Текст книги "Трол Возрожденный. Тетралогия"

Автор книги: Николай Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 69 страниц)

Глава 17

Книга, которую Тролу передал рано поутру какой-то мальчишка, оказалась на редкость интересной. Написана она была плохо, предназначалась для чтения в Империи, а потому страдала исключительной пристрастностью. Она изображала нападение зимногорцев на беззащитный Мартоген, описывала зверства северян над миролюбивыми южанами, а потом признавалась, что потери атакующей стороны, в общем-то, оказались почти равны потерям защитников. И что ни о каком сколько-нибудь серьезном преимуществе зимногорцев и речи не было, поскольку обе стороны в какой-то момент пришли к тому, что любые действия лишь ухудшали ситуацию, не давали выигрыша и обеспечивали едва ли не полное поражение. Тогда-то якобы у Карифа Мартогенского не выдержали нервы, и он предпочел откупиться от агрессора, выплатив немалую контрибуцию. Зимногорцы удалились, и на этом война закончилась.

Портретных характеристик главных действующих лиц этой эпопеи Трол в книге почти не нашел, но упоминание наиболее активных отрядов и проведенных ими операций позволяло судить о командирах этих частей. Так вот, получалось, что дружина Гифрула в некий момент была чрезвычайно активна, а потом едва ли не откровенно стала уклоняться от стычек с противником. Утверждалось, что Визой Честный был рубакой, который всегда рвался самолично доказать превосходство своего меча, но в некий момент, получив несколько ранений, поутих. Потом вдруг, толком не выздоровев, он принялся ввязываться в каждую стычку, потерял едва ли не всех своих подчиненных, но нагнал на противника такой ужас, что якобы благодаря именно его, Визоя, заслугам, Кариф отказался от дальнейшего противостояния с армией северян. Собственно, Визой единственный тогда предпринимал хоть какие-то действия, не желая отсиживаться в лагере, разбитом под стенами главного города королевства, каким и являлся Мартоген.

Столь же непонятными были и действия Карифа. Тот укрылся за стенами столицы и ничего не делал, позволив агрессорам чуть не с половины своей территории собирать фураж и провизию. Причем северяне делали это настолько аккуратно, что к концу кампании едва ли не треть мартогенских крестьян сбывала в лагере противника свои товары – видимо, несмотря на приписываемые им зверства, северяне расплачивались за получаемые продукты не в пример щедрее мартогенцев. Таким образом, все боевые порядки зимногорцев были проницаемы не только для шпионов Карифа, но и для людей, которым вздумалось бы добраться до самых верхов атакующей армии, то есть до Визоя, Гифрула, принца Сантина и, разумеется, до офицеров помельче – Крохана, Гевита и прочих.

Трол читал этот опус почти три вечера. И с неослабевающим интересом, поражаясь тому, как глупы бывают эти самые летописцы, насколько они умеют не увязывающиеся между собой факты предложить читателю под собственным, столь же нелогичным соусом, и насколько они уверены в безмозглости читателя, готового сожрать эти сомнительные трактовки подчистую.

Читать ему приходилось вечерами, при свете факелов и сальных свечей. Все остальное время, от восхода до обеда, он занимался. Да так, что даже Коле надоело за ним наблюдать. Он, как и хотел, купил пару тренировочных равновеликих мечей, чтобы случайно не испортить Беставит, завел алебарду, настоящий бо, который утяжелил немного, попросив сделать металлические накладки в середине и по обеим оконечностям, так что добрая дубинка почти превратилась в боевой северный ослоп. По крайней мере сделалась почти столь же опасной, как то удивительное оружие, которым, по преданию, лет семьсот назад очень увлекались высшие магистры Белого Ордена. Еще он попытался купить себе кованую цепь, но те цепи, которые ему попадались, были слабыми – то ли металл был некачественный, то ли кузнецы не могли отковать действительно стоящую сталь. Было, правда, еще одно объяснение – сам Трол мог быть настолько силен, что его не в силах была сдержать никакая цепь, но об этом думать не хотелось.

