Текст книги "Шлюха-2 (СИ)"
Автор книги: Нина Леннокс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
любила его, нет. Просто не могла любить это чудовище. Хотелось вернуть время назад. Ну, почему нельзя было этого сделать? Сказать ему тогда, сразу, с ходу, что это его ребёнок. А
даже если и не его, какое он имел право распоряжаться его жизнью? Это, в первую
очередь, её малыш. ЕЁ. Девушка прикрыла глаза, не позволяя им увлажниться. Все его
издевательства были пшиком, ничем важным. Её тело привыкло к боли, синякам и
ссадинам. Ничего нового. Душа тоже знает о боли, кажется, всё. Но он первый попытался
подарить ей нежность и хоть какое-то подобие любви. Не вышло. А так хотелось…
В коридоре раздался шум. Лёша заехал за чем-то домой. Она ждала, что он заглянет в
кухню и поздоровается с ней. На этот раз он выбрал обходной путь до кабинета. А раньше
всегда говорил ей «Доброе утро, любимая». Да что угодно... Но в последнее время молчал.
И она просто не могла его в этом винить. Не могла винить никого, кроме себя самой. Так
проколоться. Ей такое не могло присниться ни в одном кошмаре. Так обидеть Лёшу, своего
ангела. Она, действительно, стала его наказанием за какие-то грехи. Судьба решила
подпортить ему жизнь, подбросив обузу в её лице.
Чай стал горчить. Или это горечь содеянного окисляла слюну? Девушка сжала чашку
пальцами, не ощущая горячей поверхности. Боль – это всё, что ей было нужно сейчас для
трезвости ума. Было так горько от слов этого тирана, что обида просто не могла найти
иного выхода, кроме как через секс, либо через бутылку. Секс случился раньше. Прав был
Макс, называя её снова шлюхой. Так ведь и было. Это в себе не убить, не вырвать
бл*дскую сущность из недр души. Теперь она вышла на новый уровень – стала
моральной шлюхой. Изменять в душе – хуже не придумаешь. Изменять в своих мыслях
человеку, спасшему её, буквально вытащившему из мерзкой грязи. Она его же и искупала
в этой грязи. Ирина встала, сжигаемая желанием извиниться перед Лешей. Ещё раз, в
сотый раз, пока не простит. Прошла в кабинет, он обитал теперь там. Даже спал, порой.
Алексей просматривал бумаги, иногда делая в них пометки. Взгляд не оторвался от листов, когда она зашла.
– Привет, – робко поздоровалась с мужем она.
– Здравствуй, Ира, – официальный тон с коркой инея сверху не вдохновлял к
продолжению диалога.
– Как дела? – Села на стул напротив него.
– Хорошо.
– На работе?
– Ещё лучше.
– Где ты был вчера ночью? – спросила Ирина, крутя в руках ластик, чтобы скрыть
волнение.
– Работал.
– Всю ночь?
– Да. А потом сопровождал Анну и ещё некоторых партнеров на ночной спектакль в
Большой театр.
– Спектакль шёл всю ночь? – Девушка подняла на него твердый взгляд. Ещё эта Анна.
Она ей совсем не нравилась.
– Нет. После я остался ночевать в отеле.
– Ты не хотел домой?
– Да.
Ирина замолчала, опустив взгляд на деревянный стол. Было больно. Опять, снова, в
который раз. Он больше не хотел к ней. И он был прав.
– Представление понравилось? – задала хоть какой-то вопрос, надеясь получить болееменее развернутый ответ.
– Да. – Его взгляд всё так же уделял больше внимания таблицам и схемам на бумаге, нежели жене напротив.
– Может, хватит односложно отвечать?
Алексей поднял тяжелый взгляд на жену.
– Может, хватит трепать мне нервы?
– Прости, Лёш. Пожалуйста, прости. Умоляю тебя, не обижайся, – просила Ира, дотрагиваясь до его руки.
– Почему ты разговариваешь со мной, как с девочкой-подростком? Я не обижаюсь. Я
взрослый мужчина, Ира, я – не ты. Я могу себя побороть. И я могу многое стерпеть.
– Больше такого не произойдет. Клянусь. Всем, что есть – клянусь, – её голос
предательски дрожал. Как она ненавидела его сдержанность. Лучше бы он орал на неё, оскорблял, вымещал свою злость.
– Не нужно этого, Ира. Не клянись, если не уверена на все сто, что сможешь сдержать
клятву. И никогда не клянись всем, что у тебя есть. Рискуешь остаться без ничего.
