Текст книги "Глаз Горгоны (СИ)"

Автор книги: Нина Вайшен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Глаз Горгоны

Глава 1. Глаз Горгоны

2280 г.

Фиби

– Пс-с, Фибс!

Лохматая блондинистая голова Дина, моего оператора, показалась в дверном проёме камбуза. Я поспешно свернула скриншот с видео, на котором крупная волосатая ладонь лапала мою грудь. Открыла карту станции на планшете и сделала вид, что старательно её изучаю. Мельком отметила улыбку Дина до ушей и хитрый прищур серых глаз. Он что-то почуял.

– Та-а-ак, – протянула я, постучав ногтями по пластиковой крышке кофемашины.

Камбуз правительственного корабля Конфедерации, где я ещё несколько минут назад наслаждалась завтраком из брускетты с красной рыбой, напоминал пятизвёздочный ресторан в миниатюре. А после сообщения мистера Петерса стал напоминать его бордель. Здесь тоже сладковато пахло дорогим фруктовым вином. Сочные банановые пальмы по бокам кожаного диванчика мягко трогал синевато-лиловый холодный свет ламп. Невольно вспомнилось, как на похожем диване меня раздели, и я умоляла дать отсрочку.

Полчаса назад мы вышли из прыжка в системе тройной звезды Алголь, неподалеку от станции, где сенатор в окружении таких же высокопоставленных прилизанных хмырей торжественно перережет ленточку. Даст зелёный свет на добычу драгоценного металла.

И, как только заработала связь, мистер Петерс прислал мне скриншот из видео. Голоса небесных тел. Того самого видео, где я стою на коленях. А сраный упырь из его охраны расстегивает мне пуговицы на рубашке, делая декольте непозволительно глубоким. Голос Петерса звучал в голове сиплой насмешкой: «Если не будет сенсации, то ты мне все деньги отработаешь телом, Фиби. Так что прояви чудеса обольстительности и добудь сенсацию».

Я перевела взгляд с планшета вниз, на свою обнаженную грудь под атласным пиджаком. Уж точно я постаралась быть обольстительной. Я улыбнулась, отгоняя грустные мысли. Справлюсь. Сенсация точно будет.

Сердце застучало при мысли, что, если здесь вскроется какой-то скандал, то моя карьера взлетит стремительной ракетой на верхушку журналистского Олимпа. И я смогу, наконец, расплатиться с Петерсом. Кстати, однажды у меня получилось сверкнуть яркой звёздочкой на Олимпе, жаль ненадолго задержалась там.

Дин заговорщически понизил голос, возвращая мои мысли к сенатору:

– Кажется, у сенатора интрижка с секретаршей. Всю ночь слушал их охи-вздохи.

– И? – спросила я, отложив планшет на барную стойку.

Дин стушевался, запала поубавилось. Он посмотрел на меня виновато, сдвинув брови к переносице. Мне никогда не нравился у мужчин взгляд побитой собаки, но у него это получалось по-дурацки мило. Даже не раздражало.

– Показалось, это интересный материал, – прошептал Дин и многозначительно кивнул себе за спину, намекая на готовый сюжет для первой полосы.

– О, голоса небесных тел, показалось ему! – я закатила глаза. – Дин, ну что это за материал? Кому интересны интрижки? Мы здесь не за этим.

Я отвернулась к жужжащей кофемашине, посмотрела в её блестящую отполированную поверхность и поправила прядь. Сегодня всё должно быть идеально, включая меня. В конце концов, не каждый день открывается станция в дальнем космосе. Интрижка с секретаршей? Пф… Это не та сенсация, что мне нужна. Слишком мелко.

Дин как верный, но недалекий оруженосец, не догадывался об истинной сути нашего дела, потому старательно выискивал, за что зацепиться. А, между тем, все просто: у меня была наводка. Не все так гладко на станции, как это рисует её начальник. И кому, как не мне, в этом разбираться.

– Да что может быть интереснее похождений сенатора на этом параде лицемерия? Ну, планета. Ну, платины дофига. Думаешь, работяги напьются в честь открытия и устроят демарш?

– Ну, может, не напьются. Но пожаловаться на плохие условия, низкую зарплату и ненормированный график вполне могут, – я допила кофе. Одёрнув ворот белого атласного пиджака, протянула Дину свой планшет. – А там уже сообразим, как выкрутить.

