Текст книги "Жена некроманта (СИ)"
Автор книги: Нина Зайкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
В комнате лежало два тела, накрытых грязной, пропитавшейся кровью, простыней. Вокруг все было перевернуто, все, что можно было разбить – разбито, мебель поломана. Единственные целые вещи во всем доме – это два стула, под которыми валяются обрывки веревок. Как только я поняла предназначение сей конструкции, меня согнуло пополам и из дома я поддерживаемая мужем, буквально выползла на четвереньках до ближайшего куста. Под кустом мне стало плохо. Очень плохо. Супруг терпеливо ждал, когда у меня закончатся позывы, и я смогу принять вертикальное положение. Когда мой желудок пришел к выводу, что избавляться ему больше не от чего, Орлайн тихонечко произнес:
– Я знаю, что это жестоко, но ты должна с ними попрощаться. Скоро это место перестанет существовать.
Не могу я их отпустить. Кроме них у меня больше никого нет. Совсем. С мужем я живу всего три месяца и, должна признать, не самых лучших в моей жизни.
– Идем, у нас не так много времени.
И меня снова привели в это ужасное место. Я готова была на все, лишь бы это оказалось просто страшным сном и это были не мои родители. Но рука с серебристым тоненьким колечком, выглядывающая из-под простыни, свидетельствовала об обратном.
– Их… – подавила я судорожный всхлип. – Их пытали?
– Они знали, что их ждет. Они сами выбрали свою судьбу. Прощайся, нам надо уходить.
– За что?!
– Сейчас не место и не время. Вставай, пора.
А мне казалось, что самое время об этом спросить, но никого не интересовало мое мнение.
Я сидела на коленях, прикрывая льющиеся слезы руками. Только всхлипы нарушали царившую здесь мертвую тишину.
– Почему Вы их у меня забрали? За что? – спрашивала я у вечно безмолвных Богов.
Мне дали выплакаться. Пока не кончились слезы и меня просто стала бить истерика. Тогда меня под белы рученьки вывели за пределы ограды.
За дальнейшим происходящим наблюдала, словно я и не я одновременно. Мой супруг подошел к дому, читая заклинание, а когда он закончил, дом вспыхнул, словно перышко от основания и до самого конька крыши. Я дернулась, хотела его остановить, ведь их похоронить надо, что б я могла хоть на могилку к ним приходить. Но меня удержали охранники.
– Нет! Не надо! Дай мне их похоронить, – упала я к ногам мужа.
– Так будет лучше, – обронил супруг, не обращая внимания на мои страдания.
Дом сгорел моментально, только жаром опалило. Вот была жизнь, радость и надежда – и нет ничего, только пепел и пустота. Но даже пеплу было не суждено остаться. Орлайн снова принялся читать заклинание, и ветер развеял прах и пепел по лесу, а на месте пожарища, зазеленела травка, пробившись из-под обгоревшей земли. И уродливы шрам, что остался на месте моего дома, зажил новой жизнью. От прежнего бытия не осталось ничего, даже забор и тот сгорел. У моих ног рос маленький синий цветочек водосбора. Его я и положила на место гибели моих родителей.
И до сего момента я была уверенна, что веревки и стулья мне только померещились, но сейчас становиться понятно, что смерть моих родителей была совсем не простой случайностью. Но как их смерть связанна с моей безопасностью? Это-то я у мужа и спросила.
– Неужели я виновата в смерти родителей?
– Это был их выбор и их судьба. Они не первые, но, надеюсь, последние. Хватит об этом.
Развернувшись, он вышел, оставив меня в полной растерянности.
Если я его правильно поняла, то виновата я. Но как? Что я сделал не так? И самый важный вопрос: если моих родителей убили, то кто это сделал?
Ответы на эти вопросы я могу узнать только у Орлайна, но почему он не хочет об этом говорить. Недолго думая поспешила за ним. Но муж, предвидя мою реакцию, уехал по делам. Неужели он думает, что всегда сможет избегать этого разговора?
