести его до конца.

Ева знала, что частично её злость и нетерпеливость были вызваны информацией, которую нашел Рорк. Его отец, её отец, Скиннер и команда погибших копов. Скиннер был прав в одном, подумала Ева, направляясь в его номер – кровь может говорить.

Теперь кровь мертвых взывала к ней.

Её отца, также как и отца Рорка, настигла жестокая смерть. Она предполагала, что это было единственное проявление правосудия за смерть копов, случившуюся много лет назад. Но в морозильниках морга было еще два тела. Ради них, что бы они ни натворили, она будет продолжать.

Она постучала в дверь, с нетерпением ожидая ответа. Дверь Еве открыла Дарсия, которая одарила её едва заметным извиняющимся жестом.

– Она совсем плоха, – прошептала Дарсия. – Мира держит ее за руку, позволяя выплакаться по поводу крестной дочери. Это хорошее начало, но дальше мы пока не продвинулись.

– Ты не возражаешь, если я немного встряхну её?

Дарсия внимательно посмотрела на Еву, поджав губы:

– Можем попробовать, но я не стала бы слишком сильно ее встряхивать. Если перегнуть палку, то придется начинать все с самого начала.

Кивнув ей, Ева вошла в комнату. Мира сидела на диване рядом с Белль и действительно держала ее за руку. Перед ними на столе стоял чайник с чашками, и валялось множество использованных бумажных платков. Белль тихо плакала, держа новый платок в руке.

– Миссис Скиннер, я сожалею о вашей утрате, – Ева поставила стул рядом с диваном, вклинившись в их уединение. Она сказала это спокойным, сочувствующим тоном и подождала, пока Белль поднимет на нее свои опухшие, покрасневшие глаза.

– Как вы можете говорить о ней? Ведь ваш муж виновен в ее смерти.

– Моего мужа и меня чуть не разорвало на кусочки взрывным устройством, установленным в двери квартиры Зиты Винтер. Это устройство установил её убийца. Понимаете, о чем я говорю?

– Но у кого еще был повод убить Зиту?

– Это мы и хотим выяснить. Она отключила камеры безопасности в ночь убийства Уикса.

– Я в это не верю, – Белль сжала платок в кулаке. – Зита никогда бы не стала сообщницей убийцы. Она была милой молодой девушкой, заботливой и талантливой.

– И верной вашему мужу.

– А что в этом такого? – Белль повысила голос и встала с дивана. – Он появился в жизни Зиты, когда погиб её отец. Он уделял ей много внимания и заботился о ней, помог с обучением. Он все для нее делал.

– А она для него?

Губы Белль задрожали, и она снова села, словно у нее подкосились ноги:

– Зита не стала бы помогать убийце. Мой муж никогда бы не попросил её об этом.

– Возможно, она ничего и не знала об убийстве. Может её попросили просто поработать с камерами и все. Миссис Скиннер, ваш муж умирает, – Ева заметила, как Белль резко вздрогнула. – У него осталось не так много времени, и гибель его подчиненных не дает ему покоя. Скажите, в последние несколько месяцев поведение вашего мужа было нормальным?

– Я не стану обсуждать с вами состояние моего мужа.

– Миссис Скиннер, вы считаете, что Рорк должен расплачиваться за преступление своего отца? За то, что сделал этот человек, когда Рорк был совсем ребенком и находился за три тысячи миль от места происшествия?

Она увидела, как глаза Белль снова наполнились слезами, и продолжила:

– Этот человек избивал Рорка до полусмерти просто для забавы. Вы знаете, каково это, когда тебя избивают кулаками или палкой, или всем, что под руку попадется, особенно когда это делает человек, который должен заботиться о тебе? По закону, просто по принципам морали. Вы знаете, каково это, когда ты весь в крови и синяках и совершенно бессилен дать сдачи?

– Нет. – Слезы потекли из ее глаз. – Не знаю.

– Неужели этот ребенок должен платить за все зло, совершенное его отцом?

