Текст книги "Жертвоприношение"

Автор книги: Ноэль Бейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 9

– Прости, я немного опоздала, – улыбнулась Линн жалкой, вымученной улыбкой и отвернулась к вешалке.

Настало время выяснить, годится ли она в актрисы и вправе ли претендовать на «Оскара». Ей не полагалось знать, что накануне Норман видел ее в ресторане в обществе Реймонда. Ей не полагалось знать, что ее вот-вот выгонят с работы.

Ощущая на себе негодующий взгляд Нормана, Линн испытала малодушное желание так и простоять лицом к стене, не трогаясь с места, до конца рабочего дня.

– Я не услышала будильника, – покаялась она, неохотно оборачиваясь. – Должно быть, очень устала накануне.

Серые глаза казались холоднее льда.

– Ты не зайдешь ко мне в кабинет?

– Разумеется.

Норман скрылся за дверью. А Линн задержалась у стола, пытаясь взять себя в руки: отыскала блокнот и ручку, стопкой сложила бумаги. Сердце неистово билось в груди, и она впервые задумалась о том, правильно ли поступила. Может быть, следовало оставить все как есть, затаить любовь в душе, ждать и надеяться? А теперь слишком поздно…

– Закрой дверь! – потребовал шеф.

Секретарша беспрекословно повиновалась.

Каждое движение давалось ей с трудом, ноги точно свинцом налились.

– И убери блокнот. Он тебе не понадобится.

Линн положила блокнот и ручку на стол, села, сложила руки на коленях. И вдруг осознала, что видит Нормана в последний раз!

– Ты, похоже, не в настроении, – заметила она, потому что странно было бы не заметить очевидное. – Как прошел вечер? Убедил-таки этих американцев подписать контракт?

– Вечер прошел омерзительно! – Норман откинулся в кресле, и это движение неотвратимо отдалило его от собеседницы. Жесты порою оказываются красноречивее слов… Перед нею сидел незнакомец, состраданию и человечности чуждый. – Где ты была вчера?

– Где я была? – Линн свела брови, словно пытаясь вспомнить. – Ах да! В театре. В жизни своей не видела более идиотского мюзикла. Надеюсь, тебе повезло больше.

Лицедейство начало утомлять. Вот если бы склонить голову на стол, закрыть глаза и уснуть – предпочтительно лет на сто!

– Ничего подобного. Ты не смотрела мюзикл, а была в том же ресторане, что и я. И не пытайся мне лгать: я тебя там видел!

Линн убито потупилась: пусть молчание говорит само за себя!

– Язык проглотила? – ехидно поинтересовался он.

Губы Нормана цинично изогнулись, и Линн внутренне поежилась. За бесстрастной маской таился яростный водоворот страстей, сдерживаемый лишь титаническим усилием воли.

Зазвонил телефон. Директор агентства схватил трубку и, не сводя глаз с секретарши, сообщил собеседнику на том конце провода, что в ближайшие полчаса на звонки отвечать не намерен.

– Я… я…

– Да?

– Ты, верно, имел в виду, что видел меня с… Реймондом Монкфордом.

Ну вот, роковая фраза произнесена! Зачем ходить вокруг да около? Дрогнувший голос, предательский румянец – все пришло само собой. Линн даже не понадобилось прибегать к притворству.

– Ну и что за гнусную игру ты затеяла?

– Я не обязана перед тобою отчитываться, – с напускным возмущением отозвалась секретарша.

Линн упорно внушала себе, что перед ней – абсолютно посторонний человек, а вовсе не Норман. И этот незнакомец не имеет ни малейшего права допрашивать ее, вторгаться в ее личную жизнь.

– Ты глубоко заблуждаешься, – заверил шеф, не повышая голоса. – Ты будешь отчитываться во всех подробностях до тех пор, пока я тебя не остановлю, или…

– Или что, Норман? Я не ребенок. И ты меня не запугаешь!

– Какого черта ты путаешься с этим парнем?

– Я не путаюсь. Реймонд просто пригласил меня в ресторан. Я не усмотрела в этом ничего дурного. Более того, я не пошла бы, если бы ты в свою очередь не оказался занят.

