355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Басов » Обретение мира » Текст книги (страница 1)
Обретение мира
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 21:16

Текст книги "Обретение мира"


Автор книги: Николай Басов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Николай Басов
Обретение мира

Часть I
Дверь в стене

1

«Мужчина должен любить меч, весло и женщину. Если он не знает хотя бы одного из этого, он не живет сам, а его живут».

– Друг-Докай, – Ростик поднял голову от каменной плиты, – я уже не вижу, что здесь нарисовано. Пойдем наверх.

– Нет, друг-Ростик, – Докай был суров, даже не отрывался от той каменной страницы, которую читал, – света достаточно. Ты просто устал. Но все равно читай.

Рост снова попробовал сложить вычурные штрихи в текст. Получалось что-то странное. «Если не знаешь меч, тогда ты раб, не сумеешь защитить место, где живешь. Если не знаешь весло, ты не поймешь, как торговать и питаться. Если не знаешь женщину, ты не сможешь продолжить род. Тогда лучше бы на тебе все и кончилось». Ростик улыбнулся, подумал, что он не знает меча, а женщины сами делали из него… продолжение рода.

– Ты знаешь оружие, – проговорил Докай, не поворачиваясь к Росту. – Ты умеешь стрелять, как мне говорили, получается у тебя неплохо.

– Стрелять – не мечом рубить, – Ростик подумал, – только у аглоров с мечом получается. Может, еще Квадратный это умеет. А весла, даже в переносном значении, я вообще не знаю.

– Я – здесь, – отозвался Докай, – и сделал это ты. Так что весло ты умеешь.

– По-нашему так не говорят. – Ростик погладил шершавую, литого камня доску, которую читал. От нее пахло химией и пылью, она должна была пережить его. Слова, которые она несла, того стоили.

– Сейчас ты мне мешаешь. – Докай все-таки повернулся к нему, его лицо слегка светилось в полумраке. Он что-то внушал, но Ростику было лень вникать в его мысли. – Ты не можешь понять, какое счастье заслужил.

– Это – труд, а не счастье.

– Ты можешь, значит, должен быть счастлив. Когда это пройдет, пожалеешь, что не успел.

– Конечно, пожалею. – Ростик смеялся, Докай тоже внезапно улыбнулся.

– Что мне в людях нравится – ваш смех. – Докай снова повернулся к каменной доске. – Бастен, ты тоже мешаешь. Читай не меня, а его.

Рост попробовал найти невидимку в этом зале, из которого, кстати, Докай не разрешал выносить ни одной пылинки. Каменная стопка сбоку немного сдвинулась, какая-то из скрижалей повисела в воздухе, потом легла на место. Оказывается, это был Бастен, а Ростик думал, что это Ихи-вара или Сурда'нит-во.

«Тот, кто не дает достойным людям оружие, не заслуживает руководства. Он сам плебей, только добравшийся до верха. – Ростик читал, но чувствовал, что у него уже плывет сознание. – Женщина должна любить кровь как продолжение рода. Это ее оружие. Она может не знать весло, но она должна уметь любить мужчину. Она ищет в нем то, чего мужчина не всегда должен искать в женщине. И она всегда выигрывает».

– Все, я больше не успеваю, – Ростик положил свою плиту на место, растер руки, почувствовал, как болят плечи. – Лучше бы они писали менее… концентрированно.

– Почитай еще, – прозвучало у него под ухом. Ростик едва не вздрогнул. Оказывается, Сурда'нит-во тоже была здесь. И в отличие от остальных, кажется, пыталась разобраться в том, что Рост читал. Ей было интересно.

В конце зала, где они стояли в пыли и знаниях прошедших племен, открылась каменная дверь, вошел своей качающейся походкой Шир Марамод, за ним, что-то проговаривая на своем ужасном клювастом языке, следовал Шипирик. Как он-то оказался в Чужом городе, Ростик не помнил, но он отсюда не уходил уже несколько дней, что-то ему было тут нужно. И следом, строгая, как икона, вышагивала Баяпошка. Но пахла она, как лужок трав и наслаждений.

