Текст книги "Лавина любви"

Автор книги: Ноэль Бейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

10

– Кажется, убрался. – Мэтт снова сел в кресло. На губах его играла торжествующая улыбка. – Вот так спасатель! Как только запахло жареным, поспешил убраться восвояси! Ты могла бы найти себе кого-нибудь и получше. Терпеть не могу трусов! Называй меня старомодным, но мое глубочайшее убеждение состоит в том, что наиболее прочные союзы те, где мужчина может защитить свою даму. Ну а теперь почему бы тебе не присесть?

– Называй меня старомодной, но я считаю, что вламываться в чужой дом преступление. А садиться я не собираюсь!

– Что-то у тебя язык заплетается. Признавайся, хорошо набралась сегодня? Слабакам нравится, когда женщина выпьет. Таким образом они получают над ней преимущество.

– Я не пьяная!

– Неужели? Отчего же тогда так разрумянилась?

– Я разрумянилась от гнева! Отвечай: что ты здесь делаешь и как сюда попал? – Джинджер продолжала сверлить его яростным взглядом, уперев руки в бедра.

– Сядь.

– Не сяду! И прекрати командовать в моем доме! Как ты посмел? Не знаю, как ты влез сюда, но…

– А как по-твоему? Разбил стекло и влез в окно, отключив попутно сигнализацию?

– Так как же?

– Пока не сядешь, я отказываюсь отвечать. И не уйду.

Джинджер бросилась в кресло. Ее короткая юбка задралась, и обнажилась полоска кожи между чулком и кружевным поясом. Она даже не заметила, как сузились при этом зрелище глаза Мэтта и как он с шумом перевел дыхание.

– Я вошел через парадную дверь, – объяснил он. – А потом отключил сигнализацию, воспользовавшись кодом, который мне любезно сообщил твой отец.

– Отец?

– Он знает, что я здесь. А почему ты так одета? Сбитая с толку, Джинджер сумела лишь выдавить из себя:

– Как?

– Как дешевая уличная потаскушка.

– Как кто?.. Да как ты смеешь! – Она непроизвольно поднесла руку к шее и кончиками пальцев ощутила, как там бьется жилка.

– Ты что, пошла сегодня на свидание, чтобы отомстить мне? И поэтому надела юбку, которая больше похожа на набедренную повязку? – Он сохранял спокойствие, но она улавливала в его низком голосе угрожающие нотки. Мэтт сдерживался из последних сил.

– Моя юбка меня абсолютно устраивает! – отрезала Джинджер. Что Мэтт делает у нее дома? Однако пальцы ее непроизвольно потянулись к подолу юбки, так как она смутно понимала, что с его места ему видно гораздо больше, чем ей хочется.

– Надеюсь, ты не растеряла остатки разума и не позволила этому юнцу трогать тебя…

– Юнцу? Филипа вряд ли можно назвать юнцом!

Она имела в виду его высокий рост, однако по его потемневшим от злости глазам поняла, что он совершенно по-иному истолковал ее невинное замечание и придал ему другой, куда более зловещий смысл. Мэтт стиснул кулаки, и она почувствовала удовлетворение.

– А что бы ты сделал, если бы я позволила ему трогать себя? – поддразнила его Джинджер. – Какое тебе до этого дело? – Она выпрямилась, руки ее упали вдоль тела. Ей совершенно не нужно переходить к вынужденной обороне. У Мэтта нет прав ни на нее, ни вообще здесь находиться.

– Я так не сказал бы. – Прежде чем она поняла, что происходит, он одним прыжком оказался у ее дивана. – Вряд ли тебе захочется узнать, что бы я тогда сделал! – Он придвинулся так близко, что ей пришлось отклониться в сторону, чтобы он не прикасался к ней. Он протянул руку и крепко схватил ее за волосы так, что она и двинуться не могла. – Ты, должно быть, перепутала меня с одним из твоих учтивых молодых бизнесменов, которые боятся… как бы это получше выразиться… небольшой физической компенсации… Я не трусливый плейбой, который ни за что не станет драться, если есть шанс, что пострадает его смазливая мордашка.

