Текст книги "Наследие Иверийской династии"

Автор книги: Нина Малкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Хозяйка этого болота – Лаптолина Првленская – могла бы стать отличным пыточным палачом. Её требовательность и щепетильность были сродни жестокости. А подчёркнутая вежливость только добавляла беспощадности её речам. Она могла робко опускать глаза перед консулом Батором, но потом битый час отчитывать несчастных слуг за лишнюю пылинку, сохраняя при этом на лице выражение ласковой укоризны. Я часто ловила себя на желании придушить госпожу Сдержанность, и останавливало только то, что меня и без того уже подозревали в убийстве.

В гулкой пустоте зала зазвенел одинокий колокольчик, оповещающий о начале занятий. Народ пришёл в движение. Ко мне подошёл один из танцоров.

– Окажите мне честь, леди, – размашисто кивнул он и подал руку.

– Эстель, – представилась я и поправила бархатный ошейник. – Сирена Эстель.

Танцор растянул губы в улыбке. Ещё один безликий парень в сером. Всё они, как один, прекрасно справлялись с мужской партией и не позволяли себе ничего, кроме танца. Даже беседы. Два предыдущих занятия я пыталась разговорить своих партнёров – каждый раз разных, все они отвечали односложно, коротко и подчёркнуто вежливо. Госпожа Првленская с хореографами нарочно меняли приходящих к уроку мужчин, чтобы избежать привязанностей. Но даже такие посещения заставляли сестёр трепетать, часами придумывая целые биографии для отдельных, особо отличившихся господ. Случайная улыбка, лишний жест – маленькое событие на уроке танцев. И бесконечные девичьи обсуждения в последующую неделю.

Я же обычно не замечала ничего из этих крохотных допущений, потому что считала шаги, думала о руках и повороте головы. Впервые в жизни серьёзно пожалела, что прогуливала занятия Банфик в Кроуницкой академии. Да, танцевала я всё ещё ужасно. Не в пример настоящей леди Эстель. Кое-что мне удалось выучить, но в сравнении с сёстрами я по-прежнему оставалась капраном. Нарядно одетым, отмытым и причёсанным, но всё равно – капраном.

– Назначаю вас офицером квертиндской армии и боевым магом, – отчеканила я приглашающему мужчине и, цокнув языком, добавила: – Боевым магом Омена, для разнообразия. Вы должны совершить подвиг во имя Квертинда и станцевать с… – я запнулась, – с Сиреной Эстель.

Заиграла музыка, и на оркестровом постаменте чистым низким голосом запела леди в нарядном платье и шляпке с перьями. Она то уж точно была тут не впервые. По крайней мере, я её запомнила

Моя рука легла поверх мужской ладони. Пары встали в круг, и Лемальна Сафо – одна из трёх педагогов по танцам – принялась рассказывать о изысках отношений в танце. Суть этих уроков сводилась не к разучиванию позиций и фигур – девушки и без того с детства владели этими навыками, – а к поведению в объятьях партнёра, крохотным дамским приёмам и способам обольщения.

– Сдержанность и честь, – она каблуком отстукивала ритм и так же отрывисто говорила, – это увертюра к вашей партии. Первое сближение всегда стоит подчёркивать холодностью, чтобы ввергнуть мужчину в неловкость, которую он сможет разрушить по мере развития танца. Препятствие для воина.

Госпожа Сафо выделялась среди пёстрых нарядов девушек: сухая, престарелая женщина, всегда неестественно ровная, предпочитала закрытое чёрное платье. Но нарочитая аккуратность и изящные украшения выдавали в ней коренную южанку. Светлые, едва заметные веснушки на лице Лемальны Сафо явно подвергались регулярному отбеливанию.

– Простите? – не понял мой партнёр, и я вдруг вспомнила, что пыталась втянуть его в диалог.

Мужчина говорил тихо, стараясь не заглушить речь преподавательницы.

– Мы так развлекаемся, – охотно пояснила я. – Придумываем вам жизнь, господа серые сюртуки. Как насчёт тайной связи со служанкой, из-за которой вы вынуждены были отказаться от наследства и податься в ряды армии?

Уголок губ его дрогнул, но мужчина не улыбнулся.