Она тряхнула головой, встала и развернула его на кресле к себе.
– Хватит быть бездушным камнем! Ори на меня, покажи, как ты злишься! Ну же, давай!
– Трясла его за плечи.
– Ты сошла с ума, – спокойно констатировал факт он. – Ты абсолютная его копия. И
мне очень жаль, что он превратил хорошую женщину в непонятно что, не имеющее ни
капли гордости и самоуважения. В непонятно что, ждущее оскорблений и ора.
– Как ты смеешь? – закричала она, толкая его в грудь. – Как ты смеешь так говорить о
своей жене?!
Алексей перехватил её руки, притягивая девушку к себе.
– Ты моя жена. Порой, я жалею об этом. Никогда не думал, что МОЯ жена будет с моим
членом во рту думать об ублюдке, по которому плачет тюрьма. – Его взгляд выдавал
полное презрение к ней.
– Это не так, – покачала головой, отнекиваясь. Слезинка скатилась по щеке.
– Так. Я не понимаю, почему ты не осталась с ним? Зачем ушла от него? Теперь я знаю, почему ты тогда плакала, почему молилась и кому молилась. Сатане. Просила вернуть
этого демона в твою жизнь.
Пощечина его не удивила. Алексей отпустил её руки и сказал: – Можешь бить меня, сколько хочешь. Мне плевать. Большей боли, чем ты причинила
мне в момент близости, уже не причинишь. Признайся, ты все эти три года кончала от
мыслей о нём, да? В особо страстные моменты чей член был в тебе?– прошептал, не
отрывая взгляда от её заплаканных глаз.
– Я знаю, что я шлюха! Знаю! – заплакала она. – Он был прав…
– Так вот, что вы с ним постоянно обсуждаете, – хмыкнул Леша. – Такой делаешь себя
только ты. Зачем, Ира, ты мучаешь себя? Жизнь у нас одна. К чему тратить бесценные дни
и мгновения на нелюбимого человека? Я, правда, переживу. Иди к нему и будь счастлива, если унижения – это все, что тебе нужно.
– Замолчи. Замолчи… Сам ты где пропадаешь? Трахаешь эту француженку?
– Сейчас ТЫ не смей так со мной разговаривать, ясно? – Вмиг стал суровым. – Я не
обязан докладывать тебе о своей жизни. Думаю, ты согласишься со мной в том, что мы
делим жилплощадь, не более.
– Даже так? – голос Ирины опустился до еле слышного шёпота.
– Нет, давай будем врать друг другу, как дети. У меня нет времени на игры. Сегодня, если
ты не забыла, воскресная служба. Выезжаем через два часа.
– Не будем, так не будем, – сказала она, вытирая слёзы и доставая телефон, чтобы
посмотреть время. Смс с незнакомого номера.
«Ну, что, малышка, надумала? Или мне можно посылать интересные материалы твоему
мужу? Дедулю инфаркт не хватит? Жду тебя у себя в номере, если тебе есть, что мне
сказать. Например, извиниться.»
Ирина побледнела. Она совсем не ожидала увидеть сообщение от него. Быстро выбежала
из кабинета мужа и прислонилась лбом к стене, выравнивая дыхание. Бл*ть! Просто х*йня
полнейшая! Девушка ударила кулаком в стену, задыхаясь от злости. Не поедет она к нему, нет. Нет, нет, нет! Но её поступки шли вразрез с мыслями. Вместо того, чтобы пойти
собираться на службу, она вернулась в кабинет к Леше.
– Лёша, я сама доеду до храма.
– Что-то случилось?
– Дела появились.
– Какие? – Внимательно посмотрел на неё.
– С Маринкой надо встретиться. У неё с Вадиком что-то произошло, – на автомате
соврала она.
– Хорошо. Только не опоздай, – после паузы ответил он.
– Не опоздаю. Обещаю.
Она ушла. Алексей слегка качнул головой. Врала. Он видел это в безумном блеске её глаз.
Опять он. Раз она упорно толкала его к решительным действиям – так и быть, он
совершит их.
Ирина давила на газ со всей силы. Она должна была успеть выслушать этого кретина и не
опоздать на службу в храм. До службы оставался час, и что-то подсказывало ей, что она не
успеет. Тучи собрались над её головой и безжалостно давили, грозясь вылиться чем-то
ужасным и неприятным, гораздо хуже дождя. Зачем она ехала к нему сейчас? Ну, зачем?
