Текст книги "Возвышение Криспа"

Автор книги: Нина Князькова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Через неделю измученный гонец, подскакав на взмыленной лошади к императорской резиденции, передал Криспу ответ Домока.

– «Мы останемся здесь» – так он сказал тому парню, что с ним разговаривал, почитаемый и почтенный господин, – заявил гонец, заглянув в клочок пергамента. – «Мы и так тебе слишком многим обязаны. Нам не хочется зависеть от твоих щедрот, тем более что нам и тут неплохо». Вот что он сказал курьеру, а тот записал слово в слово.

– Спасибо, – рассеянно проговорил Крисп, невольно восхищаясь гордостью зятя и одновременно ругая его про себя упрямым ослом. Гонец застыл в почтительном молчании. До Криспа наконец дошло, чего от него ждут. Он протянул всаднику золотой. Тот с восторгом отдал честь и поскакал прочь.

Крисп решил, что если не сумеет защитить крестьян у северной границы с помощью Анфима, то сделает это в обход императора. Он поговорил с Дарой. Она согласилась. Они попросили о встрече генерала Виттия, служившего под началом Петрония.

К их удивлению, генерал явиться отказался.

– Он не желает встречаться с вами, разве что по прямому приказу Автократора, – доложил адъютант Виттия. – Простите его за откровенность – а меня за то, что вынужден произнести это вслух, – но он боится, как бы его потом не обвинили в измене. Короче, он не хочет разделить судьбу Петрония.

Крисп нахмурился, однако не мог не признать, что в словах генерала есть здравый смысл. Пара других попыток оказались столь же неудачными.

– Это необходимо сделать, просто отчаянно необходимо, а я бессилен, – пожаловался он как-то Мавру, когда очередной высокопоставленный военный отказался иметь с ним дело.

– Если хочешь, я свяжу тебя с Агапетом, – откликнулся Мавр. – У него поместье возле Опсикиона. Он был знаком с моим отцом, и моя матушка время от времени по-прежнему общается с ним. Ты согласен?

– Конечно, клянусь благим богом! И чем скорее, тем лучше! – воскликнул Крисп.

Благодаря посредничеству Мавра Агапет согласился приехать в императорскую резиденцию и выслушать Криспа с Дарой. Но грубое квадратное лицо генерала, опустившегося в кресло, было исполнено подозрения. Когда он узнал, зачем его вызвали, подозрение сменилось изумлением.

– Вы хотите, чтобы я отправился туда сражаться? – спросил он, почесывая старый шрам на щеке. – Я думал, вы собираетесь распустить войска, а не посылать их в бой. После того, что случилось с Петронием, до армии никому нет дела. Но почему за спиной у его величества?

– Потому что он повернулся ко мне задом, вот почему! Я слишком настойчиво внушал ему, что нужно обратить внимание на события, происходящие на севере, и теперь он вообще не желает о них слушать, – ответил Крисп. – Я бы с удовольствием подождал, пока он развернется передом, но время не ждет. Или вы другого мнения?

– Нет, – мгновенно отозвался Агапет. – Я такого же мнения. Просто меня удивляет, что вы тоже так думаете. После падения Севастократора – вы уж простите меня за прямоту – я думал, что вы скорее развалите армию, нежели найдете ей применение.

– Петроний пал не потому, что был солдатом, – сказала Дара. – Он пал потому, что был солдатом-бунтарем, который собственные желания ставил выше желаний своего повелителя. Вы же не из таких, правда, высокочтимый господин?

Агапет усмехнулся, хотя и довольно угрюмо:

– А будь я из таких, неужели вы думаете, что у меня достало бы глупости признаться? Ладно, я согласен с вами. Но что со мной будет, когда Автократор узнает, что я послушался не его, а вас?

– Если вы победите, разве он посмеет вас осудить? – ответил Крисп. – Пусть только попытается! Мы вас защитим – да и сама ваша победа послужит вам защитой. А если проиграете, тогда вам Анфима бояться нечего – пускай вас тогда судит Фос. Ведь в случае поражения вы вряд ли останетесь в живых.

– Несмотря на свои чудные одежки, вы рассуждаете как настоящий солдат, – сказал Агапет. – Ладно, попытка не пытка. Анфим же сказал, что не прочь сделать вас императором, верно? Теперь я понимаю почему. Честно говоря, мне самому охота померяться силой с халогаями. Топоры, которыми вооружена императорская стража, выглядят грозно, спору нет, но разве они устоят перед кавалерией, к тому же приученной к дисциплине? Интересно будет это выяснить. Ей-ей, интересно.

Генерал уже мысленно набрасывал план своей новой кампании, точно плотник, прикидывающий в уме размеры и форму будущего кресла.

– Сколько людей вы возьмете? – спросил Крисп.

– Всю свою армию, – ответил Агапет. – Семь с половиной тысяч солдат. Этого вполне достаточно, чтобы сдержать банду налетчиков. Более многочисленное войско нужно лишь тогда, когда затеваешь нечто грандиозное, вроде похода Петрония на Макуран. И посмотрите, к чему его это привело! Успеха с гулькин нос, а в результате синяя ряса и келья.

– К такому результату его привели чрезмерные амбиции, высокочтимый Агапет, – сказала Дара. – Я уже спрашивала, есть ли они у вас, и вы ответили «нет». Стало быть, вам нечего бояться.

– Наверное, вы правы, – ответил генерал. – К тому же, как я понял, дело не терпит отлагательств. Если я выступлю дней через десять, вас это устроит?

Крисп с Дарой переглянулись. Вообще-то Крисп надеялся услышать более эмоциональный ответ, типа «Я поскачу к границе еще до заката!». Но за время жизни в столице он многое повидал и понял, что большие дела, в отличие от малых, не выносят спешки.

– Устроит, – сказал он. Дара кивнула.

– Тогда, с вашего разрешения, я откланяюсь, – заявил генерал, вставая с кресла. – Мне надо многое успеть до отъезда. – Он коротко кивнул Криспу, отвесил глубокий поклон Даре и зашагал к двери.

– Надеюсь, он справится, – проговорил Крисп, когда генерал скрылся за дверью. – Арваш, судя по всему, не только беспощаден в бою, но и стремителен. Хотелось бы верить, что Агапет это понимает.

– Халогаи сражаются пешими, – возразила Дара. – Куда им до нашей кавалерии! Да они наверняка дадут деру, только услышав о приближении Агапета.

– Возможно, ты права, – отозвался Крисп. Хотя подумал про себя, что Арваш Черный Плащ не раз бивал кубратов, а кубраты – прирожденные всадники, пусть даже, по словам Агапета, им не хватает дисциплины.

Крисп отогнал от себя тревожные мысли. Он сделал все, что мог, для защиты северной границы. Во всяком случае, сделал гораздо больше Анфима. Если армия Агапета не справится, Видессу грозит оказаться втянутым в настоящую войну.

А от такой угрозы даже Анфим не сможет отмахнуться – по крайней мере, Крисп на это надеялся.

* * *

Крисп все больше привыкал обходиться без Анфима, принимая важные решения. Петроний жил так годами. Но Петроний был Севастократором, членом императорской семьи и обладал авторитетом, зачастую превосходившим авторитет Анфима. Криспу же, который был всего лишь вестиарием, приходилось куда труднее убеждать людей в своей правоте.

Присутствие Дары на встрече с Агапетом помогло перетянуть генерала на их сторону. Но нередко случалось так, что Крисп был вынужден лезть к чиновникам в их собственные берлоги. И, как бы ему ни хотелось, он не мог привести императрицу с собой.

– Искренне сожалею, почитаемый и почтенный господин, но без подписи или печати его императорского величества я не могу принять новый закон о дополнительных распоряжениях к завещанию, – заявил ему некий Явдай, один из помощников логофета казны.

– Но вы же сами о нем просили! – изумился Крисп. – Вот ваш собственный меморандум! – Он помахал пергаментом перед носом у Явдая. – Это хороший закон, справедливый! Он пойдет стране только на пользу.

– Я совершенно с вами согласен, но для того, чтобы он был принят, необходима печать или подпись. Это тоже закон, и я не смею его нарушить.

– Его величество нынче почти ничего не подписывает, – тихо проронил Крисп. Чем больше он наседал на Анфима, тем меньше тот поддавался; такой принцип защиты был бы достоин восхищения, защищай Автократор нечто более благородное, нежели свое право на абсолютную лень. – Но, уверяю вас, у меня достаточно власти, чтобы велеть вам принять закон!

– К сожалению, вынужден с вами не согласиться. – Как почти все казначеи, с которыми Криспу доводилось общаться, Явдай обладал буквалистским складом ума. – Я должен следовать букве закона, а не духу его, ибо дух по определению поддается различным интерпретациям. Без формального одобрения императора я ничего делать не буду.

Крисп чуть было не послал его в лед. Но сдержался. Как же убедить Явдая сделать то, что казначей и сам признавал справедливым?

– А может, не будем называть это новым законом? – подумав, предложил Крисп. – Давайте назовем его просто поправкой. В таком случае моего распоряжения будет достаточно?

Явдай отрешенно уставился вдаль.

– Полагаю, с точки зрения технической будет вполне корректно определить проект как поправку к существующему закону. Правда, составлена бумага иначе, однако ее можно переработать и подать в виде пересмотренной статьи нынешнего уложения о завещаниях. А для пересмотра статьи не требуется ни подписи, ни печати. – Казначей просиял, глядя на Криспа. – Благодарю вас, почитаемый и почтенный господин! Вы нашли остроумное решение сложной проблемы, обойдя при этом не только недостатки нынешней законодательной процедуры, но и трудности, вызванные упрямством Автократора.

– Э-э… Да. – Крисп поспешил откланяться. Беседы с высокопоставленными функционерами напоминали ему о недостатках собственного образования. Он умел читать и писать, складывать и вычитать, но по-прежнему чувствовал себя неуверенно, когда люди загружали свою речь учеными словами исключительно ради удовольствия их произнести. Зачем напускать такого туману? Почему бы прямо не сказать, что ты думаешь и что собираешься делать? Но по крайней мере он понял, что Явдаю его план пришелся по душе. И на том спасибо.

Он пожаловался Даре, вызвавшей его после полуночи:

– Просто зло берет от этой волокиты, через которую приходится проходить каждый раз, как только хочешь чего-то добиться. Я не могу вечно выдумывать новые окольные пути, чтобы обойти Анфима, и из-за этого страдает дело. Если бы только Анфим…

Крисп осекся. Ему не следовало говорить об Автократоре, лежа в постели Анфима с его императрицей. Но иногда его охватывало такое отчаяние, что не было сил удержаться.

Дара положила ладонь на голую Криспову грудь, ощущая, как сердцебиение приходит в норму после соития.

– Не пренебрегай он мною, ты бы здесь не лежал, – заметила она с улыбкой. – И все-таки я прекрасно тебя понимаю. Я, как и ты, надеялась, что без дяди Анфим начнет править сам. Но теперь…

– Но теперь ему так надоели мои попытки приучить его к власти, что он не хочет делать даже ту малость, которую делал раньше. – «И, кстати, именно ты заставляла меня давить на него», – подумал Крисп. Однако оставил эту мысль при себе. Дара как могла радела о своем муже и об интересах империи. Не останься Анфим равнодушен к ее стараниям, все было бы прекрасно.

– Забудь на время об Анфиме, – шепнула Дара, испытывая, очевидно, такое же чувство неловкости. Она прижала его к себе. – Может, попробуем еще разок, по-быстрому?

Крисп повиновался. Императрице «нет» не говорят. Потом он встал и оделся. «Превратившись, таким образом, из любовника обратно в вестиария», – подумал он не без досады. Выскользнув из императорской спальни, Крисп захлопнул за собою дверь. Пошел было в свою комнату, но по пути передумал и решил перекусить. И направился по коридору к кладовой.

Возвращаясь назад с полным ртом, набитым булочкой с медом, Крисп увидел голову без тела, плывущую навстречу ему по воздуху. Челюсть у него отвисла; кусок булочки выпал изо рта и смачно шлепнулся на пол. Крисп остолбенело застыл на месте, выпучив глаза. И пока он так стоял, охваченный ужасом, не в силах вскрикнуть и убежать, Крисп узнал голову. Она принадлежала Анфиму.

Голова тоже узнала его – и заговорила, подмигнув. Крисп нахмурился, прислушиваясь к ее беззвучным словам.

– У меня тебя накормили бы повкуснее, – вроде бы сказала она.

– П-пожалуй, ваше величество, – выдавил Крисп. А сам подумал: если Анфим в состоянии выдать такой фокус по пьянке, он и впрямь становится незаурядным магом. А вслух добавил:

– Вы напугали меня до смерти.

Императорская голова ухмыльнулась. Взглянув на нее повнимательнее, Крисп обнаружил, что она просвечивает. Ему немного полегчало: перестало мерещиться безголовое тело Анфима, лежащее на кушетке вповалку между дружками. Он попытался улыбнуться в ответ.

По-прежнему ухмыляясь, Автократор – вернее, присутствующая его часть – проплыл мимо Криспа. Голова приблизилась к двери императорской спальни. Крисп решил, что сейчас она пройдет сквозь дерево. Случись такое несколькими минутами раньше… Крисп поежился. Он знал, что увидела бы голова.

Но, вместо того чтобы просочиться, подобно призраку, сквозь закрытые двери, проекция императорской головы долбанулась о них со стуком, который, несмотря на свою нематериальность, был, очевидно, довольно болезненным, судя по выражению слегка туманного лица и словам, вырвавшимся изо рта.

Крисп еле удержался от смеха; возможно, Анфим и превращался в могущественного мага, но беспечным как был, так и остался.

– Хотите, я открою вам дверь, ваше величество? – вежливо поинтересовался Крисп.

– А пошел ты! – рявкнула Анфимова голова. Через мгновение она исчезла.

Крисп, прислонившись к стене, глубоко и медленно вздохнул. А после обратил внимание на свою липкую правую ладонь: он и сам не помнил, когда умудрился расплющить булочку с медом в бесформенный блин. Швырнув его на пол, Крисп пошел в кладовую за водой, чтобы вымыл руку. Вторую булочку он брать не стал. У него пропал аппетит.

* * *

Один из халогаев, стоящий на часах возле императорской резиденции, обернулся и заметил Криспа, шедшего по коридору.

– Там к тебе пришли! – крикнул северянин.

– Спасибо, Нарвикка. Сейчас выйду. – Крисп положил кипу выстиранных туник, которую нес в спальню, и вышел на крыльцо. Несколько раз моргнул, щурясь от ослепительного солнечного света.

Изнуренный человек, сидящий верхом на изнуренной лошади, был ему незнаком.

– Я Крисп, – сказал он. – Чем могу служить?

Изнуренный всадник приложил палец к полям своей соломенной шляпы:

– Меня зовут Басе, почитаемый и почтенный господин. Я императорский гонец. Боюсь, я привез вам плохие вести.

– Что ж, давай, выкладывай. – Крисп старался не выдать волнения, гадая про себя, что же стряслось на сей раз. Воображение подсказало уйму вариантов: землетрясение, чуму, голод, восстание, даже вторжение макуранцев, несмотря на договор о мире.

Но Басе имел в виду плохие новости для Криспа лично, а не для империи.

– То золото, что вы послали своей сестре и зятю, почитаемый и почтенный господин… – Гонец облизал губы, пытаясь сообразить, как бы выразиться поделикатнее. И в конце концов рубанул правду-матку напрямик:

– Мы не смогли передать золото по назначению, господин, поскольку от деревни мало что осталось после того, как эти подлые варвары, которые вроде нам были союзники, прошли через нее. Мне очень жаль, почитаемый и почтенный господин!

До Криспа откуда-то издалека донесся его собственный голос, сказавший: «Спасибо». Басе сунул ему в руку кожаный мешочек, заставил пересчитать золотые монеты и поставить подпись под распиской. Императорский вестиарий был слишком значительным лицом, чтобы его обсчитывать. Курьер поскакал прочь. Крисп, стоя на крыльце, провожал его взглядом. Евдокия, Домок и две маленькие девочки, которых он никогда не видел… И уже не увидит.

Нарвикка, подойдя к нему, положил на плечо большую ладонь.

– Их время пришло – время, отмеренное судьбой, так что не горюй о них, – сказал халогай. – Если была на то воля богов, твои родные захватили с собой своих врагов, чтобы те служили им вечно в загробном мире. Да будет так!

– Да будет так, – согласился Крисп. Дикие боги северян и их фаталистический взгляд на мир никогда не привлекали его, но теперь он вдруг страстно возжелал, чтобы у его близких были слуги в загробной жизни – слуги, которых они убили своими собственными руками. Это было бы только справедливо, и если справедливости в этом мире не дождаться, то оставалось надеяться, что она восторжествует в мире ином.

Но правда ли, что время их отмерено судьбой? Не был бы Домок таким гордецом.., не заключил бы Петроний опрометчивую сделку с Арвашем.., послушался бы Анфим разумного совета и послал бы войска на север, пока не поздно, – послушался бы он хоть раз в жизни, сволочь такая!..

Мысль об упрямстве императора наполнила Криспа бешеной яростью. Он сжал кулаки. И только тогда заметил, что по-прежнему держит кожаный мешочек с деньгами. Он протянул его Нарвикке:

– Возьми. Видеть эти монеты больше не могу!

– Я возьму. Разделю их с другими парнями. – Халогай кивнул на остальных охранников, наблюдавших за ним и Криспом. – Каждый из нас возьмет по кусочку твоего горя себе.

– Как хочешь, – машинально ответил Крисп. Но в душе, охваченной яростью и болью, что-то все-таки отозвалось на слова халогая. Крисп отрешенно выдавил:

– Спасибо. Вы очень добры.

Массивные плечи Нарвикки приподнялись и опустились внутри кольчуги.

– Мы сделали бы то же самое для каждого из нас. Мы сделаем это для друга. – И, словно ребенка, халогай развернул Криспа кругом, легонько подтолкнув к императорской резиденции. – Там есть вино. Выпей – чтобы вспомнить их или забыть, как захочешь.

– Спасибо тебе, – повторил Крисп. Ноги бессознательно повели его в заданном направлении, к кладовой.

Не успел он дойти туда, как из комнаты в коридор вышел Барсим и уставился на него. Позже, вспоминая взгляд евнуха, Крисп пытался угадать, что же означало его выражение. Барсим, казалось, хотел промолчать из вежливости, но потом все-таки спросил:

– Прошу прощения, Крисп! Что-то случилось?

– Можно сказать и так, – резко отозвался Крисп. – В деревне, где я вырос. Моя сестра, ее муж, мои племянницы… Арваш Черный Плащ напал на деревню… – Крисп умолк, не в силах договорить.

К его удивлению, глаза Барсима наполнились слезами.

– Прими мои соболезнования, – сказал постельничий. – Родных терять тяжело. Нам, евнухам, это известно, лучше, чем кому-либо другому; поскольку наследников у нас быть не может, дети наших родственников становятся вдвое дороже.

– Понимаю. – Крисп впервые всерьез задумался о том, какой стойкости требовала от евнухов жизнь после того, как их изувечили. Воин, пожалуй, позавидовал бы такому мужеству; но большинство людей относились к ним с насмешливой брезгливостью.

Мысли о незавидном положении Барсима помогли Криспу собраться с духом.

– Если хочешь отдохнуть сегодня, – продолжал евнух, – мы с коллегами поработаем за тебя. Принимая во внимание обстоятельства, Автократор вряд ли будет возражать…

– Принимая во внимание обстоятельства, я плевать хотел, будет он возражать или нет! – взорвался Крисп Увидав, как Барсим недоуменно разинул рот, Крисп опомнился:

– Не обращай внимания. Извини. Ты просто не знаешь всех обстоятельств. Спасибо за предложение. Возможно, я им воспользуюсь.

Барсим поклонился.

– Разумеется, – сказал он, не в силах, однако, скрыть своего неодобрения и шока.

– Извини, пожалуйста, – повторил Крисп. – Мне не следовало набрасываться на тебя. Ты ни в чем не виноват.

– Ладно, – натянуто проговорил евнух. Крисп продолжал извиняться, пока не увидел, что постельничий и вправду оттаял. Неловко потрепав Криспа по плечу, Барсим предложил:

– Может, выпьешь вина, чтобы на душе чуть-чуть полегчало?

Коль скоро и халогай, и евнух давали один и тот же совет, очевидно, имело смысл к нему прислушаться. Крисп залпом выпил первую чашу, вторую – немного медленнее, начал наливать третью… И остановился. Он собирался напиться, чтобы забыться, но внезапно решил, что помнить все же лучше. Сунув в кувшин пробку, Крисп поставил его обратно на полку.

Тени в саду становились длиннее. Вино ударило Криспу в голову. Он зевнул. «Раз мне не нужно ухаживать за их величествами, можно пойти соснуть, – подумал он. – Если будет на то воля Фоса, утром, когда я проснусь, боль немного утихнет».

Он вошел в свою спальню, обливаясь потом от вина и влажного летнего зноя. Слишком жарко, чтобы спать в одежде, решил Крисп и стащил с себя тунику, как ни пыталась она прилипнуть к телу.

Он все еще носил на цепочке амулет из халцедона, подаренный Трокундом, и золотую монету. Крисп снял цепочку, взял монету в руки, уставился на нее долгим взглядом. В последние пару лет он мало задумывался о том, что означал подарок Омуртага; несмотря на свою близость к императорской власти – а может, именно благодаря этой близости, – Крисп не помышлял о том, чтобы ее захватить.

Но раз для Анфима не существует иных законов, кроме собственных капризов… Что же делать? Выполняй император свой долг, как положено, Евдокия, Домок и их дети были бы живы сегодня. Криспом снова овладела ярость. Если бы Анфим его послушал, все было бы отлично! Но Автократор не просто отказывался править – он никому не давал править вместо себя. Из-за этого на головы близких Криспа и обрушилось несчастье.

А монета… Какая тайна запечатана в этом золотом? Крисп точно знал, что по натуре он не убийца. Если единственный путь к трону лежит через убийство Анфима, подумалось ему, Анфим останется Автократором до глубокой старости. «Не говоря уже о том, что халогаи изрубят на мелкие кусочки любого, кто покусится на жизнь императора», – добавила прагматическая часть его разума.

Гляди не гляди на монету – все равно ничего не поймешь. Крисп снова надел цепочку на шею, рухнул на мягкую перину, принадлежавшую когда-то Скомбру, и провалился в сон.

* * *

Наутро его разбудил звон серебряного колокольчика. Крисп машинально встал, подчиняясь ежедневной рутине. Оделся, влез в сандалии и пошел к императорской спальне. И только когда он увидел улыбающегося Анфима в постели рядом с Дарой, память о вчерашнем вернулась сокрушительным ударом.

Криспу пришлось отвернуться на миг, чтобы не выдать своих чувств.

– Доброе утро, ваши величества, – произнес он бесстрастно.

Дара опередила мужа:

– Я опечалилась вчера вечером, услышав о твоей утрате, Крисп.

Ее искреннее сочувствие немного смягчило Криспа.

– Спасибо, ваше величество, – ответил он с поклоном. – Я тронут, что вы вспоминали обо мне. – Они и раньше играли в эту игру, обмениваясь многозначительными репликами прямо перед носом Анфима. Дара еле заметно кивнула, давая понять, что уловила намек.

Император тоже кивнул:

– Сочувствую. Крисп. Надо же, как не повезло! Жаль, что ты не заставил своего – зятя, если я не ошибаюсь? – переехать вовремя в город.

– Я пытался его уговорить, ваше величество. Он не захотел. – Криспова спокойствия хватило ровно на две фразы. Голос его сорвался на крик:

– А мне еще больше жаль, что вы не сочли нужным защитить границу! Тогда мой зять прожил бы свою жизнь как хотел, не боясь набегов с севера!

Анфим нахмурился:

– Слушай, любезнейший, не говори со мной в таком тоне!

– Благим богом клянусь, мне давно надо было вправить тебе мозги! – выкрикнул Крисп. Он и сам не заметил, когда потерял терпение, но что потерял – это точно, причем потеря была безвозвратной. – Давно пора было пнуть тебя под зад! За то, что твой драгоценный член и брюхо для тебя дороже империи!

– Замолчи сию же минуту! – так же громко крикнул Анфим. Не обращая внимания на свою наготу, Автократор спрыгнул с кровати, встал нос к носу со своим вестиарием и погрозил ему пальцем. – Заткнись, я сказал!

– Попробуй, заставь меня! Ты же слабак! – тяжело дыша, ответил Крисп. – Да я тебе запросто хребет переломаю о колено!

– Давай-давай, – откликнулся Анфим. – Тронь меня хоть разок. Тронь своего императора. Посмотрим, сколько ты выдержишь потом под пытками. Думаю, на пару недель мы их растянем.

Крисп плюнул Анфиму под ноги, точно отрекаясь от Скотоса.

– Ты только и можешь, что прятаться за свой титул! А выполнять свои обязанности, которые он налагает, не хочешь!

Анфим побелел.

– Вспомни Петрония, – прошипел он страшным шепотом. – Клянусь, ты ему позавидуешь, если не прикусишь свой язык!

– А я про Петрония и не забывал! – резко бросил в ответ Крисп. – Думаю, империи пошло бы на пользу, если б он скинул тебя с трона. Он…

Автократор проделал руками какие-то лихорадочные пассы. Крисп внезапно почувствовал, что не может говорить; голос у него пропал, губы одеревенели.

– Ты все сказал? – спросил Анфим. Крисп понял, что кивнуть он может. Но не захотел. Улыбка Анфима была такой злобной, какой даже Петроний не одаривал Криспа. – Советую тебе признать, что ты закончил. Или тебе хочется испытать, сможешь ли ты обойтись без дыхания так же, как и без речи?

Крисп не сомневался, что император говорит серьезно и вполне способен привести свою угрозу в исполнение Он кивнул.

– Так, значит, закончил? – снова спросил Анфим. Крисп кивнул еще раз. Император шевельнул левой рукой, бормоча себе что-то под нос:

– Ты снова обрел дар речи. Однако я тебе советую – вернее, приказываю! – не пользоваться им сейчас в моем присутствии. Убирайся!

Крисп повернулся, дрожа от ярости и такого страха, какого доселе не испытывал. Он никогда не думал, что сможет по-настоящему рассердиться на Анфима; благодушный характер императора надежно защищал его от людской злости. А уж о том, чтобы его испугаться, даже думать было глупо. Анфим был фигурой комической, вызывавшей смех, а не страх. До сих пор. Ибо до сих пор Анфим ничем не выдал, что изучил науку магии настолько, чтобы стать опасным.

В дверях Крисп чуть не налетел на кучку евнухов и горничных, которые, широко раскрыв глаза, слушали его перепалку с императором. Они расступились перед ним, словно перед прокаженным. Да он такой и есть, подумал Крисп; немилость Автократора сродни смертельно опасной болезни.

Дойдя до спальни, Крисп захлопнул за собою дверь. Что было сил ударил по стене, так что заныла рука. Потом воспользовался своим новообретенным даром речи, проорав несколько непечатных слов. Он не мог с уверенностью сказать, проклинает ли императора или свою собственную опрометчивость. И то и другое, скорее всего; а главное, все без толку.

Эта трезвая мысль наконец уняла бешенство. Крисп сел на краешек кровати и закрыл лицо ладонями. Раз уж он не собирался восставать против Автократора, надо было держать рот на замке. Да и как тут восстанешь? Особенно если хочешь потом уцелеть?

– Дурак! – обругал он себя в сердцах, имея в виду более грубое ругательство, которое выкрикнул чуть раньше.

Ну а раз он дурак, то придется и дальше вести себя по-дурацки. Спустя несколько минут Крисп вышел из спальни и спокойно, насколько мог, приступил к выполнению ежедневных обязанностей – тех, что не имели непосредственного касательства к Анфиму. Слуги говорили с ним испуганно и вполголоса, но все-таки говорили. А шепот за спиной – что ж, он мог сделать вид, будто не слышит его.

Несмотря на свое вымученное спокойствие, Крисп дернулся, как ужаленный, когда на исходе дня к нему обратился Панкин:

– Его величество хочет тебя видеть. Он в своей спальне.

Справившись с минутным замешательством, Крисп кивнул евнуху и медленно пошел по коридору, чувствуя спиной взор Панкина. Что ждет его в спальне? Усмехающийся палач в маске, одетый в красную кожу, которая скрывает следы его ремесла?

Ему пришлось напрячь всю силу воли, чтобы заставить пальцы открыть щеколду, которую он с такой радостью открывал по ночам. Крисп вошел в спальню, опустив глаза. Идти на кубратов с копьем в руках и то было легче – тогда, по крайней мере, он надеялся, что сражение увенчает его славой.

Анфим был один; Крисп увидел только одну пару алых сапог. Он собрался с духом и глянул Анфиму в лицо. Страх сменился негодованием. Анфим улыбался ему так жизнерадостно, будто утренней сцены не было в помине.

– Чего изволите, ваше величество? – смятенно поинтересовался Крисп.

– Привет, Крисп! – сказал император. – Я хотел узнать, моя новая шелковая туника готова наконец или нет? Мастера обещали мне ее давным-давно. Если готова, я обновлю ее, сегодня на вечеринке.

– Ее доставили пару часов назад, ваше величество, – проговорил Крисп, у которого от облегчения даже слегка поплыло перед глазами. Он подошел к шкафу, вытащил тунику и приложил к себе, давая императору возможность ее рассмотреть.

– Великолепно! – Анфим пробежал пальцами по гладкой блестящей ткани и вздохнул. – Все поэты утверждают, что у женщин кожа нежная, как шелк. Если бы так! – Помолчав немного, император добавил:

– Я надену ее сегодня вечером, Крисп. Позаботься, чтобы мой наряд был готов.

– Обязательно, ваше величество, – Крисп повесил тунику обратно. Анфим кивнул и пошел к двери.

– Ваше величество! – позвал его Крисп.

– Ну что еще? – остановился Автократор.

– И это все? – вырвалось у Криспа. Анфим простодушно – если только это не было превосходной игрой – выпялил на него глаза:

– Конечно все, друг мой! А чего ты, собственно, ожидал?

– Ничего. Абсолютно ничего, – немедленно ответил Крисп. Нрав у императора, конечно, был переменчивый, однако Крисп не думал, что он остынет так быстро. Но если Анфим и правда сменил гнев на милость, испытывать его терпение не стоило. Кивнув еще раз, Анфим вышел вон. Крисп, качая головой, пошел следом. Такая удача – это даже подозрительно!