Текст книги "Родовое проклятие"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Нет, конечно, не Ройбирд, сообразил Эймон, и все же…

– Моя птица. Не твоя, но зовут так же. В честь твоей. Проси о чем хочешь – будет служить тебе так же, как служит мне.

– Это… не моя родина.

– Твоя. Время другое, а места твои. И всегда будут твоими.

Глаза Эймона защипало от слез, живот свело от тоски – сильнее, чем от любого голода.

– Так мы вернулись домой?

– Именно.

– А его мы победим? Отомстим за отца и мать?

– Мы победим. Мы не остановимся, пока это не свершится. Даю тебе слово!

– Мне надо… Я возвращаюсь. Чувствую, Брэнног зовет меня. Ты меня спас от Кэвона.

– Думаю, спасая тебя, я и себя спас.

– Коннор из рода О'Дуайеров. Я запомню.

И он полетел над теми же холмами и летел до рассвета, пока наконец не опустился рядом с разведенным Брэнног костром и обе сестры не набросились на него с расспросами, тряся его и тормоша.

– Отстаньте! Обе! У меня голова идет кругом.

– Бледный какой! – сокрушалась Тейган. – Да что случилось? Ну-ка давай я тебе чаю сделаю.

– Чай – это хорошо. Я путешествовал. Не знаю, как это вышло, но я отправился домой. Только это были не наши места. Мне еще надо во всем разобраться. Но теперь я кое-что знаю, чего не знал раньше. Чего никто из нас не знал.

Он с жадностью выпил принесенной Брэнног воды, потом опять заговорил:

– Он не может оттуда уйти. Кэвон. По крайней мере, далеко – не может. Чем дальше он от дома, от того места, где он совершил свою черную сделку и умножил свое могущество, тем он делается слабее. Отдаляясь от этого места, он смертельно рискует. Он не может преследовать нас.

– Откуда тебе это известно? – недоверчиво спросила Брэнног.

– Я… я прочел это в его мыслях. Не знаю, каким образом. Я видел эту слабость. И я встретил одного человека, из наших. Я… – Эймон глубоко вздохнул и прикрыл глаза. – Можно мне все-таки чаю, а? И потом я все расскажу. Это целая история. Мы здесь немного побудем, и я вам все расскажу. Потом – да, все верно, на юг. Учиться, расти, строить планы. Потому что он нас тронуть не может. Он до вас и пальцем не дотронется.

Еще недавно мальчик, теперь он стал мужчиной. И внутри его все трепетала и набирала силу энергия.

3

Осень 2013

Коннор проснулся ни свет ни заря. Встреча с далеким предком, как и с заклятым врагом его рода, оказалась для него неожиданной и лишила покоя. И уж конечно, он не собирался начинать день с выплеска магической энергии такой силы, что его чуть не сшибло с ног.

Однако случившееся и отозвалось в нем радостью.

Еще только занимался рассвет. Маловероятно, чтобы сестра уже хлопотала на кухне. А своим здоровьем он слишком дорожил, чтобы рискнуть поднять ее в такую рань и предложить приготовить завтрак.

Да он и голоден-то не был, хотя обычно Коннор просыпался, уже готовый наполнить опустевший за ночь желудок. Сейчас же, напротив, он ощущал в себе странную бодрость и большую потребность выйти из дома и прогуляться.

Поэтому он свистнул свою птицу и в компании Ройбирда зашагал в окутанную туманом чащу леса.

В тишину.

Он был не из тех, кто очень нуждается в покое. Чаще он предпочитал компанию, шумный, оживленный разговор. Но этим тихим утром ему было довольно крика сокола, шуршания в подлеске кролика и легкого вздоха утреннего ветерка.

Коннор подумал, не пройтись ли до замка Эшфорд, пустить Ройбирда парить в небе над окрестными лугами – что наверняка приведет в восторг какую-нибудь раннюю пташку из числа постояльцев отеля.

