Текст книги "Бархатная смерть"
Автор книги: Нора Робертс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
На третьем этаже Тико выудил из кармана набор ключей и отомкнул три замка.
– Можешь зайти, если хочешь познакомиться с моей бабушкой.
Пахло едой с чем-то томатным. Ева уловила этот запах, войдя в крошечную комнатку, скудно обставленную, но чистенькую, с кружевными занавесками.
– Это пришел мой мальчик? – послышался голос из-за узкой двери.
– Да, бабушка. Я не один.
– А кто с тобой?
Показавшаяся в дверях женщина держала в руке деревянную ложку с коротким черенком. Совершенно седые волосы белым коконом обрамляли разлинованное морщинами лицо. Но ее глаза горели тем же живым изумрудным блеском, что и глаза мальчика. На ней был коричневый свитер и брюки, висевшие мешком на ее тощем теле.
В этих зеленых глазах мгновенно вспыхнули подозрение и страх. Казалось, что еще секунда и старая женщина крикнет: «Коп!» и вскинет руки, как тот продавец за прилавком.
– Все в порядке, – сказала Ева.
– Это моя бабушка. Бабушка, это лейтенант Даллас. Она самая главная… Она из полиции.
– Он хороший мальчик. – Женщина протянула руку. Тико бросился к ней, она обняла его и крепко прижала к себе.
– С ним все в порядке, – заверила ее Ева.
– Мы их зацапали, бабушка! Мы их зацапали железно!
– Кого? Что случилось?
Тико дернул бабушку за руку.
– Помнишь, я тебе говорил, что видел подозрительных типов? А ты еще сказала, что они, наверно, воруют? Так оно и было! Я поехал в полицию, нашел ее и отвез на место, а она пошла и зацапала их всех. Железно! Я все сделал здоровски, да, ба?
– Здорово, – рассеянно поправила его бабушка.
– Тико помог разоблачить подпольную точку по сбыту краденого и изготовлению поддельных документов.
– Боже милостивый!
– Миссис…
– Прошу прощения, я так растерялась, совсем голову потеряла. Я – Абигайль Джонсон.
– Миссис Джонсон, у вас замечательный внук. Он сделал то, на что многие, будь они на его месте, оказались бы не способны. Многие люди перед ним в долгу. – Ева вытащила карточку, порылась в карманах и выудила карандаш. – Вот мои контактные телефоны. За это полагается награда.
– Я получу награду? За свои труды? – оживился мальчик.
– Доброе дело – само по себе награда, – строго напомнила Абигайль.
– Да, мэм, это верно. Тем не менее Департамент полиции Нью-Йорка выражает благодарность за проявление гражданской позиции. У нас есть для этого специальная программа. Вот, я записала телефон на обратной стороне карточки. Если вы по нему позвоните, они вам это устроят. – Ева отдала карточку бабушке и протянула руку Тико: – Отличная работа, малыш.
– Ты тоже руку приложила. Да и сама получила фингал.
– Ничего. Не первый, не последний.
– Тико, иди умойся к ужину. Попрощайся с лейтенантом Даллас.
– Увидимся. Приходи на мою территорию, я тебе со скидкой продам что-нибудь.
Он скрылся за дверью, и Абигайль облегченно вздохнула.
– Я занимаюсь с ним дома два часа каждое утро. Семь дней в неделю. Мы ходим в церковь каждое воскресенье. Я забочусь, чтобы он хорошо питался и был хорошо одет. Я…
– Все в порядке, миссис Джонсон. Если у вас будут проблемы, позвоните мне.
Ева вышла из квартиры, сбежала по ступенькам и вновь оказалась на морозе. «Может, доброе дело – само по себе награда, – подумала она, прижимая пальцы к пылающей болью щеке, – но мне не помешал бы пузырь со льдом».
9
Ева вошла в дом в полной боевой готовности к ежевечерней схватке с Соммерсетом. Уж он-то, конечно, отпустит какую-нибудь гадость насчет наливающегося у нее под глазом фингала.
Но Соммерсета на месте не оказалось.
