Текст книги "Наивная плоть"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Не хочешь шепнуть мне его на ушко?

– Если он там и останется.

– Хорошо.

– Говорят, что Анджела Перкинс собирается смыться из Чикаго, из Си-би-си и от «Делакорт».

– Я об этом ничего не слышал. – Финн задумчиво откинул волосы с лица. Как любой репортер, он ненавидел получать новости из вторых рук. Даже если это были только сплетни. – Видишь ли, подходит время окончания ее контракта, верно? Она, наверное, сама пустила этот слух, чтобы начальство предложило ей на один грузовик с деньгами больше.

– Нет. На самом деле она ведет себя тихо. Слишком тихо. Я слышал, что ее агент что-то заявлял о предстоящих переговорах, но все это мало похоже на правду. А слухи просочились из «Стармедиа». Если она уйдет. Финн, то у нас будет большая дыра.

– Это проблемы отдела развлечений.

– Их проблемы – это наши проблемы, ты же знаешь.

– …Твою мать!..

– Верно сказано. Но я упомянул об этом только потому, что думал, вы с Анджелой еще…

– Нет. – Финн нахмурился. – Попробую что-нибудь разузнать, когда вернусь в Чикаго.

– Я ценю твою помощь. Теперь пойдем пообедаем. И поболтаем о политических журналах.

– Я не имею никакого отношения к политическим журналам.

Это был старый спор, и они крайне любезно его продолжили, волоча простыни за собой в раздевалку.

– Гавайи – это чудесно, – сказала Дина в телефонную трубку.

– Я рад, что ты так считаешь. Как насчет второй недели июня?

В восторге от этой идеи. Дина налила себе чашку кофе. Она перенесла ее и телефон к столу, где уже стоял ее «лэп-топ».

– Не против. Я еще ни разу не была в отпуске с тех пор, как здесь работаю, так что не думаю, что возникнут какие-нибудь проблемы.

– Хочешь, я заеду к тебе? Мы обо всем поговорим, посмотрим рекламные проспекты.

Она закрыла глаза, не в силах смотреть на резкое изображение на экране компьютера.

– Я бы с удовольствием. Но мне надо работать. Кой-какую информацию прислали в последнюю минуту, и пришлось задержаться. – Она не упомянула тот час, который потратила на редактирование речи Анджелы. – Я подменяю директора в эти выходные, и у меня совершенно не будет времени. Может, позавтракаем вместе в воскресенье?

– Давай в десять? Встретимся в «Селезне». Сможем посмотреть проспекты и решить, что нам подходит.

– Отлично. Я буду ждать.

– Я тоже.

– Извини, что не могу сегодня.

– Не извиняйся. У меня тоже есть работа. Спокойной ночи, Дина.

– Спокойной ночи.

Маршалл повесил трубку. Из стереопроигрывателя звучала музыка Моцарта, в очаге теплился слабый огонь, в воздухе повис запах лимонного масла и ароматного дыма.

Медленно допив бренди, он поднялся по лестнице в спальню. Там, под звуки скрипок, струившиеся из спрятанных колонок, он снял свой сшитый на заказ костюм. Под ним было шелковое белье.

Да, небольшая претенциозность. Маршалл любил мягкие дорогие вещи. Он любил женщин, в чем без стыда признавался. Он помнил, что его жена часто подшучивала над этим, хоть и понимала его восхищение противоположным полом. Пока, конечно, не застала его откровенно восхищавшимся юной Анни Гилби.

Он вздрогнул, вспомнив, как его жена вернулась домой на целый день раньше из командировки. Выражение ее лица, когда она вошла в спальню и увидела, что они с Анни шумно и бурно занимаются любовью. Это была ужасная ошибка. Трагическая ошибка. Все его объяснения, целиком оправданные, что озабоченность жены лишь своей карьерой и ее невнимание к семейной спальне сделали из него легкую добычу, – все было как о стенку горох.

Ей было все равно, что девчонка вполне сознательно соблазнила его, сыграла на его слабости, на его разочарованиях. Да, у него были и другие женщины. Но это были лишь кратковременные развлечения, тайный сексуальный отдых, когда его жена была в отъезде или слишком занята своей работой декоратора. Об этом не стоило даже говорить.

