Текст книги "По образу и подобию (Видение смерти)"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Можете меня проверить. Проверяйте сколько угодно! – воскликнула Селина. – Я могу сказать вам только то, что знаю. Я знаю, что он крупный мужчина – тот, кто это сделал. Он сам считает себя большим. Я знаю, что он сильный. Очень сильный. Я знаю, что он безумен. И еще я знаю, что эта женщина – Элиза Мейплвуд – она у него не первая. И он не собирается на ней останавливаться.

– Откуда вы знаете?

– Как бы вам объяснить, чтобы вы поняли.: – Теперь она наклонилась вперед. – Я это воспринялаот него. Он ее ненавидел. Ненависть – вот то, что им двигало. Ненависть и страх. Он ненавидел их всех и всех боялся. Я не знаю, почему увидела ее, почему увидела его. Может, мы с ней были как-то связаны в прошлой жизни или будем связаны в следующей?.. Но мне страшно! Никогда в жизни мне не было так страшно. Вдруг я каким-то образом связана и с ним? Я должна помочь вам его остановить. Если я этого не сделаю, мне кажется, я сама сойду с ума.

– А ваш гонорар?

Губы Селины искривились в напряженной улыбке.

– Мои услуги стоят очень дорого, лейтенант, и, поверьте, они того стоят. Но этоя сделаю бесплатно. Только с одним условием.

– А именно?

– Ни при каких обстоятельствах мое имя не должно упоминаться в прессе. Никто, кроме самого узкого круга лиц, имеющих отношение к следствию, не должен знать, что я в этом замешана. Во-первых, подобного рода шумиха меня раздражает. Во-вторых, она привлечет ко мне интерес клиентуры такого рода, которого я всеми силами стараюсь избегать. Но, самое главное, я его боюсь.

– Мы дадим вам знать, – уклончиво ответила Ева. – Спасибо, что пришли.

Селина, усмехнувшись, поднялась на ноги.

– Вы всегда так неприветливы?

– Ну, это уж вам лучше знать: вы же телепат.

– Я не угадываю мысли. – Селина отбросила волосы назад, в ее голосе снова послышались раздраженные нотки. – И я не вступаю в контакт с людьми без их разрешения.

– Смею вас заверить, моего вы никогда не получите. У меня работа, мисс Санчес. Я внесу то, что вы сказали, в базу данных. Мы с вами свяжемся.

– Кажется, Луиза все-таки ошиблась. Вы мне не нравитесь. – С этими словами Селина вышла из кабинета.

– Ну вот, теперь она ранила меня в самое сердце!

– Вы были с ней чересчур строги, – заметила Пибоди. – Вы ей не поверили?

– Я этого не говорила. Я вообще не хочу ничего говорить, пока мы ее не проверим. Прокачай ее по компьютеру.

– Шеф, будь у нее досье, она не смогла бы получить лицензию.

– Она не смогла бы получить лицензию, если бы у нее были судимости, – поправила Ева, направляясь к двери. – Прокачай ее. Копни поглубже. И найди мне Луизу Диматто. Я хочу послушать, что она скажет.

– Отличная мысль! – Встретив холодный взгляд Евы, Пибоди пожала плечами. – Если у нее все чисто, вы ее привлечете?

– Я привлекла бы двухголовую говорящую обезьяну, лишь бы она помогла мне прижать этого парня. А пока давай займемся нашей скучной полицейской работой.

3

Первой ее остановкой был морг. Если Ева и могла безоговорочно рассчитывать на кого-то, этим человеком был главный патологоанатом Морс. Он и дело сделает, и даст ей все нужные данные безо всякой бюрократической волокиты.

Ева нашла его в прозекторской. Морс был в прозрачном защитном комбинезоне поверх классического костюма-тройки стального цвета. Впрочем, приглядевшись, Ева заметила, что жилет расписан полуабстрактными изображениями голых женщин.

Недаром Морс прослыл модником.

Его длинные темные волосы были заплетены на затылке в косичку, аккуратно свисающую между лопаток; с лица еще не сошел отпускной загар. Обработанные защитным составом руки были испачканы кровью. За работой он насвистывал себе под нос какой-то задорный мотивчик.

Он бросил взгляд на вошедших Еву и Пибоди, и его красивые темные глаза приветливо блеснули за стеклами защитных очков.

– Из-за тебя я чуть было не потерял двадцатку.

– Как это?

– Я побился об заклад с Фостером, что ты появишься еще до одиннадцати. Ты чуть не опоздала.