Он готовился, ждал и надеялся, что его подготовки хватит, чтобы выдержать следующий удар, не погибнуть, не пропустить какой-нибудь особенно эффективный выпад противника, а выстоять и победить.

К исходу третьего дня вернулись Арбогаст и Крохан с небольшим эскортом из поездки на север. Тролу сообщили об этом, и он поспешил в лабораторию Переса. Там Арбогаст с удовольствием прихлебывал слабенькое пиво, а Крохан с довольно мрачным видом поглощал хлеб с сыром, иногда поливая его рыбным соусом. Когда Трол появился в комнате, Перес посмотрел на него с интересом, словно на совершенно новую для себя особу.

– Ты что-то знал заранее или только догадывался? – спросил он, когда Трол поклонился всем вместо приветствия.

– Я стараюсь думать о том, что тут происходит, но свои соображения догадками не назвал бы, – отозвался Трол, – это скорее гипотеза. А о чем речь?

– Трупы солдат, которых ты там зарубил, были сожжены, – как всегда громко, не заботясь об ушах собеседников, отозвался Арбогаст.

– Как это произошло?

– Через четыре дни после того, как их закопали оставленные тобой в живых солдаты и местные крестьяне, которых наняли для этой работы, кто-то ночью появился там снова, откопал тела и устроил кремацию. Быструю и очень успешную. Пока крестьяне заметили огонь, пока собрались, дошли… На выбранной поляне остались одни головешки.

– Магические средства использовались? – с интересом спросил Перес.

– Нет, кажется, просто собрали сушняк и облили его маслом, – ответил Арбогаст.

– Исполнителей, так сказать, церемонии, конечно, никто не видел? – поинтересовался Трол, зная ответ.

– Я же говорю, все проделали очень быстро. Только следы подков указали, что их было человек пять, не меньше.

– Сожгли всех павших или… некоторых? – поинтересовался Трол.

– В том-то и дело, что не всех, – отозвался Крохан. Он, кажется, насытился, по крайней мере, мог потерпеть до дома. – Сожгли только тех, кого ты в своих рассказах называешь ветеранами.

Трол кивнул. Он этого ожидал, но еще не хотел верить в правоту своих подозрений, слишком это было удачно – так запросто иметь подтверждение своим идеям. Их следовало еще проверить. В комнате повисла тишина, наконец Арбогаст поднялся.

– Пойду распущу людей, они тоже, почитай, четверо суток не вылезали из седел… Пусть передохнут.

Когда он вышел, Трол вздохнул. К тому, к чему он собирался сейчас приступить, душа у него не лежала. Но это было необходимо.

– Крохан, когда ты узнал, что вы должны делать там, на севере?

– Когда приехали на место. А что?

– Это была проверка, – отозвался Перес, – для тебя. И ты ее, кажется, прошел. – На всякий случай он бросил косой взгляд на Трола.

– А теперь так же предстоит проверить Арбогаста, – проговорил Возрожденный и скроил чуть виноватую физиономию. – Сделаем так. Завтра ты поднимешь по тревоге своих стражников, не меньше двух десятков, заедешь за Арбогастом. Его людей трогать не нужно, пусть отдыхают… А потом, ни слова ему не говоря, летите во владения Гифрула.

– Зачем? – По лицу и голосу капитана кадотских стражников нетрудно было догадаться, что он обо всем этом думает. И мысли эти выстраивались не в пользу Трола.

– Там ты расспросишь крестьян, прочих жителей и выяснишь, кто из дружинников Гифрула был с ним в Мартогенском походе, но главное – кто вернулся с войны, сделавшись настоящим мастером меча. Быстрым, неутомимым, умелым… Самый надежный признак, до которого мы пока додумались, это именно быстрота, скорость боя, понимаешь?

– Дальше, – ровным голосом проговорил Крохан.

– Арестуешь их, причем официально. – Трол помедлил и все-таки добавил: – Для того тебя и посылают. А потом приведешь сюда, на обследование Пересу и… Наверное, в этом должен участвовать Ибраил? – повернулся он к магу.

Крохан встал, повернулся к Пересу. Тот оставался совершенно непроницаемым, даже глаза прикрыл, чтобы в них ничего нельзя было прочитать.

– Это необходимо?

– Крохан, они обрубают все концы. У нас нет главного – понимания того, что мы ищем, – отозвался Перес. – Поэтому мы стараемся выявлять все подряд, что не укладывается в норму. И это… это – единственный способ действий.

– Хорошо. – Крохан подобрал свой меч, задев кресло мага и столик, на котором стоял поднос с едой. – Я сделаю это. Но мне не нравится манера, с какой он, – капитан мотнул головой в сторону Трола, – все обставляет.

– Капитан Крохан, – Трол решил, что следует некоторое время побыть совершенно официальным, потому что тема, которую давно следовало затронуть, была куда как скользкая, – еще один вопрос. Ты не задавал себе труда прислушиваться к сплетням, слухам, пересудам, которые ходят между простыми жителями города? Я имею в виду самых обычных людей – лавочников на рынке, бродячих торговцев, отставных солдат, которые день-деньской толкутся в тавернах.

– Говорят многое, – все больше каменея, отозвался Крохан. – Что конкретно тебя интересует?

– Что-то необычное, что появилось недавно… – Трол спохватился. – А может быть, давно, но чего никогда не было в давние годы, до Мартогенского похода.

– Ты… это серьезно?

– Это может оказаться единственной подсказкой, – ответил Трол.

– Тогда так. – Крохан поднял глаза к потолку лаборатории, или, вернее, кабинета Переса. – Говорят, что в Паноне начали строительство какой-то умопомрачительной крепости, но у них мало денег. Что косяки рыбы в ближайшие годы будут идти южнее, ближе к Олавам… То есть к пиратским островам, а не к нашему берегу, но рыбаки так всегда говорят, цену за риск набивают. Еще говорят, что в городе появились какие-то особые крысы, которые ночью подползают к бездомным и нищим, спящим на улице, и заползают им в рот, живут там, и такой человек становится хуже зомби… Вот и все.

– Последний слух… – Трол подумал, потряс головой. Решился: – Да, пожалуйста, попробуй прояснить его

– Этот бред может иметь какое-то отношение к нам? – с явственной насмешкой спросил Крохан.

– Я ищу подсказку, – проговорил Трол. – Эта история, несмотря на бредовый антураж, такую подсказку может дать.

Крохан кивнул Тролу, соглашаясь. Мельком, по-дружески, поклонился Пересу и ушел.

– Он хороший человек, – отозвался Перес. – Я таких давно не видел… Ну, я хотел сказать, такие нечасто встречаются. – Он повернулся к Тролу. – Ты можешь рассказать мне, до чего додумался, читая ту книгу?

Трол рассказал, о чем и как думает по поводу Мартогенской войны. Перес попытался было спорить, потом умолк. Только отдувался, словно Трол заставлял его пить какое-то отвратительное пойло. Наконец он сказал:

– Для того чтобы так думать, нужны доказательства. Иначе, все это – туман над водой.

– Поймаем кого-нибудь из Гифруловой шайки, будут нам и доказательства, – ответил Трол. Он тоже поднялся, собираясь уходить. Уже у двери остановился и спросил: – Кстати, что с волосками Кирда?

– Ничего. Он или все время перемещается, бежит куда глаза глядят, или его прикрыли такой магической завесой, которую мне не пробить.

– Но если бы его просто убили, ты бы определил его… могилу? – с надеждой спросил Трол.

– Мог бы – определил. – Перес подумал, добавил уже тверже: – Несомненно, определил бы… Я думаю, он просто бежит. И находится уже очень далеко, так что и направление не улавливается. Надеется удрать от своих… грехов.

– Или от своих хозяев, – серьезно ответил Трол и ушел.