Ева задержалась в пустом холле, словно ожидая, что он вот-вот материализуется, вползет в помещение, как туман. В полном недоумении она сунула голову в парадную гостиную. Свежие цветы, веселый огонь в камине, но ни следа Костлявой Задницы. Ева даже ощутила легкое беспокойство. Может, он заболел, подхватил заразу вроде Фини? Нет, ни за что на свете она не будет сиделкой при домашнем страшилище.
И все же… Вдруг он лежит где-то в беспамятстве, в горячке… Пусть Рорк поскорее вернется и займется этим. Надо будет справиться у домашнего компьютерного устройства, где Рорк. И тут Ева подпрыгнула, как жалкий испуганный кролик, потому что в комнату вплыл голос Соммерсета:
– Поскольку, как я полагаю, вам не совсем безразлична судьба вашей напарницы, напоминаю, что выступление детектива Пибоди в передаче «Сейчас» начнется примерно через четыре минуты.
– Чтоб тебя, – пробормотала Ева и уставилась на интерком так, словно хотела испепелить его взглядом. – Я знаю, который час.
По крайней мере, теперь она это знала. Злая как черт Ева начала подниматься по лестнице. Бестелесный голос последовал за ней:
– Вы найдете холодные компрессы в самом дальнем правом ящике шкафчика в вашей кухне.
Ева на ходу расправила плечи. Ну да, ну да, она хорошо расслышала самодовольную интонацию. У себя в кабинете она бросила на стол сумку с файлами и голосом включила на экране «Канал 75». А поскольку щека все еще дергалась и болела, она приложила к ней компресс. Прижимая к лицу благословенный холод, Ева загрузила компьютер. А пока можно расправиться с другими мелочами и написать отчет о задержании на Таймс-сквер.
Но не успела она начать, как послышалось музыкальное вступление к программе «Сейчас». Ева вполуха прослушала вступительное слово Надин и уделила всего лишь мимолетный взгляд экрану. Кошачьи глаза репортерши взирали на нее строго и озабоченно. Холеная и властная – так следовало воспринимать ее образ, подумала Ева. Что ж, с мелированными светлыми волосами, дорогими, но неброскими драгоценностями, с прекрасной фигурой, подчеркнутой элегантным костюмом цвета тусклой меди, этого добиться нетрудно. Откуда бы зрителям знать, как однажды, нагрузившись коктейлями, Надин танцевала в полуголом виде на столе в секс-клубе.
Она представила Пибоди как преданного делу, удостоенного наград офицера полиции, упомянула несколько громких дел, в расследовании которых Пибоди принимала участие. Когда камера передвинулась на лицо ее напарницы, Ева напряглась.
Слава богу, Трина не переусердствовала с лицом и волосами Пибоди, отметила Ева. Ее напарница выглядела на экране молодой, но никак не желторотой, и это было хорошо. Вероятно, сыграл свою роль костюм строгого покроя. Никто из знавших Пибоди не так хорошо, как Ева, не заметил бы панического ужаса в ее глазах.
– Смотри не облажайся, – пробормотала Ева.
Надин сделала подводку, несколько смягчая тон, и Ева увидела, как Пибоди начинает успокаиваться. «Не расслабляйся, – мысленно скомандовала ей Ева. – Она тебе не подружка, когда вы в прямом эфире. У тебя нет друзей, когда ты в прямом эфире».
– Вот черт, теперь уже я начинаю нервничать!
Ева вскочила и беспокойно прошлась взад-вперед, не сводя глаз с экрана.
Справляется, вроде бы справляется. «Рассматриваем все возможные версии и т. д. и т. п. На данном этапе не могу углубляться в детали и т. д. и т. п.». Пибоди подтвердила, что не было признаков взлома – молодец, девочка! – и, что было еще лучше, упомянула о наличии косвенных признаков вмешательства в работу системы охранной сигнализации.
Надин начала кружить, как боксер, выискивая слабые места в обороне противника, когда речь зашла о сексуальной подоплеке убийства. Работа Надин состояла в том, чтобы выискивать детали, а долг Пибоди – в том, чтобы в детали не вдаваться. Стоя перед экраном, Ева ощутила прилив гордости. Они обе отлично справлялись со своей работой.
Было сказано ровно столько, сколько нужно, о том, что убийству сопутствовали сексуальные моменты. Но весь тон и смысл высказываний Пибоди был в том, что Томас Аурелиус Эндерс стал жертвой убийства. У него отняли жизнь.
Подходят к концу, поняла Ева. Хвала Иисусу!
– Детектив, – начала Надин, – Томас Эндерс был богатым человеком, его присутствие заметно ощущалось в светских и деловых кругах. Его известность не может не сказываться на следствии. Как это влияет на вашу работу?
– Я… я бы сказала, что убийство всех уравнивает в правах. Когда отнята жизнь, когда один человек отнимает жизнь у другого, известность или общественное положение отступают на второй план. Богатство, социальное положение, бизнес – все это может играть роль при определении мотива. Но все это не меняет сути события, как и сути нашей работы. Мы работаем над делом об убийстве Томаса Эндерса точно так же, как работали бы над делом любого другого человека.
– И все же можно предположить, что Департамент полиции будет оказывать на вас определенное давление в связи с высоким статусом убитого, – настаивала на своем Надин.
– По правде говоря, это СМИ поднимают шум из-за подобных вещей. Я не ощущаю ни малейшего давления со стороны своего начальства. Меня с детства учили не оценивать человека по его материальным активам. А когда я училась на полицейского, на детектива, мне внушали, что наша задача – отстаивать права убитых, кем бы они ни были при жизни. А у жертв есть одно право – быть отмщенными.
Ева энергично кивнула и сунула руки в карманы. Надин на экране завершила беседу и перешла к следующему сюжету своей передачи.
– Ладно, Пибоди, можешь еще пожить, – пробурчала Ева, выключила экран, села за компьютер и принялась за работу.
Вот она. Стоя в дверях кабинета, Рорк позволил себе насладиться наблюдением. Она была такая сосредоточенная, такая целеустремленная! Ему это пришлось по сердцу с первой минуты, как он ее увидел в море других людей на поминальной службе. Он находил ее неотразимой, когда ее карие глаза вдруг лишались всякого выражения, становились холодными и бесстрастными. Глазами копа. Глазами его любимого копа.
Ева уже успела снять жакет и перебросить его через спинку стула, но так и не сняла кобуру. А это означало, что, войдя в дом, она поднялась прямо сюда. «Вооруженная и опасная», – подумал Рорк. Своим присутствием, одним лишь своим видом она неизменно возбуждала его. А ее не знающая ни усталости, ни сомнений преданность истине, делу, долгу не переставала его изумлять.
Рорк заметил, что она уже установила в кабинете доску, заполнив ее жуткими фотографиями, отчетами, заметками, именами. И где-то в рабочем порядке она в этот день получила фингал.
Он давно уже примирился с тем, что его любимая женщина в любой момент может предстать перед ним избитой и даже окровавленной. И поскольку она не выглядела измученной или больной, фингал под глазом можно было считать несущественным происшествием.
Ева почувствовала присутствие Рорка. Он уловил момент, когда она его почувствовала. Ее бессознательная жестикуляция изменилась. Потом она оторвала глаза от экрана компьютера и встретилась с ним взглядом. И холодный, сосредоточенный взгляд копа наполнился веселым, даже беспечным теплом.
«Ради одного этого стоит возвращаться домой», – сказал себе Рорк.
– Лейтенант. – Он подошел к ней, приподнял рукой подбородок и изучил синяк под глазом. – Ну и кого вы сегодня так разозлили?
– Спроси лучше, кто меня разозлил. У него синяков куда больше.
– Естественно. А о ком речь? Кто таков?
– Какой-то идиот по кличке Клиппер. Я накрыла их. Скупка краденого и всякое такое.
– Вот оно что… Но это вроде бы не твой профиль?
– Верно. Меня в это дело впутал один парнишка по имени Тико.
– Похоже на захватывающую историю. Может, запьем ее вином?
– Может быть.
– Но прежде чем ты расскажешь мне историю, скажи, ты посмотрела выступление Пибоди? – спросил Рорк.
– Да. А ты?
Он пересек комнату, отодвинул стенную панель и принялся изучать коллекцию вин.
– Ни за что бы не пропустил. По-моему, она блестяще справилась.
– Она не облажалась, – сдержанно прокомментировала Ева.
– В ваших устах, лейтенант, это высокая похвала. Это ты ее обучила. Это были ее последние слова. Это ты научила ее отстаивать права убитых, кем бы они ни были при жизни.
– Я научила ее работать по раскрытию преступлений. Копом она была и до меня.
– Как и ты, когда Фини тебя обучал. Так что все сводится к одному. – Рорк вернулся к столу и передал ей бокал вина. – Это нечто вроде наследственности, не так ли? – Держа свой бокал, Рорк присел на краешек ее стола. – Ну, давай, выкладывай твою историю.
Он слушал как зачарованный, хотя временами его разбирал смех.
– Сколько ему лет, этому Тико?
– Не знаю. Семь, может, восемь… Он коротышка.
– Весьма сообразительный коротышка, к тому же наделенный даром убеждения.
– Приставучий – это точно. Да ладно. – Ева пожала плечами. – Но нельзя не восхищаться его логикой. Верно на все сто процентов. Жулики воруют у потенциальных покупателей, и это вредит его бизнесу. А я коп.
– И более того, главная полицейская сука.
– Да уж, и в этом качестве я обязана навести порядок.
– Ты и навела порядок. – Рорк провел пальцем по ее щеке. – Ущерб, как я полагаю, минимальный.
– Парень был тощий, но руки длинные, как у гориллы. В общем, я поняла, что мальчишка не бездомный – слишком уж он чистенький и одет тепло. Думала, ему поставщик его товара жилье дает где-то рядом. Оказалось, он и вправду живет неподалеку от Таймс-сквер, но с бабушкой. Вернее, с прабабушкой. Она ему еду готовит. Я их прокачала по дороге домой.
– Ну конечно, ты их прокачала.
– Неприятностей у них не было, чего нельзя сказать о матери Тико. Аресты за наркоту, приставание к мужчинам на улице, попытка заниматься проституцией без лицензии, кражи в магазинах, другие мелкие кражи, крупная кража. Последняя пара арестов произведена во Флориде. Прабабушка – его опекун с годовалого возраста.
– Отец?
– Неизвестен. Она испугалась, что я стукну в Детскую службу, они приедут и заберут мальчика.
– Другой коп на твоем месте так бы и поступил.
– Другой коп был бы не прав. У мальчишки есть крыша над головой, теплая одежда, еда и женщина, которая его любит. Это…
– …куда больше, чем было у нас, – закончил за нее Рорк.
– Вот именно. Я тоже об этом подумала. Этот мальчишка не знает страха. Я в его возрасте не знала ничего, кроме страха. И злобы в нем нет, а в тебе ее было полно, пока ты бегал по дублинским трущобам. Думаю, без изрядной доли злости ты бы просто не выжил. А у него есть шанс прожить хорошую жизнь, потому что есть кто-то, кому он небезразличен.
– Судя по тому, что ты рассказала, похоже, он из тех, кто своего шанса не упустит.
– Я в этом уверена. И я подумала об Эндерсе, – призналась Ева. – Он ничего не боялся и, насколько я могу судить по тому, что мне о нем рассказывали, злости в нем тоже не было. Но его лишили шанса на жизнь. Кому-то он был настолько небезразличен, что его прикончили.
– «Настолько небезразличен»… Любопытный выбор слов, – заметил Рорк.
– Да уж. – Ева оглянулась на свою доску, посмотрела на фото с удостоверения Авы Эндерс. – Я думаю, все сходится. Слушай, я сегодня не успела заскочить в лабораторию и выбить из Дики Беренски анализ по образцу голоса. У меня тут есть пара образцов. У тебя же это не займет много времени?
– Думаю, не займет. – Рорк задумчиво отпил вина. – Я мог бы это для тебя сделать, если ты приготовишь ужин.
Что ж, это справедливый обмен. К тому же это давало ей возможность выбрать одно из своих любимых блюд, например, спагетти с мясными тефтельками. Рорк же не сказал, что именно хочет на ужин! Но первым делом Ева продолжила поиск по Аве Эндерс, оставила еще одно сообщение на автоответчике Дирка Бронсона, первого мужа Авы. Только после этого она отправилась в кухню программировать ужин.
Не успела Ева поставить тарелки на стол, как Рорк вернулся из своего кабинета. И зачем она вообще морочила голову лаборатории?
– Хорошие новости: это много времени не заняло. И плохие новости – во всяком случае, с твоей точки зрения: стопроцентное совпадение.
– Вот черт! А разговор с отелем на Санта-Люсии не мог быть передан удаленным доступом?
– Да нет, не похоже. Я прогнал голоса через фильтры нескольких типов. Как твой гражданский консультант должен тебе заявить, что Ава Эндерс провела этот разговор из своей комнаты в отеле на курорте острова Санта-Люсия.
– Она могла бы слетать в Нью-Йорк и вернуться на Санта-Люсию.
– Нет, по времени она бы не уложилась.
– А что, если у нее было гораздо больше времени? Эндерс был еще жив – без сознания, в агонии, но жив, – когда вновь загрузилась система безопасности. Может, ей потребовалось совсем не так много времени на инсценировку, как я подсчитала, а если она вновь активировала систему пультом на расстоянии, могла бы раньше вылететь на Санта-Люсию. Конечно, временные рамки тесноваты, но не слишком.
– Надо учесть время на земле от места преступления до ангара с самолетом и от самолета до отеля на Санта-Люсии. Нет, Ева, это большая натяжка.
– Сама знаю, – буркнула Ева и свирепо проткнула вилкой тефтельку. – Я точно знаю: она в этом замешана. Слушай, убитый любил электронику. Мог он иметь такую штуку, которая удаленным доступом включала и выключала бы систему безопасности на большом расстоянии?
– Это не невозможно. А что говорят электронные сыщики?
– Говорят, что можно клонировать пульт – только это должен быть чертовски хороший клон! – но действовать он будет на коротком расстоянии. Но чтоб на дальней дистанции – такого они не искали. А Фини свалился с простудой.
– Я не знал, очень жаль.
– Мне пришлось чуть ли не на руках тащить его в машину. Я отправила его в больницу и позвонила жене.
Рорк даже не пытался скрыть улыбку.
– Ты у нас трудолюбивая маленькая пчелка. Ни дня без доброго дела.
– Ну укуси меня.
– Ты же знаешь, я целыми днями только об этом и думаю. Могу проверить систему. Что касается финансов, я не нашел ничего подозрительного. Никакого подозрительного снятия со счетов или перевода средств, никаких скрытых счетов. Пока нет.
«Чисто, аккуратно», – подумала Ева. Но ее разум упорно добавлял к этому слово «расчетливо».
– Если она сама этого не делала, если это было сделано по заказу, она могла использовать не деньги. Есть другие возможности. Секс, продвижение по службе, шантаж. Дружба. Разве не говорят, что настоящий друг – это тот, кто поможет тебе спрятать труп? У нее есть пара верных подруг, готовых поддержать ее во всем.
– Что с ней не так, Ева? Почему ты ее подозреваешь?
– Разные вещи. – Ева с яростью насадила на вилку еще одну ни в чем не повинную тефтельку. – Например, ее одежда.
– Тебе не нравится ее стиль?
– Понятия не имею, есть ли у нее стиль или нет. – Ева угрожающе взмахнула вилкой. – Это твоя епархия. Ты же у нас законодатель моды.
– Мы стараемся. Делаем, что можем.
– Допустим, ты крепко спишь, и тебя будит звонок. Случилось нечто ужасное. Я убита. Что ты будешь делать?
Ему понадобилось мгновение, чтобы подавить в душе ужас, заглушить вечно точившее его опасение получить именно такой звонок.
– До или после того, как я упаду замертво от горя?
– До, во время и после. Ты стал бы изучать свой гардероб, подбирать костюм по цвету, подходящую обувь? Ты стал бы заботиться о прическе, чтоб лежала волосок к волоску?
– При моем опыте по этой части и врожденном вкусе у меня бы это не заняло ни капли времени.
– Продолжай в том же духе, и я вывалю томатный соус прямо на твои пижонские брючки.
– Вот из-за таких слов, как эти, а также по многим другим причинам, считай, мне крупно повезет, если я при описанных тобой обстоятельствах вообще не забуду одеться. Но не все любят одинаково. Не все достигают в любви одного и того же уровня. Не все одинаково реагируют на страшные новости.
– Она вызвала такси из гостиничного номера через шесть минут после окончания разговора с Гретой. Но прошло почти пятьдесят минут между вызовом такси и выпиской из гостиницы. Она заказала по автоповару у себя в номере кофе, сок, свежие ягоды и рогалик. Я заставила администратора проверить ее счет. Она заказала себе континентальный завтрак до того, как вызвала такси и договорилась о перелете.
– Это говорит о ее самообладании и хладнокровии.
– Вот именно. Это, конечно, не улика, но уже кое-что. Адвокат скажет, что это ерунда, она была в шоке. Но все это чушь. Она не забыла подушиться, перед тем как вернулась домой. На ней были серьги и браслет в пандан к часам. А часы у нее были электронные, самые современные. Она не позвонила Форресту, когда получила известие о смерти мужа. Она впервые позвонила ему много часов спустя. Все это мелочи, – повторила Ева. – Я думаю, она все это спланировала, изучила все детали, стерла все следы. Но она не может изменить себя, свою суть. Не может замаскировать свой эгоизм, свое тщеславие и этот расчет, который я читаю в ее глазах всякий раз, когда смотрю на нее.
– Она не все спланировала, – возразил Рорк. – Она не предусмотрела тебя.
– Я завтра пойду на поминальную службу. Еще раз поговорю с ней, с ее подругами, с Форрестом. Отслежу ее первого мужа. Проведу повторную беседу с экономкой, с Чарльзом, потом опять с ней. Я из нее душу выну, и даже закадычная дружба с женой шефа полиции ей не поможет.
Рорк рассеянно накручивал спагетти на вилку.
– Она дружит с женой Тиббла? Это чревато.
– Да. – Ева шумно вздохнула. – Меня не удивит, если окажется, что Ава специально искала этой дружбы, что это была часть ее плана. Подружиться с женой начальника полиции. Ставим «птичку».
Ева бросила вопросительный взгляд на Рорка. Он кивнул.
– Да, я согласен. С ее стороны это было бы очень предусмотрительно. А как ей удалось завязать столь ценный контакт?
– Благотворительные комитеты. Ничего необычного. Убитый отписал значительные суммы благотворительным фондам, учредил множество стипендий. Может, она перекачала часть денег на свои нужды, а муж узнал. Вдовство пойдет ей больше, чем развод, особенно если она замешана в перекачивании фондов, предназначенных для обездоленных детишек.
– Бен должен был знать. Честно говоря, я был бы очень удивлен, доведись мне узнать, что растрата имела место, а Бен не в курсе. Возможно, растрату быстро покрыли, а записи подделали, чтобы он не заметил. Но после смерти дяди Бен становится основным держателем акций и председателем совета директоров. Я бы предположил, что он провел или проведет внутренний аудит, чтобы убедиться, что у них все в порядке. На всех уровнях.
– Она ему глаза запорошила, как мне кажется. Она для того и измазала покойного мужа сексуальной грязью, чтобы другим глаза отвести. Люди автоматически отворачиваются. Я вот что думаю: если это она растрачивала фонды, может, она придумала способ так исказить факты, чтобы все подумали, будто это Форрест растратил.
– Я могу взглянуть.
– Ну и кто у нас трудолюбивая маленькая пчелка? Ни дня без доброго дела? – ехидно осведомилась Ева.
– Как мило. Может, нам прокатиться после ужина? Вернуться на место преступления?
Она накрутила на вилку спагетти и сунула в рот.
– Знаешь, что мне в тебе нравится? Да практически все.
– Итак, – сказала Ева, когда они вошли в спальню Эндерса, – он лежит здесь, и тут срабатывает его будильник. «Доброе утро, мистер Эндерс». Система говорит ему, который час, разжигает камин, заваривает кофе, включает душ, напоминает, что он заказал на завтрак и с кем у него первая встреча в этот день.
– Когда есть такая система, кому нужна жена?
Ева ответила ему испепеляющим взглядом.
– В общем, это было довольно жутко. А почему у тебя нет такой системы, умник?
– Она у нас есть, просто я ею не пользуюсь. Меня это пугает. К тому же мне, как правило, не нужен будильник, и с какой стати мне заказывать завтрак накануне или заранее включать душ, если я к нему еще не готов?
– У тебя есть привычки, есть распорядок, но ты не раб своих привычек и распорядка, а Эндерс был рабом. Это стало частью плана убийства. Понимаешь, он был предсказуем. Можно было твердо рассчитывать, что он будет в постели в три часа ночи, что он запрограммирует завтрак накануне, наденет свою пижаму. Дверь закрыта, шторы задернуты. Бай-бай. Он должен был спать, повернувшись лицом к двери. Судя по следу укола от шприца, судя по углу вхождения шприца, он должен был спать на боку, лицом к двери. Держу пари, он всегда так спал. И она не могла этого не знать. Опять ставим «птичку» в нашем списке. – Ева покачала головой. – Иди проверь систему. Нам скоро придется отсюда уйти. А я хочу еще раз осмотреться, пока я здесь.
Она прошла по комнате, на этот раз сознательно сосредоточилась на вещах Авы. Одежда, обувь, белье. Дорогие, модные вещи, но не экстравагантные. Вполне достойные приличной, респектабельной, консервативного склада женщины ее социального и финансового статуса. Ничего слишком броского, все дорогое и высшего качества.
Ева обошла спальню с ее обилием позолоты и блеска. Нельзя сказать, что вульгарно, но, безусловно, роскошно. Хоромы Авы. Как же они отражают личность женщины!
В гардеробной на туалетном столике – декоративная косметика в таком количестве, что хватило бы, чтобы укомплектовать целый салон. Кремы, лосьоны, средства для омоложения, восстановления, увлажнения кожи обитали за сверкающими дверцами шкафчика в ванной. Соли и масла для ванны заполняли стеклянные баночки, расставленные на полках, как произведения искусства.
Любила себя побаловать, любила понежиться в глубокой ванне-джакузи или постоять под душем в кабинке в отдельном блоке.
Вот это твое, а вот это – мое.
И тем не менее они спали в одной постели. Правда, в постели таких размеров… Если секса и супружеской близости нет в меню, они с тем же успехом могли бы спать в разных странах. По дороге назад Ева потрогала одну из золотистых перекладин в изножье кровати.
– Это была ее комната, – сказала она вслух. – Ее. Он просто спал здесь по чистой случайности. А ей приходилось это терпеть. Терпеть его присутствие, его утренний ритуал. Она позволяла ему быть здесь, пока он был ей нужен.
Выйдя из спальни, Ева запечатала дверь и отправилась на поиски Рорка.
Перехватив волосы кожаным шнурком, он сидел за консолью в техническом помещении. Тут было полно встроенного оборудования, но Рорк принес и кое-что с собой. На прилавке лежало одно из его хитрых портативных устройств.
– Превосходная система. Одна из моих, – сказал он, оглянувшись через плечо. – Поэтому мне она хорошо знакома. Для этого дома многое было сделано на заказ. Все имеющиеся в наличии опции здесь есть. Не могу поклясться, что систему совершенно невозможно взломать или оперировать ею при помощи пульта на дальнем расстоянии, но если бы клиент захотел приобрести нечто подобное, ему бы объяснили, что это поставит под угрозу всю систему. А если бы он начал настаивать, что ему нужна эта функция, ее пришлось бы делать на заказ. У нас остался бы бумажный след. Я это проверю, но сильно сомневаюсь, что он нечто подобное заказывал.
– А на коротком расстоянии?
– Любую систему охранной сигнализации можно взломать. Большинство из них я сам взламывал. В моей загубленной юности, – скромно добавил Рорк.
– Ты губил ее еще пару лет назад, приятель.
– Всего лишь… в развлекательных целях. В любом случае сигнальные устройства и камеры этой системы были отключены с короткого расстояния. Код был введен до того, как включилась дублирующая система. Быстрая работа. Либо это был кто-то вооруженный великолепным клоном, либо кто-то знавший код. Тому, кто это сделал, просто нужно было встать вне зоны действия камер, выключить их вместе с сигнализацией, потом подойти к двери и ввести код на щитке. При нужном оборудовании ребенок мог бы с этим справиться.
– Но Ава Эндерс этого не делала. Что, конечно, печально, – призналась Ева. – Теперь придется мне узнать, кто делал за нее грязную работу. Все, сворачиваемся, уходим. Я хочу нанести визит по дороге домой.
– Похоже, у нас неделя такая выдалась.
Они застали Сашу Брайд-Уэст дома, но она как раз собиралась уходить. Она сама открыла дверь, кутаясь в роскошную шубу из белой норки. Но внезапная помеха ее планам ничуть не смутила Сашу. Стоило ей бросить взгляд на Рорка, как она томно протянула:
– О, смотрите, кто пришел!
– Простите, что приходится вас беспокоить, – извинилась Ева. – Можете уделить мне минуту?
– Вам могу уделить минуту. – Саша повернулась к Рорку и одарила его знойной улыбкой: – А вам сколько минут уделить?
– Он со мной. Саша Брайд-Уэст – Рорк, – представила их Ева.
– Да, я знаю. – Саша протянула руку тыльной стороной вперед, как делают женщины, когда надеются, что ручку поцелуют. – Мы уже встречались, правда, мимолетно. Я просто в отчаянии, что вы меня не запомнили.
– Теперь запомню.
Саша засмеялась и отступила на шаг.
– Входите. Я как раз собиралась на встречу с друзьями. Ничего, все равно я вечно опаздываю.
– Вы собирались навестить миссис Эндерс? – спросила Ева.
– В таком прикиде? – Саша сбросила белую шубку. Под ней обнаружилось кроваво-красное платье, обтягивающее ее тело, как вторая кожа, и такое же тонкое. Свена можно было поздравить с хорошей работой. – Вряд ли. Ава укрылась в уединении до завтрашней поминальной службы. У меня полно друзей и помимо Авы. – Опять она послала Рорку обольстительную улыбку. – И всегда найдется место для новых друзей.
– На данный момент давайте сосредоточимся на Аве.
– Ладно. – Сделав приглашающий жест рукой, Саша прошествовала на высоких серебристых каблуках в гостиную, такую же броскую и вызывающую, как сама хозяйка, и села в кресло. Для Евы так и осталось загадкой, как она в этом тесном платье умудрилась не только сесть, но и закинуть ногу на ногу. – А что насчет Авы?
– Мне просто нужно уточнить некоторые пункты хронологии для отчета. Обычное дело.
– А вы всегда врываетесь к людям поздним вечером без предупреждения, да еще в сопровождении такого роскошного мужчины? Это для вас обычное дело?
– У нас были дела в городе, – непринужденно ответил Рорк и сел рядом с Сашей. – Моя жена почти никогда не забывает, что она коп.
– Ну как вас не пожалеть.
– В то утро, когда пришло известие о смерти мистера Эндерса, – как ни в чем не бывало продолжала Ева, – когда миссис Эндерс вас разбудила, чтобы сообщить об этом?
– Она нас не будила.
– Она вас не разбудила, когда узнала, что ее муж мертв?
– Честно говоря, мне показалось, что она сама этого не сознавала. Она оставила нам мемо-кубик. Меня разбудила Бридж. Около половины девятого. Во всяком случае до девяти. Она была в истерике. Помню, поначалу я разозлилась. У меня первая процедура – уход за лицом – была назначена только на одиннадцать. Бридж сказала, что Ава уехала, что с Томми что-то случилось. Я… – Саша вздохнула и понизила голос: – Я брякнула глупость. Нечто необдуманное, бестактное, о чем теперь горько сожалею. Что-то вроде: «Бога ради, если только он не упал замертво у шестой лунки, дай мне спокойно поспать». Тогда Бридж проиграла мне сообщение, и это было ужасно. Я прямо слышала ужас и слезы в голосе Авы.
– Что именно она сказала в своем послании?
– Я помню слово в слово. «Звонила Грета. Что-то случилось с Томми. Что-то ужасное. Я должна вернуться домой». Она оставила мемо-кубик на столе в гостиной. У нас был номер-люкс на троих, с тремя спальнями. Она оставила мемо-кубик на столе.
