Текст книги "Лавина любви"

Автор книги: Ноэль Бейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

6

Джинджер отпила глоток вина – кажется, это входит у нее в привычку – и сбросила с ног туфли. Крайне важно взять инициативу в свои руки, чтобы Мэтт Грегори не смел манипулировать ею у нее же в доме. Ставя бокал на столик, она с удивлением обнаружила, что рука у нее дрожит. Она поспешно скрестила руки на груди и холодно посмотрела на незваного гостя.

– Так почему ты явился сюда? Зачем тебе понадобились мои эскизы? И что ты сказал отцу?

– На какой вопрос отвечать вначале?

– Мне все равно. Ты ответишь на все мои вопросы, а потом уберешься из моего дома и из моей жизни.

Однако вместо ответа Мэтт откинулся на спинку кресла и уставился на нее в упор. Потом небрежно отпил глоток вина и осторожно поставил бокал на столик.

В наступившей тишине Джинджер внимательно оглядела его и заметила, что одет он совсем не в старое поношенное тряпье, как в хижине. По правде говоря, он прекрасно выглядит. Одежда дорогая и модная. И идет ему. Брюки, очевидно, сшиты у хорошего портного, накрахмаленная бело-синяя рубашка и темно-коричневые туфли тоже из дорогого магазина. Немудрено, подумала она. Он нарочно постарался одеться как можно лучше, если собрался вытянуть у отца деньги.

Или специально хочет показаться респектабельным, если задумал что-то недоброе.

– Я ничего не сказал о нас твоему отцу, – сообщил он.

– А разве есть что рассказывать?

– Ладно, я не так выразился. Я не сказал твоему отцу, что зеница его ока пустилась в страстный двухдневный безоглядный загул с бедным поденщиком. Не думаю, что такая история ему понравится.

Джинджер нервно оглянулась через плечо. Вдруг отец вернулся и все слышит?

– Я не…

– Да нет, ты именно пустилась в загул. Но не волнуйся. Это останется нашим маленьким секретом.

Неужели он пытается ее шантажировать? Если она не выполнит какие-то его требования, он все расскажет? Джинджер вспыхнула.

– Если ты явился сюда шантажировать меня… – яростно прошептала она, наклоняясь вперед и резким движением отбрасывая прядь волос со лба.

– Что тогда?

Да он просто издевается над ней!

– Твое слово против моего!

– Да ладно, успокойся. У меня этого и в мыслях не было. На всякий случай добавлю: я очень уважаю твоего отца.

– Ты никогда в жизни его не видел! – выпалила Джинджер. Она поспешно схватила бокал и одним глотком осушила его. Может, вино успокоит нервы?

– Это не совсем так.

Прошло несколько секунд, прежде чем до нее дошел смысл его слов. Джинджер изумленно уставилась на человека, сидящего напротив. Наверное, ей все снится! Вот сейчас она проснется и обнаружит, что сидит в переполненном вагоне подземки. Она быстро закрыла глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать… – Он встал и принялся расхаживать по комнате, разглядывая различные безделушки и картины, висевшие на стенах.

У Джинджер возникло впечатление, что он никак не может собраться с мыслями.

Наконец он снова сел, на этот раз не в кресло, а на ручку дивана.

– Джинджер, дело в том, что я прекрасно знаком с твоим отцом.

– Ты врешь!

– Знаю, тебе трудно поверить, но тем не менее…

– Ты лжешь. Но почему? Почему ты меня обманываешь и что пытаешься доказать?

– Ничего! – взорвался он. – Дослушай до конца и не прерывай. Оставь свои замечания на потом. – Он посмотрел на нее в упор.

При обычных обстоятельствах Джинджер доставило бы удовольствие наблюдать, как этот сильный, уверенный в себе человек не может найти нужных слов, но сейчас ее мысли были слишком поглощены вопросом: что за игру он затеял?

– Когда ты объявилась в моей хижине…

– Значит, все-таки в твоей?

– Да. В моей. – Мэтт бросил на нее нетерпеливый взгляд.

– Но ты же говорил…

– Кажется, ты не умеешь слушать не перебивая. Да, да, я помню, что говорил. – Он снова вскочил и принялся беспокойно расхаживать по комнате.

– Сядь! Ты действуешь мне на нервы! – выпалила она. – Я хочу, чтобы ты сел и сказал мне все, что собирался сказать!

Он пожал плечами и послушно опустился на диван рядом с ней.

Джинджер поспешно отодвинулась на самый краешек.

– Ведь я же не говорил тебе, что я поденщик, – медленно начал он. – Я просто согласился с твоим предположением.

– Но зачем? Это просто бессмысленно! – Джинджер покачала головой. Она посмотрела на него, ожидая встретить взгляд, полный раскаяния и вины. Что же происходит? Словно она пытается выбраться из лабиринта, где все пути заводят в тупик.

– Да, зачем… – пробормотал он, опустив голову. – Собственно говоря, хижина принадлежит мне. Это мое убежище. Каждый год на три недели я прячусь там, спасаясь от стрессов повседневной жизни. Я беру отпуск. Я живу один, поскольку никого к себе не приглашаю. Можешь представить себе мое раздражение, когда ты нарушила мое уединение со своей растянутой лодыжкой и такой милой, благородной и театральной беспомощностью?

Джинджер все еще никак не могла взять в толк: как это он владелец хижины? И почему при виде ее он испытал раздражение?

– А чем ты занимаешься? – слабым голосом спросила она.

– Работают Нью-Йорке.

– В Нью-Йорке, – повторила она таким же тоном, как могла бы сказать: «Значит, ты живешь на Марсе».

– Я подумал: такая девушка, как ты, вполне в состоянии вообразить, будто человек, который прячется от мира в заброшенной хижине где-то на склоне горы, не может быть никем иным, кроме как бедным поденщиком, выполняющим случайную работу. Такая мысль показалась мне забавной. Забавной и удобной. Мне не хотелось противоречить впечатлительной девчонке, которая только что поругалась со своим дружком и ищет нового богатенького приятеля.

У Джинджер свело скулы. Она закрыла лицо руками.

– Ты меня обманул!

– Посмотри на меня! – Он мягко отвел ее руки от лица.

Она дернулась, словно ее обожгло, и поспешно отодвинулась в противоположный угол дивана.

– Признаюсь, ложь была мне на тот момент выгодна. А потом ты сказала, как тебя зовут, и я понял, что знаю твоего отца. Разве тебя не удивило, что твой отец как-то мало о тебе беспокоится? Ты оказалась где-то в глухомани, в обществе незнакомца…

– Я подумала… даже если он и беспокоится, он утешился, зная, что я в безопасности.

– Конечно, он утешился. Но еще больше его утешило и порадовало то, что спас тебя человек, которого он хорошо знает.

– Почему тогда я не встречала тебя раньше? Он покачал головой.

– Твоя жизнь и деловая жизнь твоего отца соприкасались редко. Готов поспорить, ты не знаешь в лицо девяносто процентов людей, с которыми он общается по делу.

Правда. Когда она была моложе, отец, приглашая к себе коллег, иногда пытался заставить ее играть роль хозяйки дома. Но после первого же званого ужина она заявила, что сыта по горло. Он не заставит ее поддерживать светскую беседу с людьми, которые для нее ровно ничего не значат. Больше он и не заставлял.

– Одним из этих людей был я. Короче говоря, много лет назад он выручил моего отца и с тех пор наши отцы дружат. Несмотря на то что твой отец происходит из состоятельной семьи, ему не понаслышке известно, что значит работать в поте лица и самому пробивать себе место в жизни. Как-то мне понадобился совет, вступать ли во владение компанией, и я воспользовался помощью твоего отца.

Он зашел в такие дебри, что ее мозг отказывался его понимать.

– Значит, вы с папой поболтали обо мне, а потом… решили, что мне лучше оставаться в неведении о том, кто ты есть на самом деле? Как он мог?! Нет, как ты мог?! – Джинджер почувствовала, как на глаза от горькой обиды невольно наворачиваются слезы.

– Все было не совсем так, – мягко произнес Мэтт. – Я дал твоему отцу телеграмму…

– Помню.

– Я написал ему, что ты у меня, и немало развеселил его, сказав, что ты принимаешь меня за поденного рабочего. Он предложил мне до поры до времени не раскрывать своего инкогнито. Сказал, что тебе не повредит немного поработать. Я согласился.

– Немного поработать! Вот как?!

– Пожалуйста, не кипятись. Попробуй посмотреть на себя со стороны. Ты живешь словно в золотой клетке. Отец в тебе души не чает. Стоит тебе захотеть, и все окружающие наперебой кидаются выполнять любое твое желание. Поверь мне, твоему отцу не пришлось выкручивать мне руки, чтобы добиться моего согласия на участие в этом маленьком розыгрыше. Я сразу же безоговорочно поддержал его. Мне показалось, тебе пойдет на пользу, если раз в жизни кто-то с тобой не согласится. А кроме того, у меня не было ни малейшего желания выполнять все прихоти и капризы избалованной богатой девчонки.

– А когда ты позволил мне заняться интерьером дома, что это было? Попытка научить меня, наставить на путь истинный? Еще один маленький розыгрыш?

– На самом деле, – сухо заметил Мэтт, – я просто дал тебе занятие. Я вспомнил, как восхищался твой отец твоим талантом, и мне стало любопытно посмотреть, что у тебя получится.

Джинджер медленно покачала головой.

– Надо понимать, работала я над перепланировкой твоего дома?

– Да.

– А как же секс? – вспылила она. – Еще один эксперимент по превращению капризной Джинджер в ответственного взрослого человека? – Она сжала кулаки.

– А это было… – Лицо его потемнело. – Это было непредвиденным обстоятельством.

– Мне считать себя польщенной? Радоваться, что секс не был частью твоего великолепно продуманного плана?

– Никакого плана не было. Джинджер недоверчиво рассмеялась.

– Прекрати заниматься самокопанием! – отрезал он. – Твоему отцу этот опыт показался полезным. Понять, что значит готовить для себя, находить себе занятие и делать миллион других вещей, о которых ты прежде и понятия не имела. Ну а теперь можешь дать волю благородному негодованию. Тебя обманули, предали! Ты вернулась домой, но прежнее существование перестало тебя удовлетворять!

Как он безжалостен! Если бы она могла, она убежала бы из гостиной, спряталась у себя в спальне и вволю наревелась бы. Но она подозревала, что попытка к бегству будет сурово пресечена. По опыту она знала, что спорить с Мэттом – а тем более бежать от него – бесполезно.

– Ну как, я прав? – резко спросил он, не давая ей времени опомниться и залатать бреши в линии своей обороны.

– Я… – Она жалобно посмотрела на него.

– Ты ищешь работу, потому что больше не в силах продолжать свое бессмысленное существование, верно? Тебе надоела эта бесконечная круговерть, надоели привычные знакомые, которые говорят и делают одно и то же. У тебя было время подумать…

– Полагаю, за это мне надо благодарить тебя!

– И тебе захотелось изменить свою жизнь. Вот почему ты обиваешь пороги агентств в поисках работы.

– Я не обиваю ничьи пороги, – отрезала Джинджер, собрав остатки сил. – Я была только в отделе кадров колледжа, который готовит дизайнеров.

Он безразлично пожал плечами, словно ее возражение не играло никакой роли.

И в этого человека она влюбилась! Несмотря на все, что он делает и говорит, она до сих пор в его присутствии непроизвольно настраивается на его волну.

– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что за все – в том числе и за годы праздного ничегонеделания – надо платить?

– Чтобы прийти к такому выводу, много ума не надо. – Джинджер надулась. – Наверное, такие мысли вбил тебе в голову мой отец.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Внезапная перемена в его голосе заставила ее поднять глаза и встретиться с ним взглядом. Потом она снова уткнулась в созерцание носков своих синих туфель-лодочек.

Если он думает, будто она согласится с тем, что он ей говорит, значит, у него на уме что-то еще. На минуту Джинджер поняла, как чувствуют себя подопытные кролики. Над ней опыт уже провели, а она по-прежнему чувствует себя кроликом.

Ничего удивительного в том, что он не захотел, чтобы она у него пожила еще немного. Кролику после серии опытов – если он уцелеет – пора отправляться домой. Она попыталась привести в порядок растрепанные чувства.

– Я чувствую себя превосходно, – информировала она его ледяным тоном. – Просто оказалось, что я стала полигоном для научных экспериментов, задуманных тобой вместе с моим отцом. С первого взгляда я ужасно тебе не понравилась. Ты, вероятно, против воли занимался со мной любовью, но отказался признаться в этом. И ты еще спрашиваешь, хорошо ли я себя чувствую?

Глаза Мэтта угрожающе сузились.

– Если ты собираешься оскорбить меня предположением, будто я способен заниматься любовью с женщиной, к которой испытываю отвращение, считай, что тебе это удалось. Я и пальцем не прикоснулся бы к женщине, которая мне не нравится, и, надеюсь, никогда не прикоснусь.

Уже лучше, подумала Джинджер. Значит, она ему все-таки нравится, как бы бесцветно ни звучало это слово.

– Раз уж ты так оплакиваешь собственные поруганные честь и достоинство, могла бы и обо мне подумать!

– О тебе? – Она недоверчиво подняла на него взгляд и заставила себя усмехнуться. – А с какой стати мне тебя жалеть?

– Какими бы низменными мотивами я ни руководствовался, по твоему убеждению, когда занимался с тобой любовью, – продолжал он, и в голосе его зазвенела сталь, – ты тоже пыталась ловить рыбку в мутной воде!

Джинджер от удивления раскрыла рот.

– Ты явилась ко мне с разбитым сердцем… По крайней мере, твое самолюбие было уязвлено выходкой волокиты Колина. Сознательно или нет, но ты стремилась залечить раны, пустившись в загул с неотесанным деревенщиной-поденщиком.

– Перестань называть себя поденщиком! – Вот и все, что она сумела выдавить из себя, не в силах противостоять его безупречной логике. Доверь мужчине рассматривать ситуацию с точки зрения здравого смысла, и он придет к совершенно неверному выводу. Но разве может он угадать, как тяжело ей было уходить от него, ни разу не оглянувшись? Разумеется, она не собирается просвещать его о своих истинных чувствах. Необходимо сменить тему. Пусть себе остается в неведении. Джинджер показала на эскизы, которые во время их разговора упали на пол. – Ты, кажется, собирался дать мне работу? Так ты сказал моему отцу? Или это тоже его замысел?

– Нет, не его. – Он поднял эскизы с пола и снова сел на диван в опасной близости от нее.

– Твоя жалость мне не нужна, – сообщила Джинджер, прежде чем он завел покровительственную речь о том, что необходимо помогать друг другу. – Мне не слишком повезло в колледже, но тем не менее я все еще верю в то, что сумею найти себе занятие. Могу начать работать на кого-то, а там видно будет.

– Ты и будешь работать на кого-то. Ты будешь работать на меня.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи.

– Конечно, кое-что придется переделать… Слезы, готовые в любой момент навернуться на глаза Джинджер, и возмущение его спокойствием потонули в припадке ярости. Он еще смеет критиковать ее работу!

– Что я должна переделать?

– Пожалуйста, не воспринимай мою критику как оскорбление. – Он перелистал наброски и протянул ей один.

Джинджер узнала план кухни и заметила: он кое-что изменил.

– Ты никогда не получишь работу, если будешь вскидываться всякий раз, когда твой работодатель не будет соглашаться с твоими идеями, – с усмешкой заметил он.

– Ты не мой работодатель!

– Обеденная зона в центре кухни мне не нужна. Она занимает слишком много места, а посуду поставить некуда.

Джинджер выхватила у него набросок и сказала:

– По одной стене у тебя стоят буфеты с посудой! – Она невольно усмехнулась. Он считает себя таким непогрешимым и вот, пожалуйста, не заметил такой важной детали! – А с другой стороны остается много пустого места, куда можно поставить высокие стулья. Если желаешь, завтракай за барной стойкой, если не тебе не нравится сидеть за старомодным столом. А у той стены можно поставить телевизор, чтобы не отрываться во время еды от любимой передачи.

Прежде чем она гордо отвернулась, он схватил другой набросок и обратил ее внимание на ряд стеллажей, которые она запланировала для спальни. Он задал ей массу бесполезных вопросов о длине, ширине и высоте и сообщил, что для работы ему остается мало места.

– В своей любимой комнате я собираюсь работать!

– Зачем устраивать рабочий кабинет дома, если у тебя есть офис в городе? – отрезала Джинджер. Но глазами она уже пробегала по своему плану, мысленно меняя расположение мебели, чтобы уместился большой письменный стол.

– Согласись, это не повод для того, чтобы не менять обстановки. Кроме того, работать я собираюсь по большей части дома, а с конторой буду связываться по мере надобности. Кстати, рядом с офисом я снимаю квартиру, где могу время от времени переночевать. А почему ты не предусмотрела места для бассейна?

Это уже просто смешно! Джинджер обнаружила, что разрывается между стремлением удалиться, гордо вскинув голову, и горячим желанием защитить свои наброски, первую работу за много лет.

– Между прочим, ты никогда не говорил, что хочешь устроить в доме бассейн.

– А теперь вот решил, что без бассейна не проживу.

– Ну что ж, свяжись с фирмой, которая их поставляет, и закажи. Если тебе нужно поддерживать форму, здесь места хватит на десяток бассейнов.

– Но я хочу бассейн в доме, а не на улице.

– Не войдет.

– Где-нибудь в цокольном этаже. Маленький бассейн, или, скорее, большая ванна, – задумчиво продолжил он. – Стены выложены плиткой, пара колонн в римском стиле и ванна с гидромассажем, где я мог бы расслабляться по вечерам с бокалом шампанского.

Джинджер словно очнулась от сна. Надо же, она обсуждает, где разместить бассейн, с человеком, который притворялся безродным и нищим поденщиком, охраняющим хижину своего знакомого, – человеком, который не знает, где будет ночевать на следующей неделе. И в этого нищего поденщика она влюбилась! Оказывается, безродному поденщику можно давать «Оскара» за актерское мастерство… Точнее, за ложь и притворство!

– Не понимаю, какое все это имеет отношение ко мне. Я не хочу работать на тебя.

– Отлично.

Джинджер молча наблюдала, как он собирает ее наброски и складывает их в кейс. Ее кольнуло сожаление: уж больно быстро он уступил.

– Надеюсь, ты не возражаешь, если по твоим эскизам будет работать кто-то другой. В целом они очень хороши. Очень впечатляющий вид. Именно так я все себе и представлял.

Джинджер в ярости уставилась на него.

– Ты не можешь взять мою работу и отдать кому-то другому! – воскликнула она.

Он невозмутимо улыбнулся и пожал плечами, как бы намекая на то, что ничего другого ему не остается.

– А почему, собственно, нет?

– Потому что… они мои!

– Чем докажешь?

– Прекрати изображать из себя невинного ангелочка! Ты прекрасно понимаешь, почему не можешь присвоить мою работу!

– Насколько я помню, когда ты начинала работать над эскизами, у тебя и в мыслях не было оформлять на них авторские права…

– Потому что у меня и в мыслях не было, что их будут использовать!

– Твой отец очень огорчится. Но, как говорится, тут ничего не поделаешь. Тебе надо стать на ноги. Если это означает, что тебе придется отказаться от предложенной мною работы, за которую, кстати, я собирался более чем щедро тебе заплатить и которая может стать началом твоей славы, твоего восхождения на вершину профессионализма, что ж, так тому и быть. Любой работодатель охотно даст тебе работу, увидев результат, особенно когда он узнает, кто твой клиент. Возможно, в ночных клубах и на показах мод меня не очень-то знают, но, поверь, в финансовых кругах мое имя кое-то значит. Может статься, с моей легкой руки перед тобой откроются многие двери. Но… как хочешь. Действуй, как считаешь нужным. А теперь… пойдем к твоему отцу и расскажем, к чему мы пришли. – Он встал и засунул руки в карманы.

– Ты прав! Если я собираюсь заняться таким делом, как дизайн, я пойду своим путем. И ничья помощь мне не нужна!

– Да, тем более что тебе давно никто не помогал! – мягко заметил он. – Ты ни за что не согласишься с тем, что тебе может быть нужна помощь. Ты же всегда была в центре внимания. И тебе никогда ничего не хотелось настолько, чтобы ты согласилась ради исполнения своего желания принять чью-либо помощь.

– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи. Особенно в твоей!

– Значит, и мне нечего испытывать угрызения совести. Я передам твои чертежи другому дизайнеру. Пусть поработает по твоим эскизам.

Нашла коса на камень. Мэтт встал и теперь, очевидно, ждал, когда она поднимется с места, чтобы вместе идти в столовую. Джинджер с удивлением поняла, что не в силах двинуться с места.

– Знаешь, Джинджер, гордецы обычно проигрывают, – произнес он так тихо, что ей пришлось напрячься, чтобы расслышать его слова.

Она снова потерпела поражение! Осознание этого факта давило на нее с силой огромного валуна. Она проиграла и все же ощущает страстное волнение от того, что снова общается с этим человеком, несмотря на то что он сильно унизил ее.

– Единственной причиной, почему я могла бы согласиться работать на тебя, является твоя угроза, что ты в случае моего отказа передашь чертежи другому дизайнеру.

Он снова сел на диван и скрестил ноги.

– Имей в виду, я не одобряю твоего поведения. Ты сделал из меня идиотку!

– Не смеши меня.

Джинджер не хотелось затевать бессмысленную дискуссию о том, кто прав, кто виноват. Мэтт с отцом сговорились. Она до последнего не знала, кто такой Мэтт на самом деле. Что ж, они преподали ей хороший урок. Сколько бы он ни разглагольствовал о том, как они славно все придумали, разницы никакой нет: она все равно чувствует себя в дураках.

Однако все козыри у него на руках, и он это знает. Она действительно изменилась, их цель достигнута. Может быть, она изменилась бы и независимо от их вмешательства… Ей нужна работа, она хочет работать, а у него козырная карта.

– Больше я ни слова не скажу о том, что произошло. Просто так получилось, и ничего тут не поделаешь. Я буду на тебя работать, но отношения между нами будут сугубо деловыми. – Она протянула руку, чтобы взять чертежи.

Он пристально посмотрел на нее.

– Не спеши. С чего ты взяла, что я отдам тебе чертежи? Мы еще не подписали контракта.

– В бизнесе есть такое понятие, как доверие, – язвительно сообщила Джинджер.

– Только не для меня. – Он не сводил невозмутимого взгляда с ее взволнованного лица. – В моем мире выживает сильнейший. Ты удивишься, узнав, сколько людей выжили, утопив других.

– В том числе ты, полагаю?

– По-моему, ты решила думать обо мне только плохо.

– А ты что думал бы, оказавшись на моем месте? – Пальцы ее безостановочно перебирали кисти на винно-красной диванной подушке. – Мог бы и сказать мне правду…

– Когда? – возмутился он. – Возможно, я и хотел все тебе рассказать, просто у меня времени не хватило.

Джинджер показалось, что она понемногу начинает разбираться в нем. Похоже, ему тоже было легче принять все, что ему предлагали, зная, что он больше никогда ее не увидит. Но он посмотрел на ее чертежи – они ему понравились – и понял, что дальнейшего общения не избежать.

– В чем еще ты меня обманул? – тонким голоском спросила Джинджер. – Ты женат? У тебя есть постоянная подружка? Это тоже сведения, которые тебе показалось удобнее держать при себе?

– Ты и так знаешь ответы на эти вопросы, так к чему спрашивать?

– Я не знаю о тебе ровным счетом ничего. – Джинджер посмотрела на него в упор. Слава Богу, на этот раз он первый смутился и отвел взгляд.

– У меня нет ни жены, ни подружки. И детишки нигде не ползают.

– Я удивлена! Ожидала услышать о толпах женщин, добивающихся твоей благосклонности. – Почему она так сказала? Она вовсе не собиралась опускаться до взаимных обвинений, но хотела, чтобы их отношения перешли в сугубо деловую плоскость. Но как следовать самой же установленным правилам, если при взгляде на него она просто разваливается на кусочки?! – В конце концов, ты сам признался. Ты богатый холостяк, одним словом – выгодный жених! Именно поэтому тебе так хотелось убедить меня в том, что ты простой поденщик, который думает только о рубке дров и о том, как получше приглядеть за хижиной своего босса?

– До недавнего времени я что-то не замечал толп женщин, осаждающих мою дверь. – Казалось, он не придает своим словам особого значения, но Джинджер упрямо молчала.

Пусть продолжает оправдываться! Однако слова его запали ей в душу. Этого мужчину невозможно представить без женщины рядом.

– Я расстался с последней подружкой полгода назад. – Он сухо улыбнулся, заметив на ее лице недоверчивое выражение. – Она хотела выйти замуж, создать семью, нарожать детей, а я ей ничего не обещал.

– Значит, ты сделал доброе дело? – ядовито поинтересовалась Джинджер, но Мэтт и не думал защищаться. Он не испытывает никакого раскаяния за содеянное, с горечью подумала она. Он ее жалеет, а свои чувства предпочитает скрывать, предоставляя ей возможность изливать разочарование и раздражение. – Какая она? Твоя бывшая подружка?

– Высокая блондинка. – Он пожал плечами. – В высшей степени спокойная и сдержанная женщина.

Не то что я, подумала Джинджер, ощутив внезапный укол ревности.

– А чем она занимается?

– То есть кем она работает?

Она кивнула, решившись пройти этот путь до конца.

– Она юрист. Адвокат.

– Ага. Понятно. Ничего удивительного, что меня ты вообразил трогательной беспомощной обузой.

– Не только.

Почему ей так хочется услышать, что он о ней думает? Джинджер упивалась собственным унижением.

– Брошенная девушка ищет очередного богатого спутника жизни. – Она наградила его жгучим взглядом. – А почему ты так уверен, что теперь, когда я знаю тебе цену, я не попытаюсь испробовать на тебе свои женские чары?

– С чего ты взяла, что я… Нет. – Он покачал головой и встал. – Твой отец удивится, почему мы так долго не идем. – Он подошел к двери, но остановился на пороге, поджидая ее. – К среде я подготовлю контракт, мы его подпишем, а затем осмотрим дом. Тебе надо почувствовать место.

– Осмотрим дом? – Впервые она осознала опасность, о которой раньше не подумала: ей придется работать в его присутствии!

– Дом же мой. – Он криво улыбнулся, глядя, как она неуверенно бредет к нему. – Учти, я собираюсь вникать во все мелочи. Если тебе кажется, что ты не выдержишь моего присутствия, лучше сразу откажись.

– С какой стати? – Джинджер гордо вскинула голову. – Как я говорила, Мэтт, отныне между нами исключительно деловые отношения.