Он никогда не обидел бы Патрисию, думал теперь Маршалл, выбирая темные брюки и рубашку. Он безумно любил ее и очень по ней скучал.

Он относился к типу мужчин, которым необходимо быть женатым. Ему нужна была женщина, с которой всегда можно поговорить, с которой хочется разделить и жизнь, и дом. Яркая, умная женщина, как Патрисия. Правда, для стимуляции ему нужна была красота. Но это ведь не минус. Патрисия была красивой и честолюбивой; у нее было чувство стиля и безупречный вкус.

Иными словами, она подходила ему совершенно. Всем, кроме того, что не сумела понять обыкновенной человеческой слабости.

Когда она застала их, то стала бессердечной, как камень. И он навсегда потерял ее.

Он до сих пор тосковал по ней. Но понимал, что жизнь должна продолжаться.

Теперь ему встретилась другая женщина. Дина была красивой, честолюбивой, умной. Идеальная спутница жизни, лучшей и не пожелаешь. И он хотел ее – хотел с тех пор, как впервые увидел ее лицо на телеэкране. Теперь она стала не просто изображением, она стала реальностью. С ней он будет вести себя очень осторожно.

В сексуальном плане она немного подавлена, но он будет терпеливым. Это была блестящая мысль – увезти ее из Чикаго, подальше от забот и работы. Когда Дина расслабится и почувствует себя в безопасности, то будет принадлежать ему. А до этого придется сдерживать свои желания, скрывать огорчение.

Но он надеялся, что скоро это все кончится.

Глава 8

– Да ну! – сказала Фрэн, жуя чизбургер. – На уикэнд! Не похоже на Дину.

– Правда? – Дина оторвалась от еды и задумалась. – Может быть, но я собираюсь насладиться каждой минутой этого отдыха. Мы снимем номер в отеле прямо на пляже, и в проспекте написано, что оттуда можно увидеть китов. Бинокль, – неожиданно проговорила она. – Мне нужен хороший бинокль.

Фрэн вытянула шею и прочла аккуратный список, лежавший у Дины под рукой.

– Вот теперь это наша Дина. Ты будешь есть картошку?

– Нет, бери. – Уже поглощенная своим списком, Дина подвинула тарелку к Фрэн.

– Уик-энд на Гавайях – это звучит очень серьезно. – Фрэн полила жареный картофель кетчупом. – А?

– Может быть. – Она опять подняла голову, ее щеки пылали. – Я и правда думаю, что это может быть серьезно. Я так уютно чувствую себя с Маршаллом.

Фрэн скорчила гримасу.

– Золотце мое, уютно ты себя чувствуешь в старых кроличьих шлепанцах.

– Это совсем не то. Я могу расслабиться, когда он рядом. Я знаю, что он не станет давить на меня, так что… пусть все идет, как идет. Пусть все случится, когда наступит подходящий момент. Я могу говорить с ним о чем угодно.

Скорое объяснение. Слишком скорое, размышляла Фрэн. Она хорошо знала Дину и была готова поспорить на свою месячную зарплату, что сейчас ее лучшая подруга просто уговаривает саму себя.

– У него удивительное чувство справедливости, – продолжала Дина. – Мы оба любим одно и то же. Он такой романтик! Я раньше не понимала, как это чудесно, когда кто-то присылает цветы и приглашает на ужин при свечах.

– Это потому, что раньше ты всегда ждала какого-нибудь подвоха.

– Ага. – Дина вздохнула и закрыла блокнот. – Я расскажу ему про Джеми Томаса.

Фрэн инстинктивно потянулась к ней и в знак поддержки накрыла руку Дины своей.

– Хорошо. Значит, ты ему доверяешь.

– Да. – Ее глаза потемнели от решимости. – И я хочу, чтобы у меня были нормальные, здоровые отношения с мужчиной. Так и будет, клянусь Богом. Но я не смогу, пока не расскажу ему, что со мной произошло. Завтра мы вместе ужинаем…

Фрэн оставила в покое картофель и положила руки на стол.

– Если тебе нужна будет моральная поддержка, только позови.

– Все будет в порядке. Мне надо возвращаться, – добавила Дина, бросив взгляд на часы. – В восемь тридцать надо будет прочитать сводку новостей.

– И потом в десять вечера, верно? – Фрэн бросила в рот последнюю палочку картофеля. – Мы с Ричардом посмотрим твой выпуск, когда будем тискаться в постели. Я прослежу, чтобы он полностью разделся.

– Спасибо. – Дина отсчитала деньги за ужин. – Теперь, когда я буду читать новости, у меня перед глазами возникнет эта очаровательная картинка.

Была уже почти полночь, когда Дина добралась до постели. Как всегда, она проверила будильник, убедилась, что рядом с телефоном на столике лежат блокнот и карандаш. Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда она потянулась к выключателю лампы. Она автоматически схватила одной рукой трубку, а другой – карандаш.

– Рейнольдс.

– Сегодня вечером ты выглядела замечательно. Чувствуя приятное волнение. Дина улыбнулась и откинулась на подушку.

– Маршалл. Спасибо.

– Я просто хотел, чтобы ты знала, что я тебя видел. Смотреть на твое изображение почти так же приятно, как и быть рядом с тобой.

– Приятно слышать. – Это было просто чудесно: уютно улечься в постель и, почти засыпая, слушать голос мужчины, которого она, наверное, любит. – Я весь день сегодня думала о Гавайях.

– Я тоже. И о тебе. – На экране его телевизора застыло видеоизображение Дины, и он медленно возбуждался от ее лица и голоса. – Я очень обязан Анджеле Перкинс за то, что она нас познакомила.

– Я тоже. Спокойной ночи, Маршалл.

– Спокойной ночи, Дина.

Согревшаяся и довольная. Дина положила трубку. Обхватив себя руками, она засмеялась и погрузилась в полусон-полуфантазию. Они с Маршаллом идут по пляжу, а солнце медленно садится в воду. Нежный ветер. Нежные слова. Легкая приятная тяжесть внизу живота. Это нормально, сказала себе Дина. Конечно, это доказывает, что она – нормальная женщина с нормальными потребностями. Она готова была сделать следующий шаг и удовлетворить свои желания. Она очень этого хотела.

Прошло всего несколько секунд, как она выключила свет и прижалась к подушке, а телефон зазвонил опять. Хихикнув, она на ощупь взяла трубку.

– Привет, – прошептала она, – ты что-нибудь забыл?

В ответ только тишина.

– Маршалл? – В ее сонном голосе послышалось удивление. – Алло! Кто это? – Полная тишина, и удивление сменилось тревогой. – Алло! Кто это говорит? – Быстрый щелчок, а за ним короткие гудки:

Кто-то не правильно набрал номер, заверила себя Дина, вешая трубку. Но внезапно ей стало холодно. И прошло еще немало времени, пока она опять согрелась и заснула.

Еще один человек не спал, лежа в темноте. Призрачный свет струился с экрана телевизора. Дина улыбалась, глядя в комнату, прямо в глаза своему единственному зрителю. Ее голос, такой нежный, такой сладкий и обворожительный, повторял опять и опять, повинуясь перемотке ленты:

– Я Дина Рейнольдс. Спокойной ночи. Я Дина Рейнольдс. Спокойной ночи. Я Дина Рейнольдс. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – тихим шепотом прозвучал ответ, нежнее, чем мурлыканье кошки.

Анджела тщательно распланировала все детали. Стоя в центре своего кабинета, она медленно осмотрелась. Все было готово. В воздухе витал слабый цветочный аромат от вазы с жасмином, стоявшей на столике у широкого двойного кресла. Телевизор, против обыкновения, был выключен. Тихая мелодия Шопена лилась из колонок стереопроигрывателя. Бикер всегда очень старательно составлял свои отчеты. Маршалл Пайк предпочитал классическую музыку, романтическую обстановку и женщин со своим стилем. На Анджеле был тот же самый костюм от известного дизайнера, в котором она снималась утром, но блуза показалась ей лишней. У пиджака был довольно глубокий узкий вырез, а из-под него выглядывал многозначительный и изящный, дразнящий край черного кружева.

Ровно в одиннадцать часов раздался звонок, и Анджела нажала кнопку на письменном столе.

– Да, Кесси.

– Доктор Пайк здесь, мисс Перкинс.

– А, хорошо. – Коварная улыбка мелькнула на ее лице, пока она шла к двери кабинета. Анджеле нравилось, когда мужчины приходили вовремя. – Маршалл. – Она протянула ему обе руки, наклонилась вперед и подставила щеку для поцелуя. Так, чтобы он мог мельком заметить загадочный край черного кружева. – Спасибо, что нашел время зайти ко мне сегодня.