– Раздуем как обычно? – улыбнулся Дин, убирая планшет в рюкзак.

– Не раздуем, а приукрасим!

– Я зову тебя профессионалом, а должен – су…. – он не договорил, поймав мой укоризненный взгляд.

Тут голос бортового компьютера объявил:

– Прилёт на станцию “Платинум” через десять минут. Просьба всем занять места в общем зале. Включить систему безопасности. До стыковки не покидать посадочные места.

Мы с Дином зашагали в сторону общего зала, откуда уже слышались лошадиное ржание секретарши и басовитые мужские голоса. Сенатор, кроме длинноногой помощницы-блондинки, взял с собой на открытие станции весь свой журналистский пул.

Еще в космопорте, среди прочих журналистов, я увидела Лану Ласкарис: длинную, худую, как палка. На лице – извечное презрение. К людям или жизни – чёрт знает. Вот уж кто действительно сука, каких поискать.

Мы с Ланой бодаемся на журналистской арене уже несколько лет: кто быстрее возьмёт интервью, кто ироничнее напишет о новом законе, кто, твою мать, первее осветит открытие станции. И как только она затесалась в ряды сенаторских журналюг?

Собравшись, я натянула обворожительную улыбку и толкнула дверь.

– А, мисс Экспосито! – воскликнула секретарша, включая магнитную систему безопасности в своём кресле. – Мы как раз говорили о вашей последней статье. Она… впечатляющая.

На этих словах Лана засмеялась, а спустя мгновение смех подхватили остальные. Я стиснула зубы от раздражения. Плюхнулась в свободное кресло рядом с сенатором, обогнав Лану. Но настроение это обратно не подняло.

А ведь утро так хорошо начиналось… Я уже почти забыла, что мне грозил иск за клевету после моего недавнего расследования. Именно поэтому мне так нужна сенсация на “Платинуме”, чтобы вернуть репутацию. Пришлось использовать все свои связи, чтобы сюда попасть.

– Мисс Экспосито, – улыбнулся сенатор. – Какое приятное соседство. Помню вашу авторскую рубрику в новостях на СНН.

– Ничего себе, вы смотрели? – усмехнулась я, краем глаза подглядывая за Ланой.

– Моя жена обожала. Считала вас очень стильной.

Когда я нажала на кнопку включения системы безопасности, Лана побагровев от злости, осмотрела оставшиеся места, прикидывая, куда бы ей теперь сесть. Сотрудник корабля поторапливал, и ей пришлось устроиться рядом с толстым работником министерства.

Корабль качнуло. Слова благодарности сенатору за комплимент застряли в горле. Лана, ещё не успев закрепиться, выпала из кресла, ударившись носом о подлокотник. Кровь брызнула на брюки толстяка. Хорошо, что я сидела подальше, а то атласный костюм было бы не спасти.

О да, Фиби, сейчас самое время переживать за шмотки. Человек вообще-то ударился.

Под оханье и гудение в зале Лана села обратно в кресло, а Дин, сидевший через одного, передал ей салфетки и медицинский гель. Хм… Нравилась она ему, что ли?

Неожиданно вой тревожной сирены вдарил по ушам, корабль вновь тряхнуло. Неприятно так тряхнуло. Я испуганно оглянулась на Дина, он схватился за подлокотник кресла, чтобы избежать судьбы Ланы и её носа.

– Какого чёрта?! – завопил сенатор, вцепившись в мой локоть. – Охрана!

Он, видимо, привыкший, что на Земле по такому окрику сразу появлялись накачанные амбалы, готовые вытащить сенатора из любой задницы, запамятовал, что здесь из охраны только парочка солдат военного корпуса. И им явно не до сенаторских визгов.

Корабль завибрировал, загудел, словно его разрывало снаружи громадное чудовище. С потолка прямо перед моими ногами упал продолговатый осветительный прибор. Не разбился, но покатился по мелко дребезжащему полу. Меня окатило холодом. Леденящая дрожь прошлась по спине. В открытом космосе такие встряски не сулят ничего хорошего, и спасения можно не дождаться.

Голоса небесных тел, что происходит? Дыра в корабле? Я сразу выстроила фатальную цепочку событий: пробоина – разгерметизация – смерть.

Охренеть…

Зиг

Дальний космос неумолим. Холодный, смертоносный. Но красивый. Сентиментальность мне всегда была чужда, но здесь, на станции у тройной звезды Алголь, я чувствовал, как волосы приподнимаются на затылке, когда я гляжу в смотровой экран.

