Текст книги "По образу и подобию (Видение смерти)"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Ты лучше присядь, Сахарок. – Леонардо подошел к ней и размял ее плечи. – Я положу тебе еды на тарелку.
– Мой пушистый медвежонок! – заворковала Мэвис. – Знаете, он меня просто избаловал. А уж теперь, с этим животом, ну это просто супер! Ты должна поглядеть!
Не успела Мэвис схватиться за подол своей блузы, как Ева вся съежилась и поморщилась.
– О, Мэвис, я не… ну ладно.
Живот предстал взорам во всей своей красе, подчеркнутой тремя соединенными друг с другом колечками на пупке.
– Теперь смотри сюда. – Продолжая придерживать блузу, Мэвис повернулась боком. – Видишь? Выпирает! Знаю, я и раньше говорила, что выпирает. Стоило мне узнать, что я залетела, как уже через пять секунд мне показалось, что выпирает. Но теперь-то уж точно выпирает! Ну совершенно!
Ева склонила голову набок и вытянула губы трубочкой. Действительно был заметен некоторый изгиб.
– Ты нарочно его выпячиваешь?
– Нет. Попробуй!
Ева хотела отдернуть руку и спрятать ее за спину, но не успела.
– Не бойся, ты ему не повредишь. – Мэвис прижала ладонь Евы к своему животу. – Ничего я не выпячиваю. Сплошной ребенок.
– Вот и хорошо, Мэвис. – Ева боялась, что ее ладонь взмокнет. – Это очень хорошо. Ты… нормально себя чувствуешь?
– Бесподобно! Все просто классно!
– Ты прекрасно выглядишь, – сказал ей Рорк. – Знаю, это звучит банально, но ты вся светишься.
– Мне кажется, от меня исходят волны. – Мэвис засмеялась и плюхнулась на диванчик-визави. – Меня все еще, бывает, пробирают слезы, но это слезы счастья. Вот пару дней назад говорили мы с Леонардо, что скоро в наш дом переедут Пибоди с Макнабом, мы будем соседями. – Она взяла тарелку, которую принес ей Леонардо, и придвинулась к нему поближе на миниатюрном диванчике на двоих. – Надо будет присмотреть для них какой-нибудь подарок. Они же захотят обмыть свою новую квартиру.
– Разве она грязная?
– О боже, Даллас, от тебя умереть можно! – Мэвис со смехом сунула в рот еще одно канапе. – Обмыть, понимаешь, это значит – что-нибудь отпраздновать. Когда люди, например, переезжают на новую квартиру, они устраивают вечеринку, и им полагается дарить подарки. Причем подарок должен подходить для них обоих.
– И почему это людям полагаются подарки на все случаи жизни? – проворчала Ева.
– Заговор розничной торговли, – Рорк похлопал ее по колену.
– Точно, – мрачно кивнула она. – Держу пари, так оно и есть.
– Ладно, все это не важно, – отмахнулась Мэвис. – На самом деле мы пришли, потому что хотели поговорить о ребенке.
– Мэвис, с тех пор, как ты забеременела, ты только и делаешь, что говоришь о ребенке. – Ева наклонилась и взяла канапе с ее тарелки. – То есть я, конечно, не против, это нормально…
– Нет, это особое дело, и оно касается тебя.
– Меня? – Ева облизнула пальцы и решила стянуть еще один бутербродик с тарелки Мэвис.
– Ага. Мы хотим, чтобы ты была моим дублером на тренировках.
– Ты решила заняться бейсболом? – Ева откусила от канапе с муссом из лососины и решила, что на вкус оно совсем недурно. – А ты не хочешь подождать, пока не родишь?
– Да нет, при чем тут бейсбол? Тренировки по беременности и родам. Ты будешь моим дублером. Будешь помогать Леонардо, пока я рожаю.
Ева поперхнулась бутербродом и побелела.
– Глотни воды, дорогая, – со смехом предложил Рорк. – Опусти голову между колен, если тебе нехорошо.
– Заткнись! – Ева повернулась к Мэвис: – Ты говоришь… в смысле, я должна там быть?В том самом месте в то самое время? В той же комнате, где… это?