Острые впечатления нередко помогают продвигать бизнес, а у него таковой имелся – школа ловчих птиц.

Вознамерившись осуществить свой план, Коннор двинулся в сторону замка, но вскоре ощутил в себе и в пространстве вокруг колебание магической силы. Его собственная энергия поднималась помимо его воли, а на том месте, где ступила нога колдуна Кэвона, осталось черное пятно, оскверняющее чудесный вид поблескивающих от росы сосен.

И было что-то еще. Что-то еще…

Надо было позвать всех посвященных – сестер, друзей, – но что-то толкало его вперед, по тропе, сквозь деревья, туда, где стеной стояли лианы и лежало опрокинутое бурей дерево, а за ними скрывались развалины некогда стоявшего тут домика Сорки. Туда, где в ночь летнего солнцестояния их отважная группа вступила в бой с Кэвоном.

Именно там густился этот туман, пульсировала энергия, черная – против белой. Он увидел мальчика, и первой и единственной его мыслью было: защитить. Он не стал бы смотреть безучастно – не мог допустить, чтобы пострадал невинный.

Но тот мальчик, хоть его и можно было назвать невинным, был наделен чем-то еще. Тем самым.

Туман исчез, вместе с ним испарился и Кэвон, парнишка возвратился в свое время и свое место, а Коннор остался в той же позе, коленями на сырой земле, и все никак не мог отдышаться.

В ушах грохотало, как от взрыва вселенной. Глаза слепило от света, и он был ярче тысячи солнц.

И в нем бушевала энергия, родившаяся в момент сплетения рук – его, Коннора, и того мальчика.

Он медленно поднялся – высокий поджарый мужчина с густой шевелюрой курчавых волос цвета каштана, все еще бледный, с зелеными, как мох, глазами, излучавшими дар, каким наделила его природа.

Лучше вернуться. Пойти домой. Ибо черная сила, выдержавшая их натиск в день солнцестояния и затаившаяся до равноденствия, еще выжидает.

Он ощутил дрожь в ногах – страх или напряженное ожидание неотвратимого боя? Рядом показался его ястреб, покружил и сел на ветку. Сел и стал смотреть. Ждать.

– Пошли, пожалуй, – сказал Коннор. – Думаю, то, что от нас требовалось, мы сегодня уже совершили. К тому же, черт побери, я зверски проголодался.

Вот она, энергия колдовства, усмехнулся он, ступив на тропу. Сшибает с ног. Он повернул к дому и ощутил присутствие пса Катла раньше, чем тот показался поблизости.

– Ты тоже почувствовал, да? – Он погладил Катла по черной спине. – Не удивлюсь, если тряхнуло по всем окрестностям. У меня до сих пор кожа зудит, будто пчелы всего облепили.

В компании птицы и пса Коннор зашагал тверже и вскоре вышел из мрачной лесной глубины в прекрасное жемчужное утро. Он шел по дороге к дому, рядом бежал Катл, а Ройбирд кружил над ними в небе. Прокричала вторая птица, и Коннор увидел питомца своего приятеля Фина – Мерлина.

Потом тишину разорвал стук копыт. Коннор остановился и несколько секунд выждал – и ощутил новый прилив энергии, увидев, как к нему верхом на могучем сером Аластаре приближаются его двоюродная сестра Айона и его старинный приятель Бойл. А следом за ними, на блестящем черном Бару, – Фин.

– На вас яиц не напасешься! – с улыбкой прокричал он, намекая на завтрак. – И бекона, не уверен, что хватит.

– Что случилось? – Айона наклонила взлохмаченную со сна головку и чмокнула брата в щеку. – Я знала, что с тобой все в порядке, иначе бы мы еще раньше примчались.

– Да вы и так прилетели, будто на крыльях. Идемте в дом, там расскажу. До чего же я голоден! Слона бы, кажется, съел.