Она улыбнулась, не поднимая глаз от пола. Ей нравилось, когда Ростик ее замечает. Она от этого становилась спокойнее, хотя Ростик и не помнил, чтобы сам от этого становился спокойнее, скорее наоборот, но до ухаживаний дело он все-таки не доводил.

– Завтра почитаю, – пообещал Рост и сразу же понял, что такого больше не случится. Что-то в том мире, где светило солнце и не было чрезмерной мудрости, происходило. И требовало его участия.

– Рост-люд, – проговорил Марамод по-русски, – ты нужен.

– Кому?

– Тебя вызывают, – добавил Шипирик.

И тогда заговорила Баяпошка:

– Ты неправильно читал иероглиф «весло», – она подходила все ближе. Рост чувствовал, что давно уже следовало отпроситься у Докай и хотя бы на пару деньков слетать в Храм, к Винрадке. – Он имеет композицию, сходную с понятием времени и продолжительности, тебе следовало бы думать правильно. – Она подошла. То, как ее облегало платье, следовало запретить законом. – К нам прилетела Лада, с ней Ким, что-то плохое получается на юге. И еще… Ладушка больше не твоя жена.

– Как и ты, – буркнул Ростик, отлично понимая, что мог бы этого не говорить. – Шир Марамод, что происходит?

– Они устали, но могут лететь с тобой.

Ростик погладил стопку каменных плит, похоже, что он этого больше не увидит, время его пребывания тут истекло. И лучше бы ему готовиться к смерти. Хотя Докай отлично видел эти его мысли, и Баяпошка, кажется, тоже понимала, никто не хотел ему ничего подсказывать.

– Ты почти угадываешь, – сказал Докай, не оборачиваясь. – Тот, кто готов умереть, всегда выживет. К тому же будущее – не сложенное строение, а куча заготовок, может выйти и так и эдак.

– Похоже, мои мысли ни для кого больше не секрет.

– Это и делает вас доминантными, – сказала Баяпошка. – Кстати, твой бок опять болит. Пошли.

– Шипирик, – Рост хотел было спросить, зачем он тут оказался, в Чужом, но понял, что это опять лишнее, – рад тебя видеть.

– Л-ру, друг, – сказал Шипирик и слегка присел. Все-таки пернатым не хватало мимики.

Рост подошел к нему, привстал на носки, похлопал его по плечу. Шипирик снова присел, его серая хламида коснулась пола. Баяпошка неожиданно погладила Роста по спине, лучше бы она этого не делала. Ростик сразу согласился:

– Пошли.

Ступени медленно светлели, пока они поднимались. Рост подумал, что ему почему-то не хватает музыки. И очень хотелось догадаться, какая музыка осталась на Земле, которую они оставили. Наверное, отличная. И очень правильная. Хотя, конечно, дури и там хватало. Рост оборвал себя.

– Опять читаешь?

– Что в вас такого? – Баяпошка улыбнулась, как, бывало, улыбалась мама. – И почему вы всех покоряете?

– Мы не покоряем, – Рост готов был обидеться. – Мы…

– Да, знаю, вы – русские. Слышу тебя так, что чуть не спотыкаюсь.

Они вышли на свет. Солнце слепило, от него можно было устать. Напротив Роста, с какой-то на редкость хмурой физиономией, стоял Эдик, кажется, он подозревал, что Ростик вот сейчас уведет его Баяпошку и она больше не вернется. Ростик вздохнул и подмигнул Эдику, тот скрестил руки на груди.

– Как знаешь, – Рост осмотрелся, антиграв Кима и Ладушки стоял где-то за стеной. Как в лабиринтах этого города можно было пройти покороче, он так и не усвоил.

– Рост, люд, л-ру, – разнеслось устало даже для этих древних стен с барельефами. Из какой-то прорехи между домами вышагал Ким. Он доедал кусок чего-то, что сжимал в кулаке, пока подходил к Росту.

За ним не очень уверенно переставляла ноги Лада, она была такой замедленной, какой Ростик ее еще не видел. Она даже не подошла к нему, а подождала, пока Ким приведет его. Но не сразу, Ростик все-таки обернулся и поцеловал Баяпошку в щеку. Она послушно подставилась, хотя ее губы шевелились так, словно Ростик должен был прямо на глазах мужа почувствовать их вкус.

