Текст книги "Обретение мира"

Автор книги: Николай Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Еще дважды ему удалось проделать это, прежде чем он, как и Самарха, добрался до того места, где погиб Рындин. Он даже нашел его. Его касатка, обливаясь кровью, лежала на дне, слабо шевелясь, но уже умирая. И умирала она не потому, что захлебнулась, и не потому, что ее слишком сильно изрезали океанские викрамы, она умирала от того, что кто-то в упор, раз пять или больше, прострелил ей голову из ружья. По ранам было понятно, что выстрелы были слабее и тоньше, чем из их, выращенных Зевсом ружей, но в упор, поэтому они и добили гиганта.

Потом кто-то издалека, так, что звук даже как-то немного отражался от скал и берегов, доложил:

– Они тут сдаются, командир.

– Не добивать их! – заорал Ростик. – Выпустить без ружей… Главное – ружья!

– Другого-то оружия вокруг много, они на отходе его столько соберут… – кажется, это была Вика.

– Не добивать, приказываю!

Мимо прошел еще один косяк океанских, теперь среди них были даже солдаты, их можно было определить по доспешным пластинам и общему виду. И пахли они иначе – страхом за тех, кого не сумели защитить, и сломленным гневом побежденных солдат.

Спустя пару часов совершенно неожиданно и очень нелепо погибла, атакуя какое-то нагромождение стен и пещер под ними, Вика Бабурина. Было непонятно, что ее туда понесло. На этот раз Рост оказался далеко, заливные викрамы пробовали вытащить ее из боя, но когда вынесли, она уже умерла. Что будет с ее касаткой, Ростик не понял, она могла и выжить, хотя пока была немногим лучше, чем мертвая. Видимо, гибель наездника превращала гиганта в марионетку, у которой разом обрезали все нити, или даже во что-то более скверное… Ведь в отличие от марионеток, гиганты были живыми.

А Рост пробовал не допустить полного истребления защитников фьорда, и иногда ему это удавалось. И только спустя еще час или даже больше он вдруг понял, что это осознали и победители – заливные рыболюди. Идея о том, что противник, если его не добиваешь, меньше сопротивляется, потому что ему оставляют возможность жить дальше, медленно проникала в их от природы чуждые милосердия души.

А потом они взяли цитадель океанских, выстроенную на дне самого глубокого и обширного в этих шхерах каньона. Он действительно оказался на удивление плотно застроен, как город.

Все касатки, осознав свою слабость в бою между постройками, уже отошли. С этим проблем, кажется, не было. Вот только в них еще не угасло желание мести. Кто-то, кажется, Просинечка пару раз бросилась и буквально растерзала с десяток защитников фьорда. Но общее настроение, к счастью, осталось неизменным.

И даже сами воины из океанских это, кажется, стали понимать. Интересно, грустно думал Рост, сдались бы они, если бы им это заранее предложили? Ведь и при поражении их солдатам все равно необходимо защищать своих детенышей, стариков, невооруженных женщин?.. И вынужден был ответить, что нет, викрамы из этого фьорда готовились драться и только драться.

Только понимание того, что им придется по-прежнему закрывать своих «домочадцев» от всякой опасности и беды, которая подстерегает их в море, заставляла даже самых стойких, самых упорных бросать оружие и сдаваться… Кстати, было непонятно, как это научились понимать заливные, ведь человеческого жеста сдачи на милость победителя – поднятых рук – рыболюди не знали.

И только потом он увидел – викрамы не поднимали руки, они опускали руки вдоль тела и поднимали хвост почти к груди. Некоторые при этом опускали головы, хотя это было бессмысленно, ведь они все равно ощущали пространство вокруг себя на сотни метров, даже в этой воде, уже безнадежно испачканной кровью, запахом выстрелов из ружей и смертью.

Но когда он это увидел, наступил уже следующий день, и фьорд был захвачен. Хотя отряд заливных уменьшился уже до того, что почти каждый из них, даже некоторые из женщин и подростков, мог найти себе ружье, разумеется, забрав его из рук павших.

12

Несколько дней у Ростика ушло на то, чтобы обойти весь завоеванный фьорд. Он был невероятно велик, и в нем было на что посмотреть. Города океанских, конечно, выглядели не такими сложными и по-своему красивыми, как город викрамов у берега бегимлеси, который Рост мельком видел, когда его туда пустили. Но зато тут города располагались на склонах, в несколько ярусов, и эту вертикальную развертку местные строители очень удачно использовали. Было тут и несколько… деревень, что упрощало понимание викрамской архитектуры, хотя, возможно, слишком уж упрощало.

Пару раз, когда Ростик осматривался, он натыкался на небольшие, в пару сотен душ, стайки океанских. Они состояли в основном из детенышей и самок. Эти океанские при виде его касатки расступались, иногда собирались в очень плотные косяки, словно боялись, что вот сейчас неведомый зверь бросится и растерзает их до последнего ребенка. Разумеется, Рост вел себя в таких случаях преувеличенно спокойно, чтобы никого не пугать. То, что они все-таки не ушли, было хорошим признаком. Их вождей перебили или изгнали, теперь им оставалось только подчиниться новым вождям, а уж в том, что заливные это используют, он не сомневался.

На второй день умерла касатка Вики Бабуриной, даже ее невероятных регенерационных способностей не хватило на то, чтобы на этот раз залечить свое тело, слишком тяжелыми и глубокими оказались ее раны. Она умирала молча, тихо рея в верхних слоях воды, но ее уже приходилось поддерживать едва ли не двум десяткам рыболюдей. Они сменялись время от времени, вероятно, это было даже для них тяжелой работой, но они ее выполняли. И все-таки касатка умерла. Она даже выпустила тело Вики, которое опустилось на дно, и тогда стало видно, что она получила два очень плохих ранения, одно от длинного, проникающего копья, в район груди, и второй выстрел разорвал ей мускулы у шеи.

И ей, и обеим касаткам, вместе с находящимся во второй Рындиным, устроили что-то вроде похорон. Это и в самом деле были похороны. Их осторожно, даже ласково вволокли к какой-то тесный грот, вход в который плотно замуровали.

– Крабы все равно найдут туда дорогу, – буркнула Просинечка, кажется, сама жалея, что произнесла эти слова.

– Грубая ты, Ийка, – прошипел Шлех. И по тому состоянию, которое он при этом транслировал едва ли не на половину фьорда, стало ясно, что он совсем не просто присматривался к Вике, она ему нравилась, даже больше, чем нравилась, только он не считал себя вправе… Или думал, что она еще маленькая, надеялся, что она подрастет, и тогда он…

Что я скажу Бабурину и Аде, думал Ростик, привычно злясь на себя за то, что не сумел защитить эту девочку. Рындина, должно быть, потому, что тело его осталось в касатке, он воспринимал более отвлеченно. Хотя и его было жалко, он мог бы сделать много полезного для этих викрамов, для всего, что теперь тут предстояло устроить.

Еще Роста почему-то стала волновать возможность того, что океанские каким-нибудь образом устроят подземные ходы между соседними шхерами. Это грозило обернуться тем, что из соседних фьордов, где еще находились океанские, они начнут наносить незаметные удары в тыл заливным, особенно разрушительные тогда, когда их бойцы будут охотиться за пищей или охранять вход в этот фьорд, а сзади окажется мало бойцов.

Всего солдат насчитали менее двух тысяч, и хотя вооруженных рыболюдей было по-прежнему более трех тысяч, потому что почти ни одного ружья они не потеряли, это было опасно, ведь не оружие делает воином, а дух, способность сражаться, защищать свой дом, свое обиталище.

Да и выстрелов у каждого было совсем мало. Как викрамы их ни экономили, в редком ружье осталось более двадцати патронов. Рост сам видел, как в каком-то подобии мастерской, с массой металла и молотками разной формы, мощные на вид викрамши расплющивали человеческое ружье, видимо, потому что в нем не было теперь смысла, стрелять из него было нечем.

Вода в фьорде восстанавливалась медленно, может быть, еще и потому, что у победителей не хватало рук, чтобы вынести из этой воды всех павших, все трупы. Правда, как Рост ни пытался подсмотреть, он не понял, что делали со своими павшими его викрамы, может, и не хоронили так же, как касаток. Он только заметил, что их тела пропали раньше, чем стали уносить куда-то трупы океанских.

На третий день Самарха ему доложила, почти по форме:

– Скалы тут жутко твердые, командир. Мы со Шлехом, ты же знаешь, как он дно чувствует, обошли весь периметр и решили, что никаких подводных пещер тут быть не может. Поэтому из соседних шхер не нападут.

– Вы обследовали? – удивился Ростик. – Неужто я давал такое задание?

– Ты его сам пытался выполнить… Только у тебя получалось хуже, чем у нас, – пояснил оказавшийся поблизости Шлех.

На четвертый день, когда Левиафан вдруг решил выйти в море, чтобы по-настоящему подкормиться, потому что рыбы в самом фьорде стало не хватать или осталась слишком мелкая, неинтересная, вокруг Ростика вдруг собралась огромная толпа заливных. Это все были ребята с оружием, плотные, даже суровые, если бы к их лицам можно было применить такое человеческое понятие. Ростик даже слегка обеспокоился.

Рыболюди взяли его в кольцо и медленно, едва шевеля хвостами, скорее торжественно, чем угрожающе, повели на небольшую отмель в один из самых неинтересных, с точки зрения Левиафана, заливчиков. Тут было много мелкой гальки, наверное, на такой даже человеку было бы приятно позагорать.

Ростик не понимал, что происходит, уж не награждать ли его каким-нибудь викрамским орденом вздумали, но тогда почему только его? Ведь все отличились, а уж те, кто погиб – Вика, Рындин и Настя Вирсавина, вообще, за эту победу своими жизнями заплатили. Но дело оказалось в другом.

– Командир, ты должен уйти… – Самарха смутилась, выражение «уходить» на едином могло означать и гибель, смерть. – Я хотела сказать, тебе пора выходить из гиганта.

– Что? Почему? – все-таки туповат он стал за последние дни, с того самого момента, когда попробовал внушить викрамам идею милосердия. Или на него давило это место, забивало его способности думать по-человечески…

И лишь когда Ростик увидел на этом бережку трех людей, он понял, что его снова, как уже было, вызывают. Может быть, для доклада или для чего-то еще.

Он на миг взгрустнул, слишком невероятным ему вдруг показалось оставить своего Левиафана, его мягкую поддержку, постоянно присутствующую в сознании, великолепное ощущение силы и радости жизни, которым гигант одаривал своего наездника. И все-таки, возможно, в мире людей, от которого он так давно и основательно отвлекся, что-то происходило, что требовало его присутствия. Если бы не это, наверное, его бы не вызвали, прислав сюда, на край континента, антиграв. Поэтому приходилось подчиняться.

Рост выполз из Лео с трудом, словно не только мыслями и ощущениями, но какими-то росточками нервов, как обычное дерево, врос в него, сделался его придатком. Но и это пришлось перебороть.

Все-таки уйти от гиганта, даже когда Ростик оказался в воде, пробуя ощутить свое новое… нет, обычное человеческое тело, было трудно. Он поплавал вокруг Левиафана, рассмотрел его новые шрамы, каждый из них вспоминая, словно он должен был остаться и на его теле. А потом Лео все-таки нырнул слишком глубоко, это было как дружеский толчок в плечо – мол, не затягивай расставания, все равно не поможет.

Рост доплыл до галечного пляжа, где стояли люди, которые пришли по его душу, и вышел, слегка покачиваясь. Встряхнулся и присмотрелся. Это были Мурад, Гартунг и Ким. Гартунг, кстати, уже раздевался, видимо, он должен был занять место Ростика в его гиганте.

А Ростик стоял по грудь в воде, которая теперь казалась на редкость соленой и холодной, и не решался выйти на берег. И тогда-то вдруг около него появился викрам. Он высунулся, телом опираясь на воду так, как Ростик никогда бы не сумел, и вытянул руку. В ней было что-то, похожее на обычный викрамский нож против акул, только его следовало не подвешивать к поясу, а носить на шее, на очень необычной, какой-то крученой цепочке. На клинке отчетливо читалось изображение касатки, внутри которой размещалось довольно причудливое, схематичное, но местами и слишком откровенное изображение человека.

– Т-во, – просипел викрам на едином, старательно опуская голос, чтобы Ростику было понятнее.

– Это ты, друг-переговорщик? – спросил Ростик, памятуя о том парне, с которым разговаривал в заливе перед началом войны, который служил ему переводчиком в разговорах с вождями. Викрам понял, сделал странный жест плечом.

– Тот пог'б, ще у реки, я – и-но. – Внезапно он поднял голову и посмотрел своими необычными глазами прямо Росту в лицо. – Ты д'мал, мы один… понима'т р-еч?

– Мне не хватало разговоров с вашими вождями.

– Ты, с берег, сл-шком значит р-еч. Мы те-ебя п'нимат. – Он помолчал, оценил, насколько внимательно Ростик разглядел подаренный нож. – Ты думат сил-но, д'же мешал нам.

– Вы все понимали? – Рост был даже не удивлен, а ошеломлен этим. А еще вернее, тем, что он за все время, проведенное с рыболюдьми, не осознал этого, ни на миг не усомнился, что они уклоняются от его советов или приказаний.

– Ит-от нож кажи люб-ом нас, как право 'казат. Нож вождя д'ля война…

Дальше было опять что-то непонятное. Но Ростик и так его отлично понял, кивнул, протянул руку, коснулся кончиками пальцев плеча викрама. Тот снова сделал странный жест и, подняв небольшой всплеск, ушел на глубину.

Рост направился к берегу. Гартунг уже стоял в воде по колено, привыкая к ее температуре, выискивая глазами Левиафана.

– Привет, – сказал он едва ли не будничным тоном, видимо, подробности войны, а уж тем более сам Ростик Гринев, его мало интересовали. Или он рассчитывал все узнать и увидеть, когда будет в гиганте.

– Здорово, – ответил Ростик. – Как там?

– Они расскажут, – и Гартунг, не размениваясь больше на разговоры, прошел чуть глубже и сразу нырнул, на миг показав над водой свои пятки.

Ростик вышел на берег, Ким сразу всучил ему что-то, похожее на полотенце, хотя на ощупь это больше походило на суконную дерюгу. Рост растирался и ежился, его кожа в гиганте стала слишком нежной для такого массажа.

– Что, брат, нелегко в нашей-то одежде ходить будет? – сросил Ким и улыбнулся своей знаменитой улыбкой.

– Зачем вы тут?

– Не журысь, хлопче, за тобой целый крейсер пригнали.

Ростик растерся, чувствуя, как его рассматривает Мурад, повернулся к заливу, чтобы увидеть, как в Левиафана входит Гартунг. Со стороны было похоже, что они сразу же нашли общий язык. Да и почему бы им не вспомнить друг друга, не обрадоваться, подумал Ростик с внезапно проснувшейся мелкой ревностью.

– Погибли Настя Вирсавина, Вика Бабурина и Рындин, – начал он на всякий случай рассказывать. – Также погибло более двух третей бойцовых викрамов из наших и почти треть тех, которых они тащили сюда обозом для поселения. Сейчас их и двадцати тысяч, наверное, не наберется.

– Так трудно пришлось? – зачем-то переспросил Мурад. Рост повернулся к нему.

– Нелегко, но теперь, вероятно, можно будет уже по проторенной дорожке привести еще рыболюдей из залива. Кажется, им тут должно понравиться, место на самом деле отличное.

– Ты и для крепости отличное место выбрал, – махнул куда-то в сторону Мурад. – И для порта… Прямо тут и устроим.

– Океанские утопили как минимум один из кораблей тех купцов, которые тащили сюда оружие. Оказывается, рыболюди все о ружьях знают, только не верят в них или опасаются пускать в ход. А мы-то думали, что наше изобретение будет для них полной неожиданностью.

– Но ведь так и оказалось? – со сдержанной убежденностью сказал Ким и вдруг вздохнул. – Эх друг, да за вами из комнатки под заводом следили чуть не круглосуточно. Мы все знаем об этой войне, даже больше знаем, чем ты. Например, как погибла Вирсавина.

Ростик повесил голову, вопреки всякой логике ему хотелось вернуться в воду, выгнать Гартунга и самому продолжить… Хотя зачем, почему? Кто бы ответил на этот вопрос, кто бы помог справиться с этим внезапным желанием?

– В этом не было твоей вины, ты все делал правильно, – проговорил Мурад. – Знаешь, Гринев, я бы не смог так воевать.

– Никто бы не смог, – высказался и Ким.

– Кто за нами следил?

– Как правило, Гартунг, но он оказался не очень хорошим наблюдателем, уставал быстро. Поэтому там почти безвылазно аймихо сидят, душ сорок. И меняются, если у кого-то что-то не получается, – доложил Ким. – Зато они обучаются, у некоторых из их старцев выходит уже очень хорошо, словно телевизор смотришь… То есть я имел в виду, как те телевизоры, которые у нас на Земле были.

– Только в цвете, – добавил Мурад.

– На Земле, наверное, уже и цветные есть, – процедил сквозь зубы Ким, он отчего-то нервничал или слишком отчетливо понимал, как Ростику не хочется уходить отсюда, из этого фьорда, который они с таким трудом завоевали.

И все-таки пришлось одеваться в одежду Гартунга, хотя она была явно мала, на пару размеров, как минимум.

– Нет, ты его тряпки не трогай, – вдруг зачастил Ким. – У меня для тебя халат есть, а вещи эти… Найдется кому позаботиться.

Он и в самом деле вытащил из сумки, которую Ростик не заметил раньше, подобие азиатского халата без пуговиц, зато с поясом. Еще он приволок что-то вроде войлочных, подбитых кожей, шлепанцев.

– А крейсер зачем пригнали? – спросил Ростик, чтобы хоть что-то сказать.

– Как зачем? – делано удивился Мурад. – Мы же сюда уже неделю назад пришли, место разведать, возможности доставки материалов и строителей… Или ты не заметил?

– А разве тут можно построить… Нет, крепость можно, в этом я не сомневаюсь. Но порт?

– И порт можно, я привез одного из Широв, он обещал, – Мурад снова куда-то взмахнул рукой. – Тут проложим отличную дорогу, в скалах этих выроем склады для товаров, укрепленные притом, и вообще – сделаем все, что угодно.

– Взрывать, что ли, их собираетесь? – удивился Ростик.

– У Широв, если ты еще помнишь, есть свои методы обращения с камнем, – высказался Ким. – Ты, парень, не расстраивайся, все уже придумано, кажется, даже планы рисуются, чтобы строителям все было понятно. Разве что вот только колышки не вколотили для разметки.

– Значит, считается, что и с крепостью все получится? Странно… Мне казалось… Понимаете, очень трудно было… Еще несколько дней назад трудно было выбрать фьорд, который следовало завоевать. А вы уже тогда решили.

– Нет, Гринев, тебе с помощью этой самой комнатки давали очень подробные инструкции, – суховато произнес Мурад. – И мы не сомневались, что ты их улавливаешь. Да так ведь и получилось.

Рост на миг сосредоточился и вдруг вспомнил тот режущий в воде, непонятный звук, который ему мешал иногда. Оказывается, это были инструкции, сигнал, который ему гнали из комнатки под заводом.

– Плохо старались, – буркнул он все-таки.

– Ребята работали, – заступился за связь Мурад. – Я там последнюю неделю перед вылетом жил и все видел своими глазами.

– А тебя, значит, по-прежнему держат за командира этой крепости? – Чтобы смягчить интонацию, Рост добавил: – Как крепость назвали?

– Порт Дальний, – Мурад сдержался, многому научился за последние годы.

– Дальний, Далян… – Ким изо всех сил старался развеять Ростиково настроение. – Слушайте, а давайте назовем его Порт-Артур, ведь на Земле у нас был когда-то такой же. И Дальний тоже поблизости от него был. И героическое же название.

– Пошли, – предложил Ростик, оценивая, как он теперь, на плохо гнущихся ногах, будет преодолевать все эти скалы, да еще по гальке почти в домашних тапочках.

– Зачем? – удивился Ким. И посмотрел куда-то вверх, кого-то там заметил и поднял обе руки. Оказывается, за ними наблюдали. – Сейчас крейсер подойдет, места для посадки хватает, отсюда сразу и полетим.

– Вы полетите, – процедил Мурад. – А мне тут работы… теперь на годы хватит. – Внезапно он улыбнулся, видимо, тоже считал, что зря они так-то вот, сухо… Тоже пытался смягчить обстановку. – Порт-Артур буду возводить.

– Ага, тебе тоже понравилось, – улыбнулся ему Ким, видимо, за последние дни они неплохо спелись.

– Ладно, ребята, с этим покончено, как я понимаю, – Рост неопределенно обвел рукой залив перед собой. – Выкладывайте, зачем я начальству потребовался?

– Понимаешь, Рост, – Ким сразу стал каким-то отчужденным или испуганным даже, – беда у нас. – Помолчал. – Астахова его птерозавр… мертвым на алюминиевый возвратил. Начальство боится, что и других наездников… эти гиганты могут уморить. И никто ничего не понимает. – Снова помолчал. – Даже Зевс, кажется, не понимает. Или мы не умеем его расшифровать. Вот для этого ты и нужен – объяснить, что происходит и почему?

– Астахов? – только и спросил Ростик.

– В этом деле, Рост, очень много непонятного, – Ким взъерошил свои не очень короткие для офицера волосы, в которых неожиданно промелькнула седина. Он посмотрел на друга, глаза его были печальны, даже странно стало, что еще полминуты назад он улыбался. – Не завидую я тебе, ох не завидую.

Откуда-то из-за скал, разом сделавшись очень мощным, вывалился звенящий звук крейсера, который почему-то форсировал свои котлы. А потом Рост увидел, как на воде завоеванного заливчика появилась отчетливая, словно нарисованная тушью, тень. Но она уже направлялась к берегу, крейсер садился, чтобы подобрать их. Вернее, отправить его на новое задание.