– Кэвон? – Фин, черноволосый под стать своему коню, с зелеными глазами, какие бывают у Коннора в те моменты, когда в нем вспыхивает магическая сила, обернулся и стал вглядываться в лес.

– И не только. Но Айона права. Со мной все в порядке, только умираю с голоду, так что не будем стоять на дороге. Ты, стало быть, тоже почувствовал, – добавил он и зашагал дальше.

– Фин почувствовал? – Бойл смерил Коннора недоуменным взглядом. – Даже я проснулся, хоть никакими вашими способностями я не наделен и спал очень крепко. Я, конечно, не колдун, но тут такое произошло, что меня из постели выкинуло. – Он кивнул в сторону дома. – Да и Миру, похоже, тоже.

Коннор обернулся и увидел Миру Куинн, ближайшую – с детства – подругу его сестры. Она приближалась к ним быстрым шагом, высокая, статная, как богиня, в своей фланелевой пижаме и накинутой сверху старенькой куртке, с нечесаными длинными каштановыми волосами.

Прекрасно смотрится, подумал он. Впрочем, как и всегда.

– Оставалась у нас на ночь, – объяснил он остальным. – Поскольку ты, сестренка, заночевала у Бойла, мы ее положили в твоей комнате. Доброе утро, Мира!

– К черту церемонии! Что стряслось?

– Как раз собираюсь все рассказать. – Он обхватил ее за талию. – Но сперва мне надо поесть.

– Брэнна так и сказала. Она уже занялась завтраком. Она тоже слегка не в себе, но виду не подает. Это было как землетрясение, только внутри меня. Не лучший способ пробудиться, доложу тебе.

– Я привяжу коней. – Бойл соскочил на землю. – Ступайте в дом, подкрепляйтесь.

– Спасибо. – Коннор опять улыбнулся и поднял руки, принимая из седла Айону. Сестренка обвила его руками.

– Ты меня напугал, – шепнула она.

– И не тебя одну. – Он поцеловал в макушку свою хорошенькую американскую кузину, младшую из них троих, и за руку прошел с нею в дом.

От ароматов бекона, кофе и теплого хлеба у Коннора свело живот – будто получил удар кулаком под дых. В этот момент есть он хотел больше, чем жить, – а чтобы жить, поесть ему было просто необходимо.

Катл впереди всех вбежал в кухню, где Брэнна колдовала у плиты. Она забрала назад черные волосы, но была еще в ночных байковых штанах и свободной рубашке. Вот до чего она меня любит, подумал Коннор, ведь, зная, что будут гости – и в особенности Финбар Бэрк, – ей бы следовало первым делом привести себя в порядок.

Сестра молча повернулась к нему и протянула тарелку с яичницей на поджаренном хлебе.

– Храни тебя господь, радость моя! – благодарственно склонил он голову, улыбаясь.

– Это тебе заморить червячка. Потом дам еще. Да ты окоченел! – тихо прибавила она.

– Да? Правда. А я и не заметил. Действительно, есть немного.

Опередив Брэнну, Фин щелкнул пальцами над очагом, и сейчас же занялся огонь.

– Тебя даже трясет! Сядь ты, ради бога, и поешь по-человечески, – приказала Мира и подтолкнула его к стулу.

– Люблю, когда вокруг меня суетятся. По правде говоря, до смерти охота кофе.

– Я сделаю. – Айона поспешила к кофейнику.

– Вот красота! Три прекрасные девы хлопочут вокруг меня одного. Мечта любого мужика! Спасибо, сестренка, – добавил Коннор, принимая из рук Айоны кофе.

– Долго тебя никто ублажать не станет, предупреждаю. Усаживайтесь все! – распорядилась Брэнна. – У меня почти все готово. Когда набьет брюхо, мы с него спросим, почему не удосужился меня позвать.

– Потому что все было очень быстро. Я бы мог вас позвать – вас всех. Но я так рассудил, что опасность угрожает не мне. Сегодня он не за мной приходил.

– За кем же тогда, если мы все спали в своих кроватях? – Видя, что Брэнна положила на блюдо и готовится нести на стол целую гору еды, Фин молча взял у нее поднос.

– Садись наконец и слушай. Садись! – повторил он, не дав ей возразить. – Тебя не меньше, чем Коннора, дрожь бьет.

Едва поднос с едой оказался на столе, как Коннор кинулся накладывать себе яичницу, бекон, тосты и картошку, так что на его тарелке быстро образовалась приличная горка.

– Я проснулся затемно, в каком-то возбуждении, – начал он и рассказал все, что с ним случилось, не прекращая с аппетитом уничтожать завтрак.

– Эймон? – не могла скрыть изумления не склонная к излишним эмоциям Брэнна. – Сын Сорки? Тут у нас, нынешним утром? Ты в этом уверен?

– Как и в том, что я хорошо знаю свою сестру. Поначалу я его принял за обыкновенного пацаненка, но когда взял за руку… Сроду такого не испытывал, честное слово! Даже когда мы с тобой и Айоной вместе. Даже в день солнцестояния – уж, казалось бы, энергия зашкаливала! – все равно было не то. Удержать было невозможно, куда там! Меня будто комета пронзила. И мальчишку тоже, но он удержался со мной. И энергию эту удержал. Редкий дар!

– А что Кэвон? – спросила Айона.

– Его здорово потрепало, я чувствовал, – сказал Фин. Он с отсутствующим видом поднес руку к плечу, где красовалось родовое клеймо, поставленный Кэвоном знак. Отметина на теле и на сердце. – Он был ошеломлен. Потрясен не меньше вашего, можешь мне поверить.

– Так он опять улизнул? – Бойл налегал на яичницу. – Вот змей!

– Да, ушел, – вздохнул Коннор. – Он исчез, а вместе с ним и туман. И остались только мы с мальчиком. А потом – я один. Только… Он был я, а я был он – как части одного целого. Я это понял, когда мы взялись за руки. Это больше, чем кровная связь. И не совсем то же самое… Словом, больше, чем общая кровь. В какой-то момент я мог видеть его насквозь, причем отчетливо, как в зеркале.

– И что ты видел? – спросила Мира.

– Любовь. Горе. Бесстрашие. Страх – и мужество, чтобы этот страх перебороть, ради сестер, ради отца с матерью. Ради нас, если уж на то пошло. Обычный мальчишка, лет десять, не больше. Но в тот момент он излучал такую энергию, что ему еще учиться и учиться ее обуздывать.

– Это вроде того, как я летала к бабуле? – задумалась Айона, вспомнив свою американскую бабушку. – Типа астральной проекции? Но не совсем, да? Что-то подобное, только еще с перемещением во времени, то есть… посерьезнее. Такое перемещение во времени может происходить вблизи дома Сорки. Но ты же не был рядом с домом Сорки, Коннор?

– Нет, я был за пределами поляны, хотя довольно близко от нее. – Коннор подумал. – Возможно, этого и достаточно. Это для нас что-то новое. Но я точно знаю: Кэвон такого не ожидал.

– А может быть, это он привел того мальчика, Эймона? – предположила Мира. – Вытащил его из его времени и переместил в наше? Чтобы оторвать его от сестер, чтобы сразиться не со взрослым мужчиной, а с мальчишкой? Он же жалкий трус, мы знаем! Из твоего рассказа следует, что если бы ты, Коннор, вовремя не подоспел, он бы с мальчиком разделался. Уж по крайней мере, причинил бы ему какой-то вред.

– В этом можно не сомневаться. Эймон держался очень храбро, честное слово, даже бежать не захотел, когда я ему велел. И в то же время он был в каком-то замешательстве, напуган, как будто не в силах собраться с духом и сражаться.

– А потом ты проснулся и отправился в лес, – сказала Брэнна. – И это ты, который и шагу утром не ступит, не кинув чего-нибудь существенного в рот! И кликнул своего ястреба. Небось еще до рассвета? – Она покачала головой. – Тебя туда что-то потянуло. Связь между тобой и Эймоном. А может быть, и сама Сорка. Мать, продолжающая защищать свое дитя.

– Мне снилась Тейган, – напомнила Айона. – Как она на Аластаре приезжает к их дому, на могилу матери, и там сражается с Кэвоном. И даже проливает его кровь. Она – моя, точно так же, как Эймон – твой, братишка.

Айона взглянула на Брэнну, та кивнула.

– А Брэнног – моя, это точно. Я ее часто во сне вижу. Но не в таком сне. Это полезно, наверняка от этого есть какая-то польза. Мы придумаем, как ее извлечь, как применить то, что мы теперь знаем. Он ведь с самого солнцестояния затаился и ждет.

– Мы его тогда ранили, – напомнил Бойл, обводя друзей изучающим взглядом светло-карих глаз. – В ту ночь он пролил кровь и обгорел, как и мы. Но, думаю, он больше.

– И он все лето зализывает раны, собирается с силами. А сегодня утром опробовал их на мальчике, попытался забрать его силу и…

– Прикончить тебя, Коннор, – договорил Фин. – Убей он мальчонку – и Коннора будто и на свете не было? Во всяком случае, такой вариант возможен. Измени прошлое – изменится и настоящее.

– Что ж, его план блистательно провалился. – Коннор разделался с беконом и вздохнул. – Вот теперь я не просто ожил, но к тому же бодр и весел. Жаль, что сейчас мы не можем дать негодяю еще один бой!

– Чтобы дать ему бой, одного сытого желудка мало. – Мира встала и начала собирать посуду. – И это касается нас всех. В прошлый раз мы ему задали жару, и это радует, но мы его не прикончили. Что мы упустили? Может, как раз самое главное? Мы не сделали чего-то самого необходимого, но чего?

– Вот что значит мыслить практически.

– Станешь, если больше некому! – огрызнулась Мира.

– Мира права. Я изучала книгу Сорки, – сказала Брэнна. – То, что мы делали, что у нас было, как и что мы планировали, должно было привести к результату.

– Но он переместился на другую территорию, – припомнил Бойл. – Принял бой в прошлом.

– И все равно я не вижу, что еще мы могли бы добавить к нашему плану. – Брэнна бросила взгляд на Фина, один короткий взгляд. Он в ответ едва заметно качнул головой. – Будем искать.

– Нет, ты давай сядь. – Опередив Коннора, Айона собрала оставшиеся тарелки. – В свете твоих утренних приключений от кухонных обязанностей ты сегодня освобождаешься. Может быть, это мне летом не хватило силы и умения?

– Напомнить, как ты вызвала смерч? – усмехнулся Бойл.

– Это было скорее интуитивно, умение тут ни при чем. Но я учусь! – Она посмотрела на Брэнну.

– Учишься, подтверждаю. И делаешь большие успехи. Ты вовсе не слабое звено, если ты это себе вбила в голову. И никогда им не была! Проблема в том, что он знает больше, чем мы. Он ведь на свой лад живет уже много веков.

– Это делает его старше, – вставила Мира, – но не умнее.

– У нас есть книги, предания и то, что передавалось из поколения в поколение. Зато он все это прожил, так что умнее он или нет, но опыта и знаний у него больше. И то, чем он владеет, – это нечто темное и могучее. Его магия в отличие от нашей не знает правил. Он нападает на кого вздумается, без разбору. Такого мы себе никогда не позволим, это будет равносильно тому, чтобы изменить себе.

– Источник его колдовской силы заключен в камне у него на шее – неважно, в человечьем он обличье или в зверином. Уничтожим этот камень – уничтожим и его. Я в этом уверен! – объявил Фин, для убедительности пристукнув кулаком по столу. – Для меня это ясно как дважды два, но как это сделать, я не знаю. Пока не знаю.

– Мы найдем способ. Мы должны, – сказал Коннор, – значит – найдем.

Коннор перегнулся через стол и накрыл ладонью руку Брэнны, а Фин поднялся вслед за остальными. В кухне стоял звон тарелок, слышалось урчание воды в мойке.

– Можешь обо мне не беспокоиться, – сказал Коннор сестре. – Что проку? Да в этом и нет необходимости. Чтобы видеть, – прибавил он, – мне не нужно вглядываться.

– А что, если бы он причинил тебе и мальчику вред? Что бы мы сейчас делали?

– Но не причинил же! И, между нами говоря, мы ему здорово врезали. Брэнна, я здесь, с тобой, как всегда. Нам это предначертано, потому мы здесь.

– Сказать по правде, от тебя одна головная боль! – Она шевельнула рукой под его ладонью, и их пальцы плотно сплелись. – Только вот… привыкла я к тебе. Ты будешь осторожен, Коннор?

– Конечно, буду. И ты тоже!

– И мы все.

Его и удивило, и растрогало, когда сопровождать его в птичью школу вызвалась Мира.

– Ты что же, пикап свой бросишь?

– Брошу. После такого плотного завтрака пешая прогулка отлично пойдет на десерт.

– Тело мое охраняешь? – Он обхватил ее руками за плечи и притянул к себе, так что их бедра соприкоснулись.

Одета она была по-рабочему – в грубых штанах и куртке, крепких сапогах, а волосы собрала в косу и выпустила над застежкой видавшей виды бейсболки.

И несмотря ни на что – глаз не отвести, подумал он. Черноглазая Мира, несущая цыганскую кровь.

– Твоему телу сторож не нужен. – Она подняла голову и посмотрела, как в небе кружат хищники. – За тобой вон кто приглядывает!

– И все равно спасибо за компанию! А заодно ты мне расскажешь, что тебя тревожит.

– По-моему, одно то, что какой-то безумный колдун задался целью нас истребить, уже немалый повод для беспокойства.

– Но ты же не по этой причине приехала вчера к Брэнне, да еще и ночевать осталась! Что, мужик напрягает? Хочешь, приструню?

Он согнул руку и показал кулак, заставив ее рассмеяться.

– Можно подумать, я сама не в состоянии приструнить кого хочешь, – отсмеявшись, хмыкнула Мира.

Теперь рассмеялся он, сама беззаботность, и еще раз толкнул ее в бедро.

– В этом я не сомневаюсь. Тогда что, дорогая? Что тебя тревожит? Я так и слышу, как у тебя мысли в голове жужжат, будто растревоженное осиное гнездо.

– А ты не слушай! – Но она действительно была расстроена, так что даже на миг прильнула к Коннору, обдав его запахом мыла из его собственной ванной. Ощущение оказалось неожиданно приятным.

– Да мама на меня насела. Дело вполне житейское. Донал, видишь ли, завел себе девчонку.

– Это я слышал, – ответил Коннор, хорошо знакомый с ее младшим братом. – Шэрон, кажется? Прошлой весной в Конг переехала? Славная девочка, насколько я могу судить. Милая мордашка, улыбка хорошая. Так она тебе не нравится?

– Да мне она очень даже нравится, тем более что Донал от нее без ума. Здорово видеть его таким влюбленным и таким счастливым, причем это у них взаимно.

– Тогда в чем проблема?

– Да он надумал съехать и поселиться со своей Шэрон.

Коннор призадумался. До чего же приятно шагать вот так на работу, да еще таким славным утром!

– Ему сколько? Двадцать четыре?

– Двадцать пять. Он уже не в первый раз от мамы съезжает. Но сейчас мама с моей сестрицей Морин что удумали? Сговорились и твердят, что я должна буду переехать назад к матери.