– Как вам угодно, – последовал сухой ответ, и я закатила глаза.

Скукота.

Я подобралась от макушки до пяток и вся подалась во внимание, стараясь повторять за сёстрами. Боковым зрением наблюдала за Приин Блайн. Племянница Кирмоса была выше остальных девушек, а чёрные волосы ещё сильнее выделяли её на общем фоне. Танцевала она, ожидаемо, великолепно. Ладони в белых перчатках легко и уверенно лежали на плечах партнёра, и Приин что-то тихо шептала безликому танцору, будто и впрямь собиралась его соблазнить.

Как же ей так легко удаётся двигаться?

Ладно, попробуем.

Шаг, поворот, поклон. Не нарушить композицию, не споткнуться и не сбиться с ритма.

Даже Финетта Томсон, достаточно неуклюжая в своём приземистом теле, двигалась по паркету как лебедь по глади озера. На её зелёном муслиновом платье поблёскивали броши-стрекозы.

Лёгкий порыв ветра из настежь открытых дверей взметнул юбки и бело-голубые занавеси. Девушки синхронно ахнули. В нежную мелодию и пение вклинился девичий смех, и воздух наполнился пряными ароматами осенних цветов и переливами голосов. Благородные девы наслаждались моментом.

Я от старания прикусила губу.

Не перепутать правую и левую ногу, не врезаться в обвитую лентами колонну и очень желательно не надрать задницу партнёру, увлёкшись.

Воспоминания о Неде царапнули изнутри, но я быстро справилась с грустью. Не отвлекаться!

– Самое главное, что вы должны сделать в танце – насладиться своим телом и откликом мужчины, – вещала госпожа Сафо, высоко задирая подбородок. Она будто старалась взглянуть на нас сверху. – Только женщина, полностью отдающаяся движению и чувству, вкладывающая в танец всю страстность натуры и пылкость, покоряет самого неприступного. Не стоит пытаться привлечь партнёра достоинствами. Вы должны любить себя и получать удовольствие. Ловить музыку и мгновение. Тогда вы станете чрезвычайно привлекательны.

Я прикрыла глаза. Мелодия сменилась следующим танцем. Слова хореографа звучали как будто сквозь ширму, издалека:

– Как только мужчина понимает, что женщина ждёт его внимания, он заставляет ждать вечно. Не смейте подчинять ожиданию свою жизнь. Наслаждайтесь! Танцуйте и живите так, словно обожаете и танец, и жизнь, как ничто другое. Вы – наследие Мелиры, её дочери, вы олицетворяете самую суть женщины.

Память услужливо погружала меня в далёкий вечер. Незаметно, как лёгкий бриз и шелест воды из сада, воспоминания проникали в реальность и казались невероятно красочными. Монолог госпожи Сафо отчего-то попадал в самое сердце и обострял забытые ощущения.

– Танец – это близость. Это мера и такт переполняющей вас чувственности. Мы в Баторе, где знают в этом толк. Если же настоящая любовь таится в поцелуе, то в танце таится настоящая страсть.

Перед глазами замелькал маскарад в приюте Ордена Крона, цветы, колокольчики, вино и… господин Демиург. Волнение и смущение, заставляющие трепетать меня перед этим мужчиной, толкающий на связь и танец с ним. Ощущение его прохладных пальцев на своей коже, запах вишнёвого бренди. Насмешливый и всегда снисходительный взгляд разноцветных глаз. На какую-то долю секунды, на короткую мечту я позволила себе пожалеть, что он не может найти меня здесь, в Мелироанской академии. Я хотела бы поговорить с ним, почувствовать заботу и нежные прикосновения.

– Нет! – вырвалось у меня на повороте.

Я вздрогнула и всё-таки споткнулась, оступилась от неожиданных мыслей и врезалась в тумбу. Ваза со сложной цветочной композицией угрожающе зашаталась, и я крепко схватила её, удерживая от падения. Мужчина же вместо вазы подхватил меня и даже не пикнул, когда я отдавила ему ноги. Но волновало меня сейчас совсем не это.