– Ах какие мы крутые! – съехидничала Джинджер. Она сидела очень прямо, боясь наклонить голову, так как он мертвой хваткой держал ее за волосы. Из-за того, что вырез джемпера был очень смелым, надевать под него лифчик было нельзя, но тонкая шерсть превосходно облегала грудь. Хвала небесам, из-под шерсти видны только контуры груди; ткань непрозрачная, иначе он заметил бы увеличившиеся от возбуждения соски. – Собственно говоря, какое тебе дело до моих знакомых? – Голос ее прерывался. – Нас с тобой ничто не связывает, Мэтт. Или ты собираешься перепробовать все тридцать три удовольствия, пока я буду сидеть дома, грызть ногти с досады и… – Мечтать о тебе, подумала она, а вслух сказала: – И смотреть телевизор… Мне не нужно, чтобы ты отслеживал все мои передвижения. Я свободная личность и вольна поступать, как мне заблагорассудится! И встречаться с кем хочу!

– Я вовсе не испытывал тридцать три удовольствия, – пробормотал он, вспыхивая.

– А как же тогда Мерседес, женщина, на которую все пялятся, когда она куда-то входит? Топограф, надо же! А Келли, непревзойденный торговец недвижимостью, которая может мне помочь, потому что у нее огромные связи?

– Я пытался отвлечься. Вышибить клин клином. Вот они и были такими клиньями.

Его слова были подобны спичке, поднесенной к сухим листьям. Тут Джинджер сделала нечто, чего прежде не делала никогда в жизни: она размахнулась и отвесила ему звонкую пощечину. Но, увидев, как дернулась от удара его голова, она тут же ужаснулась. На его скуле остался красный отпечаток ее ладони.

– Извини, – пробормотала она. – Я не… Больно? Сейчас принесу мокрую салфетку… – Она попыталась встать, но он свободной рукой потянул ее назад. Ей пришлось вывернуться, чтобы не оказаться в опасном положении.

– Не стоит. Я это заслужил.

– Что значит – заслужил?

– Я вел себя как дурак.

Джинджер от удивления застыла на месте. Мэтт смотрел укоризненно, но в глазах у него плясали веселые огоньки.

– А у тебя рука тяжелая! Оказывается, ты на досуге занимаешься боксом!

– Я еще никогда в жизни никого не ударила, – ошеломленно проговорила она.

– Я польщен тем, что оказался первым. Однажды ты сказала, что не принадлежишь к числу ревнивых женщин. Но ревность очень сильное чувство, ты не находишь? Лично мне кажется, что ревность относится к числу самых древних и примитивных человеческих эмоций. Она может возникнуть буквально на пустом месте и, раз появившись, подчиняет себе все наше существо, заставляя повиноваться своим приказам. Не стоило, пожалуй, называть Мерседес и Келли «клиньями», но это именно то, чем они для меня являлись. К тому же клинья оказались неудачными.

– Что ты имеешь в виду?

– Что я ни с одной из них не спал, даже и не хотел, несмотря на их очевидные физические достоинства.

Джинджер почувствовала облегчение, ее распирало от радости.

– Я думал… – начал он, медля и подыскивая нужные слова, – я думал, что мне удастся… забыть тебя, но мне не удалось. Ведь ты тоже не можешь меня забыть? Так? – Он рассмеялся. – Я прочитал это на твоем лице в тот день, когда ты увидела Мерседес. На твое лицо тогда стоило посмотреть! Я и хотел, чтобы ты ревновала. Хотел, чтобы ревность сожрала тебя до костей, чтобы ты поняла, насколько сильно ты меня желаешь и до чего тебе не хочется делить меня с другой. Я хотел, чтобы ты испытала по отношению ко мне те же чувства, что и я испытываю по отношению к тебе.

Ну вот, опять, с горечью подумала Джинджер. Он говорит только о желании. Однако его слова действовали на ее воспаленный разум как успокаивающий бальзам. Она добилась своего, воспользовавшись единственным доступным ей оружием: высоконравственным поведением.

Он взял ее руку в свою и начал медленно обводить ее пальцем узоры на своей ладони, низко склонив голову.

– Я не был готов, – едва слышно сказал он. – Когда ты как снег на голову свалилась ко мне в хижину, первой моей мыслью было избавиться от тебя как можно скорее. Я посчитал, что с меня хватит девиц твоего сорта и я вполне проживу без очередной пустоголовой красотки.

– Знаю. Ты это говорил. – Джинджер внимательно следила за его движениями. Ей стало грустно.

– Неужели я так и говорил? – Он поднял взгляд на ее печальное лицо и улыбнулся, вызывая ее на ответную улыбку. – Потом до меня дошло, что я о тебе слышал. О тебе часто говорил твой отец. Он очень гордится тобой, знаешь? Гордился всегда, несмотря на то что до недавнего времени ты зарывала свои многочисленные таланты в землю.

– О, спасибо большое. Исключительно верно подмечено.

– Это правда. – Мэтт помолчал, собираясь с мыслями. – Как будто тебя послала мне сама судьба! Сама мысль о судьбе тогда изрядно развеселила меня. Видишь ли, однажды твой отец ненароком обмолвился… намекнул, что было бы хорошо, если бы мы… как бы сказать… подошли друг другу. В то время я просто смеялся над подобными планами. Но когда появилась ты… ну, в общем, ты знаешь, что было потом. Будь ты другой, я бы и не мечтал о каких-то планах по твоему «исправлению». Но я почти сразу понял, что первые представления мои о тебе были абсолютно неверными. Ты более сложная и глубокая натура, чем мне показалось вначале, и, когда твой отец в шутку заметил, что я могу оказать на тебя хорошее влияние, мне его идея неожиданно понравилась. Я сказал себе, что передо мной сложная задача, но дело не только в вызове, который бросала судьба. Вряд ли мне удастся объяснить словами… но… прежде я никогда ничего подобного ни с одной женщиной не испытывал.

– Не знала, что вы с моим отцом такие приятели.

– В основном мы общаемся по делу. Но, случается, обедаем вместе, просто чтобы поддержать дружбу, которая связывала его с моим отцом. – Он вздохнул и посмотрел ей в глаза. – Ты что-нибудь понимаешь? Я стараюсь скрыть смущение, в которое ты меня повергаешь.

– Брось, чего же тут смущаться? – Джинджер тоже вздохнула, встала, вырвала у него руку и подошла к окну. Отдернула штору и выглянула на улицу. Потом так и осталась стоять у окна, легонько опираясь о подоконник. Тяжелая бархатная ткань приятно согревала спину. – Я приземлилась у тебя в хижине и практически вынудила тебя переспать со мной. – Джинджер исподлобья посмотрела на Мэтта. Она понимала: его красноречие способно вновь зародить в ней надежду. Нельзя поддаваться его чарам! Надо трезво смотреть на веши, ибо его слова не имеют ровным счетом ничего общего с любовью.

– Ах вот, оказывается, что ты сделала?! А мне-то казалось, я тоже проявил инициативу. – Мэтт наклонился и пристально посмотрел ей в глаза.

Несмотря на то что их разделяло довольно большое расстояние, Джинджер чувствовала исходящие от него токи, которые сжимали ее, словно в тисках.

– Какой мужчина откажется, когда женщина сама прыгает к нему в постель? – со смехом сказала Джинджер.

– Например, я.

Может быть. Она пожала плечами, словно подводя итог совместным воспоминаниям об их коротком романе. Наверное, хорошо, что они все облекают в слова, потому что так не остается места для романтических бредней и мечтаний, которые поневоле завладевают ее сознанием.

– Так почему ты так смущен? Ты не ожидал, что захочешь вступить в длительные отношения со случайной подружкой на одну ночь? – Пальцы ее безостановочно теребили шерстяной джемпер. – Полагаю, мне следует считать себя польщенной? А может, твое желание умерло бы, так и не родившись, не окажись я дизайнером по интерьеру, а тебе не надо было бы ремонтировать дом. Тогда тебе не пришлось бы давать мне работу, чтобы спасти меня от меня самой. Тебе не пришлось бы поневоле находиться в моей компании, и ты не стал бы вспоминать несколько часов любви, которые случились между нами сто лет назад, и мечтать о том, чтобы часы превратились в дни и недели, или сколько там надо мужчине, – словом, пока тебе не прискучит новая подружка и не захочется снова раскинуть крылья и воспарить. – Джинджер не в состоянии была смотреть на него. – Ты ведь знаешь, что победил, правда? Все, что тебе было нужно, – это проявить терпение, и в конце концов я уступила, сдалась. Ты умеешь читать мои мысли и то, что написано у меня на лице. Ты сам мне сказал.

– О, Джинджер, ради Бога, не надо! – взмолился он, запустив пальцы себе в волосы, и разочарованно посмотрел на нее. – Ну почему, почему в твоих устах все это звучит так… пошло?

– Так всегда бывает после разгула, Мэтт. Я ничего не опошляю. Я просто стараюсь трезво оценивать ситуацию.

– Ну так перестань быть такой трезвой! Ты не представляешь, что мне пришлось пережить…

– Ошибаешься. Прекрасно представляю. Бессонные ночи, полные тревог и раздумий, как бы снова заполучить меня в постель!

– Прекрати!

– Почему? – Джинджер понимала: еще немного – и она не сумеет совладать с собой. Еще чуть-чуть – и она бросится к нему, упадет к его ногам как спелый плод. Казалось, он ничего не замечает и не пытается помочь ей. – Я знаю, чего ты хочешь, так к чему ходить вокруг да около? Ты смущен? Брось! К чему мне твои признания? Почему бы не назвать вещи своими именами и не перейти сразу к делу. Ты прав. Меня по-прежнему влечет к тебе. – Она стянула с себя джемпер и небрежно бросила его на спинку стула.

– Что ты делаешь? – Его слова прозвучали как удар хлыста.

Джинджер замерла на месте, чувствуя, как на глаза наворачиваются крупные, горячие слезы. Но плакать она не будет! Влечение к нему, желание заняться с ним сексом – всего лишь подачка голодному, убогая замена той любви, которой она отчаянно жаждет! Но, раз нет любви, придется довольствоваться тем, что есть. Несколько недель, проведенных в его обществе, приучили ее к тому, что прекрасные мечты – это одно, а действительность – нечто совершенно другое.

– Не надо. – Голос его смягчился. Он встал и подошел к ней.

Она безвольно опустила руки, и он взял обе ее руки в свои.

– Почему не надо? – спросила она тусклым, тихим голосом. – Ведь именно этого ты хочешь? Мы оба этого хотим.

– Но не так. – Он приподнял ее подбородок, заставив смотреть на себя. – Я скорее умру, чем заставлю тебя плакать, – прошептал он, нежно обнимая ее.

Джинджер прильнула к нему. Ей слышно было, как бьется его сердце. Как хорошо, как спокойно у него на груди!

– Я не плачу, – упрямо возразила она и почувствовала, что он улыбается.

– Но хотела расплакаться, милая, и я в этом виноват. Я был слеп. Я ничего не видел.

– Молчи, – прошептала Джинджер. Иногда слова ранят не хуже кинжала… Ей просто хотелось стоять вот так, прижавшись к нему, и обманывать себя, говоря, что все у них будет хорошо.

– Не бойся, – прошептал он ей на ухо. – Я никогда не хотел тебя обидеть. Я просто не понимал, насколько ты мне нужна, а когда понял, то испугался. Я всегда держал свою жизнь под контролем, и мне было внове оказаться во власти чувства без малейшего представления о том, куда это чувство меня заведет. Словно попал во власть прилива. Знаешь, я все равно поехал бы за тобой. Несмотря ни на что. Да, твоя профессия пришлась кстати, но, если бы у меня не было никакого предлога разыскать тебя, я бы его придумал, потому что в тот день, когда ты покинула хижину, я понял, что ни дня не смогу прожить без тебя.

Дрожь, которая сотрясала ее тело, сменилась оцепенением.

– После твоего отъезда я целыми днями уверял себя: как ни волшебны были ночи, проведенные с тобой, они практически ничем не отличаются от ночей, проведенных мною с другими женщинами, но я ошибался. Я вернулся сюда с твоими чертежами, как идиот, который пытается доказать невозможное. Мне страстно хотелось снова спать с тобой, и я был просто в бешенстве от твоей твердости и несгибаемости. Да, ты согласилась работать в моем доме, но все остальное исключалось. Ты не представляешь, что я пережил, увидев тебя с этим жалким очкариком. Словно у меня в голове взорвалась вся Вселенная. Я не хочу переживать это снова, любовь моя. – Он нежно баюкал ее в своих объятиях. – Даже когда ты заявила, что мысль о том, чтобы спать со мной, тебя не занимает, я все еще воображал, будто ты говоришь так от обиды, что я сумею пережить это, как переживал многое другое. Переживу и буду жить дальше. Но я ошибался. Я был слел. Ты нужна мне, Джинджер! Я никому до тебя этого не говорил. Ты нужна мне! Я хочу тебя, и я люблю тебя!

– Ты – что?!

– Я люблю тебя. – Он слегка отстранился от нее, чтобы посмотреть ей в глаза, и смущенно улыбнулся. – Мне понадобилось довольно много времени, чтобы понять, насколько эта деталь способна все изменить…

Эпилог

Джинджер зашла в комнату. Мэтт не отставал от нее ни на шаг, и рука его собственнически обвивала ее отяжелевшую грудь.

Комната была маленькая, с двумя полукруглыми окнами под старину, выходящими в сад. Рядом, через стенку, их спальня. Первоначально эта комната задумывалась как второй кабинет. Когда Мэтту нужно работать ночью, а спускаться в огромный превосходно обставленный кабинет внизу не хочется, удобно перейти сюда.

Последние лучи заходящего солнца заглядывали сквозь гардины, освещая комнату приятным, мягким светом.

– Мне очень нравились эти обои, – вздохнула Джинджер.

– Мы можем их оставить. – Он прижался к ее уху, и она с удовольствием изогнулась, прильнув к нему всем телом.

– Ты же знаешь, это невозможно. Они слишком синие и слишком… мужские!

– Что же ты предлагаешь, мой любимый дизайнер по интерьеру? – Он просунул руку ей под свитер; ее грудь напряглась от его нежного прикосновения, соски набухли и отвердели.

Он медленно гладил ей грудь рукой, и Джинджер вздохнула от удовольствия. Она почувствовала, как в спину ей уперлось его мужское достоинство, и с трудом заставила себя переключиться на насущную задачу. Но его ласковой, гладящей руки она не отвела. Ей так хорошо!

– Может, оранжевые?

– Немного вибрирует, ты не считаешь?

Оба засмеялись.

– Но древние китайцы были бы в восторге. И к тому же цвет нейтральный. Кроме того, малышам нравятся яркие цвета. – Она оглядела комнату и представила себе оранжевые, желтые и бирюзовые обои, маленький шкафчик, по которому плывут уточки… А там будет стоять колыбелька. В ней будет лежать малыш со светлыми волосенками и голубыми, как у Мэтта, глазками… Но вот уже он делает первые шаги… Она явственно услышала быстрый топот маленьких ножек…

Джинджер сложила руки на животе, который уже начал подниматься, выдавая пять месяцев беременности, и руки Мэтта нежно легли сверху.

Они долго стояли, не двигаясь, ожидая, пока малыш шевельнется.

Потом Мэтт развернул ее к себе, откинул от лица прядь ярко-рыжих волос и нежно улыбнулся.

– Я когда-нибудь говорил тебе, как сильно тебя люблю? – тихо спросил он.

– Я готова слушать твои признания каждый день.

– Значит, ты не возражаешь, если я повторюсь?

– Нисколько.

– Я люблю тебя! Я люблю вас, миссис Грегори!

КОНЕЦ

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.