Текст книги "Сто Тысяч Королевств"

Автор книги: Нора Кейта Джемисин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

2
ДРУГОЕ НЕБО

Столица моего родного края называется Арребайя. Город сложен из древнего камня, стены его оплетены плющом, и их стерегут изваяния зверей, которых никогда не существовало. Мы позабыли год основания Арребайи, но помним, что столице более двух тысяч лет. Люди ходят по городу медленно и разговаривают тихо – проявляют уважение к поколениям жителей, шагавшим по истертым булыжникам улиц. А может, людям просто не хочется говорить громко.

Небу – в смысле, городу – всего-то пятьсот лет. Его построили, когда какое-то несчастье обрушилось на предыдущую резиденцию Арамери. По меркам городов Небо – сущий подросток, причем грубый и неотесанный. Карета моя катилась по центральным улицам, ее обгоняли другие экипажи, оглушая цокотом копыт и грохотом колес. По тротуарам шли люди – целые толпы людей. И все они гомонили, толкались, суетились. Но не разговаривали. Все спешили. Куда-то бежали. В воздухе пахло лошадьми и стоячей водой, эти запахи я знала. А к ним примешивались новые, незнакомые – некоторые кислые, другие до приторности сладкие. А еще здесь совсем не было зелени. Ни росточка.

* * *

О чем бишь я?..

Ах да, о богах. Да, точно, о богах.

Причем не о тех, что пребывают на небесах и верны Блистательному Итемпасу. Есть и другие. Боги, которые Итемпасу изменили. Наверное, их не следует называть богами, ведь им больше никто не поклоняется. Кстати, а как бы вы определили слово «бог»? Наверняка для них есть более подходящее название. Военнопленные? Рабы? Или как я их назвала ранее – оружие?

Именно. Оружие. Несколько видов оружия.

Говорят, что они пребывают в Небе, все четверо. Они заточены в материальные вместилища, они заперты в них, и их неволю надежно охраняют не только замки и ключи, но и магические оковы. Возможно, они спят в хрустальных гробах и их время от времени пробуждают, чтобы почистить и смазать. Возможно, их выводят к почетным гостям.

А иногда хозяева выпускают их из клетки. И тогда в мир приходят невиданные эпидемии. Или вдруг бесследно исчезает население целого города. А однажды вместо гор образовались курящиеся дымком ямины.

Ненавидеть Арамери – себе дороже. Поэтому мы ненавидим не Арамери, а их оружие. Ибо оружию нет дела до нашей ненависти.

* * *

Моим сопровождающим дед назначил Теврила. Тот представился дворцовым управляющим. По имени я поняла, откуда он родом, но Теврил все равно пустился в объяснения: что он, мол, полукровка, прямо как я, наполовину амн, наполовину кен. Люди народа кен живут на острове далеко-далеко к востоку, они прекрасные мореходы. Вот почему у него такой странный цвет волос. Огненно-рыжий.

– Возлюбленная супруга Декарты, леди Игрет, скончалась совсем юной более сорока лет тому назад – ужасное, ужасное горе… – продолжал Теврил.

Болтал он весьма оживленно, и ничто не указывало, что безвременная кончина молодой леди как-то его удручает. Мы шли через белые залы дворца.

– Киннет тогда была еще совсем ребенком, но вскоре стало понятно, что из нее получится подходящая Арамери наследница. Именно поэтому Декарта не спешил вступать в новый брак. А когда Киннет… э-э… покинула лоно семьи, Декарта обратил свой взор к детям покойного брата. Изначально их было четверо. Релад и Симина – младшие. Они близнецы – у Арамери часто рождаются близнецы. Увы, их старшая сестра погибла, несчастный случай. По крайней мере, такова официальная версия, мнэ.

Я шла и слушала. Молча. А что, полезные сведения. Немного ошеломляющие, правда, зато теперь я больше знаю о новообретенных родственниках. Возможно, именно для этого Теврил и завел разговор. Потом он расписал, как я буду жить дальше: какой у меня титул, какие обязанности и привилегии. Вкратце, конечно, но мне хватило. Теперь я Йейнэ Арамери, не Йейнэ Дарр. Мне достанутся в управление новые земли, а вместе с ними – невероятное богатство. Я обязана часто появляться в Собрании и сидеть там в личной ложе семьи Арамери. Еще мне разрешено иметь постоянные апартаменты в Небе – я буду жить во дворце среди любящих родственников с материнской стороны. И я больше никогда не увижу родные края.

Мне стало тяжко и горько, когда я это услышала, но Теврил продолжил бойко тараторить, и я не успела захлебнуться тоской по родине.

– А старший их брат – мой отец. Он тоже умудрился умереть – причем исключительно по собственной вине. Ему, видите ли, понравилась юная девушка. Очень юная. – И он скроил брезгливую гримасу.

На самом деле чувствовалось, что он так много раз рассказывал эту историю, что никакой брезгливости не испытывал.

– К несчастью для батюшки, моя матушка, несмотря на юность, уже вошла в возраст созревания и понесла. Декарта казнил отца, когда семья матери возмутилась.

Тут он вздохнул и пожал плечами:

– Мы люди чистокровные, и нам многое прощается, но… некоторые правила нельзя нарушать. В конце концов, именно мы установили во всем мире всеобщее согласие, разве нет? И если мы будем нарушать собственные законы, это станет прямым оскорблением Отца Небесного.

Я хотела было спросить, почему Блистательный Итемпас не обращает внимания на остальные дела и делишки семейства Арамери, но прикусила язык. В голосе Теврила явственно слышалась горькая ирония, так что всякие комментарии к его сентенции представлялись излишними.

Быстро и ловко – настолько ловко и настолько быстро, что ему позавидовала бы моя бабушка, отличавшаяся железной хваткой, – он расправился со всеми делами: позвал швей (Йейнэ Арамери понадобится новая одежда), записал к парикмахеру и подыскал мне подходящие покои. И все это за час. Затем Теврил повел меня по дворцу. «Короткая прогулка!» – воскликнул он и продолжил болтать без остановки. Мы шли по отделанным белой слюдой… постойте… а может, перламутром?.. в общем, чем-то таким блестящим отделанным коридорам.

Примерно в начале экскурсии я перестала его слушать. Зря, конечно: могла бы почерпнуть полезные сведения о тех, кого нужно опасаться, о раскладе сил и внутренних склоках, узнала бы кучу последних сплетен, в том числе и самых грязных, – да мало ли что я могла узнать. Но не узнала. Я была слишком изумлена и подавлена случившимся, на меня свалилось чересчур много впечатлений. Болтовня Теврила казалась малозначимой по сравнению со всем остальным, и я принялась думать о своем незавидном положении.

Мой спутник, наверное, заметил, что я потеряла интерес к беседе, но, похоже, ему было все равно. И тут мы наконец добрались до моих апартаментов. Вдоль стены шли окна – огромные, от пола до потолка. Из них открывался потрясающий вид на город и окрестности. Крыши домов и поля виднелись далеко-далеко внизу. Я ошеломленно таращилась и даже рот раскрыла – этого матушка-покойница точно бы не одобрила. Мы находились так высоко, что я людей на улицах разглядеть не могла.

Теврил что-то такое произнес – настолько странное, что это что-то в меня просто не вместилось. Он понял и повторил. Я посмотрела ему в лицо.

– Вот, – сказал он, указывая на лоб.

На знак полумесяца.

– Что?

Он повторил в третий раз – терпеливо и не выказывая раздражения. А ведь, наверное, его рассердила моя тупость.

– Мы пойдем к Вирейну, и он оттиснет у тебя на лбу сигилу родства. Он уже, наверное, покончил с придворными обязанностями и сможет нас принять. А потом ты отдохнешь.

– Почему? Зачем?

Он удивился:

– Тебе мать ничего не рассказала?

– А что она должна была мне рассказать?

– Про Энефадэ.

– Энефа-что?!

На лице Теврила проступило нечто среднее между жалостью и растерянностью.

– Леди Киннет не подготовила тебя к этому?

И прежде чем я сумела придумать достойный ответ на этот вопрос, он продолжил:

– Мы носим сигилы родства из-за Энефадэ, леди Йейнэ. Без сигилы нельзя оставаться на ночь в Небе. Это… небезопасно.

Тут я разом отвлеклась от раздумий над тем, как странно звучит мой новый титул:

– А почему это небезопасно, лорд Теврил?

Он поморщился:

– Зови меня просто Теврилом, ладно? Лорд Декарта приказал, чтобы тебе оттиснули знак полного родства. Ты принадлежишь к Главной Семье. А я – простой полукровка.

Я стояла и не понимала: то ли я что-то пропустила (а надо было слушать внимательнее!), то ли мне чего-то не сказали. А может, этих «чего-то» было много. В общем, много чего мне не сказали.

– Теврил, пойми меня правильно, но все это для меня – бессмысленный набор слов.

– М-да, теперь это очевидно.

И он провел ладонью по волосам – впервые за все время беседы я увидела, что ему не по себе.

– Объяснять – слишком долго. А до заката осталось меньше часа.

Наверное, еще одно древнее правило, которым столь привержены дражайшие Арамери. Древнее и бессмысленное.

– Ну ладно. Но… – Я нахмурилась. – А что с моим кучером? Он меня в первом дворе ждет!

– Ждет?

– Ну, я как-то не планировала оставаться…

Теврил стиснул зубы, с трудом сдерживаясь. Я так и не узнала, что он на самом деле думал о моих умственных способностях.

– Я пошлю кого-нибудь сообщить, что в его услугах не нуждаются, – вежливо произнес он. – Его наградят за труды. У нас тут полно слуг, кучер тебе больше не нужен.

Слуг я видела – мы осматривали дворец, а они деловито сновали вокруг. Бесшумные фигуры в белом. Непрактично в белом полы драить, кстати. Но ладно, я ж тут не хозяйка, пусть дедовы родственники управляются как умеют.

– Этот кучер, между прочим, полконтинента со мной проехал, – вдруг озлилась я.

Причем я озлилась, но не хотела этого показывать.

– Он устал. И лошади его тоже устали! Неужели никак нельзя оставить беднягу переночевать? Да хлопните вы ему на лоб эту штуку, и пусть он едет завтра с утра! От простой вежливости с вас не убудет!

– Миледи, только Арамери носят сигилу кровного родства. И ее невозможно смыть или стереть.

– Только… – И тут меня посетило озарение. – Так что, здешние слуги – тоже члены семьи?

Он посмотрел на меня, и в его взгляде не было горечи – как ни странно. А ведь он мне уже намеками попытался все объяснить: папа-гуляка, а он, сын непутевого отца, управляющий. Высокая ступень служебной лестницы, но все равно Теврил – слуга. Он такой же Арамери, как и я, но его родители не состояли в браке. В глазах правоверных Итемпасов он – незаконнорожденный, отверженный с рождения. К тому же Декарта не любил его отца.

Словно прочитав мои мысли, Теврил заметил:

– Леди Йейнэ, лорд Декарта не зря сказал: все потомки Шахар Арамери должны служить. Каждый на своем месте – но все без исключения.

Сколько же всего стоит за этими словами. Разных историй, жизней, о которых я ничего не узнаю. Интересно, как много наших родственников оторвали от родины и семьи, лишили будущего и приказали явиться сюда – мыть полы и чистить овощи на кухне? Сколько их родилось в этом дворце? И умерло, так и не покинув его стен? И что случилось с теми, кто попытался бежать?

Неужели мне предстоит стать слугой? Как Теврил?

Но нет, нет. До Теврила никому дела нет. И он не стоит, как я, между наследниками и троном. Нет, я слугой не стану. Такой удачи мне не выпадет.

Он дотронулся до моей руки – я истолковала его жест как сочувственный.

– Это недалеко. Пойдемте.

* * *

На верхних уровнях Небо состояло сплошь из окон. В некоторых переходах даже потолок был сделан то ли из прозрачного стекла, то ли из хрусталя, хотя в нем отражались лишь небо и шпили. Солнце еще не село, оно едва коснулось горизонта несколько минут назад, но Теврил вдруг резко прибавил шагу. Я стала присматриваться к слугам – искала фамильное сходство. И оно обнаруживалось: зеленые глаза, особенные черты лица, у меня отсутствующие, я же в отца удалась. Ну и циничный взгляд – впрочем, это мне, наверное, мерещилось. А так, они все оказались очень разными на вид, прямо как Теврил и я, хотя большая часть происходила из амн или какой-нибудь сенмитской расы. А еще у каждого на лбу виднелся знак. Я их и раньше заметила, но подумала, что это какой-то выкрутас местной моды. У кого-то над бровями оттиснуты были треугольники или ромбы, но большинство довольствовались обычной черной полосой.

А еще мне не понравилось, как они на меня смотрели. Вскидывали глаза – и тут же воровато их отводили.

– Леди Йейнэ?

Теврил остановился в нескольких шагах впереди, заметив, что я отстала. Что поделаешь, он унаследовал от амн длинные ноги, а я нет. Да и денек выдался тяжелый.

– Прошу вас, поторопитесь, у нас не так много времени.

– Ну хорошо, хорошо, – пробормотала я.

Сил на то, чтобы быть вежливой, уже не осталось.

Но Теврил не двинулся с места. Он застыл, как изваяние. Оказалось, он смотрит вверх.

А над нами стоял человек. И смотрел на нас.

Я сказала, что это человек, потому что тогда я не знала, кто он на самом деле. А он походил на человека. Он стоял на нависающем над коридором балконе, под полукруглой изящной аркой – ни дать ни взять статуя в нише. Наверное, подумала я, шел по перпендикулярному коридору. Он словно бы направлялся куда-то, но что-то остановило его на полушаге. И он успел повернуть к нам голову. Из-за игры света и тени я никак не могла разглядеть лица, зато чувствовала на себе тяжелый пристальный взгляд.

И тут он положил руку на перила балкона – медленно, сознавая, что к нему прикованы все взгляды.

– Что с тобой, Наха? – послышался женский голос, и слабое эхо загуляло по коридору.

Через мгновение она возникла на балконе. Ее, в отличие от мужчины, я видела прекрасно: хрупкая амнийская красавица с роскошной гривой грозового цвета, аристократическими чертами лица и царственной осанкой. Я узнала ее по волосам – это была та самая женщина, что сидела в Собрании рядом с Декартой. Леди красовалась в платье из тех, что к лицу только амнийкам, – прямое, длинное, узкое одеяние кроваво-гранатового цвета.

– Что ты видишь? – вкрадчиво спросила она мужчину, хотя взгляд ее оставался прикованным ко мне.

Она подняла руку, пальчики что-то перебирали – я присмотрелась и увидела, что женщина крутит тонкую серебряную цепочку. Причем длинную – она свешивалась вниз и тут же поднималась вверх. И вдруг я поняла: блестящие звенья связывают руку женщины – и мужчину у перил.

– Тетушка, – проговорил Теврил – нарочито громко. Чтобы даже такая дурочка, как я, сообразила, перед кем стоит.

Я сообразила. На балконе играла с серебряной цепочкой леди Симина. Моя кузина – и соперница. Еще одна наследница Арамери.

– Этим вечером вы выглядите обворожительно.

– Благодарю, Теврил, – ответила она, продолжая все так же пристально глядеть мне в глаза. – А кто это с тобой?

Наступила короткая, но крайне неловкая пауза. Судя по напряженному лицу Теврила, он пытался избежать неминуемого столкновения и сказать что-нибудь обтекаемое. Но тут моя неугомонная натура взяла свое – в наших краях только слабые духом женщины прибегают к покровительству мужчин. Мы, дарре, можем сами постоять за себя. Поэтому я выступила вперед и вежливо склонила голову:

– Меня зовут Йейнэ Дарр.

Моя собеседница улыбнулась, да так, что сразу стало ясно – она знала, кто я. Видимо, по дворцу обычно расхаживало не так уж много дарре – не перепутаешь.

– Ах да. Я слышала краем уха, что дядюшка сегодня удостоил тебя аудиенции. Ты ведь дочь Киннет?

– Да.

В дарре я бы уже выхватила кинжал – столько яда источал ее обманчиво мягкий и вежливый голосок. Но мы в Небе, благословенном дворце Блистательного Итемпаса, покровителя мира и порядка. В Небе кинжалы не выхватывают. Я обернулась к Теврилу с молчаливым вопросом: представишь мне собеседницу?

– Леди Симина Арамери, – размеренно и спокойно произнес он.

К чести его будет сказано, он не дергал кадыком и не трясся. Только глаза бегали – Теврил посматривал то на кузину, то на застывшего у перил мужчину. То на нее, то на него, то на нее, то на него. Мужчину, кстати, Теврил представлять не стал, непонятно почему.

– Ах вот оно что, – процедила я.

Вообще, матушка неоднократно пыталась научить меня говорить любезности людям, которым хотелось оторвать голову. Но у нее ничего не вышло – даррская кровь оказалась сильнее.

– Ну здравствуй, кузина.

Не успела я закрыть рот, как Теврил произнес самым светским тоном:

– Прошу нас простить. Мне поручили показать леди Йейнэ дворец, так что мы…

Он не закончил – мужчина рядом с Симиной шумно, прерывисто вздохнул. Черные, длинные, густые волосы – любой даррец обзавидовался бы – упали ему на лицо, но я видела, как сжались пальцы на перилах.

– Теврил, подожди.

И Симина внимательно, задумчиво оглядела своего спутника. А затем протянула руку к его лицу – так, словно бы хотела погладить скрытую под волной черных волос щеку. Раздался тихий щелчок, и Симина убрала руку. Теперь в ней болтался, посверкивая тонкими изящными звеньями, серебряный ошейник.

– Прошу простить меня, тетушка, – быстро проговорил Теврил – он уже не скрывал страха.

А еще он крепко взял меня за руку:

– Нас ждет Вирейн, а вы сами знаете, он терпеть не может…

– Я сказала – подожди, и ты подождешь, – холодно отозвалась Симина. – Или я позволю себе забыть, каким полезным маленьким слугой ты был, Теврил.

И она посмотрела на черноволосого мужчину и снисходительно улыбнулась:

– Здесь, в Небе, много хороших слуг, правда, Нахадот?

Значит, черноволосого зовут Нахадотом. Знакомое имя, но я никак не могла припомнить, где же приходилось его слышать…

– Не делай этого, – четко выговорил Теврил. – Симина, не делай этого.

– У нее нет на лбу знака, – безмятежно отозвалась она. – А ты знаешь правила.

– Правила тут ни при чем, и ты это прекрасно знаешь! – взорвался наконец мой сопровождающий.

Но на Симину его горячность не произвела ровно никакого впечатления.

И тут я почувствовала это. Точнее, я почувствовала это после того самого длинного, прерывистого вздоха. По изнанке реальности пробежала дрожь. Задрожала на подставке ваза у стены. Ее никто не трогал, но бегущие по спине мурашки говорили: где-то в невидимом мире раздвинулась некая щель, и с ней отъехала в сторону часть реальности, открывая дорогу… чему-то иному.

Черноволосый поднял голову и посмотрел на меня. Он улыбался. Теперь я ясно видела его лицо и совершенно безумные глаза. И на меня обрушилось знание – я поняла, кто он. И что он есть на самом деле.

– Слушай меня внимательно, – тихо, но очень жестко проговорил Теврил мне на ухо.

Я не могла отвести взгляд, глаза черноволосого существа затягивали, как омут.

– Ты должна найти Вирейна. Только чистокровный Арамери способен отогнать его от тебя, а Вирейн единственный… Да раздери тебя тысяча чертей, смотри мне в глаза, Йейнэ!

И он развернулся и встал передо мной, закрывая меня от этих глаз, от этого взгляда. До слуха донесся мягкий шепоток – Симина что-то кому-то тихонько втолковывала. Похоже, она отдавала указания; как странно, Теврил вот тоже стоит передо мной и тоже говорит, что мне делать… Но я едва разбирала слова. Мне стало холодно, очень холодно.

– Личные покои Вирейна на два этажа выше. На каждом третьем пересечении коридоров есть подъемные комнаты – выглядят как ниша между двух цветочных вазонов. Просто заскочишь в такую и подумаешь: «Вверх!» Дверь откроется прямо перед тобой. Пока светло, у тебя еще есть возможность спастись! Беги! Ну? Беги, я сказал!!!

Он отпихнул меня, я покачнулась и отступила. За спиной раздался абсолютно нечеловеческий вопль, словно бы разом завыли сотня волков, сотня ягуаров и жестокий зимний ветер – и вместе кинулись на меня, желая разорвать на части. Затем наступила тишина. И вот это было самое страшное.

Я сорвалась с места и побежала. Побежала быстро-быстро, как только могла.

3
ТЬМА

Наверное, нужно ненадолго прерваться и все объяснить. Ох, неважная из меня рассказчица… Но я должна все, все вспомнить, вспомнить, обязательно все вспомнить, ничего не забывать и держаться, держаться за каждое воспоминание. Потому что из меня уже много вытекло меня, много-много…

Ну так вот.

Некогда жили на свете три бога. Тот, что нынче за главного, убил богиню, проигравшую схватку, а второго бога поместил в узилище, что мучениями равно преисподней. Стенами его тюрьмы стали плоть и кровь, зарешеченными окнами – глаза, а наказаниями и лишениями – необходимость во сне и пище и подверженность боли, голоду и прочим немощам смертного тела. И это существо, помещенное в ненавистную вещественную оболочку, отдали Арамери. Чтобы те держали существо под присмотром и использовали по собственному усмотрению. Так поступили с ним и тремя его божественными детьми. Обратили в рабство. Но что такое рабство по сравнению с ужасом воплощения для заточенного в человеческое тело бога?..

С детства я слышала, как жрецы Блистательного Итемпаса повторяли: сей падший бог есть зло чистое и беспримесное. Во времена, когда господствовали Трое, его последователи справляли дикие обряды, устраивали полуночные оргии и впадали в ритуальное безумие. Если в Войне богов победил бы ныне повергнутый, род человеческий пресекся бы. Так поучали нас жрецы с суровыми лицами.

«Так что смотри веди себя хорошо, – приговаривали они. – А не то придет Ночной хозяин и заберет тебя».

* * *

И я бежала от Ночного хозяина, бежала и бежала через плещущиеся светом залы. Стены Неба испускали собственное сияние, бледное и приглушенное, – уж не знаю, из чего они были сделаны, эти стены, но только в сумерках они и впрямь светились! Я бежала, а за мной гнался бог тьмы и хаоса, нас разделяло не более двадцати шагов! Один раз я превозмогла кромешный ужас, обернулась и увидела, как нежное сияние коридора за моей спиной сжирает глубокая непроглядная чернота. До рези в глазах непроглядная. Я ахнула и больше не оборачивалась.

От такой погони не убежишь по прямой. Меня спасло лишь то, что я бросилась наутек, когда между нами еще сохранялось хоть какое-то расстояние. Похоже, чудище не могло бежать быстрее, чем обычный человек. Наверное, даже внутри этого движущегося чернильного сгустка бог не мог избавиться от телесной оболочки. Но все равно – он же выше и сильнее!

Я петляла, сворачивая то направо, то налево, металась по коридорам, влетая в стены, отталкиваясь от поверхностей, чтобы набрать скорости – бежать! Бежать прочь! Впрочем, я так рассказываю, словно решала – врезаться мне в стену или нет. Да нет, это все случайно выходило, ноги скользили, я за углы цеплялась. Мной владел первобытный ужас, нерассуждающий и душный, и я совершенно потерялась в лабиринте коридоров – мчалась наобум. И естественно, заблудилась. Окончательно и бесповоротно.

Разум полностью отказал мне – а спас тот самый слепой страх.

По дороге попалась ниша, о которой говорил Теврил, я бросилась туда и распласталась по стене. Он велел думать: «Вверх!» – тогда сработает заклинание подъема и меня выбросит на следующем дворцовом уровне. Но у меня-то в голове стучало: «Я хочу оказаться как можно дальше отсюда, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, забери меня отсюда, а-а-а-а!» Я и подозревать не могла, что магия откликнется на эту просьбу. Но она – откликнулась.

Когда ехала в карете из Собрания в Небо (которое дворец), я задернула шторки на окнах. Кучер подъехал в определенное место и остановился, волоски на коже встали дыбом, и через миг он распахнул дверцу экипажа – приехали, прекрасная госпожа. Мне как-то не пришло в голову, что сквозь толщу камня шириной в милю нас продернуло магией – хотя переместились мы в мгновение ока.

Здесь случилось ровно то же самое. Маленькую нишу уже затягивала темнота – Ночной хозяин приближался, – и вдруг вход в нее стал стремительно отдаляться, хотя сама я стояла неподвижно! Все замерло в напряжении, как на вдохе, – и тут меня бросило вперед, словно камень из пращи. Все пришло в движение, я летела лицом прямо в стену, в целую череду стен, я закричала и закрыла лицо руками, а они проносились сквозь меня, и вдруг… все закончилось.

Я медленно опустила ладони. Интересно, это все та же ниша или другая, от нее не отличимая? И тут в щель засунулось личико мальчишки. Он повертел головой и высмотрел меня в полумраке.

– Ага, – сказал он. – Шевелись. Шевелись, говорю, и пошли отсюда. А то он найдет нас.

* * *

Благодаря магии Арамери я оказалась в огромном пустом зале, обширной полости в теле Неба. Онемев от изумления, я пыталась осмотреться – какое-то странное место, холодное, без примет и особенностей, блеклое-блеклое…

– Это арена, – пояснил трусивший впереди мальчишка. – Некоторые высокорожденные любят тут развлекаться – в воинов играют, тьфу. Сюда.

Я оглянулась – ниша была на месте. Интересно, а ее можно как-то перекрыть или, там, закрыть, чтобы Ночной хозяин не прорвался следом?

– Не-не-не, ничего не выйдет, – проследив мой взгляд, покачал головой мальчишка. – Дворец сам по себе помеха для него – уж больно ночь неподходящая. Он пойдет по твоему следу, полагаясь лишь на пять внешних чувств.

Очень любопытно. У него что, еще что-то есть? Кроме пяти чувств?!

– Вот в безлунную ночь – тут да, опасно было бы. Но сегодня он всего лишь человек.

– То, что за мной гналось, человеком не было, – пискнула я.

Голос у меня дрожал.

– Да ну конечно. Был бы не человеком, ты б от него не убежала…

Кстати, погоня, судя по всему, близилась – мальчишка схватил меня за руку и потащил вперед. Он обернулся, и я разглядела узкое лицо с острым подбородком и высокими скулами – со временем парень станет настоящим красавцем.

– Ты куда меня тащишь? – Я понемногу приходила в себя, и ко мне возвращалась способность рассуждать здраво. – К Вирейну?

Он презрительно фыркнул. Мы выбежали из зала с ареной и снова углубились в бесконечный белый лабиринт коридоров.

– Ты что, дурочка? Мы спрячемся!

– Но этот человек…

Нахадот. Его звали Нахадот. Теперь я вспомнила, где слышала это имя. Не шепчи и не читай страшных сказок в темноте, а то он придет за тобой. Ответит в ночи…

– Вот видишь, ты сама сказала – человек. Он всего лишь человек. Мы убежим от него, и дело в шляпе!

Мальчишка завернул за угол – какой проворный, я за ним еле поспевала. Он принялся оглядываться – видно, что-то высматривал.

– Ты, главное, ни о чем не беспокойся. Я вот от него легко убегаю. И ты убежишь!

Что-то это мне совсем не нравилось.

– Я х-хочу найти Вирейна!

Я попыталась сказать это самым суровым тоном, но не вышло – давал о себе знать пережитый испуг, да и дыхание еще не восстановилось.

Мальчишка встал как вкопанный, но вовсе не по моей просьбе.

– Вот тут и войдем! – радостно воскликнул он и приложил ладонь к перламутровой стене. – Атадиэ!

И стена раскрылась.

Точнее, она пошла рябью, как пруд под ветром. Поблескивающая перламутроподобная субстанция расходилась от его ладони волнами, и вокруг руки раскрывалась щель… нет, дыра… Нет. Целая дверь. А за стеной обнаружилась узкая комната весьма странной формы. Даже не комната, а так, пространство в простенке. Когда дверь раздалась достаточно широко, мальчишка затащил меня туда.

– Где это мы? – удивилась я.

– Во дворце много мертвого пространства. Ну, ты же понимаешь – все эти изгибающиеся коридоры, круглые комнаты… За их стенами еще один дворец может поместиться, но сюда никто не заходит. Ну, кроме меня.

И мальчишка развернулся ко мне и одарил озорной улыбкой присяжного шкодника.

– Мы здесь немного передохнем.

Я дышала спокойнее и ровнее, но тут накатила слабость. Стена снова пошла волнами и сомкнулась. Теперь она выглядела такой же твердой и сплошной, как и раньше. Я прислонилась к ней спиной – поначалу осторожно, а затем с благодарным и облегченным вздохом. И принялась разглядывать своего спасителя.

Чуть пониже меня. Возраст? От силы девять лет. Костлявый, с непомерно длинными руками и ногами – видно, растет так быстро, что тело не поспевает за конечностями. Не из амн, хотя кожа не такая темная, как у меня. А глаза раскосые, как у людей народа тема. Глаза, кстати, оказались мутного, серовато-зеленого цвета. Прямо как у меня. И у моей матери. Наверное, его отцом стал какой-нибудь странствующий Арамери.

Он тоже меня рассматривал, причем внимательно. А потом расплылся в ухмылке:

– Меня зовут Сиэй!

Два слога.

– Сиэй… Арамери?

– Просто Сиэй.

Текучим, грациозным жестом он поднял руки над головой:

– Ты на этих, чистокровных, не очень-то похожа. Ну и вообще, какая-то ты… обычная.

Я слишком устала, чтобы обижаться на детскую болтовню.

– А это, знаешь ли, полезно, – отозвалась я. – От таких не ждут ничего особенного и всегда ошибаются.

– Точно! Правильно мыслишь!

Он с молниеносной быстротой переменил позу, выпрямился и посерьезнел.

– Если будем сидеть на месте, он нас отыщет. Эн!

Я аж подпрыгнула, так неожиданно он закричал. А Сиэй смотрел вверх. И вдруг ему в руки упал детский желтый мячик.

Ничего себе! Я запрокинула голову. Мертвое пространство, как назвал его мальчишка, уходило на высоту нескольких этажей. Оно выглядело ничем не примечательной воздушной шахтой треугольной формы. А вот отверстий в стенах я не увидела. Откуда же упал мячик? Над нами никто не висел и мячик кинуть не мог…

Я посмотрела на мальчишку, и в душу мне закралось подозрение самого мрачного свойства.

Сиэй расхохотался мне в лицо и положил мяч на пол. Потом сел на него, скрестив ноги. Мяч оставался неподвижным, пока мальчишка на нем ерзал, устраиваясь поудобнее, а потом поднялся в воздух. Остановился и завис в паре футов над землей. Тогда мальчик, который оказался вовсе не мальчиком, подал мне руку.

– Я не причиню тебе вреда, – проговорил он. – Я хочу тебе помочь. Ты разве не видишь?

А я стояла и смотрела на протянутую руку, вжавшись спиной в стену.

– Ну и зря ты так. Я бы мог тебя по кругу водить, между прочим. И обратно к нему вывести.

Хм, а ведь он прав. Поколебавшись, я тоже протянула руку. Когда его пальцы сомкнулись на моих, все сразу стало понятно – в этой ручке заключалась совсем не детская сила.

– Тут недалеко, не волнуйся, – сказал он.

И поплыл вверх по шахте. А я болталась под ним, как попавший в силок кролик.

* * *

Ах да, вот еще одно детское воспоминание. Песенка, какие же в ней были слова?.. Там пелось про… О, вспомнила.

«Ловкач, трюкач, задира! Солнышко украл у мира! Будешь ехать на нем вскачь? Экий хитрый ты трюкач! Спрячешь солнце под землей? Течет речка под горой…»

Кстати, речь в песенке вовсе не о нашем солнце, чтобы вы поняли меня правильно.

* * *

Сиэй просочился через два потолка и еще одну стенку, прежде чем мы оказались в мертвом пространстве, едва ли не больше аудиенц-зала дедушки Декарты. Оглядевшись, я ахнула и раскрыла рот от изумления, и дело было вовсе не в громадности покоя.

В воздухе плавали шары. Десятки шаров. До невозможности разных – всех цветов, форм и размеров. Они медленно вращались и дрейфовали. Они казались обычными детскими мячиками, но я присмотрелась к одному и увидела, как на поверхности завиваются облака.

Сиэй парил рядышком, а я бродила среди его игрушек. На лице у него отображалось нечто среднее между тревогой и гордостью. Желтый шар отплыл на середину комнаты, остальные закрутились вокруг него.