Портные мучили меня до самого вечера, так что на ужин я шла вымотанная, хоть целый день ничего не делала, кроме того, что стояла и терпеливо ожидала конца примеров, примоток и подгонок. Так что шла я, не спеша, предвкушая ночной отдых. Но не судьба была мне спокойно дойти до столовой, потому что из кабинета мужа раздавались до боли знакомые голоса. Разговаривали Орлай и Василис. Точнее спорили.
– Она никуда не пойдет! – почти кричала няня.
– Ты думаешь, я испытываю радость от предстоящего мероприятия? Но если мы не пойдем, то даже до ворот города не доедем. А так хоть у тебя, но будет шанс…
– То есть ты готов пожертвовать ей? – в голосе Василис скользила доля иронии.
– Да как ты смеешь! Я не позволю и волоску упасть с ее головы! – взревел мой супруг.
– О! Неужели она смогла растопить ледяное сердце некроманта? – язвительно удивилась няня.
– Тебя это не касается! – стукнул кулаком по столу маг. – Твое дело – безопасность моего сына, с ней я разберусь сам, без посторонней помощи!
– Как скажешь. Но не забудь свою клятву и истинную цель твоей жизни!
Няня зашагала к двери, а я поспешила скрыться, дабы не быть замеченной. До столовой я шла как во сне и пыталась понять и разложить по полочкам услышанное. Выводы напрашивались странные. Начать хотя бы с того, что на бал Василис не хочет меня пускать. Возникает вопрос почему? Это зависть, злость или что-то другое? Но что? А о каком шансе для Василис шла речь? Ох, что-то у меня вопросов возникло больше, чем ответов.
– Ты почему не ешь? – поинтересовался супруг.
И вот мне сейчас лучше сказать, что я слышала разговор или сделать вид, что я его не слышала?
– Я переживаю, как воспримут мое появление во дворце. А еще, я думаю, раз мы туда ненадолго, то надо взять сына с собой.
– Нет! – в два голоса ответили муж и няня.
А вот это уже интересно…
– Почему? – я постаралась изобразит искреннее удивление.
– Нечего ему делать в таком месте, – сухо ответил супруг, при этом, не сводя взгляда Василис.
Тут что-то явно не чисто. Такое поразительное единодушие. Создается ощущение, что очень много мне не договаривают. Вот с кого бы стрясти правду? Попробовать с мужа, что ли?
Уложив сына спать, ушла в нашу спальню, ждать мужа. Я же имею права знать, когда дело касается меня или сына.
Чтобы не тратить время попусту, решила принять ванну. Он все равно редко раньше полуночи ложиться спать, так что времени у меня более чем достаточно. Я блаженно растянулась в горячей воде, расслабляясь и отдыхая. Но самое главное – это возможность подумать в тишине. А подумать было о чем. Начиная с поведения мужа, заканчивая этим странным приказом-приглашением на бал. И почему это все так резко свалилось на меня? Неужели это все как-то связанно с моим хождением на праздник. И вообще, странно, что Орлайн меня не убил, когда узнал о нашей вылазке. Я уж думала, нам не жить.
– О чем задумалась? – раздалось у самого уха.
Я попыталась вскочить, но вместо этого зарядила макушкой мужу по подбородку, да так, что тот аж челюстью щелкнул. Но и этого злодейке судьбе оказалось мало и я, поскользнувшись пяткой на дне, ушла с головой под воду. Голова-то ушла, а вот ноги вышли за пределы ванны. И приспичило же супругу пощекотать меня за пятку. А я с детства очень-очень боюсь щекотки, а он даже не удосужился этим вопросом поинтересоваться. Ну, я не утерпела и дернула ногой. Куда попала, узнать не успела, потому что меня под водой придавил свалившийся сверху муж. Моя попытка утопиться сопровождалась возмущенным бульканьем, потому что одно дело, когда этот процесс добровольный и совсем другое, когда тебе в этом неблагодарном деле помогает собственный супруг.
– Буль-буль-буль, – пыталась сообщить топящему, что мне воздух необходим, а в воде его катастрофически мало.
Он меня то ли понял, то ли самому дышать стало нечем, но мне не только полегчало, но и как-то резко воздуха прибавилось. Сделав глубокий вздох, я посмотрела на корчившегося на краю ванной мужа. Это он от смеха или от боли?