Прошло еще несколько дней. Трол почувствовал, что он готов, что лучше для этого дела уже не подготовиться. Рана на животе почти затянулась, голова была ясной, координация и реакции стали почти так же хороши, как в прежние дни, когда его тренировал Учитель. А эти качества были очень важны, потому что он задумал слегка спровоцировать противника.

Однажды утром, при самой что ни на есть прекрасной погоде, он отправился тренироваться не в разбитый около Сеньории парк, а на один из бастионов. Это было солидное сооружение со стенами высотой около пятидесяти футов… Башня, возвышавшаяся над ними, добавляла еще футов сорок. К тому же, утратив оборонительное значение много десятилетий назад, она оказалась окружена тиковыми деревьями. Это-то и подходило Тролу больше всего.

Он взобрался на стену, поработал своим ослопом, потом мечами, потом алебардой, снова бо… А потом, оставив оружие как есть, попытался взобраться на башню, но не по внутренней лестнице, а снаружи, используя неровности кладки и уступчики между каменными блоками. Он поднялся почти до верха, когда понял, что прибыл. Это место он подобрал, разумеется, заранее, а самое главное – с него можно было почти безопасно спланировать, если, конечно, правильно сгруппироваться, на деревья, туда, где они сплелись и погасили бы скорость падения, но где почти не росли крупные ветви, встреча с которыми была почти так же опасна, как падение на землю.

Одно время Трол хотел якобы сорваться в ров, окружающий одну из старых построек Сеньории. Но это вызвало бы сомнения у того, кто за ним наблюдал, а вот о прыжках на деревья с большой высоты – Трол был уверен – тут никто не слыхал, и потому все могли принять за чистую монету. Подождав подходящего ветра, он резко оттолкнулся от стены, развернулся в воздухе и с воплем, от которого бы с большим удовольствием отказался, но который был необходим для привлечения внимания, нырнул в деревья.

Они приняли его, как всегда, с шумом, треском, но вполне удачно… Он только задохнулся, потому что, оказывается, не дышал во время полета – то ли все-таки от волнения, то ли от воспоминаний о том, как Учитель заставлял его привыкать к таким прыжкам. Задержавшись на ветках, Трол проверил высоту и, когда убедился, что теперь она не превышает двадцати футов, спрыгнул уже сам, отменно приземлившись на ноги, перекатившись через спину. И тут же огляделся – не видел ли кто-нибудь, что его приземление была безопасным, как детская игра. К счастью, никого поблизости не оказалось.

Тогда он измазался кровью, выдавленной из немного расцарапанных рук, и притворился лежащим без малейшей способности двигаться. Люди появились скоро, сначала это были стражники из бастиона, потом слуги из Сеньории. Потом прибежали принц Кола и Ибраил. Пришлось изобразить, что Трол не хочет лечения, мечтает только об одном – чтобы его отнесли на кровать и оставили в покое.

В общем, так и сделали. От Ибраила с трудом, но удалось отбиться, хотя Трол заметил, как сначала удивленно, потом с обидой и, наконец, недоверчиво врач встретил этот отказ. Все-таки Ибраил был умным человеком, а такие, если их начинаешь водить за нос, всегда опасны. Хотя бы потому, что могут догадаться о реальном положении дел.

Оказавшись в своей комнате, Трол немного успокоился. Кола и неотлучный от него Буж принесли Тролово оружие, какие-то мази, какие-то дополнительные одеяла и полотнища для перевязки якобы сломанных конечностей. Потом еще раз появился Ибраил, но Трол опять попросил его не слишком беспокоиться, правда, описал симптомы разорванных легких, сломанных ребер, отбитых суставов ног и сотрясения мозга… то и дело напирая на параноидальную боязнь отравления неизвестными лекарствами. В общем, Трол так и не понял, что про него стал думать Ибраил, но от вмешательства лекаря все-таки отказался.

