Текст книги "По образу и подобию (Видение смерти)"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Финн задумчиво потягивал кофе.

– Ты ее проверила?

– Да, и у нее вроде бы все чисто. Есть регистрация, есть лицензия. А главное, за нее ручается Луиза Диматто.

– Леди док отнюдь не дура.

– Нет, не дура. Значит, на моем месте ты привлек бы ее к работе?

Финн пожал плечами:

– Ответ ты уже знаешь.

Ева нахмурилась, глядя в кружку кофе.

– Ну да. Любая отвертка, я понимаю. Кажется, мне просто хотелось услышать это от человека, твердо стоящего ногами на земле. Спасибо.

– Без проблем. Дай знать, когда я тебе понадоблюсь для грязной работы. Чтобы испачкать и руки, и костюм.

– Будет сделано. А знаешь, если бы кто-то пролил кофе на этот прикид, тебе бы пришлось переодеться. И никто бы тебя ни в чем не смог упрекнуть.

Финн бросил на нее жалобный взгляд.

– Жена сразу догадается. Моя жена любого экстрасенса за пояс заткнет.

Ева вызвала Пибоди и вместе с ней отправилась докладывать майору. Если уж ей придется консультироваться с экстрасенсом, надо для начала поставить в известность своего начальника.

Майор Уитни молча, не перебивая, выслушал устный отчет Евы, сидя за своим огромным письменным столом. Это был крупный темнокожий мужчина с коротко подстриженными седеющими волосами. Он много лет сидел за этим столом, но канцелярская работа так и не вытравила из него копа. Все эти годы он оставался копом до мозга костей. Его суровое лицо было непроницаемым, он лишь вопросительно поднял брови, когда Ева упомянула Селину Санчес.

По окончании доклада Уитни кивнул и откинулся на спинку кресла.

– Консультант-экстрасенс? Не похоже на ваш обычный стиль, лейтенант.

– Да, сэр.

– Ну что ж. Принципиальных возражений у меня нет. В любом случае информировать широкую публику отныне будет наш представитель по связям с общественностью. Мы по-прежнему будем умалчивать о подробностях происшествия и не дадим описания орудия убийства. Если решите консультироваться с экстрасенсом, об этом факте вы тоже будете умалчивать.

– Она сама на этом настаивает, сэр.

– Ясно. Кстати, имя вашего экстрасенса кажется мне знакомым. Возможно, я с ней когда-то встречался, хотя, разумеется, это всего лишь светское знакомство. Спрошу у жены. Она лучше помнит такие вещи.

– Да, сэр. Мне приостановить общение с мисс Санчес, пока вы не переговорите с женой?

– Нет, не нужно. Все на ваше усмотрение. А вы что думаете по этому поводу, детектив?

Пибоди вытянулась по стойке «смирно».

– Я, сэр? Э-э-э… Я несколько больше доверяю телепатическим способностям, сэр. В моей семье есть экстрасенсы.

– А вы не одна из них?

Пибоди позволила себе улыбнуться.

– Нет, сэр. Я довольствуюсь основными пятью чувствами. Но я, как и лейтенант Даллас, верю, что с Селиной Санчес стоит хотя бы побеседовать еще раз.

– Ну, так поговорите с ней. Только помните: если репортеры прознают о глазах, СМИ раздуют из этого дела сенсацию, о нем будут чирикать все воробьи на всех крышах. Мы должны раскрыть его, пока не начался вселенский балаган.

6

Селина жила в том районе Сохо, где тон задавали частные картинные галереи, экзотические рестораны и крошечные магазинчики-ателье самой ультрамодной одежды. Это была страна молодых, но хорошо обеспеченных, хорошо одетых представителей богемы, которые устраивали по воскресеньям изысканные «утренники» с наемными официантами, голосовали за либеральную партию и посещали эзотерические представления, делая вид, что им все понятно, хотя в действительности смертельно скучали.

Уличные художники попадались здесь на каждом шагу, как, впрочем, и артистические кафе.

Двухуровневая мансарда Селины располагалась над трехэтажным ателье, где по потогонной системе производились дешевые копии дизайнерской одежды. Как и все его соседи, этот старинный дом был перестроен, модернизирован и заселен теми, кто мог себе позволить такую роскошь.

Оглядывая дом снаружи, Ева заметила, что окна в нем широки, как ворота ангара, а на уровне четвертого этажа пристроена узкая, но длинная наружная галерея, огороженная ажурной кованой решеткой.

