Текст книги "Путь к свету (СИ)"

Автор книги: Нора Алер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Натали: Ты несносен.

Габриэль: Спокойной ночи, Натали.

Натали: Ты мог просто сказать «нет».

Габриэль: Ты и без этого прекрасно поняла.

Натали, поджав губы, уходит. Габриэль с облегчением вздыхает. Шорох за дверью.

Габриэль: (недовольно) Надеюсь, никому от меня ничего больше не нужно сейчас? Что ещё мне сегодня придётся сделать, чтобы меня оставили в покое?

В дверь просовывает голову Плагг.

Плагг: Подайте бедному квами кусочек камамберчика!

Габриэль отталкивает голову Плагга, закрывает дверь и со вздохом уходит через кухню.

СЦЕНА 2

Детская комната. Маринетт и Эмили роются в крупной коробке.

Маринетт: Так, всё, кажется, готово.

Эмили: Надо же, я никогда не думала, что мои старые игрушки могут пригодиться. Действительно хорошо, что у меня было так много кукол.

Маринетт: Позови дедушку, милая.

Эмили уходит. Маринетт пододвигает два кресла к столу, открывает лежащую на столе папку и достаёт из неё листы толстой бумаги. Входит Габриэль.

Габриэль: Новая детская. Ещё не был здесь.

Маринетт: Мы разделили нижний ярус на три области: для Эмили, для Алекса и общую. Стол сделали специально, чтобы они могли сидеть вдвоём или каждый за отдельным небольшим столом. Он раздвигается на две секции. Второй ярус оставили нетронутым.

Габриэль проходит к столу, находит кресло и садится. Маринетт придвигает коробку и садится рядом.

Габриэль: Будущая коллекция дома моды Агрест… Что тебя вдохновило на этот раз?

Маринетт: То же, что и всегда. Моя жизнь.

Габриэль: В твоей жизни тысячи вещей и событий, и из каждого ты способна извлечь вдохновение.

Маринетт: Ну, я никогда не могла извлечь вдохновение из серых штор.

Габриэль: Вот как?

Маринетт: Серые шторы ввергают меня в уныние. А когда ты унываешь, тебе трудно генерировать новые идеи. Я долго пыталась свыкнуться с серыми шторами в столовой и ещё в вашем бывшем кабинете… так и не получилось.

Габриэль: Натали показала мне платье, которое ты сшила из тех штор.

Оригинальное решение. Насколько я помню, вам тогда отказали в поставке тканей?

Маринетт: Андре Буржуа был зол на нас за то, что я внесла Хлою в чёрный список. Сама сказала, что никогда не наденет на себя вещь от Агреста, но я-то была почти Агрест. Какие-то очень странные претензии.

Габриэль: Тем не менее, темой твоих коллекций становилось нечто серьёзнее серых штор.

Маринетт: Эмили открыла для себя скрапбукинг и решила сделать красивый фотоальбом. Отбирала фотографии, рисовала макеты страниц. Фотоальбом – вместилище воспоминаний, символ семейных уз и связи поколений, то, что помогает увидеть вечность в мгновении, что-то постоянное в сиюминутном, ценности вне времени.

Габриэль: Сама мода идёт в ногу со временем и является для некоторых людей критерием времени. Ты вновь соединяешь противоположности. Кажется, ты ни капли не изменилась с тех пор, как пришла в «Republic palace» и представила коллекцию «Семейные узы». Не надоело?

Маринетт: Видимо, ещё не утеряло актуальность. Но вы правы, первое воспоминание, воплощённое в новом образе, это «Семейные узы». (Достаёт из коробки куклу и протягивает Габриэлю, тот ощупывает кукольное платье.) Тёмно-красный и чёрное железо, все ткани – как на подиум.

Габриэль: Аккуратнее, могут ведь подумать, что копаешься в старых эскизах, потому что не способна придумать ничего нового.

Маринетт: Пыталась отыскать то, что ценно и спустя годы. Проанализировать свой опыт, понять, насколько продвинулась с тех пор…

Габриэль: Зря. Не подходи к своему таланту как к навыку, который должен со временем улучшиться. Ставя его в зависимость от времени, ты противоречишь сама себе.

Маринетт: Но надо стремиться к совершенству и работать над собой.

Габриэль: Вечно ты этого делать не будешь. По твоей логике, самые блистательные твои работы ещё в будущем, но я-то знаю, что ни ты, ни кто-либо ещё на этом свете не способен создать нечто лучшее, чем твоё свадебное платье. Это действительно шедевр.