В груди бешено колотилось сердце. Я всерьёз мечтала о Демиурге?! Почему? Что это? Безумный порыв от уныния и тоски по прошлому? Я снова сходила с ума, но теперь иначе: желание убивать сменилось желанием… мысль споткнулась, и я в панике выпучила глаза, рассматривая узкое лицо партнёра. Оно выражало бурю эмоций: от тревоги до крайней степени заинтересованности. Кажется, мне удалось его смутить.

– Вам нехорошо? – мужчина тронул меня за локоть, держась на почтительном расстоянии.

– Нет, я… – частое дыхание сбивало с мысли. К щекам прилила кровь. – Я просто задумалась.

Чудовищный корсет. Проклятый ризолит! В глазах потемнело, и я пошатнулась, едва не рухнув в объятия танцора. Не знаю, что в этом случае меня унизило бы больше: сам факт слабости или вульгарность момента.

– Леди Эстель, – госпожа Сафо оказалась рядом и придержала меня за плечи, оттеснив мужчину и подоспевшую Арму. – Понимаю, вам сложно даются уроки соблазнения в танце, при том что вы даже не знаете фигур и па. Вы всё ещё заметно отстаёте от своих сестёр. Я рекомендую вам приходить сюда и тренироваться. Любоваться собой в одиночестве. По моему мнению, женщина должна столько же изучать своё отражение, сколько художник должен изучать свой холст на мольберте. Следить за полётом кистей, наклоном головы и разворотом стоп. Не нужно делать правильно. Нужно делать красиво. Так, чтобы нравилось вам самой. Полюбите своё тело. А затем – полюбите тело партнёра.

Она смерила взглядом мужчину в сером мундире и кивнула ему на выход. Он сначала опешил, но потом, как и положено, коротко поклонился, учтиво поблагодарил меня за танец и исчез за дверью. Я знала, что он больше никогда не вернётся, поэтому вскинула бровь. Неужели я произвела такое несчастное впечатление?

– На стул, – приказала педагог, и я покорно, почти бессознательно подчинилась.

Села, блуждая рассеянным взглядом в пространстве. Я и впрямь тут схожу с ума. Новый вид безумия, от замкнутости в себе, от магической слабости, от бесконечного ожидания перемен и череды неудач. Без вестей от друзей и ментора я чувствовала себя покинутой и преданной. Кристальный колодец вырос до размеров всей академии и вскрывал тайные желания, усиливал их. И если смена стремления убить ментора на жажду хотя бы просто его увидеть были объяснимы, то внезапная тяга к Демиургу испугала меня не хуже печальных новостей о разгуливающих по Кроуницу икша.

От сбивчивых мыслей снова закружилась голова и я, сгорбившись, тихонько застонала.

– Вам очень идёт бирюзовый, – по-своему поддержала меня Эсли. – Юбка из тонкого газа гармонично смотрелась в танце. И эти цветные вставки шёлка с кружевной прошивкой должно быть, требовали огромного мастерства от портних! Вы были самой красивой из благородных дев! Позвольте…

Она поправила пряди в причёске, аккуратно поддевая их пальцами.

– Спасибо, Эсли, – мрачно поблагодарила я и скосила глаза.

Вдоль стен, украшенных морскими панно, зеркалами и портретами, выстроились служанки. Садиться на свободные стулья им не дозволялось. Ряд белых чепчиков напоминал голодных чаек, ожидающих угощения. А блеск в глазах выдавал восторг.

Я фыркнула. Тоже мне, представление!

– Мелироанская дева обязана каждую минуту своей жизни выглядеть превосходно, – шепнула заклинанием Эсли и незаметно стукнула меня по спине.

Я выпрямилась.

Ну да. Я помню. Есть, ходить, сидеть и дышать нужно так, как требуют приличия, и никак иначе. Я же, икша вас всех дери, мейлори консула. Чтобы не поддаться ярости и чем-то занять руки, нащупала в волосах миинх. Фигура танца сменилась медленным, плавным вальсом, и мимо прошелестела ворохом юбок Талиция в объятиях долговязого танцора. Вот кто был в этом аквариуме действительно как рыба в воде. Веллапольская княжна без преувеличения была рождена для подобных мероприятий. Как и Кирмос.

Я снова тяжело, обречённо вздохнула, с какой-то неожиданной завистью наблюдая за парами.

Сёстры кружились в объятиях партнёров и, казалось, успели усвоить танцы так же, как навык дыхания. Впитали с молоком благородной матери. Длинные лёгкие юбки – атлас и шёлк, белые перчатки – бламандское кружево, ряды жемчужных пуговок, крохотные кулоны в выемке ключиц или серьги в розовых, прозрачных ушках – всё это были мелироанские благородные девы. Нежная вышивка на корсетах и перламутровые гребни в волосах. Ленты, броши, блестящие от наслаждения глаза и ямочки на щеках от улыбки. Ожившая иллюстрация из самых прелестных картин в золочёных рамах. Девушки украшали и дополняли роскошь бального зала.

Я и сама не заметила, как залюбовалась сёстрами и пропустила окончание занятия.

– Ах, милая сестра Эстель! – подбежала ко мне разгорячённая Талиция и, понизив голос, шепнула: – Юна, я так хочу тебе помочь.

– Добудешь мне оружие? – вскинулась я и немного повеселела от взволнованной искренности княжны.

Она была как глоток свежего воздуха среди такта, почтительности и выученных улыбок сестёр. Нет, благородные леди не боялись меня, не игнорировали и не презирали после смерти Тильды, но подчёркнутая вежливость и забота, как оказалось, бывает противнее откровенной неприязни. Мелироанские девы прекрасно умели скрывать свои истинные чувства за напускной симпатией. Что они думали обо мне на самом деле – понятия не имею. Зато Талиция слишком явно и однозначно проявляла дружелюбие. Его невозможно было скрыть.

– Нет, но, – княжна приложила ладони к щекам и захлопала длинными ресницами. – Хочешь, я помогу тебе с танцами? Заниматься в одиночестве очень тоскливо. Я бы могла составить тебе компанию и… – она по-детски надула щёки. – Если не сочтёшь моё предложение за навязчивость и грубость, то я бы могла научить тебя кое-чему. Мне бы так хотелось подружиться с тобой!

Я кинула взгляд на четырёх сестёр, что шептались возле окна, и пожала плечами:

– Почему бы и нет. Если не боишься, что я подвешу тебя к карнизу.

И улыбнулась – открыто и радостно. Княжна на секунду замешкалась, будто приняла мою шутку за угрозу, но сразу же переминалась: её хорошенькое личико озарилось радостью.

– Как здорово! – воскликнула Талиция. После танцев светлые волосы девушки распушились одуванчиком, а острый подбородок и щёки розовели от увлечённости. – Тогда начнём завтра, ты не против? У тебя не было других планов?

– У меня здесь не бывает планов, – совершенно честно ответила я. – Могу начать хоть сегодня.

– Сегодня, увы, не выйдет, – качнула головой юная сестра. – Ведь после обеда благородные девы выезжают в Мелироан.

***

– Вы до сих пор ему не сказали?! – зашипела я.

– Не вижу необходимости, – спокойно ответил Жорхе. – Его Милость поручит расследование мне, а я и без его приказа уже им занимаюсь. Пока ситуация не достигла критической точки, мы вполне справимся без вмешательства Кирмоса лин де Блайта.

Мы свернули на аллею Гортензий, и цветы с тяжёлыми соцветиями обступили нас со всех сторон. Я вздохнула с облегчением: если бы сделала ещё несколько шагов по аллее Роз, то точно бы оставила свой обед в ближайшей клумбе. Вместе с любопытством, вызванным пешей прогулкой по южному городу.

Низкие белые домики щеголяли разноцветными рамами, дверьми и фресками: оранжевыми, ярко-жёлтыми, красными.

После хмурого, но монументального Кроуница Мелироан казался пёстрой деревушкой. Каждая улица здесь была засажена строго одним видом цветка. Зато он заполнял всё вокруг: палисадники за разноцветными заборами, горшки и кашпо. Горожане украшали подоконники вазами, открытые балконы – кадушками и даже стены расписывали яркими бутонами, давшими название их улице.

– Он же мой ментор, – бурчала я, отмахиваясь от рудвиков с запотевшими кувшинами. Ушлые торговцы разливали цитрусовый лимонад за пол лирна и предлагали цветастые платки прохожим. – Дамна как-то говорила мне, что ответственность за преступления мейлори лежит и на менторе тоже. Пусть явится и поможет разобраться со всем этим тролльим дерьмом!

– Господин лин де Блайт консул Верховного Совета…

– Вот именно! – нетерпеливо подтвердила я и остановилась, размахивая руками. – Разве он не может просто… приказать?! Я не знаю, отменить моё заключение?… – я всё-таки забралась пальцами под бархотку, чтобы ощутить рельеф знака соединения. – Мы же в Квертинде, икша его дери!

Мимо пробежал отряд ребятни, не заметив моего возмущения, и я закусила губу от неуместно проклятия. Икша и правда загрызали Квертинд. Новости об их размножении были столь же страшными, как предсказания грядущей войны с Таххарией-хан. Но ни в то, ни в другое никто из местных до конца не верил, пока это происходило где-то далеко от Батора.

– Даже король не всемогущ, а консул тем более, – резонно заметил Жорхе. – Я не сомневаюсь, что Кирмос справится с вашей проблемой при необходимости, но она потребует от него вовлечённости, времени, внимания и, возможно, новых жертв.

Я стиснула кулаки и застучала каблуками по дорожке, на которую наползали пышные соцветия гортензий. Запах цветов смешивался с ароматом свежей выпечки. Впереди маячили две служанки, а ещё дальше, среди потока светловолосой улыбчивой толпы, вышагивали мелироанские девы. Белые накидки, перчатки и сверкающие причёски выделяли их среди горожан. Ну просто голуби среди воробьиной стаи!

Полосатые навесы развеивали солнечные лучи, но баторская жара всё ещё нагревала улицы Мелироана. Я смахнула пот рукавом и задрала голову к высокому зданию, замком возвышающемуся посреди двухэтажных домиков. Тень от него была громадной, но, увы, падала на другую сторону.

Вилейн был прав.

Рациональным умом я это понимала, но какая-то мерзкая, капризная часть меня – видимо та, что прилипла к личности вместе с именем Сирены Эстель, – всеми силами сопротивлялась этому решению. Я рассчитывала, что как только Кирмос узнает, что его мейлори в беде, непременно примчится сюда лично…

– Есть какие-то новости о расследовании? – сквозь зубы процедила я. – Мне нужно знать, что ты выяснил.

Дорога стала шире, обогнула круглую площадь, заставленную столиками и стульями. Люди сидели прямо на улице, под кронами каштанов и буков, пили вино, ели, общались и смеялись. Южане, казалось, так и жили на улицах: из распахнутых настежь дверей то и дело выходили женщины с подносами, выбегали многочисленные дети, путались под ногами рудвики.

– Не уверен, что мелироанской деве…

– Да брось, Жорхе! – снова перебила я и взяла его под руку. Десятки взглядов тут же устремились в нашу сторону. – Мне нужно поговорить хоть с кем-то, кто не падает в обморок при виде крови, – я посчитала три вдоха, справляясь с головокружением. – Иначе мой череп вскоре можно будет вскрыть ложкой, как крем-брюле, и черпать оттуда заварной крем. Я должна знать, как продвигается расследование.

Стязатель хмыкнул.

От самого вокзала, где мы вышли из дилижансов, до приюта Анна Верте, куда мы держали путь, нужно было идти пешком. Вилейн настоял, чтобы я не отходила от него, и я сочла это отличным поводом поговорить. К тому же, народ сторонился кровавых магов, поэтому вокруг нас образовалось пустое пространство. Вторгаться в него смели только заинтересованные взгляды зевак.

– В отчётах городовых сказано, что ей нанесли пять колющих ударов рапирой. Один из них был сквозным, поскольку есть выходная рана. Увы, я не додумался осмотреть леди Лорендин сразу после того, как мы обнаружили её в коридоре, – он погладил бакенбарды ладонью в бордовой перчатке, неожиданно смутившись. – Старый дурак!

– Выглядишь молодо, – фыркнула я, и Жорхе улыбнулся в усы. – Зачем тебе на неё смотреть? Думаешь… – я выпучила глаза. – Думаешь, она жива? Она специально разыграла это… – я запнулась.

Мысли разлетелись потревоженной стаей рыб, но мне не понадобилось их ловить, потому что стязатель сразу же пресёк мои подозрения.