– Э-э-э… Дорогой, с тобой все в порядке? – осторожненько уточнила я.
– Угу, – покивал муж головой. Но понятнее от этого мне не стало.
– У тебя ничего не болит? – решила приблизить я интересующий меня вопрос.
– О… Очень болит, – ответил муж, продолжая корчиться, – живот…
– Прости, пожалуйста! Я не хотела тебе сделать больно! Очень болит, да?
– Ага… от смеха, – тут муж с диким хохотом сполз ко мне в воду, снова прижав меня ко дну. Ну, хоть голова над поверхностью осталась, а не под.
Я не смогла удержаться, смотря, как он хохочет и тоже присоединилась. Сейчас на эту истерику сбежится вся прислуга, а мы… в таком виде!
Когда я смогла более-менее четко связать хоть два слова, решилась уточнить нанесенный ущерб. А то вдруг что-то непоправимое?
– Я сильно тебе попала?
– Да нет, еле задела по плечу.
– А тогда почему ты на меня в воду свалился?
– Потому что поскользнулся на разлитой воде, – улыбнулся муж, деля со мной ванну.
– Я уж испугалась, что прибила тебя ненароком.
– Меня? Что бы меня убить, одних брыканий маловато будет, – и снова рассмеялся.
Я же улыбнулась. Вот никогда даже представить себе не могла, что он может быть таким теплым и уютным. Он всегда был холоден и расчетлив. Что же изменилось?
Поймав на себе мой изучающий взгляд, он улыбнулся.
– Знаешь, когда ты рядом, я словно заново живу и мне не тридцать лет, а лет восемнадцать! – он коснулся моей щеки, продолжая улыбаться сводящей с ума улыбкой.
– А мне тогда сколько? Ой, в десять лет мне нечего делать в одной ванне со взрослым дядькой, да еще в таком виде! Папенька не одобрит! – притворно ужаснулась я.
Но вместо того, что бы засмеяться, его взгляд стал медленно опускаться. А вода-то прозрачная…
Когда его взгляд коснулся груди, он выдал совершенно неожиданную фразу:
– Да, в таком одетом виде, дядьке здесь делать нечего…
Но вылезти я ему не дала:
– Дяденька, а вы сами разденетесь или вам помочь? – невинно похлопала глазками.
И не дожидаясь ответа, осторожненько принялась за верхнюю пуговку. Муж замер. Да что там говорить! Я и сама испугалась своей смелости. Но он вроде не сопротивляется, так что я, справившись с первой пуговкой, что было вовсе нелегко на прилипшей мокрой рубашке, принялась за вторую.
Вторая пошла легче, а третья совсем замечательно. Видно опыта набираюсь с каждой пуговкой. Пока я занималась освобождением мужа от оков одежды, он занимался изучением моих изгибов, доводя меня до мурашек.
– Ты удивительная, – между поцелуями в шею выдохнул супруг. – Как я раньше был глуп!
– А почему ты так холодно ко мне относился? – спросила я и прикусила мочку его уха.
Сначала раздался протяжный стон, и я оказалась в крепких мужских объятьях и награждена горячим страстным поцелуем. И только когда мне перестало хватать воздуха, он меня отпустил, и нежно посмотрев глаза, произнес:
– Потому что я полный идиот! Я был уверен, что твои родители заставили тебя выйти за меня замуж и что ты ко мне не испытываешь ничего, кроме отвращения. А я слишком горд, что бы не получить желаемое! Я хотел тебя – я получил! И только когда ты стала моей, я задумался, что это значит для тебя. А ты меня боялась и сторонилась! А о какой любви может идти речь, когда тебя боятся?
– Так нечего было меня пугать! – стукнула кулачком по его плечу! – Вот зачем ты это делал?
– Прости, виноват. Но когда ты рядом, я теряю над собой контроль! Я становлюсь не властен над своими желаниями! Я готов перевернуть весь мир, а ты смотришь на меня своими испуганными глазами и я чувствую себя последним мерзавцем и не достойным твоей любви.
– Дурак ты, а не некромант! Я уверенна, родители бы не отдали меня в плохие руки.
Улыбнувшись, я легонько коснулась его губ, чуть прикусив и отстранилась. Ну, попыталась, потому что меня снова окружили волной страсти и желания. Штаны покинули пределы ванны, за ними последовали остатки одежды мужа. И пока я занималась раздеванием супруга, он целовал и ласкал все доступные места, что к его оголению меня только торопило.
И эта ночь была окрашена новыми, ранее неведомыми мне красками. Яркими и страстными, горячими и нежными, строгими и ласковыми. Каждое прикосновение наполнено любовью, пониманием и терпением. Каждый поцелуй, словно первый в жизни… и последний, наполнен жизнью и влечением.
С каждым утром мне все тяжелее и тяжелее просыпаться. Но просыпаться надо. Я еле успела позавтракать, как меня утянули на примерку. Потом меня драили, натирали, снова драили. Создалась такое ощущение, что с меня пытаются содрать кожу и заменить на новую, надеюсь, не змеиную.
Орлайна тоже утянули на примерку. И на людях он вел себя совсем по-другому, чем наедине. Становился снова холодным и недоступным. За завтраком даже не улыбнулся мне. Странный он, честное слово! Ночью я была уверенна, что что-то для него значу, но вот утром меня уже терзали сомнения. И как мне с ним быть? Какой он настоящий, а где скрывается под маской?
Когда же пришло время одеваться к балу, в комнату вошел Орлайн. Он был сер лицом и очень мрачен.
– Вилайн?! – испугалась я за сына. – С ним что-то случилось?
– Нет, с ним все в порядке. Я просто хотел тебя попросить… – замялся супруг.
– О чем?
– Я очень прошу тебя, когда мы будем во дворце, не рассказывай ничего о себе. Совсем ничего! Ни о родителях, ни о наших отношения и ни в коем случае о Вилиале.
– Хорошо. А в этом есть что-то плохое?
– Плохого ничего нет, но распространяться об этом не стоит. Ты поняла? – хмуро глянул на меня Орлайн.
– Да, – растеряно кивнула я.
Видимо удовлетворенный моим ответом он развернулся и вышел. А я села. Вот где стояла, там и села. Пол, конечно, жестче стульчика, но в данный момент для меня это не играло роли. Меня больше волновало поведение мужа. Он, конечно, всегда был странный, но за последние сутки он этой странности хватил с перебором.
– Госпожа, с Вами все хорошо? – зашел с готовым платьем в комнату один их портных.
– Да… – встала я, все еще приходя в себя и пытаясь разложить по полочкам творившуюся в моей голове кашу.
Но каша на полочках лежать не желала, растекаясь неприятно жижей по всему сознанию и выскакивая мурашками на коже.
– Пора одеваться, госпожа.
– Да-да, конечно, – я встала.
Портной вышел, а служанки принялись за мой наряд. Платье, надо сказать, вышло великолепное! В меру богатое, в меру изящное, в меру закрытое, как я люблю.
Как только меня облачили в платье, тут же принялись за мою прическу. Тут уж девочки расстарались и, придав волнистую форму волосам, расплетя косы после мокрых волос, часть приподняли наверх, а часть оставили распущенными. Подвели угольком глазки, пощипали за щечки, под мои ахи и охи, поправили локоны и отправили к мужу, который ждал меня в холле.
Меня приятно удивило его вытянувшееся изумленное лицо, когда я спускалась со ступенек. Да что там говорить! Я сама себе сегодня нравилось. Особенно радовало то, что синяк, наконец, сошел и лицо стало выглядеть приемлемо.
– Ты неотразима, – сглотнув, выдохнул супруг, когда я остановилась перед ним.
Ну да, мое платье в пол, с длинным шлейфом, бледного желтовато-розового цвета с изящным рисунком на тон темнее сидел на мне идеально.
– Благодарю, – я склонила голову. – Ты тоже прекрасно выглядишь.
Муж расплылся в довольной улыбке. А я ни капельки не соврала, потому что темный костюм мужа, подчеркнутый белоснежной рубашкой придавал ему таинственность и отчужденность.
Под восторженные вздохи прислуги мы с мужем вышли из дома. Прошли по центральной аллее и вышли к воротам у которых нас ждали… королевские поддраконы.
Как только они появились в поле зрения, муж снова стал хмурым и серьезным.
– А они что тут делают? – спросила я у супруга, трясясь в карете по направлению во дворец.
– Они… сопровождают, что бы мы по дороге не заблудились, – скорчил кислую гримасу Орлайн.
– Зачем?
– Личный приказ Его Величества. Я еще раз попрошу тебя, – взял мои ладони в свои руки супруг, – не рассказывай ничего о себе. Ни где родилась, ни как звали твоих родителей, совсем ничего. Если будут спрашивать, сделай вид, что ты захотела пить или тебе надо отойти, ну или придумай что-нибудь, только не отвечай. А если будут настаивать, то скажи, что если будешь об этом распространяться, муж будет очень-очень недоволен. Хорошо?
– Ладно. Только я совсем ничего не понимаю! Зачем такие предосторожности? Охраны столько!.. Создается впечатление, что они или тебя так боятся, или очень хотят, что бы ты попал на бал.
– Отчасти ты права. Но только отчасти. Но давай отложим обсуждение до того момента, пока не останемся одни, – он указал взглядом на едущего напротив окна поддракона.
Мы еще минут сорок трусились в карете, пока достигли королевского дворца. До этого момента в шторках была лишь маленькая щелочка и я не имела возможности любоваться вечерним городом, но как только мы пересекли огромные кованные ворота, я не смогла удержаться от созерцания парка и приоткрыла шторку. Причудливо украшенный фонарями, он был словно из сказки. Больше всего поражали деревья в форме животных. Все началось с того, что пред одним из фонарей сидела собака в человеческий рост. Я даже забыла, что отсидела пятую точку. Стала дергать мужа за рукав, требуя объяснить, почему такую огромную собаку где-то не заперли, она же может гостей не то, что покусать – съесть! Вот тогда и получила объяснение, что это так пострижены кусты. И заодно получила замечание, что девушке моего положение не пристало таращиться, как деревенской простушке. Мне так хотелось сказать, что я еще дремучее, но посмотрев в мрачное лицо супруга, прикусила язык. Ничего, подожду и дома скажу.
Поддраконы сопровождали нас через всю аллею украшенную такими необыкновенными живыми скульптурами, до самого парадного входа. На повороте я увидела, что только вокруг нашего экипажа едут стражники. Почему?
Наконец, карета остановилась, и лакей открыл дверцу, подставив ступеньку к порогу. Муж вышел первым и подал мне руку, помогая спуститься. Но как тяжело мне было спускаться! Все мое внимание притягивал дворец – белоснежный, с высоким колоннами в два этажа, с резными перилами, витражными высоченными окнами, с огромными дверьми и украшенный вьющемся плющом в виде танцующих людей. Красота!
По ковру в сторону открытых ворот поднималась пара, что приехала перед нами. Высокая стройная женщина, в красивом красном платье и ее спутник с непослушными белобрысыми волосами.
– Леди Риран лим Садарат и ее супруг лорд Доолас лим Садарат, – увидев мой интерес, пояснил супруг шепотом. – Двоюродный брат короля. Спинку прямо и ни на кого не обращай внимание. Наш род породовитее королевского будет, – краешком рта улыбнулся супруг.
Как мне хотелось разъяснить этот вопрос! Я даже чуть не споткнулась! Потому что я читала его родословную, и я бы не сказала, что там прям уж такой великий род. Наверно, я неправильно смотрела.
Мы поднимались по лестнице молча и величественно. Но каких сил мне это стоило! Меня разрывало изнутри любопытство. Мне хотелось все посмотреть, потрогать и покрутить головой. Но ударить в грязь лицом я не могла, так что просто зарабатываю косоглазие, дабы не посрамить мужа.
Наконец, ступеньки закончились, и я смогла слегка выдохнуть, что не запуталась в подоле и позорно не кувыркнулась с лестницы. Орлайн бы меня, конечно, удержал, но махание руками, аки ветряная мельница статуса бы в глаза окружающих мне не прибавило.
На пороге стоял солидный мужчина со свитком длинной до самого пола. Как только мы поравнялись с ним, он проверил, есть ли мы в списке, сравнив наше приглашение и свой лист.
– Лорд Орлайн лим Харитал и его супрга! – громогласно провозгласил мужчина и стукнул посохом так, что я чуть не подпрыгнула от испуга.
Тут же появился мальчик лет двенадцати.
– Это Готил, – произнес мужчина, – ваш сопровождающий на сегодня. Прошу проследовать за ним в Залу.
Мы вошли в двери и оказались в сказке. Здесь все сияло, сверкало, искрилось, переливалось, и было насыщенно красотой и роскошью. Всюду позолота и мрамор, резные узоры и замысловатые завитушки.
Перед моим взором предстал невероятных размеров холл. Напротив двери, в которую мы вошли, находилась лестница из белого мрамора такой ширины, что на ней бы разъехались две кареты. Перила ее были витыми и украшены золотом. Доходя до противоположной стены, она делилась надвое. На стенах висели портреты прежних правителей. Часть из них я знала еще по урокам, что давал мне учитель, которого нанял мой супруг. Орлайн вообще много уделял внимание моему обучению, будто мне это когда пригодиться! Зачем мне, замарашке из лесной глуши уроки этикета? Что бы один раз показаться перед королем? Да я и без этого прекрасно бы прожила. Учитель у меня был великолепный! Он и музыке меня обучал, и танцам, и этикета. Я никогда не понимала, зачем столько заморочек мне? Ладно, танцы мне еще нравились, особенно когда занятия проходили в паре с Орлайном. Он был прекрасным партнером! Уверенно вел в танце, поддерживал, когда сбивалась, и мягко выравнивал в такт музыке. Правда делал это все с каменным лицом, словно это ему не очень-то и нравилось, но выбирать не приходилось.
Пол был выложен серой гранитной плиткой, украшенной белыми и черными вставками. Красиво, бесспорно, но я люблю ковры, как у нас в замке. Там и босиком можно пробежаться не заморозив ножки. А здесь? Только в туфлях пройтись мирно и чинно. А на потолке были такие огромные люстры, что королевская семья имела все шансы разориться на свечах. Это понятно, они должны быть первыми во всем, но экономку их жаль, она ж за голову, наверно, хватается, когда оплачивает освещение. Кроме свечей здесь были и магические светильники, но их было не так много. Выглядели они как пламя от факела, только разных цветов, в основном белый, голубой и золотистого. Более того они имели разные формы: круга, квадрата, сферы, конуса треугольника и многих других. Еще они словно танцевали, выписывая замысловатые линии. Я таких не видела, мы такие не использовали, почему-то. Хотя чего я удивляюсь? У нас ни разу не было гостей за все время моего замужества. Мой учитель – единственный человек, который был временно приглашен для моего обучения.
– Прошу, вот сюда, – указал паренек на лестницу.
Я невольно вздохнула, потому что лестница в моем платье – это настоящее испытание. Ладно, держу мужа под локоток и если что, падаем вдвоем. Хоть не так обидно будет. И лучше, если я окажусь сверху.
Сверху доносилась музыка и шум голосов. Топота не было, а значит и сам бал еще не начат. Так что мы вовремя.
Пока поднимались по лестнице, муж, положив свою ладонь на мою руку, которой я за него держалась, тихонечко произнес:
– Хватит трястись, как осиновый лист. Вон, руки уже ледяные! Все будет хорошо. Мы станцуем два танца и уедем домой.
Вот что за муж у меня такой?! Даже не предложил остаться подольше, если мне понравится. Хотя если учесть его последнюю встречу с принцем, то становится понятно его стремление поскорее покинуть столь прекрасное место. Может он и прав, что так торопится. Мне, конечно, хотелось бы полюбоваться балом, нарядами, пообщаться с людьми, но с другой стороны у меня сын дома наедине с Василис.
Как только подумаю об этом, так сразу становится понятно, что мне и одного танца много. Я бы прям сейчас рванула домой впереди кареты. Но кто ж меня пустит?
Остановились мы перед огромными резными дверями, которые охраняли поддраконы. Рядом с ними стоял старик – герольд. Готил подбежал к нему и что-то сказал. Старик кивнул и ударил деревянным посохом по двери и та, словно по волшебству, открылась. Теперь меня затрусило так, что если бы все так же не придерживал супруг, то я бы уже давно лежала.
Как только двери открылись нараспашку, герольд, ударив три раза посохом об пол, произнес наши имена и титулы. Голос был настолько звучным и громким, что даже смог пересилить музыку и гомон разговоров. А может это была и магия.
Все разом обернулись на нас, и стало как-то очень тихо. Столько народу в одном месте я не видела еще ни разу! И только когда муж потянул меня внутрь, я поняла, что застыла статуей на входе. По ходу движения перед нами расступались, давая дорогу и как-то уж очень опасливо поглядывали на Орлайна. Но тот сохранял ледяное спокойствие, словно так и должно быть.
По мере нашего продвижения вглубь народ стал возвращаться к разговорам. Но у меня создалось впечатление, что обсуждают они именно нас, потому что почти все провожали каждый наш шаг взглядом. Но стоило обернуться супругу, как тут же все замолкали. Его тут боялись – это стало понятно даже мне.
Середина зала пустовала, а по всему периметру огромного помещения стояли кресла с диванчиками и около них толпился народ, разбившись на компании по несколько человек. Орлайн повел меня к одному из свободных диванчиков у окна.
Пока мы пересекали весь Залу, я рассматривала богатое убранство помещения. Пол был мраморным с очень интересным рисунком в виде переплетающихся линий. Как же это сделали? Стены и потолок украшали фрески невероятной красоты. Художник здесь постарался на славу. Всюду лепнина, украшенная позолотой. Во всех деталях присутствует богатство и роскошь. А когда я увидела люстры, украшавшие зал, то поняла, что в холле была совсем маленькая. Тяжелые шторы, бежево-золотистого цвета, прикрывали огромные окна.
Если присутствующие здесь мужчины предпочитали богатую строгость в одежде, то на фоне дам, мое закрытое платье выглядело очень скромно. Принцип модного платья у нынешних дам выглядел так – чем более откровенный наряд, тем моднее. Невообразимое множество рюшечек было абсолютно на всех нарядах. Женское достоинство у большинства дам грозило вот-вот выпрыгнуть из корсетов. У двух леди я даже видела вырез до самой поясницы!
И смотря на все это яркое великолепие, я задавалась вопросом, а что собственно здесь делаю я? Потому что, не смотря на всю красоту и изящество этого места, что так пленила меня, я была здесь чужая. И если все присутствующие были на своих местах, то мне тут места не было вовсе. Я была здесь лишней, гадким утенком на празднике жизни. А вот мой супруг прекрасно смотрелся при дворе.
И это подтвердилось, когда дорогу нам преградила шикарная брюнетка в черно-красном наряде.
При виде столь шикарного бюста, на грани приличия прикрытого корсетом, я почувствовала себя совсем ребенком. А дама, пройдясь взглядом от моей прически до туфелек на невысоком каблуке и обратно, надув губки, произнесла:
– А я всегда была уверена, что у тебя прекрасный вкус.
И сказала это так, что совсем не понятно, был ли это комплимент или совсем наоборот.
– И ты не ошиблась – у меня великолепный вкус. Я, как всегда, выбираю только лучшее, – оскалился на леди супруг. – Разреши представить тебе мою супругу – леди Тиилу. Ти, дорогая – это Лолиам Неснос, двоюродная племянница принца.
– Приятно познакомиться со столь высокопоставленной особой, – мило улыбнулась я. – Вы удивительны! Я даже представить не могла, что у самого короля есть столь экстравагантная родственница.
Леди бросила на меня уничижающий взгляд, вздернула подбородок, поджав губы, но смолчала.
– Увидимся позже, – обронила Лолиам и удалилась.
Вот стоит мне сейчас спросить у мужа об его отношениях с этой… дамой или подождать, когда он сам объяснится? Он же может ничего и не сказать.
– Очень интересная и загадочная леди… – обратилась я к мужу, когда женщина скрылась среди присутствующих.
– Ничего интересного, никакой загадки, – продолжал вести меня к диванчику супруг.
– И давно вы знакомы? – невинно поинтересовалась я, разглядывая фреску на стене.
А фреска была ужасная! Мужчина заносил нож над младенцем. Растрепанная мать, пыталась его остановить, но ее крепко держали поддраконы, а толпа вокруг ликовала. Неужели, присутствующим нравиться изображенный здесь ужас?!
– Еще с Академии, – отвлек от созерцания и попытки осмысления картины супруг.
– Она тоже маг?
– Да.
Вот клещами из него вытягивать приходится!
– Она тоже некромантии училась?
– Нет. Она на факультете боевиков была, – раздраженно ответил муж.
– Так она боевой маг! Сильная? – уточнила я.
– Не очень, – поморщился муж.
Так они еще и силой мерились! Что же там у них было такое? Как бы спросить? Или лучше не стоит – меньше знаю, крепче сплю?
– Нет, с ней у меня ничего не было, – произнес муж, словно уловив мои мысли.
– А почему ты мне это говоришь? – подозрительно уточнила я.
– У тебя этот вопрос написан на лбу большими буквами, вот я и отвечаю, пока кто-то еще не прочитал, – улыбнулся муж.
Но улыбка была мимолетной. С пьедестала к нам сошел сам принц. А мы даже до диванчика не дошли. Мы не сговариваясь, пошли в сторону от пути следования монаршей особы. Тогда и он сменил направление и стало понятно, что жертвами его внимания стали мы.
Как только стало понятно, что среди присутствующих нам затеряться не удастся, мы вышли навстречу Алу. Я присела в реверансе, а муж склонил голову, и поморщился при этом так, словно сильная зубная боль скрутила его.
– Рад приветствовать вас на этом мероприятии. Надеюсь, вам все здесь нравится? – спросил Жуалин, а я покосилась на заинтересовавшую меня фреску с младенцем, но промолчала.
Зато ответил Орлайн:
– А уж как я рад приветствовать Ваше Высочество! Бал великолепен! Жаль у нас не так много времени насладиться всем этим, – мне показалось, что Орлайн это сказал, не разжимая зубов.
– Что так? – изогнул светлую бровь принц.
– К сожалению, мы будем вынуждены Вас покинуть в ближайшее время. Дела, – притворно вздохнул супруг.
– Бал еще и не начался, а ты уже хочешь покинуть нас? Неужели ты лишишь свою супругу возможности насладиться высшим обществом? Мне кажется, ей надоело сидеть одной, среди слуг. Она достойна большего!
– Поверьте, Ваше Высочество, я, как никто другой, осведомлен обо всех достоинствах моей нежной супруги. И уж тем более только нам решать, как провести сегодняшний вечер, – Орлайн так мило улыбнулся, а в глазах холод.
Высокородного перекосило так, словно он разом съел целый лимон. Справившись с минутной слабостью, Жуалин снова напустил маску безразличия и с премилейшей улыбкой, продолжил:
– Надеюсь, что столь прекрасная леди не удалиться, оставив меня без танца? Иначе мне придется устраивать балы до тех пор, пока не удостоюсь этой чести.
Я посмотрела на мужа. И угораздило же меня оказаться между двух огней!
– Только один танец и не более, – очень жестко ответил супруг и одарил наглеца таким взглядом, что тот невольно вздрогнули и сглотнул.
– Позволи…те ли вы украсть вашу даму? – как-то слишком испуганно для монаршей особы, обратился принц к Орлайну.
Какая я молодец – сняла с себя ответственность. Главное, чтоб Орлайн себя в руках держал.
– Украсть ее у меня я не позволю никому! – жестко отчеканил супруг, прямо смотря в глаза принцу. – Но если на то будет ее желание, то один танец будет тво… Вашим.
– Что ж, на том и решим. А за сим разрешите удалиться и начать бал. Дабы поскорее насладиться вашим обществом, – взяв себя в руки, и перестав затравлено смотреть на некроманта, склонился и коснулся губами моей руки.