Алголь – «Аль-гуль», с арабского переводится, как чудовище. В созвездии Персея звезда изображается, как глаз медузы Горгоны, который обращал всё живое в камень. В астрологии Алголь одна из самых неблагоприятных звёзд.

Да, и дёрнул же черт руководство Конфедерации Земли построить здесь станцию. Хотя нет, дёрнул не черт, дёрнул бич человечества под названием жадность.

У одной из звёзд есть планета почти полностью состоящая из платины. Вот поэтому мы и торчим здесь.

Сейчас в смотровое окно я наблюдал, как к станции медленно подползал помпезный корабль сенатора Конфедерации Филиппа Моне III. Здоровенное судно, в котором в каждой каюте, наверное, джакузи.

Да, на станции именитым гостям придётся подстроиться к более умеренному быту. Никакого шведского стола, душ один на каждый жилой отсек. Рабочие уже написали кучу жалоб на ненадлежащие условия жизни. А всё почему? Конечно, жадность корпорации. Кто тут, на фронтире будет следить за условиями для работяг? Редкий профсоюз сюда заглянет, чтобы устроить проверку. Конечно, в колониях Империи на Альфа Центавра ещё хуже, но на то она и Империя, а мы ж играем в гуманистическое государство.

За толстенным прозрачным пластиком смотрового окна корабль, по форме напоминающий наконечник копья, замедлился. Сенаторское судно уже готовилось к стыковке.

– Тайсон, вы настроили систему рукавов? – спросил я по связи главного техника.

Этот молодой ещё совсем парень работал у нас полгода, но я быстро повысил его до начальника смены, потому что он оказался на редкость смышлёным.

– Сэр, вы же сами проверяли десять минут назад, – хмуро сказал он.

– Ну мало ли, кто-то из вас напортачил…

– Нет, сэр, мы не портачили. Всё готово, – отмахнулся от меня Тайсон, и я даже почувствовал укол совести, что наговариваю на своих людей.

– Мне точно не нужно спуститься и всё проверить ещё раз? – всё-таки спросил я, ну так, чтобы удостовериться, обратился к нему, как к доверенному лицу.

– Сэр, да это же плевое дело, – с выдохом ответил Тайсон.

– Не каждый раз к нам стыкуется судно высокопоставленного чиновника.

– Всё пройдёт хорошо.

А меня не покидало чувство, что нужно спуститься. Усилием воли я остался на месте. Пора доверять своим сотрудникам.

Станция протянула стыковочный рукав. Хорошо. Я видел здоровую чёрную трубу, целющуюся в стыковочный шлюз сенаторского корабля, который развернулся боком. Хорошо.

Труба вытягивалась. Вытягивалась. Я проверил данные на планшете. Все расчёты верны.

Труба вытягивалась. Я чувствовал какое-то жгучее возбуждение. Ну вот сейчас. Сейчас! Произойдет благополучная стыковка. Мне кажется, что я стал чаще дышать.

Оставались считанные метры. О да. Вот-вот труба войдёт в шлюз.

И тут раз – рукав удлинился так, что стукнул стыковочный шлюз сенаторского корабля. С моего обзора казалось, что именно стукнул, легонько. Самую малость. Будто ничего страшного. Но я сглотнул кислую слюну.

В первую секунду я даже не поверил в то, что произошло, пока лёгкая тряска не подернула пол. Т-В-О-Ю М-А-Т-Ь!

Я дёрнулся с места в стыковочный сектор.

– Сэр-р, у н-нас пр-проблемы, – послышался голос Тайсона.

– Ага, стыковочный рукав совершил дефлорацию сенаторского корабля…

Я пролетел по лестнице, даже её не заметив. Чертов Глаз Горгоны. Только бы сенатор не взорвался. Это же… Твою мать!

Нас всех не то что уволят, в тюрьму посадят на какой-нибудь астероид типа Пегаса. Пусть тюрьмы на астероидах есть только у Империи. Специально для нас Конфедерация переймёт опыт.

– Доложить обстановку! – крикнул я по связи.

– Стыковочный рукав пробил борт корабля, – остолбенело ответил Тайсон.

– Это я видел. Состояние? Передайте мне данные на планшет.