– Меня задержала леди-телепат. Кстати, как ты относишься к таким вещам?

– Я верю, что мы все появляемся на свет с какими-то врожденными способностями; у всех они разные, и некоторые из этих даров не поддаются простому объяснению. В то же время я думаю, что девяносто процентов ясновидящих – откровенные лгуны.

– Я бы добавила еще пару проигнтов, но в остальном я с тобой согласна. – Ева присмотрелась к телу на столе. – Что ты здесь видишь?

– Очень невезучую молодую женщину, которая, в зависимости от твоих личных представлений, либо больше ничего не видит, либо видит все. Тяжелые травмы, – начал он диктовать. – Нанесены еще до смерти. Он прошелся по ней паровым катком, Даллас. Сексуальное насилие, но своих телесных жидкостей он не оставил. Заизолировал себя полностью перед изнасилованием. Причина смерти – удушение. Орудие убийства – лента. Обезображивание имело место после смерти. Чистые надрезы. Похоже, он практиковался.

– Насколько чистые? Хирургические?

– Ну, если он врач, первым учеником в классе он не был. Я бы сказал, он использовал лазерный скальпель, причем довольно уверенно, но небезупречно. Есть несколько небольших заусенцев. – Морс указал на вторую пару очков-микроскопов. – Хочешь взглянуть?

Не говоря ни слова, Ева надела очки и склонилась над телом вместе с Морсом.

– Видишь вот здесь? – Он кивнул в сторону экрана, куда выводилось увеличенное изображение ран, чтобы Пибоди тоже могла их изучить. – Точности нет. Легкий тремор в руке, я бы сказал. И я обнаружил жидкость. Он слегка задел левое глазное яблоко, но пусть Дикхед нам это подтвердит в лаборатории.

– Хорошо.

– А вообще-то, я не нашел ни единого его следа на ее теле. Трава, грязь, несколько волосков, но не человеческих. Пусть этим займется Дикхед. Может, собачья шерсть, но это всего лишь предположение, так как у нее была собака. Вся кровь принадлежит только ей.

– Тут уж ничего не поделаешь. Волокна?

– Есть немного. На теле, под ногтями. Она боролась за свою жизнь. Они уже отосланы в лабораторию, но это текстильные волокна, скорее всего, с ее собственной одежды. Впрочем, кое-что есть и с его рубашки, потому что на них видны следы герметика.

Ева выпрямилась и сняла очки.

– Ты видел что-нибудь подобное раньше?

– С моих недосягаемых высот, Даллас, видно все! Но в точности такого – нет, не видел. А ты?

– В таком сочетании – нет.

Но внутреннее чутье подсказывало Еве, что она видит все это не в последний раз.

– Она чиста, Даллас. Ни арестов, ни криминала. – Пибоди изучила данные на дисплее портативного компьютера, пока Ева вела машину в верхнюю часть города. – Вам прочесть?

– Только основные моменты.

– Родилась 3 февраля 1970, Мэдисон, Висконсин. Бр-р-р! Родители живут в Канкуне [4]4
  Фешенебельный курорт в Мексике.


[Закрыть]. Вот это другое дело. Братьев и сестер нет. Всю дорогу частные школы. Замужем не была. Зарегистрировано одно совместное проживание: отмотали три года, расстались четырнадцать месяцев назад. Детей нет. Зарегистрирована и лицензирована как экстрасенс. Работает на себя.

– Когда она получила лицензию?

– Пятнадцать лет назад. Тут все чисто. Против нее подано несколько гражданских исков, но все решения в пользу ответчицы. Кстати, типичный случай для практикующего экстрасенса. Люди злятся, когда что-то не срабатывает, как им хотелось бы, и подают в суд.

Ева пожала плечами.

– Люди подают в суд на тучи, если дождь испортит им пикник.

– Она много работает с группами, но есть и частные консультации. Зашибает кучу денег. В семь-восемь раз больше, чем скромный детектив убойного отдела. Проживает по нынешнему адресу в Сохо последние двенадцать лет. Имеет еще один дом в Устричной бухте. Очень мило. В общем, все чисто, как мне кажется.

– Угу. Луизу отследила?

– Она сегодня в приюте.

– Вот как… – Ева надеялась найти Луизу в клинике на Канал-стрит. Она так до сих пор и не решилась лично посетить основанное Рорком убежище для женщин. – Ладно, сперва осмотрим жилище жертвы. А если останется время, подъедем и поговорим с Луизой.

