Текст книги "Статус: соединение(СИ)"

Автор книги: Нина Неженец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Обед тогда накрыли в большой светлой гостиной. В открытые окна из сада лился солнечный свет пополам с «целебными ароматами» каких-то там экзотических маминых трав. Тихонько скрипели плетёные кресла, когда люди привставали, чтобы взять что-нибудь с другого края стола. Изредка раздавалось звяканье фарфора о фарфор, когда опускались на блюдца чашки с чаем. Вадима уже куда-то унесло «по делам», а Арина как раз ела хлеб с джемом, когда отец, отложив в сторону газету, бросил невзначай:

– Кстати... ты уже попрощалась с Игорем?

Арина замерла на секунду, потом вынула ненадкушенный хлеб изо рта. Спросила подозрительно:

– А куда это он собирается?

– Ты разве не знала? Он утром уволился. Уезжает домой в Волгоград.

– То есть как... в Волгоград? Уволился? – тупо повторила девушка. – Зачем?

Отец пожал плечами, уже раскрывая новую газету.

– Нашёл другую работу, очевидно.

Мама встала, суетливо собирая со стола грязную посуду. Арина всё так же тупо смотрела, как она двигается. Потом заметила, что всё ещё держит кусок хлеба с джемом в руке, и молча положила его на блюдце.

– Твоих рук дело?

– Арина, – мама осуждающе нахмурила брови. – Что ты отцу говоришь?

– Нет, почему же, пусть говорит, – всё так же, не отрываясь от газеты, ответил отец. – Новую работу я ему нашёл, а желание уйти он выразил сам. Не держать же человека.

– Вот так, значит...

Мама ушла в кухню, неся стопку тарелок. Загремела там какой-то кастрюлей, явно сохраняя нейтралитет. Отец ответил неожиданно резко, что не вязалось с его внешностью. На секунду Арина опешила.

– Да, так. Пока он тебе окончательно голову не заморочил, лучше будет, если вы перестанете общаться.

– Да с чего ты решил, что...

– Аря, ты ещё ребёнок, а он – взрослый мужчина. Я сам мужчина, много лет на свете прожил и могу понять. Аря! Арина! Вернись, кому сказал!

– Говорила я тебе, не трогай её, – осуждающе раздалось из кухни. – Люди бегают, ищут, а у нас всё на глазах! Нет, тебе надо обязательно лезть! Прямо как твой папа, перестраховщик проклятый...

И понеслось...

А из трубки женский голос всё повторял, как заведённая пластинка: "Абонент находится вне зоны действия или номер временно заблокирован".

...Магазин встретил суетой. Эту суету и смысла-то описывать нет, каждый человек, который хоть раз в жизни был в огромном супермаркете с тучами покупателей и толпой затурканных «менеджеров по продажам» может вполне самостоятельно нарисовать себе картинку происходящего столпотворения. А тем, которые указанное место не посещали, пересказывать всё равно бесполезно... это надо видеть.

Спортивный костюм, пара смен белья, новая футболка... Деньги ещё оставались, и вполне хватало. И дальше... Мысли потекли чётко и вполне уверенно. На самом деле, уезжая, она поддалась чувствам, и не более того. А сейчас следовало взять себя в руки и начать, наконец, действовать. Ещё днём, выходя из магазина, она заметила, как шёл к своей машине полицейский, что-то выговаривая в рацию. А шёл он мимо ряда машин, в котором стояла и её собственная – и вот беда, с номеров у неё кто-то рифлёной подошвой соскоблил грязь, открывая цифры на всеобщее обозрение...

Очередная ночёвка на стоянке... какой уже день подряд? Выкупаться надо, вот что... Завтрак – оставшиеся консервы. Съездить на автовокзал и купить автобусный билет на вечер. Машину – на новую стоянку, заплатить за неделю вперёд, и телефон дать – куда звонить, если владелица не объявится за неделю.

Да, могут возникнуть непредвиденные обстоятельства – объясняла хрупкая молодая девушка подозрительному стражу на регистрации – отправляюсь на слёт сноубордистов в Гусь-Хрустальный, да вы же понимаете, сноуборд, вещь такая... опять что-нибудь сломаешь, а родителям потом машину искать...

Только на автобус она садиться не стала – покрутилась возле него, чтобы сотрудники автостанции видели, и нырнула в маршрутку до соседнего городка. Всего километров шестьдесят, а там – все таксисты в курсе, где тут у них местная Станция...

Гамма 2

Бывало, мерный звук твоих могучих слов

Воспламенял бойца для битвы,

Он нужен был толпе, как чаша для пиров,

Как фимиам в часы молитвы.

Михаил Лермонтов

Архан чуть заметно поморщился, глядя вниз. Пред ним разворачивалась ныне привычная для всех командиров Кланов картина: марширующие войска. Множество тел, двигаясь в едином ритме, создавали собой мозаичный рисунок – неразрывный, пёстрый, завораживающий. Неожиданно он вспомнил себя.

Яркая вспышка: полуразрушенные стены и передний край укреплённых зданий, частично снесённых с лица земли, превращённых в догорающее пепелище. Куски битого кирпича и стекла хрустели под подошвами сапог, ямы в дорожном покрытии то и дело заставляли ломаться привычный порядок, которым двигался их отряд. Улицы пересекались, становились всё шире, всё выше, вливаясь, наконец, в широкий центральный проспект, который в свою очередь – как река впадает в море – приводил к площади. Дворец превратился в руины, но в целом разрушения почти не затронули высокие белые здания, окружающие огромное вымощенное камнем пространство.

Вокруг стояли люди, всё пространство между домами и на их плоских крышах и террасах, составлявших второй и третий уровни, занимали люди. Войска стекались в центр, заново сливаясь в манипулы, когорты, легионы: потемневшие обагрённые доспехи, помятые щиты, шорох множества ног...

Архану выпало тогда стоять в ряде, ближнем к краю. И когда они замерли, обратив головы в сторону останков дворца, солнце вдруг выглянуло из-за туч и отразилось от кирас и шлемов, окрашивая броню в золотые тона, и когда в едином порыве они подняли оружие – люди, наконец, закричали. И так, под голоса исполненные ликования и гулкие удары мечей о щиты, разносящиеся должно быть по всему городу, освещённый солнцем, золотой на фоне белых с алыми пятнами ступеней, вперёд выступил Дракон. И Архан, исполненный такого же восторга, как и простые люди, приветствующие его сейчас, подумал тогда: я тоже Дракон, воин его, его меч и щит, его Коготь разящий! И вместе мы прошли этот путь, разметав все преграды, до самого финала...

Он вновь поморщился. Теперь Архан-Дракон понимал, что война со всеми её ужасами, убийствами, разрушениями – с её поражениями и победами – заключает в себе нечто большее, чем казалось Архану-Когтю Дракона. Он обернулся, глядя на Волка. Кто знает, что виделось тому в движении марширующих солдат? Должно быть, когда-то и он тоже был Щенком, не более того. Точил свои клыки, обламывал драконьи когти...

– Когда осознаёшь неизбежность чего-либо и принимаешь это как должное, значительно проще становится смотреть на мир.

Дарех ответил на его слова взглядом. О чём бы он ни думал в этот миг, где бы ни блуждал – но мысли его возвращались к "здесь и сейчас" со всей стремительностью, свойственной его Клану. Кивнул.

– Только опытный охотник понимает, какую дичь следует избрать. Щенку не порвать шкуры, которая выдержала клыки взрослого.

Они хорошо понимали друг друга, поэтому характерные усмешки последовали с обеих сторон.

– Мы избрали верную дичь.

Архан чуть склонил голову, как бы соглашаясь.

Свет падал на него сверху и чуть сбоку, по контрасту с более глубокой тенью заднего плана освещая фигуру золотистым ореолом, заставляя мерцать позолоту доспехов и гореть золочёные драконьи крылья на шлеме. Он знал, как выглядит сейчас для солдат, идущих внизу – для своих солдат. Знал, что сейчас на него смотрят. Кто-то украдкой, скосив глаза, кто-то, открыто нарушив строй и на секунду повернув голову. И все знают, что младшие легаты ничего не сделают с этими "нарушителями", потому что Дракон является своему народу не каждый день, и не каждый день позволяет взглянуть на себя.

Сила, власть. Покров тайны, вечно окутывающий его. Недосягаемость бессмертного. Именно из этих редких моментов – явлений – и складывается величие Дракона в глазах его воинов. Чтобы в какой-то момент, когда они пойдут на смерть по его слову, он стал равным им, опустился до уровня простого солдата... а может быть, поднял солдата до уровня владыки? Дракон – это чудо. Стать равным чуду – пусть на день, пусть на час, пусть даже в последний миг... за это чувство они отдадут свои жизни.

Но чудо не может являться каждый день, иначе оно станет обыденностью. Архан знал об этой оборотной стороне.

А ещё он знал, что где-то среди шеренг уже марширует будущий Дракон, восторженно глядя на своего предшественника, ещё не зная, что сменит его... не зная, что живой символ уже умер в момент рождения его, того, кто идёт сейчас в строю...

Дракон перехватил взгляд Дареха. Глубоко за слоем льда пряталась ирония. У его клана иные традиции, всё это кажется ему не более чем игрой. Дарех отвёл глаза.

– Да, мы избрали верную дичь.

Альфа 6

Мой муж опять порвал тартан, кого-то там тарцуя,

Десятка два ужасных ран – когда ж их все зашью я!

Но муж сказал: "Такой пустяк оплакивать негоже! -

Врагу разорванную пасть жена зашить не сможет!"

Крыс и Шмендра, "Женская песня"

Рушились дома. Падали, разлетаясь с грохотом – не как карточные домики, но как груда камней положенных друг на друга и ничем не скреплённых, которые вдруг кто-то надумал пнуть посильнее. Высоко взметнулись клубы пыли, расползаясь по улице.

Кьяра вскочила, бросилась к парапету, пытаясь различить причину происходящего.

Появился Спутник. Вылетел из ближайшей пылевой тучи, на ходу сбрасывая с плеча какой-то мешок и доставая из-за спины оружие. Добежал до крохотной площади – вымощенный цветными плитами дворик меж нескольких домов, совсем уже рядом от башни. Замер, сжав оружие. Тишина. Постепенно опускается на землю пыль. Тишина... нет. Звук.

И опять тихо.

И вдруг – словно взрыв. Рушится ближайший к Спутнику дом – цветная облицовка превращается в груду разлетающихся осколков, несущие балки и камни стен валятся грудой, и вновь поднимаются клубы удушливой пыли, долетая уже почти до самого верха башни...

Темнота.

Словно пройдя насквозь сквозь остатки дома, чиркнув крылом по мостовой, растекается облачком черноты. Неясные, меняющиеся очертания. Только крылья видны чётко...

Вот она, причина.

Крылатый сумрак. И Спутник.

И Кьяра, наблюдающая с вершины башни за тем, как они бьются – не смеющая спуститься, чтобы помочь, потому что понимает – она действительно свяжет Спутнику руки.

Это было... необычно? Да нет... ничего необычного. И захватывающего. Так, рутина. Но-о... что-то, наверное, всё же в этом было. Возможно, я слишком давно не выходил чтобы размяться – вот так вот, один на один, с плохим оружием и хорошим противником.

Хороший противник – это интересно.

Плохое оружие... в общем-то, тоже. В большей степени уравнивает шансы.

В какой-то момент мне показалось, что даже слишком – было даже что-то вроде удивления, как это ему удалось меня задеть. Меня. Задеть. Он меня действительно задел, вот это действительно было что-то новое... более необычное.

Бой становился ещё интереснее. Пришлось покружить по площади, тварь оказалась достаточно вёрткой. Если вначале всё казалось не более чем разминкой, которую необходимо выполнить, то потом я понял, что несколько переоценил свои силы.

Да, слишком давно я ничем таким не занимался.

Сумрак тварь такая, усталость ему в ближайшее время не грозит, а вот я начал уже немного уставать. Особенно в тот момент, когда пришлось подпрыгивать, чтобы не попасть ногами ему в щупальца. Ещё не сказалось на движениях, но я уже знаю – вот-вот скажется. И знаю, когда и как. Пришлось подналечь. В конце концов, он купился на обманное движение и раскинул щупальца, чтобы я мог, наконец, покончить с этой затянувшейся дракой.

Кьяра видела «со своей колокольни» как Спутник извернулся, уходя от – казалось бы – неминуемого удара окутанного темнотой щупальца, и ударил сам. Меч глубоко вошёл в то, из чего состояло тело Крылатого сумрака.

Тварь отшатнулась, вырывая меч из рук Спутника, ударила крыльями – но он уже отпрыгнул и сам. Массивная туша рухнула, жалко и как-то беспомощно забила крыльями, потерявшими свою смертельную опасность, и подтянула щупальца: темнота вокруг него рассеивалась, воздух очищался от испарений... На мостовую потекла чёрная жидкость, расплываясь шипящими лужицами.

Торчала потемневшая рукоять меча.

Но Сумрак ещё был жив. Спутник приблизился к нему, держа в руках кинжал – Кьяра пропустила, откуда он его достал – выждал немного, когда тварь замрёт после очередной конвульсии, и ударил куда-то в самый тёмный участок. Это был уже конец.

Возникло сияние, яркое, радужное, радостное. Охватило бездыханные останки твари, расплываясь от вонзившегося кинжала. Кьяра раскрыла рот. А Спутник быстро извлёк откуда-то из недр куртки большой кристалл, сунул его прямо в это сияние, как палку в костёр... и оно медленно впиталось в камень.

Кьяра знала, как делаются Камни души. Только вот увидеть этого ей никогда в жизни не доводилось. До сего момента, конечно.

Потом Спутник спрятал камень во внутренний карман куртки, выдернул из убитой твари оружие – у него там оказалось ещё некоторое количество стрел, которые он тоже не преминул забрать – нашёл отброшенный в сторону мешок, и пошёл к башне.

Кьяра тут только осознала, что всё так же сидит на камнях, намертво вцепившись в парапет.

Спутник выбрался на крышу и сел прямо там же, свесив ноги в отверстие входа. Первым делом тщательно оглядел город вокруг, особенно ту его часть, что между башней и периптером. Видимо, он для этого и полез на башню – проверить, нет ли ещё каких чудовищ на подходе. Чудовищ не было. Убедившись в безопасности, Спутник тут же побросал всё, что тащил: меч звякнул о камни, будто недовольный таким с собой обращением после только что одержанной победы. Осторожно стащил с себя безрукавку, положил рядом с собой – и положил гораздо бережнее, чем оружие, надо добавить.

Увидев пропитавшуюся кровью одежду Спутника, Кьяра для себя решила, что пора бы уже отлепить зад от камней и помочь боевому товарищу. Спутник тем временем расстегнул и осторожно снял рубашку. Кожа почти без загара, кажется, даже какого-то сероватого оттенка. Более светлыми полосами выделяются старые шрамы. И перекатываются мускулы, как у огромной змеи: не бросаются в глаза, но в нужный момент обернутся железом. А ещё, через всю грудь, под руку по рёбрам и к левой лопатке, тянется рана.

Кьяра было села рядом, соображая, что тут можно сделать "голыми руками". Глубокая царапина с ожогом пополам: след щупальца Крылатого Сумрака. Само собой, к смертельным ранам не относится, и заживает даже не особенно долго, только вот болезненно очень и шрам останется.

Спутник только головой дёрнул, когда она протянула руку, и отклонился назад, чтобы не трогали.

– Не надо.

– Но ты ранен...

– Дай кинжал.

Девушка машинально осмотрелась, потом догадалась проверить мешок: кинжал действительно был там, вместе с несколькими уцелевшими стрелами, обломками лука и толстым куском сырой шкуры, игравшим роль "второго дна".

Спутник молча принял кинжал, сосредоточенно посмотрел на него, касаясь кончиками пальцев, и неожиданно прижал оружие плашмя к ране. Лицо его перекосило, но уже в следующую секунду Спутник справился с собой и отнял лезвие прочь, под ним осталась запёкшаяся корка, прихватившая верхнюю часть раны.

– Я могу... – начала было Кьяра, но Спутник досадливо дёрнул головой в сторону мешка.

– Забирай и иди.

– Куда?..

Он опять сосредоточенно уставился на лезвие.

– В лагерь. Давай, шевелись!

Резкий окрик заставил её подчиниться. Чувство сострадания к раненому немедленно перешло в раздражение, Кьяра молча взяла его вещи и спустилась в дыру в крыше. Спутник мрачно посмотрел ей вслед, отложил прочь кинжал, положил пальцы на края раны и занялся настоящим лечением: терпеть боль он больше не собирался. Собственная слабость его как будто разозлила, с другой стороны, как потом думала Кьяра, что считает слабостью человек, убивший магического зверя в одиночку, да ещё легко отделавшийся? Судя по нескольким кускам шкур и вырванным здоровенным зубам, зверь тот проводил досуг в весёлой компании единомышленников.

Вечером они покинули развалины, и на этот раз Кьяра даже не стала (мысленно, правда) придираться к тому, что он опять заснул, укрывшись с головой одеялом. Следующим утром, когда она проснулась, Спутник как раз возвращался из развалин. Ему было явно больно, но большую часть вещей – как и в прошлый раз – в дальнейшем тащил исключительно сам.

Кёсс встретил путников дождливой душной хмарью и Восточными воротами столь же прочно и наглухо закрытыми, как и небо – тёмными низкими тучами.

Пришлось – как и в Аргосе – давать большого круга, чтобы добраться до другого тракта, но и там их ждала неудача, Северные ворота тоже затворили. Ночевать пришлось в ближайшем лесу: сырость, холод, беспрестанная капель воды среди листьев... Одного одеяла и плаща Кьяре было явно мало, холод продирал до костей и кроме как сидя, задремать не получалось (если собраться в комок, то можно сохранить хоть какое-то тепло), поэтому она не выспалась и была исключительно зла.

Ко всему прочему, надо было вновь тащиться к городу, да ещё с добычей на горбу.

Но Спутник решил иначе: к Кёссу пока не идём. Идём назад на северный тракт и там ждём. Вопрос "на фига?" почти демонстративно оставил без внимания.

Переформулированную версию "чего ждём?" прокомментировал просто и ясно: "увидим, как дождёмся". Всё.

В воздухе всё ещё висел густой туман, когда они добрались до просеки северного тракта. До города оставалось что-то около километра, и ничто не нарушало обычные звуки леса. Время шло. Серый рассвет не рассеял тумана, но дождь хотя бы поутих. Даже противная мелкая морось со временем прекратилась.

А Спутник забрался на дерево и там замер, среди теней и мокрой листвы неотличимый от окружающего пейзажа. Обозревает он там тракт. Так и хочется сказать: "оборзевает". Оборзевающий обозреватель, что б его...

Кьяра устроилась чуть дальше этого дерева, среди бурелома – несколько деревьев помоложе придавлены трупом старого великана с вывороченными наружу корнями – и дороги ей было не видать. Единственным развлечением оставалось разглядывание Спутника: найти его взглядом, посмотреть, отвести взгляд, потерять замершую фигуру, вновь искать и найти... Вот ведь человек, заживает на нём всё, как на собаке – она бы с такой засохшей штукой на боку согнуться бы побоялась, чтобы только корку не сбить (больно ведь дико), а этот на дерево вперся – и ничего.

Пришло в голову – пока он там сидит, очень похож на привидение. Или даже так: на призрака он похож.

Призрак леса, а что, неплохо звучит. Лишь бы не призрак Чащи.

Вот ведь гадость какая, до сих пор ведь снится... аж передёргивает.

И тут Кьярино внимание привлекли аж два события.

Первое – он скатился с дерева. То есть не спустился как нормальный человек, а просто спрыгнул с приличной высоты. И что ещё удивительно: приземлился не просто без последствий для себя, но и бесшумно. Ну, вернее конечно почти. Но всё равно, всё равно! Дело ведь не в ельнике происходит, а в смешанном лесу, где на земле полным полно всякой ерунды типа сухих веток, а смягчающий шаги мох встречается не так уж часто.

Действительно, как призрак леса. Круто!

Второе – пропели походные рога. Легионеры заранее извещали Кёсс о своём прибытии, дабы тамошний гарнизон успел почесаться на предмет собраться в караул и открыть ворота, не задерживая движения когорт. Кьяра хотела выбраться из завала и взглянуть на дорогу, но Спутник молча удержал. Тем же движением, как он это сделал в Старом Граде, когда она сама того не зная, собиралась сунуть нос в змеиное гнездо старого периптера.

Ещё раз запел легионный рог: должно быть, прозвучал какой-то сигнал. Тишину леса растоптали марширующие солдаты, ровный слитный рокот шагов, изредка прерывающийся ржанием лошадей. За пехотой идёт отряд снабжения, лошади видимо оттуда – тащат телеги с провизией, оружием...

Совершенно обыкновенное дело, свежие когорты идут на смену в какой-то из фортов Вала, зачем прятаться-то? Не Имперского же Легиона бояться?..

Может, он оттуда дезертировал, вот и прячется? Да нет, с магией его бы там отловили – и в академию, грызть гранит магической науки.

Вот уже и войска прошли, шум стихает... Только когда рог пропел в третий раз (когорта дошла до города) Спутник, наконец, отстал от Кьяры.

– Что, гражданская война настала – своих же имперцев боимся?

Нахмуренные брови, задумчивый вид. Отхлебнул воды из фляги и из-под ладони уставился в сторону дороги.

– Как думаешь, давно ли Кёсс закрыт?

– Откуда я знаю...

– Мы в нём меньше недели назад были. И до Аргоса отсюда пешком пять-шесть дней.

– Ну и что с того?

– Легионы магией не перебрасывают, вот что, – задумчиво сказал Спутник. – Только гонцов. Значит, неделя минимум. Когда мы шли, дорога не пустовала, люди шли туда и обратно, а сейчас – никого. Это-то ты заметить должна. Не только город, дорога на Аргос тоже закрыта.

Кьяра задумалась.

– Зачем было закрывать и город и дорогу, если когорты идут? Может, это смена... – запнулась под взглядом с горящей в глубине насмешкой. – Ну а что ты ещё предлагаешь? Ваши варианты?

– Намечаются военные действия.

– Да ну, тут четыре форта и Вал, и даже не Клановый, и до него ещё полдня на марше.

– Вот в том-то и дело...

– Ерунда какая-то, – однако, в душе у Кьяры уверенности было меньше, чем в тоне.

Уже на протяжении нескольких сотен лет Империя вела войны, иногда по нескольким направлениям сразу. Какие-то угрозы появлялись и пропадали – Островная война, война Молота, битва при Мариссе – другие же оставались.

Легионы бились всегда. И любой житель Империи с самого рождения жил с мыслью о том, что такое положение дел – норма. Считалось, что после Войны Оленя, когда Империя была почти сметена с лица Архипелага, но выстояла и повергла-таки противника в прах, смертельной угрозы больше нет.

Это было два поколения назад – на памяти дедов.

Оставались ещё многочисленные Побережные конфликты, но к крупным они не относились. Поэтому при жизни Кьяры обстановка не считалась "военной", и она не знала, как это – война.

Может, так войны и начинаются?..

– Да ну, ерунда, – повторила она.

Спутник пожал плечами, как бы говоря "Думай, что хочешь". Категорично заявил:

– В Аргос не идём.

– Это почему это?

Опять движение плеч.

– Я так сказал.

Развернулся и пошёл назад в лес, туда, где они оставили сумки.

Дескать – если тебе что-то не нравится, то это твои личные трудности. Всего-то неделя прошла, а норов его Кьяра уже успела увидеть.

Только вот сильное подозрение есть, что – ещё не во всей красе.

Глубокий омут камня озарился золотистыми искрами. Они медленно разгорались, мерцая и кружась, словно в медленном танце, а потом так же медленно угасали, чтобы разгореться вновь. Они казались далёкими – не просто где-то далеко в глубине камня цвета густой крови, но... тут нарушались законы перспективы.

Торговец замер с открытым ртом, и вовсе не метафорически.

Осторожно держа камень кончиками пальцев, Кьяра развернула его так, чтобы луч света проходил сквозь него. Искры погасли на секунду, а потом отозвались ещё ярче, как будто впитывая свет.

Спутник наблюдал. Он всегда наблюдал молча. Ни пока Кьяра искала торговцев, ни пока демонстрировала товар, ни пока спорила о цене – впрочем, это требовалось только в самом начале, когда они распродавали всякие мелочи – он не говорил ни слова.

Просто стоял чуть позади, склонив голову и лениво сверлил взглядом купца, вот прямо как сейчас. Не сказать, чтобы ему было наплевать на исход сделки, но вмешиваться было ниже его достоинства...

В общем-то, так оно и было.

Но деньги хранились у него.

Об этом, так уж вышло, они тоже не разговаривали.

Говорили они о другом: Призрак захотел узнать, и узнать наверняка, а что же там происходит сейчас в Империи? Сама Кьяра последние пару месяцев слишком заботилась о собственной шкуре, чтобы следить ещё и за геополитической обстановкой в мире, да и раньше её этот вопрос тоже не сильно интересовал. Собирать обычные слухи бессмысленно, поэтому надо было как-то отыскать "достоверные слухи", есть такая категория сплетен из первых рук – их распускают люди, которые где-то к чему-то имеют отношение. Они что-то знают, понимают и объясняют другим, а потом уже появляются искажения... Но надо ведь ещё таких людей найти. Поэтому пришлось побегать.

В Кёссе у Кьяры были кое-какие знакомые там и сям, кто-то кого-то где-то знал, и так по цепочке, если уж не из первых рук, так хоть из вторых-третьих... Пришлось ещё начать раздавать старые долги и новые взятки, в общем, дел по горло. При этом девушка не имела ни малейшего желания светить этих людей этому, в общем-то, незнакомому парню, и Спутник неожиданно проявил уважение. Так, как он его понимал. Везде ходил за ней, ожидая при этом на улице.

Получалось, что Империя будто бы действительно готовилась к войне – тихо, и почти даже мирно. Мирно потому, что не был объявлен общий сбор военнообязанного населения, и хотя новобранцы и в лагерях, они там и в обычное время всегда есть. Новые Легионы формируются до сих пор: войска нужны на границе, в фортах, в миротворческих операциях за границей, в "сферах прямых интересов Империи". Тем более что Император не отменял указ, наложенный ещё его далёкими предками: "Об освобождении от повинностей". Иными словами, любой добровольно записавшийся в Легион солдат получал "прощение" от почти любых проступков, за исключением разве что убийства.

Легионы перебрасывались из одного города в другой, можно было бы заметить, что они стягиваются к границам Империи, но с другой стороны, такое тоже бывало... Раз в шесть лет – что-то вроде широкомасштабных учений. Вроде опять ничего необычного.

Однако некие смутные слухи гуляли уже несколько недель, и дорогу на Аргос действительно перекрыли перед самым подходом последних сменных когорт, объяснения при этом выбраны были какие-то странные... Что-то вроде того, что дорога нужна военным для учений. Каких учений? Зачем? С чего вдруг?

Спутник сразу же сказал, что дело тут в военном конфликте, надвигающемся в самом ближайшем будущем. А может быть даже и в войне. Настоящей. Кьяре как-то не сильно хотелось в это верить. Мало ли какие слухи бродят в смутное время, и мало ли какие идиоты придумывают дурацкие версии. Иначе пришлось бы признать, что за границей существует некий враг, вознамерившийся покуситься на Империю. Врагов всегда хватало, чего уж скрывать. Но составлять большую угрозу Империи они уже не могут, не те уже времена... если только самый заклятый и древний из врагов рода человеческого не поднял вновь голову и не взглянул, куда ему не положено.

Кланы.

Можно много и долго говорить о Стражах, о магических существах типа Гончих, о всяческих монстрах, о расах, населяющих Разделённый мир – о тех из них, которые обладают некоторым количеством магии, врождённой или приобретённой – но Кланы всегда были и оставались гораздо большей угрозой.

Стражи – сила природы. Такие же вечные, отстранённые, стихийные даже. Как дождь или морской прибой. А Кланы... это просто сила. И они всегда были чужими. Чуждыми. Даже более чуждыми, чем Марисс, который хоть и последним, но всё-таки стал провинцией Империи, при всей своей непохожести на людей... Чуждость Кланов заключалась в их удивительной похожести на людей – при тех различиях, что существовали.

Они были древнее любой из человеческих рас (и некоторые учёные даже говорили, что люди когда-то были частью Кланов) но не оставили почти никакой цивилизации. Они выглядели как люди, на самом деле ими не являясь. Они являлись в чём-то животными, но стояли гораздо выше. У них были свои боги – да и сейчас есть, куда им деться-то – и свои понятия, представления, психология.

Что в голове у разумной собаки?

Собака в какой-то степени разумна, да, она понимает многое из того, что говорит ей человек – если провела достаточно времени с людьми, чтобы выучить часть их языка. Она не поймёт всего и не сможет ответить, но уловит практический смысл. Она может любить человека (или быть ему преданной, что одно и то же) до такой степени, что отдаст свою жизнь. Она не знает, что человек для неё скорее всего этого не сделает. Любая достаточно большая собака сильнее человека и может убить его настолько легко, что оба они – и человек, и собака – удивились бы, узнай вдруг. Но собака ведь не знает, что можно предавать и что можно убить самое дорогое для неё существо.

А вот если она будет действительно наделена интеллектом, ни в чём не уступающим человеческому? Будет понимать всё, иметь представления о чести и преданности, только скорректированные на то, что она будет знать? И ещё у этой собаки будет магическая сила, врождённая, такая, что при всей своей внешней слабости никакому человеческому магу не получить и десятой её части.

И она будет выглядеть как человек, оставаясь всё же собакой.

А если волком?

Но собаки и люди жили вместе испокон веков – с того момента, как древний человек оставил мяса древнему волку, и стая привыкла, что так оно и есть. Даже волки в какой-то степени сохранили память о тех древних временах.

А если это будет птица? Тогда разговор будет совсем иной, чем о собаке... даже и не знаешь, что сказать. О чём может думать кречет с покрытой головой, привязанный к рукавице и взлетающий для того, чтобы настичь дичь, а после вернуться на ту же рукавицу... это уже слишком далеко.

Но у него будет внешность человека. Он сможет жить среди людей – иногда, очень, очень редко. У него даже могут быть общие дети с представителем человеческой расы – и такое случается, но только с теми, в чьих жилах течёт кровь Волка.

И он сможет переходить.

Не раз в месяц при полной луне, это всё сказки, конечно же. Люди придумывают их, чтобы запугивать сами себя, а тех членов Кланов, что по каким-то причинам должны находиться среди людей, эти сказки безмерно раздражают, вызывая непонимание. Конечно, не раз в месяц. А когда захочешь. Это как не спать всю ночь – можешь, если есть силы. Если нет, но нужно, тоже можешь. Предел, конечно, есть, но ограничение тут не от лунного цикла.

Вот так можно описать воина Клана с точки зрения человека.

Да, он будет казаться очень странным, пока люди не поймут, кто он.

И да, очень поверхностно – тут же не затрагиваются их понятия о том, что "можно" и чего "нельзя", а ведь эти понятия тоже очень сильно отличаются от общепринятой человеческой морали, и не только в сторону жестокости... Просто кровь их Тотемов накладывает свой отпечаток.

Дарэхан. Стая Волков. Стая людей. Волки всегда были ближе к людям, но и ненавидели их больше, чем всё остальные Кланы вместе взятые. Впрочем, Дарэхан и был-то больше других Кланов по размерам. Последняя война – Война Оленя – длилась не одно десятилетие и закончилась изрядным разгромом с обеих сторон, с обоих сторон погибли десятки тысяч, и Дарэхан потерял своё численное превосходство над другими Кланами. Только свирепость у них, даже у почти сломленных, отнять оказалось невозможно.