– Ну, ты же не сможешь быть моим дублером, находясь, скажем, в Квинсе, Даллас! Мне нужен дублер, чтоб ходил со мной вместе на занятия, разучивал дыхание, позиции и… ну, словом, все. Конечно, мой медвежонок – первый кандидат, но мне нужен кто-то на скамейке запасных.
– А можно мне просто посидеть на скамейке? Снаружи.
– Ты нужна мне там! – Слезы навернулись на глаза Мэвис и заблестели ярче, чем ее сапожки. – Ты моя лучшая подруга на всем белом свете. Ты должна быть со мной…
– О боже, только не плачь. Ты нас всех затопишь. Ну ладно, ладно. Я это сделаю.
– Мы считаем, – пояснил Леонардо, протягивая Мэвис зеленый носовой платок, – что вы наши лучшие друзья, и мы хотим разделить это чудо только с вами и больше ни с кем. К тому же вы самые уравновешенные и надежные люди из всех, кого мы знаем. В критической ситуации вы не потеряете голову.
– Мыне потеряем голову? – переспросила Ева.
– Мы хотим, чтобы Рорк тоже там был, – сказала Мэвис, продолжая всхлипывать в платок.
– Чтобы я был там?!
Ева повернула голову и удостоилась редкостного зрелища, доставившего ей несказанное удовольствие: на его лице отразилась полнейшая паника.
– Ну что, тебе уже не так весело, умник?
– Нам разрешают приглашать членов семьи. Это даже поощряется, – объяснил Леонардо. – А наша семья – это вы.
– Гм… Мне кажется, это было бы не совсем прилично… чтобы я видел Мэвис… в такой… ситуации.
– Да иди ты! – позабыв о слезах, Мэвис захихикала и шутливо хлопнула Рорка по плечу. – Любой, у кого есть «видик», видел меня, по сути, голой. И приличия тут ни при чем. Мы одна семья. Мы знаем, что можем рассчитывать на вас. На вас обоих.
– Конечно. – Рорк залпом проглотил бокал вина. – Конечно, можете.
Когда они остались одни, в мягком свете сумерек, при свечах, зажженных Соммерсетом, Рорк крепко сжал в ладонях руки Евы.
– Они еще могут передумать, правда? До родов еще несколько месяцев, они могут запросто передумать. Может, они захотят, чтобы это… событие происходило строго между ними. Так сказать, в частном порядке.
Ева взглянула на него так, словно у него вдруг выросла вторая голова.
– В частном порядке? В частном? Опомнись, ты же имеешь дело с Мэвис!
Рорк закрыл глаза.
– Господи, смилуйся над нами!
– Дальше будет только хуже. – Ева отстранилась и вскочила на ноги. – Оглянуться не успеешь, как она потребует, чтобы это мыпринимали у нее роды. Они захотят, чтобы это происходило здесь, в нашей спальне, да еще с прямой трансляцией для ее поклонников. Пока мы будем вынимать из нее… это самое.
Теперь в его глазах читался подлинный ужас.
– Прекрати, Ева! Прекрати сию же минуту! – Рорка так разволновала нарисованная Евой картина, что он вытащил сигарету. – Давай постараемся просто успокоиться. Ты же наверняка уже делала это раньше. Ты же полицейский. Ты должна уметь принимать роды.
– Нет, нет и нет! Один-единственный раз, когда я еще ходила в патрулях, нам пришлось везти одну женщину в больницу. Господи, она орала, как будто ей всаживали стальные спицы прямо в промежность!
– Боже милостивый, Ева, не могла бы ты обойтись без сравнений?
Но она уже завелась.
– А там что-то такое перемещается. И наружу выливается. Воды отходят, понимаешь?
– Нет, не понимаю! И не желаю понимать!
– Загадила нам всю патрульную машину. Но ей хоть хватило порядочности дождаться, пока врачиха, или акушерка, или повитуха, или как там еще, не увезла ее внутрь, и уж только потом она вытолкнула из себя… это самое.
Рорк прижал пальцы к вискам.
– Все, хватит, этак мы с ума сойдем! Надо подумать о чем-нибудь другом. – Он затушил сигарету. – О чем-то совершенно ином.
Ева судорожно перевела дух.
– Ты прав. Мне, например, надо работать.