Уж, если она сама не могла ответить на свой же вопрос… Девушка съехала с проезжей
части и остановилась. Положила голову на руль и закрыла глаза. Нужно развернуться
назад и ехать в храм. Лёша важней. Важней! Но Макс пригрозил компроматом. Урод!
Почему она медлила с компроматом на него? Давно бы показала нужным людям, и на его
жизни можно было бы ставить крест. Однако же, она тянула, словно жалела его. Жалела
монстра.
– Во что ты меня превратил? – прошептала она, роняя слезинку на руль.
Времени оставалось всё меньше, играть с ним в кошки-мышки она была не намерена.
Пора было поставить точку в этой грязной игре. Добравшись до отеля, в котором они со
Стефаном поселились, Ирина пронеслась два этажа вверх и постучала в дверь его номера.
Минуты две никто не отвечал. Она постучала сильнее. Через минуту дверь открылась, и на
пороге появился Макс, мокрый после душа и в одном полотенце. Она сглотнула, совершенно не ожидая подобной встречи.
– Так ты всё-таки пришла, красавица, – улыбнулся он и отошёл, пропуская её внутрь.
– Я тебе не красавица, – прошипела она. – Лицемер.
– И всё такая же страстная, – прошептал он и, вмиг оказавшись рядом с ней, притянул к
себе.
– Отпусти, придурок! Ты весь мокрый! Мне потом ещё по делам ехать. – Оттолкнула
его, прожигая Макса недовольным взглядом.
– А сама ты не мокрая, случайно? – Бархат его голоса добирался даже до трусиков, его
пошлые слова плавили её хлипкое самообладание на раз. – Я так люблю тебя мокрую.
– Забудь вообще обо мне. Для тебя я никогда больше не намокну! Никогда в этой жизни!
Даже у шлюх есть гордость.
– Да что ты такое говоришь? – Снова притянул её к себе. – Я же прекрасно помню…
Чем с тобой жестче обращаешься, тем влажней твои трусики. – Его пальцы опустились
на её ягодицы, затем указательный дотронулся до промежности. Она судорожно вздохнула
и сильно сомкнула ноги.
– Отпусти меня… – Руки сделали неуверенную попытку оттолкнуть его, но этот черт
знал, что делал.
Макс стянул с бедер полотенце и прижался к ней тесней. Его стоящий член уперся ей
прямо между ног.
– Сволочь! Ненавижу тебя, – крикнула она и, собрав все силы, толкнула Макса в грудь.
Взгляд, против воли, сместился вниз, на его достоинство.
– Нравится? – Взял член в руку, совершая характерные движения вверх-вниз.
Она не отрывала взгляд от его руки, завороженно наблюдая за процессом его мастурбации.
– Да, нравится. – Подняла глаза к его лицу. – Но от вида Лешиного члена я схожу с ума, теку, как сука. Один его вид может превратить меня в похотливую самку. Ты – так, середнячок.
Лицо Макса ожесточилось, словно сбросило маску.
– Самая настоящая сука. Помнится мне, ты не успевала отжимать трусики, когда я всего
лишь целовал тебя. Ну да, возможно, со стариком трахаться лучше. Не знаю.
Не успел он закончить, как его голова мотнулась в сторону, припечатанная её ладонью.
Ирина горела от взрывоопасной смеси злости и возбуждения. Она вновь занесла руку, но
он остановил её, сжимая запястье.
– Не смей говорить ничего о Лёше, подонок, – зашипела, словно змея, ему в лицо. —Или я убью тебя.
– Убьёшь, обязательно, – сказал он, сжимая запястье сильнее. – Перед этим я трахну
тебя, снова оставлю на твоем теле замечательные шрамы. А потом ты убьёшь меня, обязательно убьёшь. Кончишь подо мной и убьёшь, – шептал он, касаясь губами её щеки.
Ирина зажмурилась и пнула его между ног. Макс резко отпустил её и согнулся пополам, задыхаясь от боли, сжимая свое достоинство.
– Тварь!
– Именно так. Заткнись и слушай меня. Держи яички крепче, а то у меня что-то нога
чешется, может ещё раз случайно подняться, – криво усмехнулась девушка. – Какого
чёрта ты зовешь меня и устраиваешь это шоу? Считаешь себя мачо, да? – рассмеялась. —Ты гребаный больной наркоман! И прекрасно это знаешь.
Макс встал, забывая о боли. Молча развернулся и ушёл в ванную. Вышел, одетый в
спортивные штаны и футболку.
– Одетым безопасней, да? Решил спрятать своего, всем надоевшего, малыша? —продолжала издеваться Ирина.
– Хватит, – оборвал её Макс. – Заткнись. Просто закрой свой рот.
– Что, не нравится? А мне плевать. Ты же тоже делаешь только то, что нравится тебе. Ты
не думаешь о других людях никогда. Только о себе, о своих желаниях. Всегда всеми
пользуешься!
– Это нравилось нам обоим, нет? Ну же, скажи, что я вру. Что всё было обманом.
Макс стоял напротив неё, суровый, с непроницаемым лицом. Она отвечала ему тем же, не
двигаясь и прожигая взглядом, полным ненависти. Он должен подавить её. Показать ей её
место. Он главный, он мужчина! Яйца у него. Которые, кстати, все еще болели. Но так не
хотелось применять грубую силу к ней, да вообще, ни к кому. Он устал.
– Я сдаюсь, – сказал мужчина и сел на постель. Ирина удивленно глянула на него, но
быстро вернула жесткое выражение лица. Он не проведет её своим спектаклем. – Хватит, Зара. Я не намерен с тобой воевать... Мне хватило первого этапа войны. Белый флаг.
– На той войне ты не жалел никого. Расправлялся даже со своими.
– О чём ты? – тихо спросил Макс, думая о ребёнке. Вот он, этот момент, чтобы всё
узнать. – Скажи...
– Ничего я тебе не скажу. Не для этого сюда пришла, не трепаться с тобой о жизни.
Говори, что хотел, и я пойду. – Скосила взгляд на наручные часы. Оставалось чуть
больше получаса. Нужно было поторопиться.
– Компромат. Отдай флешку мне.
– Нет. Это всё? – Повернулась, чтобы уйти.
– Сядь, мать твою! – прорычал Макс, всё меньше себя контролируя.
– Успокойся. Выпей таблеточек. А флешку я тебе не верну. Пока тендер не будет у Лёши.
– Как ты её достала? Как?! Она же хранилась в МОЁМ доме! Ты блефуешь. Не верю.
Проверить-то я никак не могу.
– О, Господи... Дай ноутбук.
Она вставила флешку и открыла изображения. Макс замер. Все его бабочки вместе... Его
коллекция, настоящая. И Зара, как главная сутенерша, листала их фотографии перед ним, словно продавала их ему. Он закрыл глаза, проклиная себя за невнимательность и
пренебрежительность. Идиот!
– Теперь веришь? – Убрала накопитель в карман. – Ну, все, я пошла.
– Стой. У меня тоже есть кое-что интересное... – Макс взял ноутбук и открыл папку. —Наслаждайся просмотром, милая.
Ирина ахнула, увидев черно-белые фотографии себя в той страшной комнате. Связанная, ревущая, он рядом... Секс, слёзы, безмолвные крики.
– Ты… Ты – больной. Ты же и себя этим подставишь!
– Себя? Да ладно, крошка. Скажу, что ты любила БДСМ и всё такое. Твой муж знает о
тебе всё, так? Думаю, он поверит в это.
Она знала, о чём он говорил. Лёша знал, что она бывшая шлюха. Выходит, что и нынешняя
тоже…
– И что будешь делать? Ещё раз ударишь по яйцам, или будем договариваться?
– Ударю по яйцам. Нам с тобой никогда не договориться. Показывай эти фото, кому
хочешь. Лёша поверит мне, я знаю. – Ирина уже была у двери, когда он остановил её
словами.
– Зара…
– Не Зара!
– Хватит! Хватит, чёрт возьми. Я хочу сейчас поговорить с Зарой, спрячь эту бешеную
суку на время. Что ты делаешь? И зачем тебе эта война? Зачем тебе тендер?
– Мне он нахрен не сдался. Я хочу твоих страданий, твоей боли. Дороже денег для тебя
нет ничего на этом свете, даже человеческая жизнь не стоит в твоих глазах ничего. Твоя
фирма понесёт ощутимые потери, значит, и ты тоже.
– Тогда тебе станет легче? Ты насытишься?
– А ты насытился моей болью? Тебе хватило моих слёз? – Она бросила взгляд на часы.
– Черт! Я опаздываю! – Оставалось пятнадцать минут. И пробки…
Макс схватил её за руку, просто не хотел отпускать. Ещё чуть-чуть.