Пока он шел через площадь, чувствовал, как она смотрит ему в спину. Лада махнула ей рукой, и сразу стало ясно, что она будет держаться, пока не упадет.

– Может, завтра полетим? – спросил Ростик у Кима.

– Дурак, – устало проговорил он, – там люди на нервах сидят, а ты…

– Загребного все-таки сменить нужно, – проворковала Ладка. – Он уже и котел крутить не способен.

– А что там?

– Сам увидишь и нам расскажешь. Иначе – кто бы за тобой гонял лодку? – Ладушка схватила его, почти обняла, или придержалась за него. – А тебе эта зима тут, в Чужом, пошла на пользу, выглядишь молодо. Уже и не знаю, стоит ли признаваться, что я не твоя бабушка? Все равно не поверят.

До ворот из города дошагали молча. Лодка стояла как-то боком, словно ее сбили в бою. Прислонясь к ее нагретому боку, спал загребной, кажется, это был Никудышник. Его храп был слышен в Одессе. Ростик посмотрел, как сминается трава сбоку от него, наверное, с ними пошла Сурда'нит-во. Но может, это был Бастен. Лада проследила его взгляд.

– Та-ак, пойдем с перегрузом, оказывается.

– Нет, – прозвучал голос Бастена. – Я встану к котлу.

– Все, – вздохнул Ким, – он нас загонит.

– Я попробую медленно.

– Знаем мы ваше медленно – блины раскаляются, – отозвалась Лада.

– Командуешь ты, – предложил Бастен.

– Рост, – Ким вдруг остановился, словно только что вспомнил, хотя, скорее всего, не хотел говорить об этом в подвале, при Шипирике и Марамоде, а может, при Баяпоше и Эдике, – Виктор погиб. Ромка и Ева тоже едва не загремели, когда пробовали его выручить.

– Рае сказали?

– Лучше бы это была я, – Лада смотрела в сторону. – Ладно, мужики, полетели.

Лодка пошла со свистом, Ким очень старался, но все равно Бастен его каким-то образом перегребал. Лада пару раз даже рычаги бросала, словно к ней в ладони попадал горячий уголь. Потом и Ким сдался.

– Рост, давай ты.

Ростик сел рядом с Ладой. Она закусывала губу, так ей было тяжко. Спина намокла, когда они еще только проходили Боловск. Ростик, правда, мельком подумал, что было бы неплохо немного свернуть и пролететь над знакомыми с детства домами, площадями, заводом и стадионом… Но требовать этого не решился. И без того от ребят валил пар, лишние несколько километров могли показаться откровенным издевательством.

Потом вдруг пошли довольно низко, над красноземом, Лада и пыталась взять чуть повыше и не могла этого сделать. Даже Ким, который сидел в пушкарской кабинке за пилотами, сказал с упреком:

– Лад, ну ладно Ростик, я на него давно рукой махнул, но ты-то должна… иногда думать о безопасности.

– Ким, все. Кажется, придется тебе меня менять.

Ким перехватил у нее рычаги в тот момент, когда она уже закатывала глаза. Пошли чуть легче, хотя и недолго. Бастен как-то почувствовал, что у пилотов есть небольшой запасец силенок, и поднял темп. Ему-то что, подумал Рост мрачно, закусывая губу, как незадолго до этого Лада, он из тех, кто моря переплывает, а каково обычному человеку?

Потом что-то у него словно бы отключилось в сознании, с ним такое уже бывало, когда туговато приходилось. Или слишком много работы нужно было делать за краткое время… Он очухался немного, когда впереди уже виднелись стены алюминиевого завода. Они возвышались совсем не так мощно и уверенно, как Росту представлялось в воспоминаниях, но выглядели все-таки внушительно, даже с высоты. Вокруг завода не было ни души. Почему-то все пурпурные, которые там подкармливались, исполняя какие-нибудь обязанности, или волосатики, которые в бывших цехах вообще что-то вроде постоянной колонии устроили, куда-то подевались.