– Убийство! Куда более приятный предмет. Позволь мне тоже поучаствовать. Умоляю!
Ева невольно засмеялась.
– Будь моим гостем. Это самое меньшее, что я могу сделать. Пошли в мой кабинет.
Она взяла его за руку и по дороге рассказала о ходе следствия.
– Насколько широко ты намерена использовать эту Селину Санчес?
– Мне бы хотелось свести ее участие к минимуму. – Ева села и по привычке закинула ноги на стол. – Правда, Луиза Диматто за нее ручается, и она, в общем-то, внушает доверие. Я бы даже сказала, на нее можно положиться. Но все равно, я убеждена, что мне это на пользу не пойдет. А с другой стороны, она уже с этим связана и я не могу игнорировать то, что она мне дает.
– Я знал человека, который держал экстрасенса в штате и никаких решений не принимал без него. И, надо сказать, ему это пошло на пользу.
– А у тебя в штате есть экстрасенсы?
– Между прочим, на некоторых предприятиях есть. Прорицатели, ясновидящие, телепаты. Я не могу отмахнуться от их дара, от того, что они предлагают. Но в конечном счете предпочитаю принимать решения сам. Ты поступишь точно так же.
– До сих пор ее… гм… сведения ничего существенного не добавили к данным, которые я и без нее добыла при помощи своих тупых полицейских методов. Хотя, надо признаться, они этим данным не противоречат. – Ева нахмурилась. – Мы сумели обнаружить следы, ведущие от места убийства к месту оставления тела. Башмак пятнадцатого размера. Возможно, нам удастся хотя бы частично восстановить отпечаток, если Дикхед совершит чудо в лаборатории. Земля и трава были сухие, но там, где к его весу добавился ее вес, он оставил следы.
– Что ж, нога большая, но не все мужчины с большими ногами – непременно большие мужчины.
– Он такой большой, что оставил следы на сухой траве! И такой сильный, что перенес сто тридцать фунтов мертвого груза. Тут надо подумать, прокачать вероятности. А когда все взвесишь, получается мужчина весом в двести семьдесят или даже восемьдесят фунтов. По моим прикидкам, его рост – шесть футов и от четырех до восьми дюймов.
Рорк кивнул, пытаясь представить себе фигуру великана-людоеда.
– Логические рассуждения приводят меня к выводу, что такое сложение и такая сила без дисциплины и целеустремленности не даются.
– Вот именно! Конечно, сложение можно приобрести, прибегнув к услугам пластического хирурга. Но он не может накачать человека силой.
– Стало быть, ты сделала вылазку в стан мускулистых мужчин?
– Мне это напомнило, что я предпочитаю более стройных.
– Как мне повезло!
– Не могу обнаружить никакой связи между жертвой и пропавшими без вести женщинами, кроме склонности к рукоделию, – пожаловалась Ева. – Единственная зацепка: по крайней мере, часть материалов они покупали в одних и тех же магазинах.
– Могу сэкономить тебе время и покопаться в этом.
– Я так и думала.
– Ботинки пятнадцатого номера не купишь на любом углу, – продолжал Рорк. – Их надо либо заказывать, либо покупать в специальном магазине больших размеров. Идем дальше. Если твой парень действительно такой, как ты говоришь, он вообще ничего не может приобрести в магазине готового платья.
– Верно. Ему понадобится что-то вроде «Мы Большие Люди» или типа того.
– Отличное название, – задумчиво кивнул Рорк. – Возьму на вооружение. Вдруг я когда-нибудь открою розничный магазин такого рода?
– Я собираюсь провести поиск магазинов такого рода, – сказала Ева, подражая его интонациям, и Рорк засмеялся. – Сегодня вечером.
– Ну что ж, значит, у нас обоих есть чем заняться, чтобы не думать о том, чего лучше не вспоминать. Но, пока мы не разошлись по своим углам, ответь мне на один вопрос: зачем он это делает?
– Ради власти. – Ева пожала плечами. – Любое преступление против личности всегда связано с властью, с подавлением чужой воли и навязыванием своей. Это стремление лежит в основе изнасилования, да и убийства тоже. Даже если мотивом убийства является корысть, ревность, самосохранение, злоба или желание позабавиться, все равно все сводится к власти.
– По-моему, вообще все преступления сводятся к этому. «Я отниму у тебя кошелек, потому что могу отнять».
– А ты почему воровал?
Его губы дрогнули в еле заметной улыбке.
– Мною двигали разного рода эгоистические соображения, лейтенант. Ну, например, мне хотелось присвоить то, чего у меня раньше не было. И я получал удовольствие, когда мне это удавалось.
– Что удавалось? Наказать того, у кого это было раньше?
– Наказать? – Он наклонил голову, обдумывая ее слова. – Нет, в большинстве случаев это имело лишь косвенное отношение к делу.
– Вот тут-то и кроется вся разница! Воров я, конечно, тоже не оправдываю, но убийство, в отличие от воровства, очень часто связано именно со стремлением наказать. И я думаю, что тут как раз такой случай. Кто-то имел над ним власть, кто-то наказывал его. Это была женщина. И теперь он демонстрирует ей, кто тут главный. Вот почему он оставил ее голой. Скорее всего, она не была голой, когда он насиловал ее. Он порвал на ней одежду: на это указывают волокна, оставшиеся на теле. Но в тот момент он не потрудился ее раздеть. Об этом он позаботился позже, потому что это дополнительное унижение. – Ева задумалась. – Он не изуродовал гениталии, значит, ему была нужна не сексуальная власть. Эта смерть для него связана не с сексом, а с чем-то более личным. Он душит не руками, хотя я готова спорить, он мог бы переломить ей шею, как прутик. Но нет, он использует ленту. Для него это что-то значит. Красная репсовая лента – это тоже личный момент. Он аккуратно вырезает глаза, чтобы ее ослепить. Голая и слепая – вот оно, унижение! Но глаза он забирает с собой, хочет оставить у себя часть ее. Чтобы она следила за ним?.. Мне кажется, да. Он хочет, чтобы она смотрела на него. Потому что теперь он главный.
– Захватывающий процесс, – заметил Рорк.
–Что?
– Наблюдать, как ты работаешь. – Он обогнул стол, обхватил ее подбородок и поцеловал в щеку. – Я только соображу нам чего-нибудь поесть, прежде чем мы приступим.
– Было бы неплохо.
Пока он возился на кухне, примыкавшей к ее кабинету, Ева установила еще одну доску, повесив на нее фотографии Марджори Кейтс и Брин Мерриуэзер. Она изучала их, когда Рорк вернулся и поставил тарелку на ее стол.
– Они теперь тоже твои?
– Боюсь, что да.
– Привлекательные женщины. Не сногсшибательные, но приятные на вид. Тут все дело в волосах, не так ли? Основной момент сходства.
– Общее телосложение тоже совпадает. Белые женщины около тридцати, довольно приятны; среднее телосложение и длинные светло-каштановые волосы. У него весьма обширный выбор.
– Не такой уж обширный с учетом всех факторов, – возразил Рорк.
– Да, круг сужается. Они должны посещать ремесленные магазинчики, и еще они в какой-то момент должны оказаться на улице в одиночку в ночное время. Он нападает ночью. И все равно, даже с учетом всех ограничений, выбор у него богатый. – Ева отступила на шаг, разглядывая доску. – Пора мне заняться делом, пока он не выбрал следующую.
Подойдя к столу, она с радостью обнаружила, что Рорк потрафил ее вкусам: принес ей гамбургер с жареной картошкой. Правда, на тарелку в качестве гарнира были выложены кусочки капусты брокколи. Она, конечно, могла бы выбросить брокколи – откуда бы он узнал? Но потом ей стало бы стыдно. А поскольку к стыду у нее было более однозначное отношение, чем к брокколи, Ева первым долгом съела ненавистную капусту, а потом уж принялась за гамбургер, одновременно включив поиск розничных магазинов, специализирующихся на больших размерах.
Их оказалось больше, чем она ожидала. «Удивительно, как много в городе дорогих магазинов для великанов, – заметила Ева, наливая в кружку кофе из принесенного Рорком кофейника. – Хотя… чему удивляться? Где же еще должны отовариваться игроки в американский футбол, баскетболисты, высокие или толстые богачи?»
Затем шли магазины среднего класса и комиссионки, торговавшие со скидкой. Кроме того, имелись ателье индивидуального пошива, а самые крупные специализированные магазины и модные салоны предлагали подгонку по фигуре.
Не сказать, что это сильно сужало поле поиска.
Когда Ева перешла к поиску обуви, добавилось еще несколько дополнительных возможностей. «Он мог бы заказывать себе одежду и обувь главным образом или даже исключительно в Интернете, – подумала она, вгрызаясь в гамбургер. – Многие люди именно так и поступают. Но разве такому парню, упорно работающему над усовершенствованием собственного тела и гордому достигнутыми результатами, не захочется выбирать одежду в реальном магазине? Полюбоваться на себя в зеркало, выслушать восторженные комплименты какого-нибудь услужливого продавца?»
Проведя исследование по местоположению, Ева обнаружила магазин «Колосс» в двух кварталах от «Всех ремесел».
– А вот это уже любопытно, – пробормотала она и приказала компьютеру перечислить все указанные в деле спортклубы, расположенные в периметре шести кварталов от «Всех ремесел». Их оказалось всего два: «Жим Джима» и «Строители тела».
Ева вывела на настенной экран карту района, подсветила магазины и спортзалы и, держа в руке гамбургер, подошла поближе к экрану. Иногда видишь закономерность, потому что хочешь ее увидеть, но бывает и по-другому: иногда она действительно там есть.
Он ходил по этим улицам – в этом у нее сомнений не было. Заходил из спортклуба в магазин, п о томв другой магазин… Он жил или работал где-то поблизости, а может, и то и другое. Это его район! Люди его видели, кто-то его знал.
Вот и она узнает.
Ева прошла в кабинет Рорка, где он работал за столом, одновременно наслаждаясь спагетти с дарами моря. Его лазерный факс непрерывно гудел, компьютер сигнализировал о приеме почты.
– Тебе что-то поступает?
– Обещанные отчеты о проектах, – сказал он, не отрываясь от экрана. – Но они могут подождать. А вот для тебя у меня пока ничего нет.
– Приостанови все это на минутку, я хочу кое-что тебе показать.
Рорк захватил с собой кофе и прошел за нею следом в ее кабинет. Ева указала на настенной экран.
– Что ты видишь?
– Район Гринвич-Виллидж. И некую схему, которую ты выстроила.
– Ведь, правда, получилась схема? Я хочу начать с жилых домов в этом секторе. Пока ты еще ничего не сказал, отвечу сразу: нет, я представления не имею, сколько их там. Это выстрел наугад, причем на очень далекое расстояние, но…
– Но не исключено, что он там живет. Значит, действительно надо начать с жилых домов – добыть имена домовладельцев, списки жильцов, исключить семейные пары, одиноких женщин и настроиться на одиноких мужчин.
– Тебе бы работать полицейским!
Рорк перевел взгляд с экрана на ее лицо.
– Мало мне кошмарной перспективы с исполнением роли повитухи, ты хочешь свалить мне на голову еще и это?
– Извини, не хотела тебя обидеть. Как бы то ни было, это займет много времени. Может, он живет за полквартала от очерченного периметра. Черт, может, он живет на пятькварталов дальше, а работает все-таки внутри! А может, он только делает покупки и качает мышцы в этом районе, а живет в каком-нибудь гребаном Нью-Джерси!
– Но ты исходишь из процентной вероятности, а процентная вероятность подсказывает тебе, что это здесь.
– Мы быстрее добьемся результата, если ты поможешь мне провести проверку.
Рорк кивнул, не отрывая взгляда от экрана.
– У тебя или у меня?
Когда Ева дотащилась до постели во втором часу ночи, она уже знала, что взяла след. Оставалось лишь молить бога, что убийца выйдет на охоту не раньше, чем она отследит его.
– Двухмесячный интервал между Кейтс, Мерриуэзер и Мейплвуд. Если он будет придерживаться этого расписания, я возьму его раньше, чем он убьет еще кого-нибудь.
– По тормозам, лейтенант! – скомандовал Рорк. Он обнял Еву и уложил ее голову к себе на плечо, зная, что ей редко снятся кошмары, когда он рядом. – Пора шабашить и спать.
– Я подбираюсь к нему. Знаю, я уже близко, – пробормотала она и заснула.
Он ждал ее.
Она придет. Она всегда ходит этим путем. Наклонив голову, торопливыми, почти бесшумными шагами в кроссовках на гелевой подошве. Она надевала их после смены, когда снимала шлюховатые туфли на высоких каблуках, в которых обслуживала клиентов, пялившихся на нее поверх стаканов и кружек.
Что бы она ни носила, все равно останется шлюхой!
Она торопливо пройдет мимо, наклонив голову, и уличные фонари бросят отблеск на ее волосы. Они заблестят, почти как золотые. Почти.
Люди подумают: «Какая красивая женщина. Какая милая, тихая, красивая женщина, спешащая по своим делам». Они же не знают! Только он один знает, что там внутри, за этой красивой скорлупкой. Тьма и черная злоба.
Он чувствовал, как в нем поднимаются бешенство и предвкушение, страх и радость. Сейчас ты на меня поглядишь, сука! И мы посмотрим, как тебе это понравится. Посмотрим, посмотрим…
Думает, она такая красивая. Любит расхаживать голышом, ломаться перед зеркалом. Любит расхаживать перед мужчинами, позволяет им к себе прикасаться. Посмотрим, какая ты будешь красивая, когда я с тобой покончу!
Он сунул руку в карман, нащупал длинный отрезок ленты.
Красный – ее любимый цвет. Она всегда любила носить красное.
Он увидел ее такой, как раньше. Она орала, оглушительно орала, и она была голой, совершенно голой. Только красная ленточка на шее. Красная, как его кровь, когда она его избивала. Избивала, пока он не терял сознания. А придя в себя, оказывался в темноте. В черной комнате, запертой на замок.
И вот теперь пришел ее черед очнуться в темноте! В слепой тьме ада.
Вот она… вот она идет своей торопливой походкой, наклонив голову.
Громоподобные удары сердца отдавались у него в груди, пока она подходила ближе и сворачивала, как всегда, в решетчатые железные ворота уютного маленького парка.
На один миг, равный биению сердца, ее голова вскинулась – и страх, шок, растерянность отразились в ее глазах, когда он бросился на нее из тени. Она открыла рот, чтобы закричать, и он ударом кулака сломал ей челюсть. Глаза у нее закатились, только слепые белки таращились, пока он тащил ее в тень, подальше от фонарей.
Ему пришлось шлепнуть ее несколько раз по щекам, чтобы она очнулась. Она должна очнуться, прийти в себя, должна знать, что ее ждет.
Он говорил тихо – он же не дурак! – но он сказал все, что нужно, пока обрабатывал ее кулаками.
– Ну, как тебе это понравится, сука? Кто тут теперь главный, шлюха?
Он испытывал и стыд, и невыразимое наслаждение, вонзаясь в нее всем телом. Она не сопротивлялась, лежала, как тряпичная кукла. Какая жалость! Раньше она боролась, а иногда умоляла. Это было гораздо лучше. И все-таки, когда он накинул ленту ей на шею, когда дернул за концы и увидел, как выпучились у нее глаза, наслаждение стало таким острым, что он чуть было сам не умер.
Она забарабанила пятками по земле: мягкие гелевые подошвы выбивали тихую дробь, заглушаемую травой. Ее тело задергалось в конвульсиях, и он наконец-то обрел облегчение.
– Убирайся прямо в ад, – пробормотал он, срывая с нее одежду. – Тебе там самое место.
Он запихал ее одежду в сумку, которую принес с собой, и перебросил ремень наискось через свою массивную грудь. Потом он подхватил ее на руки, словно она ничего не весила. Он упивался своей силой и тем ощущением власти, которое она ему дарила.
Он отнес ее к заранее выбранной скамейке – такой красивой, стоящей в тени большого дерева, неподалеку от фонтана. Там он уложил ее и аккуратно свел ее руки ладонями вместе на груди.
– Ну вот… Ну вот, мамочка, разве ты не чудесно выглядишь? Разве ты не хочешь посмотреть? – Он улыбался, улыбался во весь рот. От этой безумной улыбки едва не растрескался толстый слой изолирующего спрея, которым он себя покрыл. – Что ж, давай я тебе помогу.
С этими словами он вынул из кармана скальпель и принялся за работу.