– Вы уверены, что не хотите позвонить и договориться о встрече? – спросила Пибоди.

– Она должна почуять наше приближение.

Пибоди подошла к парадному вслед за Евой.

– Это сарказм, босс?

– Пибоди, ты слишком хорошо меня изучила. —Ева позвонила по домофону, и через несколько мгновений в динамике раздался голос Селины:

– Да?

– Лейтенант Даллас и детектив Пибоди.

В домофоне послышался звук, похожий на вздох.

– Входите, пожалуйста. Сейчас я открою дверь. Световой сигнал над дверью сменился с красного на зеленый, замки открылись с легким щелчком. Как только Ева и Пибоди оказались в вестибюле, слева от них разъехались в стороны двери лифта, и они вошли в кабину.

Когда лифт прибыл на четвертый этаж, оказалось, что выход из шахты преграждают изящные решетчатые воротца из кованого железа. По другую сторону этой ажурной решетки стояла Селина. В этот день ее волосы были собраны на затылке в какой-то сложный, перекрученный узел с замысловатыми восточными шпильками. На ней были обтягивающие эластичные брючки до середины икры и такой же облегающий верх, оставляющий талию открытой. Босые ноги, никакой косметики, никаких украшений.

Она открыла воротца и отступила на шаг.

– Я опасалась вашего прихода. Проходите, садитесь.

Они вошли в просторное помещение, всю меблировку которого составлял внушительных размеров диван S-образной формы, обитый вишневым бархатом, и кофейный столик. На столике стояла вытянутая в длину плоская чаша, заполненная, как показалось Еве, обломками горных пород, а рядом – высокая свеча в кованом шандале.

Медового цвета пол, покрытый настоящим старинным паркетом, был выскоблен и навощен до блеска. По этому медовому морю были разбросаны яркие коврики, а на бледно-зеленых стенах развешаны яркие абстрактные картины.

Один арочный проем вел в кухню, другой – в большую столовую, где можно было принимать гостей. Наверх вела винтовая лестница, выкрашенная в более темный, по сравнению со стенами, зеленый цвет. Поручень лестницы изображал скручивающуюся бесконечными кольцами змею.

– А что там? – спросила Ева, указывая на единственную в помещении дверь, тяжелую и явно запертую.

– Моя приемная. Там есть отдельный вход. Мне нравится работать дома, когда это возможно, но я также ценю уединение. В этой части дома я клиентов не принимаю. – Селина снова указала на диван. – Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Я отменила все консультации на сегодняшний день. Думаю, от меня сегодня все равно никакого проку не будет. Так как насчет чая? Я как раз собиралась заварить.

– Нет, спасибо, – ответила Ева.

– А я не против. Если уж вы все равно решили его приготовить.

Селина улыбнулась Пибоди.

– Присаживайтесь. Это много времени не займет.

Еве не сиделось. Она обошла помещение.

– У вас тут много места.

– О да. Мне необходимо свободное пространство. В вашем кабинете, к примеру, я сошла бы с ума. Вы поговорили с Луизой?

– Она вам перезвонила?

– Нет. Но вы производите впечатление дотошной женщины. Я полагаю, вы проверили мою лицензию, мое прошлое, наличие судимостей и поговорили с Луизой, прежде чем вновь обратиться ко мне.

– Луиза сказала, что вы были паршивой овцой в семье.

Селина вышла из кухни, держа в руках поднос с пузатым белым чайником и двумя тонкими белыми фарфоровыми чашками. Услышав слова Евы, она невесело улыбнулась:

– Да, это верно. Моя семья меня не одобряет. Их коробит не только мой дар сам по себе, но и то, что я зарабатываю деньги с помощью его.

– Но вы ведь, кажется, не нуждаетесь в деньгах.

Селина пересекла комнату и поставила поднос на стол.

– Вы тоже вряд ли нуждаетесь в тех деньгах, которые платит вам полицейский департамент, лейтенант. Но, я полагаю, вы все равно получаете свою зарплату. – Она разлила чай по чашкам и передала одну из них Пибоди. – У меня не выходит из головы Элиза. Я не хочу о ней думать, не хочу иметь ничего общего с этим делом, но мне приходится.

– Департамент полиции Нью-Йорка имеет право привлекать гражданских экспертов-консультантов. Если ведущий следователь об этом попросит.

– Ясно. – Селина выгнула темную бровь. – Ну и как? Я прошла проверку?