Маринетт: Благодарю, месье.

Габриэль: На минуту мне показалось, что ты одолжила брошь Бражника, и все эти бабочки живые.

Маринетт: Я просто однажды обнаружила ваше убежище на чердаке. Была холодная ночь, в окно светила луна. Я попыталась представить, каким было это место, когда оно не пустовало, а потом я будто бы увидела, как из лунного света и белых маленьких бабочек посередине комнаты возникло платье. Я шила его прямо там. В здании ведь был пожар, я не могла подвергать его такому риску. Оно должно было стать гордостью семейства Агрестов.

Габриэль: И оно стало. Дальше, насколько я помню, была коллекция «Романтизм как правопреемник готики»?

Маринетт: Официально да, но в перерыве меня не покидало ощущение, будто я попала в Страну чудес или в Зазеркалье. Всё было странно и … чудесато. Я долго не могла отделаться от чувства, что стала второй Алисой. (Подаёт следующую куклу.) Это тоже этап в моём творчестве, хотя в те дни я мало думала о том, что именно делаю.

Габриэль: Мир, похожий на картинку в калейдоскопе: узор из разноцветных осколков, показанный через хитрую оптическую схему. Правое становится левым, истина – ложью, и вновь несовместимые понятия соседствуют друг с другом на абсурдном чаепитии. Чёрный и белый, надо понимать?

Маринетт: Мальва, керрия и небесно-серый. На шахматной доске я тосковала по цвету.

Габриэль: Ищешь простых путей уже не в форме, но и в содержании.

Маринетт: Говорят, всё гениальное просто.

Габриэль: А в романтизме – наследнике готики ты вновь соединишь противоположности. (Принимает новую куклу.) Строгий покой и бурю стихии, симметрию колонн готического храма и вольно растущие цветы дикого сада…

Маринетт: Романтические герои полны внутренних противоречий. Здесь сама идея диктует соединять противоположное. Сакура и пион. (Даёт следующую куклу.) Свадебное путешествие, его пришлось отложить.

Габриэль: Вам надо чаще выезжать из Парижа. Город проживёт и без вас, а вот вам отпуск просто необходим.

Маринетт: Бледно-голубой и королевский синий.

Габриэль: Небо и море. Опять.

Маринетт: (даёт следующую куклу) После рождения Эмили всё вокруг стало другим. Кажется, я даже стала иначе дышать. Лимонно-жёлтый, розово-серый и жемчужно-серый.

Габриэль: Радость материнства и бессонные ночи, полные младенческого плача. По-моему, тебе всё же стоит подчеркнуть в названии коллекции сочетание противоположностей.

Маринетт: Для этого следовало бы подчеркнуть их борьбу, я же больше показала их единство.

Габриэль: (принимает новую куклу) Узнаю эту ткань. Сколько лет вы продавали тюремную одежду?

Маринетт: Три года. Мандариновый оранжевый, зелёная киноварь.

Габриэль: Вот это уже похоже на минимализм. Умелая игра с формой.

Маринетт: (даёт новую куклу) Когда я вышла из декретного отпуска, Эмили уже была умненькой девочкой. Она интересовалась моей работой. Я смогла воплощать в своих работах волшебные сказки, и она полюбила мир моды. Циан. (Даёт следующую куклу.) Детский розовый, бугенвиллия и цвет молодого бамбука.

Габриэль: Бесхитростная палитра, выверенная форма и фактура. Действительно, здесь борьбой и не пахнет. А когда вы рассказали детям о том, что вы супергерои?

Маринетт: Когда Алекс немного подрос. Они оба играли с Тикки и Плаггом, но не соотносили их с Леди Баг и Супер-Котом. Мы познакомили их с мастером Фу и ничего не стали от них скрывать.

Габриэль: (принимает новую куклу) А это, стало быть, сочетание повседневной жизни и супергеройства? Риск, динамичность и одновременно спокойствие.

Маринетт: Чёрная тушь.

Габриэль: (принимает новую куклу) Здесь, видимо, узор на ткани.

Маринетт подаёт лист плотной бумаги из папки на столе.

Маринетт: Масштаб как на настоящем платье.

Габриэль: (ощупывает лист) Зима 2026. (Пауза.) Молодец.

Маринетт: Благодарю, месье. Пушечная бронза – фон, градиент от небесного к молочно-белому – сам узор (ведёт пальцем Габриэля по листу).

Габриэль: Если поменять местами голубой и тёмно-серый и поиграть с прозрачностью, тоже будет очень интересно. (Принимает новую куклу.) Да, и это тоже мне знакомо. Всё началось с мадам Лефевр, я прав?

