Текст книги "Наивная плоть"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Глава 6
– Через тридцать секунд у нас эфир.
– Успеем. – Дина проскользнула на свой стул рядом с Роджером за столом новостей. В своем наушнике она слышала неистовые крики, доносившиеся из комнаты управления. В нескольких футах отсюда приплясывал и орал директор студии, требуя, чтобы ему немедленно что-нибудь ответили. Техники и операторы лениво курили и болтали друг с другом.
– Двадцать секунд. Боже. – Роджер вытер мокрые ладони о колени. – И как только эта блестящая идея пришла Бенни в голову – добавить музыку к ленте?
– От меня, – словно извиняясь, Дина быстро улыбнулась Роджеру. – Это было мое предложение после предварительного просмотра. От этого репортаж станет просто отличным. – Из наушника понеслась ругань, и ее улыбка несколько потухла. И почему она всегда хотела совершенства? – Честно, я не знала, что он так за это ухватится.
– Десять секунд, мать твою! – Роджер в последний раз посмотрелся в карманное зеркальце. – Если нам придется заполнять время, я свалю это на тебя, малышка.
– Все будет в порядке. – Она упрямо сжала челюсти. «Все будет отлично, черт его побери! Это будет самое лучшее сообщение на одну минуту десять секунд в истории станции, и. Богом клянусь, я его сделаю», – думала Дина. Ругань в комнате управления сменилась взрывом веселья, и директор студии принялся отсчитывать время. – Есть? – Она бросила на Роджера лукавый взгляд и повернулась к камере.
– Здравствуйте, в эфире «Дневные новости». Я Рожер Крауелл.
– А я Дина Рейнольдс. В прошлую пятницу на самолете, летевшем рейсом 1129 из Лондона, было двести шестьдесят четыре пассажира. Сегодня утром это число увеличилось еще на одного. В пять пятнадцать утра на свет появился Мэтью Джон Карлайз, сын пассажиров Элис и Эйджина Карлайз. Хотя Мэтью родился на шесть недель раньше срока, это здоровый ребенок весом пять фунтов.
Пошла пленка в сопровождении монотонного «Малыш, малыш…», а Дина с облегчением вздохнула и усмехнулась, глядя на монитор. «Моя идея, – напомнила она себе. – И это действительно получилось прекрасно».
– Отличная лента.
– Неплохо, – согласился Роджер и невольно улыбнулся, когда на мониторе возникло изображение маленького тельца, извивавшегося и пронзительно визжавшего в инкубаторе. К его одеяльцу были пришпилены два маленьких крылышка. – Ради этого и язву не жалко заработать.
– Чета Карлайз назвала своего сына в честь Мэтью Киркленда, пилота, благополучно посадившего рейс 1129 в аэропорту О'Хейр в пятницу вечером, несмотря на неисправность двигателя. Мистер Карлайз сказал, что ни его самого, ни его жену не беспокоит перспектива лететь обратно в Лондон в конце этого месяца. У юного Мэтью комментариев не было.
– Дальше в наших новостях… – Роджер перешел к следующему сообщению.
Дина посмотрела вниз, на текст, проверяя темп. Подняв глаза, на противоположном конце студии она заметила Финна. Он раскачивался на каблуках, большие пальцы засунуты в передние карманы брюк, но кивнул ей приветливо и одобрительно.
Какого черта он здесь делал? Наблюдал, оценивал? У этого парня была впереди целая неделя свободного времени. Почему он был не на пляже, не в горах, еще где-нибудь? Даже повернувшись к камере и произнося ивою реплику. Дина чувствовала прищуренный взгляд его холодных синих глаз.
К тому времени, как они прервались на последнюю рекламную паузу перед «В гостях у Дины», внутри у нее уже все кипело от негодования.
Дина оттолкнула стул назад, шагнула с платформы и бросилась через нагромождение проводов. Но не успела она поздороваться со своей гостьей, как перед ней возник Финн.
– Ты даже лучше, чем я помнил.
– Да что ты! – Она быстро одернула пиджак. – После такого комплимента я могу умирать счастливой.
– Просто комментарий. – С любопытством глядя на Дину, он положил руку на ее запястье, чтобы девушка не убежала. – Никак не могу понять, что с тобой. Я что, все еще в черном списке из-за того, что в пятницу сбил тебя с репортажа?