– Грехи отцов… – начала Белль, но затем остановилась. – Нет. – Она устало вытерла свои мокрые щеки. – Нет, лейтенант, я так не считаю. Но я знаю, чего это стоило моему мужу, что случилось ранее, что было потеряно. Я знаю, как это преследовало его – этого хорошего, прекрасного человека, уважаемого мужчину, который посвятил всю свою жизнь служению закону.

– Он не сможет изгнать этих призраков, уничтожив сына человека, виновного в этом. И вы это тоже знаете.

– Он бы никогда не причинил вреда Зите или Рогги. Он любил их, словно они были его собственными детьми. Но… – она снова повернулась к Мире, сжав кулаки, – он сильно болен – физически, умственно, духовно. Я не знаю, сколько еще я смогу выдержать, наблюдая, как он медленно умирает. Я готова отпустить его из-за боли – порой она просто ужасна. А он не подпускает меня к себе. Он не делит со мной постель, не делится своими мыслями, своими страхами. Он словно отдаляется от меня, шаг за шагом, а я не могу это остановить.

– Для некоторых смерть – это уединенный процесс, – мягко произнесла Мира. – Интимный и сокровенный. Очень сложно любить человека и стоять в стороне, когда он проходит через подобное.

– Он согласился написать заявление на эвтаназию ради меня, – вздохнула Белль. – Он верит, что мужчина должен выдержать все, что уготовано ему судьбой. Боюсь, что он уже не мыслит трезво. Бывают моменты…

Она перевела дыхание и снова посмотрела на Еву:

– Бывают приступы ярости, перепады настроения. Возможно, в этом виновны лекарства. Он никогда особо не рассказывал о работе, но я знаю, что уже несколько месяцев, а может и больше, Рорк был для него своего рода навязчивой идеей. Также как и вы. Он считает, что вы выбрали дьявола вместо выполнения своего долга перед обществом.

На мгновение она закрыла глаза:

– Я – жена копа, лейтенант. Я верю, что нет ничего важнее, чем этот долг, и я вижу, что вы тоже верите в это. Он бы тоже это видел, если бы не был так болен. Я клянусь, что он не убивал Рогги или Зиту, но их могли убить ради него.

– Белль, – Мира протянула ей еще один платок, – если вы хотите помочь вашему мужу, облегчить его боль, то расскажите лейтенанту Даллас и шефу Анджело, что вы знаете и что вы чувствуете. Никто не знает сердце и разум вашего мужа лучше, чем вы.

– Это уничтожит его. Если он узнает, то это сломает его. Отцы и сыновья… – мягко произнесла она, а затем спрятала лицо в платке. – О, Господи.

– Хейс. – Все части головоломки встали на свое место. – Отец Хейса не погиб во время той операции. Он – сын командира Скиннера.

– Единственная неосмотрительность… – голос Белль задрожал от слез, когда она снова подняла голову, – во время размолвки в ранние годы брака. И во многом это моя вина. Моя вина, – повторила она, умоляющим взглядом посмотрев на Миру. – Я была нетерпелива и злилась, что он отдает столько своего времени и сил работе. Я вышла замуж за копа, но я не хотела принимать все то, что это значило, вернее, все, что это значило для Дугласа.

– Нелегко делить мужа с его работой, – Мира налила еще чаю. – Особенно, когда работа так много значит для него. Ведь вы были молоды.

– Да. – Благодарность прозвучала в голосе Белль, когда она взяла чашку с чаем. – Молода и эгоистична, и я с тех пор я стараюсь делать все, чтобы загладить свою вину. Я безумно любила его, и мне нужен был он весь, без остатка. Но я не могла этого получить, поэтому я давила и подгоняла, а потом я отступилась от него. Решила, что либо получу все, либо ничего. Он был гордым, а я была упрямой. Мы были в размолвке полгода, и за это время он начал встречаться с другой. Я не могу его в этом винить.

– А она забеременела, – продолжила Ева.

– Да. Он никогда этого от меня не скрывал. Дуглас никогда мне не лгал и не пытался скрыть это от меня. Он – настоящий мужчина, – её голос стал жестким, когда она посмотрела на Еву.

– Хейс знал об этом?

– Конечно, он знал. Дуглас никогда не отказывался от своих отцовских обязанностей. Он оказывал финансовую поддержку матери Хейса. Мы все уладили с этой женщиной, она согласилась растить ребенка и держать в тайне имя его отца. Не было никакого смысла рассказывать об этом всем и усложнять карьеру Дугласа, бросать тень на его репутацию.

– И вы платили за эту его… неосмотрительность.

– Вы сложный человек, лейтенант, не так ли? Никаких ошибок в вашей жизни? Никаких сожалений?

– У меня их множество. Но ребенок, а впоследствии – мужчина, вряд ли радовался, если бы его считали ошибкой. Или неосмотрительностью.

– Дуглас был добрым, щедрым и ответственным с Брайсоном. Он дал ему все.

«Все, кроме имени», подумала Ева. Много ли это значит?

– Миссис Скиннер, мог ли ваш муж приказать ему совершить убийство для того, что потом обвинить в этом Рорка?

– Нет-нет. Но Брайсон… возможно он слишком предан Дугласу. В последние несколько месяцев Дуглас много с ним общался, но, возможно, когда Брайсон рос, стандарты Дугласа были слишком высокими, слишком жесткими для маленького мальчика.

– Хейс, должно быть, хотел доказать своему отцу, что он оправдывает доверие.

– Да. Брайсон очень жесткий человек, лейтенант. Жесткий и хладнокровный. Я думаю, вы бы это поняли. Но Дуглас – он болен. И его убеждения, его навязчивая идея еще больше усугубляют ситуацию. То, что случилось в последние годы, поедает его также безжалостно, как и его болезнь. Я сидела его приступ ярости, это было так, как будто внутри него живет другой человек. И во время этого приступа он сказал, что нужно что-то сделать, заплатить за что-то, какой бы ни была цена. Что иногда бывают времена, когда закон должен уступить место кровавому правосудию. Смерть за смерть. Я слышала, как несколько месяцев назад Дуглас говорил с Брайсоном об Олимпусе. Он сказал, что Рорк построил его на костях копов-мучеников и что он не сможет успокоиться, пока это место и сам Рорк не будут уничтожены. И если он умрет до того, как отомстит за погибших, то этот долг перейдет к его сыну.

– Нужно остановить его, – Ева наклонилась к Дарсии. – Твои люди могут задержать Хейса?

– Сейчас займемся им, – ответила Дарсия, включая рацию.

– Он ничего не знает, – Белль медленно поднялась на ноги. – Или не хочет ничего знать. Дуглас уверен, что Рорк несет ответственность за то, что произошло в прошлом. Он убедил себя, что и вы тоже часть этого, лейтенант. Его разум уже не тот, что был раньше. Он медленно умирает, это просто убьет его. Пожалейте его.

Ева было жаль погибших копов и умирающего Скиннера, но все же она сказала:

– Спросите себя, миссис Скиннер, что сделал бы ваш муж, будь он на моем месте. – И добавила, – доктор Мира побудет с вами.

Она направилась к выходу вместе с Дарсией, когда они отошли на достаточное расстояние, Ева сказала Дарсии:

– Надо разделить их со Скиннером, прежде чем мы его схватим. И сделать это надо тихо.

Дарсия вызвала лифт:

– А ты безжалостная стерва, Даллас, не так ли?

– Если Скиннер не давал ему прямого приказа, то нет причин связывать его с Хейсом или производить арест, пока он поблизости. Боже, он же почти мертвец, – внезапно сказала она, когда Дарсия не ответила. – Какой к черту смысл впутывать его в это и перечеркивать полвека службы в полиции?

– Никакого.

– Я могу устроить еще один допрос Скиннера, попытаться увести его достаточно далеко, чтобы вы могли задержать Хейса.

– Ты отказываешься возглавить задержание? – удивленно спросила Дарсия, заходя в лифт.

– Я не была здесь главной.

– Да, черт возьми, не была. Но я возьму это на себя, – весело добавила Дарсия. – Как ты догадалась об отношениях Скиннера и Хейса?