Текст книги "Завороженные"

Автор книги: Нора Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 7

– Никогда не смогу тебя отблагодарить. Никогда. – Роуз стояла, глядя в кухонное окно. Во дворе муж с сыном сидели на солнышке, катали яркий оранжевый мячик. – Смотрю на них и…

– Знаю. – Мэл обхватила подругу за плечи. Обе молча смотрели, слушали хохот Дэвида. Роуз крепко стиснула руку Мэл. – Потрясающе смотрятся, правда?

– Идеально. – Роуз промокнула платочком глаза и вздохнула. – Просто идеально. Как я боялась никогда больше его не увидеть…

– Не вспоминай. Он вернулся.

– Благодаря тебе и мистеру Доновану.

Роуз отошла от окна, но постоянно на него посматривала. Интересно, скоро ли перестанет дергаться, на секунду потеряв сына из виду?

– Можешь что-нибудь рассказать мне про тех самых людей? Агенты ФБР были очень добры и сочувствовали, но…

– Держали язык за зубами, – договорила Мэл. – Люди хорошие, Роуз. Хорошие люди, которым необходима семья. Совершили ошибку, доверились негодяям. Но от всей души заботились о Дэвиде.

– Он сильно вырос, ходить пробует. – В голосе слышится горечь матери, пропустившей драгоценные месяцы жизни сына. Но слышится и сочувствие к другой матери, которая в другом городе смотрит на пустую кроватку. – Знаю, они его любили. Знаю, как ей сейчас больно и страшно. Даже хуже, чем мне. Она уже точно его не вернет. – Роуз ударила по столу кулаками. – Кто это с нами сделал?

– Не знаю. Работаю.

– С мистером Донованом? Он проявляет такое внимание…

– Себастьян?

– Мы немножечко поговорили, когда он заезжал.

– Вот как? – Кажется, восклицание действительно прозвучало небрежно. – Заезжал?

Лицо Роуз смягчилось, она стала почти такой, как в безмятежные времена до похищения сына.

– Привез Дэвиду его мишку и чудный голубой парусник.

Парусник. И об этом подумал.

– Очень мило с его стороны.

– Просто, кажется, он все понимает. То, что пережили мы со Стэном, и то, что сейчас переживают те люди в Атланте. По вине того, кто вообще о людях не думает. Ни о детях, ни о матерях, ни о семьях. Хочет только деньги из них выжать. – Губы дрогнули и крепко сжались. – Наверное, поэтому мистер Донован не разрешил нам со Стэном ему заплатить.

– Не взял денег? – Мэл постаралась выдержать бесстрастный тон.

– Ни цента. – Вспомнив о других обязанностях, Роуз заглянула в духовку, где жарилось мясо. – Сказал, чтобы мы лучше послали, что можем, в приют для бездомных.

– Понятно.

– Сказал, хочет продолжить расследование.

– То есть?

– Сказал, нехорошо, что младенцев крадут из колясок, а потом продают, как щенков. Говорит, есть границы, которые переступать нельзя.

– Правильно… Мне надо идти.

Удивленная Роуз захлопнула дверцу духовки.

– Обедать не останешься?

– Правда не могу. – Мэл поколебалась и совершила редкий для себя поступок – чмокнула подругу в щеку. Хорошо бы научиться делать это легко и непринужденно. – Есть кое-какие дела.

По пути в гору машина нырнула в низкое облачко. Раньше надо было это сделать, но они вернулись в Монтерей всего пару дней назад.

Поехал не с ней повидаться, а к Роуз, не потрудившись продвинуться еще на несколько кварталов. Теперь ясно: молол чепуху, издевался. Исключительно для потехи признавался, что хочет ее, считает привлекательной, нес всякий бред насчет глаз, волос, кожи. Если б говорил серьезно, то сделал бы шаг. Лучше бы сделал. Разве можно решить, отфутболить его или нет, если он ничего не делает?

Поэтому надо дернуть волка за хвост в его логове. Выполнить обязательства, высказать заявления, задать вопросы, получить ответы. Она к этому вполне готова.