– Ты ни в каком не списке. Просто я не люблю, когда на меня смотрят.
Финн не мог не ухмыльнуться.
– Тогда ты не правильно выбрала работу, Канзас.
Он отпустил ее и внезапно уселся на один из складных стульев вне поля зрения камеры. Он не собирался задерживаться и сознавал, что делает это только для того, чтобы разозлить ее. В этот день, как и накануне вечером, Финн пришел сюда потому, что ему просто нравилось опять быть дома, в студиях Чикаго.
Сейчас у него в жизни не осталось почти ничего важного, кроме камеры. Это было его собственное решение. Финн наблюдал, как Дина болтала с гостьей, чтобы та перестала нервничать перед съемкой, и думал о своем. Интересно, что она почувствовала бы – облегчение или раздражение, – если бы узнала, что за прошедшее воскресенье он ни разу не вспомнил о ней? За годы работы он в совершенстве научился расставлять все по своим местам. В жизни Финна женщины не имели никакого отношения к его делам, репортажам и амбициям.
Полгода, проведенные в Лондоне, хорошо отразились на его репутации и послужном списке, но Финн был рад, что вернулся.
Его мысли опять переключились на Дину, потому что он услышал ее смех. Славный переливчатый звук, подумал он. Утонченная сексапильность. Смех и ее внешний вид соответствовали друг другу, решил Финн. И эти глаза. Сейчас они были теплыми, наполненными живым интересом к ее гостье, художнице, приглашавшей посетить свою выставку, открытие которой было спланировано на тот же вечер.
В этот момент Финн плевать хотел на искусство. Но ему было интересно, очень интересно смотреть на Дину. Как она чуть-чуть наклонилась вперед, чтобы вопросы интервью звучали более личными. Как она ни разу не взглянула на свои карточки с заметками, ни разу не запнулась, формулируя вопрос.
Даже когда запись закончилась, Дина не оставила свою гостью без внимания. В результате художница ушла из студии уверенной в себе и очень довольной. Дина проскользнула обратно к Роджеру, за стол новостей, для завершения выпуска.
– Она молодец, правда?
Финн повернулся. В дверях студии стоял Саймон Гримсли. Узкоплечий, с длинным худым лицом, с постоянным выражением беспокойства и сомнений. Даже когда он улыбался, как теперь, грусть и покорность судьбе не исчезали из его глаз. Саймон сильно лысел, хотя Финн знал, что ему едва за тридцать. Как всегда, он был в темном костюме и правильно завязанном галстуке. И, как всегда, этот наряд подчеркивал его костлявую фигуру.
– Как дела, Саймон?
– Не спрашивай. – Саймон закатил свои темные печальные глаза. – Анджела сегодня сильно не в духе. Что там творится!
– Это скорее обычное дело, чем новость, а, Саймон?
– Как будто я не знаю. – Он заговорил тише, потому что на камере зажегся красный огонек. – Бросила в меня пресс-папье, – прошептал он. – Ураган. Повезло еще, что она не умеет пользоваться другими видами оружия.
– Так, может, ей стоит записаться в бейсбольную команду «Кабз»?
Саймон издал звук, похожий на смешок, но тотчас же виновато подавил его.
– У нее очень напряженная работа.
– Ага, верно.
– Нелегко быть номером первым. – Саймон с облегчением вздохнул, когда знак «эфир» потух. Прямая трансляция всегда повергала его в суматошное состояние. – Дина! – Он махнул рукой и поспешил к ней, споткнувшись о кольцо кабеля и чуть было не упав. – Прекрасное шоу. Правда, очень мило.
– Спасибо. – Она перевела взгляд с него на Финна, потом обратно. – Как прошла утренняя съемка?
– Прошла. – Он скорчил гримасу. – Анджела просила передать тебе вот это. – Он протянул светло-розовый конверт. – Кажется, что-то важное.
– Хорошо. – Дина едва сдержалась, чтобы не засунуть послание поглубже в карман. – Не волнуйся, я свяжусь с ней.
– Ладно, я лучше пойду наверх. Приходи на съемку сегодня днем, если у тебя будет такая возможность.
– Приду.