А потом появился Перес. Он пришел с таким строенным лицом, что Тролу его стало немного жаль. Уж очень он переживал. Тем более что сам он Тролова полета сбашни не видел, а слухи, передаваемые по всей Сеньории и даже, наверное, дальше, в город, все преувеличили. По ним получалось, что Трол трепыхался в воздухе, как подстреленная птица, что у него сломанный позвоночник пробил кожу с мускулами и торчал наружу, как окровавленный стержень, что в голове нашлась такая трещина, что в нее Ибраил и каждый, кто хотел, засовывал ладонь до половины и таким образом мог копаться в живых мозгах…

Трол объяснил, что сорвался из-за внезапного порыва ветра, переоценив свои силы. И что теперь ему придется как можно скорее выздоравливать, ведь враги не дремлют. Перес, повздыхав, ушел, предложив оставить в Троловой башне охрану. Против охраны снизу Трол не возражал, а вот в его башне это было не нужно. Он лишь попросил поставить магическую завесу, чтобы его не могли отслеживать проникающим взглядом. Объяснив еще раз Тролу, что магии в городе быть не должно, Перес согласился сделать требуемое, разумеется, ближе к вечеру, потому что дело это было непростым.

Потом Трол остался один. Наконец он получил возможность заняться собой. Он осмотрел неизбежные травмы и чуть подлечил растянутые при ударе о ветви плечи, отмассировал брюшину, которая тоже пострадала, хотя и меньше, чем Трол рассчитывал. Затем он проверил внутренние органы, они были целы, но им требовалась небольшая энергетическая помощь, чем Трол и занялся…

Но не надолго. Под вечер, когда он только-только по-настоящему нацелился медитировать и восстанавливаться, вдруг пришла… Джанин. Разумеется, с дуэньей, которая к кровати Трола близко не подходила, видимо, не любила раненых чужаков сомнительного происхождения.

Зато Джанин была само милосердие. Она предложила прислать к нему умелую патронажную сестру, спросила, не нужно ли чего-то особенного, например, какого-то редкого лекарства… Потом объяснила свой интерес к состоянию Трола следующим образом:

– Знаешь, Трол, все только о твоем несчастье и говорят. – Она тряхнула слегка вьющимися, собранными в нетугой пук волосами удивительного цвета, похожего на старое, выдержанное дерево. – Есть даже такие, кто поспорил, выживешь ли ты. Но этих сейчас уже немного, все почему-то решили, что ты выживешь, хотя инвалидом скорее всего останешься… Похоже, когда ты выйдешь из этого, – она обвела рукой башню, – заточения, тебе придется доказывать, что ты по-прежнему умеешь драться. Слишком много дураков желает сразиться на мечах с человеком, одолевшим Визоя, хотя бы и после его падения с башни.

От ее голоса почему-то начинала кружиться голова, тем более что Тролу и на самом деле было не очень-то здорово после утреннего трюка с падением. Но прогонять ее не следовало, она обязательно должна была рассказать, как Трол плох, каким больным и вялым он выглядит в своей кровати.

– Я еще долго не смогу взять в руки меч, – слабым голосом промямлил Трол.

– Мы все так думаем, – безжалостно проговорила Джанин. – Особенно Лорна волнуется… – Она прикусила язык, оглянулась на дуэнью, которая уселась на какой-то сундучок и, кажется, прикорнула. Решив, что сказанного не воротишь, Джанин решила объяснить ситуацию. – Она так рвалась сюда, так хотела подняться вместе со мной… Ее королева не пустила. В самом деле, что хорошо для нас, простых девушек, не подобает принцессе, правда?

– Передай принцессе, что я тронут ее заботой и непременно поблагодарю ее лично, как только поднимусь на ноги, – ответил Трол этой «простой» девушке, отчетливо понимая, что именно это и требовалось сказать.

Джанин осмотрела Трола слегка скептически. То, ради чего она пришла – вид страшных переломов и синяков, – отсутствовало. А значит, делать ей больше тут было нечего. И она с легким сожалением, видимо, от того, что Трол не умер у нее на руках, удалилась.

А Трол откинулся на подушки и попытался смеяться не слишком громко, чтобы спускающаяся по ступеням девушка его не услышала. А то раскрылась бы вся его провокация. Пока, хоть она и была детской и не очень-то изощренной, все получалось. Но, разумеется, в какой степени – могли дать ответ только ответные действия противника. В том, что теперь они последуют, Трол не сомневался ни на миг. Ради этого и был устроен весь цирк.

Глава 18

Трол проснулся. Это был не сон, это было что-то очень похожее на то ощущение, какое у него возникло, когда на их пещеру напали кинозиты. Отвратительное ощущение, смесь ужаса, неизбежной смерти, нерассуждающей ярости и восторга от крови и убийства. Он подошел к пролому в стене.

Кадот спал, до рассвета оставалось часа два, на разделе слабо мерцающего под ночным небом моря и темной, почти неразличимой земли, горел маяк. Его свет успокаивал, но успокаиваться Трол не собирался. Он был уверен, что дождался. Вот только было неясно, что они на этот раз придумали.

Сколько слуги ни выносили в последние дни старья из его башни, все равно около четверти ее площади оказалось заставлено всяческим хламом. Но места было достаточно, по крайней мере для малых упражнений. Трол вытащил тренировочные мечи, проверил их и принялся разогревать кисти, локти, плечи. Потом ноги, потом разогнал по жилам кровь, подкачал мускулы, особенно пресс, который действовал еще не очень правильно, и лишь потом стал упражняться с головой.

Это было самое сложное для него – выйти в поединок нерассуждающей машиной, остановить все мысли и ощущения, все проблески индивидуальности. Лишь тогда его тело начинало работать почти самостоятельно, прежде чем он успевал что-то придумать. Учитель не раз говорил, что, если Трол не сумеет думать в поединке телом, а не головой, он непременно погибнет, и довольно скоро… А этого не хотелось бы. По крайней мере, сейчас.

Постепенно он превратил дыхание в мощный, дающий огромную энергетику поток, наполнил мускулы – даже раненые – силой, освободил сознание и до предела своих возможностей обострил нервные реакции, которые стали проявляться как бы немного сами по себе. Это было хорошо, только теперь он чувствовал, что перетекает из одной стойки в другую с максимальной скоростью и уверенностью, только теперь он готов был сражаться в своем лучшем качестве, как один комок воли и оружия, как единое целое силы и точности, как… как сражался Учитель

Он и не заметил, что прошел час, почти целый час, пока он разогревался Он посмотрел на небо, оно уже стало тихо-тихо светлеть на Востоке. Вернее, светлел туман над морем, за горами, у самого края горизонта. А нападения все не было. Тогда он разложил оружие, чтобы до него всегда можно было дотянуться – тренировочные мечи у противоположных стен, ослоп у окна и алебарда у центрального столба башни. В руки он взял Беставит и проверил его лезвие. Оно было не в лучшем виде, по крайней мере, Учитель мог бы высказать недоумение по поводу такого обращения с оружием, а, следовательно, им нужно было заняться.

Он напылил на клинок полировочный порошок и довел с его помощью заточку до состояния, когда разрубить шелковый платок мог бы даже новобранец. Направил его замшей. Осмотрел, отыскал два места, где рубящая кромка выглядела несколько сомнительно, еще немного отполировал сталь, снова направил замшей… Так и просидел до первых лучей солнца, которое наконец стало подниматься из-за горизонта. «Может быть, – подумал Трол, – ничего уже и не случится…» И тогда он почувствовал.

Это была не атака кинозитов. Это была какая-то летучая тварь, и башня представлялась для нее самой подходящей целью. Она была уже близко. Она немного намахалась крыльями, пролетая последние мили, но до настоящей усталости, которая могла бы повлиять на ее боеспособность, было еще далеко. Трол вздохнул, поднял меч, вышел в центр площадки и повернулся на юг, встречая противника.

Она грохнулась на крышу так, что было ясно – она тоже чувствовала Трола, понимала, что он не спит. Трол тряхнул головой, освобождаясь от излишней, мешающей сейчас остроты мышления. Оказалось, пока он чистил оружие, голова снова начала думать, пришлось коротко, почти в режиме поединка, помедитировать и освободиться от мыслей.

Тварь не очень долго возилась на черепичной крыше, она пробила дыру и осторожно, не преуменьшая опасности, сунула внутрь голову. «Ого, – подумал Трол, – это же зулла. Кто бы мог подумать!..»

Когда Сухмет, Рубос, Мало и весь Белый Орден атаковали Хифероа в его горном замке и заплатили за Лотара Желтоголового выкуп, погибло немало кинозов. По крайней мере, со временем они исчезли с лица земли. И тогда у имперцев, тех, кто занимался мутационной магией, возникла задача – создать им замену. И они создали, используя, кстати, неудачный опыт Гханаши по превращению в дракона Лотара. Так появились зуллы. Это были не превращенные в драконов люди и не выращенные природные драконы, которые отличались слишком сильным характером и потому не поддавались дрессировке. Зуллы были средним между этими двумя состояниями. Как Трол слышал, зуллы появились как результат превращения в дракона ребенка, который должен был вот-вот родиться. Разумеется, при рождении такой монстр убивал мать, но он был еще мал, его еще можно было тренировать, и к тому же у него были весьма серьезные зачатки человека – иногда они умели даже разговаривать.

Эта зулла была женщиной, по крайней мере, грудь у нее была с большими коричневыми сосками. И кожа была очень темная – может быть, ее мать была с Южного континента? Убедившись, что пока противник не причинит ей вреда, зулла расширила отверстие и спрыгнула, приземлившись на все четыре лапы, грациозно поддержав свое тело в воздухе взмахом крыльев. И все равно от удара этой туши об пол по всей башне, как по огромному барабану, пошел гул.

Она была не очень даже крупной, фунтов под шестьсот, не больше. Тело ее было по-ящериному гибким, хвост – чуть расходящийся, как веер, похожий на хвост орлана, только не из перьев, а из кожистых складок, необходимых, конечно, для управления в воздухе. Этим хвостом она могла и ударить, но не хвост был ее главным оружием. Передние лапы – мощные, тяжелые, с массивными роговыми пластинами, выращенными, чтобы блокировать удары любого меча, как было еще у сарофатов. Четыре же пальца зуллы складывались в кулак, который оказывался одной роговой булавой, способной пробивать металлические доспехи, либо рубить, как колун, если сложить их в рубящее положение.

А вот голова зуллы была непримечательна. Конечно, она напоминала дракона – с выдвинутой вперед челюстью, тяжелыми, желтоватыми клыками, опускающимися из-под верхней губы. Но все-таки она была как-то смята, лишена настоящей законченности драконов, их выразительности и психологической ясности. Возможно, все портили круглые глаза, а возможно – высокие, как у трехрогов, уши, которые то и дело подрагивали.

Трол вышел вперед, крутанул перед собой меч. Голос его прозвучал грубовато, должно быть, от волнения:

– Кто ты, что так бесцеремонно врываешься в мое жилище?

Этот вопрос необходимо было задать хотя бы потому, что у некоторых существ считалось неправильным атаковать без объявления. Да и на тот случай, чтобы не зарубить кого-нибудь из посланников, который, может быть, и не собирался воевать, следовало придерживаться древних формальностей.

– Я зулла, – ответило чудовище. И аккуратно, тщательно уложила на спине свои крылья, сразу сделавшись горбатой. Потом она сильно оттолкнулась от пола передними лапами и поднялась на задние. – Я пришла за твоей жизнью.

Наконец Трол дождался нападения, вот только оно получилось не таким, как ему хотелось бы. Оно было малоинформативным, по нему невозможно было судить о том, что интересовало его больше всего – что же в действительности происходило в Кадоте? Впрочем, сейчас самым интересным в его жизни как раз была зулла.

– Ты уверена, что не ошиблась? – Трол усмехнулся, пытаясь психологически растормозиться, обходя противника сбоку.