Маринетт: Тоже очень старая история. Я довольно часто использую этот приём. Его почему-то гораздо реже копируют вслед за нами другие дома моды. Те же узоры люминесцентной краской появились у конкурентов буквально спустя неделю после того, как я с их помощью доказала подлинность моей идеи на приёме у президента.

Габриэль: (смеётся) Да, это платье я тоже помню. А здесь есть какие-нибудь узоры люминесцентной краской?

Маринетт: Пока нет. Это ещё не окончательные идеи.

Габриэль: А когда они будут готовы?

Маринетт: Когда вы скажете, что они не могут быть доработаны до чего-то лучшего.

Габриэль: Так упрямо возвращаешься к моему мнению как к последней инстанции. А ведь я уже долгие годы не создавал ничего нового и не знаю ничего о модных тенденциях последнего десятилетия.

Маринетт: Я просто помню, как здорово мы работали вместе… тогда… (Грустнеет и опускает голову.)

Габриэль: Кто-то слишком увлёкся спасением Парижа и не сделал вовремя эскизы, поэтому всё свидание ушло на то, чтобы хотя бы после обеда мастерская не сидела без дела.

Маринетт: Но вы же не жалеете о том, что провели этот час за любимой работой?

Габриэль: Вот оно что. (Откладывает куклу.) Сочетание противоположностей. Не в борьбе, но в единстве. Специально делала вполсилы, чтобы вовлечь меня в дело и создать коллекцию вместе?

Маринетт: (удивлённо) Вполсилы? Хм, нет, месье. Не вполсилы. И нет, вообще-то в ящике лежат ещё работы. Но если вы хотите, то я с радостью!

Габриэль: Я ведь знаю, что раньше ты прикладывала все усилия, чтобы чётко выразить всё, что с тобою случается. А сейчас ты ушла в воспоминания вместо того, чтобы говорить о себе настоящей. Почему, Маринетт?

Маринетт: Месье? Я не понимаю…

Габриэль: Ты понимаешь.

Маринетт: Вообще-то нет.

Габриэль: Я знаю, к чему ты приложила больше всего усилий. (Берёт со стола куклу в платье с узором.) Вот единственное, где ты настоящая. Где твоя душа видна. Остальное – ловкая увёртка, и это заметят. Ты это прекрасно знаешь. Работы хороши, мастерство видно, и, будь это незнакомый мне человек, я бы принял это. Хотя не всё здесь идеально. Но это не то, чего я жду от тебя. Не то. (С силой кладёт куклу на стол.) Что с тобой не так, Маринетт? Почему ты решила скрыться?

Маринетт поджимает губы, с болью смотрит на Габриэля, потом опускает глаза.

Габриэль: К чему прятаться за маской? Ты чего-то боишься?

Маринетт: Да, месье. И это не повод для коллекции. Об этом не хочется рассказать всему миру.

Габриэль: (кладёт руку на руку Маринетт) Расскажи мне.

Маринетт: Просто всё, что было со мной в этом году – семья, работа и поиски донора. Вы сами против того, чтобы публично поднимать этот вопрос.

Габриэль: Ты всё ещё в это веришь?

Маринетт серьёзно молчит.

Габриэль: Что ж, узнаю тебя. Неисправимая сентиментальная перфекционистка, которая решила оставить в семейном альбоме лишь радостные и красивые фото. А жизнь – она ведь не только из этого состоит.

Маринетт: Знаю, но это был фотоальбом Эмили. Я просто старалась быть точна.

Габриэль: Ну ладно. Убедила. (Раздевает одну из кукол.) Раз из-за меня ты не искала себе должного вдохновения, будет справедливо, если я помогу тебе и в этом сезоне. (Лицо Маринетт светлеет.) Я попытаюсь тебя вдохновить, но это будет не то, что ты делала. Ты сама увидишь.

Достаёт из кармана носовой платок и оборачивает куклу.

Габриэль: Найди большую английскую булавку.

Маринетт достаёт булавку из рукава.

Габриэль: Всё ещё носишь швейный набор с собой?

Маринетт: Он спас компанию, когда мадам Меридит потребовала невозможного. И несколько раз он был очень полезен после обратного перевоплощения.

Габриэль: Мадам Меридит… Что, она ещё жива?

Маринетт: Да, но уже не при делах. Появляется в свете, не сплетничает, следит за модой, но мнения своего не высказывает даже близкому кругу.