Финн посмотрел, как за Саймоном захлопнулась дверь.
– Никогда не мог понять, как такой нервный и печальный человек находит общий язык с гостями Анджелы.
– Он очень организованный. Я не знаю никого, кто мог бы все выяснить лучше, чем Саймон.
– Это была не критика, – отозвался Финн, следуя за ней из студии. – Это был комментарий.
– Сегодня ты разговариваешь сплошными комментариями. – Против обыкновения, она повернула в костюмерную, чтобы подправить макияж.
– Тогда у меня готов еще один. Твое интервью с художницей – Майра, правильно? – было очень профессиональным.
Удовольствие оказалось сильнее ее настороженности.
– Спасибо. Это была интересная тема.
– Дело не в этом. Ты не давала ей отвлечься от темы, когда ее заносило то в технику, то в символизм. Ты направляла ее легко и по-дружески.
– Я предпочитаю легко и по-дружески, – буркнула Дина, встретившись с ним глазами в зеркале. – Горбачева и Хусейна я оставляю тебе.
– Благодарю. – Он покачал головой, глядя, как она подкрашивает губы. – Какая ты обидчивая! Этот комментарий был задуман как комплимент.
Он прав, подумала Дина. Она действительно была обидчивой.
– Знаешь, о чем я думаю, Финн? – Она пригладила волосы и повернулась. – Мне кажется, в этой комнате слишком много энергии. Конфликтной энергии.
Он тоже чувствовал напряжение еще с того момента, как прижал ее к себе под дождем на посадочной полосе.
– И как ты себя чувствуешь от этой конфликтной энергии?
– Мне тесно. – Она улыбнулась в ответ на его удивленный взгляд. – Наверное, поэтому мне кажется, что я все время на тебя натыкаюсь.
– Видимо, тогда мне лучше выйти, чтобы у тебя было побольше места.
– Почему бы и нет? – Дина взяла розовый конверт, который положила на стол, но перед тем, как она успела открыть его, Финн сжал ее руку.
– Вопрос. Как ты можешь сочетать свою работу репортера Си-би-си с работой у Анджелы?
– Я не работаю у Анджелы. Я работаю в новостях. – Быстрыми, точными движениями она провела расческой по волосам и завязала их в хвост. – Я иногда выполняю мелкие поручения Анджелы. Она не платит мне за это.
– Пара приятельниц, которые помогают друг другу? Ей было наплевать на раздражение, прозвучавшее в его голосе.
– Я бы не сказала, что мы приятельницы. Мы друзья, и она всегда была великодушна ко мне. У отдела новостей не возникает никаких проблем из-за моих личных отношений с Анджелой или из-за времени, которое я на них трачу.
– Знаю, слышал. Но когда-нибудь потом отдел развлечений может и немного надавить на новости, ведь у них есть привилегии самого популярного шоу. – Он качнулся на каблуках, изучающе рассматривая Дину. – Интересно, зачем Анджеле лишние проблемы только ради того, чтобы иногда использовать тебя?
– Она не использует меня, – взъерепенилась Дина. – Я учусь у нее. И это обучение кажется мне очень полезным.
– А если точнее? Чему ты у нее учишься? Как стать самой лучшей, подумала Дина, но из осторожности решила не произносить этого вслух.
– Она потрясающе берет интервью.
– Правильно, но у тебя это тоже неплохо получается. – Он помедлил. – По крайней мере в спокойной обстановке.
Она чуть было не зарычала, приводя Финна в восторг.
– Мне нравится то, что я делаю, и даже если бы не нравилось, это все равно было бы не твое дело!
– Точное утверждение. – Ему надо было оставить эту тему, но Финн слишком хорошо знал, как опасны когти Анджелы, когда она запустит их поглубже. Если только он не ошибся, Дине очень скоро предстояло истечь кровью. – Ты прислушалась бы к дружескому предупреждению насчет Анджелы?
– Нет. Я сама умею разбираться в людях.
– Поступай как знаешь. Интересно, – продолжал он, глядя на ее лицо, – ты в самом деле такая крутая, как считаешь?
– Могу быть и покруче.
– Тебе это понадобится. – Он отпустил ее руку и вышел.
