Текст книги "Истории длиной в день (СИ)"

Автор книги: Николай Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Видите ли, кому то пришло в голову, что это я саботировал их операции, и меня потащили

под дулом пистолета к «хозяину». Меня чуть не лишили тогда всей семьи.

Мать моя женщина, как же я ухитрился тогда проглядеть все это? Я же проверял всех и

каждого, из тех, кого могла коснуться моя деятельность.

– Как это связано с сегодняшним днем?

Он вздохнул.

– Через моего сына. Теперь он работает на тех же людей, что и я тогда. Он у них совсем

недавно, и еще ничего не знает об их делах, но… Я не могу увести его оттуда. Я не могу даже

появиться рядом с этими людьми. Моя жена умерла, а сын – это единственный родной человек,

который у меня остался.

Я медленно кивнул.

– И что же вы хотите, чтобы я сделал? Увел оттуда вашего сына?

– Нет.

Подобного ответа я не ожидал.

– Я хочу сам увести его оттуда. Но мне нужна помощь. Охрана, если хотите. Нужен кто-то, кто

помог бы мне приблизиться к этим людям, и подстраховал бы меня, когда я им объявлю о том,

что мой сын уйдет со мной.

– Сергей мог бы выделить людей для этого, но он предпочел позвонить мне. Вы боитесь их.

Это был не вопрос, а констатация факта, и он кивнул, а я повернулся к Сереже.

– Можно тебя на пару слов?

Мы вышли из кабинета, и секретарь, который почувствовал то, что ему лучше здесь не быть,

сказал:

– Я до магазина отойду. Сахар и кофе заканчиваются.

Сережа кивнул, и он испарился.

– Сережа…

– Прежде чем ты что-то скажешь, я хочу тебе напомнить, что он из-за тебя в таком положении.

Боится он их чуть ли не до сердечного приступа.

– Я…

– Это ты тогда натворил все, за что его запугивали.

– Ты…

– Не вздумай все это свалить на меня. Это не мое дело. И не дело для моих ребят, поскольку

он не сможет заплатить им за это. У него нет средств.

– Ты мне хоть слово дашь сказать?

– Да.

– Хорошо. Я ему помогу. Но мне нужны те ребята, которые играли роль моих телохранителей

в том нашем деле.

– Не получится. Они работают на одном объекте. Хотел снова сыграть Посредника?

– Нет. Не с этими людьми. Они меня знают, и они мной были весьма недовольны после того

как я их кинул.

Я задумался.

Откровенно говоря, те ребята, про которых я упоминал, были уже проверены, и они знали как

я умею импровизировать, именно поэтому я их и попросил, но на худой конец…

– Слушай, а кто-нибудь из твоей группы сейчас свободен? Кроме тебя, конечно.

– Нет.

– Паршиво. Тогда мне нужен хотя бы один человек, исполнительный и не умеющий

удивляться.

– Есть такой. Зачем?

– В сопровождение. Может быть поддержка.

– Устрою.

– Ладно, пора заняться работой. Сам напортачил в свое время, самому и исправлять.

Я вернулся в кабинет.

– Я берусь за эту работу, но мне надо будет с вами очень серьезно переговорить.

– О чем?

– О разных вещах. За некоторые вы можете захотеть меня убить.

– Вот как? Не представляю себе такого.

Я горько усмехнулся и сел напротив него.

– Вы очень сильный человек, знаете ли. Отделаться всего лишь нервным срывом и одной

фобией… Хотя это даже не фобия, а просто страх. Паническая атака. С этим мы разберемся. Куда

важнее то, что вы хотите вытащить своего сына. Это придает вам сил и решимости, и откровенно

говоря, вы бы и сами без чужой помощи справились бы, просто у вас это заняло бы чуть больше

времени.

Он смотрел на меня, а я в попытке занять руки, что было верным признаком стресса,

принялся крутить чашку.

– Что именно вы хотели сказать мне? – поинтересовался он.

Я глубоко вздохнул, и понял, что если я сейчас этого не сделаю, то не смогу сделать никогда.

– Это я в ответе за то, что тогда произошло. Это я саботировал их операции, и не вас должны

были тащить под дулом пистолета, а меня.

Он молча смотрел на меня, и я ждал его реакции.

