Текст книги "Антракт Смерти"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
– Компьютер, найти любые связи с Рорком… – Она широко зевнула и тряхнула головой, чтобы немного прочистить её. – В любых файлах – личных и рабочих – принадлежащих командиру Дугласу Скиннеру.
Работаю.
– Расположить связи в хронологическом порядке, с начала до конца, эм… сначала официальные полицейские записи, затем личные файлы.
Понятно. Работаю. Нет связей с Рорком в полицейских записях командира Дугласа Скиннера. Есть связь с только с капитаном Дугласом Скиннером… Обрабатываю личные файлы…
– Да, хорошо, ты опять это повторяешь, но… – Ева повернулась кругом и уставилась на монитор. – Компьютер, стоп. Найти все связи Рорка с Дугласом Скиннером в любом чине.
Работаю. Первая связь капитана Дугласа Скиннера, файл с делом С-439014, с Патриком Рорком, он же Шон О‘Хара, он же Томас Мак Нейл, установленная дата – 12 марта 2036. Объект Рорк подозревается в нелегальном обороте оружия, нелегальном въезде в Соединенные Штаты, крупной кражу автомобилей и заговоре с целью убийства офицеров полиции. Объект покинул территорию Атланты, а затем и страну. Последнее известное место проживания – Дублин, Ирландия. Дело закрыто, имеются следственные данные. Хотите получить полный файл?
– Да. Распечатать.
Работаю.
Ева снова села, медленно, пока компьютер тихо гудел. «2036», подумала она. «23 года назад. Рорку тогда было – сколько? – 12 или 13?»
Причиной мании Скиннера был не Рорк.
Это был его отец.
За своим компьютером Рорк просматривал финансы Скиннера. Среди наиболее очевидных мотивов для убийства значились жадность, месть, зависть, секс, страх разоблачения и прибыль. Он решил начать с денег.
Была вероятность того, как он решил, что Скиннер инвестировал в одну из его компаний – или в компанию конкурента. Возможно он потерял приличную сумму. Люди ненавидят друг друга и за меньшее.
Также Скиннер понес финансовые потери во время баллотирования в Конгресс. Это не только сломало его, но и унизило.
– Рорк.
– Эмм. – Он поднял палец, чтобы немного сдержать Еву, когда она вошла в комнату. – Коммуникации, – сказал он. – У меня есть доля в медиа-источниках Атланты и они, скорее всего, были не особо любезны со Скиннером во время его пробы в Коонгресс. Это могло серьезно повлиять на его шансы на победу. Служба информации «Сетевой канал» полностью принадлежит мне и они были откровенно жестоки. Аккуратны, но жестоки. Плюс к этому, он довольно много инвестировал в «Кодей Электроникс», расположенную в Атланте. Моя компания снизила их доход и клиентскую базу в последние 4 года. Мне давно было пора прикончить их, скупив контрольный пакет акций, – добавил он запоздалую мысль.
– Рорк.
– Да? – Он рассеянно взял её руку, продолжая прокручивать данные.
– Все куда серьезнее чем деньги и акции. 23 года назад торговцы нелегальным оружием основали базу в Атланте и Скиннер возглавлял особый отряд, сформированный для их ареста. У них был стукач внутри и достоверная информация. Но когда они вошли, то попали в засаду. Стукачи служат и своим и чужим, и мы все это знаем.
Она глубоко вдохнула, надеясь, что она говорит это именно так, как это должно быть сказано. Любовь переполняла её, может даже сильнее чем обычно, и она помогала смягчить некоторые вещи.
– 13 копов были убиты, – продолжала она, – еще шестеро ранены. Они проигрывали по оружию, но, не смотря на это, Скиннер сломал картель (одна из форм объединения промышленных, коммерческих или политических организаций). Картель потерял 22 человека, главным образом солдаты. И он арестовал двоих лидеров той ночью. Это привело еще к двум арестам в последующие 12 месяцев. Но одного он упустил. До одного он так никогда и не смог добраться.
– Дорогая, я конечно был не по годам развит, но в 12 я еще действовал руками, конечно, если не брать во внимание несколько карманных или самодельных бумеров, проданных в подворотнях. И я не осмеливался выйти за пределы Дублина. Что касается стукачей, то это то, до чего я никогда не опущусь.
– Нет. – Она продолжала смотреть ему в лицо. – Не ты.
Она видела, как его глаза изменились – потемнели и стали холодными – когда все для него встало на свои места. – Ну, хорошо, – сказал он очень мягко. – Сукин сын.