– Давай, начнем всё заново? Есть шанс выйти из игры без жертв, без потерь. Остановись, пока не стало поздно, Зара.
– Уже поздно. Поздно стало тогда, когда ты убил моего ребенка. Жертвы уже есть. И
будут ещё, только уже с твоей стороны, – бросила ему и, вырвавшись из его хватки, открыла дверь.
– Чей это был ребёнок? – крикнул ей в спину вопрос, так сильно его волновавший.
Она замерла. Что ему сказать? Девушка зажмурилась и, не поворачиваясь, сказала: – Уж точно не твой, монстр. Твоего ребёнка в самый раз было бы убить, я бы плакать не
стала.
– Тогда проваливай отсюда к черту, дрянь! Надеюсь, ты никогда не сможешь родить такое
же, никому не нужное, отродье, каким являешься сама! – Захлопнул дверь, прислонясь к
ней головой. Ударил кулаком по ней. Опять он сказал то, чего говорить не хотел.
Она стояла за дверью, сотрясаемая крупной дрожью. Снова он бил по самому больному. И
снова кровь по пальцам и вниз…
Но он за дверью не слышал её слез. Злость на себя самого достигла критической точки, и
Макс разнес ноутбук в щепки. Нет больше никакого компромата. Ничего больше нет…
Ирина неслась по улицам Москвы с предельно допустимой скоростью, то и дело
надавливая на газ сильней. Она не успевала на службу! Твою мать! Чёрт! Пробка. Это
конец. Она ударила по рулю, проклиная этот день и Макса. Зачем поехала к нему?! Ну, зачем? За новой порцией боли? Пробка затянулась. Девушка надеялась, что служба
начнется позже, и она успеет. Наконец, выскочив из пробки, она припарковалась у храма.
Выбежала из машины, забыв повязать платок, и влетела в здание. Служба уже началась…
Подошла к Лёше.
– Пошла вон отсюда, – процедил он. – Ещё и без платка. – Стряхнул её руку со своей.
– Вон!
Ирина вышла, вытирая слёзы. Одно только слово крутилось в голове: «Чёрт!». Стала
ждать его у входа в храм. Через какое-то время люди начали выходить. Алексей
Викторович вышел в сопровождении работников храма, попрощался с ними и прошёл к
машине, игнорируя жену.
– Лёш…
– Ты отстранена от дел компании, – поставил точку в сегодняшнем безумии он и сел в
машину, уезжая прочь.
Марина расчесала волосы, нанесла пару капель дорогих духов на шею, критически
оглядела себя в зеркало и вышла из ванной. Нервная дрожь была неподвластна ей, абсолютно. Ладони вспотели, она то и делала, что потирала руки или что-нибудь теребила
в них. Стефан пригласил её на переговоры. Только тема оставалась для неё загадкой. Она
могла не ехать, но… так хотелось. Девушка убеждала себя, что он действительно хочет
обсудить что-то, связанное с бизнесом. Может, у него была девушка, и он хотел устроить
ей сюрприз, купив абонемент? Или что-то в этом духе. Сердце переставало биться, когда
она думала об этом.
– Дура. У тебя есть жених, а ты чуть ли не плачешь от мыслей, что у чужого мужчины
может быть женщина, – сказала сама себе, нанося блеск на губы. В третий слой. Мало
блеска. Она должна его сразить. Просто так…
Чёрт! Почему же Стефан был ей гораздо родней Вадима, её почти мужа?..
Минут через сорок она стояла перед его номером. Всю дорогу она сомневалась, даже пару
раз разворачивалась назад. Но это было сильнее её. Бой был не равным. Девушка занесла
руку, чтобы постучать, когда дверь открылась. Стефан улыбался ей с порога. Все такой же
галантный, красивый, просто светящийся изнутри. Мысль о том, что он был так рад
видеть её, льстила.
– Добрый день, Марина. – Подал ей руку, заводя внутрь.
– Здравствуй, Стефан.
– Ты… – Он замолчал. – Ты просто, как всегда, прекрасна.
– Спасибо, – ответила она, пытаясь прикрыть волосами щёки. Почему она так
засмущалась? – Что ты делаешь? – спросила, наблюдая за тем, как он закрывал дверь.
– Чтобы не мешали. – Спрятал ключ в карман. – Проходи, устраивайся поудобней.
Поскольку ещё рано, никакого вина и фруктов – чай и пирожные.
– Открой дверь, Стефан. Что за игры? – Она была взволнована этим егo действом.
– Никаких игр. Разве я играю сейчас с тобой, моя фея? Я всего лишь хотел насладиться
твоим присутствием рядом. Я ждал этого три года, Марина.
Девушка встала, не желая ввязываться в эту авантюру. Ведь всё равно проиграет. Лучше
сразу уйти.
– Не нужно этих речей, Стефан. Я почти замужем. Открой дверь и выпусти меня.
Мужчина подошёл к ней ближе, так, что их лица находились на одном уровне, и
прошептал ей в губы:
– Не хочу ничего слышать о твоем почти муже. – Соприкоснулся губами с её губами, не
вторгаясь в её личное пространство, не забирая у неё право выбора. Она была свободна в
своих действиях: ответить ему или нет. И она ответила. Слегка приоткрыла губы и
впустила его язык.
Стефан всё также к ней не прикасался, держался из последних сил. Главное – не давить
на нее… Руки Марины обвили его шею, губы не могли насытиться, углубляя поцелуй, жадно требуя ещё и ещё. Самообладание трещало по швам, кожа искрилась, стесненная
лишней одеждой. Он сжал руками её талию, не веря, что, наконец-то, мог к ней
прикоснуться. Лишь бы это был не плод его больного воображения…
Он потянул молнию платья вниз, быстро снял его, не давая ей шанса возразить.
– Нет, Стефан, стой… – простонала Марина, прижимаясь телом к нему. – Не надо…
Нельзя… Я…
– Ты сейчас молчишь, – отрезал он и, развернув её, расстегнул бюстгальтер. Кинул на
пол.
Девушка стояла к нему спиной и дрожала. Закрыла руками грудь, стесняясь своей наготы.
Боже, что она сейчас делала…
– Убери руки, – приказал Стефан.
– Нет, – замотала головой Маринка.
– У-бе-ри.
Она всхлипнула и убрала руки, покрываясь гусиной кожей. Его руки легли ей на бедра.
Правая рука скользнула в трусики, нежно поглаживая венерин холмик. Всхлипы девушки
усилились. Она хотела его, но это было неправильно.
– Нельзя, Стефан.
– Твоё тело говорит об обратном. Оно дает мне карт-бланш делать с ним всё, что я только
захочу. – Палец окунулся в её влажный жар. Мужчина довольно улыбнулся и сорвал с неё
трусики, бросив их к остальным вещам на пол. – На кровать.
Она подчинилась и забралась на кровать. Он всё еще был одет. Стефан чувствовал себя
близким к взрыву. Но он не хотел кончить, только войдя в неё. Чёрт! Какая же она
красивая. На глазах – слёзы, но сама мокрая. Его это взбесило. Пусть признается, что
хочет его!
– Ляг на живот, лицом вниз, чтобы я видел тебя. Раскройся передо мной.
Она медлила.
– Марина, хватит. Хватит бояться чего-то. Ты же видишь, я сейчас взорвусь. Не искушай
судьбу. Не хочу делать это быстро, только не с тобой, не с моей любимой девочкой.
Сделай, как я прошу.
Всхлипы усилились, но она приняла нужную позу. Стефан втянул носом воздух, задыхаясь. Вид её поднятой попки и лона, раскрытого, влажного и такого горячего, сводил
с ума. Он начал быстро расстегивать рубашку и брюки, не отрывая взгляда от её мокрых
глубин ни на секунду. Взгляд поднялся выше, к её волосам, рассыпанным по плечам, которые подрагивали. Она плакала. Нет, она не могла плакать потому, что он обидел её.
Она обманывала себя. Сейчас он всё исправит. Без всяких слов он резко развернул её к
другому концу кровати, встал на колени и вжался лицом ей между ног. Марина
вскрикнула. Слёзы покатились по щекам с удвоенной силой. Его руки крепко держали её
бедра, не давая ей вырваться. Девушка вцепилась пальцами в простынь, выгибаясь, словно
кошка.
– Боже… Невозможно… Да… – стоны вырывались обрывками фраз из её губ, которые
она постоянно закусывала, чтобы не кричать.
Он добавил палец, и она кончила. Стефан залез на кровать и прижал её, плачущую, к себе.
– Не плачь, моя девочка, – шептал ей в волосы, пока она прятала лицо у него на плече.
– Если я обидел тебя, прости меня. За все прости. – Она подняла голову, и он начал
осыпать её лицо поцелуями.
Марина отбросила все тяжелые думы и просто отдалась ему. Ему, мужчине, в чьих руках
хотела сгореть, без возможности воскреснуть. Стефан вошел в неё, рыча и сжимая её
хрупкое тело своими сильными руками. Безумные толчки в её тело сносили крышу, рвали
мозг на части. Мысленно он уже давно кончил, от одного вида её гладкой кожи, упругой
груди и желания, которое чуть ли не стекало по бедрам. Подумав о том, какой влажной она
была, он толкнулся в неё сильнее. Её отрывочные стоны и крики заставляли его
кровеносные сосуды лопаться, а член входить всё яростней в её такое податливое тело.
– Моя девочка. Только МОЯ, – проревел он и кончил в неё, покрывая шею поцелуями.
Она крепко держалась за его шею, позволяя дрожи прокатиться по телу и утихнуть.
Услышав ещё один всхлип, он хотел поднять голову, но она удержала ее на месте.
– Я скучала по тебе, – прошептала, перебирая его волосы. – Очень.
– Я тоже… – сказал он, но его прервал звонок её телефона.
Марина дотянулась до сумки, нехотя выбираясь из его объятий. На экране светилось имя
Вадима. Твою мать! Она тряхнула головой, сбрасывая наваждение.
– Алло. Привет, любимый.
Лицо Стефана потемнело.
– Я… Я бегаю по ЦУМу. Начались зимние акции. Хочу шубку найти на сейле, —выдавила из себя улыбку, отодвигаясь от Стефана.
Он протянул к ней руку, но она быстро увернулась и встала.
– Дорогой, конечно, заеду. Ещё в парочку бутиков зайду, и жди у себя. Люблю тебя.
Целую, – сказала и нажала на отбой. – Прости, Стефан. – Повернулась к нему. – Это
была ошибка. – Нагнулась за одеждой.
Мужчина разозлился. Чёрта с два это была ошибка! Резко схватил её за руку и вернул на
кровать. Она только и успела, что ахнуть, как три его пальца оказались в ней и начали
двигаться с бешеной скоростью. Он был сейчас доведен до предела, ярость вырывалась из
него клубами. Она кричала, цепляясь за его руку, пытаясь её убрать. Сжала ноги, но его
это не остановило. Марина кончила, забившись в его руках. Стефан поднес руку к лицу. С
пальцев стекала влага.
– Только попробуй после этого сказать, что всё произошедшее между нами было
ошибкой. Только посмей назвать нас ошибкой после того, как кончила подо мной и не раз!
Она опять заплакала, а он укачивал её, как маленькую.
– Я люблю тебя. Неужели ты этого не видишь?
– Вижу…
– И ты не дашь мне шанса?
– Нет. Я выхожу замуж. Прости. Отпусти, мне нужно ехать.
Марина встала, сбегала в ванную, быстро оделась, взяла у него ключ и, не глядя на
Стефана, ушла. Он со злости кинул подушку в стену. Не всё потеряно, они ещё сыграют. И
ход конём он оставит за собой.
Глава 8.
Макс проснулся. Голова была тяжелой, мысли весили тонну, каждая. Черепная коробка
вот-вот развалится. Полночи он не спал, думал о ней. Мужчина уставился в потолок.
Опять он её обидел, опять переступил черту дозволенного. Нельзя было так говорить о
ребёнке. Нельзя! Он встал, со злостью скидывая одеяло. Моральная усталость
превращалась в физическую, тело не хотело ему подчиняться. Макс всё больше
чувствовал себя осколком, хаотично плывущим по жизни, постоянно врезавшимся в
скалы. Надоело быть одиноким тираном, деспотом, влачащим жалкое существование. Во
всем была виновата мамаша! Сука, родившая монстра.
– Сама-то сдохла, тварь. А как быть мне? – спросил пустоту, брызгая в лицо холодной
водой.
На кого он стал похож? Лицо носило на себе многовековую печаль, в каждой морщине
была скрыта боль сотен дней, прожитых в полнейшем одиночестве и безумии, которое
заменило ему кровь. Подменило красную жидкость в венах на едкий яд, отравляющий
своими парами мозг. Сорок лет. Ему было всего сорок лет. Вся осознанная жизнь осталась
позади. Сейчас он должен был быть окружен детьми, любящей женой и бабушками с
дедушками. А на деле он был окружен лишь беспощадными демонами, что рвали его
душу в клочья каждый день и вонзали свои клыки в его плоть.
Зачем он её обидел? Она, наверняка, плакала там, за дверью. Наверняка, стерва сдавала
свои позиции, когда никто не видел. Её слёзы резали его сердце, пускали кровь. Зачем она
так говорила? Она врала. Он был в этом уверен. Не могла его Зара так говорить, даже если
представить на секунду, что он был отцом. Внутренний червь сомнений грыз всё сильнее, не оставляя шанса передумать. Его ребёнок, его Зара…
Макс вышел из ванной, так и не прояснив мыслей, даже с помощью ледяной воды. Ничто
не могло помочь, только он сам. Выглянул в окно. Лил дождь. В Америке бы в стекло
билось солнце, ослепляя яркими лучами. Он думал, что навсегда сбежал из этой холодной
страны, оставил колючую проволоку прошлой жизни здесь. Но солнце другой страны не
приносило ему тепла. Будто и не светило вовсе. Вечный узник собственной жизни. И не
сбежать. Зара была права – деньги стали для него всем. Он прятался за купюрами, находя
утешение лишь в их количестве. Но сейчас ему так не хватало её. Её смеха, её чарующей
улыбки, её стеснения и дерзости. Не нужно никакого секса, он готов был стать монахом. В
его возрасте душа нуждалась в покое и стабильности, потребности члена пора было
переместить на второй план, а то и на десятый. Почему только член получал всё, что
хотел? Душе никогда ничего не перепадало…
«Ты же тоже делаешь только то, что нравится тебе. Ты не думаешь о других людях
никогда. Только о себе, о своих желаниях. Всегда всеми пользуешься!»
Крупная дождевая капля ударила в окно, и мужчина вздрогнул. Дождь усилился, переходя
в ливень. Холод потянулся по коже. Он, на самом деле, всеми пользуется, никого никогда
ни о чём не спрашивает. Может, поэтому и не получает ответа? Просто потому, что не
спрашивает… Капли дождя забарабанили по стеклу, словно пытаясь достучаться до него.
Господи, да он даже Венди нагло использовал. Как последний подонок, кусок отборного
дерьма. Кулак врезался в стекло. Макс чувствовал нечто невообразимое, некий прилив сил
в душе, он был готов совершать добрые дела. Хоть какие-то. Наверное, это и есть
просветление. Когда в кромешной темноте твоей души внезапно зажигается свет, да такой, что ослепляет. Режет глаза, но ты не ищешь выключатель, а подчиняешь ему. Достав
телефон из кармана брюк, он набрал номер Венди.
– Да, мистер Бекер. Доброе утро.
Ему показалось, или её голос дрожал от неуверенности? Наверное, думает, что он сейчас
пригласит её к себе.
– Венди, я расторгаю наши договоренности.
– Но, мистер…
– Ты меня слышала? Договоренности расторгнуты. Я снимаю с тебя дополнительные
обязательства, – сказал он и отключился. Выдохнул. Минус один грех с души.
В дверь постучали. Макс перевел взгляд на неё. Кого там принесло? Пусть уносит
обратно! Но проигнорировать посетителя не удалось. Это был отец.
– Макс, головная боль моей задницы, открой! Я знаю, ты там.
Макс чертыхнулся, но открыл.
– Откуда ты знаешь, что я тут? – недовольно спросил он, впуская отца.
– Чувствую по недовольству, которое клубами вырывается из-под двери, – улыбнулся
Джек.
– И почему ты Стефана никогда не называешь ни занозой в твоей заднице, ни головной
болью этой самой задницы?! Почему только меня?
– Потому, что он к моей заднице не имеет никакого отношения. Он хороший мальчик, а
ты вечно влипаешь в истории. Хотя, он тоже сегодня какой-то раздраженный. Я это ещё
вчера заметил, когда говорил с ним по телефону. Почему я не имею ни малейшего понятия
о том, что происходит в жизни моих сыновей? Почему они переживают лучшие и совсем
не лучшие моменты своих жизней в одиночку?
– Может, потому, что им так проще? – огрызнулся Макс. Его раздражение тоже взлетело
до предела.
– Может, я не спорю. Почему ты никогда не давал мне шанса стать тебе отцом? Я рад, что
хотя бы со Стефаном тогда, двадцать лет назад, ты нашел общий язык. А то был бы сейчас
совсем…
– Один! Я знаю. Я был бы совсем один. И это было бы правильно.
– Прекращай распускать нюни! – Джек сел в кресло, а Макс остался стоять у окна. —Что случилось?
– Ничего. Стефан для этого тебя позвал, вправлять мне мозги? – грубил Макс, хоть и