– Почему я должен вам верить?

– Я хотел вырваться из этого круга. Наверняка, работая на них, вы слышали о некоем

мифическом Посреднике. Так вот, этим Посредником был я. Поверьте, я не горжусь тем, что тогда

творил.

Он медленно поднялся с кресла, и я понял, что сейчас последует удар. Удар, который я не

просто не буду блокировать, а который обязан ощутить в полном объеме.

Однако, это был не удар, а пощечина.

– Сопляк. Ты не понимаешь, через что нам пришлось пройти тогда. Мне и моей семье.

– Понимаю. Я очень многое понимаю, с тех пор. Например, я понимаю то, что вы только

что отвесили мне пощечину, а могли убить, и были бы вправе сделать это. Я бы даже не стал

защищаться. А пощечина – она унизительна, и вам надо было унизить меня.

Я потер щеку.

– Я вижу и то, что вы уже поняли, насколько непросто мне было признать свою вину

в случившемся с вашей семьей. Я знаю, что вы меня не простите, и не прошу прощения.

Единственное, что я могу сделать, это помочь вам вытащить вашего сына, и я это сделаю.

– Почему? Почему вы рассказали мне об этом сейчас?

– Потому, что я не мог не рассказать вам. Я в ответе за произошедшее, и вы вправе об этом

знать. Потому, что это поможет вам.

Я чувствовал его ненависть ко мне, которая придавала ему сил и решимости.

– Поможет? Как это может помочь?

– Уже помогает. Сейчас вы почти готовы убить меня. А это значит, что вам хватит сил на

задуманное. Я не дам меня убить до тех пор, пока мы не вытащим вашего сына, а потом… Потом

вы сами решите, что со мной сделать. Ненавидьте меня, это заглушит ваш страх перед ними.

Едем.

Мы вышли из кабинета, где нас ждал Сережа вместе с обещанным человеком. Не произнося

ни слова, мы прошли до машины и поехали.

Всю дорогу я чувствовал его ненависть ко мне, его желание убить меня. Он распалял себя

сверх всякой меры, а я лишь бесстрастно сидел рядом и ждал. Если он захочет убить меня, его

ничто не остановит, и предпринимать в этом отношении что-либо было бессмысленно.

– Ты не пойдешь вовнутрь, – сказал он мне, когда мы приехали – я не хочу, чтобы ты снова с

ними сговорился.

– Сговариваться мне с ними не о чем было тогда, не о чем и сейчас, но вы правы. Я не пойду,

но только для того, чтобы они не убили меня раньше, чем это сделаете вы. Я в долгу перед вами, а

не перед ними. Идите, заберите вашего сына, и я дождусь вас здесь.

Они вдвоем отправились вовнутрь здания, а я закурил. Я рисковал даже тем, что находился

здесь, но сейчас мне было плевать на этот риск. Я действительно был намерен дождаться их, и не

даться больше никому.

По счастью, этого не потребовалось. Спустя минут пятнадцать, я увидел, как отец с сыном

выходят на улицу.

– так что ты такое мне хотел показать? – поинтересовался сын.

– Его.

Он указал на меня.

– Из-за него те люди, на которых ты сейчас стал работать, довели меня до клиники, и

угрожали твоей маме. Это все было из-за него.

Сын посмотрел на меня, а я подошел к ним.

– Это правда. А теперь, если вы позволите, – обратился я к его сыну – я бы хотел сделать вам

одно предложение.

– Какое?

– Вы оба можете делать со мной все, что захотите. Я не буду сопротивляться. Взамен этого, вы

оставите тех людей, на которых работаете, поскольку именно этого хочет ваш отец.

– Пап?

– Да, я этого хочу.

Я вздохнул.

– Уважьте желание вашего отца. Он через многое прошел, чтобы придти к вам сюда. Он

заслуживает этого.

Они долго смотрели на меня, прежде чем сын кивнул.

– Хорошо.

– Тогда – развел руками я – я в вашем распоряжении.

Они стояли напротив меня, и не знали что делать. Они могли искалечить, убить, но они не

могли дать мне большего наказания чем то, что я уже нес.

– Убирайтесь – коротко произнес отец – и больше никогда не появляйтесь рядом с моей

семьей.

Я обдумывал это несколько секунд.

