Текст книги "Убийственные болоньезе"

Автор книги: Нина Демина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

ФСБэшники видать струхнули, но быстро оправились, следаки их душу из всех вынули, особенно макаронникам досталось. Весь ресторан сверху до низу обыскали, уж думали полы снимать будут, но тут на нашу беду или радость, до сих пор не пойму, нашли в морозильной камере труп. Да не просто труп, а именно того, кто их шибче других интересовал.

– Тааак… – только и произнес Виктор Павлов.

– Виктор Федорович, вами особенно интересовались, – доложил Куликов, – и целью вашей командировки.

– Ну, спасибо Саша за информацию, – сказал на прощание Павлов, – видно придется в Москву возвращаться.

– Мы вас очень ждем.

Убрав телефон в карман легкой куртки, Виктор призадумался. По логике, его давно должны были вызвонить, ведь он ежедневно связывался с Браско. Ведется какая-то игра. В сейфе Браско осталась та самая видеокассета с записью последнего приезда Джованни Ризио в «Джоконду». Итак, надо выходить на «москвичек» и скорректировать свои действия в связи с происшедшими событиями.

– Мертвые сраму не имут, – произнес вслух Виктор, утвердившись во мнении, что придется покойному Браско взять убийство Джованни Ризио на себя.

Глава десятая

Труп Джованни Ризио уже переправили в морг, персонал был опрошен и отпущен по домам, ресторан опечатан и содержимое сейфа, безжалостно взломанного сотрудниками управления находилось в полиэтиленовом мешке для улик. Николай Амбросимов и Алексей Наумов усталые, но довольные уловом, зашли в пивной бар выпить заслуженную кружку пива. В баре витал особый аромат: смесь пивных дрожжей, квашеной капусты и жареного мяса. Еще здесь подавали замечательные свиные ножки, баварские сосиски, а сопровождался весь этот праздник непременною пинтою отменного немецкого пива. Помещение бара напоминало настоящую мюнхенскую пивную.

Под звуки бравурной музыки официантки в белоснежных передниках легко лавировали между массивными струганными столами.

– Мы славно поработали и славно отдохнем! – заявил подошедшей официантке Наумов.

– Все, что есть в печи, все на стол мечи. Ферштеен?

– Йя, майне геррен, – поддержала шутку девушка и подала меню.

– Э нет, красотка, – Наумов отодвинул протянутое меню, – ты нам просто принеси все самое вкусное, что у тебя припрятано и, конечно, пивка.

– Сию минуту, – девушка удалилась в сторону барной стойки.

Амбросимов вытащил портсигар и затянулся сигаретой, прикуренной от стильной зажигалки. Официантка принесла два пива в заиндевевших пузатых кружках и со стуком поставила их на доски стола. Пена в кружках закачалась, и пиво тонкой струйкой потекло по стеклу, прокладывая прозрачную дорожку на тонком слое инея.

Наумов отхлебнул пенную шапку, облизнул верхнюю губу и удовлетворенно вздохнул.

– Хорошо-то как… – произнес он.

– Как никогда не было, и опять также, – поддразнил его Амбросимов, – любишь ты Леха показуху.

– Люблю, – честно сказал Леха.

– Вот завтра и покажешь начальству, как Леха Наумов с итальянцами воевал.

– Ты чего Колян! Все как нельзя лучше, хоть и дал дуба наш итальянец, но зато мы нашли бабушкину пропажу…

– У дедушки в штанах, – нахмурился Колян, – труп, Леха, это хорошо и кассетка с записью это хорошо, да только что-то мне неспокойно.

– Неспокойно ему. Посмотрел бы я на тебя, если бы мы оттуда пустые ушли, а теперь, что один труп, что два, все едино. Мы сбоку.

– Из всей этой итальянской шайки только один Камилиери может что-то знать, не зря же он приходил к Браско.

– Эка, ты хватил, Камилиери для нас недосягаем. Итальянцы, обжегшись на молоке, будут дуть и на воду. Теперь без адвоката и близко не подойти. Посольство, консульство и прочая бодяга.

На огромном металлическом подносе официантка принесла керамические блюда со свиной голяшкой и горкой дымящейся капусты. Наумов сглотнул слюну. Некоторое время они молчали, откусывая большие куски мяса, подцепляя вилкой, похожие на морские водоросли, нарезанные капустные листья. Наевшись, и заказав еще по одной кружке пива, они откинулись на спинки деревянных сидений, обитых кожей.

– Не дает мне покоя, Леха, одна фраза…

– Ик, прости, какая фраза?

– Которую произнес Браско перед смертью, помнишь? – Амбросимов наклонился к Алексею.

– Чего-то просипел, – ответил Наумов, – я и не понял, быстрее кинулся ему искусственное дыхание делать, тьфу…

– Он сказал «Не я», – напомнил Николай.

– С чего ты решил, что это полная фраза? – равнодушно процедил Наумов сквозь зажатую в зубах зубочистку. – Может это только ее часть.

– Часть?

– Ну, типа, «нея…сно».

– Типа, неясно мне ребята, с чего это я умираю? – хохотнул Амбросимов. – Это, по-твоему, перед смертью может сказать человек?

– Так итальянец, чего взять, – усмехнулся Наумов.

– Нет, дружище, – продолжал Амбросимов, – итальянец не утверждал, что ему чего-то там «неясно», а отрицал свою причастность.

– Чего ты, Колян, привязался к «неясно», это я так, для примера сказал, – отмахнулся от него Наумов. – Типа того.

– В гадалки играть не будем. Берем за основу «Не я», – серьезно предложил Амбросимов. – А раз «не я», то кто? Кого мог выручать или покрывать Браско?

– Камилиери? – наугад ткнул Наумов.

– Любовницу Камилиери, – предположил Амбросимов. – Вот мы с тобой решили, что это очередная Санта-Барбара, но ведь мы можем ошибаться.

– Не беги впереди паровоза. Завтра будет известно содержание видеокассеты, вот и будем строить версии, – зевнул Наумов. – Может быть все проще пареной репы.

– Пойми, если Браско не при делах, кому-то будет очень удобно повесить на старика все грехи. А старик был очень осторожный, разборчивый в связях…

– И поэтому хранивший в холодильнике труп своего без времени погибшего товарища, – закончил фразу Наумов.

– И это, Леха, для него нехарактерно, – упрямо продолжил Амбросимов.

– Не значит ли это, Колян, что Браско не знал, что у него в холодильнике труп? – иронично спросил Наумов, и сам же ответил. – Не мог не знать. Знал, поэтому и смертельно боялся.

– Чует мое сердце, что без баб тут не обойтись! – со стуком поставил на стол опустевшую кружку Амбросимов.

– Не, без баб никак, – подтвердил Наумов.

Тина заметила «Лэнд Ровер» на стоянке у продюсерского центра, ее внимание привлекли московские номера. Может, кто-то из московских кинодеятелей решил заключить сделку с «Венус»? Тина знала наперед, что Бернс просто так ее не отпустит. Конечно, если сумма, предложенная за Тину московскими купцами, не покажется ему настолько заманчивой, что он решит расстаться с ней. Тина прекрасно осознавала, что через несколько лет ее конкурентоспособность на этом поприще сойдет на нет, и будет она еще одной стареющей звездой.

Чем вызван интерес московского гостя? А если фанат? Страстный поклонник? Тина слышала истории о сумасшедших поклонниках, забирающихся в дома звезд, «сталкерах» преследующих своего кумира и их подвигах, совершенных якобы ради одной минуты наедине с любимцем. А чем закончилась встреча с поклонником для Джона Леннона?

Убит выстрелом у собственного дома.

В тишине гримерной раздался тихий вибрирующий звук, и следом зазвучала заводная мелодия летнего хита.

– Слушаю, – сказала Тина.

– Здравствуйте, меня зовут Виктор Павлов, – прозвучал приятный мужской бас.

– Здравствуйте, Павлов, – ответила Тина, переставляя баночки с косметикой на плоскости трюмо, – простите за прямой вопрос, откуда у вас номер моего телефона?

– Небольшая хитрость, надеюсь на ваше снисхождение, – радостно ответил Павлов.

– Напрасно, я не имею привычек разговаривать с незнакомцами, – грозно зазвенел Тинкин голос.

– Но вы разговариваете, – усмехнулся он и тут же, одернув себя, попросил. – Пожалуйста, не бросайте трубку, я не поклонник, я по важному делу, касающемуся ваших подруг. Я личный телохранитель и помощник господина Браско.

– Я вас не знаю, и не имею понятия, чем могла бы помочь. Моих подруг нет в городе, – ответила Тина, пытаясь голосом не показать своего волнения.

– Вы уверены?

– Уверена, – как можно тверже сказала она.

– Дело не терпит отлагательства, – попытался убедить ее Виктор. – Произошли кое-какие изменения и от них зависит судьба ваших подруг, да и самого господина Браско тоже.

– Да, да, я поняла, – деланно засмеялась Тина. – Если вдруг они объявятся, я попрошу их связаться с вами. До свидания.

Тина вихрем ворвалась в квартиру Давида и застала подруг за очередной ссорой.

Скинув на ходу туфельки, она проследовала в столовую и открыла холодильник. Пыл ссоры немедленно угас, и подруги последовали за Тиной и стали наблюдать, как она сорвала с бутылки с минеральной водой пластиковую крышку и прильнула к ней губами. Глотая ледяную воду, Тина посмотрела на подруг. Вид у Лады был смущенным, а у Виолетты возмущенным.

– Ну, что на этот раз? – спросила Тина, отрываясь от горлышка бутылки.

– Не поверишь! – пообещала Ветка.

– Отчего же? – Тина снова приникла к холодному пластику.

– Пусти козла в огород, – снова начала возмущаться Ветка.

– Ты о ком? О Давиде?

– Бедняжка, – пожалела его Виолетта.

– Это единственный «козел», с которым вы пересеклись после возвращения в родной город, не так ли?

– Так-то, оно так, – подтвердила Виолетта и продолжила. – Но он действительно не виноват. А виновата вот эта сумасшедшая девица.

Виолетта ткнула пальцем в сторону Лады и поджала губы, демонстрируя обиду и возмущение.

– Подумаешь, какое преступление! – вступилась за себя Лада. – Да если бы я его не завалила, так бы девственником и остался. Можно сказать, я выполнила почетную миссию.

– Ты переспала с Давидом? – спросила поперхнувшаяся минералкой Тина.

– Ты слышишь, каким глаголом она характеризует свои отношения с мужчиной?

Завалила! Скотство какое-то!

– С каких это пор ты радеешь о правах девственников? – заметила покрасневшая Лада.

– Какая разница! – не сдавалась Виолетта. – Давид оказал нам услугу, не стоило в первую же ночь ставить его в неловкое положение!

– Не переживай, – заверила ее Лада, – его положение было удобным, а сам предмет наших споров весьма ловким, несмотря на отсутствие опыта.

– Стоп! – прикрикнула на разошедшихся подруг Тина. – Ладка, ты переспала с Давидом? Серьезно?

– И ты, Брут!

Тина схватила Ладу за талию и закружила по комнате. Лада смеялась и отбивалась от подруги.

– Красавица моя, – чмокнула Тина Ладкину щеку, – то-то он сегодня загадочный такой, раскомандовался, из-за руля меня высадил. Но не проболтался, партизан! Не зря говорят, что самые приличные мужчины охотнее всего валяются в грязи.

Виолетта удивленно смотрела на смеющихся девушек, и, не ощутив поддержки, громко произнесла:

– Господи, за что мне это все…

– Не обижайся, Ветка, – обняв ее за плечи, сказала Тина. – Завидую Ладке, евреи – самые лучшие любовники.

– Тебе ли не знать, – иронично заметила Виолетта.

– Бернсу шестьдесят три года, – напомнила Тина.

– И как кавалер он немного… сдулся? Так ведь, Тина? – осторожно поинтересовалась Лада.

– Ничего, – хмыкнула Виолетта, – она его поддует… через большой ниппель.

– Тина! – призывая девушку в свидетели, взвизгнула Лада – И она еще говорила, что у меня испортился характер!

– Эх, девочки, ничего нет противнее похотливого старика, – поделилась Тина, – слава богу, что пыл у Бернса поубавился.

– О чем бы ни начали говорить, всегда заканчиваете мужиками! – все еще дулась Виолетта.

– Еще немного о мужиках… кто такой Виктор Павлов? – спросила опомнившаяся Тина.

– Так он назвался. Личный телохранитель и помощник некого господина Бро… черт, забыла.

– Браско? – подсказала Виолетта.

– Да! Браско.

– Чего он хотел? – тихо спросила Лада.

– Сказал, что ему известны обстоятельства дела. И что хотел бы непременно встретиться. Якобы, в «деле» произошли перемены, и от них зависит ваша судьба и судьба Браско.

– А про Джованни Ризио, – Лада с трудом произнесла имя своего незадачливого любовника, – он ничего не говорил?

– Вроде ничего, – ответила, призадумавшись, Тина.

– Ловушка? – предположила Виолетта.

– И с чего бы это итальянцам беспокоиться? – спросила Тина.

– Джованни Ризио погиб в ресторане Браско, – напомнила Лада.

– Вернее, его убили в ресторане Браско, – уточнила Виолетта.

– Да и черт с ним, – отмахнулась забинтованной ладошкой от неприятных воспоминаний Лада, – но с этим Виктором стоит связаться, не зря же от Москвы за нами топал. Он не из милиции, а это главное.

– Откуда ты знаешь, что он не из милиции? – иронично спросила Виолетта.

– Он же представился личным телохранителем Браско, – решила не замечать издевок Лада.

– Наверняка имеет на руках какой-нибудь компромат и хочет на этом заработать, – предположила Виолетта. – Пальчики твои, видеозаписи, а может и сам ножичек.

– А вам не кажется, что поздновато рассуждать? Он знает Тинкин номер, знает, где мы прячемся… – проговорила Лада, и, махнув рукой, отрезала. – Решено, я с ним встречусь. Назначай, Тинка.

– Нет, – твердо сказала Тина, – с ним встречусь я, расспрошу, погляжу и если сочту нужным, то вы выйдете из подполья.

– Тинка, это я виновата, мне и отвечать, – начала было спор Лада.

– Ответишь, когда спросят, – оборвала ее Тина. – Итак, свиданье назначаю я.

В кабинете заместителя начальника управления, полковника Борового, собрались все, кто имел отношение к делу итальянского поданного Джеронимо Браско. Было накурено и шумно. Разбор вел сам Николай Иванович, в миг установивший тишину.

– Ну-с, тезка, – велел он Амбросимову, – докладывай.

– Николай Иванович, – торжественно начал Амбросимов, но Боровой оборвал его.

– Ты, Николай, не на партконференции, так что давай по существу и проще, здесь гостей нет, все свои.

Амбросимов откашлялся и продолжил:

– В деле две главных улики – труп мужчины и видеокассета, изъятая из сейфа гражданина Браско. Мужчина – возраст приблизительно тридцати лет, европеоидной расы. Имеет колотое ножевое ранение, опознан персоналом ресторана «Джоконда» как гражданин Италии Джованни Ризио. Труп, завернутый в полиэтиленовую пленку, использовавшуюся для промышленных нужд, был найден при обыске морозильной камеры установки «Техноблок», итальянского производства. Протокол вскрытия имеется, как в нем показано мужчина употреблял наркотические средства, смерть наступила в результате ножевого ранения в живот.

– Подробнее об этом гражданине: когда прибыл в Россию, чем занимался, – указал полковник Амбросимову.

– По нашим данным, служебная виза гражданина Ризио была оформлена на год, он представлял консалтинговую фирму «Мабьянко», проводящую исследования на российском рынке недвижимости.

– Каким образом наше ведомство заинтересовалось этим гражданином? – спросил Боровой.

– В поле зрения Ризио попал при покупке большой партии кокаина, – продолжил Амбросимов. – Наша задача была проследить его контакты, а именно, к кому он обратится за кредитом. Контакт был отслежен. Ризио обратился к гражданину Браско, владельцу Джоконды.

– Дальше, – велел полковник.

– В наши интересы не входило дальнейшее наблюдение за Ризио, – доложил Амбросимов, чувствуя, что сейчас грянет гром. – И, как время показало, очень зря.

Однако пост был снят.

– Чье распоряжение?

– Мое, товарищ полковник, – повинно опустив голову, сказал Амбросимов. – Ризио за партией не явился и не выходил на контакт с нашим резидентом.

– Так, – протянул полковник, грозно глядя на Николая, – какие действия были предприняты вами, что бы исправить положение?

– Николай Иванович, мы приложили все усилия, нами были выявлены все связи гражданина Ризио как с нашими гражданами, так и с его соотечественниками.

Выяснено, что Ризио имел любовные отношения с некоей Ладой Антоновной Кренниковой, моделью московского агентства «Роскошь». Отношения продолжались в течение нескольких месяцев, встречи происходили на съемной квартире, предоставленной компанией «Мабьянко», где проживал Ризио. Особых замечаний не вызывали. Времяпрепровождение – рестораны, клубы, квартира Ризио.

– И все? – снова посуровел полковник.

– Выяснилось, что чаще всего они посещали ресторан «Джоконда», к владельцу которого Ризио обратился за кредитом. При дальнейшем расследовании обнаружились факты, прямо указывающие на то, что в тот самый вечер четырнадцатого августа, после посещения Браско его никто не видел. Тогда было принято решение навестить и по возможности допросить гражданина Браско.

– Последствия нам известны, – прокомментировал Николай Иванович, – перейдем к видеокассете.

– Видеокассета фирмы «Самсунг», длительность записи в режиме «лонгплей» восемь часов. Записаны данные видеокамеры, установленной на входе в ресторан «Джоконда», дата четырнадцатое августа, период с десяти часов вечера, до трех утра следующего дня. Подобные записи делаются ежедневно и уничтожаются через трое суток.

– В части нас интересующей, с содержанием мы ознакомлены, – опередил Николая Боровой и спросил. – Как вы считаете, Амбросимов, могла ли женщина, любовница Ризио совершить данное преступление?

– Физически могла, – подтвердил Амбросимов.

– Были ли у нее причины поступить подобным образом? – снова спросил Боровой.

– Видимых нет, – рассуждал Николай. – Она совершила поездку с Ризио в район Беляево, некоторое время ожидала его около «Джоконды», однако самовольно покинула автомобиль Ризио и прошла в ресторан. Ее приход явился неожиданностью и спровоцировал либо действие третьего лица в ее отношении, либо ее действия в отношении Ризио.

– Самооборона? – предположил полковник.

– Возможно, – согласился Николай. – Только после описываемых событий Лада Кренникова исчезла из города.

– Что охрана? – недоуменно спросил Николай Иванович. – Неужели Браско находился один в ресторане?

– Охрана была отпущена самим Браско, – уверенно доложил Амбросимов. – Остался его личный телохранитель, Павлов Виктор Федорович, майор МВД в отставке. Прошел Чечню, контужен. Работал у Браско в течение десяти лет.

– Допросили?

– Нет, якобы, направлен Браско в командировку, задание неизвестно. Ежедневно выходил на связь с хозяином. Мы пробили все звонки, поступающие на номера «Джоконды» и мобильный Браско. Последние зарегистрированы из Ангельска.

– Связаться пробовали?

– Нет, но его перемещения на контроле. Кстати девица Кренникова родом из Ангельска.

– Интересное совпадение.

– Есть мнение, что Павлов был направлен Браско следом за Кренниковой. Вот цель его командировки.

– Ну, что ж, работайте. Результат доложите. И, свяжитесь с этим Павловым, он же майор, в конце концов, должен понимать. Созвонитесь, вызовите.

– Есть, товарищ полковник.

– Неплохо, Амбросимов, несмотря на допущенные ошибки.

– Спасибо, Николай Иванович, – поблагодарил Амбросимов и украдкой облегченно вздохнул.

Глава одиннадцатая

Тина тщательно подготовилась к свиданию с загадочным Виктором Павловым. Он нисколько не был удивлен, когда она позвонила ему и назначила встречу, будто ожидал от нее именно такого хода. Она не ведала, что он знает о ней, насколько хорошо рассмотрел ее, или еще не видел, а только позвонил наугад. Главным хорошим Тинкиным качеством, как она сама считала, был здравый смысл, и она старалась никогда не недооценивать врага. Бернс строго следил за ней, но к счастью никому не доверял кроме себя самого, поэтому у Тинки появлялось свободное время, когда глава продюсерского центра был занят неотложными делами.

Итак, Тина оделась в обычные джинсы, легкий джемпер, обула любимые спортивные туфли и села за руль своего «Черокки». Место встречи – стоянка автомобилей у супермаркета «Ангельский». Супермаркет был средненький, не пользующийся большим покупательским спросом, на витринах колбасы местного мясокомбината, мясо и кости, отдельно и вместе, конфеты в коробках московских фабрик и развесная продукция ангельского предприятия. На стоянке было немноголюдно, большинство покупателей уносили свои покупки в близлежащие дома, взмахивали руками в попытке остановить такси или на худой случай представителей частного извоза. Начищенные бока «Лэнд Ровера» отбрасывали блики на жестяную поверхность парапета автостоянки. Павлов стоял рядом, облокотившись на открытую дверь авто, и щурился на почти осеннее солнце. Тина припарковалась рядом и выключила двигатель. Павлов захлопнул дверь «Лэнд Ровера» и, свистнув брелком сигнализации, подошел к Тине.

– Тина? – спросил он, повернувшись спиной к солнцу.

– А вы Павлов, – сказала она, и стала разглядывать его, прикрывая глаза ладошкой.

Увиденное неожиданно ей понравилось. Он был симпатичен, темно-русые немного вьющиеся волосы, темные глаза, лет на десять-двенадцать старше ее, крепкий, спортивную фигуру обтягивала серая тенниска с крокодильчиком известной фирмы.

– Павлов, – подтвердил он.

– Садитесь, Павлов, покатаемся, – не то предложила, не то приказала Тина. Он повиновался. Хлопнул дверью и накинул ремень безопасности.

– Боитесь, Павлов? – усмехнувшись, спросила Тина.

– Я видел, как вы водите автомобиль, – заявил он, – и потом, нам предстоит серьезный разговор, а поскольку я вас не знаю, то не знаю, как вы отреагируете.

– Теперь боюсь я, – засмеялась Тина. – Вы, оказывается, следили за мной?

– Искал подход, – подтвердил Виктор.

– Между прочим, я вас заметила, – похвалилась Тина.

– Я особо не прятался, – признался он.

Тина повернула ключ зажигания и плавно выехала со стоянки. Она проехала по Броницкому проспекту, ставшему просторней из-за недавно убранного трамвайного движения, сделала круг по бульвару и направилась в Писановский парк.

– Не против, если мы прогуляемся по парку? – спросила Тина, притормаживая у центрального въезда.

– Отчего же, покурим, – согласился Виктор, и вышел из «Черокки».

В парке было прохладно, столетние липы отбрасывали тени, на скамейках сидели пенсионеры с газетами и молодые мамаши с колясками. Тина уверенно шагала вдоль парковой дорожки, Виктор покорно следовал за ней, любуясь ее идеальной фигурой.

Тина свернула на боковую тропинку и вывела своего спутника к уединенной парковой беседке. В беседке никого не было, сквозь крашеные половые доски кое-где проглядывала зеленая трава. Тина присела на скамейку, достала из сумочки пачку сигарет и забросила ногу на ногу. Виктор щелкнул зажигалкой, блеснув хорошими манерами. Тина оценила. Выпустив струйку ментолового дыма, она сказала молчавшему Виктору:

– Вы обещали мне серьезный разговор, – вопросительно взглянула, качнула туфлею.

– Передумали?

– Нет, – Виктор затянулся. – Думаю, с чего начать.

– Не подготовились, – разглядывая его строгое лицо, сказала Тина.

– Тина, я помощник господина Браско, – наконец начал Виктор, – может быть, вы слышали от подруг это имя?

– Нет, оно мне ничего не говорит, – свободно солгала она.

– Тогда начать придется с потопа… – прикрыв глаз от табачного дыма, сказал Виктор.

– Э, нет, – запротестовала Тина. – Начните с того, какое отношение имеет к моим подругам то, что сейчас вы мне скажете.

– Прямое, – Виктор стряхнул пепел в траву и посмотрел Тине в глаза. – Ваша подруга Лада Кренникова убила своего любовника. У нас имеется видеозапись.

– Я подозревала, что вы шантажист… – презрительно пробурчала Тина, бросив окурок за край беседки.

– Нет, я не шантажист, – отмел обвинения Виктор. – Дело в том, что Браско послал меня вслед за вашими подругами, дабы предотвратить неверные действия и кое о чем договориться, но…

– Но…? – вопросительно повторила Тина.

– Но господин Браско имел неосторожность скончаться.

– Скончаться?! – вскрикнула Тина, но тут же прикрыла ладошкой рот и добавила шепотом. – Его тоже убили?

– Нет, сердечный приступ, – успокоил ее Виктор, бросив окурок в ту же сторону.

– Какое отношение его приступ имеет к моим подругам? – снова накинулась на него Тина.

– Труп любовника Лады хранился в морозильной камере в ресторане господина Браско, – Тина вскочила со скамейки и пошатнулась от неожиданной новости, Виктор поддержал ее, чтобы сообщить еще более невероятную. – И сейчас его рассматривает ФСБ.

– Вы что идиоты? – запричитала она. – Зачем вы хранили труп? От него надо было немедленно избавиться!

– Нам-то что бояться? – встряхнул ее Виктор, еще ближе прижал к себе, и наставительно сказал ей на ушко. – Вот ваша подруга от него не избавилась, а за собой надо подтирать.

– Хорошо, теперь-то вы что хотите? – испуганно произнесла Тина.

– Я хочу удовлетворения для всех сторон, – все еще прижимая ее к себе, двусмысленно сказал Виктор, но пояснил. – Мои взаимоотношения с Браско закончились, но я замешан в этом деле по уши, и контора об этом догадывается, часом раньше, часом позже они призовут меня к ответу. Нам надо скоординировать наши действия и ехать сдаваться.

– Да вы с ума сошли! – прошипела пришедшая в себя Тинка.

– Слушайте внимательно, – поддернул ее стальной рукой Виктор, – Браско мертв, ему по большому счету все равно.

– То есть? Вроде это он убил… – догадка вспыхнула в мозгу девушки, а Виктор согласно кивнул.

– На видеопленке, ваша подруга выбегает из ресторана в окровавленном платье. Но это можно обыграть, – пообещал он, разглядывая ее бедра в обтягивающих джинсах.

– Якобы она стала случайным свидетелем драки между Браско и Ризио.

– А раненые ладони?

Виктор удовлетворенно улыбнулся, и Тина поняла, что этим вопросом она выдала свою осведомленность.

– Ерунда, главное – орудие убийства уничтожено, – он отвел взгляд, когда Тина заметила, как он рассматривает ее.

– Но зачем тогда надо было хранить видеокассету и труп? – недоуменно спросила она.

– От трупа не так легко избавиться, а кассета – как возможность воздействия на вашу подругу…

– Значит, она случайно становится свидетелем драки и убийства своего любовника вашим хозяином Браско? – еще раз переспросила Тина.

– Да, – гипнотизируя ее своим взглядом, повторил Виктор – С испугу она ударяется в бега. Браско командирует меня за ней…

– Зачем?

– Договориться,…предположим.

– Павлов, вы собираетесь с этим вернуться в Москву? – Тина, заметив его заинтересованность, прибавила кокетства.

– Вместе с вашей подругой, и с чистосердечным признанием в малодушии, – придерживая за локоток, не отпускал ее Виктор.

– В малодушии? – хмыкнула она.

– Да, смалодушничал, не заявил на Браско сразу, – сказал он, пересказывая Тине «легенду», – но не стал выполнять его приказание уничтожить труп, а засунул в морозильник, что бы сохранить улику. Вы должны помочь мне увидеться с вашей подругой, а еще лучше с ними обеими. У нас не должно быть разночтений.

Тина отодвинулась от него, подозрительно глядя в карие глаза.

– И кто из них вам нравится больше? А, Павлов?

– Что за хрень? Никто мне не нравится! – взорвался Виктор и, придвинув Тину к себе, прокричал ей прямо в ухо. – Я к вам по делу!!!

Тинка отскочила, зажав оглушенное криком ухо.

– Павлов, вы псих, – констатировала она.

– Станешь психом. Я тут, между прочим, прикрываю ваши задницы, и мне недосуг их разглядывать, хотя вашу я все же видел, – намекнул он на ее профессию.

Тина вспыхнула до корней рыжих волос. Никто не смел так разговаривать с ней.

Презрительно отзываться о ее теле. Негодяй, надо как можно скорее закончить разговор. Если бы не заинтересованность в Павлове, она тотчас бы умчалась отсюда, только ее и видели. Тина сдержала рвавшийся наружу гнев и бросила мужчине:

– Время и место. Говорите.

– Сегодня, вечером, в девять, – Павлов запнулся, секунду раздумывая, – в доме два на Яблоневой улице, где остановились ваши подруги.

– Квартира пятьдесят девять. Скажете «к Коткину». Прощайте, – Тина шагнула прочь из беседки, но была остановлена Виктором, крепко ухватившим ее за руку.

– Тина, простите, я не сдержался, – виновато сказал он, пытаясь загладить грубость. – Сказывается напряжение нескольких дней, на самом деле я так не думаю.

– Наплевать, прощайте… – Тина выдернула свою руку из его пальцев и фыркнула, – …Павлов.

Роман Израилевич просматривал бумаги, открыв дорогую кожаную папку, молнию которой украшал маленький брелок с шестиконечной звездой. Тина приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. Давид и девушка-секретарь стояли во фронт у стола Бернса, в кресле для гостей расположился герр Миллер, консультант Романа Израилевича.

Герр Миллер был самым высокооплачиваемым сотрудником в империи Бернса, который очень ценил его опыт и креативные идеи. Бернс поднял голову, чтобы посмотреть на наглеца, заглядывающего в святая святых, но, вместо привычного «пшел вон!», тотчас же отложил в сторону папку и голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнес:

– Ты где была?

– По магазинам ходила, – и тут же уточнила, для любящего подробности Бернса. – В «Ангельский» ездила.

– Почему не доложила куда отправляешься? – спросил Бернс, подозрительно оглядывая Тину.

– Я что, под домашним арестом? – начала заводиться та.

– Ладно, ладно, – пошел на попятную Роман Израилевич, – вот была бы в короткой юбке, ни за что бы не поверил, что за покупками ездила.

– А мне все равно, верите вы мне или нет…

– Что купила? – поинтересовался Бернс вложением своих денег.

– Не бойтесь, вас не разорила. Может, отпустите служащих? – пожалела Тина вытянувшихся в струнку референта и секретаря.

– Сердобольная какая. Не все им по курилкам шастать, пусть немного поработают.

Бернс вяло махнул кистью, идите мол, и Давид с молоденькой секретаршей шустро покинули кабинет диктатора. Герр Миллер поднял длинное сухопарое тело из кресла, но Бернс удержал его:

– Отто, останьтесь.

Роман Израилевич подошел к своему знаменитому старинному резному шкафу, открыл бар и прихватил за горлышко бутылку коньяка, напоминающую ограненный драгоценный камень. Плеснул на три пальца янтарной жидкости в широкие бокалы и, повернувшись к немцу, сказал:

– Не каждый день наша красавица навещает меня в моем логове. А я скучаю по ней, видит бог.

– О, Тина есть непревзойденни звезда! – поддакнул немец, принимая бокал из рук Бернса.

– Э, э, хорош глазки строить, морда фашистская, – «изящно» пошутил Роман Израилевич, на что герр Миллер неожиданно хрюкнул и затрясся мелким смехом.

Роман Израилевич протянул бокал и Тине, она взяла, бросила спортивную сумку на массивный стол Бернса и оперлась на него стройным бедром.

– Скажи-ка, брат Отто, есть ли на свете, что-нибудь прекраснее женщины?

Герр Миллер отрицательно покачал головой, опустив длинный нос в бокал с эксклюзивным напитком, вдыхая изысканный аромат.

– То-то же, – наставительно проговорил Бернс, – а особенно хороши, наши, северные красавицы.

– Ваши красавицы, Роман Израилевич, в Израиле… – не удержалась Тина.

– Э нет, – хитро прищурив глаз, возразил продюсер, – я, Тиночка, русский, как говорят у вас «до мозга костей».

– Как говорьят? – переспросил, задумавшийся было герр Миллер, но возвращенный в реальность словами Бернса.

– Ах, Отто, вам не понять русского человека, – печально, будто жалея несчастного немца, сказал Бернс.

Герр Миллер, поняв, что ему не предоставят разъяснений, окончательно отстранился от непонятной беседы.