Рост перевел взгляд на Лагерь, на тот полугород-полувыселки, куда в свое время согнали всех пленных губисков. Его тоже можно было осмотреть целиком, хотя и не совсем высоко они летели, можно бы и повыше, но Киму тоже приходилось трудно, даже он от усталости не совсем правильно гнал антиграв.

Вот в Лагере было столпотворение. И не только между домами, но и в поле, где когда-то перед походом через междулесье Рост пытался грубой муштрой подчинить губисков, набранных для переселения на юг.

– Чего они? – спросил Ростик Кима, мотнув головой в сторону Лагеря.

– Это ты мне скажи, – отозвался старый дружище Ким и подрагивающей рукой вытер пот со лба.

На посадку заходили не слишком уверенно. Рост даже попробовал рассмотреть, где по склону Олимпа проходит линия не стаявшего после этой зимы снега… Все-таки уже апрель стоял, да какой!

Выходило, что снег в этом году таял быстро, даже в близких к вершине складках Олимпа его не было, видимо, размыло стекающими потоками. Речушка, которая огибала завод и где Рост в прошлом году купался с Гулливером, тоже показалась бурной и чрезмерно веселой. Ким неожиданно зарычал:

– Ты бы не головой вертел, друг ситный, а помогал… Не на земле же еще.

– Он уже врубается в задачу, Ким, – мягко проговорила сзади Лада. – Ему не о лодке думать предстоит.

Сели в заводском дворе, и хотя с грохотом, но без поломок, все-таки Ким, усталый или нет, а классно пилотировал. Мне бы так, только и вздохнул Ростик.

Почти сразу из главного помещения, устроенного в стенах, которые неправильным четырехугольником защищали завод от нежелательных гостей, по плитам литого камня к ним зашагала Людочка Просинечка. За ней, едва поспевая, бежал еще кто-то, но Рост уже не стал всматриваться.

Люк сзади откинулся с тем звоном, который издает хорошо кованное дерево, Бастен умел грести, как десяток самых сильных волосатиков, но вот после перелета выводить котел на более мягкие режимы не умел. Лада со злостью что-то прошипела, вероятно, ругалась. Теперь этим придется заняться ей, она не любила, когда с антигравами обращались небрежно. Кажется, за это Ким и прощал ей все на свете, знал, если лодку обиходила Лада, на машину можно положиться.

Рост потянулся, подхватил свою амуницию, которую бросил за пилотские кресла, когда садился за рычаги, и пошел к выходу. Во дворе их уже ждали. Причем помимо младшей Просинечки это еще оказались… оба вырчоха. Рост чуть глаза не протер от удивления. Зато Людочка сразу же на него набросилась:

– Гринев, ты зачем этих своих… наблюдателей на меня напустил?

– Я не напускал, – Рост попытался сообразить, когда видел Барона и Батат последний раз. – Я в Чужом читал всякие каменные скрижали до умопомрачения, мне не до того было.

– Они появились тут ночью, сказали, что ты их послал или… еще что-то. В общем, они тут. – И вдруг Людочка почти всхлипнула: – А я их боюсь, посмотри, какие у них зубы. – Она все-таки взяла себя в руки. – Даже не знала, чем их кормить сначала.

– Они действительно иногда на пару-тройку дней исчезали из Чужого, то ли охотились, то ли уединялись… Но скорее всего, охотились, – Ростик говорил это, чтобы Людочка поскорее пришла в себя. – К тому же, как я вижу, ты их впустила, не оставила за воротами.

– Они сами через стены перелезли, – Людочка была мрачной, но уже не расстроенной. – А что касается… В общем, кто же не знает, что за тобой теперь эти двое повсюду ходят.

Сзади подошел Ким, за ним, слегка ссутулившись, поправляя свой комбинезон, топала Лада. Бастен, скорее всего, тоже был где-то поблизости. Ростик для верности еще разок осмотрел Барона и Батат. Вырчейская девушка ему улыбнулась, раздвинув свои очень заметные выдринские усы. Лучше бы она этого не делала, решил про себя Ростик, непривычные люди, вроде Людочки, от этого равновесие духа теряют.

– Л-ру, Рост-люд, – сказал на едином Барон. – Мы тебя заждались. Докай сказал, что ты тут появишься скоро, а уже почти день кончился.

Значит, это Докай их сюда направил, ведун, решил Ростик. В последние пару месяцев он сменил кличку для Докай с «шамана» на «ведуна», уважительнее получалось.

– Л-ру, ребята. Как видите, я все-таки здесь, ведь день еще не кончился. – Говорить приходилось на едином, русский оба вырчея почему-то не учили. Вернее, в Чужом в этом не было смысла – Докай и Марамод общались на едином. Да и Ростику приходилось чаще объясняться на этом языке, чем по-русски. Он повернулся к Людочке: – Если уж мы тут, рассказывай, что происходит?

– Произошло, Гринев, уже случилось, – отозвалась Людочка. И пригласила нервным жестом: – Пошли.

2

Подвал, где находилась свежая кладка автоклавов с гигантами, показался Ростику куда больше, чем он ожидал. Странное это было чувство, ведь со временем все вещи в мире становятся меньше, это каждый замечает, но что касается этого помещения… Рост оглядел полати в солдатских два этажа, на которых спали очередные, выбранные Докай, наездники гигантов, стол с какой-то немного несвежей снедью, табуретки, стены. Да, помещение показалось ему выше и просторнее.

Кучу шкур в углу, где когда-то он пестовал Гулливера, убрали, потому что места и без того не хватало. Теперь там стояло несколько каменного литья бочонков с водой и молдвуном. Запах грибковой культуры бил в ноздри с силой тарана, которым атакующая армия лупит в ворота осажденной крепости.

– Вы чего так-то? – спросил он Просинечку, указывая на бочонки.

Людочка состроила гримаску, ее волновало совсем другое, к тому же с ее техническими интересами толковой кормилицей она никогда не была. Хоть и не девочка уже, могла бы научиться, подумал Рост, пробуя подавить неожиданное раздражение. Ладно, решил он, тогда осмотримся, выясним, что у них не так?

«Не так» оказалась полоса светлого камня, словно бы нарисованная на стене в самом темном, дальнем от входа и от автоклавов углу. Она выглядела чрезмерно узкой, например, Квадратный наверняка должен был бы входить в нее боком, если бы это была дверь… И тогда Рост понял.

– Людочка, ты вот что, попроси принести сюда кирку.

– Рост… Парень, – не поверила ушам Лада, – тут же везде сплошные стены, это же подвал.

Люда поджала губы и пошла наверх. Пока она приказывала принести какое-нибудь кайло, пока подождала и препроводила волосатика с огромной, цельнометаллической киркой вниз, прошло немало времени. Но Рост даром его не терял, он походил, осмотрелся, еще разок проверил, насколько свежими были автоклавы, вблизи еще заметнее, чем издалека, похожие на огромные, в десяток тонн общим объемом яйца, утопленные до середины в каменный пол. Провел рукой по их… каменной скорлупе, темноватой, с прожилками тончайшего, поблескивающего на поверхности металла. Эти автоклавы были бы красивы, если бы не были так необычны для людей. Впрочем, к ним можно было привыкнуть.

Жизнь – странная штука, и непонятно, откуда она появляется, размышлял Ростик, внутренне уже подбираясь, как для боя, мобилизуясь, потому что по ту сторону стены, которую он собирался проламывать, могло оказаться что угодно. Вот допустим, женщина рожает на свет нового человечка, казалось бы – чудо. Но если это настолько обыденно получается и главное – почти все на это способны, тогда… То, что доступно всем, почему-то теряет свойство чудесного.

– Что теперь? – спросила Лада. Оказывается, бакумур с кайлом и Людочка уже стояли в центре подвала.

Рост взял тяжеленный инструмент для взламывания земли и камня, дотащил его до полосы в стене, размахнулся и ударил. Сначала у него не очень получалось, вес этой штуковины был рассчитан на мускулы волосатиков или п'токов, а не для него, к тому же и «раскиселившегося», как в прежние времена говаривал отец, за зиму в библиотеке Чужого города. Потом пошло веселее. Ким смотрел с интересом, ему пару раз захотелось помочь, но более решительной оказалась Ладка. Твердой рукой она отобрала у Ростика кирку, странным движением размяла плечи, а потом как дала…

И сразу стало понятно, что это действительно не очень толстый слой камня, за которым – пустота. Уж очень гулко ее удар прозвучал. Через пару минут Лада отдала кирку бакумуру, тот принялся за дело еще более энергично, и… стена пробилась. Кирка застряла, проломив отверстие в этой более светлой полосе на стене. Людочка удивленно повертела головой:

– Никогда бы не поверила.

Расчистить проход для бакумура с его-то темновым зрением было теперь делом пяти минут. Когда Росту стало понятно, что он уже может протиснуться в дыру, он вытащил из одного держателя факел, которым освещался подвал, и двинулся вперед. На всякий случай предупредил:

– Вы не сразу входите, неизвестно же, что там.

– Он геройствовать будет, – фыркнула Людочка, – а мы… – И умолкла.

Лада спокойно, без малейшего неудовольствия положила ей руку на плечо, и этого было достаточно, чтобы удержать от комментариев.

По ту сторону двери в стене оказались ступени. Их было много, они вели по узкому коридорчику вниз. Рост оглянулся, у дыры, которую бакумур еще не успел подровнять для красоты, стояли все трое – Ким, Лада и Людочка. Их лица скорее темнели в свете его факела, хотя должны были светлеть. Но Ростик все равно отлично их видел, вероятно, научился, когда… «катался» в гигантах.

Ступени были на редкость ровными, аккуратными, только высокими, сантиметров по сорок. Рост спохватился было, что не догадался их считать, но почему-то решил, когда дошел до низа, что их не менее пятидесяти. У выхода из коридорчика он поднял факел повыше и осмотрел помещение, которое открылось ему.

Тут был на редкость чистый воздух, то есть подвальчик этот каким-то образом вентилировался, хотя до поверхности было более двадцати метров сплошного камня, глины и еще, пожалуй, литых строений самого завода. Свод был полукруглым. В центре, как в старинном, еще земном кинотеатре, находились выступы, смахивающие на лавки, но некоторые были больше, чем нормальные человеческие столы. Пожалуй, решил Рост, за некоторыми действительно можно сидеть, как за столами, если принести сверху небольшие табуретки. Однако даже уют… разумеется, в той мере, в какой Зевс понимал его для людей, решил он.

Перед дальней стенкой на крохотном приступочке лежал… Это был шлем, вроде мотоциклетного, сплошной спереди и блестящий, словно полированный, способный охватывать всю голову до плеч. К нему подводилась уйма проводов, некоторые потолще, другие не очень прочные на вид.

– Тут нормально, спускайтесь, – крикнул он наверх.

Ким слетел шумно, словно небольшая лавина, Лада тоже была решительна, зато Людочка замешкалась. Несмотря на упрек о Ростиковом геройстве, сама она ничему тут не доверяла.

– Ух ты, – высказался Ким, – прямо театр, только без актеров.

– Вот он у нас – и актер, и все остальное, – без особой радости сообщила Лада. – Ладно, ребята, вы вот что… Я эту штуку попробую освоить, а вы смотрите, что получится.

И Рост натянул шлем. Сделать это оказалось не очень сложно, почему-то каждый выступ в этой скорлупе, даже каждый проводок оказался на своем месте. Шлем лежал на голове удобно, внутри он был покрыт чем-то вроде войлока, который подпирал не только нос и лоб, но и щеки. Дышать и крутить головой в нем было удобно. И перед глазами угадывалось какое-то пространство.

Рост решился и стал представлять себе мир наверху. Алюминиевый завод, двор, его строения, о назначении которых он, несмотря на то что жил тут месяцами, так и не удосужился расспросить… И вдруг понял, что перед глазами у него возникает свет, который вдруг набрал некую глубину, потом расширился, стал панорамным… И тогда Ростик еще не очень уверенно, но уже достаточно четко увидел этот самый завод. Как бы с высоты птичьего полета, как говорили на Земле, где птиц было несравнимо больше, чем в Полдневье.