– Хорошо. Вы получили свою поддержку, чтобы вытащить сына. Но это не значит, что я не в

долгу у вас. Вот моя визитка, и если я чем-то смогу помочь вам, или вашим близким, позвоните.

Я повернулся к сопровождающему.

– Поехали назад.

Когда мы вернулись в офис, Сережа долго осматривал меня.

– Как тебе удалось? Жив, и даже не побит.

Я с благодарностью принял кофе от секретаря, после чего ответил:

– Я рассказал ему почти все, что было. Не упомянул лишь про то, что вырваться из этого

круга я хотел только для того, чтобы отдохнуть. Впрочем, он и не спрашивал. Ему хватило того,

что я взял вину на себя, и у него появилась вполне отчетливая мишень перед носом. Все то,

что заставляло его бояться все это время, всколыхнулось и превратилось в ненависть ко мне.

Для страха места просто не осталось. Я видел его глаза, Сереж, и видел, что в них отражается

его чудовище. К человеку в таком состоянии не приблизится с угрозой никто, да и ослушаться

не рискнут, поэтому он и вывел своего сына, а когда он это сделал – то тут за дело взялась его

порядочность и мораль, которые не позволили ему тронуть человека, который даже не будет

защищаться.

– И ты все это просчитал?

Я устало сел в кресло.

– Ничего я не просчитывал.

– Он же мог тебя убить в таком состоянии.

– Мог.

– И?

– И ничего, Сереж. Я дал бы ему это сделать. Вот только он оказался куда более сильным

человеком, чем сам себя считал. Он сумел не дать своему чудовищу взять верх.

Мы помолчали.

– Боялся? – спросил он меня.

– Только до того, как взял на себя вину. Потом бояться уже было бестолку. Слушай, у тебя в

мою сторону никто не поедет? Мне бы домой… У меня там стирка с уборкой.

– Из всех известных мне людей, только ты и Олег способны, после такого, заниматься

домашними делами.

Я помотал головой.

– Я не способен. Просто это тоже надо сделать.

Сережа ухмыльнулся.

– А вы всегда руководствуетесь необходимостью.

Скажу просто, домой меня отвезли, и уборку в этот день я все-таки закончил, но на

следующий день у меня раздался телефонный звонок.

– Слушаю?

– Вы сильно рисковали молодой человек.

– Я не рисковал. Я просто был готов ко всему. Вчера вы хотели меня уничтожить, и я был готов

принять это от вас.

– Почему?

– Скажите, почему вы не стали убивать меня?

В трубке повисло молчание.

– Я… Я понял, что прошлого уже не изменить.

– На самом деле вы поняли то, что если сделаете это, то никогда не сможете больше

никому посмотреть в глаза, потому, что в ваших собственных вы будете чудовищем, убившим

беззащитного человека. Я был подобным чудовищем, и был им достаточно долго. И я знаю сейчас

что я не такой, только пока держу себя под жесточайшим контролем. Поверьте, чтобы уничтожить

это, я готов был дать себя убить.

– Боже… Я… Я не знал…

– Что все так обстоит? Не знали. Поэтому, мне еще долго предстоит расплачиваться за то, что я

когда-то сотворил.

– А я то думал, что это мне было плохо… Извините, молодой человек, за то, что потревожил

вас.

– Я специализируюсь на психологической помощи и поддержке, так что если мои услуги

потребуются вам – звоните.

Он повесил трубку.

Позже я не раз сталкивался и с ним, и с его сыном, и, хоть они и не простили меня, но оба

знали о том, с чем мне приходится жить, и поэтому относились ко мне вполне терпимо.

История восьмая

Классическая попойка с коллегой по работе иногда приводит к самым неожиданным

последствиям, а вовсе не к похмелью.

Именно эта мысль крутилась в моей голове, когда я стоял ночью на шоссе и пытался поймать

машину, чтобы добраться до дома. Задача эта осложнялась теми фактами, что, во-первых, на

дворе была глубокая ночь, а во-вторых, какая-то сволочь ухитрилась утащить мой кошелек. В

последнем, кстати, я винил того сержанта милиции, который ласково разбудил меня в вагоне и

выпроводил на улицу, поскольку и паспорт и, что самое главное, мобильник остались на месте.

Впрочем, мобильник был настолько старым, что на него не позарился бы и самый обнищавший

милиционер.

В целом, для меня не было проблемой разбудить пару человек телефонным звонком, чтобы

они меня забрали и отвезли домой, но зачем тревожить ни в чем не повинных людей в четвертом

часу ночи?

В ответ моим мыслям мобильник пискнул, подавая сигнал о том, что разряжен и выключился.

Давно пора сменить телефон, а то этот отказывается держать заряд даже сутки.

Неожиданный свет фар прорезал осеннюю ночь, и я поднял руку. Раздался визг тормозов, и в

подъехавшей Audi опустилось стекло.

– Проблемы? – спросил женский голос, и я наклонился, чтобы увидеть собеседницу.

– Вроде того. Слегка попьянствовал с коллегой, а по дороге домой уснул, и проснулся без

кошелька.

– Ясно. Ладно, запрыгивай.

Я не преминул воспользоваться приглашением, тем более что за все время пока я ловил

машину, эта была всего десятой по счету, и предыдущие даже не соблаговолили остановиться.

– Спасибо. Выручили.

– Не за что.

Хозяйка машины была примерно моего возраста. Не могу сказать, что она была чересчур

красива, но милой, особенно после того, как подобрала меня, она была.

– Тебе куда?

Я назвал адрес, и она тронулась с места.

– Слушай, может окажешь ответную услугу?

– Какую?

– Я за рулем уже довольно давно, а меня ждут только к середине дня. Пустишь переночевать?

– Разумеется. Не деньги же совать.

– У тебя же их нет?

– У меня нет кошелька теперь, а не денег дома.

– Значит, договорились.

Она включила магнитолу, в которой мигом начал надрываться ДДТ со своей «Родиной».

– А куда едешь, если не секрет? И откуда?

– От одних проблем к другим. Извини, просто не хочу рассказывать.

Выспаться в вагоне я уже успел, поэтому мое любопытство взяло верх.

– Да? А я как раз чужие проблемы решаю. Но если не хочешь – дело твое.

– Это ты так свою полезность пытаешься показать?

– Нет. Я в самом деле решаю проблемы.

Мы долгое время ехали в тишине, пока она, наконец, не сказала:

– А собственно, какого черта… Я сбежала.

Я почувствовал себя помесью любопытного суслика, который высовывает голову из норки, и

охотничьей собакой делающей стойку.

– От кого или чего?

– От отца.

Односложность ответов наводила пока только на мысли о том, что дело серьезное.

– И что же произошло? Извини, но гадать не хочу. Слишком много вариантов.

– Мы с ним… разругались. И в этом виновата я.

Всякое, конечно бывает, подумалось мне.

– Знаешь, давай доедем до меня и спокойно поговорим. Завтра все равно выходной, и тебя,

как ты сказала, ждут только к середине дня, так что думаю, что мы во всем разберемся.

Она кивнула, и вскоре мне пришлось указывать ей куда ехать.

Придя ко мне домой, мы устроились на кухне.

– А у тебя мило.

– Прекрати. С каких пор холостяцкое жилье бывает милым? Прибрано, конечно, но это

потому, что я дома бываю редко и не успеваю развести бардак. Есть будешь?

Она согласилась, и я принялся за готовку.

Ничто так не приводит в душевное равновесие, как процесс приготовления пищи. В какой-

то мере, он сродни медитативному состоянию, когда между руками и разумом наступает полное

единение, и они творят на пару. У этого занятия есть и пара любопытных побочных эффектов.

Одним из них является то, что вы в процессе готовки успеваете привести в порядок мысли, и

выбрать тактику поведения в предстоящем разговоре. Другим – то, что человек, который ждет

завершения процесса, будет намного больше расположен к вам, и раскроется намного больше.

Накрыв на стол, я извлек еще непочатую бутылку коньяка, и сел напротив «клиентки».

– Итак…

Мы приступили к еде, в процессе которой уговорили по бокалу коньяка. Когда мы

насытились, и она в достаточной мере расслабилась, я налил нам еще по бокалу.

– А ты неплохо устроился. Коньяк и костюм говорят о тебе довольно много.

– Ничего они обо мне не говорят, кроме того, что я люблю хорошие вещи – парировал я.