Мэл свернула на ухабистую подъездную дорожку, на полпути ударила по тормозам – перед машиной пролетел конь с всадником. Черный жеребец и смуглый темноволосый мужчина стремительно проскакали по гравию. При виде холеного коня и седока с золотистой кожей, с черными, разлетающимися на ветру волосами Мэл перенеслась назад на столетия, когда приходилось биться с драконами и магия разливалась в воздухе. Так и сидела с разинутым ртом, пока конь с всадником гарцевал по каменистому склону, окунаясь в туман и выныривая на солнце, великолепней любого кентавра.

Когда утих топот копыт, она поехала дальше, напоминая себе, что находится в реальном мире. Мотор жалобно ревел на спуске, чихал, кашлял, но все-таки услужливо тянул к дому.

Как и ожидалось, Себастьян в загоне чистил Эроса. Сойдя с коня, он не стал менее великолепным, менее загадочным. Источал силу. На лице и в глазах не угасло возбуждение, на спине и плечах волнами перекатывались мышцы. Дотронешься – обожжешься.

– Хороший день для верховой езды.

Себастьян оглянулся с улыбкой:

– Почти каждый годится. Простите, что не подхожу, не могу оставить Эроса в таком состоянии.

– Ничего. – Даже хорошо. – Заехала узнать, не найдется ли у вас минуты. Хотелось бы кое-что прояснить.

– Думаю, для вас найдется. – Он хлопнул коня по боку, поставил его ногу себе на колено и принялся чистить копыто. – Виделись с Роуз?

– Да. Я как раз оттуда. Она рассказала, что вы заезжали. Привезли Дэвиду парусник.

Себастьян мельком взглянул на Мэл и занялся другим копытом.

– По-моему, ему полезно иметь перед глазами что-то знакомое, что он видел в последние месяцы.

– Очень… мило с вашей стороны.

Себастьян выпрямился и перешел к передней ноге.

– Бывают у меня такие порывы.

Почувствовав, что наступил удачный момент, Мэл уткнулась ботинком в нижнюю перекладину забора и сказала:

– По словам Роуз, вы отказались от платы.

– Кажется, я уже говорил, что в деньгах не нуждаюсь.

– Знаю. – Мэл прислонилась к ограде, погладила шею Эроса. Никакой магии. Просто прекрасное животное в расцвете сил. Как и его хозяин. – Я кое-что проверила. У вас немало деловых предприятий.

– И так можно сказать.

– Думаю, заколачивать деньги легче, имея хороший кусок для начала.

Себастьян осмотрел последнее копыто.

– Пожалуй. И тратить их легче при том же условии.

– Тут вы меня поймали. – Он поднялся, она, склонив голову набок, спросила: – Трудно было в Чикаго? – и сразу пожалела о сказанном. Он не успел забыть.

– Да, трудно. Я ошибся.

– Но все-таки добились успеха. Убийцу нашли с вашей помощью, остановили.

– Не считаю пятерых погибших успехом. – Он шлепнул Эроса по спине, отпустил на свободу. – Может быть, в дом зайдем, обождете, пока я в порядок себя приведу?

– Себастьян…

Мэл впервые назвала его по имени, и он так удивился, что замер у ограды.

– Пять человек погибли, – тихо сказала она, все понимая. – А сколько спаслись, знаете?

– Нет. Не знаю. – Он перескочил через ограду, легко приземлившись с ней рядом. – Спасибо, что спросили. – Взял ее за руку, пробежался пальцами от плеча до локтя и запястья. – Пойдемте.

Во дворе лучше, есть простор для маневров. Если маневры понадобятся. Хотя отказ войти в дом показался бы глупой слабостью.

– Хочу кое о чем поговорить.

– Догадываюсь. Обедали?

– Нет.

– Очень хорошо. Поговорим за едой.

Вошли в боковую дверь. Поднялись по пандусу из красного дерева с балюстрадой из бальзамина прямо на кухню за широкой стеклянной дверью. Белизна и ультрамарин, блеск и глянец, как на страницах журнала высокой моды. Себастьян сразу шагнул к холодильнику с прозрачной дверцей, вытащил охлажденную бутылку вина, указал на стул на кафельном рабочем острове:

– Садитесь, – вытащил пробку, налил бокал, поставил перед Мэл. – Будьте как дома. Мне надо почиститься.

В его отсутствие она не стала садиться. Не из бесцеремонности, а из врожденного любопытства. Нет лучшего способа больше узнать о человеке, чем побродить по его жилищу. Отчаянно хочется узнать побольше о Себастьяне Доноване.

На кухне идеальная чистота, нигде ни единого пятнышка, тарелки в застекленных буфетах расставлены по ранжиру. Пахнет не чистящими средствами, не препаратами от насекомых, а свежескошенной травой. Пучки трав висят перед окном над раковиной. Пахнут приятно, загадочно.

В одном выдвинутом наугад ящике формы для выпечки, в другом тоже аккуратно составлена кухонная посуда.

Где хаос и кроющиеся в нем тайны?

Не столько разочарованная, сколько заинтригованная, Мэл села на место, пригубила вина за секунду до его возвращения.

Теперь на нем угольно-черные джинсы, черная рубашка с закатанными до локтей рукавами. Ноги босые. Похож именно на того, кем себя объявляет.

На волшебника.

Себастьян потянулся к бутылке, налил себе вина, с улыбкой чокнулся с Мэл, заглянул в глаза:

– Доверяете мне?

– В каком смысле?

Улыбка стала еще шире.

– В выборе меню.

Мэл заморгала, поспешно поднесла к губам бокал.

– Конечно. Я практически все ем.

Он принялся собирать ингредиенты, кастрюльки, сковородки.

– Готовить будете?

– Буду. А что?

– Думала, есть что-нибудь готовое.

Он плеснул в сковородку растительное масло, она сдвинула брови.

– Хлопот слишком много.

– Люблю готовить. Это успокаивает. – В миску брошены какие-то травы.

Мэл почесала колено, с сомнением глядя на его труды.

– Помочь?

– Вы не умеете.

Она вздернула бровь:

– Откуда знаете?

– Вашу кухню видел. Против чеснока не возражаете?

– Нисколько.

Себастьян раздавил зубок плоской стороной ножа.

– О чем хотите поговорить?

– Есть пара вопросов. – Мэл заерзала на стуле, подперла кулаком подбородок. Даже не догадывалась, как приятно наблюдать за готовкой. – Это касается Роуз, Стэна и Дэвида. Что вы туда сыплете?

– Розмарин.

– Хорошо пахнет. – От него тоже. Сексуальный запах разгоряченного тела после прогулки верхом сменил не менее сексуальный лесной аромат, одновременно мужской и дикий. Она еще выпила, расслабилась настолько, что сбросила ботинки. – Это также касается мистера и миссис Фрост.

Он бросил на сковородку помидор, чеснок, травы.

– Когда один выигрывает, другой, как правило, проигрывает.

– Знаю. Мы сделали то, что должны были сделать. Только до конца не доделали.

Себастьян обвалял в муке куриные грудки и положил в кастрюльку. Хорошо смотреть, как она сидит, лениво болтая ногой, внимательно следя за его действиями.

– Продолжайте.

– Упустили из виду важного участника событий. Того, кто все это устроил. Самое главное – вернули Дэвида родителям, но дело не закончили. Дэвид не единственный украденный ребенок.

– Почему вы так думаете?

– Логическое заключение. Операция продумана, хорошо отработана, значит, случай не единичный.

– Верно. – Он вновь наполнил бокалы, полил вином куриное филе. – Не единичный.

– Вот как я понимаю. – Мэл вскочила, чувствуя себя увереннее на ногах. – Фросты с кем-то вступили в контакт. Теперь они либо выдали его федералам, либо он давным-давно смылся. По-моему, смылся.

– Дальше, – кивнул Себастьян.

– Преступники действуют в общенациональном масштабе. Это целая компания. Юрист для оформления документов, возможно, врач, по крайней мере, человек, имеющий доступ к данным о бесплодии. Я проверила, Фросты сдавали массу анализов, проходили полное обследование.

Себастьян помешивал, принюхивался, присматривался, но внимательно слушал.

– Наверняка ФБР тоже проверило.

– Разумеется. Наш приятель Деверо все знает. Но я предпочитаю доводить начатое до конца. Супружеские пары хотят создать полноценную семью любой ценой, регулируют сексуальную жизнь, садятся на диету, пляшут голыми в полнолуние… И платят. За анализы, за операции, за лекарства. Если ничего не выходит, платят за ребенка.