– Ты сказала, что это важно.

– Да, так и есть. Кесси, отнеси, пожалуйста, прямо сейчас эти письма на почту. Потом можешь сразу пойти пообедать. До часа дня ты мне не понадобишься. – Повернувшись, Анджела пропустила Маршалла в свой кабинет, проверив, чтобы дверь осталась открытой на несколько дюймов. – Что ты будешь пить? Что-нибудь холодное? – Она медленно провела пальцем по ткани пиджака. – Или горячее?

– Спасибо, ничего.

– Хорошо, тогда давай сядем, – она опять взяла его за руку и повела к креслу. – Так приятно опять тебя видеть.

– Я тоже рад тебя видеть. – Заинтригованный, он наблюдал, как она облокотилась о спинку кресла и закинула ногу на ногу так, что юбка заметно приподнялись вверх, обнажая бедро.

– Ты знаешь, как я благодарна, что ты помогаешь Мне во время шоу, Маршалл. Но сегодня я попросила тебя прийти, чтобы обсудить нечто более личное.

– Да?

– Ты часто встречаешься с Диной. Он расслабился и попытался смотреть только ей в лицо.

– Да, правда. На самом деле, я даже собирался тебе позвонить и поблагодарить за то, что ты косвенно помогла нам познакомиться.

– Я очень люблю ее. Уверена, что ты тоже, – добавила она, небрежно опуская руку ему на колено. – Ее энергию, этот молодой задор. Красивая девушка.

– Да, красивая.

– И нежная. И такая здравомыслящая. – Пальцы Анджелы нежно погладили его ногу. – Обычно ты предпочитаешь совсем других…

– Не понимаю, что ты имеешь в виду?

– Ты из тех мужчин, которые любят более опытных, более изощренных. Кроме одного исключительного случая.

Он напрягся и отпрянул назад.

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

– Нет, знаешь. – Ее голос звучал так же легко и приятно. Но глаза стали острыми, словно два голубых лезвия. – Ты видишь, я все про тебя знаю, Маршалл. Я знаю про твою дурацкую ошибку с некой Анни Гилби, шестнадцати лет от роду. И все про твою предыдущую, я сказала бы – до Дины, связь с женщиной, которая живет в Лейк-Шоре. По правде говоря, я приложила немало усилий, но узнала про тебя все, что можно было.

– Ты следила за мной? – Он хотел было возмутиться, но паника уже подавила все остальные чувства. Анджела могла уничтожить его всего одним небрежным словом во время передачи. – Какое ты имеешь право совать свой нос в мою личную жизнь?

– Никакого. Поэтому это так интересно. Действительно интересно. – Она играла верхней пуговицей своего пиджака. Когда его взгляд скользнул вниз, на ее руку, Анджела быстро посмотрела на антикварные часы у него за спиной. Одиннадцать десять, спокойно и хладнокровно подумала она. Прекрасно.

– Если ты собираешься шантажировать меня, чтобы разрушить наши с Диной отношения, то у тебя ничего не выйдет. – Его ладони вспотели от страха и ужасного возбуждения. Но он устоит. Он должен был устоять. – Она не ребенок. Она все поймет.

– Может быть, да, а может быть, и нет. Но я понимаю. – Глядя ему в глаза, она рывком расстегнула верхнюю пуговицу. – Я тебя понимаю. Маршалл, я отослала секретаршу, – ее голос стал тише и ниже, – чтобы остаться с тобой наедине. Как ты думаешь, зачем еще мне было беспокоиться и собирать про тебя информацию? – Она освободила из петли вторую пуговицу и перешла к третьей, последней.

Маршалл потерял дар речи. Когда он наконец выдавил из себя несколько слов, они оцарапали его горло, словно песок:

– Что это за игра, Анджела?

– А какую ты хочешь? – Она бросилась вперед, быстрая, как змея, и поймала его нижнюю губу зубами. – Я хочу тебя, – прошептала она. – Я уже давно хочу тебя. – Оседлав его, она прижала лицо Маршалла к грудям, торчавшим под черным кружевом. – Ты тоже хочешь меня, правда? – Она почувствовала, как его рот открылся, жадно нащупывая ее плоть. Острая и горячая вспышка, ощущение своей власти. Она победила. – Правда? – повторила она, обеими руками сжав его голову.