Через мгновение данные были у меня. Я процедил воздух сквозь зубы. Корабль сенатора поврежден, разгерметизации пока нет, но если ничего не сделать, скоро она будет. Твою мать. Сенатор может погибнуть из-за моей ошибки. Невольно вспомнился Мейсон, мой сынишка. Сердце прострелило болью. Как я тогда мог не учесть, что метеоритный поток сумеет пробить обшивку экскурсионного транспортника? Да, смена была не моя. Этот корабль был не на моём учёте. Но я должен был проверить. Кто, если не я? Сын, слава Богу, остался в живых, но получил серьёзные ожоги.

Так. Усилием воли я откинул навязчивые мысли. Вместе с психотерапевтом мы учились разматывать их из вязкого болезненного клубка целый год. Теперь я хорошо с ними справлялся.

– Так, ловим корабль на буксир, – сказал я Тайсону.

– Есть, сэр. Мы настроим систему.

– Я уже настроил, – мой палец нажал на жёлтую кнопку загрузки команд. – Просто контролируйте работу. Через тридцать секунд буду у вас.

– Есть, сэр.

Когда я оказался в стыковочной рубке, там все бегали, как угорелые, отслеживая работу, на ходу внося корректировки.

– Сэр, корабль зафиксирован, – принес мне хорошую весть Тайсон, надеясь, видимо, что за это я его не уволю.

– Вижу.

– Сенатор на связи, сэр! – сказала оператор Джиллиан.

В этот момент я подумал, что сейчас уволят меня. С моей станции, безопасность которой я выстраивал долгих два года. Из-за чего? Я судорожно вспомнил, как проверял систему за десять минут до стыковки. Был точный расчёт. Там не могло быть ошибки. Только, если? На корабле сенатора что-то пошло не так. Или? Да нет, не может быть никаких “или”. Пилоты сенатора напортачили.

– Сэр, рад вас приветствовать, меня зовут Зиг Тореас, я начальник системы безопасности станции «Платинум». Ваш корабль «Ладья» зафиксирован, всё под контролем, начинаем стыковку.

– Мистер Тореас, что произошло? – спросил бледный сенатор.

Он был напуган, и наверное, поэтому не злился. Состояние не то.

– После того, как вы взойдете на станцию, мы инициируем расследование инцидента. Ситуация стабилизировалась.

– Понял. Стыкуемся, – он кивнул капитану «Ладьи».

Адреналин стучал у меня в ушах и даже не собирался исчезать из крови. Но я был уверен, что выгляжу абсолютно спокойно. Как всегда. Чтобы не случилось, я вернул контроль.

Через десять минут я и начальник станции Фабиан Лускетти встречали гостей в посадочном модуле.

– Тореас, что это, твою мать, было? – рыкнул начальник мне в лицо.

– Первичный анализ указывает на ошибку пилотов «Ладьи».

Пена, которая едва не полилась изо рта Лускетти, отхлынула. Он свернул губы трубочкой и медленно выдохнул.

– Я знаю тебя давно, ты из тех, кто предусматривает всё. Почему ты не предвидел такой вариант?

– Человеческий фактор, сэр, штука непредсказуемая.

– Так, я не хочу, чтобы начальник службы безопасности даже слово такое произносил «непредсказуемый»!

– Хорошо, сэр, мы проработаем модели таких ситуаций.

Лускетти хотел добавить что-то ещё, но шлюз открылся, и в помещение ввалилась огромная делегация. Сенатор в чёрном старомодном фраке, помощники и помощницы, журналисты, просто какая-то пёстрая толпа. Одна стройная девушка в голубых джинсах прикладывала платок к носу. Черт, всё же есть пострадавшие… от этой мысли на языке загорчило. Я издалека внимательно осмотрел девушку, повреждений больше не было. Но кивнул медику подойти к ней и проверить.

Перевел взгляд на следующую гостью, идущую за пострадавшей. Я сам себе удивился, как завороженно смотрю на переливы белого атласного костюма, на блестящие складки материала, обволакивающие длинные ноги. На тонкие щиколотки в изящной лодочке туфлей с острым каблуком, которые звонко тарабанили по железному полу.

Когда я поднял взгляд выше, увидел привлекательное лицо с карими глазами, каштановые локоны обрамляли его мягкий овал. Расслабленные полные губы. Симпатичная. Против воли я задержал взгляд.