– Тильда Лорендин совершенно точно мертва. Её семья забрала тело сразу и запретила вскрытие, потому что оно бы “изуродовало их прелестное дитя перед её последним приёмом”. На церемонию прощания стязателей тоже не пустили, хоть она и длилась несколько дней. Теперь ваша бывшая сестра вот уже неделю мирно покоится в семейном склепе, – он помолчал, пропуская горожан в ярких нарядах. – Я хочу туда наведаться.

– Осквернишь могилу? – понизила я голос. – Но зачем?

– Хочу лично осмотреть тело.

– Вспорешь ей брюхо?

Он удивлённо вытаращился на меня, словно я сказала глупость.

– В этом нет необходимости. Заклинание сквозного зрения изучают на самых первых уроках в Пенте Толмунда. А я всё же кровавый маг.

– Большого порядка? – я смерила его взглядом.

– Немаленького.

Ясно. Значит, пятого. Я и не сомневалась. В конце концов, убил же он милостью Шенгу лин де Сторна. Каас рассказывал, что заклинание мгновенной смерти доступно только единицам стязателей.

– Рапира – излюбленное оружие южной аристократии. В бою от него мало толку, – задумчиво продолжил Жорхе. – Зато дуэли выходят зрелищными и эффектными. Баторцы любят покрасоваться.

– Это я заметила, – хмыкнула я. – Хочешь сказать, Тильду убил кто-то из местных? Может, кто-нибудь из сестёр? Вряд ли у служанок найдётся такое оружие…

– Сложно сказать, – качнул головой стязатель. – Дело в том, что нанести колющий удар не составляет большого труда. Но вот проткнуть тело насквозь, даже рапирой, требует от убийцы некоторой силы и сноровки. Вряд ли дамская рука, не державшая в руках ничего тяжелее веера, способна на такое.

– Думаешь, это был мужчина?

– Или женщина, хорошо знакомая с оружием, – кивнул Жорхе.

Я прикусила щёку. Паршиво быть единственной леди во всей академии, знакомой со сталью не понаслышке. Даже если пресловутую рапиру я видела всего однажды в ящиках у Фаренсиса, доказать это было трудно. Увы, я очень хорошо понимала, о чём говорил Вилейн: вогнать лезвие в плоть действительно сложно без предварительных тренировок.

– Может, кто-то из поваров? Или кухарок? Должен же кто-то выполнять черновую работу…

– Я проверил эту версию. Вся продукция поступает на кухню уже разделанной, а повара и их помощницы – леди с тонкими руками и отменным вкусом. Одна даже применяет магию искусства в приготовлении блюд, – он странно покосился на меня, будто выискивал в моём лице ответы. – А ещё Тильду нужно было поднять и подвесить. На это тоже требуется сила. В академии нет никого, способного на такое убийство. Чисто физически.

О, ну конечно. Нет никого, кроме Юны Горст.

– Значит, кто-то посторонний пробрался на территорию, – я рубанула ладонью в воздухе, пресекая его подозрения. – Или это был один из стязателей. В конце концов, они привыкли, что постоянные жертвы Толмунду сходят им с рук.

– Такая вычурность убийства бессмысленна для стязателя, но эту версию я тоже не исключаю. В любом случае, сейчас у нас появилась новая проблема.

– Что ещё? – надула я щёки.

– Дорлен лин де Лорендин, отец Тильды, – пояснил Жорхе. – Он очень влиятельный господин, владелец многих плантаций и зерновых полей. К счастью, я не настолько старый дурак, чтобы не приставить к нему слежку после смерти Тильды. Сегодня Дорлен, разжившись оружием, выезжает в Нуотолинис. Он решил вызвать Эдмонда Эстеля, отца Сирены, на дуэль. За то, что он вырастил убийцу его дочери.

– О Ревд, – вырвалось у меня. – Какая-то путаница, ребячья чушь. Родители Сирены, должно быть, даже не подозревают о произошедшем. И где сама Сирена? Настоящая? – я прищёлкнула пальцами совсем как серебристая лилия. – Новая смерть ничего не изменит. О чём только думает этот идиот Лорендин?

– У него горе, – вроде бы заступился Жорхе. – Человек в отчаянном исступлении мыслит иначе. Ему нужна месть, и порой объект мести назначается случайно.

Мне нечего было возразить. Однажды я сама назначила своего врага именно по такому принципу. Тогда ещё маленькая Юна сидела на причале под Красной Луной и отчаянно нуждалась в выражении переполняющей её ненависти к миру. Если подумать, Кирмос лин де Блайт уже тогда спасал свою мейлори. От горя. Сколько с тех пор прошло времени? Больше двух лет. Как же давно я уехала из Фарелби! И попала самую в настоящую…

– Обитель Мелиры, – ворвался в мои мысли голос Эсли.

Я едва не врезалась в неё – меня вовремя удержал Жорхе. Стязатель сразу же деликатно отступил на пару шагов, оставив меня в компании служанок. Они обе ждали у ворот величественного замка.

– А? – глупо спросила я.

– Главное здание Мелироана, выстроенное величайшей королевой. Она хотела привнести в Удел Батор немного столичного лоска, – Эсли приложила ладонь козырьком ко лбу, задрала голову на разноцветные витражные окна высотой в десять-пятнадцать человеческих ростов. – Королевская усыпальница находится на заднем дворе, а сама обитель служит дворцом бракосочетаний. Между прочим, самым популярным во всём королевстве. Считается, что молодожёны получают благословение не только Толмунда и Девейны, но и самой Иверийской династии.

– Не многовато чести для королей? – криво ухмыльнулась я. Но тут же наткнулась на удивлённые, почти осуждающие взгляды сестёр. Поэтому поспешила оправдаться: – Я хочу сказать, что это похоже… на храм. Храм Мелиры, вокруг которого выстроен город. Но ведь Иверийцы… не боги.

Кажется, мелироанские девы не были согласны с этим утверждением. Матриция даже возмущённо открыла рот, а Хломана нервно прищурилась. Дурёхи. Как многого они не знали!

Чтобы избежать неловкости, я отвернулась к огромным круглым часам, тикающим ровно над воротами входа.

По форме храм Мелиры был похож на драгоценный ларец. От строгого фундамента поднимались вверх изогнутые колонны. Они соединялись верхними концами в одной точке, а между этим нехитрым каркасом разместились мозаичные витражи, играющие с лучами солнца. Завершал конструкцию одинокий шпиль. За который, должно быть, боги должны были поднимать витражную крышку замка, чтобы взглянуть на труп Мелиры Иверийской. Или на счастливых молодожёнов. Не знаю, какое из зрелищ больше бы порадовало восьмерых. Я бы предпочла первое.

– Хочешь зайти? – подошла ко мне Приин Блайт.

Она позволила своим служанкам забрать зонтик и крохотную сумочку и ласково мне улыбнулась. Сёстры переглянулись. Я замешкалась. Племянница Кирмоса проявляла особую благосклонность. Не знаю, было ли это потому, что она, как старшая из сестёр, должна была подавать пример другим, или потому, что нас роднило некоторое отношение к её дяде. В любом случае, это меня забавляло. Когда-то никто не хотел иметь дел с сорокиной дочерью убийцы королей, теперь же все желали подружиться с мейлори Чёрного Консула, невзирая на вполне реальное подозрение в убийстве. Репутация ментора покрыла позор матери.

– Сиротки из “Анна Верте” не могут ждать, сестра, – мягко напомнила Зидани. – Для экскурсий будет другое время. Осмотр обители Мелиры не терпит спешки.

– Но я хочу, – решила я и с любопытством заглянула за ворота. – Не в саму свадебную обитель, а в усыпальницу. Там и вправду покоится Мелира Иверийская?

В тени храма стояла компания нарядных людей, а дальше, за забором, виднелась аккуратная полукруглая постройка. В самом деле, неужели величайшую королеву не похоронили под дорожкой белокрыльников, а выставили напоказ для зевак?

– Мелира Великая лежит в инкрустированном саркофаге в собственной гробнице, – подтвердила мои мысли Приин и свободно вошла во двор обители. Бросила через плечо недовольным сёстрам: – Идите в “Анну Верте”, а мы только заглянем в усыпальницу и быстро вас догоним.