Мэл подошла, наклонилась к кастрюльке, пробормотала:

– Неплохо… – и продолжала: – Есть честный и законный путь. Респектабельное агентство по усыновлению, авторитетный юрист. В большинстве случаев все довольны. Ребенок попадает в хороший дом, любящие приемные родители радуются чаду, у биологической матери есть другой шанс. Но имеется и мерзкий фактор – подонки, которые никогда не гнушаются зарабатывать деньги на чужой трагедии.

– Поставьте на стол у окна две тарелки. Я внимательно слушаю.

По его указаниям она отыскала фарфоровые тарелки, ножи, вилки, ложки, салфетки и продолжила:

– В данном случае действовал не дешевый слизняк, а какой-то умный, пронырливый гад, создавший организацию, которая крадет ребенка на одном берегу океана, переправляет через всю страну, как футбольный мяч, и забрасывает в симпатичный благополучный дом за тысячи миль.

– Пока не могу возразить.

– Будь я проклята, его надо найти. Паркленд еще не задержан, хотя его возьмут. Он не профи, обыкновенный сукин сын, нашедший легкий способ расплатиться с долгами и сохранить в целости голову. Когда его отыщут, он ничего особенного не расскажет, но какую-то ниточку все-таки даст. Думаю, ФБР его выпотрошит.

– Пока рассуждения безупречны. Возьмите бутылку, садитесь.

Мэл уселась у окна.

– Только вряд ли федералы поделятся информацией с частным сыщиком.

– Верно.

Себастьян выложил на тарелки пасту с травами и помидорами, сбрызнутую вином курицу, толстые ломти хрустящего хлеба.

– А с вами поделятся. Они вам обязаны.

– Может быть.

– Дадут копию показаний Паркленда. Может, даже позволят с ним поговорить. Если намекнете, что по-прежнему интересуетесь делом, сообщат все, что знают.

– Возможно. – Себастьян попробовал грудку, признал великолепной. – А я по-прежнему интересуюсь?

Она перехватила руку, потянувшуюся к другому куску.

– Разве не хотите закончить начатое?

Он так проникновенно заглянул ей в глаза, что пальцы задрожали.

– Хочу.

Мэл смущенно отломила кусочек хлеба.

– И что?..

– Помогу вам. Использую все свои связи.

– Очень признательна. – Хоть она изо всех сил старалась не прикасаться к нему, на губах заиграла улыбка, глаза потеплели. – Правда. Буду по гроб жизни обязана.

– Вряд ли, когда выслушаете условия. Работаем вместе.

Мэл уронила хлеб.

– Слушайте, Донован, спасибо за предложение, только я работаю одна. В любом случае меня смущают ваши методы – видения и прочее.

– Вполне откровенно. А меня смущают ваши пистолеты и прочее. Поэтому пойдем на компромисс. Работаем вместе, закрывая глаза на взаимные… причуды. В конце концов, важно достигнуть цели, не так ли?

Она призадумалась, осторожно промямлила:

– Может, было бы неплохо изобразить супружескую пару… бездетную. Но если пойдем на компромисс в одном этом случае, то установим правила.

– Разумеется.

– Нечего ухмыляться. – Мозги затикали, Мэл принялась за еду. – Вкусно. Очень вкусно. Даже не похоже, что затрачено столько труда.

– Вы мне льстите.

– Нет, я хочу сказать… – Она рассмеялась, пожала плечами, отправила в рот очередной кусок. – Я всегда думала, что для приготовления вкусной еды требуется фантазия. Моя мать часто работала официанткой, приносила еду с кухни, главным образом из закусочных и столовых. С вашей близко не сравнится.

– Она жива-здорова?

– Конечно. На прошлой неделе прислала открытку из Небраски. Постоянно кочует. Ноги чешутся, по ее выражению.

– А ваш отец?

Мэл чуть поколебалась.

– Отца я не помню.

– Как матушка относится к вашей профессии?

– Считает весьма увлекательной, потому что слишком часто смотрит телевизор. А ваша? – Она взмахнула бокалом. – Как ваши родители относятся к тому, что вы волшебник из города Монтерея?