– Ну, этого они не дождутся.

– А я о чем? – Найдя поддержку в таком достаточно простом и очевидном вопросе, Мира вздохнула с облегчением. – Но они меня обкладывают со всех сторон. Давят на совесть, на логику, будь она неладна – как они ее понимают, конечно. Морин твердит, что мама не может жить одна, а я из нас всех одна несемейная – отсюда следует, что только я могу, так сказать, выровнять лодку. И мать поддакивает – мол, ей есть где меня разместить, а я сэкономлю на арендной плате, и вообще, как ей будет одиноко, если рядом не останется никого из детей…

Она сунула руки в карманы.

– К черту!

– Тебе что нужно – мое мнение или мои соболезнования?

Мира покосилась – недоверчиво и задумчиво одновременно.

– Пожалуй, твое мнение не помешает, но не обижайся, если я велю тебе засунуть его себе в задницу.

– Тогда вот оно. Ничего не меняй, моя радость. Начать с того, что, пока ты не стала жить отдельно, ты и счастлива-то не была. Что, станешь спорить?

– Еще чего! Я только этого и хочу – быть собой, остаться в здравом уме. Только…

– Если твоя мама боится одиночества, а Морин боится, что твоя мама – которая, кстати, и ее мама тоже, – останется одна, почему бы Морин не взять ее к себе? И жила бы старушка с ее семьей, а? По-моему, неплохая идея? Да и у Морин появилась бы помощница – с детьми посидеть, все такое…

– Слушай… Как это я сама не додумалась? – Мира подалась в сторону, ущипнула Коннора за плечо и исполнила энергичное па. – Почему мне эта мысль самой в голову не пришла?

– Ты еще не испила всю чашу угрызений. – По старой привычке он дернул ее за косу. – У Морин нет права принуждать тебя съезжать с квартиры, коверкать всю свою жизнь только из-за того, что ваш брат меняет свою.

– Да я понимаю. Только мама у нас до того беспомощная… Она такая с тех самых пор, как отец ушел. В целом она прекрасно справилась с тяжелейшей ситуацией, но, если останется одна, я представляю, с каким трудом ей будет даваться каждый день и каждая ночь. Она же места себе находить не будет!

– У тебя два брата и две сестры, – напомнил Коннор. – Уж впятером-то вы в состоянии позаботиться о матери?

– Самые умные ловко улизнули, верно? Здесь остались только мы с Доналом. Но я могу подбросить маме идейку перебраться к Морин. По крайней мере, это заставит Морин на время прикусить язык.

– Ну вот тебе и решение. – Вместе с ней Коннор свернул в сторону конюшни.

– Ты куда собрался? – опешила Мира.

– Провожу тебя до работы.

– Мне провожатые не нужны, спасибо. Шагай себе! – Она ткнула его пальцем в грудь и легонько пихнула. – У тебя своей работы полно.

День не предвещал никаких неожиданностей – во всяком случае, опасности Коннор не чувствовал. И после утреннего столкновения Кэвон наверняка забился в какую-нибудь нору и собирается с силами.

– На сегодня у нас уже заказано пять соколиных прогулок, и это еще не предел. Может быть, еще в лесу пересечемся.

– Может быть.

– Если гуднешь мне, когда закончишь, могу тебя здесь встретить и проводить до дома.

– Посмотрим, как пойдет. Поосторожней там, Коннор!

– Обязательно. Спасибо.

Мира свела брови, Коннор чмокнул ее в лоб и зашагал в свою сторону. Вид у него, на взгляд Миры, был самый беспечный, никогда не скажешь, что у него на плечах висит такой груз.

Оптимист до мозга костей, подумала она с оттенком зависти.

Она свернула на тропинку к конюшне и достала из кармана мобильник.

– Мам, доброе утро. – А потом она задаст жару своей надоедливой сестрице.