– Да. – Он уже задирал вверх ее юбку.

Дина нетерпеливо ждала лифта, чтобы подняться на шестнадцатый этаж. У нее совершенно не было времени на эту встречу с Анджелой. Но она была связана непобедимым сочетанием хороших манер и привязанности. Она опять бросила взгляд на часы, пока люди выходили и входили в кабину лифта на седьмом этаже.

Анджела расстроится, размышляла она. Но это было неизбежно. Дина надеялась, что дюжина роз смягчит ее отказ.

Она должна Анджеле куда больше, чем букет цветов, думала Дина. Сколько людей не понимали, каким великодушным и щедрым человеком была Анджела Перкинс и насколько легкоранимым. Все, что они видели, – это властность, честолюбие, стремление к совершенству. Если бы Анджела была мужчиной, то все только приветствовали бы такие черты характера. Но она была женщиной, поэтому их считали недостатками.

Выходя из лифта на шестнадцатом этаже, Дина пообещала себе, что последует примеру Анджелы, и к черту всех критиков!

– Привет, Саймон.

– Ди… – Он промчался мимо нее, затем внезапно остановился и бросился назад. – Это не ее день рождения? Скажи мне, что сегодня не ее день рождения.

– Что? А-а… – Увидев, с каким ужасом Саймон вытаращился на охапку роз у нее в руках, Дина засмеялась. – Нет. Это просто знак благодарности.

Он облегченно вздохнул, закрыв рукой глаза.

– Ну, слава Богу! Она убила бы меня, если бы я забыл. Она уже посшибала сегодня несколько голов из-за того, что ее самолет вчера вечером задержался.

Приветливая улыбка Дины увяла.

– Я уверена, что она просто устала. Саймон закатил глаза.

– Конечно, конечно. Да и кто не устал бы на ее месте? Я и сам летаю, как ракета, и все равно уже опаздываю на совещание. – И, чтобы показать свое полное сочувствие к смене настроений босса, он наклонился и Понюхал цветы. – Ну, от этого она должна повеселеть.

– Надеюсь. – Дина пошла дальше по коридору, спрашивая себя, возьмет ли Анджела Саймона в Нью-Йорк. Если она не берет Лью… сколько же человек из ее персонала окажутся на улице? Саймон, вечный холостяк, опекун бюджета шоу, постоянно из-за чего-нибудь нервничал, но он был предан Анджеле.

Она почувствовала острый укол совести от того, что она знала, а он – нет, и вздрогнула: ведь его карьера была поставлена на карту.

В приемной никого не было. Удивившись, Дина опять посмотрела на часы. Кесси, должно быть, куда-то отправили с поручением. Пожав плечами, она направилась к двери кабинета.

Звуки тихой, нежной музыки. Редкий случай – дверь была приоткрыта на несколько дюймов. Дина знала, что Анджела до одержимости ненавидела открытые двери и всегда плотно закрывала кабинет, будь она там или нет. Опять пожав плечами, Дина подошла и тихонько постучала.

Тогда она услышала еще какие-то другие звуки, не такие тихие, не такие нежные, как музыка. Она опять постучала, приоткрыв дверь пошире.

– Анджела?

Имя застряло у нее в горле, когда она увидела два тела, возившихся на двойном кресле. Она немедленно отступила бы назад, залившись краской смущения, но внезапно узнала мужчину и замерла, окаменев от ледяного шока.

Руки Маршалла лежали на грудях Анджелы, лицом он зарылся в ложбинку между ними. Дина не могла отвести взгляда, а эти руки, которыми она так восхищалась из-за их утонченности, скользнули вниз и дернули кверху узкую льняную юбку.

В этот момент Анджела, выгнувшись всем телом вперед, повернула голову. И встретилась глазами с Диной.

Даже сквозь туман от шока Дина увидела быструю ухмылку, затаенный восторг, и лишь потом все это сменилось страхом.

– О Боже мой! – Анджела ткнулась лицом Маршаллу в плечо. – Дина! – В ее голосе звучал тот ужас, который ей не удалось изобразить во взгляде.

Он повернул голову. Его глаза, темные и остекленевшие, остановились на Дине. Двое в кресле замерли, оледенев в отвратительной позе, словно кто-то остановил кадр видеопленки. Дина первой нарушила эту картину, издав сдавленный крик. Она повернулась и побежала прочь, прямо по упавшим на пол розам.

Тяжело дыша, она добежала до лифта. Боль, страшная боль прожигала ей грудь. Она снова и снова била по кнопке «Вниз». Не в силах ждать, метнулась к лестничной площадке. Она не могла стоять на месте, не могла думать. Спотыкаясь, она неслась вниз, инстинктивно удерживаясь от падения. Она знала только то, что должна убежать, и ныряла вниз, этаж за этажом, оглашая всхлипами пустынную лестницу.

На первом этаже Дина бросилась на входную дверь. Рыдая, она билась о дверь всем телом, пока не сообразила, что надо нажать на ручку. И, сделав шаг, налетела на Финна.

– Привет! – Его улыбка появилась и исчезла, а сердце заколотилось сильнее. Как только он увидел ее лицо, ему сразу стало не до смеха. Она была белее мела, мокрые глаза, дикий взгляд. – Что с тобой? Тебе плохо? – Он сжал ее плечи и вытащил девушку на солнечный свет. – Что случилось?

– Отпусти меня. – Она пиналась и вырывалась у него из рук. – Черт побери, оставь меня одну!

– Не думаю. – Он автоматически обнял ее. – Ладно, малышка. Я только подержу тебя, пока ты успокоишься.

Дина разрыдалась, уткнувшись ему в плечо, а Финн тихонько покачивался из стороны в сторону, поглаживая ее по волосам. Она уже не вырывалась, только горько плакала, изливая в слезах и потрясение, и обиду. Острая боль в груди становилась слабее, уменьшаясь, как опухоль от холодной воды. Почувствовав, что она успокаивается, Финн опустил руки. Поддерживая Дину, он повел ее через стоянку к низкой каменной скамье.

– Давай сядем. – Он достал из кармана платок и вложил ей в руки. Хотя Финн ненавидел женские слезы, но если бы он сейчас оставил Дину без поддержки, то зачислил бы себя в самые худшие трусы. – Теперь соберись с силами и все расскажи дядюшке Финну.

– Иди к черту, – буркнула Дина и высморкалась.

– Хорошее начало. – Он ласково убрал волосы с ее влажных щек. – Что случилось, Дина?

Она отвела взгляд. Слишком много участия и желания понять было в его глазах. – Просто я только что обнаружила, что была полной идиоткой. Что не умею разбираться в людях и что никому нельзя верить.

– Звучит похоже на резюме диктора теленовостей. – Но она не улыбнулась, и он взял ее за руку. – У меня нет с собой виски, и я бросил курить в прошлом году. Могу предложить тебе только плечо. – Кажется, я им уже попользовалась.

– У меня есть еще одно.

Вместо того чтобы прислониться к нему, она выпрямилась и на мгновение крепко-крепко зажмурилась.

Может, она была идиоткой, но гордость у нее еще осталась.

– Я только что наткнулась на женщину, которую считала подругой, с мужчиной, которого считала любовником.

– О-о, это серьезно. – Он не мог придумать ничего умного, чтобы как-то утешить ее. – Психолог?

– Да, Маршалл. – Ее голос дрожал. Сделав усилие, она сжала губы. Она не стыдилась пролитых слез, но слезы кончились. Больше плакать Дина не собиралась. – И Анджела. В ее офисе.

Тихо выругавшись, Финн поднял глаза к окнам шестнадцатого этажа.

– Не думаю, что ты могла ошибиться и не правильно понять ситуацию. Она сухо рассмеялась.

– Я натренированный наблюдатель. Когда я вижу мужчину и полуобнаженную женщину лапающими друг друга, то знаю, чем они занимаются. Мне не надо подтверждений, чтобы составить отчет.

– Думаю, ты права. – Он замолчал. У них за спиной ветерок шелестел в траве на газоне, качая стебли ярко-желтых тюльпанов, высаженных по контуру букв С, Б и С. – Я могу сейчас собрать съемочную группу, – предложил Финн, – подняться на шестнадцатый этаж с камерой, юпитерами, микрофоном и превратить его жизнь в сплошной ад.

На этот раз она смеялась уже менее напряженно.

– Интервью на месте преступления? Это неплохое предложение.

– Нет, правда, мне будет даже приятно. – Чем больше он об этом думал, тем больше верил, что это идеальное решение. – Доктор Пайк, вы известный и уважаемый семейный консультант, как вы объясните, что вас застали со спущенными штанами в деловом офисе до полудня? Был ли это профессиональный вызов?

Новая форма терапии? Не хотите ли вы поделиться этой информацией с нашими зрителями?

– Штаны не были спущены – пока, – со вздохом сказала она. – Я им помешала. И хотя твое предложение очень заманчиво, я смогу сама справиться с этой ситуацией. – Она сунула использованный платок обрито ему в руку. – Черт побери, они сделали из меня полную дуру! – Вскочив, Дина крепко обхватила себя руками. – Она специально это сделала. Я не знаю почему, я даже не знаю как, но она сделала это специально.

Я поняла по ее глазам.

Эта новость его не удивила. Ничто, связанное с Анджелой, его не удивило бы.

– Ты ей чем-нибудь насолила в последнее время?

– Нет. – Дина подняла руку, чтобы отбросить волосы назад, и внезапно остановилась. Нью-Йорк, подумала она, и опять чуть не засмеялась. – Может быть, да, – тихо проговорила она, – и это некая извращенная форма мести за то, что она восприняла как неблагодарность. – Дина в ярости повернулась обратно к Финну. – Она знала, как я к нему отношусь, и это использовала. И время рассчитала. Меньше чем за час до того, как мне выходить в эфир. – Она взглянула на часы и закрыла лицо руками. – О Боже! У меня осталось только двадцать минут.

– Не волнуйся. Я сейчас пойду к Бенни и скажу, что ты заболела. Они вызовут замену.

Всего на одно мгновение она печально задумалась над его предложением. А потом вспомнила хитрую, довольную улыбку Анджелы.

– Нет. Слишком много радости для нее. Я смогу сделать свою работу.

Финн внимательно посмотрел на нее. На лице остались следы слез, глаза опухли и покраснели, но она была полна решимости.

– Ишь, какими крутыми они вырастают в Канзасе! – одобрительно заметил он. Она вздернула подбородок.

– Да, черт побери!

– Тогда пошли в гримерную.

Они молча прошли по стоянке, вошли в здание.

– Спасибо.

– Всегда к услугам. У тебя есть лед? Она скорчила недовольную мину.

– Что, так плохо? – Даже хуже.

Он продолжал болтать с ней о всяких пустяках, Пока они не дошли до гримерной. Он принес ей лед – приложить к глазам, воды, чтобы прочистить горло, и остался рядом, все еще о чем-то болтая, пока она маскировала косметикой самые яркие дефекты. Но при этом Финн все время думал о своем, и мысли его были легкими и приятными.

– Уже лучше, – прокомментировал он. – Попробуй еще немного румян.

Он был прав. Дина дотронулась кистью до щек. И заметила в зеркале отражение Маршалла. Ее рука дрогнула, и она отложила кисть в сторону.

– Дина, я тебя искал.

– Да? – Она почувствовала, как напрягся стоявший рядом с ней Финн, словно большой злой кот, готовый вот-вот прыгнуть, и положила ладонь на его руку. Вдруг она как-то сразу поняла, что Финн был готов броситься вперед по ее первому сигналу. И эта картина была не настолько отталкивающей, как ей прежде казалось. – Я была здесь, – холодно сказала она. – Мне сейчас вести программу.

– Я знаю. Я… – Его мягкие карие глаза умоляюще искали ее взгляда. – Я подожду.

– Это ни к чему. – Странно, подумала Дина. Она чувствовала себя такой сильной. Непобедимой. Казалось, не могло быть ничего общего между женщиной, которой она была сейчас, и той, которая выбежала, рыдая, из кабинета Анджелы. – Я могу уделить тебе несколько минут. – Она спокойно облокотилась на стол и улыбнулась Финну. Ее глаза немного покраснели, но от слез не осталось и следа. – Оставь нас одних, ты не возражаешь?

– Конечно. – Он протянул руку и кончиком пальца приподнял ее подбородок еще на один дюйм. – Ты отлично выглядишь, Канзас. – Последний ледяной взгляд в сторону Маршалла, и Финн вышел.