– Я не считаю себя волшебником, – ответил Себастьян после долгой паузы. – Хотя, если подумать, они были бы рады, что я продолжил семейную традицию.

Мэл глотнула вина.

– Вы член какого-то клана?

– Нет. Я член семьи.

– Знаете, я никогда бы не поверила, если б не видела… Только это не означает, что все приняла не раздумывая. – Она внимательно и пытливо заглянула ему в глаза. – Почитала кое-что об исследованиях в этой области. Многие авторитетные ученые верят в экстрасенсорные способности.

– Приятно слышать.

– Не ерничайте. Я хочу сказать, признают, что не вполне понимают человеческую психику. Просматривают энцефалограммы и прочее, изучают людей, которые угадывают закрытую карту, и тому подобное. Но совсем не обязательно верить в колдовство, ясновидение и волшебную пыль.

– Немножко волшебной пыли никому не повредит, – пробормотал Себастьян. – Надо потолковать об этом с Морганой.

– Я серьезно, – возмутилась Мэл.

– Я тоже. – Он взял ее за руку. – Я родился с кровью эльфов. Потомственный чародей, ведущий происхождение от кельтского Финна. Мой дар – ясновидение. Дар не прошеный, а данный. Он не имеет никакого отношения к науке, логике и пляскам под луной в голом виде. Это мое наследие и судьба.

Мэл долго молчала, облизала губы, прокашлялась.

– Хорошо. Кроме того, исследуется телекинез, телепатия…

– Вам нужны доказательства?

– Нет… Да. То есть, если мы будем вместе работать, хотелось бы знать масштабы вашего… дара.

– Понятно. Задумайте цифру от единицы до десяти. Шесть, – сказал Себастьян, прежде чем Мэл успела рот открыть.

– Я не приготовилась.

– Эта цифра первой пришла вам на ум.

Правда, но она тряхнула головой:

– Не приготовилась. Давайте еще раз. – Закрыла глаза.

Отлично, заключил Себастьян. Замечательно. Собрала все силы, заблокировалась. Чтобы отвлечь, он поцеловал ее пальцы.

– Три.

Глаза открылись.

– Хорошо. Как вы это делаете?

– Читаю ваши мысли. Порой слышу слова, порой вижу картины, порой чувствую то, что нельзя описать. В данный момент вы думаете, не слишком ли много выпили, потому что сердце быстро бьется, кожа горит, голова пустая, легкая.

– С головой все в порядке. – Мэл отдернула руку. – Было бы в порядке, если б вы в нее не лезли. Я же чувствую.

– Знаю. – Он удовлетворенно кивнул, поднял бокал. – Люди, не связанные со мной кровными узами, крайне редко чувствуют мое вторжение, тем более столь неглубокое. У вас есть потенциал, Сазерленд. Если пожелаете его использовать, охотно посодействую.

Она не сумела скрыть дрожь.

– Спасибо. Моя голова меня вполне устраивает. – Испытующе ощупала голову, наблюдая за Себастьяном. – Не хочу, чтобы кто-то читал мои мысли. Если мы временно станем партнерами, это первое правило.

– Согласен. Не влезу, пока не попросите. – Он улыбнулся, видя в ее глазах сомнение. – Я никогда не лгу.

– Закон чародеев?

– Если угодно.

Не угодно, но Мэл поверила на слово.

– Дальше – обмениваемся информацией. Ничего не скрываем.

– Абсолютно согласен. Не будем ничего скрывать. – Он улыбнулся чарующей и опасной улыбкой.

– Профессионалы должны вести себя профессионально.

– По мере необходимости. Ужинать вместе профессионально?

– Смешить людей не надо. То есть, если будем разыгрывать пару, которая хочет ребенка, нельзя…

– Размывать границы, – договорил Себастьян. – Понимаю. План разработали?

– Ну, полезно поддерживать связь с ФБР.

– Обеспечу.

Она усмехнулась, на то и надеялась.

– С их помощью составим надежную легенду. Документы, налоговые декларации, сведения о работе. Внимание привлекут состоятельные люди, а чересчур богатые отпугнут. Надо поселиться на новом месте, где нет ни родных, ни знакомых, зарегистрироваться в респектабельных агентствах по усыновлению. Как только ФБР выйдет на Паркленда или еще на кого-то, точно определим где и когда.

