Текст книги "Человек, которого я убил"

Автор книги: Николай Зорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Вы говорите как мой адвокат. Он тоже считал, что это была…

– Нет, я имею в виду не самозащиту. Совсем другое – месть. Может, вы ему отомстили?

– Месть? – Максим озадаченно посмотрел на нее. – Это не приходило мне в голову.

– А может, наоборот – это он вам мстил за что-то… Или даже… Он знал о вас что-то и угрожал, что расскажет.

– Знал обо мне? Но ничего в моей жизни не было такого, что я хотел бы скрыть. Нет, это вряд ли.

– Катя Семенова, – твердо, глядя Максиму прямо в глаза, медленно и раздельно проговорила Полина. Проговорила и замерла, ожидая реакции, которая за этим последует.

Реакции не последовало. Никакой. Вообще. Максим ее словно не услышал.

– Катя Семенова, – повторила Полина, – девушка, с которой вы были в близких отношениях… Разве вы не помните ее?

– Катю? – каким-то безжизненным, ничего не выражающим голосом переспросил Максим. – Помню. Она погибла лет шесть или семь назад.

– Четыре с половиной.

– Да? Мне казалось, прошло больше времени. – Он вздохнул, неопределенно пожал плечами и прибавил: – Она любила рисовать закаты, сидя на подоконнике у открытого окна. Думаю, и в тот раз так было. Она постоянно рисовала и постоянно сидела у окна. У нее скопилось огромное множество разнообразных закатов.

– Но ведь была зима, – возразила Полина. – Открытое окно…

– Зимние закаты ей нравились даже больше летних.

– Вы видели ее последние рисунки? – Полина попыталась зайти с другого конца.

– Наверное, видел. Не помню. Но почему вы спрашиваете о Кате? – Наконец-то Максим напрягся и посмотрел на нее с подозрением. И вдруг опять его лицо исказилось ужасом. – Я вас видел, – испуганно прошептал он. – Раньше. При каких-то страшных обстоятельствах.

Он вскочил, бросился к двери – и тут же исчез. Она не успела его остановить и даже не услышала, как Максим вышел.

Глава 5

Ошибкой было приходить сюда. Ошибкой было рассчитывать, что эта зрячая слепая мне поможет. Полина – новая комбинация кошмара.

Где, когда, при каких обстоятельствах я ее видел? И почему она заговорила о Кате? Зачем вытаскивать из сундуков прошлое, которое никак не применимо к настоящему?

Город все еще не проснулся. Я убегал прочь от агентства по совершенно безлюдной улице, она нисколько не изменилась за время нашего разговора с Полиной.

Где, при каких обстоятельствах я видел ее? И почему так важно сейчас это вспомнить? Этот страшный эпизод – всего лишь эпизод! – не поможет восстановить картину в целом, не поможет понять, почему я стал убийцей.

Луч восходящего солнца окрасил окно дома, мимо которого я проходил. Чья-то комната залита красным. Как когда-то та, другая комната. Я стоял у окна и смотрел на закат, один из тех, которые любила рисовать Катя. Я стоял у окна… Я готовился к чему-то очень важному. Для себя или для того, кто еще там находился? Комната была залита красным. Я боялся отойти от окна. Боялся того, кто находился вместе со мной в этой комнате, боялся сделать то, к чему готовился и что сделать было необходимо. Я стоял у окна и не мог оторваться от заката. Где, в каком пространстве находится это окно? Из окон моей квартиры не видны никакие закаты.

Телефонный звонок вывел меня из закатного транса. Я резко обернулся – и с размаху налетел на… закат. Точную копию, двойника, близнеца того, на который я так долго смотрел. В углу за шкафом, залитым красным, произошло шевеление. Громко стукнул, ударившись об пол, какой-то тяжелый предмет. Я поднял трубку – и все изменилось: появилась возможность дышать, отпала эта страшная необходимость доделать то, чему помешал закат. Не обратив внимания на упавший предмет, я выбежал из комнаты.

И наступило счастье, какого никогда не наступает в обычной человеческой жизни, только в фантазиях, за которые изо всех сил цепляешься. Такое огромное счастье, что выдержать невозможно. Я гнал машину, уносясь из кошмара в счастливейший сон.

Я гнал машину и не мог, просто физически не мог сбавить скорость, совсем как до этого не мог оторваться от заката. Движение – эта бешеная гонка – помогало мне уцепиться за те невероятные слова, которые я услышал по телефону, и не сойти с ума.

Страшный грохот, визг тормозов, человеческий крик и звон разбившегося стекла вывели меня из этого транса скорости.

Мокрый, закатного цвета асфальт был усыпан осколками. Безжизненное лицо девушки, лежащей на усыпанном стеклами асфальте, было тоже окрашено в закатный цвет.

Полина. Полина Лаврова. Теперь я все вспомнил.

По странному – смешному, мучительно смешному, потому что в тот момент я был в самой настоящей истерике, – стечению обстоятельств ее привезли в ту же больницу, где лежал мой отец. Почему я ни разу ее не навестил?

Потому что…

Гудение мотора и скрип шин в третий раз – и уже окончательно – вывели меня из транса, из транса воспоминаний, не позволив дойти до конца. Оборачиваясь, я зажмурился, боясь натолкнуться на отраженный в зеркале закат, на усыпанный стеклами в закатный цвет окрашенный асфальт. Но ничего страшного не произошло. Машина, затормозившая возле меня, была очень знакомой, но совершенно целой, обыкновенной, не пострадавшей ни в одной аварии. Из машины вышел вполне живой и здоровый человек, Беляев Семен Александрович, мой пропавший адвокат.

– Здравствуйте, Максим! – Он протянул мне руку. – Куда направляетесь в такую рань?

– Да так, прогуливаюсь, – не захотел я вдаваться в подробности.

– Дело хорошее! – весело согласился Семен Александрович. – Хотите, я вас подвезу?

– Да нет, не стоит, здесь недалеко, я ведь уже почти дома.

– Ну это как сказать! – Адвокат слегка нахмурился. – Садитесь! – Он взял меня под руку и настойчиво потянул к машине. – Есть одно небольшое дельце. Но вы не волнуйтесь, это ненадолго.

Я сел на переднее сиденье и вдруг понял, что в этой машине уже ездил. Причем много раз, а не только когда возвращался из тюрьмы на свободу. Все ощущения были знакомы: запахи, скрип дверцы, да и сам воздух был каким-то родным, моим собственным. Я просунул руку за сиденье, чтобы проверить одну мысль, которая меня ужасно взволновала.

– Пристегиваться не обязательно! – почти прикрикнул на меня Беляев и тут же смягчил свою грубость улыбкой. – Дороги сейчас абсолютно пустынны.

Но я успел нащупать этот предмет – маленький ламинированный кусочек картона. Незаметно достал, слегка приоткрыв ладонь, заглянул… Да, это была она – визитка Беляева, которую он мне дал… Не помню когда.

– Что вы на это скажете? – спросил я его уличающим тоном.

Адвокат, едва взглянув, поморщился:

– Ну да, это ваша машина. Если вы это имеете в виду.

– Это. Но почему?

– Вы дали мне на нее доверенность, – недовольно проговорил он. – Неужели забыли? В моей сел аккумулятор, и мы с вами договорились.

– Не помню, – почти грубо ответил я и отвернулся.

За окном мелькали дома и деревья, и с каждым кварталом все быстрее и быстрее.

– Потише! – прикрикнул я на него совсем уж грубо, но адвокат не удосужил ответом. – Нельзя ли ехать помедленнее? – попросил я, сдерживая злость, и повернулся к нему.

Никакого Беляева Семена Александровича, моего адвоката, в машине не было. За рулем сидел и гнал во всю мощь человек, которого я убил.

– Ты вспомнил не ту аварию, – проговорил он своим печально-проникновенным голосом. – Та почти и не имела никакого значения. По обыкновению, ты все перепутал.

Ужас и ярость накатили с такой силой, что потемнело в глазах.

– Какого черта, – заорал я на него, – ты делаешь здесь?!

– Ты должен пройти весь путь до конца и вернуться, – не замечая моей ярости, спокойно, тихо и печально сказал он. – Вернуться ко мне.

– Кто ты такой? Почему бы тебе просто не рассказать, кто ты такой и за что я тебя убил? К чему устраивать весь этот спектакль? К чему так мучить?

– Точно так же, как ты, я ничего не помню. Я не знаю, кто я такой и за что ты меня убил. Мелькают какие-то фрагменты воспоминаний – и только. Точно так же, как у тебя.

– Но ты ведь знал, что авария, которую я вспомнил, – не та авария.

– Потому что ты сам это вспомнил, – все так же печально проговорил он и еще прибавил скорости. Деревья и дома за окном практически слились в непрерывную линию.

– Куда мы едем сейчас? – нервно выкрикнул я, хватаясь двумя руками за сиденье, чтобы не повалиться вперед.

– К той, первой, аварии. С которой все, собственно, и началось. Греция была позже.

– Останови! Я не хочу! Выпусти меня отсюда!..

Но тут прогремел взрыв, и я, обезумев от ужаса, сам погнал его вперед:

– Быстрее! Пожалуйста, умоляю, быстрее!

Но мой своевольный водитель, наоборот, сбавил скорость – деревья и дома замедлили бег, и я ясно различил здание библиотеки, где работала Татьяна, моя невеста. А еще через секунду увидел ее саму – она перебегала дорогу.

Столкновение я ощутил всем своим телом. Голова ударилась о лобовое стекло и взорвалась болью.

– Ты был тогда за рулем! – закричал я, проваливаясь в глубокий обморок – в темноту, тишину и покой. В пустоту и полное забвение. В долгожданную смерть.

Но смерть моя оказалась слишком короткой. Я не успел насладиться покоем. Тусклый свет горящего где-то над моей головой бра постепенно высветил предметы бытия: шкаф, кресло, стол. Я лежал на спине на какой-то ворсистой поверхности – на ковре? на полу? на диване? Пустая зеркальная рама смотрела на меня укоризненным взглядом ослепленной жертвы. За окном шумит дождь… Нет, это волны ударяются о берег. Шторм начался еще днем. За аварией следовала Греция. Но что предшествовало аварии?

Я стоял у окна и смотрел на закат, нарисованный Катей…

Нет, это была другая авария, не связанная с тем, почему я его убил.

Хорошо бы найти в себе силы, подняться и отыскать Татьяну.

Я сделал над собой невероятное усилие, рванул свое тело – и провалился в новый обморок: вернулся в реальность.

Мотор машины ровно гудел, дома и деревья за окном бежали навстречу умеренно быстро – Беляев Семен Александрович был дисциплинированным водителем и никогда не превысил бы в неположенном месте скорость. Одно было странно: наша поездка началась ранним утром, а теперь в разгаре был уже день. Улицы заполонены прохожими, на дорогах густой поток машин.

– Почему мы так долго едем? – испуганно спросил я своего адвоката.

– Пробки, – коротко и равнодушно бросил он. – А впрочем, вот мы уже и приехали.

Семен Александрович остановил машину, толкнул дверцу и радостно произнес:

– Вот и все, моя миссия закончилась. Выходите.

Я по инерции вышел, смутно припоминая, что нечто подобное уже было. Огляделся, куда он меня привез, со все нарастающей тревогой. Ну так и есть! Парк. Мой парк, где… Неужели все повторится?

Беляев захлопнул дверцу и резко взял с места, оставив меня на перепутье повторений.

Я медленно, словно не по своей воле – да так оно, по существу, и было! – вошел в парк. Хотел сесть на третью скамейку от входа, но она оказалась занята. Это немного сбило меня с толку, но и почему-то – я не мог бы объяснить почему – успокоило. Пошел по дорожке, надеясь и боясь услышать звуки оркестра. Долго шел, но даже флейты еще не услышал. Неужели оркестра не было, не пришли музыканты сегодня в парк? Но все скамейки были заняты, ни одной свободной. Мне просто необходимо было куда-то сесть – я так устал за это невозможное утро!

Площадка, где обычно играл оркестр, оказалась пуста. Они действительно не пришли. Я впервые за утро смог вздохнуть с облегчением: повторение либо может быть полным, либо оно вообще не может осуществиться. Найти бы еще свободное место. Ноги просто отказываются больше удерживать мое неподъемное тело.

Свободной скамейки мне найти так и не удалось, но, когда проходил мимо террасы летнего кафе, на глаза мне попался соблазнительно пустой столик в углу с четырьмя абсолютно свободными стульями. Я прошел на террасу и с наслаждением плюхнулся на один из стульев. Я понимал, что устал, но только тут в полной мере ощутил, до какой же степени измотан. Откинулся на спинку, прикрыл глаза и тут же стал проваливаться в сон. Блаженный, желанный сон утомленного человека. И какой-то прекрасный образ стал проявляться… Но его грубо разбили.

– Максим! – обрадованно заговорил знакомый женский голос у меня над головой. – Как хорошо, что я вас здесь встретила!

Открыл глаза, поднял голову – и, конечно, увидел Полину. Она была чем-то сильно взволнована и, кажется, действительно была рада нашей встрече.

– У меня для вас очень важные новости, – в возбуждении проговорила она, усаживаясь на стул напротив. – Не знаю, правда, хорошие или плохие. Но сначала я бы хотела все-таки уточнить, когда в последний раз вы виделись с адвокатом Беляевым?

– С Беляевым? – Ее вопрос меня удивил, я ожидал чего угодно, только не этого. – Сегодня утром, сразу после нашего с вами разговора.

– Этого не может быть! – испугалась неизвестно чего Полина. – Нет, никак этого быть не может!

– Но почему?

– Адвокат Беляев Семен Александрович погиб год назад. Но это еще не самая главная новость. А главная… Она касается непосредственно вас…

Но главную новость я так и не смог дослушать – мое истерзанное сознание не выдержало испытаний этого утра и рухнуло в пропасть. Громкий звук, похожий на пистолетный выстрел, сопроводил меня в небытие.

Глава 6

Максим исчез так стремительно и беззвучно, что уже минут через пять после его ухода Полина стала сомневаться, а приходил ли он вообще, или все это ей только почудилось. Тогда и вчерашняя встреча в парке тоже просто почудилась? Но все происходило так отчетливо и видимо.

Видимо… Несмешной каламбур. Или какая-то насмешка судьбы. Почему все-таки она его видит? Никого и ничего больше, только Максима? Есть в этом хоть какой-нибудь смысл или это просто болезненная галлюцинация?

Интересно, у слепых бывают галлюцинации?

Полина заставила себя рассмеяться – ее насильственный, неестественный смех прозвучал в этом пустом офисе как-то зловеще.

Что вообще она здесь делает? Зачем пришла в агентство, в котором не была почти год? Десять месяцев – зачем-то уточнила она.

Ее тело привело сюда. Она шла, безвольно ему повинуясь, шла, как идут за поводырем. А Максим шел за ней, точно так же безвольно.

Безвольно… Ей вдруг вспомнилась его последняя фраза: «Я видел вас. Раньше. При каких-то страшных обстоятельствах» – и ужас, исказивший его лицо. Неужели это он убил Катю, пытался убить ее саму, а потом, все напрочь забыв и увидев Полину на улице этим странным ранним утром, пошел за ней? Память не помнила, но помнила совесть. Совесть и привела его сюда, за больной своей совестью он и шел безвольно.

И в парке испугался, увидев ее. Не помнил, кто она такая, но совесть подсказала, что эта слепая девушка связана с каким-то страшным эпизодом в его жизни.

Не сходится! Совершенно не сходится! Если уж он такой совестливый, не смог бы хладнокровно убить… Но он сам признался, что убил. Не Катю, а какого-то неизвестного человека. И из его рассказа выходит, что убил достаточно расчетливо и хладнокровно. Убил и забыл, кто его жертва и за что убил. И окончательно сошел с ума, представляя, что его преследует убитый? И обратился к ней, чтобы она выяснила?.. Совершенно ничего не сходится!

Если он говорит правду, – а по всему видно, что он верит в то, о чем рассказывает, – то Катю он не убивал и на Полину не покушался. Это было бы нелогично. Но с другой стороны, и в его рассказе, и в его поведении все нелогично. Просто какой-то бред сумасшедшего!

Может, это и есть ответ на все вопросы? Максим – попросту сумасшедший. Сошедший с ума убийца.

В таком случае ему нужна помощь. Срочная помощь. Нельзя в таком состоянии запросто разгуливать по городу, нельзя оставлять его одного. И прежде всего нужно поговорить с его родителями.

Полина придвинула к себе телефон, по памяти набрала номер, который дал ей Максим. И тут же испугалась своих поспешных действий: может, и Максима никакого не существует, а она звонит в такую рань незнакомым людям. Но мгновенно нашла аргумент в пользу звонка: кто же тогда дал ей этот телефон, если Максима не существует? И пока сомневалась, правильно ли она поступает, ей ответили.

– Слушаю, – сказал встревоженный женский голос.

Растерявшись, Полина сказала совсем не то, что собиралась:

– Здравствуйте, Зоя Михайловна, вас беспокоят из частного детективного агентства по поводу вашего сына Максима.

Женщина довольно долго молчала, а потом неожиданно раздраженным голосом бросила в трубку:

– Не знаю, при чем здесь детективное агентство, но по поводу сына спрашивайте у сына. Он здесь не живет, и я за него давно уже не отвечаю. – И отключилась, не пожелав выслушать Полину. Звонить второй раз было совершенно бессмысленно – ясно, что эта женщина не станет с ней разговаривать. Во всяком случае, по телефону. Может быть, при личной встрече…

Тогда она попыталась связаться с Татьяной, невестой Максима. Ее реакция почти в точности повторила реакцию Зои Михайловны. Оставался еще близкий друг и парочка бывших коллег по работе. Но с другом Максим, как сам он признался, рассорился, а бывшие коллеги вряд ли могли в данном случае помочь. Максим с ними давно не общался, потому что примерно за полгода до убийства окончательно перешел на удаленную работу, о чем всегда мечтал. По профессии он был веб-дизайнером.

Что еще предпринять, Полина не знала. И тут ей в голову пришла одна мысль, которая ее очень смутила. Ведь с самим Максимом она связаться не сможет, он не оставил никаких своих контактов. Она о нем почти ничего не знает, кроме той сомнительной истории, которую он рассказал о себе. Стоит ли в таком случае начинать расследование?

Да ведь пока ни о каком расследовании речи не идет. Она только хочет ему помочь. Больной человек, каким, почти без сомнения, является Максим, не должен оставаться один. Особенно больной человек, совершивший убийство. Это просто опасно и для него, и для других людей. Значит, расследование все же необходимо. Для начала расследование с целью поиска местонахождения самого клиента. Но одна, без помощи Виктора, с этим она справиться не сможет, и значит…

Полина снова придвинула к себе телефон и набрала номер Виктора.

– Привет! – бодро поздоровалась она, когда тот взял трубку. – У нас появился новый клиент, – сообщила Полина уверенным тоном, бодростью и деловитостью прикрывая свои сомнения. И, не дав ему опомниться, спросила: – Ты не мог бы приехать в агентство как можно скорее?

Он очень удивился и, кажется, даже слегка испугался.

– Где ты? – тревожно спросил Виктор, а узнав, что в офисе, разволновался еще больше. – Я сейчас приеду, никуда не уходи! – прокричал он в трубку, и Полине представилось, как он на ходу натягивает на себя одежду и мчится по лестнице в незавязанных ботинках.

Приехал он действительно очень быстро. Полина не успела до конца придумать убедительных объяснений, откуда взялся этот новый клиент, почему она с ним не составила договор и вообще с какой такой стати они должны браться за это сомнительное дело.

– Привет! – запыхавшись, поздоровался Виктор, влетая в офис. – Что случилось? – И бросился к ней с таким видом (Полина настолько ярко это представила, что все равно что увидела), будто это она сумасшедшая и сбежала из-под опеки.

– У нас новый клиент, – отчаянно-деловым тоном проговорила Полина и опять, не дав ему опомниться и начать задавать вполне очевидные вопросы, на которые она не могла ответить, продолжила: – Максим Данилов. Вот круг его знакомых и родственников. – Она придвинула ему исписанные листы. – Дело несколько нестандартное. Обычно наши клиенты – жертвы преступлений или близкие жертв. Нам поручают вычислить преступника, собрать о нем сведения. Здесь все наоборот: наш новый клиент – убийца. И он хочет знать, кто его жертва и причины, по которым он совершил это преступление. Максим…

– Подожди! – перебил ее Виктор. В его голосе было столько боли и ужаса, что Полина слегка испугалась.

– Впечатляет, да? – с фальшивым легкомыслием засмеялась Полина. – Я и сама в полном ауте. Когда он мне все это рассказал…

– Дело не в том! – снова и на этот раз довольно резко перебил ее Виктор. – Что ты здесь делаешь? Как вообще…

– Знаешь, – Полина опять хохотнула, – все получилось в высшей степени случайно. Думаю, без руки Провидения не обошлось. У меня была бессонница, ну ты знаешь, со мной такое часто бывает. Вышла прогуляться, забрела в этот район, подумала, почему бы не зайти проверить, как тут у нас что. А может, ностальгия заела. В общем, зашла. И тут появляется он. У него был такой вид…

– Вид?

– По голосу было понятно, – быстро нашлась Полина и отметила для себя, что Виктору ни за что не станет рассказывать о том, что действительно видела Максима. Слишком уж его все это шокирует. А еще о вчерашней встрече в парке не стоит рассказывать, ну и… вообще, в эту историю – действительно необычную, разве она этого не понимает? – придется внести корректировки. – Чувствовалось, что человек по-настоящему испуган и потрясен. Мы должны ему помочь.

И она рассказала историю Максима, адаптируя ее по ходу, делая более удобоваримой для восприятия и не такой безумной. В ее изложении история звучала таким образом. Максим Данилов убил человека, который представлял для него опасность: то ли знал о нем что-то и пытался шантажировать, то ли просто по каким-то причинам (зависть, ненависть и так далее) сделал его жизнь невыносимой. Перед тем как совершить свое преступление, Максим написал объяснительную записку. Убийство оказалось для него слишком большим потрясением. В результате стресса он забыл, почему совершил это преступление и кем является человек, которого он убил. Записка пропала из дела. Максим считает, что это заслуга адвоката – она противоречила линии защиты, выбранной им. Максима оправдали, квалифицировав его действия как самооборону. Но как только он вышел на свободу, начался новый этап наказания: теперь Максима преследует человек, которого он убил. Понятно, что все это тоже только лишь следствие стресса. Но ему очень важно разобраться, что произошло на самом деле – кто этот человек и чем он так ему помешал.

К концу своего рассказа Полина поняла, что даже в таком очень подправленном виде эта история более чем сомнительна. Для Виктора. И для любого, кто бы ее услышал. Но лично ее, как ни странно, когда она все это проговорила, выстроив в систему, история окончательно убедила.

– Я думаю, мы должны начать с его адвоката, – деловито проговорила она. – С родственниками Максима я уже пыталась связаться – они не идут на контакт. Ты, кстати, захватил ноутбук?

– Да, взял, – подавленно сказал Виктор. – Я ведь всегда беру его с собой. И потом, ты просила…

– Захватить ноутбук? – Полина рассмеялась над его смущением: она понимала его состояние и то, почему он взял компьютер. Не на всякий случай даже и не только для того, чтобы ей подыграть. Он взял его интуитивно, неосознанно, точно так же, как она сегодняшним утром пришла в офис, в котором сто лет не была. – Я не просила тебя его взять с собой. Это уж твоя инициатива. – Она специально его уличила, чтобы смутить окончательно и отвлечь от дальнейших расспросов. – Ну что ж, прекрасно. Пробей тогда адвоката Беляева Семена Александровича. Я бы хотела с ним встретиться.

– А что пробивать-то? – угрюмо спросил Виктор.

– Ну… все. Телефон, адрес его конторы и так далее.

– Но разве Максим…

– Представь себе, он и этого не помнит. Выборочная память, знаешь ли.

– Странный клиент, – хмыкнул Виктор, но компьютер включил и сердито принялся за дело.

Работал он молча и, как показалось Полине, довольно долго. В офисе стояла какая-то раздраженная тишина, нарушаемая лишь стуком клавиш. Полина закрыла глаза и крутанулась в кресле – голова слегка закружилась, знакомое, но подзабытое ощущение. Это была еще одна старая привычка: думать с закрытыми глазами, покручиваясь в кресле. Все возвращалось, все становилось на свои места. И сейчас, с закрытыми глазами, так легко было представить, что не было этого ужасного года, не было аварии, жизнь, та, прежняя, обычная, наполненная делами и смыслом жизнь, продолжается.

Она прокрутила в голове еще раз рассказ Максима. Не ту редакцию, которую озвучила Виктору, а подлинный вариант. Он больше не вызывал в ней никакого протеста, теперь она окончательно поверила в историю Максима. Ну а те небольшие несоответствия, на которые она сама ему указала… При желании можно найти им объяснения. Например, одиночная камера. Почему она решила, что его не могли поместить на все время следствия в одиночку? Да в наше время чего только не бывает, существуют даже камеры повышенной комфортности, были бы деньги, а деньги, судя по всему, у Максима есть. У Максима или у его родственников. Каким-то образом же адвокат подкупил следователя, чтобы замылить записку. Да и дождь Максим вполне мог слышать из прихожей, если двери были открыты. И запоздалый приезд полиции объясним: Максим совершенно путается во времени – могло пройти полчаса, от силы сорок минут, а ему в том отчаянно-потрясенном состоянии показалось, что длится это бесконечно долго. А что касается призрака жертвы…

– Когда, говоришь, был суд? – отвлек Виктор ее от последнего пункта объяснений.

– Получается, вчера. Или позавчера.

– И на этом суде присутствовал адвокат Беляев? – Тон Виктора, насмешливо-жесткий, насторожил Полину.

– Да, – неуверенно сказала она. – Так утверждает Максим.

– Так утверждает Максим! – взвился Виктор. – Так утверждает Максим, – повторил он, передразнивая то ли Полину, то ли самого себя. – А факты утверждают, что ни вчера, ни позавчера Беляев ни на каком суде присутствовать не мог. Разве что на том самом, высшем, страшном, или как его там? Потому что он уже год как мертв.

– Мертв? – Полина была так потрясена, что в первый момент не нашлась что ответить. – Это точно? – проговорила она наконец.

– Точнее не бывает! Двадцать шестого июля прошлого года застрелен в своей квартире. Следствие связало убийство с его профессиональной деятельностью. Убийцу не нашли. Судя по всему, действовал киллер.

– Киллер? Профессиональная деятельность? – переспросила Полина, испытав странное, необъяснимое облегчение.

– Так написано в этой статье. Как все обстояло на самом деле, кто знает? Обычный висяк, а раз так, проще всего убийство связать с профессиональной деятельностью и свалить на киллера.

– Ну да, – расстроенно согласилась Полина и совсем уж подавленно добавила: – Это как черепно-мозговая травма. Если врач не может объяснить того или иного явления, объясняет последствием травмы. Легко и просто, и думать не надо, есть готовая формулировка.

– Ну при чем здесь это? – возмутился Виктор и, чтобы отвлечь ее от ненужных мыслей, предложил: – Давай-ка я пробью этого нашего клиента. Узнаем, что он еще напутал. Ты говоришь, он веб-дизайнер? В последние полгода перед убийством работал удаленно? – И с нарочитой живостью застучал по клавишам, но вдруг издал какой-то сдавленный звук и замер.

– Что там? – заволновалась Полина.

– Погоди минутку, – нетерпеливо отмахнулся Виктор. – Проверю по другому источнику. – И опять застучал по клавишам.

Виктор работал, а Полина волновалась все сильнее. Ей вдруг стало казаться, что прошло несколько часов, и она поняла Максима: время действительно может растягиваться до бесконечности и определить его бывает очень трудно. Снова сдавленный вскрик Виктора, пауза, новая быстрая гамма. Вскрик, пауза…

– Да что там такое?! – не выдержала Полина.

– Понимаешь, – совсем другим тоном – испуганно-бережным, что ли? – проговорил Виктор, – тут такая штука. Максим… либо он совершенно сбрендивший тип, либо… – Голос Виктора стал еще более расстроенным, но вдруг, словно разозлившись на какие-то свои мысли, он яростно закончил: – Либо водит тебя за нос. Потому что ни в этом году, ни в прошлом он не совершал никакого убийства. Его вообще нет в милицейской базе, абсолютно законопослушная личность.

– То есть как это – не совершал убийства? – возмутилась Полина. – Проверь получше. Этого не может быть.

– Получше? – свирепо прокричал Виктор – кажется, он рассердился не на шутку. – Получше некуда. Из самых разных источников явствует, что твой Максим все последние два года спокойно себе работал, создал массу сайтов, принимал участие в конференциях и вообще… Либо он врет самым беззастенчивым образом, либо… Я и не знаю.

– Ну зачем ему врать?

– Понятия не имею! – Виктор закрыл ноутбук, показывая, что больше не намерен принимать участие во всей этой глупости. Некоторое время они оба молчали, рассерженные друг на друга.

– Слушай, – первой заговорила Полина, – но, может, он совершил убийство не сейчас, а раньше. Например, четыре с половиной года назад.

– Почему четыре с половиной?..

– Ты просто проверь, хорошо? – Ей пришла в голову одна мысль, которой она пока не хотела делиться с Виктором.

– Ладно, – буркнул он. – Не вижу в этом никакого смысла, но если ты хочешь…

– Хочу.

Виктор опять включил компьютер и долго терпеливо работал. А у Полины в голове сложилась четкая картина: Максим четыре с половиной года назад совершил убийство, об этом узнала Катя и, не пережив такого удара, выбросилась из окна. Максима оправдали, выпустили на свободу, но пережитый в свое время стресс дал о себе знать спустя несколько лет. И вот теперь…

– Не совершал он никакого убийства, – раздраженно проговорил Виктор, закончив работу, – ни четыре года назад, ни четыре с половиной, ни пять, ни десять. За свою тридцатипятилетнюю жизнь Максим Данилов ни разу не попал в поле зрения органов. Я даже по ГИБДД его пробил – и там все чисто. Не человек, а сплошной Серафим.

– Пробил по ГИБДД? – насторожилась Полина – ей пришла в голову еще одна мысль, которой, впрочем, она также с Виктором делиться пока не собиралась. – А какая у него машина? И… какой номер?

– Бордовый «форд», номер… – Он назвал номер. – А что?

– Нет, ничего. – Мысль ее, к счастью, не оправдалась. – А пробей-ка еще один номерок, – попросила она и назвала тот самый номер, который ей вспомнился вчера во время уборки.

Виктор бросил на нее странный взгляд, но послушно выполнил просьбу.

– Владелец машины Дубровин Дмитрий Александрович, – сказал он через некоторое время. – Ну и кто он такой?

– Понятия не имею.

– Слушай, – проговорил Виктор с едва сдержанной обидой, – может, ты мне все-таки объяснишь хоть что-нибудь?

– А что я должна объяснить?

– Почему именно четыре с половиной года и при чем тут марка машины Максима? При чем здесь этот Дубровин? Да и все остальное. Ты звонишь ни свет ни заря, говоришь, что у нас появился клиент, потом рассказываешь какую-то безумную историю. И ничего толком не объясняешь. Как, по-твоему, я должен на это реагировать?

– Объясню, обязательно, но позже. Пока я и сама не до конца понимаю.

– Ну, в любом случае расследование можно считать завершенным. Максим никого не убивал, а посему… Кстати, как вы договорились о связи? Нужно ведь составить договор, – запоздало спохватился Виктор.