– Я давно мечтала увидеть, что представляет собой «Доча», – сказала Пибоди. – Чарльз говорит, что Луиза в полном восторге от приюта.

– Чарльз? – переспросила Ева. – Ты до сих пор общаешься с Чарльзом?

– Конечно. Время от времени.

Чарльз Монро, профессиональный мужчина по вызову, был спутником жизни Луизы. Поскольку когда-то у него был роман с Пибоди (правда, без сексуальных развлечений), ситуация представлялась Еве по меньшей мере экстравагантной.

Впрочем, отношения между мужчинами и женщинами вообще казались ей запутанными и странными. Включая ее собственный брак.

– С лентой не повезло?

– Ну… если учесть, что только на Манхэттене больше тридцати магазинов, где она продается, тогда – да, можно считать, повезло. Я установила производителей и поставщиков. Это обычный товар, Даллас. Продается в галантерейных лавках, в магазинчиках, торгующих товарами для рукоделия, большие универмаги держат ее в отделах подарочной упаковки. Трудно будет отследить источник.

– Было бы просто – все пошли бы служить в полицию.

Повторный допрос Диэнн Вандерли тоже оказался совсем не простым делом. Она выглядела измученной, угнетенной горем и заботами.

– Извините за вторжение.

– Все в порядке. Лютера еще нет, он задерживается. Рейс отложили. Мне было бы легче, будь он здесь. А так у меня все из рук валится. – Она знаком указала на стулья в гостиной. Вместо халата на ней были черные домашние брюки и просторная белая блуза, но волосы так и остались непричесанными, а ноги – босыми. – Я не спала и сейчас еле держусь. У вас есть новости? Вы нашли того, кто это сделал?

– Нет. Расследование продолжается, мы задействовали все ресурсы.

– Я и не надеялась. – Диэнн рассеянно огляделась по сторонам. – Наверное, я должна сварить кофе. Или чай? Или что-нибудь.

– Вам не надо хлопотать, – заговорила Пибоди таким участливым тоном, что Ева даже невольно позавидовала. Ей такой тон никогда не давался с подобной легкостью. – Если хотите что-нибудь выпить, я с удовольствием вам приготовлю.

– Нет-нет. Спасибо, но… нет. Ивонн… она опять заснула. И она, и Жанна. Вряд ли она поняла… действительно поняла, что ее мама никогда не вернется. Но она плакала. Никак не могла остановиться. Мы все плакали. Она уснула, когда уже не осталось сил плакать. Я уложила ее в постель, и Жанну тоже. Я уложила их вместе: не хочу, чтобы каждая из них проснулась в пустой комнате.

– Ей понадобится помощь консультанта, миссис Вандерли, – заметила Пибоди.

– Да, – кивнула в ответ Диэнн. – Я уже позвонила в адаптационный центр. А еще мне надо… О боже. Мы с Лютером хотим устроить похороны Элизы. Поминальную службу. Я не знаю, к кому надо обращаться и когда… Надо что-то делать. – По ее телу прошла дрожь. – Со мной все в порядке, пока я занята каким-то делом.

– Мы поможем вам связаться с кем надо, – пообещала Ева.

– Спасибо. Я позвонила нашим адвокатам, попросила оформить экстренную опеку над Ивонн. И начать процедуру оформления постоянной опеки как можно скорее. Я не дам забрать ее из единственного родного дома, какой она когда-либо знала. Я поговорила с родителями Элизы… вернее, с ее матерью и отчимом. Ее мать… – Опять голос Диэнн сорвался. Она яростно потрясла головой, стараясь не поддаваться слабости. – Сегодня днем они приедут. Мы вместе сядем и обсудим, как лучше поступить. Во всяком случае, попытаемся.

– Элиза была бы вам благодарна за то, что вы заботитесь о ее дочери. И за то, что вы помогаете нам в работе.

– Да. – Диэнн расправила плечи. – Надеюсь, что так.

– Что вам известно об Абеле Мейплвуде – отце Элизы?

– По-моему, он трудный человек. Правда, Элиза умудрялась поддерживать с ним хорошие отношения. Мне пока не удалось с ним связаться, сообщить ему. Он сейчас где-то на Западе. Омаха, Айдахо, Юта… Ничего не соображаю. – Она провела рукой по спутанным волосам. – Он там уже неделю, навещает брата. Наверное, денег просит, если уж говорить начистоту. Элиза вечно совала ему деньги. Сегодня ее мать попытается с ним связаться.

– Нам тоже хотелось бы знать, где он находится. Обычная проверка.

– Я прослежу, чтобы вам сообщили. Да, вы же хотели осмотреть ее жилье… Я уложила девочек в спальне Жанны, чтобы их никто не беспокоил. – Диэнн начала подниматься, но Пибоди вновь усадила ее в кресло.

– Останьтесь здесь, постарайтесь немного отдохнуть. Мы знаем, где ее комнаты.

Они оставили ее в гостиной и вошли в уютную маленькую комнату. Здесь были разбросаны игрушки, на полу стояла корзинка с красной подушкой. Ева поняла, что это место для собачки. Она пересекла комнату, которая, вероятно, служила и гостиной, и детской, и вошла в спальню Элизы.

– Пибоди, пометь себе, что надо поручить кому-то из электронного отдела проверить ее телефон и компьютер.

Первым делом она подошла к комоду и начала изучать содержимое ящиков. У нее уже сложилось общее впечатление об уравновешенной, довольной своим положением, трудолюбивой женщине, и обыск ее жилища это впечатление лишь укрепил. Несколько фотографий в рамках, в основном детских. Цветы, безделушки, которые женщины так любят расставлять повсюду. Гардероб довольно скромный. Два приличных костюма, две пары выходных туфель. Ничто не говорило о присутствии в ее жизни мужчины.

Телефонный аппарат, стоявший на тумбочке у кровати, Ева проверила сама. Последний звонок был от матери. Самый обычный житейский разговор, но чувствовалось, что эти женщины очень привязаны друг к другу. Ближе к концу к разговору присоединилась девочка – видимо, она вбежала в комнату, пока мать была у телефона, и тоже захотела поговорить с бабушкой.

– Даллас, я, кажется, что-то нашла. – Пибоди держала в руке еще одну корзинку. – Это было в шкафчике под телевизором в гостиной.

– Что это?

– Корзинка с рукоделием. Она занималась рукоделием, понимаете?

Пибоди извлекла из корзинки моток репсовой ленты. Лента была не красная, но по типу такая же, как та, которую использовал убийца. Ева протянула руку, чтобы взять ленту, но в этот момент в комнату вошла девочка – крошечная, хорошенькая, со светлыми кудряшками и пухлыми щечками. Она терла глаза кулачками.

– Это мамина корзинка. Нельзя трогать мамину рабочую корзинку, пока она не разрешит.

– Гм…

– Я ею займусь, – прошептала Пибоди и, передав корзинку Еве, присела на корточки перед девочкой. – Привет, ты Ивонн?

Малышка съежилась.

– Мне нельзя разговаривать с незнакомыми.

– Правильно, но с полицией можно, ведь правда? – Пибоди вытащила свой жетон и протянула его девочке. – Мама рассказывала тебе про полицейских?

– Они помогают людям и ловят плохих дядек.

– Точно. Я детектив Пибоди, а это лейтенант Даллас.

– Что такое тинант?

– Это такая работа, – ничуть не смущаясь, ответила Пибоди. – Это значит, что она полицейский, который ловит очень много плохих дядек.

– Ну, тогда ладно. Я не могу найти мою маму. Тетя Диэнн спит. Ты можешь найти мою маму?

Пибоди встретилась глазами с Евой поверх головы девочки.

– Может, пойдем поищем тетю Диэнн? – предложила Пибоди.

– Она спит. – Губки девочки задрожали. – Она говорит: плохой дядька обидел мою маму, и она не может прийти домой. Я хочу, чтобы мама пришла. Прямо сейчас!

– Ивонн…

Но девочка оттолкнула Пибоди и решительно направилась к Еве.

– Плохой дядька обидел мою маму?

«Господи! – мысленно простонала Ева. – Господи, помоги мне». Она мотнула головой, давая знак Пибоди сходить за Диэнн, а сама с глубоким вздохом присела на корточки, как ее напарница.

– Да. Мне очень жаль.

– Почему он ее обидел?

– Я не знаю.

Слезы собирались в уголках больших голубых глаз.

– Мама пошла к доктору?

Еве вспомнился Морс, оцинкованный стол, холодный яркий свет морга.

– Не совсем.

– Доктор бы ее полечил. Пусть она пойдет к доктору. Если она не может прийти домой, ты можешь отвести меня к ней?

– Нет, не могу. Она… она в таком месте, куда нам нельзя. Я могу только одно: найти того, кто ее обидел, и наказать его.

– Он будет сидеть в своей комнате и ему не разрешат выйти?

– Верно. Чтобы он больше не смог никого обидеть.

– И тогда она вернется домой?

Ева беспомощно подняла голову и чуть не заплакала от облегчения, увидев в дверях Диэнн.

– Ивонн, детка, иди ко мне.

– Я хочу к маме!

– Я знаю, детка. Я знаю. – Диэнн подхватила ее на руки и прижала к себе. Ивонн расплакалась у нее на плече. – Простите, я задремала.

– Я понимаю, как вам тяжело. Я понимаю, что сейчас не время. Но я должна спросить вас… Очевидно, Элиза любила шить. Как вы думаете, где она купила вот эту ленту?

– Да где угодно. Я сама не раз ходила с ней за покупками. Она и меня пыталась научить, но я была безнадежна. Было такое место на Третьей авеню… как же это? «Шитье-бытье». И большой магазин в центре города, недалеко от Юнион-Сквер. «Все ремесла», насколько мне помнится. И есть отдел в универмаге «Поднебесный»… Элиза заходила в любой магазин, попавшийся ей по дороге, и никогда не уходила без покупок.

– Ясно. Спасибо. Мне придется забрать ее компьютер и телефонный аппарат. Я договорюсь о транспортировке. Она пользовалась только этим оборудованием?

– Она могла позвонить с любого телефона из имеющихся в доме, но всю работу делала только на своем компьютере. Извините, мне надо уложить Ивонн.

– Да, конечно.

Ева внимательно осмотрела ленту.

– Это хорошая наводка, – заметила Пибоди.

– Ну, по крайней мере, хоть какой-то след. – Ева спрятала ленту в пакет для вещественных доказательств. – Давай его проверим.

Широкая входная дверь пентхауса открылась в тот самый момент, когда Ева вернулась в гостиную. Вошел высокий мужчина с копной золотистых волос над бледным усталым лицом. Диэнн вскочила с кушетки, на которой укачивала Ивонн, и бросилась к нему с ребенком на руках.

– Лютер! О боже, Лютер!

– Диэнн… – Он обнял их обеих и прижался щекой к щеке жены. – Это не может быть ошибкой?

Она покачала головой и разрыдалась. Ева поняла, что эти слезы она удерживала часами.

– Простите за беспокойство. Я лейтенант Даллас.

– Да-да, я вас узнал. Диэнн, милая, унеси Ивонн в спальню. – Он поцеловал их обеих и отпустил.

– Я сожалею о вашей утрате, мистер Вандерли.

– Прошу вас, зовите меня Лютером. Что я должен делать? Я могу чем-то помочь?

– Можете, если ответите на несколько вопросов.

– Да, конечно. – Он взглянул вслед жене. – Я никак не мог выбраться раньше. Дорога домой заняла целую вечность. Диэнн мне сказала… До сих пор опомниться не могу! Элиза пошла погулять с собакой, и ее… Диэнн сказала, что ее изнасиловали и убили. Изнасиловали и убили в парке, прямо напротив дома.

– Как вы думаете, Элиза пожаловалась бы вам, если бы кто-то приставал к ней, угрожал, если бы ее что-то беспокоило?

– Да, – ответил он без колебаний. – Если не мне, она наверняка сказала бы Диэнн. Они были очень близки. Мы… Мы одна семья.

Он сел и откинул голову на спинку кушетки.

– А вы тоже были очень близки с мисс Мейплвуд?

– Вы хотите знать, была ли у меня сексуальная связь с Элизой? Я так и думал, что вы об этом спросите; даже внушал себе, что это не должно меня задевать. И я стараюсь не чувствовать себя задетым, но у меня плохо получается. Я не изменяю своей жене, лейтенант. И уж я, безусловно, не стал бы пользоваться своим преимуществом над крайне уязвимой женщиной, живущей в моем дом. Женщиной, вызывающей у меня глубокую симпатию, женщиной, которая много и тяжело работала, чтобы обеспечить достойную жизнь своему ребенку.

– Я задаю вопросы вовсе не для того, чтобы вас обидеть. Почему вы назвали миссис Мейплвуд «крайне уязвимой»?

Он потер переносицу.

– Она была матерью-одиночкой, пострадавшей от жестокого обращения мужа. И она очень во многом зависела от меня. Я платил ей жалованье, я обеспечивал ей крышу над головой, если на то пошло. Разумеется, она могла найти другую работу. Работать она умела. Но вряд ли она нашла бы другое место, где ее дочь могла бы жить в таких же условиях, в окружении любящих людей, с подружкой ее возраста. А для Элизы не было ничего важнее благополучия Ивонн.

– Бывший муж угрожал ей? —Лютер безрадостно усмехнулся.

– В последнее время нет. Она была сильной женщиной. Она раз и навсегда указала, где его место: в прошлом.

– Вы не знаете, кто мог бы желать ей зла?

– Ни единой души. Богом клянусь, я до сих пор не могу примириться с мыслью, что кто-то надругался над ней. Я понимаю, вам надо делать свою работу, но и вы меня поймите. Я сейчас очень нужен своей жене. Я нужен детям. Если у вас есть еще вопросы, не могли бы мы перенести это на другое время?

– Да, конечно. Я хочу забрать вот это. – Ева показала ему моток ленты. – Я дам вам расписку.

– В этом нет нужды. – Он поднялся на ноги и потер руками лицо. – Я слыхал, вы хорошо знаете свое дело.

– Да, я хорошо его знаю.

– Я полагаюсь на вас. – Он протянул ей руку. – Мы все надеемся на вас.

По дороге в центр они заглядывали во все ремесленные магазинчики на Манхэттене. Ева и представить себе не могла, как много материалов и усилий требуется, чтобы сделать своими руками то, что можно запросто купить в готовом виде. Когда она выразила свое удивление вслух, Пибоди улыбнулась и пощупала ярко окрашенные блестящие нитки мулине.

– Это ни с чем не сравнимая гордость – сделать что-то своими руками. Подобрать цвета, ткань, рисунок… Увидеть готовую вещь в уме и воплотить ее в жизнь.

Ева недоверчиво покосилась на нее.

– Тебе виднее.

– В моей семье было много ремесленников и умельцев. Такова уж жизненная философия квакеров. Я и сама кое-что умею, только времени не хватает. Между прочим, у меня до сих пор сохранилась баба на чайник, которую бабушка помогла мне связать крючком, когда мне было десять лет.

– Я даже не представляю, что это такое.

– Что? Баба на чайник или вязание крючком?

– И то и другое. И не надо объяснять, меня это не интересует! – Ева окинула взглядом полки, забитые исходными материалами и готовыми изделиями. – Многие продавцы помнят Мейплвуд. Но я что-то не вижу среди покупателей мужчин.

– Работа с ниткой и иголкой считается чисто женским ремеслом или увлечением. И напрасно: это очень успокаивает. Мой двоюродный дедушка Джонас увлекается вязанием и уверяет, что это одна из причин, позволивших ему сохранить здоровье и бодрость к его ста с чем-то годам.

Ева не потрудилась ответить и направилась к выходу из магазина.

– Никто не вспомнил, чтобы какой-то мужчина приставал к Элизе или к любой другой покупательнице. Никто о ней не расспрашивал, никто подозрительный не шлялся поблизости. Но лента того же типа. Тут должна быть связь.

– Он мог купить ленту где угодно в любое время, – пожала плечами Пибоди. – Он мог заметить Элизу в одном из магазинов, зайти туда позже и купить все, что ему нужно. А ведь есть еще и ремесленные ярмарки! Он мог встретить ее на одной из них. Держу пари, она ходила на ярмарки. Может, даже с детьми.

– Хорошая наводка. Справься у Вандерли. – Ева остановилась на тротуаре, по привычке сунув большие пальцы в передние карманы брюк, рассеянно барабаня пальцами по бедрам и не обращая внимания на толпу, обтекавшую ее с двух сторон. – Но это может подождать. Надо дать им прийти в себя. Кстати, мы всего в двух кварталах от приюта. Давай зайдем и спросим Луизу о нашей колдунье.

– Экстрасенсы – вовсе не обязательно колдуньи, и не все колдуньи – экстрасенсы, – рассудительно заметила Пибоди. – Ой, смотрите, разносчик с тележкой!

– Погоди, погоди! – Ева прижала руку к виску и подняла глаза к небу. – У меня начинается видение. Ясно вижу, как ты запихиваешь в рот соевую сосиску!

– Я собиралась взять овощной шашлык и, может быть, маленькую порцию фруктового салата. Но раз уж вы внушили мне мысль об этой проклятой сосиске, придется мне ее съесть.

– Я так и знала. Купи мне жареной картошки и банку пепси.

– Я так и знала, – повторила за ней Пибоди, тяжело вздохнув.

Но она была так счастлива от одной лишь мысли о еде, что готова была безропотно заплатить за нее.