А женщина и шла медленно, словно наслаждаясь вниманием, цепляя на крючок. И до меня вдруг дошло, что она журналистка, эти вот коршуны так и вьются, чтобы спикировать и вырвать из тебя кусок плоти побольше.

Она ещё и смотрела так, словно гвоздь в крышку чьего-то гроба был уже у неё в руке, молоток занесён.

Да, вполне возможно, что в мой гроб.

– Приветствуем вас на станции, мистер Филипп, – раздался рядом со мной почти истеричный от восторга голос Лускетти. – Простите за это небольшое недоразумение.

Сенатор на несколько секунд завис, прежде чем пожать ему руку. О чём он думал? Отправить нас под стражу сразу? Или немного подождать? Крепко вцепившись в ладонь Лускетти, он потянул его к себе и на ухо что-то сказал.

Побледнев, Лускетти кивнул.

– Да всё в порядке, господа! – на весь зал воскликнул сенатор. – Это такая мелочь, главное, что мы теперь здесь, на борту. Послезавтра откроем самую далёкую станцию! Конфедерация откроет новый рубеж человечества. Империя будет завидовать, и от зависти сам Император лопнет!

– Да! – завопил Лускетти, тряся руку сенатора в каком-то судорожном экстазе. – Сейчас все разместятся по номерам, а после гостей ждёт приветственный фуршет. Завтра желающие смогут проехаться на планетарном лифте до Платинума! Там такой вид!

Я устало вздохнул. До открытия осталось чуть больше суток. Но какие это будут сутки? Из-за приезда сенатора пришлось выселить всех административных работников станции в каюты к обычным техническим служащим. Хорошо бы журналисты не лезли везде, и не увидели этого. А ещё завтрашний этот аттракцион со спуском на лифте к планете. Я говорил, что там могут быть сложности, и сенатору не стоит в этом участвовать но, чёрт возьми, Лускетти захотел козырнуть. Идиот. Ладно. Эту ночь я не сплю. Полечу на экскурсию вместе со всеми. Экскурсии вообще моя больная тема. Некстати я снова вспомнил о сыне, с которым моя бывшая жена запретила мне видеться после одного инцидента. Даже созваниваемся мы только раз в неделю. На прошлой неделе не вышло из-за работы. Кстати, до даты созвона остался всего день. Главное, пережить его.

– Мистер Лускетти, – я услышал грудной женский голос, такой моментально располагающий к себе. – А пресс-конференция по поводу случившегося сегодня будет?

О, это была фурия в белом атласном костюме. Демон, завёрнутый в снятую с ангела кожу. Я грустно улыбнулся. Ещё пресс-конференции тут не хватало!

– Нет, вы же слышали, что сказал сенатор? Ничего не случилось, – отмахнулся от неё Лускетти.

– Тогда можно я задам несколько вопросов начальнику службы безопасности станции?

– О да, – сказал Лускетти, радуясь, что удалось отбрыкаться от пресс-конференции. – Только один вопрос.

Он глянул на меня и нахмурился, как бы давая мне понять, чтобы я ничего лишнего не сболтнул. Но он знал, что я ненавижу журналистов, и вряд ли атласный ангелок добьëтся от меня хоть одного непротокольного ответа.

Я поймал коварный взгляд чёрных глаз, её губы скривились в довольной улыбке победительницы. Чтоб её. Она только того и добивалась – шанса впрыснуть яд и посмотреть, как он подействует на меня. Кажется, придётся разочаровать это милое создание.

Фурия щёлкнула пальцами, отдавая молчаливый приказ своему оператору включить камеру. Я невольно усмехнулся. Белобрысый мальчишка на её фоне выглядел нелепо: поношенные джинсы и клетчатая рубашка поверх футболки с мультяшным персонажем. Это всё равно, что рядом с фешенебельным крейсером припарковать старый транспортник.

– Меня зовут Фиби Экспосито, – представилась фурия с тем же хищным блеском в глазах. – Скажите, мистер Сигизмунд Тореас…

Твою мать. Меня мгновенно перекосило, когда она произнесла моё полное имя. Всё очарование изяществом атласного ангелка улетучилось, уступив место раздражению. Откуда только узнала? Специально готовилась?

– Зиг, – резко поправил я.

Она вздёрнула бровь, улыбка из победной превратилась в саркастическую.

– Скажите, Зиг, – журналистка выделила интонацией имя, – как вы считаете, авария связана с некомпетентностью вашего персонала?

