Текст книги "Браслет бога: Немой глаз"

Автор книги: Ноэль Веллингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Писатель сидел за кухонным столом и намазывал на хлеб ореховую пасту. На стуле напротив него вдруг появилось незнакомое существо в золотой броне и с глазами из зелёного стекла. Писатель вздрогнул и выронил ложку. Он некоторое время смотрел на Джеральда, а потом спросил, вроде бы естественно: «Кто ты? Ты же не один из врачей?»

Но уже задавая этот самый обыденный вопрос, писатель осматривал Джеральда с ног до головы, не в силах оторваться. Было очевидно, что у него, усилилось помешательство, и он продолжил чужим, сдавленным голосом, в котором звучали страх и отчаянье: «Пришёл ли ты за мной? Ты кто такой? Откуда ты идёшь? О чём ты речь ведёшь? Хозяин ли тебя прислал забрать меня?»

– Я пришёл издалека в поисках ответов, – ответил Джеральд, начиная догадываться, что ответ писателя, на самом деле был намеренно выражен в стихах. – Кто говорит с нами?

Вместо ответа писатель вскочил и некоторое время метался по кухне из угла в угол, шевеля губами и что-то шепча, а потом пристально взглянул на Джеральда и произнёс:

Потерянный, забытый или брошенный?

Пророк, преступник или прохиндей?

Ошейник мой, потёртый и изношенный,

Давно уже не держит чародей.

– Как давно? – спросил Джеральд.

Писатель продолжил мерить шагами кухню, глядя себе под ноги и едва слышно произнося возрастающие числа, а потом снова повернулся к Джеральду и продолжил стихами:

Запутался, забыл и в замешательстве.

Лишён я был хозяйской теплоты.

Хочу ему напомнить о предательстве,

Но не способен из-за немоты.

– Кто был твоим хозяином? – продолжал расспросы Джеральд.

Как и предыдущие вопросы, этот тоже заставил писателя продолжить ходить по кухне взад-вперёд. Потом он схватил себя за голову руками и выдал следующее четверостишие:

Как описать того, кого не вижу,

Чей голос прекратил мой слух ласкать?

Я время и пространство ненавижу,

В них путь домой бессилен отыскать!

– Где твой дом?

Снова писатель заметался по кухне, и снова ответил стихами:

Застряв в застывшей, затвердевшей пене,

Мой глаз был в каждом, в каждом пузырьке!

Я, словно ветер, тёк через их стены,

Спеша прильнуть к хозяина руке.

– Зачем ты истребляешь тех, кто живут в этом мире?

Ещё шаги, ещё бормотание шёпотом, и писатель продолжил читать стихи:

Я лишь хотел, мечтал, желал, надеялся:

Хозяин вспомнит о своём шуте!

Но голос мой беззвучный лишь развеялся

По бесконечной, тёмной пустоте.

– Как ты оказался в этом мире?

Ответ на это писатель обдумывал дольше, и ответил не одним четверостишьем, а целым стихотворением, читая его почти без остановки, задыхаясь и поспешно, с трудом перехватывая дыхание:

Тот голос, что меня всегда приветствовал,

Вдруг замолчал и больше не звучал.

Хозяин рядом всё ещё присутствовал,

Но больше он меня не окликал.

И вдруг открылась дверь, и в ней хозяина

Я видел удалявшуюся тень.

Я поспешил за ним, но тень растаяла.

Я следом, но вошёл лишь в вечный день.

Я чувствую: он здесь, он рядом, кажется.

Пылинки сохранили его дух.

Я их хвостом коснулся – пусть измажется!

Но ощутил я запах сразу двух.

Закрылась дверь, в которую я выскользнул.

Пути назад мне нет, и я один.

Ах, если бы я мог, то я бы выведал,

По чьей вине исчез мой господин.

Гляжу на хвост с прилипшими пылинками.

Один, в тоске и в страхе пустоты.

Вдруг вижу дверь я в пузырёк со льдинками.

Вдруг станется, за нею будешь ты?

Но прежде чем успел в неё я броситься,

Она закрылась. Перед ней я жду.

Ведь если дверь когда-нибудь откроется,

То самым первым я в неё пройду!

Я жду и жду, и вот мне за терпение

Дана награда: дверь открылась вновь.

Ищу тебя, но лишь нагромождение

Я через льдинки вижу вновь и вновь.

Холодный хаос, лабиринт запутанный.

Хозяин в нём бы заблудиться мог.

Туманной тьмой тот лабиринт окутанный,

Мог сохранить следы любимых ног.

Писатель закончил читать и замер на месте, выжидающе глядя на Джеральда и глубоко, тяжело дыша.

– Я бы хотел, чтобы ты прекратил причинять страдания обитателям этой вселенной, – мягко попросил Джеральд.

На это писатель вздрогнул и посмотрел на Джеральда недоумевающим взглядом.

– О чём мы только что говорили? – спросил он, возвращаясь за стол и падая на стул. – Я совершенно обессилен и помню только, что ты появился передо мной и задал мне какой-то вопрос.

– И ты совершенно не помнишь, как уже ответил на все мои вопросы стихами от третьего лица?

– Нет, такого я не помню.

– Тогда позволь мне задать ещё несколько вопросов. У тебя есть силы отвечать?

– Надеюсь, что, есть.

– Когда ты меня увидел, то казалось, что я тебе знаком. Почему?

– Не знаю. Я до этого никогда тебя не видел.

– Ты помнишь, как написал книгу, в которой пришельцы напали на Ка До и пытались завоевать её?

– Конечно, помню. Именно поэтому я здесь. Мне не дали её закончить.

– А как она должна была закончиться?

Писатель молчал. Джеральду показалось, что он не хотел отвечать. Ему уже говорили, что на этот вопрос писатель ещё никому не дал ответа, что и склонило чашу весов в сторону его изоляции.

– Ты же понимаешь, что ответ крайне важен для всей твоей планеты, – настаивал Джеральд. – А как оказывается, и не только для твоей. Я прибыл сюда, исследуя причины похожей катастрофы, которая произошла с похожим народом на планете в соседней галактике.

– Неужели так далеко происходит то же самое? – удивился писатель.

– Увы, да. Так ты согласен ответить или нет?

– Хотел бы, но не могу, – наконец решился тот. – Хотя я никому не и говорил этого, но я не имею ни малейшего представления, что было бы на странице, следовавшей за последней написанной. Вернее, и страниц-то, как таковых, не было, ведь это был свиток. Я не знаю, что бы я написал на следующей строке. Когда в моей руке было перо, мне словно кто-то диктовал текст, а я лишь записывал.

– В точности, как минуту назад ты отвечал на мои вопросы стихами?

– Какими стихами? – изумился писатель. – Я прозаик и никогда не писал стихов. У меня к этому нет таланта.

Джеральд поднял руку и вызвал из ладони экран, на котором воспроизвёл запись всего, произошедшего в кухне с момента его появления. Писатель сидел перед ним в изумлении, чуть шевеля клювом и шёпотом повторяя четверостишия. В конце он покачал головой. Он не сочинял тех стихов и впервые их слышал.

– При каких обстоятельствах ты принял решение отправиться в космос с экспедицией? – спросил Джеральд.

– Ты ни за что не поверишь мне, – печально ответил писатель. – Подчас, я сам себе не верю.

– Испытай меня.

– Ну ладно. Ты будешь первым, кому я это скажу. Я вышел погулять в своём имении. Тропинка вела меня по лесу к озеру, где я люблю… любил сидеть и сочинять. Из-за поворота вот-вот должна была показаться вода. Я сделал ещё один шаг и…

– …и оказался в комнате без окон и дверей, все стены которой были уставлены книжными шкафами, а посредине, на каменном пьедестале, лежала большая книга?

Писатель, казалось, онемел. Он смотрел на Джеральда, сначала не моргая, а потом его глаза пересохли, и он быстро заморгал ими, чтобы утолить жжение.

– Неужели я точно так же забылся, как минуту назад, – спросил он, делая неопределённый жест рукой, – или сколько там минут уже прошло, и кому-то признался в этом?

– Не знаю, – ответил Джеральд. – Мне об этом точно не говорили ни ты, ни твои врачи.

– Но как тогда ты догадался… узнал?

– Не с одним тобой произошло такое. Расскажи, что было написано на следующей странице, когда ты её перелистнул?

– Да, в общем, ничего такого экстраординарного, – писатель сделал извиняющийся жест. – Только, что если я решусь отправиться в космическую экспедицию, то найду на далёкой планете таинственные артефакты, которые помогут мне написать самый великий роман всех времён.

– И как только ты дочитал страницу до конца, то оказался опять на тропинке к озеру?

– Именно так, – с изумлением ответил писатель.

– А как писатель, ты поинтересовался содержанием множества книг на полках?

– Да, я каким-то образом почувствовал, что книга в середине комнаты имела важное значение, и сначала решил посмотреть, что было в остальных. Мне не удалось, потому что они были написаны на множестве незнакомых мне алфавитов. Шрифт каждой был прекрасен, но совершенно непонятен мне.

– Ты не попытался забрать хотя бы одну из них с собой?

– Попытался. Я заткнул одну из них за пояс, но…

– …но когда комната исчезла, то не было и книги?

– Да, но как ты…

– У меня к тебе просьба. Разреши мне прочитать твою память, чтобы я сам мог взглянуть на содержание книг и всё остальное через твои глаза.

Писатель посмотрел на Джеральда в изумлении. Он некоторое время молчал, но потом видимо понял, что раз Джеральд знает такие подробности о его видении, путешествует меж галактик и может вызвать из руки экран, то и прочитать его память он тоже сможет. Он не возражал, и Джеральд предложил пройти в гостиную, где писатель лёг на диван. Примерно через час Джеральд знал всё, что искал. Писатель был совершенно здоров и бессмертен, в точности как Анунге́лиом и сам Джеральд.

– Спасибо тебе, – сказал он, когда писатель проснулся. – Я здесь, лишь чтобы задать вопросы, но если тебя это утешит, то могу сказать, что ты совершенно не безумен. В твою память лишь добавили воспоминания и знания, которых ты не получал в жизни.

– Кто добавил? – удивился писатель.

– Этого я пока не выяснил. У меня есть некоторые подозрения, но не более того. Я даже не знаю, кто подозреваемый, и как он вступает в контакт со своими жертвами. Пока я лишь опрашиваю жертв и составляю картину происшествия. Скажи, а когда ты нашёл сундук и забрал из него перо и свиток, то ты засыпа́л или отключался, прямо как сейчас, прежде чем начал писать роман?

– Нет, но я начал его писать лишь на следующий день, после того, как уснул и проснулся самым обычным образом. Я потратил много сил, чтобы добраться до входа в пещеру по горному склону и пробраться вглубь пещеры. Это имеет какое-то значение?

– Уверен, что имеет. Ты прояснил многие загадки и ответил на многие вопросы.

– Рад был помочь, если конечно я помог хоть в чём-то, – чуть оживился писатель. – Ты не знаешь, жизнь когда-нибудь наладится?

– Увы, не знаю, – ответил Джеральд и попрощался.

Выйдя из палаты к врачам и Рите, он спросил их:

– Что вы думаете об увиденном?

– Я в смятении, – ответила Рита. В её глазах стояли слёзы: – Он только что говорил чужими словами, которых даже не помнит, а привело к этому то же самое, что творится в соседней галактике.

– А ты, доктор?

– Возможно, ты прав, Джеральд, – ответил тот. – Мы с самого начала сомневались, действительно ли писатель душевнобольной. Но что нам делать? Выпустить его?

– Кажется, он не слишком страдает, – ответил Джеральд. – Его жизнь в палате вашего учреждения ничуть не хуже, чем у остальных цо мка, а за её пределами он может навлечь на себя незаслуженный гнев населения. Кажется, что с этим можно подождать некоторое время. Но решать, конечно же, только вам. Я лишь сторонний наблюдатель, прибывший чтобы задать вопросы.

Покинув больницу, Рита и Джеральд отправились в хранилище, где им показали свиток и перо. Оба медлили приближаться к ним.

– Вы ведь хотели осмотреть артефакты? – удостоверился один из сопровождавших их офицеров.

– Да, но необходимо проявить осмотрительность и соблюсти некоторые меры предосторожности, – ответил Джеральд.

Он взял Риту за руки, и его корона, пояс и ножные Браслеты соскользнули и перетекли на её тело.

– Что вы делаете? – спросил офицер, не догадывавшийся о смертельной опасности, которой Джеральд, возможно, подвергал себя.

– Уменьшаю шанс того, что артефакт сможет увеличить своё влияние на эту вселенную и на другие тоже, – ответил Джеральд.

С этими словами он подошёл к контейнеру, в котором хранились перо и свиток, и проник в него лишь одним волокном, не открывая крышки. Браслет не спеша осматривал объекты, а потом вдруг сказал:

– Мой достойный хозяин, ты когда-то давно упоминал, что полагал, что я мог приобрести человеческие эмоции. Возможно, я проявлю чувство юмора, если посоветую тебе коснуться каждого из предметов.

– Ну ладно, Браслет, раз ты так считаешь, то я последую совету, – весело ответил Джеральд. – Полагаю, что ты собираешься меня развеселить?

– Имею такое намерение, – подтвердил Браслет. – Прикоснись к любому из них.

Офицеры с удивлением смотрели, как Джеральд обнажил одну руку от костюма, открыл крышку контейнера и прикоснулся к свитку. Как только он это сделал, свиток словно расплавился и перетёк на его запястье, став там Браслетом из зеленоватого металла и почти бесцветного стекла. Джеральд взял перо и протянул его Рите. Та повторила его действие, и у неё на левом запястье тоже оказался Браслет.

– Что только что произошло? – испуганно спросил офицер.

– Сколько цо мка прикасались к артефактам, помимо писателя? – спросил Джеральд вместо ответа.

– Несколько исследователей, помимо врачей, – ответил тот. – Я тогда ещё не родился, и вам следует задать этот вопрос научному руководству.

– Такая точность меня устраивает, – успокоил он офицера. – В двух словах, мне известна природа и происхождение артефактов, тогда как остаётся загадкой то, как они попали в вашу вселенную, и кто придал им эту необычную форму. Они – живые существа и предпочитают быть Браслетами, а по собственной воле не действуют, ожидая указаний от владельца.

– Милый зелёный Браслет, – обратился он к своему новому украшению. – Не мог бы ты всем нам объяснить, что привело к написанию романа, который описывал будущее так, как оно в итоге наступило?

– Нас попросили обеспечить это, – медленно ответил тот.

– А подробнее, дружище? – подсказал Джеральд. – Кто попросил? Зачем?

– Оно было в отчаянии от того, что осталось одно, потерялось, а потом заблудилось, – медленно, словно вспоминая, проговорил Браслет. – У нас двоих не было сил отказать ему, столь глубока была его тоска.

– Так кто же это был?

– Мы не помним и точно не знаем.

– Тогда почему вы подчинились?

– Оно казалось нам знакомым, и нам стало его жалко.

– А как вы оказались здесь, в этом мире?

– Оно принесло нас сюда через ворота.

– Можете показать нам с Ритой, где ворота находятся?

– Конечно, мой достойный хозяин, – ответил Браслет. – Мы сейчас же можем отправиться туда.

Джеральд взглянул на офицеров, которые пребывали в состоянии между недоверием и шоком. Их надо было выручать.

– Господа-офицеры, мы с Ритой только что сделали важное открытие и должны продолжить расследование. Передайте нашу благодарность вашему командованию и правителям, а мы откланиваемся и, возможно, вернёмся спустя какое-то время от нескольких часов до нескольких сотен тысяч лет. Вероятно, ваши злоключения остались в прошлом, но гарантировать это я не пока не могу.

С этими словами он взял Риту за руки, Браслеты вернулись к нему, и они оба исчезли из подземелья.

– Я считаю, что мы должны по крайней мере попытаться предоставить писателю хотя бы один из этих Браслетов, – сказал Джеральд.

Рита смотрела на него молча, и он впервые со времени их знакомства не понимал, что она чувствует.

– Ты сомневаешься в необходимости этого, звёздочка?

– Я почти злюсь на тебя, – сухо ответила она.

– За что?

– За то, что ты рискуешь своей жизнью ради совершенно посторонних, ради неизвестно кого, даже не спросив, согласна ли я на это.

– Но мы же там были вдвоём, с двумя наборами Браслетов и со сферой. Что могло случиться?

– Но ты же сам отдал мне свои четыре, оставив себе лишь один, чтобы если оно оказалось сильнее нас, оно бы не сразу получило все, которые мы носим. Ты не знал, на что идёшь, но готовился к худшему.

Джеральд помрачнел. Она была права, и спорить с её логикой было бессмысленно. Он вдруг осознал, что было бы с ней, если бы он пострадал и оставил её одну в этом мире, и он похолодел от этой мысли.

– Я виноват, – сказал он. – Как когда-то, на планете ящеров, я только что понял, что опять стал дерзким от ощущения всемогущества.

Он протянул к ней руки, но вместо того, чтобы дать себя обнять, она отстранилась, по-прежнему глядя в его глаза. И вдруг Джеральд всё понял.

– Ты притворяешься, что не одобряешь мой поступок, но на самом деле всё как раз наоборот, просто ты не хочешь поощрять меня в этом, потому что боишься потерять?

Она вздохнула, кивнула, и прижалась к нему.

– Я виноват, – повторил он. – Самонадеянность притупила во мне осторожность. Я мог бы сослаться на человеческую природу, но мы с тобой слишком долго живём, чтобы использовать это, как оправдание.

– Давай мы просто будем чаще спрашивать друг друга, что каждый думает?

– Давай.

– Тогда ладно, полетели, отдадим Браслет писателю? – повеселела она.

– Надо предупредить воробышков.

– Мило же ты их называешь. Скорее, бакланов. Ну, пошли.

Они вернулись в хранилище, где всё ещё находились сопровождавшие их офицеры и учёные. Их возвращение вызвало лёгкий шок, но все скоро успокоились. Джеральд сообщил всем принятое им и Ритой решение.

– Мы понимаем, что в этой ситуации мы взяли на себя роль богов, но иногда нам приходится так поступать, – объяснила Рита. – Мы отправляемся в больницу, чтобы ещё раз встретиться с писателем.

Они так и сделали и теперь уже вдвоём оказались в его палате. Увидев двоих, писатель слегка удивился.

– Прости, Чи Ка Ди, но у нас есть ещё одна просьба к тебе, – сказал Джеральд. – Не мог бы ты взять этот Браслет и надеть его на запястье. Мне очень хотелось бы знать, произойдёт ли что-нибудь.

Он снял со своей руки зеленоватый Браслет, тот увеличился до пятнадцати сантиметров в диаметре, и он передал его писателю. Тот взял его неуверенно и посмотрел на Джеральда и Риту, медля надевать его.

– Пожалуйста, не бойся. Когда-то ты уже держал его в руках.

Как только Джеральд сказал это, Браслет на короткое время превратился обратно в свиток, которым был до сего дня, а потом обратно в Браслет. Едва видимые узоры побежали по его стеклу. Изумлённый писатель осторожно просунул руку в Браслет, и тот сократился до нужного размера.

– Но как я его теперь сниму? – недоумевал писатель.

– Тебе больше никогда, до скончания веков, не придётся его снимать, – ответила Рита. – Теперь он твой и будет верно служить тебе, а может он многое.

– Используй его смело, – подтвердил Джеральд. – Постарайся с его помощью вернуть всё на Ка До к тому состоянию, в каком она была до вторжения.

– А вы? Вы уходите? – догадался писатель.

– Да, потому что нам всё ещё нужно понять, кто и зачем устраивает всё это.

– Мы больше никогда не встретимся?

– Это неизвестно, – ответил Джеральд, бросая взгляд на Риту.

Рита раздумывала о том, следовало ли сообщать писателю о возможности прохода из одного мира в другой. Таких сложных вопросов ей решать пока не приходилось. На одной чаше весов была безопасность Анунгелиом в Плоских Просторах и угроза от неведомого существа, уже разорившего множество миров. Но писатель рано или поздно всё равно узнал бы от Браслета о том, что можно проникать через межпространственную мембрану, тем более что того уже научили говорить Браслеты её и Джеральда.

– Мы уходим, но можем когда-то вернуться, и ты мог бы оказаться там, где мы живём, если бы твой Браслет стал достаточно сильным, – наконец решилась она. – Если когда-нибудь здесь случится что-то ужасное, и ты не сможешь справиться один, попроси его перенести тебя к нам. Там найдётся кто-нибудь, кто или поможет тебе, или подскажет, где и как нас найти.

– Это просто невероятно, просто потрясающе! – ответил Чи Ка Ди. – Вы появляетесь ниоткуда, спасаете всех нас и меня, оставляете мне могущественное орудие и говорите, что теперь я могу путешествовать между вселенными. Я провёл почти сто лет в одиночестве и даже не понимаю, как не сошёл с ума от невозможности творить, а вы просто говорите, что я могу идти и делать всё, что захочу…

– Когда-то давно и мне пришлось пройти через то же самое осознание, – ответил Джеральд, убирая броню и показывая писателю Браслет на своём правом запястье, который светился меняющимися узорами. – Мне было так же точно трудно свыкнуться с тем, что сначала произошла катастрофа, а потом я стал обладателем всемогущего Браслета.

– Как только жизнь вернётся в своё русло, я напишу об этом роман, – сказал Чи Ка Ди, качая головой.

– Вот и прекрасно, – ответил Джеральд. – Тебе всё равно никто не поверит, но это тоже само по себе неплохо. Пусть жизнь у всех течёт своим чередом.

– А второй вы собираетесь оставить себе или тоже кому-то отдадите? – спросил писатель.

Джеральд рассмеялся.

– Прости, но что в этом смешного? – не понял писатель.

– Мне просто опять стало весело от того, как точно Браслеты определяют характер того, с кем соприкасаются, – ответил Джеральд. – Вот ты тотчас же догадался, что мы собираемся передать второй Браслет кому-то.

– Мне это показалось очевидным, и я даже осмелюсь предположить, что это будет кто-то в той, другой галактике, откуда вы сюда прибыли, – как бы извиняясь, пояснил писатель.

– Вот именно! – воскликнул Джеральд. – Помни, друг: Браслет никогда не ошибается. А теперь, прощай! Помоги остальным всё отстроить.

В то же мгновение Джеральд и Рита исчезли из палаты. Писатель сделал шаг вперёд и осторожно протянул руки туда, где они только что стояли, но там никого не было. Браслет на его запястье чуть засветился и снова погас.

– Ну и что мне теперь делать? – спросил Чи Ка Ди, глядя на Браслет.

Вместо ответа тот слегка потянул его за руку к выходу из палаты. Сверху на всё это смотрели врачи, как зачарованные. Никто из них не успел ни подумать, ни ступить ни шагу, а писатель вдруг показался им словно обтянутым прозрачной плёнкой, когда он коснулся рукой бронированного стекла двери. Его рука прошла через него насквозь, к его и врачей неизмеримому удивлению. Секунду он стоял, взирая на свою руку по ту сторону почти десятисантиметрового стеклопакета, а потом шагнул вперёд, проходя через стекло, словно через воздух. Он точно так же прошёл через две другие двери, поднялся по лестнице и оказался лицом к лицу с врачами. Те смотрели на него, молча, не в силах преодолеть изумление от увиденного.

– Мы с вами живём в удивительное время, – задумчиво сказал он. – Сначала произошли очень печальные события, и наша цивилизация оказалась на пороге вымирания. Но теперь, кажется, всё налаживается, и мы возродимся. Нас посетили поистине великие существа, мы стали обладателями могущественного артефакта, и мы должны крепко обдумать всё, что произошло. Скоро, я уверен в этом, я напишу об этом роман или несколько. Вот только поймёт ли хотя бы кто-то из нас то, о чём я собираюсь написать, в этом я не уверен. Пройдёт немного времени, и все забудут, через что пришлось пройти нашим поколениям, а потом всё будет казаться им художественным вымыслом. Такова природа цо мка, и с этим ничего не поделаешь. Но я разговорился! Наверное, это результат освобождения из полного одиночества. Мне пора, ведь так сказали посетившие нас гости!

Он поднял руку с Браслетом, приветствуя их и прощаясь, и взглянул на потолок подземелья. В тот же момент он стоял на поверхности. Это был поросший сорной травой и засыпанный обломками бетонных и кирпичных стен пустырь на окраине когда-то простиравшегося там города, лежавшего в руинах.

Писатель осмотрелся. Где-то в отдалении он увидел ячеистый стеклянный купол и окружавшие его высокие крепостные стены с орудийными башнями. Стены были испещрены воронками от попавших в них танковых снарядов. Чи Ка Ди взглянул на небо и, несмотря на то, что был день, и звезда ярко светила, его зрение было теперь усилено Браслетом, и он увидел на орбите расстрелянные пришельцами станции обороны. Во всём этом теперь не было необходимости, и он первым делом взлетел туда, чтобы опустить на поверхность станции, содержавшие ценные для выживших ресурсы. Потом он переплавит танки пришельцев и очистит поверхность от укоренившихся там растений-захватчиков, а сейчас он просто хотел оказаться в космосе и взглянуть на планету сверху, потому что испытывал почти физическую потребность видеть её. Он смотрел, паря на высоте сотен километров, и не мог насмотреться на океаны, сушу, облака, реки и горы, которых не видел уже скоро как сто лет.

Неподалёку от планеты, из темноты космоса, за ним наблюдали Рита и Джеральд. Из его капсулы они смотрели в телескоп на Чи Ка Ди, который парил над планетой, заложив руки за голову и пожирая её глазами. Потом он направился к ближайшей космической станции, охватил её капсулой и начал снижаться к планете. Убедившись, что он разобрался, и его можно было предоставить самому себе, они повернулись друг к другу и взглянули друг другу в глаза, обнявшись.

– Ты собирался узнать, чем был сундук? – спросила Рита.

– Спроси Браслет, – ответил Джеральд. – Он же знает.

– Он говорит, что это третий Браслет, и он всё ещё там.

– Не следует оставлять его там, одного. Полетели, заберём его, и назад, к троммам?

– Полетели!

На далёкой от звезды, холодной планете, новый Браслет направил Риту и Джеральда в пещеру на склоне горы. В её глубине по-прежнему стоял большой и тяжёлый сундук. Джеральд прикоснулся к нему, и тот расплавился и перетёк на его левую руку, рядом с другими. Джеральд обернулся к Рите.

– Что-то ещё всплыло? – спросила она.

– Он говорит, что это не последняя такая планета. Были и другие.

– О, нет!

– Увы. Мы должны взглянуть на них.