Он сдернул шлем одним движением. И оторопел… На большом, по виду металлическом, панно, выступающем на стене перед ними, застыла та же картинка. Она повисела перед взором Роста, уже без шлема, и стала тихо гаснуть. Лада от восхищения даже хлопнула в ладоши. А Ким вдруг заржал, как бывало с ним в самых напряженных ситуациях с детства.

– Я же говорю – кинотеатр, – отчего-то сипловато сказал он.

– Рост, что это такое?

А Ростик снова вделся в шлем, не оборачиваясь, попросил:

– Людочка, ты бы приказала принести сюда табуретки, нам теперь, по всей видимости, тут много времени провести придется.

Это был какой-то аналог той самой замечательной машинки, которую Ростик уже однажды встречал в жизни, на вилле чегетазура Фискат-т'Загернаут'а, или как там его звали. Еще это было похоже на тот обучающий экран, который в их палате устроил Нуакола, когда взялся выхаживать их с Шипириком. В общем, все было понятно – смесь телевизора и экрана для общения с металлолабиринтом, управляемая мыслями человека.

Он снова, куда уверенней, принялся думать… уже не об алюминиевом заводе, а о Боловске. Видение почти сразу же потеряло свою наглядность и реалистичность, некоторые строения стали схематичными, но в целом все было правильно. И Рост, к своему изумлению, вдруг понял: если сумеет по-настоящему вглядеться в то, что расстилалось перед ним, то… может заметить даже перемещение некоторых фигур, определенно человеческих. Зевс, устроивший это помещение, умел каким-то образом передавать даже простые действия людей и других живых существ, обитающих в Городе. И чем дольше или настойчивей Ростик всматривался в эти фигурки, тем более похожими на настоящие они становились. Это было дико, невероятно… Изумительно!

Так, спокойно, приказал себе Ростик. Он даже не почувствовал, как кто-то довольно решительно подсунул ему под зад некое сиденье, он просто опустился на него и продолжил. Теперь можно было расслабиться и ментатить с большим успехом.

Границы действия – вот что самое главное в этом изобретении Зевса, решил он. И попытался взмыть вверх, вернее, он все равно видел Боловск сверху, но теперь он направился… так уж получилось, что направление его ментального движения было в сторону Цветной речки. Он промчался через какие-то размывшиеся от неумения управлять свойствами этой машинки полосы, потом движение замедлилось, он добрался до Бумажного холма, который выглядел еще более схематичным, чем Боловск перед этим, но это определенно были те же холмы, где когда-то случилась война с пернатыми, где Рост летал с Бабуриным, посыпал отравой бегимлеси, изготовившихся атаковать на летающих страусах людей, засевших в окопах и не пускающих их к Городу… Он «полетел» дальше на условный восток, пересек пару каких-то речушек и миновал огромную затканную разнообразными цветами равнину, и вдруг… Это было как удар, он определенно почувствовал, что следует снижаться. Он притормозил и вгляделся, заставил себя еще больше сконцентрироваться.

По равнине двигались фигурки бегимлеси из диких племен, потому что у многих имелись только копья. За ними тащился обоз, женщины с выводком маленьких пернатиков, носилки, на которых были уложены мешки, вероятно, со снедью и чем-то еще, что необходимо в походе. Рост попытался вглядеться в этих пернатых внимательнее, но… Нет, у него не слишком получалось, что-то мешало. Вероятно, мышление этих существ было иным, чем то, на которое был настроен Зевс, вот и выходило, что металлолабиринт под Олимпом не мог толково представить бегимлеси Ростику.

Хорошо, пойдем дальше. Рост снова двинул на восток, теперь у него это выходило точнее. Еще пара сотен километров, и… Да, это была Перекопская крепость. Она виделась уже совсем эскизом, временами оплывала по краям, но это была она. Фигурки людей, когда Ростик постарался, тоже появились. Неподалеку от крепости, на посадочной поляне развиднелся антиграв, потом изображение чуть скакнуло, и Рост понял, что видит округу… возможно, глазами одного из людей, которые там работали. В фигуре того, кто подходил к этому существу, которого так беззастенчиво читал Зевс, возникло что-то знакомое. Рост пригляделся и ахнул… кажется, это был Бабурин. Выдающийся нос, умные глаза… Вот это – инструмент! – подумал Ростик, а может, так кто-то высказался за его спиной, но они мешали сейчас – слишком уж тонкой и сложной работой занимался Рост, чтобы выслушивать еще чьи-то мнения.