Я скрипнул зубами от злости. Как она сказала это слово “авария”, протянула, чтобы я прочувствовал каждую букву. Явно провоцировала.

– Наш персонал работает слаженно и компетентно. Все люди имеют необходимую квалификацию, – дежурно сказал я, и теперь улыбка расцвела на моём лице.

– Однако авария произошла. Вы будете проводить расследование?

– Вы задали свой вопрос, мисс Экспосито, – поджал я губы в мнимом сожалении. – Дальнейшие вопросы вы сможете задать в моём кабинете после фуршета.

– Фиби~

Голоса небесных тел, какая удача! Мы только пристыковались, а уже случилась авария! Это ли не знак судьбы?

Я радовалась, как ребёнок. Разумеется, после того, как осознала, что людям на станции ничего не угрожает, и мы благополучно прошли по туннелю стыковочного рукава. Однако мой восторг быстро улетучился. Начальник службы безопасности – эта двухметровая гора мускул, пышущая тестостероном – нагло объявил, что я исчерпала лимит на вопросы.

Мистер Сигизмунд Тореас. О да, я заметила, как он скривился, услышав своё полное имя. Пресёк меня с таким довольством, что я сразу поняла: с ним будут проблемы. Он глаз с меня не спустит после того, как я проявила интерес к случившемуся инциденту. Что ж, моя ошибка. Вероятно, нужно было придержать вопросы до фуршета и подождать, пока атмосфера разрядится хмельным весельем.

Я постаралась не выдать того, как задела моё профессиональное самолюбие колкость Зига, и мягко сказала:

– Что ж, ловлю вас на слове, мистер Тореас. До встречи и рада была познакомиться.

Зиг слегка сощурил глаза, словно заподозрил меня в подлянке. Ну, совершенно обворожительный в своей недоверчивости мужчина. Интересно, все безопасники такие? Я спиной ощущала его взгляд на себе до тех пор, пока мы с Дином не скрылись за поворотом коридора, ведущего в жилой отсек. Впереди маячили сенатор с помощницей, хихикающие о чём-то своём.

У нас было полчаса свободного времени до официального начала фуршета, и я намеревалась подключиться к сети. Надо было проверить почту. Я очень надеялась получить письмо от моего информатора, он обещал дать больше деталей, как только сенаторский корабль пристыкуется.

– Как думаешь, кто облажался: наши пилоты или команда этого Тореаса? – подал голос Дин, когда мы вошли в предоставленную нам двухместную каюту среднего класса. В ней по стандарту были две отдельные спальни, туалет и общий тамбур, обустроенный под гостиную.

– У министра первоклассные пилоты. Вряд ли, – отрезала я. – А вот нет ли на станции тех, кто хотел бы скандала? Например, обиженные работники?

– Думаешь, что если работяга, то обязательно обиженный жизнью, – как-то угрюмо профырчал Дин, поглядывая в крошечное зеркало в предбаннике каюты.

Он сам был из семьи лунных шахтеров, тех, что перерабатывали реголит для извлечения из него гелия-3. Именно ценой огромного труда шахтеров на Луне созданы целые города, и они вполне неплохо существовали до последнего времени. Пока Империя не нашла на Альфа Центавра фрамий.

– Нет, конечно. Может, рабочие и не причём. Возможно, начальник станции… – я положила скромную сумочку и пошла проверить, есть ли в каюте душ.

– А начальника безопасности ты исключаешь из подозреваемых? Он обаял тебя? – донеслось от Дина, который прошёл в общий тамбур.

– Что ты несёшь? – я быстро оглядела помещение и выдала печальное: – Здесь нет душа.

– Так да, один на целую секцию кают. Кстати, знаешь, кто живет по соседству?

– Дай угадаю? – я вернулась в тамбур-гостиную и села на небольшой аккуратный диванчик рядом с Дином. – Лана?

– Именно.

– Она не с сенатором?

– О, с сенатором только секретарша. И знаешь, что?

– Что?

– Это подтверждает мою догадку. Сенатор с ней спит! А ведь у него жена-активистка, четверо детей. Он же себя позиционирует чуть ли не как святого, а тут…

Я устало взглянула на него и улыбнулась. Дин зря ушел из отдела светской хроники. В этот момент мне на планшет пришло сообщение. От информатора. от автора: