Текст книги "Потеряшка с Пожарной, 19 (СИ)"
Автор книги: Нина Баскакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Глава 3. Я тебя узнаю
Глава 3. Я тебя узнаю
Наши дни
– Ты всё ещё его любишь? – спросила Тамара Петровна.
– Кого? Илью?
– Я уже поняла, что Илью ты никогда не любила. Я про Антона.
– Это всё в прошлом, – ответила Констанция, убирая кухню.
– Я понимаю, что в прошлом. Но спрашиваю о другом.
– Мам, а что изменится, если я скажу, что я его люблю? – Констанция посмотрела на мать. – Это что-то изменит?
– Тебе нужно его отпустить. Жизнь продолжается. Не зацикливайся на этом парне.
– Нет мам. Жизнь давно остановилась. Когда-то я думала, что смогу забыться. Не забыть, а именно забыться. Отвлечься, а теперь я не верю, что может хоть что-то заставить его забыть.
– Это всего лишь детская влюблённость. Сама же говорила, что он из неблагополучной семьи…
– Мам, мне пора на работу.
– Тебе ещё до выхода двадцать минут.
– Пешком пройдусь, – ответила Констанция. – Ходьба говорят помогает лишний вес сбросить. Начну ходить утром и вечером. Авось и в норму приду.
– Прекрати ёрничать! Опять наслушалась гадостей от поклонников в твоём интернете?
– Хоть не заходи туда, – пробормотала Констанция.
– Так зачем ты туда заходишь?
– Наверное, чтоб мне очередной раз сказали, что я страшная толстая тётка. Мне ещё тридцати нет. И вешу всего семьдесят пять. Так нет, докопались.
– А ты им вес не пиши.
– Так спрашивают, а я отвечаю. Чувствую себя мясом на рынке. И главное был бы хоть мужик симпатичный. А то без слёз не взглянешь.
– У тебя вкусы странные. Небось ищешь похожего на своего Антона. Более страшного парня не видела.
– Он красивый. На принца похож, – ответила Констанция и невольно улыбнулась. Глаза сразу стали яснее, в них появилась жизнь. Лицо стало мягче и ушла складка около губ.
– Уж скорее на тёмного колдуна, который украл у меня дочь.
– Мам, поменьше смотри передачи про мистику. Тогда колдуны мерещиться не будут, – посоветовала Констанция. Она поправила причёску, застегнула пояс на джинсовом платье и взяла сумку с обедом. – Я ушла.
– Вечером к чаю что-нибудь купи, – попросила Тамара Петровна. Констанция отвечать не стала, понимая, что разговор затянется, а ей сейчас хотелось побыть одной.
Лето обещало жаркий день. Вчерашние тучи покружили и пролились где-то дождём. Теперь же опять светило солнце. Поливальная машина прибила пыль, оставив после себя приятную свежесть. Было приятно идти по тротуару и ощущать лёгкость.
Машины проносились мимо. Люди торопились на работу. Уставшие и сонные, они стояли около остановки. Студентки читали билеты, видимо, на ходу готовясь к экзамену. Констанция вспомнила свои экзамены, которых всегда боялась, хотя темы знала наизусть. Это лето было каким-то ностальгическим. Словно вся жизнь проходила перед глазами. В том году ей было не до воспоминаний и анализа жизни. Теперь, когда жизнь вошла в стабильность, сразу потянуло на переосмысление и поиск ошибки. Ей стало казаться, что она свернула не в ту сторону. Теперь нужно было вернуться и найти пропущенный поворот.
– Подвезти? – рядом остановилась машина. Антон. Можно было его проигнорировать, но Констанция неожиданно для себя согласилась.
– Можно.
– Чего так рано идёшь?
– Прогуляться решила.
– Значит испортил тебе прогулку? – он посмотрел на неё.
– Нет. У тебя какое образование?
– Девять классов. Потом пытался учиться на автомеханика, но бросил.
– Почему?
– Некогда было. Там посещаемость требовали, а мне было не до неё. Я уже к тому времени деньги зарабатывал. А ты?
– У меня высшее. Курсы, куча повышений квалификации. Три свободных иностранных языка.
– И почему ты пришла на склад?
– Потому что думала, что не буду работать с людьми. Вначале я шла на телефон, но место было занято. Предложили пересчитывать товар. Показалось, что это работа мечты. Что я буду общаться с товаром, а не с людьми. Но оказалось, что это не так, – ответила Констанция. – Люди меня окружают постоянно. Я каждый день порываюсь написать заявление на увольнение. Меня останавливает лишь мама, которая пообещала перерезать интернет и разбить ноутбук, если я продолжу работать на дому.
– А раньше как работала?
– Раньше я работала нормально. Не понимала, что люди такие мелочные и злые существа, которые думают лишь о личной выгоде, забывая о других. Они используют друг друга, подставляют и стараются выехать на унижении сильного человека, когда он проявил слабость. Я не хочу больше вливаться в коллектив. Любые имена это привязка к человеку, его идентификация. Наделение чертами узнавания, а значит сближение. Поэтому я стараюсь избегать называть имена. Мне не нужно искать чьё-то расположение. Я хочу оставаться с другими людьми на расстоянии вытянутой руки. Как думаешь, этого можно добиться?
– Грубость тебе в этом не поможет.
– Холодность?
– Стани, если хочешь знать моё мнение, то ты переучилась. Вместо того, чтоб забивать голову всей этой ерундой, не пробовала просто жить?
– Как все? У меня не получится по ряду причин. Да и не стремлюсь я быть как все.
– Просто ты так не умеешь.
– Возможно. Сегодня вспоминала, как сдавала экзамены. Смешно. Тогда каждый экзамен был чем-то очень важным. Словно от этого зависела жизнь. Но страшнее всего было набрать номер парня, который нравился. Я тогда три часа около телефона крутилась. И в итоге пересилила себя. Сейчас со смехом вспоминается. Теперь, если человек мне нравится, я бы подошла к нему и сказала прямо. И сказать, что он мне не нравится могу в лицо. Правда странно? Или со временем страх пропадает. Люди становятся смелее и откидывают все сомнения? – она посмотрела на Антона. – Или с возрастом понимаешь как ценно время, поэтому не тратишь его на глупые сомнения?
– Мне кажется, что в молодости мы более подвержены совершать эмоциональные и необдуманные поступки, – ответил Антон.
– Вот мы и приехали. Спасибо, что подвёз. И отдельно спасибо за разговор. Приятно поговорить с умным человеком, хотя и закончившим девять классов.
– Ум не от школьной программы зависит, – ответил Антон. – Ты слишком задаёшься.
– Возможно. Но я так привыкла жить. Я же не говорю, что ты неправильно живёшь.
– А ты знаешь всё о моей жизни? – спросил удивлённо Антон.
– Не имею ни малейшего понятия. И, ты можешь смеяться, но меня это не интересует, – она вышла из машины и пошла к складу. Антон поставил машину на сигнализацию и пошёл следом.
– Ключи у меня.
– А я думала, что будем здесь загорать.
– Заманчивое предложение, но давай вечером. Там и солнце прогреет воду, и печь так сильно не будет, – ответил Антон. Констанция растерянно на него посмотрела и рассмеялась.
– В другой раз.
– Настаивать не буду. Лето длинное. Ещё успеем позагорать.
Она пошла в раздевалку переодеваться. Начинался очередной рабочий день.
Двенадцать лет назад
– Ты так и будешь маяться? У тебя всего три дня. Один ты потеряла, – спросила её бабушка.
– Я уроки делала, – ответила Констанция, понимая, что трусит и это лишь оправдание.
– А в чём сейчас причина? Позвони ему.
– А если он занят? Может у него свои планы, а тут я.
– Значит изменит планы. Три часа на телефон смотришь. Изведёшь себя.
– Страшно.
– Страшно в неизвестности жить. Ну чего? Может мне ему набрать? Я могу.
– Я сама, – ответила Констанция. Его номер она знала наизусть. Теперь осталось набрать цифры. Это было сделать сложно. От волнения руки отказывались слушаться. – Такое ощущение, что я себе его навязываю.
– Он тебе сам сказал, чтоб звонила, когда появится окно. Констанция, допустим, он тебе сейчас откажет. Ты узнаёшь, что он женился и его жена ждёт ребёнка. А ваше общение было увлечением. Ты поплачешь, а потом поймёшь, что жизнь на нём не закончилась. Что это всего лишь первая любовь, которая закончилась неудачей. Но ты перестанешь по нему сохнуть.
– А если он предложит встретиться?
– Значит пойдёшь гулять и хорошо проведёшь время. Звони! – велела бабушка. – И чего ты трубку бросила?
– Там девушка ответила.
– Диктуй номер телефона, – отбирая аппарат, сказала бабушка. – Алло, Антона позови. В душе? Передай ему, что Констанция звонит. Ага, прям из Франции. Антон? Я? Я секретарь Констанции, которая прорывается через твоего секретаря. Даю ей трубку.
– Стани! Решила с праздником поздравить? – тепло спросил он.
– Мама уехала. Вернётся второго. Я до этого времени свободна. Если у тебя были другие планы, то я пойму.
– Ребята и без меня отпразднуют. А где мы с тобой будем праздновать? Я сейчас опять в гараже болтаюсь. Тебе там не нравится. Можно по городу покататься…
– Нет, в гараж я к тебе точно не пойду. Извини, но такая жизнь точно не для меня.
– В чём проблема? – спросила бабушка.
– Думаем, как праздновать, – ответила Констанция, прикрывая трубку ладонью.
– Так пригласи его сюда. Нашла проблему.
– Бабушка!
– А чего? Я всё равно рано спать ложусь. Предложи.
– Антон, бабушка тебя к нам приглашает.
– Неожиданно, но я не против, – легко согласился Антон.
Констанция не находила себе места. Она помогала бабушке готовить праздничный стол и постоянно выглядывала в окно. Они не виделись больше года. Всё это время Констанция была под таким пристальным вниманием матери, что даже боялась позвонить Антону и напомнить о себе, хотя очень хотелось.
Он подъехал к трём часам. С двумя букетами цветов, коробкой шоколадных конфет и картонным домиком, какие дарят детям на ёлках и в которых были конфеты.
– А это… – Констанция с непониманием посмотрела на него.
– Так праздник. Какой праздник без Новогоднего подарка? – с неменьшим удивлением ответил он. – Каждый год разные наборы конфет. Это же интересно.
– Да уж, у каждого свои тараканы, – хмыкнула бабушка, забирая красные розы и коробку конфет.
– Ну, как бы да, – ответил Антон. – А чего ещё делать? Я не пью. Так можно конфетками побаловаться. Ромашки тебе, Стани. Уж извини, но розы я тебе дарить не буду. Ты и так слишком чопорная. И они какие-то официальные.
– Спасибо, – растерялась Констанция.
– Поздравляю с первым букетом, – ответила бабушка. – Антон, поможешь нам стол в комнату перенести? Там телевизор. Будет интереснее, чем на кухне сидеть.
– Как скажете. Если честно, то мне не важно, где праздновать, – не спуская глаз с Констанции, ответил он.
– Я это прекрасно понимаю. Вы друг на друга глазеть будете, а мне глазеть не на кого. Я буду любоваться на Лещенко с Кобзоном. Не на вас же пялиться! Поэтому переносим стол! – решительно сказала она. – Кстати, а что за секретарь нам ответил, когда мы вам звонили?
– Бабушка!
– Чего бабушка? Должны же мы знать свободен твой молодой человек или нет. Может у него уже семья.
– Думаете я уехал бы от семьи? – спросил Антон.
– Я ничего о тебе не думаю. Я тебя не знаю, – хмыкнула бабушка.
– Так не было времени познакомиться. Констанция ещё тем летом сказала, что вы будете против. Да и маленькая она ещё была. Это сейчас прям расцвела.
– Одиннадцатый класс заканчивает.
– Я знаю. А про себя рассказать могу, да не уверен, что вам моя биография понравится.
– Может не надо…
– Стани, а мне скрывать нечего. Уж знакомится, так знакомится. Всё равно придётся. Зовут меня Антон. Фамилия неблагозвучная. Клопов. Родного отца я не знаю, но был отчим, которого я всю жизнь считаю отцом. Мне двенадцать было, когда его не стало. Мать совсем по наклонной пошла. С четырнадцати я дома почти не появлялся. Болтался на улице. Прибился к гаражам. Там мастерская у Саньки. Он мне и предложил на него поработать. Девять классов окончил и свалил из дома. Окончательно в гараж переехал. В восемнадцать получил права, ушёл в армию. В двадцать вернулся в гараж. Правда уже квартиру снял. Машину купил. Учиться дальше не получилось. Да меня и руки так кормят. Сейчас накладка с квартирой вышла. Попросили срочно съехать. Хозяева переругались. Развод у них. Шеф пригласил у себя встретить праздник. Стани, ты его знаешь. Утоплиник.
– Которого ты спас? – спросила Констанция.
– Ага. А трубку его жена Зина сняла. Нет у меня сейчас никого. Пытался несколько раз с кем-то жить начать, но не получалось. То она не дождалась. То я понял, что это всё несерьёзно. Может у меня слишком требования завышенные. Но хочется так, чтоб если жить, то жить как люди. Стани в этом плане права: жизнь гаражом не заканчивается. У меня ничего нет. Я могу наплести, что со временем всё будет. Что в лепёшку разобьюсь и построю дворец. Но давайте реально смотреть на вещи. У меня не получится этого. Чтоб дворец построить нужно стать предпринимателем. Из меня бизнесмен, хм, ругаться не буду. Как Санька говорит, меня облапошить – это святое дело. Он когда меня оставил на гараже за старшего, то я машину отпустил, ещё и должен остался. После этого только ремонтом занимаюсь. Это получается, – Антон усмехнулся. Посмотрел на Констанцию. В глазах появилась теплота. – Живу, как получается. Стараюсь черту не переступать, но звёзд с неба не хватаю.
– Цель-то у тебя поди есть. Или живёшь одним днём?
– Цель есть. Но это не от меня зависит, – ответил Антон. В этот момент позвонили. Констанция побежала к домофону. Через минуту влетела в комнату, на ходу надевая куртку.
– Я на минуту. Аня поздравить решила. Я быстро, туда и обратно. Ты же не обидишься? – спросила она Антона.
– Иди и не торопись. Я не дым, чтоб растворяться, – ответил он.
– Я бегом. Туда и обратно!
– Шапку надень! – крикнула ей вслед бабушка. Сама же стала серьёзной. – Любит она тебя. Слишком сильно. Мы всё думали, что рано или поздно это пройдёт, а не проходит. Она тут матери заявила, что поступать в институт не будет. Здесь останется. В местный пойдёт. Девчонка умная. У неё большие перспективы.
– От меня чего хотите? Чтоб я сказал ей, что женат и трое детей на руках? – настороженно спросил Антон.
– Было бы всё так просто, но… Как бы в дурь не пошла после такого. Томка её в Москву забрать хочет. А я не знаю, что лучше.
– И я не знаю, что будет лучше. Думаете я не понимаю? Разные мы. Слишком разные. Но Стани моя. Не знаю, как это объяснить, но моя и всё тут.
– Я не слепая. Вижу как вы друг на друга смотрите. Не обидел её, хотя возможность была.
– Даже не представляете сколько раз. Я на неё постоянно натыкаюсь. Куда не пойду, везде она. Не подхожу только, – он протёр ладонями лицо. – Это как наваждение, от которого невозможно отделаться. Хочешь забыть и не получается. Думал уехать из города. Сказать, что на вахту поехал. Натрепать чего-то. А может и вовсе не прощаться. В августе ездил отдыхать на юг. Мы с ней жили в одной гостинице. Она тогда с матерью ездила. Да вы знаете. Тогда и понял, что куда бы я не делся, она меня найдёт.
– Но не подошёл.
– А чего подходить? Она мелкая ещё. А я не железный. Нужна она мне.
– Тяжело вам. Тамара не поймёт. Она не верит в чувства. А тебя заочно терпеть не может. Считает, что у тебя корыстный интерес.
– Ага, я же её дочку забрать хочу.
– Она всю жизнь вкладывала в неё всё, что могла. Вначале не любила её. До четырёх лет к ней не подходила. Нет, она давала ей всё необходимое. Делала всё, чтоб Кони не выделялась от других детей, но так я ей занималась. Не хотела, чтоб девочка её карьере помешала и личной жизни. А когда я её потеряла в восемь лет, то Томку переклинило. Она уволилась из компании, где работала переводчиком, устроилась преподавать к нам в институт и стала готовить Кони к лучшей жизни. У неё были планы переехать в Москву или в Санкт-Петербург, но всё время чего-то мешало.
– А где отец Констанции?
– Тайна это, которую нам не раскрыть. Одному Богу и известно. Тома мне тогда ничего не рассказала, только после поездки хмурая вернулась. Всё в подушку плакала. Я подумала тогда мало ли влюбилась, да не срослось. Всё в жизни бывает. А потом через полгода призналась, что беременна. Аборт уже поздно делать было, только ребёнка она не хотела. Обидел её кто-то. А кто это был, она и сама не знала. Кони родилась. Она хотела её оставить, а я не дала. Сказала, что помогу воспитать. Кони эту историю не знает, да и не зачем ей это знать. Для неё отец в аварии погиб ещё до её рождения. Так что сложно всё это Антон.
– Так жизнь никогда лёгкой и не была.
– Слушай, может по настойки сливовой? Пока Кони с подругой трещит.
– Нет, я не пью.
– А чего так?
– Не хочу последние мозги пропивать. И так мне за ней не угнаться, – ответил Антон.
Наши дни
Наваждение и воспоминания. Антон то и дело ловил взглядом её фигуру среди стеллажей. Она казалось была полностью сосредоточена на работе и не замечала его. А он не мог отвести от неё взгляда. Она и раньше его волновала, но сейчас было что-то невыносимое. Да уж, если ад и существовал, то он знал ему название: видеть без возможности взять.
Единственное спасение было в работе и в скорости её выполнения. Наработаться так, чтоб вечером свалиться в кровать и забыться сном. Время обеда до обеда он почти не почувствовал. Очнулся лишь, когда наступил перерыв.
Констанция с задумчивым видом вошла в столовую. Налила воды из кулера. Пакета с обедом при себе у неё не было. Она рассеянно постучала пальцами по столу, где стояла микроволновка. Вздохнула. Резко развернувшись, она подошла к столику, за которым сидел Антон и села напротив него.
– Не помешаю?
– Нет.
– Я сегодня обед забыла. В кошельке только мелочь на дорогу.
– Не проблема, – он достал вторую коробку с лапшой быстрого приготовления. – Будешь?
– Да.
– Тогда я завариваю лапшу, а ты делаешь нам чай.
– Говорят, что от неё дырки в желудке появляются.
– Я чередую лапшу с нормальной едой, – ответил Антон.
– Я такое есть боясь. Хотя однажды ела. Правда очень давно, – ответила она принимаясь за еду.
– Ты прям из другого мира.
– Возможно. Хотя для меня ты инопланетянин.
– Бутерброд будешь?
– Я на диете. Не смотри на меня так скептически. Третий день пытаюсь держаться. Вчера даже от семечек отказалась. Зато ногти пострадали. Нервы ни к чёрту.
– Может тогда не стоит так резко на диету садиться.
– Может и не стоит. Иногда не знаешь чего стоит делать, а что нет. С кем общаться, а кого сторониться. Как ты выбираешь друзей?
– По поступкам. А ты?
– Дружба – это форма лжи. Человек говорит в лицо одно, а за спиной другое, но при этом все счастливы.
– Тебя так послушать, то мы живём в мире зверей.
– А здесь где-то есть люди? Есть злость, жажда наживы, похоть.
– Ясно. Ничего хорошего ты не видишь.
– Солнце светит, птички поют. Вроде хорошо. А потом думаешь, что солнце слишком жарко печёт, птички громко поют и это всё начинает раздражать.
– Есть хорошее средство от раздражения.
– Какое?
– Мужик нормальный. И мир заиграет другими красками. Сразу добрее станешь.
– Хам, – она посмотрела на него. В глазах пустота. Завлекающая пустота, которая зацепила его и не хотела отпускать, пока Констанция первая не отвела взгляд.
– Это жизненное наблюдение. Ничего в нём хамского нет.
– А ты много прожил и много видел? Большой жизненный опыт?
– Приличный.
– У меня самой есть с чем сравнить.
– Стани, съешь конфетку и успокойся, – он протянул ей карамельку. – Поехали сегодня купаться. М? Тебе надо расслабиться, а то ты скоро взорвёшься. Меня ещё покалечишь.
– Мечтаю это сделать. Но не буду. И я не купаюсь. Больше. Никогда. Не загораю и не купаюсь.
– Чего же ты делаешь?
– Мелодрамы смотрю и семечки грызу. Прямо в кровати. И плевать на крошки. Плевать, что это глупо и некрасиво. А мелодрамы это ерунда. Мне это нравится.
– Предлагаешь тебе компанию составить с семечками под фильмец? Да ещё и в твоей кровати? Да не проблема.
– Смеёшься?
– Нет. Серьёзно. В твоей компании хоть "Лебединое озеро" смотреть можно.
– Нет, я на это не подписывалась. Терпеть не могу классическую музыку. Что угодно, но только не это. Спасибо, что не оставил умирать голодной смертью, – она утащила две карамельки и ушла.
Двенадцать лет назад
– Как ты можешь не любить классическую музыку? Все девочки из хороших семей её слушают, а ещё и на фортепиано играть умеют! – смеясь, сказал Антон.
– Вот такая я неправильная девочка из хорошей семьи, – рассмеялась Констанция.
– До полуночи ещё два часа. Чем займёмся? Нет. Этим точно не займёмся, – усмехнулся он, когда увидел её румянец на щеках.
– Мне первого марта будет восемнадцать.
– Тогда и поговорим.
– У классиков…
– А потом они топились. Первое, как ты правильно однажды выразилась, я не хочу проблем. По закону ты мелкая. Как станешь совершеннолетней так поговорим. Это принципиально. Второе, меня пригласила твоя бабушка. Доверила мне тебя. Платить за доверие фальшивой монетой я не готов. Третье, милая моя, я не готовился к такому. Тебе же не нужны дети после первого раза?
– Редко, кто после первого раза беременеет.
– А это уже байки из разряда, а вдруг я попрыгаю на одной ноге и ребёнок рассосётся.
– Я себя чувствую идиоткой.
– Нет, ты умная и хорошая девушка. Да и в таких темах стыда нет. Просто наше время ещё не пришло. Садись рядом. А ты так мельчишь, что у меня голова кружиться начинает.
Констанция села рядом с ним. Он обнял её за плечи. Отвёл прядь от лица, скользнув по щеке.
– Девчонки говорят, что если с парнем не спать, то он бросит.
– Тут сложный вопрос. Смотря какой возраст, смотря какие отношения, как это парень нравственно вырос.
– Чего? Удивительно от тебя такие слова слышать.
– Пришлось навёрстывать, чтоб с тобой на одном уровне разговаривать. Сама же сказала, что захочешь со мной поговорить, а я тебя понимать не буду. А ведь и обратная ситуация может быть. Начну тебе объяснять всё по-простому, так ты меня не поймёшь. Вот мне и пришлось устранять языковой барьер.
– Почему? Ты мог ведь меня научить так, чтоб я тебя понимала.
– Это было бы нечестно по отношению к тебе. Да мне и не понравится, если ты со своего французского мата перейдёшь на наш русский. Мне не нравится, когда девушка матерится наравне со мной.
– А ты материшься?
– Бывает. Но зачем мне это делать при тебе? Чтоб меня твоя мама записала в «плохого парня», который плохо влияет на её дочку? Думаю, что она и без этого обо мне такого мнения. Да и при женщине ругаться, как-то её не уважать. Я когда в гостях у Саньки бываю, то там Зина строго за этим следит. Даже если случайно вырвется, то подзатыльник только так получишь.
– У тебя хорошие друзья.
– Это даже больше, чем друзья. За столько лет они мне родными стали. Санька как старший брат, который всегда подскажет. Если надо, то поможет, но и требует он прилично. У него не пофилонишь.
Они какое-то время сидели молча. Рука в руке. За окном кто-то запустил фейерверк. Они даже не посмотрели в сторону окна. Казалось, что тишину в комнате ничего не может нарушить.
– Сердце так бьётся, словно из груди хочет выскочить, – сказала Констанция. Она нервно рассмеялась.
– Стани, я не знаю, что нас ждёт впереди. Может быть, что это наша последняя встреча, а может у нас ещё впереди вся жизнь, которую мы проживём вместе.
– Хочу чтоб были вместе.
– Я этого сам хочу, но всё может случиться иначе. Мы не властны над некоторыми обстоятельствами, что сильнее нас. Бывает так, что ты планируешь одно, а что-то вмешивается в жизнь и всё меняется. Я к чему это всё говорю. Если окажется рядом с тобой другой парень, не позволяй себя обижать. Никто не стоит твоих слёз.
– Так сделай, чтоб рядом со мной не было таких парней, которые заставили бы меня плакать. Будь всегда рядом.
– Слушай, но бывают обстоятельства…
– Какие?
– Машина сбила. Я не смогу быть физически рядом с тобой.
– Первое, а ты не позволяй машинам себя сбивать. Второе, если такое случится так будь рядом со мной в виде призрака и отгоняй плохих людей.
– Ты это серьёзно или шутишь? – он посмотрел на неё.
– Серьезно. Не смей меня бросать. Я жду так же как и ты этих моих восемнадцати лет. Но не смей заставлять меня ждать дольше. Я никогда не смогу тебя забыть. У меня просто не получится это сделать. Мне всё время кажется, что я одна в этом мире. Только с тобой я чувствую, что не одна. Я нужна тебе, а ты нужен мне. поодиночке мы пропадём. Может только поэтому мы ещё живы с тобой, потому что знаем, что есть друг у друга.
– И опять ты всё одеяло перетянула на себя, – сказал Антон.
– В смысле?
– Всю мою речь побила моей. Мне тебе больше говорить ничего неохота.
– Ты обиделся?
– Нет. Но, блин, хотел умом блеснуть. Подготовил такую речь. Нужны тебе мои речи…
– Антон, не обижайся.
– Даже не думал. Держи, – он достал из кармана золотое колечко. – Должно подойти. Окончишь школу, распишемся. Если ещё к тому времени будешь хотеть. Смотри-ка, подошло.
– Антон… – прошептала Констанция, смотря на руку, где теперь красовалось тонкое колечко.
– Ого, ты не знаешь чего сказать? Сейчас хоть согласна?
– Да.
– Так-то лучше, – довольно сказал он, целуя её в губы.
Они много целовались в тот вечер. Целовались и разговаривали про жизнь и про любовь. Она доверчиво прижималась к нему, не отпуская его руку. Он обнимал её, чувствуя, что попал сильнее, чем думал. Она слишком сильно вошла в его сердце.
Она уснула около полуночи. Немного не дождалась боя курантов. Антон положил её на кровать и укутал одеялом. После этого пошёл на кухню. Из комнаты вышла бабушка.
– Я думал, что вы спите, – сказал он.
– Уснёшь тут, когда стреляют, – проворчала она, ставя чайник. – Чай будешь?
– Буду.
– Чего надумал?
– Надо работу найти. Квартиру снять. Летом на Констанции женюсь, если за меня замуж пойдёт.
– Надеешься, что передумает?
– Это было бы для неё самое лучшее. А потом представлю, что кто-то с ней рядом будет, аж плохо делается.
– Антон, я тебе один раз скажу, как человек проживший долгую жизнь. Не сомневайся. Пока сомневаешься, уходит время. Потом будешь жалеть о том, что мог бы сделать, но не решился.
– Такое от вас слушать как-то странно, – он улыбнулся.
– Ты мне не нравишься, но Кони в тебе что-то нашла. А ты в ней. Не нам с тобой судить, что было бы лучше. Но бежать от судьбы, когда она сама тебя подталкивает в спину – это глупо.
– Кидаться в водоворот страстей – это так же не дело. Одно дело, когда тебе восемнадцать и кажется, что весь мир у твоих ног, а ты его властелин. Другое дело, когда уже голова на плечах есть и понимаешь ответственность за чужие слёзы. Её слёзы я видеть не хочу. Но пока я живу так, как сейчас, она будет плакать. У меня есть полгода, которые я потрачу на то, чтоб огородить её от этого. После этого заберу её к себе.
– Новый год наступил, – заметила бабушка. – Считай дал обещание.
– Осталось только его сдержать, – ответил Антон.