– Значит, пока кота нет… Так? – В голосе Нормана звенело нескрываемое презрение. – Да отвечай же! – рявкнул он, не дождавшись ответа.

– Не вижу, в чем проблема! Мы не принадлежим друг другу!.. – Голос Линн сорвался. Руки ее дрожали, ей отчаянно хотелось вскочить и выбежать за дверь, но можно ли отступать с полпути? – Я знаю, что ты не одобряешь Реймонда, но…

– Кажется, я начинаю понимать! – Норман обжег ее негодующим взглядом. – Да, картина вполне ясна. Так что произошло, Линн? Красавчик начал терять интерес?

– Что?

Не в силах уловить логическую связь, молодая женщина недоуменно захлопала ресницами.

– Нечего изображать невинную овечку! Когда вы с Монкфордом впервые переспали? В Корт-хаусе?

Какая ирония судьбы! Норман абсолютно прав, хотя имеет в виду нечто совершенно другое!

– Да, я спала с Реймондом… Да, это случилось в Корт-хаусе…

Словно со стороны Линн услышала собственный голос, произносящий роковые слова, и последняя, хрупкая связь между нею и Норманом оборвалась навсегда. Она сказала правду, но истинного положения вещей шеф по-прежнему не представлял.

– Понятно.

Ничего-то тебе не понятно! Да и откуда взяться пониманию? Не будь ты настолько слеп, ты бы давно увидел, что я безнадежно в тебя влюблена, что ты – тот единственный, кому я вручила сердце! – горько размышляла Линн. Можно ли допустить, чтобы Норман по-прежнему пребывал во власти заблуждения, думая о ней самое худшее?

– Что произошло, Линн? Этот ловелас охладел к тебе, едва затащив в постель? – Дожидаться ответа Норман не стал. – А ты воспользовалась мною, чтобы заставить парня ревновать?

– Что? – Линн решила, что ослышалась: ведь более абсурдного предположения и представить было невозможно!

– Ах, мы оскорблены в лучших чувствах!

Норман наклонился вперед, и, хотя собеседников разделял стол, Линн инстинктивно отстранилась. Судя по кровожадному виду, шеф и перед смертоубийством не остановится!

– А может, тебя потрясло то, что я разгадал твои грязные уловки? Иначе и не назовешь: грязные уловки расчетливой, мерзкой интриганки! Ты решила подстраховаться, да? Если Монкфорд даст тебе отставку, то останусь я. Надеялась, что из двух любовников хоть один непременно даст себя заарканить! – Норман ударил кулаком по столу с такой силой, что пресс-папье едва не слетело на пол. – Вот так бы и задушил тебя!

– Почему? Гордость задета? – Линн часто– часто заморгала, сдерживая подступившие к глазам слезы. – По-твоему, я интриганка?

– Станешь отрицать?

– Зачем? Ты говоришь, я тебя бессовестно использовала, но ведь и ты во мне видел игрушку, не более! Заниматься любовью – это всегда пожалуйста, а от серьезных обязательств увольте! Раз уж в правдоискатели записался, так не лицемерь хотя бы перед собою! Сознайся, что бросил бы меня, не моргнув и глазом, как только наши отношения тебе бы прискучили!

Щеки Линн горели, голос срывался на крик. Благодарение Богу, дверь в кабинет была плотно закрыта. Ведь некоторых хлебом не корми, дай сунуть нос в чужую личную жизнь… Недолгий роман тщательно скрывался от посторонних глаз, так что сегодняшний скандал оказался бы манной небесной для офисных сплетников!

– А когда ты решила втянуть в игру меня? – Норман нервно постучал ручкой по столу. – Когда впервые поглядела в мою сторону? По возвращении из отпуска? Или раньше?

– Не глупи, – прошептала Линн.

На лбу у нее поблескивали капельки испарины, словно молодая женщина только что пробежала марафонскую дистанцию.

– Ты охотилась за Реймондом? Или за мной?

Норман хищно сощурился, и секретарша потупилась, не в силах выдержать его взгляда. Разумеется, он решил, что Линн сгорает со стыда.

Но поскольку оправдываться Линн было не в чем, а открыть правду она не могла, то и покорилась судьбе, даже не пытаясь отстаивать собственное достоинство. День этот, хоть и кажется вечностью, однако все-таки ограничен временными рамками и рано или поздно закончится. Маленькое, а все-таки утешение…

– Ты никак не могла забыть, в какой ресторан я иду, – саркастически заметил Норман. – На тебя это не похоже. Может, ты рассчитывала на то, что я увижу тебя с кавалером и потеряю голову от страсти? Так?

– Ты глубоко ошибаешься. – В голосе ее звучала неподдельная искренность, и Норман побагровел от гнева. – Послушай, я пойду, ладно?

– Никуда ты не пойдешь! – рявкнул директор агентства с таким возмущением, словно капризная секретарша затребовала билет на Луну. – Я еще не кончил! Ты не переступишь порога моего кабинета до тех пор, пока не объяснишь все до последней мелочи! Пока не выложишь всю подоплеку гнусной интриги!

– Силой ты меня не удержишь! – запротестовала Линн, но как-то не слишком убедительно.

Странно, что он до сих пор не догадался о своей власти над секретаршей по одному-единственному факту: если бы Норман и впрямь ничего для нее не значил, она бы просто развернулась и ушла. Как можно закрывать глаза на очевидное?

– Где кончается ложь и где начинается правда?

Стороннему наблюдателю вполне могло показаться, что директор агентства образумился. Голос его теперь звучал ровно. Но лицо, обратившееся в маску, лишний раз доказывало: спокойствие это – мнимое.

– Твоя мать и в самом деле умерла? – осведомился Норман подчеркнуто любезно. – Ты и в самом деле жила в том коттедже? Или все это – часть имиджа простодушной провинциалочки?

Линн судорожно вцепилась в подлокотники кресла.

– Да как ты смеешь думать, будто я солгала о матери? – еле слышно прошептала она.

Норман пропустил вопрос мимо ушей.

– И ты действительно вот уже несколько лет живешь этакой целомудренной весталкой? Или этот маленький штрих рассчитан специально на меня?

– Я не обязана отвечать на твои вопросы!

Линн чувствовала, что теряет сознание: поток нелепых обвинений причинял невыносимую боль, но встать и уйти… навсегда уйти из жизни Нормана Дейла недоставало сил. Неужели они и впрямь расстанутся? Не лучше ли сознаться во всем, сказать Норману о своей любви, положить конец нелепому спектаклю?

Но одна эта мысль внушала панический страх. Ведь, открыв правду, она окажется всецело во власти человека, который чужд милосердию… Кроме того, не поздно ли каяться? Шеф, чего доброго, усмотрит в признании очередную уловку опытной интриганки. Мосты сожжены, стоит ли их восстанавливать? К прошлому возврата нет.

– Больше всего на свете я ненавижу… знаешь кого?

Понимая, что вопрос риторический, Линн даже не попыталась сформулировать ответ. Она нервно откинула прядь со лба и подняла взгляд.

– Интриганок. Женщин, которые плетут интриги, просчитывают ходы, лгут и обманывают! – Норман с досадой стукнул по столу ручкой. – Просто не верится, что я позволил такой мерзавке обвести себя вокруг пальца!

– Мне очень жаль, – прошептала Линн, извиняясь за все то, в чем не могла оправдаться.

– Вот и отлично, – холодно отозвался шеф. – До чего приятно думать, что и тебе несладко приходится.

– Ах вот что тебя мучает… – тихо проговорила Линн. – Не то, что ты меня больше не увидишь, нет; тебе всего-навсего неприятно чувствовать себя одураченным!

– Чувствовать себя одураченным? – Норман резко подался вперед, и Линн мысленно порадовалась ширине стола. – Ты смеешь намекать, что я, мол, не прав? После того, как ты на моих глазах обнималась с этим Монкфордом? После того как ты сама призналась, что переспала с ним?

Линн убито вздохнула. Слова не шли с языка.

– Ну так и бери его себе со всеми потрохами! Подумать только, а я-то, идиот, еще пытался предостеречь тебя против этого ничтожества!

Лучше бы против себя предостерег, подумала Линн.

– Надеюсь, сама понимаешь, что в офисе тебе больше не место?

Линн кивнула. Ну вот, наконец-то долгожданный финал! Решающее объяснение затянулось на целую вечность, никак не меньше. До гробовой доски суждено ей помнить этот диалог во всех кошмарных подробностях. Каждое слово, каждый взгляд. Переживать все заново и гадать, чем бы дело обернулось, если бы она предпочла иной выход…

– Хочешь, чтобы я проработала до конца месяца? – равнодушно осведомилась Линн приличия ради; ответ она знала заранее.

– Можешь убираться прямо сейчас. Бухгалтерия перечислит твои фантастические гонорары на твой счет в банке.

– Вот и отлично.

Линн с трудом встала. Усилием воли она заставила себя поднять голову и в последний раз взглянуть в лицо Норману. В последний раз…

– Ты все равно не поверишь, но мне ужасно горько, что…

Она вздохнула, повернулась, пошла к двери, вопреки логике надеясь, что шеф ее удержит. Она бы порадовалась секундной отсрочке, прежде чем шагнуть в черный провал бессмысленного, пустого существования, но Норман промолчал. Уже из коридора Линн услышала, как шеф набирает номер телефона.

Итак, все вернулось на круги своя… Директор агентства покончил с неприятной разборкой и с удвоенной энергией взялся за работу. В ближайшие несколько дней он, пожалуй, пару раз вспомнит о смещенной секретарше, втайне подосадует, что его, знатока женщин, обвела вокруг пальца ловкая, хитрая особа, а затем подыщет ей замену.

Со временем воспоминания о Линн Бекиншоу приобретут для Нормана Дейла горьковатый, неприятный привкус. Точно так же и ее после разрыва с Реймондом переполняли обида и отвращение, только Норман, безусловно, не допустит, чтобы постыдная ошибка отравила ему жизнь.

Линн быстро и споро собрала небогатые пожитки. На последний день рождения шеф подарил ей пресс-папье. Поколебавшись минуту, она запихнула в сумку и его. Сувенир станет напоминать ей о Нормане, о несбывшейся мечте, с которой так трудно расстаться…

По пути к лифту Линн нигде не задержалась, ни с кем не обменялась ни словом. На лице ее читалось неподдельное горе, и все это видели, но молодая женщина навсегда покидала офис, и ей было все равно, что скажут люди. Кое-кто втайне порадуется ее внезапному уходу. Норман Дейл всецело доверял секретарше, по сути дела, видел в ней свою заместительницу, и двое-трое служащих с многолетним стажем чувствовали себя обойденными…

Линн надеялась, что к приходу Коры и ее кавалера сумеет взять себя в руки, но едва Реймонд спросил ее, сработал ли трюк, разрыдалась в голос. Когда же наконец отняла ладони от лица, обнаружила, что Монкфорд исчез, а подруга устроилась рядышком на диване.

– Прости, – пролепетала Линн, всхлипывая и с благодарностью принимая носовой платок. – Я вам весь вечер испортила.

– Не говори глупостей, бедняжка ты моя! – И Кора порывисто обняла подругу за плечи.

– Реймонд ушел?

– Да. Только не вздумай опять извиняться! – Рыжеволосая красавица помолчала и предложила: – Хочешь поплакаться мне в жилетку? Станет легче, вот увидишь!

– Да. Это был сущий кошмар! Норман себя не помнил от ярости.

– Так ведь этого ты и добивалась!

– Знаю, но…

– Действительность оказалась хуже, чем ты представляла?

– В миллион раз страшнее! – Линн закрыла глаза и бессильно откинулась к спинке дивана, поджав ноги. – Норман решил, что я ему бессовестно лгала, играла его чувствами… назвал меня расчетливой интриганкой! А самое скверное – я не могла открыть ему глаза, не могла оправдаться…

– Все уже позади, – утешала Кора, и Линн отрешенно кивала, зная, что подруга ошибается.

Сегодняшний день никогда не канет в прошлое. Напротив, останется с Линн до самой смерти. Ну почему ей суждено было пережить целых две несчастных влюбленности? Нет, одну… История с Реймондом – не более чем увертюра к настоящей трагедии!

– Может, съездишь куда-нибудь поразвеяться? На пару недель?

– Это значит проявить малодушие.

– Зато в голове прояснится и нервы успокоятся!

– Нет, надо взять себя в руки и жить дальше! – Линн слабо улыбнулась подруге. – Раз уж угодила в безработные, завтра же начну подыскивать новое место! Надо же, платок насквозь мокрый…

– Верно говорят, на разбитое сердце платков не напасешься, – неловко пошутила Кора. – Принести тебе чего-нибудь? Чаю? Кофе? Доброго старого бренди?

– Нет, спасибо. Пойду-ка я лучше спать.

– Капелька спиртного на ночь не повредит. Быстрее заснешь.

– А как прикажешь справляться с завтрашним днем?

И с послезавтрашним, и еще долгой чередой недель и месяцев… Линн решительно встала: разговор по душам и впрямь придал ей бодрости, пусть и ненадолго.

– Спасибо, что дала выплакаться…

– Всегда пожалуйста.

Линн улыбнулась и скрылась за дверью спальни. Но заснуть ей удалось нескоро. Она пожалела, что и впрямь не выпила пару бокалов вина, но головная боль с утра не подарок. Кроме того, Линн твердо вознамерилась обуздать собственную слабость и выйти из ситуации победительницей. Надо смело смотреть в лицо настоящему и уповать на то, что со временем воспоминания поблекнут. А для этого не нужно предаваться праздности и унынию…

На следующий неделе Линн обошла с десяток всевозможных агентств и компаний, побывала на трех собеседованиях. И отказалась от всех трех должностей – в высшей степени завидных и высокооплачиваемых! – только потому, что не смогла приучить себя к мысли о новом боссе.

Еще десять дней спустя Линн твердо пообещала себе, что четвертое предложение примет не задумываясь. Хватит себе потворствовать! Тем более что рано или поздно ей понадобятся деньги. На банковском счете накопилась кругленькая сумма, но ведь и за квартиру платить надо, и продукты покупать. А сбережения пусть остаются на черный день!

Линн уже выбегала из дома, торопясь на очередное собеседование, – и уж на этот раз, будь что будет, от предложения она не откажется! – как вдруг зазвонил телефон. Она вернулась, сняла трубку… и сердце остановилось в груди. Этот голос она узнала бы из тысячи!

При первых же словах, произнесенных на том конце провода, у Линн закружилась голова от вспыхнувшей надежды. Она вдохнула поглубже, пытаясь успокоиться, но нервная дрожь не прошла.

– Чего тебе нужно? – пролепетала она, рухнув в кресло.

– Папка с делом Монро.

– О!

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить услышанное, а затем накатило горькое разочарование. А она, дурочка, на что надеялась? Не станет же Норман звонить и узнавать, как у нее дела!

– Мы обыскали весь кабинет – как сквозь землю провалилась!

– Мы?!

Вопрос сорвался с губ прежде, чем Линн успела подумать. Глупо себя мучить, но ей отчаянно хотелось узнать о заменившей ее секретарше как можно больше.

– Ну да, мы. Так не подскажешь, куда задевалась папка?

Глаза у Линн защипало. Итак, шеф ничего не намерен сообщать об особе, пришедшей на ее место! И недели, если не месяцы Линн предстоит мучиться, создавая в голове неправдоподобно безупречный образ! Высокая, длинноногая, ослепительно красивая блондинка, но при этом потрясающе умна и играючи справляется с любым поручением!..

– На той неделе папку забрал Эван Нелсон.

– На черта она ему понадобилась?

– Возникли проблемы с оплатой, и Эван решил просмотреть документацию.

– Ясно. – На том конце провода воцарилось непродолжительное молчание. – Ты нашла работу?

– О да! – солгала Линн: еще не хватало, чтобы бывший шеф счел ее жалкой неудачницей! – В редакции одного престижного журнала. Помощником выпускающего… дух захватывает, до чего интересно!

– Как название журнала?

– Я бы предпочла не вдаваться в подробности, – уклонилась она от ответа, не на шутку встревожившись.

Норман вращается в самых разных кругах. Чего доброго, опять уличит ее во лжи!

– Как знаешь, – равнодушно бросил он и, надо думать, пожал плечами: какое ему дело до забот бывшей секретарши!

– А ты как поживаешь?

Линн тут же возненавидела себя за позорную слабость: незачем задавать вопросы, нельзя выказывать интерес, но так не хочется, чтобы любимый голос навсегда оборвался!

– Лучше всех. – Директор агентства помолчал и холодно заметил: – Вообще-то я позвонил не ради пустопорожней болтовни!

– Разумеется, нет! – Линн вспыхнула от стыда и тут же порадовалась, что собеседник не видит ее реакции. – Собственно говоря, я и сама тороплюсь.

– Безусловно, – вежливо отозвался он. – В престижных журналах ждать не любят! Спасибо за информацию.

– Если я могу еще чем-то…

Но закончить фразу ей не удалось: послышались резкие, короткие гудки. Линн посидела в кресле еще несколько минут, судорожно сжимая в руках трубку и словно надеясь, что телефон оживет. Затем положила ее на рычаг, встала и обозвала себя дурочкой. Нельзя допускать, чтобы тягостные воспоминания управляли жизнью, заслоняя настоящее! Разве горькие уроки прошлого не научили ее уму-разуму? Еще как научили!

Она решительно сбежала с крыльца. Снаружи сияло солнце. В воздухе потеплело. Линн внушала себе, что взбодрилась и воспрянула духом, всякий раз, когда непрошеная мысль о Нормане грозила подчинить ее себе.

На протяжении всего собеседования молодая женщина изо всех сил старалась не терять оптимизма, намеренно закрывая глаза на то, что офис тесен и нуждается в ремонте, а шеф, на которого ей, возможно, предстоит работать, – бездарная посредственность.

Линн даже задавала вопросы, выказывая вежливый интерес к производству деталей к швейным машинкам. Позволила провести себя по отделам, непроизвольно отмечая, что потертый ковер недурно бы почистить. Штат офиса составляли по большей части зеленые юнцы, если не считать двух почтенных матрон, что, устроившись рядом с телефоном, мирно попивали кофе из кружек с игривыми надписями. Вернувшись в кабинет начальника, Линн почувствовала нечто вроде облегчения.

– Ну как? – Майкл Харкорт, который в самом начале интервью попросил называть его просто Майком, – уселся в кресло и вопросительно взглянул на Линн. – Вам понравилось?

– Очень мило, – убито отозвалась она. – И атмосфера такая… домашняя!

– О да! Мы тут все – одна большая, счастливая семья! – Шеф просиял улыбкой. – Разумеется, в претендентах на это место у меня недостатка нет, но если вы согласны, считайте, что оно ваше, – доверительно проговорил он.

– О! – Линн задохнулась от неожиданности. – Я польщена, поверьте, но мне нужно хорошенько все обдумать. Во второй половине дня у меня еще одно собеседование, так что решение я приму ближе к вечеру.

Она решительно встала. А то, чего доброго, Майклу Харкорту придет в голову угостить ее кофе!

– Хорошо, – кивнул он. – Жду вашего звонка.

Этот человек как две капли воды походил на учителя химии из ее школы – на тощего, как макаронина, старика, обладателя раздражающей привычки смеяться собственным шуткам. Бедняга вызывал жалость. Как можно работать на такого шефа?

Второй потенциальный работодатель оказался ничуть не лучше. Директор комбината по производству одноразовой посуды соловьем разливался перед Линн. Но улыбался он слишком сладко и в конце беседы задержал руку собеседницы в своих чуть дольше, чем следовало.

Линн решила, что под его началом ни за что не останется, даже если предложат. Ей явно не по пути с человеком явно беспринципным и аморальным.

Вернувшись домой, Линн рассказала подруге о своих «успехах». Кора недоверчиво сощурилась.

– Давай-ка разберемся, Линнет, – начала она, сложив на коленях руки. – Вакансия первая…

– Фирма слишком маленькая.

– Вакансия вторая…

– Чересчур ответственный пост… Не для меня.

– Как насчет третьей?

– Ах, ну да, фабрика по производству игрушек… Мне не понравилась их продукция. Дешевка!

– Четвертая и пятая вакансии тоже отвергнуты с презрением – на основании отговорок столь же неубедительных!

Линн умоляюще взглянула из-под ресниц.

– Знаю, о чем ты думаешь, – отозвалась она. – И ты ошибаешься. Моя ли вина, что все пять мест не пришлись мне по душе?

– Большинство безработных порадовались бы одному-единственному предложению, не говоря уже о пяти!

– Но пятое место мне еще не предложили!

– С другой стороны, большинство безработных лишены возможности сравнивать – далеко не всякий имел удовольствие вкалывать на Нормана Дейла, – задумчиво протянула Кора.

– Дело не в сравнении, – пролепетала Линн. – Я просто боюсь ошибиться и принять на себя обязательства, которые не смогу выполнить. Ведь это будет несправедливо по отношению к моему потенциальному нанимателю, так?

Кора сочувственно закивала.

– Ах вот оно что! Радеешь о потенциальном нанимателе? – Рыжеволосая красавица звонко расхохоталась, встала и перебросила сумочку через плечо. – Какая сознательность, какое чувство ответственности! Линнет, ты преподала мне незабываемый урок! – И исчезла за дверью.

Линн приготовила себе салат, уселась перед телевизором и принялась рассеянно переключать каналы – вдруг подвернется что-нибудь любопытное! И тут позвонили в дверь. Линн раздраженно поморщилась: незваные гости не вызывали у нее теплых чувств. Ей хотелось побыть наедине с собственным горем. Глупо изводить и мучить себя воспоминаниями, вновь и вновь переживая прошлое, но как противиться искушению?

Линн в сердцах решила не отпирать: ишь, ходят тут всякие, отвлекают от горестных раздумий! Но звонок повторился трижды, так что пришлось выйти в холл и рвануть дверь на себя.

Ощущение реальности происходящего утекало сквозь пальцы, словно вода. Перед ней стоял Норман в деловом костюме, но без галстука, лицо осунулось, на щеках двухдневная щетина. Верхняя пуговица рубашки расстегнута. Даже заслышав его голос в телефонной трубке, Линн с трудом справилась с нервной дрожью. А встреча с бывшим шефом лицом к лицу потрясла ее куда сильнее: ощущение было такое, словно перекрыли кислород.

– Что ты тут делаешь? – спросила Линн.

– А ты как думаешь? – рявкнул Норман. – Проходил мимо, решил заглянуть?

– Полагаю, пришел разбираться по поводу недостающих папок, – парировала Линн, возмущенная его тоном. Ведь и в прошлый раз негодяй звонил отнюдь не для того, чтобы справиться о ее здоровье! – Я могла бы проработать до конца месяца и объяснить новой секретарше, что где лежит. Ты сам выставил меня за порог, а теперь врываешься в мою жизнь каждые две секунды, потому что, видите ли, эта дурочка не в силах разобраться с элементарными проблемами!

Линн жестоко ревновала к незнакомой девице, которая отныне занимает ее кресло, работает в ее кабинете и всякий день общается с ее возлюбленным. Словно наяву молодая женщина представляла, как шеф и секретарша обсуждают неотложные дела, разбираются со счетами, смеются, перебрасываются шутками, в то время как сама она страждет в безводной пустыне, не в силах наладить жизнь без Нормана. Вопиющая несправедливость!

– Ты меня впустишь? – прорычал директор агентства, испепеляя ее взглядом. – Я не собираюсь торчать на пороге!

– А вдруг у меня гости? – возразила Линн, проклиная бывшего шефа за то, что снова лишает ее присутствия духа, и себя – за то, что не в силах обуздать волнения. Слабая, жалкая дурочка! Полное ничтожество!

– Это правда? – сурово осведомился он.

– Нет.

– Хорошо. Тогда, будь добра, отойди от двери и пропусти меня. Нам давно пора побеседовать по душам.