Хорошо, решил он, закрыл свои настоящие глаза, посидел с минуту, успокаиваясь, потом… Он сумел, ему это удалось – одним скачком, каким-то невероятным образом он оказался на Гринозере, в котором стоял принадлежащий человечеству корабль. Он был виден отчетливо, даже с излишними подробностями, в которые Ростик, впрочем, не вглядывался, но которые все равно проявились. Не составляло труда сообразить, что корабль рассматривает кто-то из летунов, а уж с ними-то у Зевса связь всегда была отличной.

Разглядеть озеро было просто, вода и есть вода, да, набитая викрамами, как и корабль был набит людьми и губисками… Интересно было другое. Рост передвинул фокус внимания ближе к берегу озера, там оказались комши. Вот они-то ничего не транслировали, или Зевс не умел их считывать. Они виделись полупрозрачными, словно какие-то насекомые, кишащие на своем гнездовище. Их было много, хотя и не слишком, доводилось видеть и побольше. И вдруг Росту стало понятно, что они определенно боятся, многие из них пытались разглядеть хоть что-нибудь над собой. Но это было почти бесполезно. И глаза пауков были не приспособлены, чтобы смотреть вверх, и солнце представлялось им непробиваемой световой завесой. И из этого яркого, отливающего блеском на их хитиновых панцирях светового потока выныривала смерть…

Рост скорее почувствовал, чем увидел, как действительно кто-то из птерозавров, в котором находился человек, упал из этого светлого пятна, ударил когтями и закрепился на панцире какого-то паука, потом резко, в три невероятно сильных взмаха, поднял его над поверхностью и стремительно поволок… в сторону воды. Летатель отошел от береговой кромки всего-то метров на пятнадцать, как ему вслед ударила пушка, но выстрел был неприцельный, попасть в летателя мог только человек, с его полной свободой плеч и рук, с глазами, устроенными, чтобы понимать, что творится над землей, и обращающийся с оружием, как со своим анатомическим продолжением… Все-таки за первым выстрелом последовало еще несколько. Один даже прошел так близко от птерозавра, нагруженного пауком, который отчаянно шевелил лапами в воздухе, что Рост дыхание затаил. Но выстрел ушел дальше, не прожег летуна вспышкой сероватого пламени, а значит, парень, который сидел в гиганте, знал, что делает. Он отволок паука метров на пятьдесят от берега и выпустил, комши плюхнулся в воду и тут же исчез. Вода над ним сомкнулась и… Птерозавр быстро, как истребитель, поднялся вверх, к солнцу, защищаясь от последующих выстрелов.

Это было здорово! Хотя, чего уж там, это была война. А на войне нужно быть или молодцом, или… Другим быть не получалось, потому что противник тоже не зевал.

Рост удалился от этого берега чуть замедленно. Он уставал, такая степень концентрации, которую требовал этот шлем, даже для его тренированных самыми разными методами мозгов была чрезмерной. Придется сюда направить аймихо, решил он и тут же понял, что несвоевременная мысль сбила настройку видений, которые расстилались перед ним, словно телевизор вдруг стал барахлить или антенну повернуло ветром.

Он взял себя в руки, попытался двигаться вдоль реки, вытекающей из Гринозера. И у него получилось. Хоть и схематичней, чем корабль в озере, но все равно – получилось. Викрамов в этой реке было немало, но выглядели они странно. Некоторые были заметно меньше, чем Рост привык видеть даже в заливе, некоторые были… чрезмерно вооружены. Ростик продвинул свое внимание еще дальше к морю, и тогда стало понятно.

Перед устьем реки в море бултыхалось до сотни огромных, океанических викрамов, многие из которых были вооружены не хуже, чем защитники Гринозера и корабля. Они воевали, они определенно собирались драться с озерными викрамами, чтобы… Прорваться внутрь и разбить то, что люди собирались там строить. Это было опасно по всем статьям. Рост понял, что подсмотрел для первого раза достаточно.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю