Текст книги "Новогодний Подарок"

Автор книги: Нинель Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Нинель Лав
Новогодний Подарок

«По делам и воздастся…»

1

Поворот на Ленинградку она, конечно же, пропустила. Всю дорогу помнила о нем, и вот, поди ж ты!

Помнила, когда выходила из квартиры с огромной спортивной сумкой с вещами, помнила, когда закупала продукты в супермаркете на Новый Год – надо же чем-то побаловать себя в долгожданные новогодние праздники, помнила, когда пристраивалась на Кольцевой автостраде за стареньким зеленым «Москвичом», искренне радуясь, что не одна она ездит с такой черепашьей скоростью.

Приноравливаясь к движению в крайнем правом ряду, Инна немного упокоилась, расслабилась и стала переживать по поводу нарушения ей давно заведенной в их семье традиции: Новый Год она всегда встречала с родителями, но этот Новый Год стал исключением из установленных правил…

Водителю зеленого «Москвича», за которым уже полчаса тащилась Инна Новикова на своем красненьком «Пежо», явно не понравилось столь откровенное женское преследование – всю дорогу он нервно поглядывал в зеркало заднего вида, хмурил брови и недовольно попыхивал сигаретой. Когда терпеть стало невмоготу, пожилой мужчина решил проучить невежливую дамочку: резко нажал на тормоз и, после, того, как его машина пошла юзом, лихо подбавил газку. Однако, «лихо подбавить газку» у него не получилось – старая машина дернулась, завиляла задом и заглохла, остановившись перед самым поворотом на Ленинградское шоссе.

Увидев надвигающееся на нее зеленое пятно, Инна истерически вцепилась в руль и, закрыв глаза, со всей силы надавила на тормоз. Каким-то чудесным образом ей удалось остановить движущийся «Пежо» в нескольких сантиметрах от бампера заглохшего «Москвича».

Сзади тут же засигналили остановившиеся за ними машины.

Распахнув дверь, водитель старенького «Москвича» высунулся из машины и, глядя на Инну испуганными глазами, что-то закричал ей и замахал руками куда-то в сторону, но Инна не среагировала – замерев, она все еще ждала неизбежного удара. Однако, ожидаемого удара не последовало, и Инна, собравшись с духом, решила открыть глаза и оценить ситуацию – ситуация обнадеживала.

Неужели ей удалось избежать аварии?!

Вот это удача! Да она настоящий асс!

По прошествии нескольких минут, когда она уже уверовала в свою удачу, в окно машины громко постучали.

Инна с трудом оторвала взгляд от стоящего впереди зеленого «Москвича» и посмотрела в окно: у ее машины стояли крепкие стриженные молодые парни в распахнутых кожаных куртках с толстенными золотыми цепями на шеях. Парни выказывали явное нетерпение – похлопывали кулаком по ладони, чесали затылки и изъяснялись отрывистыми междометиями, хотя вели себя с Инной довольно вежливо – возможно их радовало то, что «базара не будет»: дамочке все же удалось избежать столкновения машин.

– Гражданочка, вы в порядке? – сочувственно поинтересовался один из парней, склоняясь к открытому окну красненькой машинки.

– Ага, – кивнула головой Инна, хотя раньше никогда не говорила «ага» – все-таки она человек воспитанный и с высшим образованием. – Со мной все в порядке, – поправилась она осипшим голосом, с трудом разжимая одеревеневшие пальцы и вытирая взмокшие ладони о брюки.

– Тогда проезжайте, не задерживайте движение.

Парни отошли от маленького «Пежо» и занялись заглохшим «Москвичом» – матерясь и не стесняясь в выражениях, они затолкали внутрь размахивающего руками пожилого водителя, откатили вперед старенький «Москвич», освобождая для других машин заблокированный поворот на Ленинградское шоссе.

Радуясь, что все услышанное к ней не относится (она то с честью справилась с этой ситуацией!), Инна осторожно сдала назад, объехала стриженых парней, толкающих заглохшего «старичка» на обочину, и, бросив взгляд в зеркало заднего вида, ужаснулась огромности их «прямолинейного» джипа, остановившегося в непосредственной близости от ее крохотного «Пежо».

Нет, ей определенно сегодня везло: если бы такая громадина наехала бы сзади на ее «карапузика», то вряд ли от них с машинкой что-то осталось бы.

Машина по большому счету Инне была не нужна – на работу она ходила пешком, на дачу ее возили родители – добровольно на «каторжные работы» в огороде ее было не заманить, но «для пристижу» (после очередного повышения по службе и ощутимой прибавки к зарплате) она все же купила себе крохотный красненький «Пежо». Купила и тут же пожалела об этом: после столь опрометчивого поступка ей пришлось срочно овладевать новой наукой, плохо поддающейся «усвоению». Но Инна была человеком упрямым и добросовестным и науку вождения все же освоила – водительские права она честно вымучила, шесть раз сдавая вождение инструктору автошколы. Устав от упертости ученицы, инструктор махнул рукой на свои неполученные двести долларов и поставил Инне «зачет», только бы ее больше не видеть в своей машине: такая и в десятый раз припрется сдавать экзамен, и ему придется тратить на нее свое время и нервы, а нервы свои, обучая женщин вождению, инструктор берег особенно тщательно. Водительские права Инной были получены, и красненький «пыжик» занял свое почетное место на платной стоянке недалеко от дома Инны, изредка покидая свое «теплое насиженное» местечко.

Сегодня, в последний день уходящего года, обстоятельства вынудили Инну воспользоваться долго стоящим без дела «карапузиком» и отправиться на нем почти на край света: в деревню Сергеевку Солнечногорского района.

Обстоятельства вынудили, и вот к чему это привело!

О пропущенном повороте на Ленинградское шоссе Инна вспомнила, только когда увидела следующий указатель поворота.

– О, Боже! – воскликнула она, в панике съезжая на обочину дороги. – Теперь придется возвращаться к пропущенному повороту и крутиться по этим дурацким развязкам, чтобы попасть в область!

Незнакомых поворотов и круговых съездов с основной автострады Инна панически боялась (ей все время казалось, что она не справится с управлением машины и обязательно свалится с «ускользающей» из-под колес дороги в кювет) и предпочитала ездить по прямой линии, ну, в крайнем случае, один раз повернуть. Поэтому, прежде чем сворачивать с Кольцевой, разворачиваться и ехать к пропущенному повороту, она внимательно изучила карту и выбрала для себя наиболее простое решение: прямая спасительная ниточка Пятницкого шоссе через какое-то время плавно вливалась в нужное ей Ленинградское шоссе – недалеко от слияния этих двух шоссе, как раз и находилась деревня Сергеевка, а за ней коттеджный поселок – конечный пункт ее путешествия. Таким образом, не возвращаясь и никуда не сворачивая, а двигаясь все время по прямому шоссе, Инна успешно решала проблему пропущенного поворота.

Не сомневаясь в своих силах (ведь она только что сумела избежать автомобильной аварии!), Инна Новикова храбро свернула с Кольцевой автострады в неизвестность.

Через час, гордая собой, Инна снова повернула в нужном направлении.

«Еще немного, еще чуть-чуть…»

Дорога неожиданно сузилась до двух полос и пошла через лес, но главное на ней совсем не было фонарей – лишь огромная луна вовсю светила на темном небосводе, слабо серебря прямое, как стрела, шоссе, уходящее в неизвестность.

Заснеженные деревья по бокам дороги слились в сплошную снежно-серебристую стену, изредка расступающуюся перед небольшими деревеньками и темными съездами на дачные участки.

«Пятница» – прочитала Инна на дорожном указателе, вспомнила недавний скандал с жителями дачных домов и хихикнула, представив себе разговор с одним из жителей поселка со столь странным названием.

– Ты куда завтра едешь?

– В Пятницу.

– Не «когда», а куда?

– В Пятницу.

После третьего ответа невпопад человек, задающий вопросы жителю поселка с таким названием, либо обидится на непонятливость собеседника, либо вынужден будет выслушивать долгие объяснения по поводу столь странного названия жителя деревеньки.

Проезжая дома за высокими заборами очередного поселка, Инна немного повеселела – там за заборами живут люди, все они готовятся к встречи Нового Года: наряжают елку, режут салат «Оливье», запекают мясо и варят картошку, только она одна, как неприкаянная грешница тащится по темной дороге неизвестно куда, а могла бы смотреть по телевизору «Иронию судьбы» и в который раз выслушивать сожаления матери по поводу ее неустроенной жизни…

Нет! Правильно она сделала, что согласилась выручить Стаса и присмотреть за их с женой загородным домом! Пусть она помучается немного в предновогодний вечер, зато потом ее ждут целых две недели покоя и одиночества! Она будет спать до обеда, целый день смотреть телевизор (все программы подряд) и ничего не делать! Это ли не заслуженная награда за напряженный рабочий год?..

Яркие окошки домов быстро остались позади, и Инна снова осталась одна на дороге.

Темнота стала непроглядной, и только автомобильные фары слабо разгоняли темноту перед дрожащим от страха маленьким красненьким «карапузиком». Теперь испуганная машинка не просто ползла вперед по дороге, а тихонечко кралась на цыпочках, постоянно оглядываясь и прислушиваясь к замерзающей тишине, окружающего ее со всех сторон, зимнего леса.

Неожиданно в машине запахло горелым.

Съехав на обочину, Инна схватила сумку с документами с переднего сиденья, выскочила из машины и бросилась бежать по дороге, ожидая услышать сзади оглушительный взрыв. Однако, через какое-то время, «ожидаемого взрыва» машины не последовало – ожидания Инны опять не оправдались.

Это тоже была удача!

Остановившись, Инна огляделась: «Пежо» с включенными фарами сиротливо стоял на дороге, а гарью воняло так, что стало трудно дышать.

Достав из сумочки носовой платок, Инна закрыла нос платком, накинула на голову капюшон шубейки и пошла вперед, решив выяснить источник отвратительного запаха – впереди за поворотом на фоне темного звездного неба метались отблески пламени.

Дойдя до поворота, Инна замерла пораженная ужасным зрелищем.

В глубоком кювете горела машина.

Словно хищный ненасытный цветок, огонь со всех сторон охватил свою жертву, и нельзя было уже разобрать ни марку машины, ни ее цвет. Нельзя уже было помочь людям, находившимся внутри машины: пламя во всю бушевало в салоне автомобиля.

Лихое воображение красочно нарисовало Инне предсмертные крики и муки людей, запертых в горящей машине, и она, содрогаясь от ужасной картины, попятилась с освещенного огнем пространства, не желая быть участницей трагедии.

Ядовитый дым клубами поднимался вверх над импровизированным погребальным костром, сливаясь с чернотой ночного неба.

Не в силах пошевелиться и оторвать взгляд от завораживающего огня, Инна из темноты наблюдала, как пламя, постепенно насытившись, медленно угасало. Морозная темнота получала назад отвоеванное огнем и жаром пространство.

Рука Инны невольно потянулась к мобильному телефону – надо же вызвать пожарных и полицию… Но то, что произошло в следующее мгновенье, заставило ее забыть о своем намерении.

Внизу, в кювете, две темные фигуры, неизвестно откуда возникшие, обошли со всех сторон догорающую машину, подняли стоящие в стороне канистры и стали неспешно выбираться на дорогу.

В этот предновогодний вечер стрессов для Инны было предостаточно, и она решила не вмешиваться в ситуацию, а вернуться к одиноко стоящей машинке и продолжить свою поездку. Но чем ближе подходили к ней фигуры людей, тем отчетливей виделось – есть что-то нечеловеческое в их облике: лысые головы, два огромных блестящих глаза и железный набалдашник вместо лица.

От испуга Инна присела на корточки и вжалась в придорожные кусты.

Для полного счастья в новогоднюю ночь ей не хватало только инопланетян!!!

Выйдя на дорогу и не замечая в тени слившуюся с придорожными кустами «землянку», гуманоиды остановились и, ухватившись «клешнями» за железные набалдашники, рывком стянули свои лица…

От страха сердце Инны ушло в пятки, но вместо ожидаемого кровавого месива или тараканьей «морды», или одного «всевидящего ока», она увидела у гуманоидов настоящие человеческие лица и вздохнула с облегчением.

Фу ты! На людях были надеты обыкновенные противогазы!!!

Переведя дух, Инна хотела вылезти из кустов, но вовремя одумалась – оставаться одной на пустынной дороге с подозрительными типами с канистрами в руках!..

Ну, уж нет! Из кустов ее вытащат разве что силой!

Пока Инна решала, что ей делать, парни сняли «серебряные космические» комбинезоны и закурили обыкновенные земные сигареты.

– Ну и работенка сегодня выдалась! – заговорил один, засовывая комбинезон и противогаз в большой черный полиэтиленовый пакет. – Это в новогоднюю то ночь!

– Да, трудновато, – согласился второй повыше, глубоко затягиваясь и резко выдыхая, выпуская изо рта дымными колечками. Колечки на морозном воздухе получались яркими и четкими и появлялись через равные промежутки времени. Последним, сильным выдохом парень пронзил все расплывающиеся колечки дымным, полупрозрачным «копьем», словно нанизал на него все получившиеся кольца. – Только может, мы зря поспешили с этим делом: приказали же ровно в двенадцать запалить, а мы…

– Не знаю, как тебя, – недовольно перебил первый, менее здоровый парень, – а меня дома ждет семья! Четыре часа роли в таком деле не играют – по этой дороге все равно никто не ездит. Зима! К тому же Новый Год на носу, все нормальные люди с работы уже домой вернулись – готовятся, а некоторые уже за стол садятся и провожают Старый Год.

Но плечистый парень не сдавался.

– Это нормальные люди дома сидят, а что если какой-нибудь псих все же поедет по этой дороге?

– И что? – положил конец возражениям «семейный». – Ну, поедет этот псих по дороге, ну, увидит случившуюся аварию. И что? Посмотрит, посмотрит и дальше поедет – вызывать сюда пожарный и полицию он все равно не станет: Новый Год же! Кто будет целый час дожидаться пожарных, а потом еще два часа объясняться с полицией в такую ночь?! Вызывать их себе дороже!

– И то, правда! – согласился здоровяк. – Дураков нет! Тогда и мы не будем здесь светиться.

Молодые парни отбросили недокуренные сигареты в кювет, сели в стоящую недалеко машину и, лихо развернувшись на узкой дороге, быстро поехали в сторону Ленинградского шоссе.

А Инна, задумчиво глядя на удаляющиеся красные огоньки, стала осторожно выбираться из заснеженных кустов на опустевшую дорогу, благодаря Бога, что поехали парни в сторону Ленинградского шоссе: если бы они поехали в другую сторону, то непременно наткнулись бы на ее брошенный на обочине «Пежо». Наткнулись бы, тут же заподозрили бы неладное и стали бы разыскивать любопытного горе-водителя крошечной машинки – вот тогда ей уж точно не сносить бы головы: нежданно-негаданно стала свидетелем каких-то криминальных разборок между местными братками.

Пора было уезжать, но ноги Инны сами собой понесли ее не к родной машинке, а в кювет, поближе к месту аварии.

Машина догорала…

Вонища вокруг стояла ужасная, но это Инну не остановило. Она осторожно обошла вокруг выгоревшую машину и заглянула внутрь огромной иномарки – на переднем сиденье, на месте водителя виден был обугленный труп человека.

В испуге отпрянув от машины, Инна наступила на что-то твердое, споткнулась, не устояла на ногах и села на снег – пошарила руками вокруг себя, нащупала «камень», о который споткнулась, и поднесла его к глазам. При ближайшем рассмотрении «камень» оказался темно-коричневой кожаной барсеткой. Прижимая к груди найденную барсетку, Инна встала (сидеть на снегу было все же холодно) и заспешила к машине – там, в салонном тепле она рассмотрит свою находку и решит, что будет делать дальше.

Но «рассмотреть находку» Инне не пришлось – часы на приборной доске показывали начало десятого: и было понятно, что она обязательно опоздает к назначенному хозяевами коттеджа времени: в десять они должны были уже уехать, а еще надо было ей все показать, все обговорить и обо всем предупредить.

Она сунула барсетку в пакет на заднем сиденье и включила зажигание – до назначенного времени оставалось меньше получаса, а ей еще ехать и ехать…

2

Дом, куда так стремилась Инна в новогоднюю ночь, был большим, мужским и каменным: большим, потому что, к дому с одной стороны «прилепился» гараж на две машины, а с другой – большая крытая застекленная терраса с выходом на участок, плотно засаженный по периметру плодовыми деревьями и «ягодными» кустами; мужским, потому что, серым, строгим, солидным и прямолинейным (ни тебе эркеров, витражей, перепадов, петушка-флюгера на крыше) с тяжелой «железобетонной» дверью; а каменным, потому что, облицован был серым натуральным камнем.

– Ну, наконец-то! – молодая хозяйка загородного дома была явно возмущена задержкой «обслуги». – Мы же договаривались с вами на девять, а сейчас уже почти десять!

– Мы договаривались на пол-десятого, – упрямо уточнила Инна, скидывая серую норковую шубейку и «принимая на грудь» упитанного трехлетнего добермана, радостно виляющего обрубком хвоста и старающегося лизнуть гостью в губы.

– Могли бы приехать и пораньше! – не унималась Анна Киселева, решившая во чтобы то ни стало показать «обслуге», кто в доме хозяин. – Вы же знаете, Инна, что перед аэропортом нам еще надо заехать поздравить свекровь, а она не любит, когда это делается на скорую руку.

Поправив перед зеркалом растрепавшиеся каштановые до плеч волосы, Инна сжала кулаки и решительно повернулась к въедливой «домовладелице», но опоздала с ответом.

– Если ты прекратишь нападать на Инну, дорогая, то мы все успеем: и поздравить маму с Новым Годом, и посидеть с друзьями, и даже успеем к отлету самолета, – вступился за родственницу муж хозяйки дома, предотвращая зарождающийся скандал в самом начале, и, покопавшись в шкафу, достал из его глубины шикарную длинную норковую шубу. – А вот, Аннушка, мой подарок тебе к Новому Году!

Похлопав накрашенными ресницами, стройная красотка обмерла от такой роскошной красоты и, напрочь забыв об Инне и своем недовольстве, бросилась на шею «любимому» мужу.

– Вот это Новогодний подарок! Спасибо, дорогой!

– Значит, угодил… – снисходительно посмотрев на импровизированное дефиле сияющей супруги, «любимый муж» примиряющее подмигнул Инне и взглянул на часы. – О-о! Боюсь, что Старый Новый Год мы проводить не успеем, но ничего – явимся к матери под бой курантов, как Дед Мороз и Снегурочка.

Пока довольная и улыбающаяся Анна, разглядывая со всех сторон свой новогодний подарок, вертелась перед зеркалом в холле и восхищалась своим отражением, ее «любимый муж» и водитель выносили из дома чемоданы с вещами, ручную кладь и пакеты с подарками.

– Ну, все, Инна, мы поехали, – Станислав Киселев, довольно упитанный высокий сорокалетний мужчина, с виноватой миной остановился перед родственницей. – Ты уж извини, что на праздники обременяем тебя своими проблемами, но ты же знаешь, с каким недоверием Аннушка относится к наемным сторожам и домработницам, да и Роя не оставишь с чужим человеком.

– Знаю, Стас, иди уже, – поторопила Инна и, достав из спортивной сумки завернутый в подарочно-новогоднюю бумагу объемистый пакет, протянула мужчине. – Передай крестной мой новогодний подарок – там пуховая шаль-паутинка и фарфоровый заварочный чайничек для чая.

Анна, наконец, оторвалась от зеркала: созерцать свою неземную красоту она могла часами (благо муж был пластическим хирургом и довел эту красоту до совершенства) и, высокомерно кивнув головой Инне на прощанье, двинулась к выходу.

– Твой новогодний подарок под елкой – откроешь его первого числа, еда в холодильнике, напитки в баре, – шагнув за порог, напомнил родственник и ободряюще кивнул головой. – Хозяйничай и ничего не бойся – поселок круглосуточно охраняется. Да и наш парень тебя в обиду не даст.

– Разберусь! – успокоила его Инна и, закрыв входную дверь на замок и еще на защелку, подошла к окну в гостиной.

Посмотрела, как «родственники» садились в поджидавшую их дорогую иномарку, как выезжали за ворота участка, как поехали по дороге к выезду из поселка…

Ну, вот она и осталась одна!

Если не считать Роя, конечно.

Словно почувствовав, что о нем вспомнили, доберман подошел к Инне и, поставив лапы на подоконник, тоже посмотрел в окно.

– Что, мальчик, уехали твои хозяева к теплому морю! Ну, не грусти, парень, через две недели они обязательно вернутся. А пока придется тебе меня потерпеть – ты ведь у нас в доме хозяин.

Инна посмотрела на настенные часы и заспешила – надо накрыть на стол и встретить Новый Год по-человечески: всего должно быть много и, как всегда, вкусно, даже если она встречать его будет в гордом одиночестве. Ну, почти в одиночестве…

Она все успела приготовить: и курицу, и картошечку с укропом, и обязательный праздничный салат «Оливье», и баночки открыть, и колбаску нарезать – успела накрыть на стол, переодеться в праздничное платье, и повязать собаке красный бант, и даже подарила Рою его новогодний подарок: забавную резиновую тигриную голову с пищалкой на толстенной веревочной петле.

Когда настенные часы начали бить двенадцать, Инна уже сидела за накрытым столом с бокалом шампанского в руке и вместе со всей страной слушала поздравления президента и прилежно считала куранты: один, два, три, четыре, пять…

После двенадцатого удара Инна, как положено, загадала желание и прокричала «Ура!», чем отвлекла принарядившегося Роя от раздербанивания новой игрушки, и, выпив шампанское, положила себе на тарелку всякой всячины – сегодня она сама себе сделает новогодний подарок: в Новогоднюю ночь наплюет на длившуюся целый год диету и оторвется по полной программе! Это потом она снова будет есть салатики и усилием воли не совмещать углеводы с жирами и белками, а только с клетчаткой и отказываться от «вредной» выпечки, хотя иногда так хочется до отвала наесться пирогов с капустой или съесть вкуснецкий бутерброд с теплым черным хлебом и толстенным куском «докторской» колбасы.

Вволю наевшись разносолов, Инна положила в миску Рою два приличных куска мяса и с бокалом шампанского забродила по дому – она любила смотреть новые квартиры и дома, представляя их своими и размещая мебель в комнатах по-своему усмотрению.

Дом не произвел на Инну особого впечатления: скучновато, серовато, хотя солидно и дорого – не чувствовалась здесь заботливая, женская, хозяйская рука, хотя женщина здесь проживала. Похоже, хозяйку этого дома больше волновала своя внешность и собственная красота, чем уют и интерьер в доме. Инна сделала бы все по-другому: высветлила, расцветила и добавила бы цветов – настоящих, живых, комнатных цветов…

Походив немного по комнатам и порассматривав планировку и мебель – большие комнаты, высокие двери, добротная, даже массивная мебель, Инна вернулась в гостиную и снова остановилась у окна.

За окном медленно и величественно шел снег. Огромные узорчатые снежинки неторопливо падали с непроглядного серого неба, укрывая землю белоснежным праздничным покрывалом. Все притихло вокруг – природа любовалась красотой своего сотворенного для себя «Новогоднего подарка».

Инна долго смотрела на падающий снег, пока он не стал навевать на нее грустные мысли…

Сколько Инна себя помнила – праздники она не любила.

В детстве ее всегда заставляли читать стихи перед гостями (как маленькую), а когда начиналось самое интересное, отправляли в другую комнату приглядывать за младшей сестрой – чтобы они не мешались под ногами. Инне же хотелось совсем другого: сидеть за столом рядом со взрослыми, слушать их разговоры и споры, громко петь с ними старинные песни и веселиться от души – ведь она тоже взрослая: ей уже десять лет! Она уже сама ходит в магазин за продуктами, приводит Гальку из яслей, сама разогревает себе обед и делает тысячу важных дел по дому, делать которые родителям просто некогда – так почему же ей нельзя побыть подольше с гостями и поучаствовать в их веселье? Инна этого не понимала, обижалась, страдала, чувствовала себя приниженной и отверженной, такой же, как Золушка или Крошечка-Хаврошечка. Никто не замечал ее удрученного состояния: родители веселились с гостями, и им было не до выяснений и сочувствия, а младшая сестра была слишком мала, чтобы выслушивать ее жалобы, сочувствовать и успокаивать.

Мать родила Инну очень рано в восемнадцать лет, потом был институт, работа, второй ребенок и Инна как-то потерялась между этими датами, застряла между родителями и младшей сестрой, не признавая за первыми старшинства и родительского авторитета и не найдя общих интересов с младшей (разница в восемь лет колоссальное расстояние для сближения и понимания). Поэтому праздники всегда были для Инны большим испытанием – с упорством носорога она пыталась уклониться от встречи с гостями родителей, вырваться на свободу, уйти из дома, придумывая собственные встречи с друзьями, неотложные дела или школьные мероприятия, но родители, желая отдохнуть и повеселиться с друзьями в редкие часы досуга, в эгоистическом непонимании всегда навязывали Инне младшую сестру. «Инна, возьми с собой Галочку» – говорили они, не придавая значение тому, что старшую всегда называют, как взрослую, Инной, а младшую, как маленькую, Галочкой. Инна сердилась, отстаивала свое право на «личное» время, но родители были непреклонны: или иди к друзьям с Галочкой, или оставайся дома. Инна предпочитала оставаться дома: таскать с собой за ручку в компанию сверстников малолетнего ребенка – это ли не позор и унижение: ни поговорить о мальчиках, ни посекретничать с подругой, ни сходить спокойно в кино! Сцепив зубы и сжав кулаки, Инна оставалась дома, садилась за уроки и с отчаянной злостью учила их, учила и еще раз учила – как завещал великий Ленин – лишь уроки были для родителей уважительной причиной, освобождающей старшую дочь от обязанности присмотра за младшей. Даже когда сестры выросли, и разница в возрасте чуть-чуть сгладилась, общих интересов у них так и не появилось: Инна самозабвенно училась (сказалась давняя привычка убегать от действительности в книги), у Галины же были совсем другие интересы – наряды и молодые люди. В отличии от старшей сестры она, окончив школу, сразу же вышла замуж и уехала с мужем (почти ровесником родителей) в Сибирь, где у него процветал лесозаготовительный бизнес. Инне пришлось одной заботиться о родителях: все праздники она старалась проводить с ними, чтобы они не чувствовали себя забытыми и одинокими, хотя ее одиночество от этого становилось еще горче.

Кто виноват был в ее одиночестве? Родители? Младшая сестра? Или ее привычное стремление к независимости?..

Поставив бокал с шампанским на подоконник, Инна приложила ладони к холодному стеклу, прижалась к нему лбом и закрыла глаза – хотелось вместе с завораживающей прохладой впитать в себя спокойствие и умиротворенность притихшей под снежным покровом природы.

– Мне грех жаловаться на жизнь: работа у меня прекрасная, родные здоровы, но мне всегда хотелось чего-то большего… Хотелось, чтобы рядом со мной было родное живое существо, но из-за своей занятости я даже кошку не могу завести – что уж говорить о собаке, с которой надо гулять по утрам и вечерам, – жалея себя, вдруг застонала Инна и, как в детстве, от всего своего страдающего сердца попросила: – Дедушка Мороз, пожалуйста, исполни мое заветное желание! Ведь ты мне должен! В детстве ты никогда не дарил мне того, о чем я тебя просила! Помнишь, в письме я просила тебя подарить мне морскую свинку – ты подарил куклу, на следующий год вместо собаки я получила велосипед, потом вместо волнистого говорящего попугайчика краски и кисти, а вместо хомячка мольберт, но, когда вместо рыбок ты подарил мне младшую сестренку, я перестала тебя о чем-нибудь просить. Ты так и не подарил мне на Новый Год ни одного живого существа, которого я любила бы и о котором бы искренне заботилась. И которое в ответ любило бы меня! Поэтому, милый Дед Мороз, на этот Новый Год подари мне…

Рой навострил уши, заворчал и огромными прыжками помчался в прихожую – ощущение волшебного единства с природой в миг пропало.

Печально вздохнув, Инна оторвалась от стекла и вытерла ладонями невольно выступившие на глаза слезы – все это ерунда: и сказки про Деда Мороза, и волшебство Новогодней ночи, и исполнение заветных желаний – большинство людей на следующий день с трудом вспоминает, что пожелали себе под бой курантов (ну, кроме миллиона долларов, пожалуй – такое никогда не забудешь).

Инна вернулась к столу, поковыряла вилкой салат «Оливье» и перебралась на диван, настроившись всю ночь смотреть новогодние программы, но по всем каналам пели одни и те же певцы, выступали одни и те же артисты – куда ни переключи, одни и те же лица. Сие обстоятельство немного разочаровало Инну, но под воздействием шампанского она смирилась с ним, улеглась на диване и, сунув под голову подушечку и накрывшись пледом, задремала под череду зажигательных песен, льющихся с экрана.

Вот так спокойно, без приключений прошла эта Волшебная Новогодняя ночь…