Она хмыкнула, выражая сомнение.

– Давай лучше о тебе. Машину купил отец, одежду тоже, как и украшения. Кстати, неплохой

камушек в кольце. Ты не из бедствующей семьи, хорошо образована, мила, и… Семья юриста.

– Откуда ты знаешь?

– Не перебивай. Отец тоже юрист, но при всем этом довольно властный человек. С тобой он

вел себя, по меньшей мере, неплохо, из чего следует, что ты единственный ребенок в семье. Я

сомневаюсь, что ты виновата в том, что вы разругались. Дело у вас явно касалось не денег, скорее

это что-то личное, к чему твой отец склонности не питает, а посему повел себя неадекватно. Твоя

мать…

Тут я почувствовал в ней укол боли и тревогу.

– Жива, но ты не знаешь все ли с ней в порядке. Ты не замужем…

Еще один укол боли.

– Хотя хотела бы. Есть избранник, но, похоже, он не нравится твоему отцу.

Я почувствовал нарастающее возмущение.

– Очень не нравится. И, похоже, все дело именно в нем. Так?

– Откуда ты узнал?

– Так?

– Да. Все так. Откуда?

– На заднем сидении машины учебник по юриспруденции. Дочери обычно идут в юристы в

семидесяти процентах случаев, если юрист отец или мать. Поскольку чаще всего юристы мужчины

– скорее всего это отец.

– А насчет его властности?

– Это характерная черта всех успешных людей, а о его успешности мне сказали машина,

одежда и украшения. Также, такие люди крайне редко сходят с ума, поскольку они привыкли

максимально четко ставить перед собой цель. Бывают исключительные моменты, когда таких

людей сводят с ума, но для этого нужно очень тонкое знание психологии, которого я в тебе пока

не заметил, да и не манипулятор ты по натуре. С деньгами у вас все в порядке, и это не могло

стать поводом для разногласий, поэтому дело личное. А дальше было уже чистейшей воды

прощупывание. Ты встревожилась, когда я упомянул мать, но не грустила, значит, мать жива, и не

забеспокоилась, значит, ей ничего не угрожает. Когда же я начал говорить про то, что твоему отцу

не нравится твой молодой человек, ты готова была кинуться его отстаивать, значит, твое чувство к

нему довольно сильное, ты бы хотела выйти за него замуж, но твой отец… Он явно был против. А

вот теперь говори, что у вас там такое произошло?

Она вздохнула и пригубила коньяк.

– Отец не просто решил меня услать учиться за границу, он еще и… Он сфабриковал против

него дело.

Я тихонько присвистнул.

– Мой отец юрист, но не на государственной службе. Просто в довольно крупной компании

работает.

– Какой?

Она ответила.

– Извини за вопрос, но как он тогда сфабриковал дело? Почему оно пойдет в суд?

– Тот, кого ты назвал моим молодым человеком, он совладелец одной компании.

Она назвала мне ее.

– Все дело в том, что на компанию натравили проверки, и одной из этих проверок были

подкинуты какие-то документы. Подробностей я не знаю, но его могут посадить.

– А папаша заблаговременно стал настраивать тебя на учебу за границей.

Она кивнула, а я задумался.

Юристы крупных фирм обладали колоссальным количеством связей, которые помогали им

вытаскивать их работодателей из неприятностей, но эти связи можно было использовать и таким

образом, чтобы подставить невиновного, так что этому я не удивлялся. Если честно, больше меня

в этой истории удивляло то, что она смогла выяснить все это.

– Как ты узнала?

– Подслушала разговор отца. Сняла параллельную трубку, когда он говорил.

– Специально?

– Нет, просто позвонить хотела.

– Ясно. И что ты делать собиралась?

– Приехать к одному другу семьи, и попросить его помочь.

Я посмотрел на нее.

– Скажи, ты действительно такая наивная, или это от шока у тебя мозги не включились?

– То есть – оторопела она.

– Он друг семьи. Юрист?

– Да.

– Значит, он не друг семьи, а друг твоего отца. Даже если скажет, что поможет, в реальности

он поможет твоему отцу.

Она попыталась собраться и обдумать ситуацию, но я увидел, что она готова заснуть прямо в

том кресле, где сидит.

– Ванная комната там. Я сейчас постелю тебе. Такие дела лучше обдумывать хорошенько

отдохнув.

Постелив ей, я вернулся к коньяку и обдумыванию, после чего взял мобильник и набрал

Олега.

– Ты охренел в такую рань звонить? Я еще не встал.

– А я еще не ложился. Олег, есть дело. Мы можем как-нибудь повлиять на высшие сферы? У

тебя есть там народ?

– Говори конкретнее.

– Совладельца одной фирмы могут посадить по сфабрикованным уликам. Улики фабриковали

под надзором серьезного юриста из крупной компании.

– Чем он ему не угодил?

– Этот юрист не хочет, чтобы его дочь вышла замуж за того, кого планируют посадить.

Возможно, есть что-то еще, но я пока не в курсе.

– Слушай, вспомни, что я тебе всегда говорил в сложных ситуациях.

– Что самое простое решение обычно самое верное. Вот только одно но. Самым простым

решением было бы поженить их, но я не думаю, что это удастся, если его уже сгребли. Поэтому и

интересуюсь.

– А о других простых решениях ты не подумал?

– Выкрасть подкинутые документы? Во-первых, копии найдутся быстрее, чем можно будет

вздохнуть, а во-вторых, я не имею ни малейшего понятия, где они. Выкрасть его? Не дай бог

заметят, потом вовек не отмыться ни нам, ни ему. Кроме того, это не решит проблему.

– Ты от того, что спал мало, плохо соображаешь?

– Видимо.

– Поговори с этим юристом, дубина. Пусть сам все откатит.

– Олег, он и слушать меня не будет.

– В какой компании он работает? И тот, кого хотят посадить?

Я сказал названия.

– Ясно. Перезвоню попозже.

Я повесил трубку и тоже отправился спать. Что бы ни узнал Олег, ему явно нужно будет на это

не меньше трех часов, а мне этого времени должно было вполне хватить, чтобы выспаться.

Проснулся я от звука мобильника.

– Да?

– Разбудил?

– Да, Олег, так что можешь считать, что отыгрался. Что нарыл?

– Там все несколько серьезней, чем я думал. Вполне возможно, что к этой конторе довольно

давно присматривались, и проверки начались не в связи с этими событиями. Есть шанс, что

документы подлинные.

– То есть, ты хочешь сказать, что парня действительно собираются посадить за дело?

– Этого я не говорил. Возможно, что его сделают козлом отпущения. Кстати, парнем я бы

назвал его очень условно – он вдвое старше этой девушки.

– К таким вещам мы спокойно относимся, это же их личное дело.

– Да. Тем не менее, я бы, на твоем месте, отправился к отцу девушки, и выяснил, не являются

ли его действия той соломинкой, которая переломит спину слона. Ну и далее по ситуации.

– Спасибо.

– Не за что. Главное, не буди меня больше в такую рань.

Я поднялся с постели и стал приводить себя в порядок.

– Доброе утро – услышал я в процессе умывания.

– Доброе. Я тут выяснил, что ты вчера ехала только в наполовину правильном направлении.

Сегодня поедем в правильном.

– То есть?

Я вытерся полотенцем, критически осмотрел состояние щетины, и решил что бриться пока не

стоит. Как и у многих людей, она добавляла мне возраста, и я начинал восприниматься несколько

серьезнее.

– То есть, тебе надо было ехать сюда, чтобы заручиться моей помощью, но сегодня мы

поедем к твоему отцу.

– Нет!

– Не «нет», а «да». Корень проблемы именно он, и дело надо решать в первую очередь с ним.

Кстати, по моему мнению, твоему отцу больше всего не нравится возраст твоего избранника, и

если это так, то, думаю, мы сможем суметь его переубедить.

Девушка покраснела.

– Я ничего не говорила про его возраст.

– Да. Это мне помогли выяснить. Да не смущайся ты так, со всеми бывает. Ладно, ванная к

твоим услугам.

В очередной раз подтвердив, свои размышления о том, что девушка может заниматься своей

внешностью неограниченное время, я успел позавтракать и поразмышлять о том, какую линию

поведения лучше выбрать с ее отцом.