– Ты враг, которого я должна убить, – разумно произнесла драконида.

Слова на гвампи звучали не очень четко, словно бы не то что кашу – целый стог сена она во рту держала. Но ее можно было понять. Это свидетельствовало об интеллекте.

– Ты уверена, что победишь?

– Мне заплатили, – почти участливо произнесла зулла. – Я должна.

– А если проиграешь? – спросил Трол. Она не поняла, тогда он пояснил: – Если я убью тебя?

Зулла мотнула головой:

– Невозможно.

– Почему?

– Я – есть твое мясо, я – побеждать.

– У меня есть меч, – произнес Трол. – У тебя его нет.

– Мне не нужен, – ответила зулла, и по ее нечеловеческой пасти пробежала какая-то судорога, может быть, это была попытка улыбки. – Я тебя равнодушно, но я должна.

– Понимаю, – согласился Трол. – Ты не имеешь ничего против меня. Просто убивать – твоя работа.

– Ты правильный. Теперь – умри…

– Стой! – Трол поднял левую руку, зулла послушно остановилась, так и не атаковав его. – Как твое имя? Я же хочу, чтобы под чучелом, которое я из тебя сделаю, была помещена табличка с твоим именем… Так вот, как тебя зовут?

– Я не делаю из врагов чучело, – пояснила зулла. – Я их сожрать. – А потом уже совсем рассудительно договорила: – Я знаю твое имя.

После этого она атаковала. И довольно решительно, сильно, яростно. Трол сначала принялся отбиваться, встречая противника чуть сильнее, чем надо, потом понял, что встречные удары не производят на зуллу никакого впечатления. Она отражала их своими закованными в роговую броню пластинами на лапах и предплечьях, а временами еще пыталась перехватить Беставит пальцами… Что бы из этого вышло, Трол не знал – возможно, он поранил бы ее, а может, она вырвала бы у него меч, и он вынужден был бы бежать до тренировочных мечей, с которыми Беставит не шел ни в какое сравнение, как северная бронза не могла сравниться с вендийской сталью.

Пока он отбивался так, как полагалось бы драться с обычным, нормальным противником, зулла подобралась к нему довольно близко и попыталась захватить его руки. Трол отступил, переместился по стене вбок. Хорошо, что башня круглая, подумал он мельком, иначе зажала бы в углу… Он приказал себе не думать и, чтобы подтвердить этот решение, попробовал атаковать.

Атака была проведена по всем правилам, он отбил лапы противника, потом врубил клинок в ноги… Но она даже не отступила. А Беставит, этот превосходный и беспорочный меч, отлетел от толстых и коротких ног зуллы, словно он попытался подрубить причальную тумбу в кадотском порту. Более того, Трол чуть не потерял равновесие, и этим воспользовалась драконида, она хлестнула его хвостом, чтобы сбить с ног… Трол едва успел перепрыгнуть через него, а потом, воспользовавшись небольшим замедлением зуллы, ударил мечом по рылу. Меч рассек ее кожу, которая казалась чуть влажной и, безусловно, пробиваемой… не больше чем на четверть дюйма в глубину. Такого зверя, как зулла, эта рана могла лишь разозлить.

Трол отскочил от своей противницы, с удивлением заметив, что он обходит всю площадку башни уже третий раз. Значит, он так ничего до сих пор и не придумал, просто пятился и отступал… Может, если она так сильна, следует вообще удрать, подумал он. И тут же понял, что это не выход. Она нападет на него, когда он будет еще меньше готов, и тогда…

Она снова напала, пытаясь достать его кулаками, чтобы сломать кости, лишить дыхания, задеть сердце или печень – органы, любая травма которых тут же приведет к потере реакции и силы. Снова его Беставит зазвенел по роговым пластинам, снова искры, иногда отлетающие от стали, показали, насколько бессмысленным был этот бой, насколько он безнадежен для человека. Поняла это и зулла, она бросилась вперед, пытаясь припечатать человека к стенке… Трол увернулся, она попыталась сделать то же самое еще раз.