– Юна, – тихо позвал Жорхе, осматривая толпу. – Тебе лучше пойти к сироткам. Ты забыла, что никому не стоит доверять? Даже родственницам твоего ментора. Тем более им, – он мазнул взглядом по Приин и служанкам, что тоже уже ждали внутри и заговорил быстро: – Через час господин лин де Лорендин отбудет в Нуотолинис, если его не снять с корабля. Я должен его остановить и не имею возможности опаздывать. У “Анны Верте” ждёт отряд стязателей, способный тебя защитить. Оставаться в городе без охраны…

– Я как раз пытаюсь выяснить, кому здесь можно доверять, – отмахнулась я. – Возможно, одна из сестёр замешана в убийстве. Я успела изучить их повадки. Приин явно чего-то недоговаривает. Она не причинит мне вреда, она же принесла обет Девейны, – я оценивающе взглянула на Приин Блайт. Из-под её белоснежной сорти де баль голубым водопадом струилось свободное платье с оборками, в высокой причёске сиял драгоценный гребень, соперничая с витражами храма Мелиры. – И потом, думаешь, я не справлюсь с сестрой Блайт?

Несколько секунд Жорхе сомневался, вместе со мной рассматривая женскую компанию, но потом кивнул:

– От служанок не отходи. Я осмотрю территорию и пришлю сюда людей. Не задерживайтесь.

– Обещаю, – обрадовалась я разрешению.

И вздрогнула от криков и аплодисментов: из высоких ворот храма-ларца как раз вышли молодые супруги. По правде сказать, молодыми их назвать никак было нельзя – оба выглядели лет на пятьдесят. Но свадебные наряды, перевязанные мизинцы и светящиеся счастьем глаза говорили о том, что эта пара только что совершила обряд бракосочетания.

Жорхе чёрной тенью юркнул во двор обители, теряясь в толпе.

– Скоро и мой черёд, – заговорила Приин, когда я подошла к ней. – После дня династии состоится свадьба с господином Трейсли. Мероприятие, соответствующее нашему статусу в обществе. Я бы хотела тебя пригласить. С дядей. Конечно, если ты сможешь его уговорить посетить семейный праздник.

Сестра тоненько хихикнула.

– С Родриком?! – почти крикнула я от удивления.

– С его отцом, господином Вераном лин де Трейсли, – пояснила девушка. – Он вдовец.

Эта новость почему-то насторожила. Упоминание моего врага из Кроуницкой академии всколыхнуло в сознании прошлую подозрительность. Не может же доходяга Родрик мстить мне, спустя столько времени только за то, что я чуть не зарезала его в гостиной? Не зарезала же…

– Поздравляю, – осторожно ответила я.

– О, этот брак сговорен вот уже несколько лет, – с какой-то веселостью рассказывала сестра. – Веран достойная партия. Это он оплачивает моё обучение и терпеливо ждёт, когда я окончу академию.

– И ты хочешь за него замуж?

– Почему бы и нет, – Приин пожала плечами.

Она отдала распоряжение служанкам оставаться на месте, взяла меня под руку, и мы обе двинулись вдоль мозаичных окон. Каждый витраж изображал сцену из жизни великой правительницы или её сына – принца Ирба. Сияющие в лучах солнца, составленные из мелких элементов, Иверийцы и вправду напоминали богов.

Но я не позволила себе увлечённо рассматривать стеклянные картины. Краем глаза подмечала движение детишек-попрошаек у входа, дворника с метлой, сгребающего упавшие с каштанов листья. У дальней стены забора работали штукатуры. Несмотря на осень, в неподвижном воздухе разливался густой аромат зелени и цветов, жужжала мошкара. Удивительно мирная картина. Даже слишком.

– Во дворе безопасно, – показался стязатель, и я едва не кинулась в драку.

Жорхе появился незаметно, буквально вынырнул из-за поворота. Я приняла его за врага.

Толмунд!…

Юна Горст, некогда смеющаяся в лицо опасности, дрожит от собственных фантазий.

– Вот и славно, – как можно веселее приободрила я саму себя. – Мы только взглянем на останки Мелиры и сразу вернёмся к сироткам. Да, Приин?

– Нас ждут дела, – уклончиво ответила сестра. – Но я бы хотела поговорить с тобой, Юна.