Глава 5
Будучи ребёнком, Рорк был для отца любимой «боксёрской грушей», которую тот щедро дубасил кулаками и ногами, обутыми в тяжёлые ботинки. Обычно, мальчик знал заранее о приближении издевательств и по возможности старался избегать их, а когда не удавалось, пытался как-то с этим жить.
Насколько Рорку было известно, это был первый раз, когда старик взгрел его, нанеся удар из могилы.
Однако он был вполне спокоен, читая распечатку отчётов, что принесла ему Ева. Он далеко ушёл от того тощего, избитого мальчишки, промышлявшего в дублинских закоулках, и необходимость напомнить себе об этом сейчас его не особенно беспокоила.
– Это двурушничество[7]7
Двурушничество – Поведение человека, наружно принадлежащего к одной группе, но действующего в пользу враждебной ей стороны; стремление одновременно действовать в пользу двух противоположных сторон путем обмана каждой из них. – прим. VN
[Закрыть] произошло за несколько месяцев до того, как мой отец оказался в канаве с перерезанной глоткой. Видимо кто-то опередил Скиннера. У него тут в файле есть запись об этом нераскрытом убийстве. Может быть он его и организовал.
– Я так не думаю. – Ева не была до конца уверена, как бы ей подступиться к Рорку с разговором о его отце и детстве. Он оставил своё прошлое позади, тогда как она… ну, в общем, она постоянно упиралась в стену своего прошлого, как бы часто и намеренно не меняла направления.
– Почему ты так говоришь? Слушай, Ева, со мной совсем другая картина, не то, что с тобой. Не нужно осторожничать. Этот призрак не наведывается ко мне. Объясни мне, почему Скиннер не мог договориться с кем-нибудь, на убийство отца в Дублине, когда тот ускользнул от него в Атланте?
– Прежде всего он был полицейским, а не убийцей. В файле нет ни единой записи о том, что объект поиска обнаружен им в Дублине. Есть переписка с Интерполом, местными Ирландскими властями. Он работал над процедурой экстрадиции, на случай, если объект поиска объявиться на территории Ирландии, и, скорее всего, добился бы оформления документов и судебного распоряжения. Вот чего он хотел, – продолжила она, встала и начала беспокойно ходить по комнате. – Он хотел, чтобы ублюдок вернулся на его территорию, туда, где всё произошло и его люди были убиты. Он хотел сделать это лично. Но не вышло.
Она вернулась обратно:
– Если бы у него всё получилось, он бы перевернул эту страницу своей жизни и двинулся дальше. И не стал бы тратить на тебя своё время. Ты – напоминание о единственной самой большой личной и профессиональной ошибки в его жизни. Он потерял своих людей, а человек, ответственный за это, ускользнул от него.
– Смерти не достаточно без ареста, суда и приговора.
– Нет, не достаточно. И вот он ты – богатый, успешный, знаменитый и женатый – ради всего святого – на офицере полиции. Да мне даже не нужна помощь Миры, чтобы составить профиль. Скиннер верит, что преступники, совершившие определённые преступления, сюда относятся и преступления, повлекшие за собой смерть полицейского, должны заплатить за них своей жизнью. После отправления правосудия. Твой отец избежал этого. А ты здесь и ты заплатишь.
– Тогда он обречён на разочарование. По ряду причин. Во-первых, я куда умнее, чем был мой отец. – Он встал, подошёл к ней, провёл пальцем по ямочке на её подбородке. – И мой полицейский куда лучше, чем тот, каким Скиннер когда-либо надеялся стать.
– Мне придётся арестовать его. Придётся наплевать на пятьдесят лет выслуги и арестовать его.
– Я знаю. – И будешь страдать из-за этого, подумал Рорк, как Скиннер никогда не стал бы. Поскольку Скиннер никогда не сможет понять. – Нам нужно поспать, – произнес он и коснулся губами её лба.
Ей снился Даллас, холодная и грязная комната в Техасе, где отец держал её. Ей было холодно, голодно и безумно страшно. Красный отсвет от огоньков секс-клуба с улицы напротив вспыхивал в комнате, отражался на её лице. И на его лице, когда он напал на неё.
Когда ей снился отец, ей снилась боль. Как рвалась её детская плоть, пока он врывался в её тело. Как треснула кость; и её тонкий, громкий вскрик, когда он сломал ей руку.
Ей снилась кровь.
Как и отец Рорка, её тоже умер от удара ножа. Но нож, убивший его, был зажат в её собственной восьмилетней руке.
На большой, мягкой кровати в роскошном номере-люкс она плакала как ребенок. Лежащий рядом Рорк обнял её покрепче и не отпускал, пока сон не растаял.
К шести утра она уже была на ногах и полностью одета. Модный жакет, который оказался в чемодане, прекрасно скрывал кобуру и оружие. Их тяжесть помогала ей чувствовать себя увереннее.
Она воспользовалась имеющимся в спальне средством связи и набрала номер Пибоди. По крайней мере, она предполагала, что появившийся на экране бугор под завалом из покрывал и был Пибоди.
– Чего?
– Просыпайся, – скомандовала Ева. – Через 15 минут я хочу услышать твой отчёт.
– Кто?
– Боже, Пибоди. Вставай, одевайся и иди сюда.
– Может мне заказать завтрак в номер? – предложил Рорк, когда она закончила разговор.
– Отлично, сделай заказ на толпу. Я собираюсь продолжить веселье и поднять всех на ноги. – Она немного поколебалась. – Я доверяю своим людям, Рорк, и знаю, как много могу рассказать им. Но я совсем не знаю Анджело.
Он продолжал читать утреннюю сводку акций на экране.
– Она работает на меня.
– Так или иначе, это делает каждый третий в изведанной части вселенной. Это ни о чём мне не говорит.
– Какое у тебя сложилось впечатление о ней?
– Сообразительная, энергичная, обстоятельная. И честолюбивая.
– Вот и у меня такое же, – охотно согласился он. – Иначе она не была бы шефом полиции на Олимпусе. Скажи ей всё, что ей нужно знать. Печальная история моего отца не причиняет мне страданий.
– Ты поговоришь с Мирой? – Она продолжала пристально смотреть на него, пока он поднимался и поворачивался к ней. – Я хочу пригласить её к нам, мне нужна консультация. Поговори с ней, пожалуйста…
– Ева, мне не нужен психотерапевт. Кошмары-то не у меня… – Он тихо выругался и запустил пятерню в волосы, в то время как её лицо побелело и окаменело. – Прости. Проклятье!.. Но я только хотел сказать, что каждый из нас справляется с ситуацией по-своему.
– И ты можешь и надавить, и подтолкнуть, и найти способ сгладить острые углы для меня. А я для тебя не могу.
Тон её голоса уменьшил чувство вины, которое он испытал, упомянув о её кошмаре.
– Убрать экран, – приказал он и подошёл к ней. А затем взял её лицо в свои ладони. – Я скажу тебе то, что когда-то сказал Мире в приватной беседе. Ты спасла меня, Ева. – Он видел как она моргнула, полностью шокированная. – То, кто ты есть, то, что я чувствую к тебе и то, что мы есть, когда мы вместе, спасло меня. – Он смотрел ей прямо в глаза, когда поцеловал её. – Вызывай своих людей. Я свяжусь с Дарсией.
Он уже почти вышел из комнаты, когда она наконец смогла обрести дар речи.
– Рорк? – Ей казалось, что она никогда не сможет подобрать таких слов, какие нашёл он, но они пришли сами собой. – Мы спасли друг друга.
Еве никак не удалось превратить огромную, элегантную гостиную в некое подобие одного из конференц-залов Центрального управления. Особенно, когда её команда с жадностью набросилась на пирожные с кремом, клубнику, размером с мяч для игры в гольф, и ломтики настоящего бекона.
Всё это лишний раз напомнило ей, как ненавидела она находится не на своей территории.
– Пибоди, сообщи новую информацию.
Пибоди с трудом отогнала видение: ангелочек сидел на её плече с благочестиво сложенными на коленках руками, а дьяволёнок – жадно запихивал в рот ещё одно пирожное.
– Ааа… сэр. Прошлой ночью было произведено вскрытие. Моррису позволили ассистировать. Причиной смерти стали множественные телесные повреждения и наиболее вероятной – перелом черепа. Много ран было нанесено посмертно. Моррис на сегодняшнее утро зарегистрирован на участие в рабочей группе экспертов, а позже днём на семинар патологоанатомов, но копии отчётов обязательно добудет для вас. Предварительно пока известно, что токсикологический анализ ничего не выявил, всё чисто.
– Чистильщики? – задала вопрос Ева.
– На шесть часов утра отчёт чистильщиков ещё не был готов. Однако то, что мне удалось разузнать, подтверждает ваши догадки. На бите следы изолирующего состава; ни крови, ни биологических жидкостей, не принадлежащих жертве, на месте преступления не обнаружено. Также до сих пор не найдена униформа с отсутствующей на эполете звездой. Команда Анджело проверяет утилизаторы и подразделение отеля, занимающееся чисткой одежды, и такие же службы за пределами отеля. По моим данным все униформы индивидуальные[8]8
Индивидуальные– 3десь, принадлежащий отдельному лицу, находящийся в единоличном пользовании, распоряжении и т. п. – Прим. VN
[Закрыть] и снабжены идентификационным номером. Когда найдем униформу, сможем отследить владельца.
– Мне нужна эта униформа, – заявила Ева и, как только она отвернулась к Фини, дьяволёнок тут же победил. Пибоди взяла ещё одно пирожное.
– С камерами безопасности явно поработал кто-то свой, – сообщил Фини. – Доступ к панели управления невозможен, если не пройти скан глаза и ладони и не иметь кода допуска. Обойти всё это было сложно и проделано очень хитро. В интересующий нас промежуток времени вчера вечером в том секторе было двенадцать человек. Я проверяю их.
– Хорошо. Мы ищем любую связь со Скиннером, любые нарекания по службе, любые внезапные финансовые поступления. Особенно тщательно проверь, работал ли кто-нибудь из них здесь перед тем, как перейти в частную службу безопасности. – Она взяла со стола диск и протянула его Фини. – Сопоставь их имена с имеющимися здесь.
– Без проблем, но когда я знаю для чего работаю, то работаю лучше.
– Это имена полицейских, которые погибли при исполнении служебных обязанностей в Атланте двадцать три года назад. Скиннер руководил операцией. – Она сделала глубокий вдох. – У него был стукач, который его предал. Это был отец Рорка.
Когда Фини просто кивнул, Ева перевела дыхание:
– Одно из имен здесь – Томас Уикс, отец Реджинальда Уикса, нашей жертвы. Полагаю, если Скиннер взял к себе одного из детей убитых офицеров, то мог взять и других.
– Стало быть, если этого использовали, чтобы припереть Рорка, то и ещё одного могут использовать с той же целью, – добавил Фини.
Когда в дверь позвонили, она проверила средство связи на запястье.
– Это должно быть Анджело. Я хочу чтобы ты проверил эти имена, Фини, поэтому я не дам их ей. Пока. Но все остальное сообщу и ей и вам.
В то время как Ева открывала дверь Дарсии, Скиннер открывал дверь Рорку.
– Уделите мне минутку вашего времени, командир.
– У меня его мало.
– Тогда не будем тратить его понапрасну. – Рорк вошёл внутрь и поднял бровь, заметив Хейса. Мужчина стоял прямо позади Скиннера, чуть правее, и держал руку в кармане пиджака. – Если вы полагали, что я представляю угрозу, вам не следовало позволять своему человеку открывать дверь.
– Вы для меня угрозы не представляете.
– Тогда почему бы нам не поговорить с глазу на глаз?
– Всё, что вы хотите мне сказать, может быть произнесено в присутствии моего личного помощника.
– Очень хорошо. Было бы гораздо порядочнее, и уж конечно более эффективно, если бы вы преследовали меня напрямую, вместо того, чтобы использовать для этой цели лейтенанта Даллас и принести в жертву одного из своих людей.
– Стало быть признаёшь, что убил его.
– Я не приказываю убивать… Скиннер, мы здесь одни и я уверен, что ваши люди поставили в эти комнаты «блокировку» звукозаписывающей аппаратуры и камер внутреннего наблюдения. Хотите взять меня, так давайте. Но будьте мужиком и не впутывайте в это мою семью.
Губы Скиннера раздвинулись в хищном оскале.
– Вот уж кто мужиком не был, так это твой отец – трус и жалкий пьяница.
– Верно подмечено. – Рорк прошёл к креслу и сел. – Вот видите, по этому конкретному вопросу мы уже пришли к соглашению. Во-первых, позвольте прояснить, что под «семьёй» я подразумевал свою жену. Во-вторых, должен сказать, вы слишком добры в отношении Патрика Рорка. Он был злобным, жестоким, узколобым задирой и мелким преступником с манией величия. Я ненавидел его всеми фибрами своей души. Поэтому, знаете ли, меня возмущает, причём довольно сильно, ваше ожидание, что я буду расплачиваться за его многочисленные грехи. У меня и своих предостаточно, так что, если хотите попытать счастья получить мою голову на блюде, то только выберите на каком. Оттуда и начнём "плясать".
– Думаешь, если носишь костюм за десять тысяч долларов, то я не почувствую, что от тебя разит сточной канавой? – Лицо Скиннера начало багроветь, но когда Хейс шагнул вперед, Скиннер резко дёрнул головой, приказывая не вмешиваться. – Ты такой же как он. И даже хуже, поскольку он никогда не прикидывался чем-то большим нежели бесполезный кусок мусора, каковым он, в сущности, и являлся. Происхождение даёт о себе знать.
– Возможно однажды и даст.
– Ты посмеялся над законом, а сейчас прячешься за спину женщины и жетона, который она опозорила.
Рорк медленно поднялся на ноги.
– Вы ничего не знаете о ней. Она это чудо, о котором я не могу, да и не стану, объяснять таким как вы. Но могу вас уверить, что ни за чьей спиной я не прячусь. Вы стоите тут с руками, обагрёнными свежей кровью, прикрывшись щитом своей сплошной праведности и памятью о былой славе. Ваша ошибка, Скиннер, была в том, что вы доверились такому человеку как мой отец и вели с ним дело. А моя, похоже, в том, что я думал, вы будете иметь дело со мной. Поэтому предупреждаю вас…
Он замолчал, как только Хейс пошевелился. Быстрый как метеор, Рорк вытащил из кармана ручной лазер:
– Убери свою чертову руку из кармана, пока она у тебя еще есть.
– У тебя нет ни прав, ни полномочий на ношение и применение оружия.
Рорк посмотрел на взбешенное лицо Скиннера и усмехнулся:
– Какое оружие? На живот, Хейс, руки за голову. Живо! – приказал он, когда Хейс бросил быстрый взгляд на Скиннера. – Даже слабый разряд этой штуки даёт довольно неплохую встряску. – Он нацелил оружие в район паха. – Особенно, если попадает в определенные чувствительные части тела.
Хотя его дыхание было тяжёлым, Скиннер подал знак Хейсу.
– Предупреждаю. Отойдите от моей жены. Отойдите далеко и надолго, иначе «знакомство» со мной придётся вам не по вкусу.
– И что ты сделаешь, забьёшь меня до смерти в лестничном пролёте?
– Вы такой нудный тип, Скиннер. – Со вздохом произнес Рорк, направляясь к двери. – Чертовски утомительный. Я бы посоветовал вашим людям не ходить тут гоголем, размахивая оружием. Это моя территория.
Несмотря на огромные размеры номера, Ева обнаружила, что задыхается, как в наглухо закрытой коробке. Будь у неё дело, подобное этому, в Нью-Йорке, она была бы на улицах, ругая уличное движение, пока добиралась бы до лаборатории, чтобы поторопить технический персонал; перебирая в мозгу варианты, пока «воевала» бы со скоростными такси по пути в морг и обратно в центральное управление.
Чистильщики трепетали бы в ожидании её звонка с требованием окончательного отчета. И все те задницы, которые она пинала бы по пути продвижения расследования, были бы ей знакомы.
На этот раз все веселье достанется Дарсии Анджело.
– Поскольку Скиннер живёт по принципу "шоу должно продолжаться" он выдаст его по расписанию. Поэтому, Пибоди, спустись вниз и сделай запись его доклада.
– Да, мэм.
Её угрюмый тон заставил Еву спросить:
– Что?
– Я знаю, по какой причине вы «наезжаете» на него, Даллас. Я вижу кусочки мозаики, но никак не могу собрать из них рисунок. Он легенда. Некоторые полицейские сбиваются с пути истинного потому, что нагрузки и стресс «ломают» их изнутри, или из-за соблазнов, или изначально они уже имели склонность к дурным деяниям. Но он ни разу не оступился. Это страшный удар наблюдать, как он отбрасывает всё за что ратовал и что собой символизировал, и убивает одного из своих людей, чтобы отомстить Рорку за то, что произошло, когда Рорк был ещё ребенком.
– Сложишь мозаику и придумаешь необычную теорию, я с интересом выслушаю тебя. Пибоди, если ты не можешь делать эту работу, скажи мне об этом сейчас. Ты здесь не на службе.
– Я могу делать эту работу. – Её голос был таким же напряжённым, как и её плечи, когда она направилась к двери. – Я не бываю "не на службе" с тех пор, как встретила вас.
Ева стиснула зубы, когда хлопнула дверь, и, пересекая комнату, уже подбирала слова, чтобы устроить выволочку. Но Мира остановила её.
– Ева, оставь её в покое. Ты должна войти в её положение. Ей тяжело, она разрывается между двумя своими героями.
– О, ради всего святого.
– Сядь, пока не вытоптала дыру в этом восхитительном полу. Ты тоже в трудном положении. Мужчина, которого ты любишь, работа, которая является самой твоей сутью, и ещё один мужчина, который, как ты полагаешь, нарушил незыблемые границы и преступил черту.
– Мне нужно, чтобы вы сказали, мог ли он преступить эту черту? Нутром я чувствую на что указывают улики преступления. Но этого не достаточно. У меня есть информация о нём. Добытая, в основном, из официальных источников. – Она на мгновение замолчала, в то время как Мира, спокойная как озёрная гладь, продолжала задумчиво рассматривать Еву. – Я не собираюсь рассказывать вам, как я получила доступ к информации.
– А я не собираюсь спрашивать тебя об этом. Я уже довольно много знаю о Дугласе Скиннере. Он человек, истинно преданный правосудию, точнее собственному видению его; тот, кто посвятил свою жизнь тому, что символизирует собой жетон; тот, кто служил и защищал, и во имя этого рисковал своей жизнью. Очень похож на тебя.
– В данный момент это не слишком походит на комплимент.
– Между вами есть разница, и она довольно проста. Он «упёртый» фанатик, и всегда им был, он распространяет своё видение правосудия, как некоторые религиозные фанатики распространяют своё видение веры. Ты, Ева, по своей сути, стоишь на стороне жертвы. Он же стоит на стороне своего видения. Со временем, его видение сужается. Некоторые становятся жертвами своего образа настолько, что сами превращаются в образ.
– И за этим легендарным образом, этой мишурой, потерялся полицейский.
– Совершенно верно. Очень много людей, и многие из правоохранительных органов, придерживаются того же мнения о нём, что и Пибоди. Если рассматривать ситуацию с точки зрения психологии, то мне не сложно увидеть, что он становится настолько одержим ошибкой, причём это была его собственная ошибка, которая стоила жизни людям из в его команды, что тот провал превратился в голодного дикого зверя, преследующего его по пятам.
– Но ведь этот мёртвый парень, он не был уличным мусором. Он был хорошим сотрудником, с чистым послужным списком, он был молод, у него была жена. И он был сыном одного из тех убитых людей Скиннера. Вот чего я никак не могу понять, доктор Мира. Неужели зверь был настолько голоден, что Скиннер мог приказать убить невинного человека, только чтобы накормить его?
– Если его разум может оправдать подобные средства для достижения цели, то да. Волнуешься за Рорка?
– Он не хочет, чтобы я за него волновалась, – ответила Ева.
– Я полагаю, что ему куда приятнее волноваться за тебя. Его отец был жесток с ним.
– Да. Он мне немного об этом рассказывал. Пьяный или трезвый, старик колошматил Рорка почём зря.
Ева запустила руку в волосы и снова подошла к окну. На небе почти не было и намека на какое-нибудь движение.
Как, спрашивала она себя, люди выдерживали эту тишину, это безмолвие?
– Он заставлял Рорка жульничать, обчищать карманы, а если Рорк приносил недостаточно, то избивал его. Отец, видно, был не особенно силён в афёрах, поскольку жили они трущобах.
– А мать?
– Я не знаю. Он говорит, что тоже не знает. Кажется, это не имеет значения для него. – Она вернулась и села рядом с Мирой. – Это возможно? Неужели его действительно может не волновать то, что отец делал с ним, или то, что мать оставила его там?
– Он знает, что отец поставил его на тропу, скажем так, обхода закона. Знает, что у него есть склонность к насилию. Он научился направлять это в правильное русло, также как и ты. У него была цель – выбраться оттуда, стать богатым и могущественным. Он добился этого. А затем он встретил тебя. Он понимает, откуда вышел и, думаю, что ему льстит, что он стал мужчиной, которого смогла полюбить такая женщина как ты. И зная его… психологический профиль, – произнесла Мира с улыбкой, – я думаю, что он намеревается защищать тебя и твою карьеру в этом деле, точно также как ты собираешься защищать его и его репутацию.
– Я не понимаю, как… – Озарение пришло внезапно, и Ева уже начала вставать, когда Рорк вошёл в дверь. – Чёрт возьми. Чёрт возьми, Рорк! Ты ходил к Скиннеру.