Оставшись одна. Дина не спеша отдышалась. Почему всякий раз, когда она проводила пять минут в обществе Финна, ей казалось, что она пробежала марафон? Дина чувствовала себя одновременно истощенной и возбужденной. Решительно выбросив его из головы, она разорвала конверт. Послание Анджелы было написано авторучкой, почерк – сплошные петли и завитушки.
Дорогая Дина!
Я должна обсудить с тобой нечто жизненно важное. Сегодня у меня сумасшедшее расписание, но я смогу вырваться около четырех. Приходи в «Риц» на чашку чая. Кафе внизу, в вестибюле. Поверь мне, это срочно.
С любовью,
Анджела.
Анджела ненавидела ждать. В четыре пятнадцать, заказав второй коктейль с шампанским, она начала злиться. Она собиралась предложить Дине шанс, который выпадает раз в жизни, а вместо благодарности ей отвечают грубостью. В результате Анджела накричала на официантку, когда та принесла ей заказ, и теперь сидела, хмуро осматривая роскошное кафе.
У нее за спиной музыкально журчал фонтан. От этого звука, как и от пенистого глотка шампанского, она немного успокоилась. Шампанское даже нельзя назвать алкогольным напитком, размышляла Анджела, угождая своему самомнению. Скорее это напиток успеха.
Позолота и торжественность отеля «Риц» очень далеки от Арканзаса, напомнила она сама себе. А теперь Анджела собиралась отправиться еще выше.
Вспомнив о собственных планах, она перестала хмуриться, и ее лицо смягчилось. Улыбка придала смелости голубоволосой матроне, подошедшей к Анджеле за автографом. Анджела встретила ее как воплощение грации и приветливости. И когда Дина вбежала в кафе в четыре двадцать, она увидела, что Анджела любезно болтает со своей поклонницей.
– Извини. – Дина опустилась на стул напротив Анджелы. – Извини, что я опоздала.
– Не волнуйся из-за этого. – Она отмахнулась от извинений и улыбнулась. – Было крайне приятно познакомиться с вами, миссис Хопкинс. Я рада, что вам нравится мое шоу.
– Я никогда его не пропускаю. И в жизни вы даже красивее, чем по телевизору.
– Ну, разве не прелесть? – спросила Анджела Дину, когда они остались одни. – Она смотрит мое шоу каждое утро. Теперь сможет похвастаться в своем бридж-клубе, что познакомилась со мной лично. Что будешь пить?
– Лучше чай. Я за рулем.
– Чушь. – Анджела поймала взгляд официантки и похлопала по стакану, потом подняла вверх два пальца. – Я отказываюсь отмечать такое событие столь заурядным напитком, как чай.
– Тогда я тоже хочу знать, что мы отмечаем. – Дина сняла куртку. Один бокал, прикинула она, можно легко растянуть на тридцать минут которые она выделила на эту встречу.
– Не скажу, пока тебе не принесут твое шампанское. – Анджела скромно улыбнулась и отпила еще. – Я должна поблагодарить тебя за тот вечер. Ты такая молодец! Это была просто потрясающая вечеринка.
– Там было не так уж и много работы.
– Тебе легко говорить. Ты умеешь проследить за всеми мелочами. Меня они только раздражают. – Отставив бокал, она достала сигарету. – А что ты думаешь о Финне?
– Я сказала бы, что он один из лучших репортеров на Си-би-си, а может, и на всех телестанциях. Очень сильный. Он умеет раскрыть смысл события и показать себя ровно настолько, чтобы заинтриговать зрителей.
– Нет-нет, не профессионально. – Анджела нетерпеливо выдохнула клуб дыма. – Как человек.
– Я не знаю его как человека.
– Но впечатление. Дина. – Голос Анджелы повысился, отчего девушка насторожилась. – Ты ведь репортер, правда? Ты умеешь наблюдать. Ну, и каковы твои наблюдения?
Скользкая тема, решила Дина. По станции ходили слухи о прошлой любовной истории и различные домыслы о продолжении связи между двумя звездами.
– Объективно? Он очень привлекательный, умеет очаровать и, кажется, – я опять должна повторить – очень сильный. Конечно же, его обожают и техники, и начальство.
– Особенно женщины. – Анджела автоматически покачивала ногой – признак волнения. Ее отец тоже умел очаровывать, разве не так? – с горечью вспомнила она. И он тоже был привлекательным, и тоже очень сильным – в те времена, когда у него все шло хорошо. И точно так же он бросил ее, ее и несчастную, вечно пьяную мать ради другой женщины и пения сирен про королевские богатства. Но с тех пор она научилась, она хорошо научилась, как надо мстить. – Он может быть очень привлекательным, – продолжала Анджела. – И очень коварным. Он умеет использовать людей, чтобы получить то, что хочет. – Она глубоко затянулась сигаретой, тонко улыбаясь сквозь прозрачную дымку. – Я заметила, как он гонялся за тобой на вечеринке, и подумала, что тебя надо по-дружески предупредить.
Дина приподняла брови, спрашивая себя, как отреагировала бы Анджела, если бы знала, что всего несколько часов назад такую же фразу произнес Финн.
– В этом нет необходимости.
– Я знаю, что сейчас ты встречаешься с Маршаллом, но Финн может быть очень настойчивым. – Она стряхнула пепел с сигареты, наклонилась ближе. Как девчонка с девчонкой. – Я знаю, с какой скоростью слухи путешествуют по студиям, поэтому нет смысла притворяться, будто ты не слышала о том, что было между мной и Финном до того, как он уехал в Лондон. Боюсь, что после того, как я дала ему отставку, он может захотеть потешить свое самолюбие и отыграться на ком-нибудь, кто мне дорог. Мне бы не хотелось, чтобы ты страдала.
– Этого не будет. – Чувствуя неловкость, Дина отодвинулась назад. – Анджела, у меня не так уж много времени. Если ты хотела поговорить только об этом…
– Нет-нет. Это просто болтовня. Ага, вот и они. – Анджела лучезарно улыбнулась, увидев, что им несут два бокала. – Теперь у нас есть все необходимое для тоста. – Она подняла бокал, подождала, пока Дина поднимет свой. – За Нью-Йорк! – Раздался веселый звон стекла.
– Нью-Йорк?
– Ради этого, я трудилась всю свою жизнь. – Быстро отпив, Анджела поставила бокал на стол. Она словно излучала беспокойные волны возбуждения. Ничто в мире, даже шампанское, не могло с этим сравниться. – Теперь моя мечта станет действительностью. То, что я сейчас скажу тебе, строго конфиденциально. Понимаешь?
– Конечно.
– Я получила предложение от «Стармедиа». Дина, это невероятное предложение. – Ее голос трепетал, как пузырящееся вино. – Я расстанусь с Чикаго и Си-би-си в августе, когда окончится мой контракт. Шоу переедет в Нью-Йорк, а в дополнение у меня будет четыре специальных выпуска в году в лучшее эфирное время. – Ее глаза застыли, словно голубое стекло, а пальцы бегали вверх и вниз по узкому бокалу, как встревоженные птицы, которые не знают, где им опуститься на землю.
– Это чудесно. Но я думала, ты уже согласилась продлить контракт с Си-би-си и синдикатом «Делакорт».
– На словах. – Она пожала плечами. – «Стармедиа» – гораздо более интересный синдикат. «Делакорт» воспринимает меня как нечто само собой разумеющееся. Я перехожу туда, где меня больше ценят и больше вознаградят. Я создам свою собственную компанию. И мы будем выпускать не только «У Анджелы». Мы будем делать специализированные шоу, художественные и документальные фильмы. Я получу любое финансирование, лучших режиссеров, операторов, консультантов. – Она сделала паузу, чувствуя себя на сцене. – Вот поэтому я хочу, чтобы ты поехала со мной и стала моим исполнительным продюсером.
– Я? – Дина тряхнула головой, словно пытаясь навести порядок в своих спутанных мыслях. – Но я не продюсер. И Лью…
– Лью!.. – Небрежным движением головы Анджела отмахнулась от кандидатуры своего давнего помощника. – Мне нужен кто-нибудь молодой, свежий, изобретательный. Нет, теперь я переезжаю и не хочу брать с собой Лью. Это место твое, Дина. Тебе осталось только согласиться.
Поднеся бокал к губам, Дина сделала долгий и медленный глоток. Она могла ожидать, что Анджела предложит ей место главного консультанта, и была готова отказаться, потому что ее амбиции были нацелены на кое-что получше. Но это… Это предложение выходило за любые рамки. И звучало куда более заманчиво.
– Я польщена, – начала она, мысленно поправив себя: ошеломлена. – Даже не знаю, что и ответить.
– Тогда я тебе подскажу: отвечай «да». Быстро засмеявшись, Дина откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на женщину, сидевшую напротив. Энергичная, импульсивная и… да, безжалостная. Сами по себе неплохие качества. Еще плюс талант, ум и постоянное нервное напряжение, которое Анджела считала незаметным для окружающих. Именно это сочетание протолкнуло ее наверх и удерживало там.
Главная должность в лучшем шоу на телерынке, прикидывала Дина.
– Хотела бы я броситься очертя голову в твое дело, Анджела… Но сперва мне надо все хорошенько обдумать.
– О чем здесь думать? – Вино играло у Анджелы в голове. Дина едва успела спасти бокал от падения, когда Анджела вдруг резко и небрежно наклонилась над столом. – Дина, в нашем бизнесе не каждый день выслушиваешь такие предложения. Бери все, что успеешь схватить. Ты хоть понимаешь, о каких деньгах сейчас идет речь? А престиж, а власть?
– Да, я представляю.
– Четверть миллиона в год – это для начала. И все привилегии.
Дина не сразу смогла закрыть рот.
– Нет, – медленно произнесла она. – Оказывается, я даже не представляла…
– Твой собственный офис, твои подчиненные, машина и шофер в твоем распоряжении. Ты сможешь путешествовать, встречаться со сливками общества.
– Но почему?..
Анджела удовлетворенно откинулась назад.
– Потому, что я могу доверять тебе. Потому, что я могу положиться на тебя. И потому, что когда я смотрю на тебя, то узнаю в тебе некоторые свои черты.
Быстрая дрожь пробежала у Дины по спине.
– Это очень большой шаг.
– Маленькие шаги – только потеря времени.
– Может быть, но я должна все обдумать. Не знаю, подойду ли я.
– Думаю, что ты подойдешь. – В Анджеле опять медленно закипало нетерпение. – Почему ты сомневаться?
– Анджела, мне кажется, одна из причин, почему ты предлагаешь мне эту работу, это то, что я всегда помню о мелочах. Потому что я дотошная и до одержимости люблю порядок. Но именно поэтому я и хочу во всем разобраться.
Кивнув, Анджела достала вторую сигарету.
– Ты права. Мне не следовало тебя подталкивать, но я хочу, чтобы мы с тобой работали вместе. Сколько тебе надо времени?
– Несколько дней. Может, мы еще раз поговорим об этом в конце недели?
– Хорошо. – Она щелкнула зажигалкой и на мгновение замерла, глядя на язычок пламени. – Скажу тебе еще только одну вещь. Твое место не за столом директора в каком-то дневном выпуске с текстом местных новостей в руках. Ты рождена для большего, Дина. И я с самого начала увидела это в тебе.
– Надеюсь, что ты была права. – Дина тяжело вздохнула. – Очень надеюсь.
В маленькой галерее на Мичиган-авеню было полно народу. Едва ли больше, чем средний пригородный гараж, демонстрационный зал был весь залит ярким светом, чтобы соответствовать смелым, кричащим картинам, развешанным по стенам чуть ли не впритык друг к другу. Как только Дина вошла внутрь, она сразу поняла, что прийти сюда было правильным решением. Это не только отвлечет ее от ошеломляющего предложения Анджелы, но и даст возможность лично проверить, о чем шла речь в ее дневном интервью.
Воздух казался густым от звуков и запахов. Дешевое шампанское и спорившие голоса. И краски. Какие краски! – подумала она. Черно-серая толпа подчеркивала цветовое звучание живописи. Она пожалела, что не настояла на том, чтобы сюда приехали операторы с камерой и сняли небольшой репортаж.
– Вот так событие, – прошептал ей в ухо Маршалл. Дина повернулась, улыбнулась ему.
– Мы ненадолго. Я знаю, что этот стиль не совсем в твоем вкусе.
Он бросил взгляд на яркие полосы и штрихи, прорезающие полотна.
– Да, не совсем.
– Ну и толпа! – Фрэн пробиралась вперед, крепко держа за руку своего мужа Ричарда. – Не без влияния твоего сегодняшнего интервью.
– Не знаю, не знаю.
– Во всяком случае оно не помешало. – Наклонив голову, Фрэн втянула носом воздух. – Чувствую запах еды.
– У нее такой нюх, что она может учуять вареную сосиску за три квартала. – Ричард сделал шаг вперед, чтобы обнять Фрэн за талию. У него было симпатичное, мальчишеское и улыбчивое лицо. Светло-русые волосы были консервативно подстрижены, но в маленькой дырочке в мочке левого уха не раз красовалась то одна, то другая сережка.
– Да, повышенная чувствительность к запахам, – заявила Фрэн. – И она говорит мне, что где-то здесь есть вареные сосиски в тесте. Увидимся позднее. – Она потянула Ричарда в сторону.
– Дина, а ты хочешь есть? – Кто-то толкнул ее сзади, и она влетела в объятия Маршалла, под защиту его надежных рук.
– Нет. Ты молодец.
Используя преимущества роста, он огляделся и повел ее в сторону, туда, где было поменьше людей.
– Ну и зачем ты пришел сюда?
– Здесь интересно.
Она засмеялась и поцеловала его.
– Ты замечательный. Я хочу пройтись посмотреть картины и поздравить Майру, – Дина повертела головой, – если смогу ее найти.
– Не торопись. А я пойду посмотрю, может, найду нам парочку кресел.
– Спасибо.
Дина пробиралась сквозь толпу. Ей нравились толчея, возгласы восхищения, обрывки подслушанных разговоров. Она прошла до середины зала, как вдруг одна картина привлекла ее внимание. Извилистые линии и яркие всплески на объемном фоне цвета темно-синей ночи – это полотно казалось взрывом чувств и энергии. Зачарованная, Дина подошла ближе. Табличка под гладкой эбонитовой рамкой гласила: «Пробуждение». Безупречно, подумала Дина. Совершенно безупречно.
Краски казались живыми и трепещущими, словно они пытались вырваться из полотна, освободиться от ночи. Дина не отрывала глаз от этой работы и чувствовала, как ее восторг превращался в желание, желание – в решимость. Если немного схитрить с бюджетом…
– Нравится?
Она вздрогнула и насторожилась. Но даже не удосужилась повернуться, чтобы взглянуть Финну в лицо.
– Да, очень. Ты часто бываешь в галереях?
– Время от времени. – Он стал рядом с ней, мысленно посмеиваясь над тем, как Дина смотрела на картину. Все ее чувства ясно отражались в глазах. – На самом деле я решил заглянуть сюда из-за твоего дневного интервью.
– Правда? – Только теперь она повернулась к нему. Финн был одет почти так же, как тогда, на посадочной полосе. Дорогая кожаная куртка расстегнута, на ногах – поношенные джинсы и стоптанные ботинки.
– Да, правда. И с меня причитается, Канзас.
– За что?
– За вот это. – Он кивнул в сторону картины. – Я только что купил ее.
– Ты… – Дина посмотрела на него, на картину, опять на него. Ее зубы сжались. – Понятно.
– Чем-то она зацепила меня. – Он опустил руку ей на плечо и повернулся лицом к полотну. Финн знал, что если он и дальше будет смотреть на Дину, то не выдержит и рассмеется. Слишком много всего он видел в ее глазах – разочарование, желание, раздражение. – И цена была сносной. Думаю, они очень скоро догадаются, что продают ее работы слишком дешево.
Это была ее картина, черт побери! Она уже представляла, как повесит ее дома над письменным столом. Дина никак не могла поверить, что Финн стащил картину прямо у нее из-под носа.
– Почему именно эту?
– Потому, что она идеально подходит для меня. – Слегка надавив Дине на плечо, он развернул девушку к себе лицом. – Я понял это в тот момент, когда ее увидел. А когда я вижу то, что хочу… – легко, будто перышком, он погладил пальцем ее шею, не отрывая взгляда от серых глаз, – то делаю все, что могу, лишь бы это стало моим.