Такие люди всегда крайне серьезно относятся ко всему сказанному, и в силу своей

профессии, на каждое слово готовы смотреть под микроскопом. Мне требовалось найти то, что

отвлекло бы его от пристального наблюдения за словами, и дало бы мне шанс вывести его из

равновесия. Мне нужны были «живые реакции», а не пропущенные через призму жесточайшего

самообладания.

– Значит так, – сказал я девушке, когда она, наконец, закончила свои процедуры – мы сейчас

поедем к твоему отцу, и по дороге ты мне о нем расскажешь. Меня интересуют не общие факты, а

то, что мало кто знает. Скорее всего, какие-то мизерные привычки, если не следовать которым он

будет раздражаться.

– Зачем?

– Я же должен знать, как с ним говорить. Кстати, от тебя требуется совсем немногое.

Представь меня ему, а после этого будет лучше, если ты выйдешь из комнаты, пока мы не

закончим беседу.

– Но…

– Доверься мне.

– С чего я вдруг должна тебе довериться?

Я усмехнулся. Выспавшись, девочка вернула себе способность здраво соображать.

– Ты же мне уже один раз доверилась? Рассказав обо всем? Вот и сейчас доверься. Не

волнуйся, проблему твою я решу. Мне нужно знать только одно, на что ты готова пойти, чтобы она

разрешилась.

Она прищурилась.

– Не бойся, ничего криминального я тебе не предложу.

– Ну если так…

– К примеру, ты готова была бы бросить свою семью, и уехать жить за границу вместе со

своим избранником?

– Да.

Это прозвучало достаточно твердо.

– Учту. Хотя будем надеяться, что этого не потребуется.

Мы собрались, и поехали к ее отцу.

Из ее рассказа по дороге, я узнал, что ее отца раздражает очень многое. В какой-то мере

его одержимость держать все под контролем сказывалась и на бытовом уровне, и хотя мне

импонировала его основная черта, но я не видел смысла доводить все до таких крайностей.

Приехав на место, я вышел из машины и принялся приводить свой внешний вид в

соответствие с услышанным.

Хорошая одежда с несколькими признаками неряшливости, немного неаккуратно

выглядящая прическа… Мне даже пришлось посадить пятно на манжете рубашки, причем так,

чтобы это было заметно только тогда, когда рукав пиджака поднимается. Что же касается линии

поведения – тут все было проще, и я выбрал слегка бесцеремонное амплуа. Перебарщивать не

было нужды, но заставить его постоянно отвлекаться на что-то, было необходимо.

– Как мне тебя представить? – поинтересовалась она.

В моей голове пронеслась куча вариантов, и я выбрал такой, который должен был бы его

зацепить.

– Как человека, с которым ты провела эту ночь.

– Что?

– А разве это неправда?

– Правда, но…

– Значит, и скажем ему правду. Но не всю. Можно упомянуть, что эту ночь ты провела в моей

постели, но не говорить о том, что меня там не было.

– Я не буду вообще такого говорить!

Ох уж мне эти принципы.

Я приблизился к ней, и сказал:

– Если действительно хочешь, чтобы все у вас было в порядке, то скажешь. Иначе скажу я, и от

меня это будет звучать еще хуже. Тебе можно импровизировать на эту тему, а мне нет.

Девочка притихла.

– А ты знаешь, что ты на редкость жесток?

– А ты знаешь, что вы создали ситуацию, которую за вас решают? Будь уж добра, прими мои

методы, и не мешай. Или делай все сама, но тогда я не ручаюсь за результат.

Она вздохнула, и повела меня знакомить с ее отцом.

– Папа, познакомься, это мой…

Я перебил ее.

– Ну, я бы сказал по-другому, после того, как ты провела у меня эту ночь.

Внимание ее отца мигом оказалось приковано ко мне.

– Рад с вами познакомиться – сказал я, протягивая ему руку.

Разумеется, он мигом заметил пятно на манжете.

– Дорогая, – обратился он к ней – ты не оставишь нас?

Она посмотрела на меня, и я согласно кивнул. Свою роль она сыграла, и в дальнейших

событиях ей участвовать было не надо.

Мы прошли в комнату, которая оказалась его кабинетом.

– Присаживайтесь, молодой человек.

Я ухмыльнулся.

– Нет, спасибо, я в машине насиделся.

Я устремился к полке с выставленными напоказ дипломами, и взял один из них в руки.

Расчет оказался верен. Подобные ему люди оберегают эти рамки даже от случайных

отпечатков пальцев на них, и то, что я взял один, вызвало в нем волну возмущения моей

бесцеремонностью.

– Вы не могли бы поставить его на место?

Я пожал плечами, и не поставил, а положил рамку, после чего отошел от полки.

Свое дело я уже наполовину сделал тем, что он продемонстрировал мне свои чувства, и я мог

теперь его считывать.

Он подошел к полке и вернул диплом в исходное состояние, после чего сел за свой стол.

– Итак, чем же я обязан вашему визиту?

Я ухмыльнулся.

– Да вот, захотелось познакомиться с человеком, которому настолько плевать на свою дочь.

Его покоробило.

– Вам, не кажется, что вы слишком много себе позволяете, молодой человек?

Я пожал плечами.

– Абсолютно не кажется.

Увидев, как он прищурился, я добавил:

– Мне не кажется. Я совершенно в этом уверен. Как, впрочем, уверен и во всем, что я говорю.

Я чувствовал его острое желание вышвырнуть меня не только из кабинета, но и из дома.

– Объяснитесь.

– Ладно. Вы сами похерили отношения со своей дочерью вашими действиями, после чего она

сбежала от вас. Покажите мне отцов, которые так поступают.

– Вам не кажется, что наши с ней дела – это наши с ней дела, и не вам соваться в них?

– А вам не кажется, что она уже взрослая, чтобы за нее принимал решения о ее жизни богатый

папик, одержимой мыслью, что все должно происходить только так, как он того хочет?

Я зацепил его. Крепко зацепил. Он даже стал подниматься с угрожающим видом.

Я выбрал максимально жесткий тон.

– Сядьте.

Это прозвучало как приказ, не выполнить который означало угрозу для жизни, и он опустился

назад в кресло.

– Вот теперь, – продолжил я тем же тоном – вы готовы поговорить со мной. Для начала – этот

разговор сугубо моя инициатива, а ваша дочь сейчас мучается, не имея ни малейшего понятия о

том, что здесь происходит.

– То, что вы провели с ней ночь…

– Знаю, не дает мне права приходить сюда и высказывать вам здесь все в глаза. Только

здесь есть пара моментов. Во-первых, ваша дочь действительно провела ночь у меня дома,

но это значит только то, что я пустил ее переночевать. Вашу дочь я узнал только ночью, когда

она подвезла меня до дома, и смею вас заверить, ничего, кроме того, что я накормил ее, и дал

переночевать в соседней комнате, у нас не было. О сложившейся у вас ситуации, я узнал от нее,

и я не из тех людей, которые остаются равнодушными, видя такое отношение отца к дочери,

поэтому и решил вмешаться.

Он, не мигая, смотрел на меня.

– Вы мните себя достойным человеком, но, по сути, вы им не являетесь. Зачем, скажите, вам

надо было, чтобы ее избранника посадили? Он не такой уж и плохой вариант для вашей дочери.

Она могла бы связаться с куда как более неприятным типом.

– Я не обязан отчитываться перед вами.

– Не обязаны, но будете. Я знаю о вашем участии в этой подставе, как и о том, что вы хотели

послать вашу дочь учиться за границу, чтобы она до поры до времени была не в курсе того, что

здесь произошло.

Я оперся на стол, слегка нависая над ним, и у ее отца стало возникать ощущение вторжения в

личное пространство и давления.

– Чего ради вы плюете на чувства вашей дочери? Чего ради вы хотите не допустить их брак?

Ради бизнеса? Ни один бизнес не стоит того, чтобы так ранить близких. Или вас не устраивает то,

что он вдвое ее старше?

Я почувствовал, что это именно так.

– Так вот, что я вам скажу. В данном случае, его возраст это неоценимый плюс, который

гарантирует его опыт, порядочность и осторожность в отношении вашей дочери. Он никогда не

навредит ей, поскольку будет искренне заботиться о ее чувствах. Выполняя, между прочим, ту

задачу, с которой вы не справлялись, посвящая всю вашу жизнь работе и карьере.

Я перевел дух, и отодвинулся от стола.

– Ваша дочь, это не ваша дочь. Она родилась от вас, но, слава богу, не взяла от вас ничего.