– Есть способ попроще.

– Какой?

Себастьян отмахнулся:

– Сам займусь. Иначе уйдет много времени.

– Возможно. Но дело того стоит.

– Предлагаю еще один компромисс. Я решу, где, когда и как начать, а вы займетесь дальнейшей процедурой.

Мэл поколебалась, всегда с трудом соглашаясь на компромиссы:

– Для такого решения необходимы солидные основания. Я должна знать и одобрить.

– Хорошо.

– Договорились. – Вроде все просто. Внутреннее волнение объясняется предвкушением интересного и благодарного дела. – Давайте помогу с посудой.

Она встала и начала собирать тарелки с ловкостью, усвоенной от матери-официантки. Себастьян поймал ее за руку. Волнение снова жарко вспыхнуло.

– Бросьте.

– Вы готовили. – Мэл быстро направилась к раковине. Надо отойти подальше и чем-то заняться, чтобы остаться на плаву. – Судя по всему, вы не из тех, кто оставляет повсюду грязные тарелки.

– Значит, я непредсказуем.

Когда она оглянулась, он стоял позади. Протянув руки, придержал ее за плечи, чтобы не улизнула.

– Может, эльфов нанимаете для уборки, – пробормотала Мэл.

– Я не эксплуатирую эльфов… в Калифорнии. – Себастьян принялся разминать ей плечи. – Рядом со мной сильно напрягаетесь. За едой были спокойны, даже несколько раз улыбнулись. Очень мило.

– Не люблю, когда ко мне прикасаются. – Однако не вырвалась. В конце концов, ничего особенного не происходит.

– Почему? Это способ общения среди многих прочих. Голос, глаза, руки – средства общения.

– Возможно.

Он с улыбкой пробежался пальцами по спине.

– А ведь вы не трусиха. Такая женщина встречает опасность с высоко поднятой головой.

Как и ожидалось, голова сразу вздернулась.

– Я поговорить приехала.

– Мы и говорим. – Он подтянул ее ближе, оставалось лишь наклонить голову, чтобы прижаться губами к маленькой ямочке на крепком подбородке. – Я просто наслаждаюсь беседой.

Ее не соблазнишь. Перед взрослой самостоятельной рассудительной женщиной вопрос о соблазне не стоит. Она приложила ладонь к его груди, не сопротивляясь и не сдаваясь.

– Не хочу играть в игры.

– Очень жалко. – Он вдохнул ее дыхание, склонил голову набок, проехался губами по горлу. – Я люблю играть. Ладно, оставим до следующего раза.

– Слушайте, даже если меня тянет к вам, это не означает… абсолютно ничего.

– Конечно. Какая у вас нежная кожа на горле, Мэри-Эллен. Если кровь будет так сильно пульсировать, того и гляди прорвется.

– Смешно.

Но спина под выдернутой из-под ремня рубашкой оказалась воздушной, как одуванчик. Вздохнув со стоном, она выгнулась в его объятиях.

– Я едва не отчаялся, – прошептал он. – Ждал, когда ты придешь ко мне.

– Не за тем пришла. – А руки уже его обняли, пальцы вцепились в волосы. Разве не знала, не предчувствовала в глубине души? – Надо подумать. Может быть, я совершила ошибку. – Жадные губы уже ответили на поцелуй. – Ненавижу совершать ошибки.

– Ммм… Кто любит? – Он подхватил ее за бедра, ноги послушно обвили его талию. – Это не ошибка.

– Потом будет ясно, – пробормотала Мэл, когда он понес ее с кухни. – Действительно, не хочу осложнять дело. Оно слишком важное. Хочу добиться успеха, прокляну себя, если все испортила только потому…

Сбивчивые слова ритмично, медленно, соблазнительно барабанили у него в ушах. Он одной рукой запрокинул ей голову, впился в губы.

– Одно другому не мешает.

– Может помешать. – Она крепко прижалась к нему на ступеньках лестницы. – Обязательно помешает.

– Ну и пусть. – Он пинком распахнул дверь спальни. – Нарушим кое-какие правила.