Ее пульс прыгал, как зайчик, удивляя ее и раздражая. Теперь они стояли лицом к лицу, глаза и губы на одной линии. И слишком близко, буквально на один дюйм ближе, чем надо, так, что Дина могла видеть свое отражение в задумчивой синеве его глаз.
– Иногда мы хотим то, что не может нам принадлежать.
– Иногда. – Он улыбнулся, и она забыла о толкавшей их толпе, о желанной картине за спиной и о внутреннем голосе, повторявшем, что ей лучше уйти. – Хороший репортер должен знать, где надо действовать быстро, а где проявить терпение. А ты как считаешь?
– Да. – Она вообще едва могла думать. Все дело в его глазах, поняла Дина, в том, как он смотрит на нее, как будто вокруг никого нет, кроме них. И почему-то она знала, что он продолжал бы точно так же смотреть на нее, даже если бы сейчас земля ушла у них из-под ног.
– Ты хочешь, чтобы я проявил терпение. Дина? – Его палец двинулся выше, помедлил у мочки уха.
– Я… – У нее перехватило дыхание. И в это удивительное мгновение Дина почувствовала, что ее качнуло к нему.
– О, я вижу, что ты уже нашла подкрепление, – произнес Маршалл.
Она увидела, как лицо Финна исказилось от удивления.
– Да, Маршалл, – нетвердо ответила Дина. Стараясь, чтобы ее голос звучал как можно ровнее, она схватила Маршалла за руку, словно он был каменной скалой посреди бурного моря. – Я наткнулась на Финна. Кажется, вы незнакомы. Доктор Маршалл Пайк. Финн Райли.
– Конечно. Я знаю вас по вашей работе. – Маршалл протянул руку. – Добро пожаловать обратно в Чикаго.
– Спасибо. А вы психолог, верно?
– Да. Моя специальность – консультации по вопросам семьи.
– Интересная область. Кажется, сейчас статистика настаивает на исчезновении традиционной семьи. Но с другой стороны, если посмотреть на рекламу или развлечения, то приходишь к выводу, что общая тенденция развивается как раз в противоположном направлении.
Дина ждала от Финна какого-нибудь подвоха, но обнаружила, что это действительно был искренний интерес. Он вовлек Маршалла в дискуссию об американской культуре семьи. В нем проснулся репортер, поняла Дина, и теперь он мог говорить с кем угодно, сколько угодно и на какую угодно тему. Но сейчас она была ему даже благодарна.
Она так уютно чувствовала себя рядом с Маршаллом, ее рука была в его руке. Если бы она захотела, они стали бы настоящей парой, размышляла Дина. Она предпочитала романтический стиль Маршалла прямой атаке Финна – атаке на ее нервную систему. Если бы Дине пришлось сравнивать двух мужчин – хотя она всячески убеждала себя, что такие сравнения ей ни к чему, – то Маршалл получил бы самую высокую оценку за его галантность, внимательность и постоянство.
Она опять улыбнулась ему, хотя ее глаза вновь были прикованы к трагическому и страстному полотну.
Когда к ним вернулись Фрэн и Ричард, Дина познакомила их с Финном. Несколько минут светской болтовни, и пришло время прощаться. Дина сделала вид, что не чувствует взгляда Финна на своей спине, когда они вчетвером прокладывали путь к дверям.
– У меня сердце остановилось, – шепнула Фрэн Дине в ухо. – Он такой сексапильный, даже больше, чем по телеку!
– Ты так думаешь?
– Солнышко, будь я не замужем и не беременна, то не думала бы, а действовала. – Фрэн в последний раз кинула взгляд через плечо. – Гм-гм.
Хихикнув, Дина легонько вытолкнула ее в дверь.
– Держи себя в руках, Майерс.
– Я же говорила тебе, Ди: мечтать не вредно. Но если бы он смотрел на меня так, как на тебя, то я уже упала бы кучей гормонов к его ногам.
Дина подавила дрожь в желудке глотком живого весеннего воздуха.
– Ничего, я так легко не поддаюсь.
«Не поддаюсь легко, – думала позднее Дина, – в этом-то вся проблема». Когда Маршалл припарковал машину перед ее домом, она знала, что он захочет про водить ее наверх. А поднявшись наверх, он будет ждать, что она пригласит его войти. А потом…