– Было так необходимо посвящать его в наши личные дела?

Дина оборвала его красноречивым взглядом.

– У тебя в самом деле еще хватает наглости критиковать меня в данный момент?

– Нет. – Плечи Маршалла опустились. – Нет, конечно, нет. Ты права. Просто по станции могут пойти разные сплетни… Эта ситуация и без того кажется мне сложной и неудобной.

– У Финна есть более интересные темы для разговоров, чем твоя сексуальная жизнь, Маршалл. Ручаюсь. Теперь, если ты хочешь что-нибудь сказать, то лучше говори. У меня всего несколько минут.

– Дина… – Он шагнул вперед и хотел обнять ее, но воздержался, увидев предостерегающий блеск в ее глазах. – У меня нет оправданий тому, что произошло… чуть было не произошло. Но я хочу, чтобы ты знала: между мной и Анджелой ничего нет. Это был импульс, порыв, – быстро продолжал он. Дина молчала. – Чисто физиологический и бессмысленный. Это не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую к тебе.

– Уверена, что не имеет, – ответила она после некоторого молчания. – Я верю тебе. Я верю, что это был импульсивный и бессмысленный секс.

Волна облегчения. Он не потерял ее. С блестящими глазами Маршалл бросился к ней.

– Я знал, что ты поймешь. С той минуты, как увидел тебя, я знал, что ты достаточно великодушна, чтобы принять меня, понять меня! Поэтому я знал, что мы должны быть вместе.

Неподвижная как камень. Дина смотрела на него снизу вверх.

– Убери от меня руки, – спокойно сказала она. – Немедленно.

– Дина… – Он сжал ее еще крепче, но она прогнала первые мурашки паники, уродливые, яркие воспоминания, и сильно толкнула его.

– Я сказала – немедленно! – Освободившись, она шагнула назад и сделала глубокий спокойный вдох. – Я сказала, что я верю тебе, Маршалл, и это правда. То, чем ты занимался с Анджелой, не имеет никакого отношения к твоим чувствам ко мне. Тем не менее это имеет прямое отношение к моим чувствам к тебе. Я верила тебе, а ты предал мою веру. Из-за этого мы не сможем даже остаться друзьями. Так что мы расстаемся.

– Ты сейчас обижена. – У него дергалась щека. – Поэтому ведешь себя неразумно. – Как Патрисия, подумал он. Совершенно как Патрисия.

– Да, я обижена, – согласилась Дина, – но веду себя очень разумно. – Вокруг ее губ оскорбительней пощечины возникла тень улыбки. – У меня есть привычка всегда поступать разумно. Я ведь не называю тебя всеми теми словами, которые приходят мне в голову.

– Ты рассматриваешь это как мою ошибку. Как мою слабость. – Уверенный в своем лекторском таланте, он стал развивать мысль:

– Ты еще не в состоянии увидеть долю своей вины. Своей ответственности. Я уверен, ты согласишься, что успешные отношения не могут стать результатом усилий только одной стороны. Все те недели, когда мы были вместе, я терпеливо ждал, пока ты позволишь, чтобы наши отношения перешли к естественной и очень гуманной фазе физического удовольствия.

Дина не думала, что он сможет еще чем-нибудь поразить ее. Но она ошиблась.

– Ты хочешь сказать: я не спала с тобой и этим вынудила тебя пойти к Анджеле?

– Ты еще не понимаешь, Дина, – терпеливо произнес он. – Я уважаю твои желания. Ты нуждалась в постепенном развитии отношений. В то же время мне необходимо удовлетворять свои потребности. Конечно, Анджела – это была ошибка… Она медленно кивнула.

– Понятно. Я рада, что мы все это выяснили, Маршалл, до того, как дело пошло дальше. Теперь я очень рассудительно скажу тебе: иди к черту!

Она шагнула к двери, но Маршалл вдруг загородил ей дорогу. У нее потемнело в глазах.

– Мы еще не закончили, Дина.

– Я закончила, а остальное не имеет значения. Мы оба допустили ошибку, Маршалл, и очень большую. А теперь убирайся с дороги и держись от меня подальше! А не то я сделаю еще одну ошибку и поставлю нас обоих в неловкое положение… тем, что расцарапаю тебе всю рожу!..