Габриэль закрепляет на кукле платок сбоку при помощи булавки, оправляет ткань и ставит куклу на стол. Маринетт несколько секунд глядит и восхищённо ахает.

Габриэль: Раздобудь ещё платков. Белых. Простые формы, никаких изысков, сложных мелочей и тяжёлых тканей. Всё гениальное просто. Можешь попытаться подражать, хотя та же мадам Меридит тебя раскусит.

Маринетт: Это действительно прекрасно!

Габриэль: (улыбается) Будь это действительно так, я был бы польщён. Я пошутил, Маринетт.

Маринетт: В смысле пошутили? Это потрясающая идея! (Хватает лист плотной бумаги и за полминуты делает набросок, жирно прорисовывая линии.) Сделать на белом платье такого фасона узор в виде огромной булавки во весь бок. А потом можно будет рисовать простые булавки, маленькие узелки, например, если завязать углы платка на плече! Можно сделать действительно как узел, бант или оборку, а можно нарисовать или вышить на ткани. Только без роскоши, простые ткани, чистые оттенки и осязаемая фактура, чтобы было понятно с одного взгляда, сколько слоёв ткани…

Габриэль: Подожди! (Маринетт умолкает, Габриэль ощупывает рисунок.) Мда, с тобою даже не пошутишь. Так и вправду можно сделать. (Ощупывает куклу.) Ну, можно и в роскошь. Нарисовать булавку можно и на атласе.

Маринетт: Нет, на блестящем плохо будет. Будто бы небрежно. Меня всегда коробит от такого. Минимализм рисунка всегда просит ткани не гладкой, с гладкой он либо пытается соскользнуть, либо производит впечатление грязи.

Габриэль: Но это я придумал такое платье. Стало быть, я решаю, из какой ткани его шить.

Маринетт: Да, вы его придумали, но из атласа будет совсем не то!

Габриэль: (подхватив её азарт) А что такое «то»?

Маринетт: Хрупкость и простота. Отсутствие вызова. Лёгкость и свобода. Радость, похожая на звон серебряного колокольчика, на первую снежинку, такая радость, что существует беспричинно, целостно и искренне.

Габриэль: И атлас, по-твоему, для таких целей не подходит?

Маринетт: Атлас будет кричать, требовать к себе внимания. Получится будто бы направленность на других, вызов, а это получилось такое платье, в котором ты сама себе в зеркале улыбаешься, а не в свете софитов под взглядами тысяч людей.

Габриэль: Я не согласен.

Маринетт: Почему?

Габриэль: Эта форма, как ты её описала, слишком общая. Будет слишком простое платье, если оставить ткань, как на моём платке. Скучно смотреть.

Маринетт: Вот именно, другим, может, и скучно, а это то, что позволит человеку сказать: «Неважно, какое на мне платье, я – это я». Это как чистый лист, на котором проявится своё «я» каждой девушки.

Габриэль: А если девушка не хочет выражать своё «я»?

Маринетт: Но это же сразу создаст все необходимые условия, чтобы она это захотела!

Габриэль: (улыбается) Вот. Наконец-то я сумел пробудить в тебе вдохновение и подать тебе идею. Теперь коллекция будет лучше, чем всё это.

Маринетт: Эти вещи никуда не годятся в сравнении с вашим платьем.

Габриэль: В магазин можешь отправить, но подиум требует чего-то более…

Маринетт и Габриэль: (одновременно) … честного!

Маринетт смеётся. Габриэль с улыбкой собирает кукол в коробку.

Габриэль: Сама справишься?

Маринетт: Должно быть, но мне и вправду хочется работать с вами…

Габриэль: Ну хорошо. Попробуем. Обмануть мадам Меридит нам не удастся, а остальных…

Маринетт: Я не буду пытаться подделывать ваш стиль.

Габриэль: Разумеется. Ты нашла себе вдохновение и как следует проработаешь минимализм. Сложные вещи тебе удаются хорошо, а вот одним росчерком пера ты эскизы почти никогда не рисуешь.

Маринетт: Я, кажется, и идею вашу не так поняла, раз вы настаиваете на атласе.

Габриэль: Я сам её ещё не до конца понял. Просто не забывай, что булавка может быть нарисована не чёрным, а золотым, к примеру. И тогда это будет совсем другое платье.

Маринетт: Если так хотите угодить любительницам роскоши вроде мадам Левефр, просто заколите булавкой одну или две купюры. Не только пафосно, но и смешно.

Габриэль: Что же смешного?

Маринетт: Потому что сразу станет ясно, что перед тобой денежный мешок. Я же платье мадам Лефевр шила, когда она грозила нас разорить. Надо было достать огромную сумму денег за полтора дня, а я знала, что деньгами не измерить ни любовь, ни вдохновение, и в сравнении с тем, что по-настоящему ценно, деньги – это всего лишь жалкие бумажки, кусочки хлопка. А потом додумалась, что из них можно шить.

Габриэль: Денежные платья у тебя не копируют, потому что не знают технологию, как их сшивать, чтобы было прочно и красиво.

Маринетт: Могли бы и дурно скопировать. Непрочно. Мне не просто хотелось выкупить компанию, но в лицо ей высказать, что она – не что иное, как денежный мешок, и ничего, кроме денег, в ней и нет.

Габриэль: И твоё оскорбление произвело настоящий фурор, восхитив всех критиков, включая мадам Меридит.

В дверь заглядывает Алекс.

Алекс: Мама, дедушка, к нам в гости мастер Фу пришёл!

Маринетт: Правда?

Алекс: Мы пока его чаем угостим, ладно?

Маринетт: Ладно.

Габриэль: Полагаю, у него есть ко мне какой-то разговор. Последний раз мы общались тринадцать лет назад.

Маринетт: Возможно. Обычно мы приходили к нему, а тут…

Маринетт выносит коробку с куклами, Габриэль уходит следом.

СЦЕНА 3

Гостиная. В одном из кресел сидит мастер Фу, у его ног большой ящик. Вбегают Эмили и Алекс.

Эмили: Мы поставили чайник, мастер. Скоро чай заварится.

Мастер Фу: Благодарю, Эмилия.

Алекс: Мастер, у нас в гостях дедушка Габриэль! Он приехал на рождественские каникулы впервые в нашей жизни!

Мастер Фу: Я знаю, Александр. Я пришёл, чтобы поговорить с ним и с вашими родителями.

Эмили: Мастер Фу, вы же знаете, как сильно мы хотим, чтобы дедушка выздоровел. Может, существует способ вернуть ему зрение с помощью камней чудес?

Мастер Фу: (вздыхает) Будь всё так просто, я непременно бы ему помог. Но…

Эмили и Алекс грустнеют.

Эмили: Я слышала, мама и папа собирались отправить президенту прошение, чтобы дедушку перевели на домашний арест. Он будет как бы заключённый, но в нашем доме.

Алекс: Но президент им отказал. Теперь надо подождать, пока выберут нового президента, и отправить прошение ему.

Мастер Фу: Надежда всё ещё греет ваши сердца.

Алекс: Мастер, думаете, всё получится?

Эмили: Мастер, вы же не имели в виду, что надеяться на это глупо?

Мастер Фу: Нет, не имею. Я не предсказываю будущее.

Алекс: Но вы же самый мудрый! Вы же всё знаете!

Входит Эдриан.

Эдриан: Добрый день, мастер. Рад встрече.

Мастер Фу: Добрый день, Эдриан. (Рукопожатие.)

Эдриан: Котята, на кухне чайник кипит. Вы его поставили?

Эмили: Ой! Чайник! (Убегает.)

Эдриан: Алекс, я обнаружил в библиотеке робота.

Алекс: Мы играли там, пока мама и дедушка были у нас. А потом пришёл мастер, и мы побежали к нему.

Эдриан: И оставили игрушку в кресле? А дедушка об этом знает?

Алекс, спохватившись, убегает.

Мастер Фу: Я не интересуюсь политикой, но знаю, кто из президентов скорее всего пойдёт вам навстречу.

Эдриан: (садится в кресло) Пресловутая история с Рамо и бутылкой вина.

Мастер Фу: Я не хочу, чтобы ваши старания о твоём отце оказались безрезультатными. Я не стал говорить при детях, но тебе скажу: перед тобой может встать не самый лёгкий выбор. Перед тобой и Маринетт.

Эдриан: Вы говорите о том, чтобы…

Мастер Фу: Ответственность хранителя чудесных талисманов лежала на мне много десятилетий. Я делал всё, что было в моих силах, чтобы сохранить их тайну. Использование камней чудес во зло недопустимо. Однако не камни чудес делают героя героем, а злодея злодеем. Иногда правильный выбор состоит в том, чтобы пойти на риск.

Эдриан: Столь серьёзный риск действительно оправдан?

Мастер Фу: Да. Потому что нельзя забывать о человечности.

Эдриан: Вы правы. Хотя, признаться, мне не по себе от этой мысли.

Мастер Фу: Мои наблюдения подсказывают, что вы можете минимизировать неблагоприятные последствия. Не без усилий, разумеется.

Эдриан: Что ж, спасибо, мастер Фу.

Входят Маринетт и Габриэль.

Маринетт: Добрый день, мастер.

Мастер Фу: Здравствуй, Маринетт. Приветствую, Габриэль.

Габриэль: (пожимает руку мастеру Фу) Здравствуй, хранитель.

Маринетт и Габриэль садятся в кресла.

Мастер Фу: Вижу, ты изменился.

Габриэль: Слышу, ты всё такой же.

Мастер Фу: Уже нет. (Пододвигает к Эдриану и Габриэлю ящик.) Мне больше двух сотен лет. Я физически не могу выполнять обязанности хранителя.

Маринетт: (изумлённо) Мастер…

Мастер Фу: Такова обязанность хранителя – перед своим уходом на покой назначить преемника. Лишь в этом доме знают секрет талисманов…

Эдриан: Вы что, отдаёте нам их все? И ваш браслет?

Мастер Фу: (демонстрирует свободные от браслетов запястья) Время идёт, а люди не вечны. Отнеситесь к этому спокойнее. Как хранитель я всё сказал.

Габриэль: И всё же уточни, кого из Агрестов ты назначаешь своим преемником?

Мастер Фу: Вас всех в равной мере. Вы трое сознаёте, с чем имеете дело, и можете обеспечить безопасность камней и сохранность тайны.

Габриэль: Особенно я.

Мастер Фу: (серьёзно) Особенно ты.

Габриэль: Кажется, моя невестка разучилась шутить после общения с тобой.

Мастер Фу: В чём дело, Маринетт?

Маринетт: Сегодня его шутки уже дважды восприняли всерьёз.

Эдриан: Но что будете делать вы? Неужели вы нас оставите?

Мастер Фу: Я буду делать то, чего не делал уже много лет. Жить обычной жизнью. Пить чай с молодыми Агрестами и их друзьями, за которыми я наблюдал несколько месяцев. Читать газеты, где будет написано про вас. Про супергероев. Помогу советами, если потребуется. Хотя один советчик среди вас уже есть, и составлять конкуренцию я ему не стану.

Входит Эмили с подносом.

Мастер Фу: Вот и чай. Как славно.

Эмили: (замечает ящик) Ой! Неужели вы принесли их сюда? Зачем?

Мастер Фу: Чтобы вы осуществили свою мечту.

Возвращается Алекс.

Алекс: Я не ослышался? Нашу мечту? Мы можем вылечить дедушку?

Маринетт и Эдриан улыбаются. Габриэль удивлён.

Мастер Фу: Нет. Вы можете стать супергероями.

Алекс: (разочарованно) Эх, а как всё хорошо начиналось!

Все, кроме Эмили и Алекса, смеются.

Габриэль: Тронут, котята. Но, кажется, ваша предыдущая мечта более реальна. Полагаю, вам было интересно попробовать поработать с Тикки и Плаггом, верно?

Маринетт: Если у мастера Фу есть преемники, то и Леди Баг и Супер-Кот могут себе таких завести. Но чтобы никто не заподозрил подмены под масками, мало иметь один с нами рост, цвет глаз и цвет волос. Надо уметь сражаться. И тренироваться вы будете в пределах дома.

Эмили: Это поможет создать фото, где вы с папой появитесь рядом с Леди Баг и Супер-Котом, и тайна останется в сохранности?

Эдриан: Именно.

Алекс: А мы будем сражаться со злодеем?

Эдриан: (проводит рукой по ящику) Полагаю, здесь достаточно всего, чтобы сыграть суперзлодея. Им буду я.

Габриэль: (встаёт) В сторону, дилетант. Сыграет он. У вас есть настоящий злодей, чтобы сражаться. Давненько я не забирал ни у кого камней чудес.

Маринетт и мастер Фу смеются.

Эдриан: Эту шутку все оценили по достоинству.

Габриэль: Я не шучу. Драться они будут со мной.

Эдриан: Отец, ты уве…

Маринетт вскакивает с кресла и кладёт руку на предплечье Эдриана. Короткая немая сцена.

Эдриан: Полагаю, брошь Бражника надеть не получится. Нурру был крепко обижен на тебя, не думаю, что он будет рад.

Габриэль: Я и без броши Бражника отниму у них талисманы.

Эмили: (ставит поднос на стол) Мастер, вы будете контролировать наш урок?

Мастер Фу: Я поприсутствую как зритель, не как судья.

Все поднимаются и направляются к выходу в холл.

Маринетт: Хорошо, что Натали уехала в магазин. Она на нас не наткнётся. Надо разыскать Тикки и Плагга.

Эдриан: А какое оружие ты возьмёшь, отец? Саблю из «Republic palace»?

Габриэль: Достаточно моей трости. А что, сабля сохранилась?

Маринетт: Как семейная реликвия!

Уходят.

СЦЕНА 4

Холл. По лестнице спускаются Леди Баг и Супер-Кот.

Супер-Кот: Всё же не понимаю, почему ты за то, чтобы отец их тренировал? Да, пока они не могут нанести ему ни одного серьёзного удара, но потом они превратятся в нешуточную угрозу для своих противников.

Леди Баг: Эдриан, скоро у детей не будет возможности быть с ним.

Супер-Кот: Хм, верно. Но почему тогда мы перевоплотились?

Леди Баг: Будь ты воином, который долгие годы ни с кем не сражался и на которого родной сын смотрит как на старика, уже не способного противостоять серьёзной угрозе, не хотел бы ты доказать всем, включая себя, что всё ещё в форме?

Супер-Кот: Стоп, ты хочешь с ним сражаться?

Леди Баг: Он хочет сражаться. Не с учениками, едва умеющими думать во время битвы, а с настоящими противниками.

Супер-Кот: И ты правда веришь, что он выстоит, если мы будем сражаться в полную силу?

Леди Баг: Самой любопытно.

Наверху появляется Габриэль.

Габриэль: (грозно) Мерзкие дети, вы забыли, что я слышу всё, что говорится в этом доме? Полагаете, что я развалюсь на первой же минуте поединка, свершённого по вашей же милости?

Леди Баг: Если считаете нашу жалость оскорбительной, вызывайте на дуэль.

Габриэль: Дерзкая девчонка, ты поплатишься за свои слова!

Супер-Кот: В этом доме никто не смеет оскорблять мою леди!

Габриэль поднимает трость и становится в позу для поединка. Супер-Кот выхватывает шест и атакует. Завязывается схватка на лестнице, Леди Баг не вмешивается.

Габриэль: (в схватке) Тратишь деньги на учителей, чтобы сын умел фехтовать, а он забыл простейшие приёмы.

Сбрасывает Супер-Кота с лестницы.

Супер-Кот: По крайней мере, сын не отсиживался в тайном логове и не посылал наёмников на грязную работу, поэтому априори искуснее в схватке.

Возвращается на лестницу. Бой возобновляется.

Габриэль: Дерёшься, как ребёнок. У Алекса удары сильнее.

Супер-Кот: По крайней мере, не как старик.

Габриэль рычит от ярости, начинает наносить удары, не думая, теряет контроль над полем боя, и Супер-Коту удаётся столкнуть его с лестницы. Супер-Кот пытается прыгнуть на Габриэля, но тот одним ударом трости отбрасывает Супер-Кота прямо на Леди Баг, которая успевает подхватить мужа на руки.

Супер-Кот: Благодарю, моя леди.

Габриэль: (ловко встаёт) Любезничать будете позже.

Нападает на Леди Баг и Супер-Кота. Леди Баг уходит от ударов и по-прежнему не вступает в бой. Супер-Кот отражает удары.

Супер-Кот: (тяжело дышит) А он хорош. Моя леди, я что-то не справляюсь.

Габриэль: Ха!

Леди Баг вступает в битву, Супер-Кот берёт минутный перерыв.

Леди Баг: Да, надо постараться, чтобы одолеть его в нашу полную силу.

Габриэль: (отражая удары) Не надейся обмануть меня, я слышу каждое твоё движение, каждое!

Супер-Кот: (вступает в бой) Но этого мало, чтобы выстоять против нас двоих!

Габриэль тростью отражает удары Супер-Кота. Леди Баг удаётся опутать одну руку Габриэля, но тот хватает йо-йо и дёргает за нить, и Леди Баг оказывается на полу. Супер-Кот помогает Леди Баг вернуть йо-йо, однако Габриэль передвигается таким образом, что Супер-Кот оказывается для него живым щитом от ударов Леди Баг. В ходе поединка Супер-Кот разделяет шест на две части, и Габриэлю удаётся заполучить одну из них. Теперь он отражает удары симметрично половиной шеста и тростью.

Супер-Кот: Мы хотели его измотать, но, кажется, не выходит!

Леди Баг: Если не используем суперсилы, он измотает нас.

Супер-Кот: Сначала ты!

Леди Баг: (подбрасывает йо-йо вверх) Супер-шанс!

Рой красных блёсток. В руки Леди Баг падает красный в чёрную точку диск здоровья, она ловит его беззвучно. Габриэль озадачен, пытается понять, что именно в руках у Леди Баг.

Супер-Кот: Когда тебе известно не всё о вещах в комнате и их расположении, сражаться становится намного интереснее!

Габриэль: Вам всё равно не победить меня!

Отталкивает Супер-Кота в сторону Леди Баг, но она уклоняется, и диск не издаёт ни звука. Супер-Кот вновь атакует, Леди Баг пытается зайти сверху, но Габриэль сбивает её тростью. Диск чудом удаётся спасти от удара.

Супер-Кот: Котоклизм!

Разрушает трость. Драка продолжается на половинах шеста. Леди Баг наносит один удар йо-йо, и Супер-Кот выскальзывает на лестницу. Габриэль бросается на Леди Баг, пытаясь ударить по диску или нащупать его, та изворачивается и бросает диск Супер-Коту. Он отбивает диск под ноги Габриэлю, Леди Баг пытается ударить Габриэля так, чтобы тот сделал хоть один шаг назад. Габриэль отбрасывает Леди Баг в угол, но шаг назад всё же делает, теряет равновесие на диске и падает. Супер-Кот мгновенно прыгает на него, Леди Баг подбегает и связывает ему руки за спиной при помощи йо-йо.

Леди Баг и Супер-Кот: Получилось!

Габриэль: (тяжело дыша) Вот она, учительская гордость.

Леди Баг: (смотрит на йо-йо) Сколько мы времени потратили? Двенадцать минут. Вполне достойный результат. На девятой минуте вынудить соперников использовать изнурительный для них приём – это сильно. Обычно на это уходит не меньше получаса.

Супер-Кот: Тем не менее, победить нас ты не смог.

Габриэль: И это хорошо. Не растеряли хватку. Париж в безопасности, пока его защитников никто не способен одолеть.

Леди Баг и Супер-Кот развязывают Габриэля, помогают ему подняться, поправляют его костюм и уводят под руки вверх по лестнице.

Занавес

========== Действие третье ==========

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

СЦЕНА 1

Утро. Холл. Звонок в дверь. Спускается Эдриан, заходит в кабинет и возвращается. Входят Огюстен Рамо и Аньес.

Эдриан: Доброе утро, Огюстен! (Рукопожатие.)

Рамо: Здравствуй, Эдриан.

Аньес: Здравствуйте, месье Агрест.

Эдриан: Привет, Аньес.

Рамо: Извини, что без приглашения. В кутерьме постоянно что-то упускаешь. Аньес пока поиграет с Алексом и Эмили? А то разговор предстоит довольно долгий.

Эдриан: Конечно. Они у себя в комнате.

Рамо: Иди, дочка.

Аньес поднимается по лестнице.

Эдриан: О чём же ты хотел поговорить?

Рамо: Собственно, я приехал извиниться перед твоим отцом за слова Хлои. Аньес ведь правильно всё рассказала? Ситуация была, мягко скажем, не из приятных.

Эдриан: Что ж, это Хлоя. Мы с Маринетт думали, ты придёшь вместе с Аньес.

Рамо: Да, я так и должен был сделать. Это моя ошибка, и я хочу лично принести извинения месье Агресту.

Эдриан: Хорошо. Он сейчас в библиотеке.

Вместе поднимаются по лестнице.

Эдриан: Тебя даже в каникулы не оставили в покое с семьёй?

Рамо: Какое там. Постоянно мероприятия, рауты, благотворительные акции, интервью…

Эдриан: А ведь ты пока только кандидат. Представь, что будет, когда ты станешь президентом! У тебя не останется ни минуты свободного времени!

Рамо: Ну, для начала надо выиграть выборы.

Эдриан: Всё равно, задумайся, не слишком ли много напряга и не слишком ли мало останется сил, времени и внимания для семьи?

Скрываются наверху. Вскоре по лестнице спускаются Эмили, Алекс и Аньес.

Алекс: Мы напекли много-много печенья! Дедушке оно очень понравилось. И тебе понравится, обещаю.

Аньес грустно вздыхает.

Алекс: Что с тобой, Аньес?

Аньес: Скоро каникулы кончатся. У тебя не будет времени на то, чтобы печь печенье. Ваш дедушка вернётся в тюрьму. А мой папа навеки пропадёт среди всех этих политических дел. Мы уже три месяца и неделю не обедали как одна семья. Потому что-либо папы нет, либо мамы, либо их обоих.