– Предварительную. Если вы готовы работать консультантом по данному делу, вам придется подписать контракт. В контракте будет содержаться пункт о неразглашении, запрещающий вам обсуждать с посторонними любые аспекты данного дела.

– У меня нет ни малейшего желания обсуждать какие бы то ни было аспекты этого дела. Но если я дам согласие, я тоже потребую, чтобы вы подписали документ, гарантирующий, что мое имя не попадет в прессу.

– Да, вы это уже говорили. Вам заплатят гонорар… по стандартному тарифу. – Ева протянула руку, Пибоди достала из сумки документы и передала ей. – Вам следует это прочитать. Вы имеете право проконсультироваться с адвокатом или с другим законным представителем ваших интересов, прежде чем подписывать.

Селина пожала плечами.

– Вы даете мне слово, я даю вам слово. Для этого мне не нужен адвокат. – Она перебросила ногу на ногу, откинулась на спинку дивана и внимательно прочла оба документа. – У меня нет ручки.

Пибоди вынула из сумки ручку и протянула ей. Селина подписала документы и передала их вместе с ручкой Еве.

– Ну вот и все, не так ли? – вздохнула Селина, когда Ева нацарапала свое имя под каждым из договоров. – Вот и все… Что я должна делать?

– Расскажите мне еще раз, что именно вы видели. – Ева поставила на столик магнитофон. – Это для протокола.

Селина повторила свой рассказ, время от времени закрывая глаза и припоминая детали. Руки у нее не дрожали, голос оставался твердым, но Ева видела, как она постепенно бледнеет, рассказывая об убийстве.

– И где вы были, пока наблюдали, как все это происходит?

– Наверху. В постели. У меня сигнализация была включена, как всегда, на всю ночь. У меня охранная система по периметру и камеры на всех дверях. Можете забрать диски и проверить.

– Я так и сделаю. В случае чего это защитит нас обеих. У вас были еще видения с позавчерашней ночи?

– Нет. Только… страшное предчувствие. Но, может быть, это просто нервы.

– Пибоди, вещественное доказательство! – Пибоди молча извлекла из сумки запечатанный пластиковый пакетик с красной лентой. – Вы узнаете это, мисс Санчес?

– Селина, – машинально поправила она; теперь у нее даже губы побелели. – Это похоже на то, чем он ее душил.

Ева распечатала пакет и вытащила ленту.

– Возьмите. Расскажите мне, что вы видите.

– Хорошо. – Селина поставила чашку, нервно потерла ладони о бедра, глубоко вздохнула и взяла ленту. Некоторое время она щупала ленту, пропускала ее между пальцами, не сводила с нее глаз. – Странно. Я ничего не вижу, все неясно. Возможно, мне нужно время на подготовку, нужно побыть одной. – На ее лице промелькнули растерянность и досада. – Я думала… я ожидала большего. Я была уверена, что почувствую что-нибудь. Ведь у меня уже был контакт! Я знаю, он использовал это как орудие убийства. Они оба прикасались к ленте, но я ничего не чувствую.

Ева взяла у нее ленту, вновь запечатала и отдала Пибоди.

– Как вам кажется, почему вы не видели его лица в ту ночь? Ведь ее лицо вы видели.

– Я не знаю. Видимо, у меня был контакт с жертвой, а не с убийцей. Может быть, это не я, а Элиза не смогла его разглядеть.

– Возможно. Не хотите еще раз попробовать с лентой?

– Не вижу смысла. Вот если бы вы оставили ее мне… – начала Селина.

Пибоди тем временем опять достала из сумки запечатанный пакет.

– Оставить ее вам я не могу. Это вещественное доказательство.

– Но оно ни о чем не говорит. Во всяком случае, мне.

И все же, когда Ева распечатала пакет, Селина взяла ленту. Как только ее пальцы коснулись ленты, зрачки у нее расширились, взгляд потух, она уронила ленту на пол, словно та вдруг вспыхнула пламенем, и схватилась рукой за горло. Она задыхалась.

Ева продолжала пристально наблюдать за ней, а Пибоди вскочила, схватила Селину за плечи и встряхнула.

– Очнитесь! – крикнула она.

– Не могу дышать…

– Нет, можете. Это не вы. Вдохните воздух! Так, теперь выдохните. Еще раз. Вдох—выдох, вдох—выдох. Вот так.

– Хорошо. Хорошо… – Селина откинула голову назад и закрыла глаза. Одинокая слезинка сползла по ее щеке. – Дайте мне минутку. – Она отдышалась и открыла глаза. – Вы бесчувственная дрянь, Даллас.

– Точно.

– Проверяли меня, да? Первая лента была не та?

– Я купила ее вчера. Обработала пальцы изоляцией, а потом запечатала.

– Вы действительно очень дотошная. И очень хитрая. – В глазах Селины промелькнуло нечто вроде невольного уважения. – Что ж, если бы меня убили, я бы, наверное, предпочла, чтобы моего убийцу искала такая вот бесчувственная дрянь, как вы. – Нахмурившись, она взглянула на ленту, которую Ева подобрала с пола. – Я не была подготовлена, вот почему меня это сразило. А сейчас я готова… ну, до некоторой степени.

Она протянула руку, и Ева опустила ленту ей на ладонь.

– Она страдала. Испытывала ужас и боль. Она не видела его лица. Не сумела разглядеть. Она в шоке, ей больно, ей страшно, но она сопротивляется. Боже, как он силен! Большой, грубый, сильный. Это не его лицо. Нет, мне кажется, это не его лицо. Сексуальный контакт… проходит быстро. Так быстро, что это почти облегчение. Он еще в ней, пыхтит, тужится, и вот она чувствует, как что-то затягивается вокруг ее шеи. Она не знает, что это, но понимает, что умрет. И она думает: Ивонн! В последнюю минуту она думает о своем ребенке.

– Теперь расскажите мне о нем.

Селина села прямее, задышала медленнее.

– Он ее ненавидит. Боится ее и в то же время почитает. Господи, столько злобы, ненависти, бешенства, возбуждения! Трудно разобрать что-то еще. Он как будто обрушивает удар за ударом на мое сознание. Трудно пробиться через безумие. Но я точно знаю: он уже делал это раньше.

– Зачем он отнимает у нее глаза?

– Я… Она должна остаться в темноте. Я больше ничего не знаю. Только это: он хочет, чтобы она была в темноте. Мне очень жаль. – Селина вернула ленту Еве. – Это слишком тяжело. Я могу работать только короткими сеансами.

Ева кивнула, заметив, что лоб Селины блестит от пота.

– Да, я вижу. Но мне нужно отвезти вас на место преступления.

Селина прижала ладонь к своему обнаженному животу.

– Только я бы хотела сначала переодеться.

– Мы подождем.

Когда Селина поднялась наверх, Пибоди тихонько присвистнула:

– Надо признать, хребет у нее есть.

– Да, она держалась.

– И знаете, она не кажется мне самозванкой.

– Да, похоже на то.

Еве не сиделось, она поднялась и снова начала расхаживать. Ей нравилось это помещение. Не просто свободное пространство, а то, как Селина его использовала. И еще ей понравилось, как Селина сама протянула руку за орудием убийства.

– Что вас так смущает: то, что она гражданское лицо, или то, что она экстрасенс?

Ева бросила на Пибоди быстрый взгляд.

– Всего понемногу. Мне не нравится привлекать гражданских лиц к расследованию – и не трудись напоминать мне, как часто нам помогает Рорк. Ничего хорошего в этом нет, а еще хуже, что я начинаю к этому привыкать. И все эти телепатические штучки… Какую реальную пользу они могут принести? – Она повернулась лицом к Пибоди. – Что, собственно, она нам сказала? Он большой и сильный, и он не в своем уме, черт бы его побрал. Тоже мне новость!

– Даллас, она же не может дать вам имя и адрес. Так не бывает.

– А почему нет? – Ева раздраженно сунула руки в карманы. – Если ты видишь то, чего другие не видят, почему бы не разглядеть нечто существенное? Преступник по имени Бешеная Скотина проживает по адресу: бульвар Кровопийц, дом тринадцать. Вот тогда от нее был бы толк.

– Клево! Представьте только, как быстро нам удалось бы закрыть дело. А потом департамент наймет целую команду экстрасенсов… гм… ОСД: отдел сверхчувствительных детективов. А потом… Нет, знаете что? Я передумала. Мне эта идея не нравится. Этак мы сами останемся без работы.

Ева бросила мрачный взгляд на винтовую лестницу.

– А мне не нравится мысль о том, что она может начать копаться в моих мозгах.

– Она не станет этого делать, Даллас. Экстрасенсы, занимающиеся законным промыслом, уважают частную сферу. Они не подключаются без спроса.

Ева вдруг вспомнила, как однажды в Нью-Йорк приезжали родители Пибоди. И в какой-то момент отец Пибоди прочел ее, Евины, потаенные мысли. Не нарочно, но все равно… Ей пришлось признать, что именно в этом лежит корень ее предубеждения.

– Она мне нравится, – добавила Пибоди.

– Да, она ничего. Ладно, сделаем эту маленькую вылазку на природу, посмотрим, что из этого выйдет. А потом мы с тобой вернемся к проверенным методам полицейского расследования.

Селина переоделась в черные брюки и голубую блузку с глубоким круглым вырезом. На шее у нее висело несколько хрустальных шариков на цепочке.

– Это для защиты и открытия третьего глаза, – пояснила она, зажав шарики в руке, когда они подошли к границе Центрального парка. – Не все верят в их благотворное воздействие, но при сложившихся обстоятельствах я готова попробовать все, что угодно. – Селина поправила огромные солнцезащитные очки, скрывавшие половину лица. – Хороший сегодня день. Солнечный и теплый. В такие дни людей так и тянет на воздух. Обожаю Нью-Йорк в это время года! Давайте начнем.

– Интересующие нас участки были обысканы, прочесаны и сняты на пленку, – сказала Ева. – Мы установили, что жертва шла с собакой в этом направлении. Границу парка она пересекла примерно вот здесь.

Они вошли в парк.

– Здесь так много людей побывало за эти дни, – заметила Селина. – Я даже не знаю, что мне удастся почувствовать. Честно говоря, обычно мой дар зависит от непосредственного контакта с кем-то или с чем-то.

Углубившись в чащу деревьев примерно на десять ярдов (Ярд примерно равен одному метру), Селина внезапно остановилась, а Ева заметила про себя, что после обыска никто сюда не заходил. Людям было некогда: все работали, учились, ходили по магазинам… Поблизости от этого места проходила фешенебельная улица, поэтому сюда не заглядывали даже наркоманы.

– Это было здесь, не правда ли? – Селина сняла очки, спрятала их в сумку и принялась внимательно разглядывать землю. – Здесь он ее схватил, утащил поглубже в чащу… – Она сделала еще несколько шагов; ее дыхание было подчеркнуто медленным и размеренным. – Он ударил ее по лицу, сбил с ног, оглушил. Вот здесь земля взрыхлена, значит, именно здесь он…

Селина присела на корточки, провела руками по траве, по комьям земли, и по телу ее прошла судорога.

– Боже! Здесь он ее изнасиловал. Я чувствую: для него важно овладеть, унизить, наказать. Показать, кто тут главный. Он повторяет чье-то имя… но не ее имя. Я не могу его разобрать, но это не ее имя! Это не Элизу он наказывает. – Селина обхватила себя руками и спрятала ладони под мышками, словно хотела их согреть. – Мне трудно пробиться сквозь нее. Контакт у меня установился в основном с ней, но она этого человека не знает. Она не понимает, почему все это происходит. Он просто… – Она вскинула голову и взглянула на Еву. – Я чувствую вас, и это мне тоже мешает.

У Евы похолодело под ложечкой.

– Я здесь ни при чем.

– Ваше присутствие очень сильно чувствуется, Даллас. Сильный ум, сильные эмоции. Сильные инстинкты. Вы накладываете отпечаток на все. – Усмехнувшись, Селина выпрямилась и отошла от места преступления. – Я вам удивляюсь. Как вы можете так неприязненно и недоверчиво относиться к экстрасенсам, когда у вас самой есть дар?

– Ничего у меня нет!

Селина нетерпеливо фыркнула.

– Ерунда. Думаете, все, что вы видите, и чувствуете, и знаете, это всего лишь чутье? Инстинкт? Интуиция? На самом деле, как бы вы это ни называли, это дар. – Она зябко потерла предплечья. – Отсюда он нес ее на руках. Все очень смутно, потому что ее уже нет. Какая-то часть ее все еще со мной, но связь очень слаба.

– Она весила примерно сто тридцать фунтов, – заметила Ева. – А теперь это мертвый груз.

– Я же сказала: он очень сильный. И он этим гордится. Да, он гордится своим телом, своей силой. Ведь теперь он гораздо сильнее, чем она.

– Но вы сказали, что он повторял другое имя. Может быть, Элиза для него просто кого-то символизировала?

– Возможно. Не исключено. – Селина на ходу отбросила выбившуюся прядь волос. В ее ушах раскачивались золотые кольца, соединенные по три. – Вы, вероятно, видите его яснее, чем я. Вы не так сильно его боитесь, как я. – Она остановилась и окинула взглядом замок. – Хотела бы я знать, почему он выбрал это место. Зачем ему понадобилась достопримечательность? Он мог бы оставить ее где угодно. Это было бы проще.

У Евы были свои соображения по этому поводу, но она оставила их при себе.

– Какого он роста?

– Больше шести футов. Значительно больше. Ближе к семи. Массивный, но не толстый. Мускулистый. Гора мускулов. Я это почувствовала, когда он ее насиловал. – Селина присела на траву. – Извините, меня всю трясет. Я не привыкла к такой работе. Она истощает все силы. Как вы с этим справляетесь?

– Это моя работа.

– Да, для вас обеих это просто работа. – Селина открыла сумку и вынула хорошенькую шкатулочку. – Болеутоляющее, – пояснила она, достав из шкатулки таблетку. – У меня жуткая мигрень. Извините, сегодня я больше ничего сделать не смогу. Выжатый лимон.

К удивлению Евы, Селина вдруг вытянулась на траве во весь рост.

– Знаете, что бы я сейчас делала при обычных обстоятельствах? – Она бросила взгляд на часы. – Как раз в это время я начинала бы сеанс с Франсиной. Я встречаюсь с ней еженедельно, потому что мне ее жаль. Она очаровательная, глупенькая женщина, на свою беду, слишком богатая и одержимая манией замужества в сильнейшей степени. Она беспрерывно выходит замуж. Сейчас она нацелена на мужа номер пять, хотя я пытаюсь ее разубедить. То же самое было с номером четвертым и третьим. – Селина неспешно вытянула из кармана солнечные очки и водрузила их на нос. – Во время сеанса она ударяется в слезы и твердит, что должна следовать зову своего сердца. – Ее губы искривились в улыбке. – И уж на этот раз все будет по-другому. В конце концов она опять выйдет замуж за проходимца, который будет ей изменять… уже изменяет, но она отказывается в это верить. Он сделает ее несчастной, а потом уйдет, забрав с собой остатки ее гордости, самоуважения и добрый кусок ее состояния. – Она покачала головой и села. – Бедная, доверчивая Франсина! Должна сказать, что вот это – чуть ли не самый трагический случай, с каким я позволяю себе иметь дело.

– Но когда появляется новый клиент, вы же не можете заранее знать, что не столкнетесь с трагическим случаем, – заметила Ева.

– Это моя работа – знать такие вещи, – улыбнулась Селина. – А если я что-то пропущу и увижу не сразу, я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы помочь, но потом отойду в сторону. Очень уж я не люблю страдания, особенно когда страдать приходится мне. Не понимаю, почему люди так стараются причинять боль или терпеть боль. Я воообще существо поверхностное, – призналась она, потягиваясь, как кошка, греющаяся на солнце. – Но до позавчерашней ночи я была вполне довольна собой и своей жизнью.

Пибоди протянула руку, чтобы помочь ей встать. Селина изучила ее руку и улыбнулась.

– Можно мне заглянуть? Только по поверхности, никакого глубокого зондирования! Я не собираюсь вызнавать ваши секреты. Просто вы обе вызываете у меня интерес.

Пибоди обтерла ладонь о брюки и снова протянула руку. Селина поднялась на ноги, но ее руки не выпустила.

– На вас можно положиться. Крепкие плечи и верное сердце! Преданность пронизывает все ваше существо, все сферы жизни. Вы горды своим полицейским жетоном, своей работой. Но будьте осторожны, – предупредила Селина со смехом, – вы открываетесь, как дверь. Я не собиралась заглядывать в вашу личную жизнь, но он просто неотразим!

Пибоди покраснела.

– Мы… гм… переезжаем на новую квартиру. Собираемся жить вместе.

– Поздравляю. – Селина с улыбкой повернулась к Еве. – Любовь – отличная штука, не правда ли?

– Нет!

– Предрекаю; недалек тот день, когда вы научитесь мне доверять. – Селина со смехом сунула руки в карманы и повернулась к Пибоди: – Спасибо, детектив. Вы помогли мне очиститься. Я доберусь до дому на такси, но сперва хочу прогуляться, развеять мигрень. – Она направилась в глубь парка, но внезапно остановилась и обернулась. Всю ее беспечную веселость как рукой сняло. – Это будет скоро. Следующая жертва. Сама не знаю, откуда мне это известно, но я в этом уверена. Это случится очень скоро.

Ева проводила ее взглядом. Она и без ясновидения знала, что Селина права.