Текст книги "Робот "Чарли" грабит банк"

Автор книги: Николай Томан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Николай Томан
РОБОТ «ЧАРЛИ» ГРАБИТ БАНК

1

Глава местного гангстерского «синдиката» Питер Дрэйк никогда еще не был так взбешен. Первые несколько минут он просто не мог вымолвить ни слова, лишь яростно хрипел и плевался.

– Вам нельзя так волноваться, сэр… – пытается успокоить его Антони Клифтон. – Это может…

– Идите вы к черту, Тони! – выкрикивает наконец Питер Дрэйк. – Опять собираетесь читать мне лекцию о пагубных последствиях стрессов?[1]1
  Стресс – реакция организма на неблагоприятные воздействия внешней среды. В данном случае – реакция нервной системы на чрезмерное возбуждение.


[Закрыть] Заткнитесь-ка лучше. Я вас нанял не на эту работу. И потом, вы же доктор не медицинских, а физико-математических наук, так что работайте по своей специальности и не лезьте в медицину. А что касается стрессов, то у меня на этот счет своя теория: я должен спустить с цепи свою ярость, а то она меня задушит. Если же вы не привыкли к крепким выражениям, заткните уши, а мне необходимо разрядиться.

И он «разряжается» такими проклятиями, каких Антони Клифтон никогда еще не слышал, и стучит по столу кулачищами так, что начинают подпрыгивать не только календарь и подставка для ручек, но и телефоны. А потом сразу успокаивается и говорит как ни в чем не бывало:

– Давайте-ка вызовем Тэрнера, Тони. Пусть он внесет ясность в это дело.

– Вы имеете в виду начальника полиции Джона Тэрнера, сэр? – удивленно переспрашивает Клифтон.

– Да, именно его.

– А может быть, лучше кого-нибудь из его помощников? Ему, наверное, будет не совсем удобно…

– А брать у меня деньги, и притом немалые, удобно?

– Но зачем же вам его компрометировать? Не лучше ли…

– Ну, знаете ли, Тони, вы хоть и доктор наук, а в делах житейских порядочный профан, – раскатисто смеется Питер Дрэйк. – Перед кем я его скомпрометирую? Для кого в нашем городе секрет, что он получает от нашего синдиката[2]2
  «Синдикат», о котором говорит Дрэйк, – организация профессиональных преступников в США. Он называется также «преступной конфедерацией», «мафией», «Коза ностра».


[Закрыть] вдвое больше, чем в муниципалитете?

– В таком случае, как бы муниципалитет…

– Им известно это лучше, чем кому-либо иному. Они тоже у нас на содержании. И не притворяйтесь, будто впервые об этом слышите. Терпеть не могу притворщиков! – Он снова хлопает кулаком по столу. – А если и в самом деле не верите словам моим, выйдите на улицу и спросите у первого встречного. Он вам не только подтвердит все это, но еще и назовет точную сумму долларов, получаемых от нашего синдиката мэром города и его коллегами по муниципалитету.

– Что вы, сэр! Я вам и без того…

– В таком случае, не будем тратить время на болтовню. Разыщите моего секретаря и передайте ему приказ: срочно вызвать ко мне начальника полиции. Фрэнк должен быть в библиотеке, я поручил ему подобрать мне кое-какие книги. Но скорее всего вы найдете его в бильярдной. Куда бы я его ни посылал, он никогда не упустит случая зайти в бильярдную. И не будь он таким классным бильярдистом, настоящим бильярдным асом, я бы давно вышвырнул его на улицу. Вы ведь познакомились уже с Фрэнком, Тони?

– Да, сэр.

– Ну так вот – срочно найдите его и передайте ему мое приказание.

– Слушаюсь, сэр!

«Ну и логика у этого доктора! – размышляет Питер Дрэйк. – Сам не считает зазорным работать на меня, а что чиновники из муниципалитета могут делать то же самое, сомневается. Хотя скорее всего только притворяется таким наивным…»

– Тэрнер будет у вас через двадцать минут, сэр, – вернувшись, докладывает Клифтон.

– А вы говорите – неудобно тревожить такую персону, – улыбается босс – От полицейского управления на машине сюда как раз двадцать минут. Значит, он, бросив все свои дела, примчится немедленно. Да за те доллары, что я ему плачу, он не то что на машине – пешком прибежит, уложившись в то же время. Вы, Тони, хоть и ученый, а, похоже, не знаете истинного могущества доллара. Зато нам, гангстерам, оно хорошо известно.

Всмотревшись в хмурое лицо Клифтона, Питер Дрэйк озорно присвистывает:

– Э, да вы, я вижу, недовольны чем-то? Уж не думаете ли, что я плачу ему больше, чем вам? Не больше, док, не больше, на этот счет можете быть спокойны. К вашему сведению, должность начальника полиции займет любой сержант местного полицейского управления, если только это будет мне более выгодно, а вот доктором физико-математических наук я не могу назначить любого болвана. В соответствии с этим и цена вам выше.

– Да зачем вам доктор физико-математических, мистер Дрэйк, вот ведь чего не могу я понять! Вам, по-моему, нужен хороший криминалист или доктор юридических наук.

– А зачем, Тони? Любой криминалист нашей городской и даже федеральной полиции со всей их техникой в полном моем распоряжении. Юристов мне тоже хватает.

– Ну, а я все-таки зачем?

– А затем, Тони, что в наше время научно-технической революции грабить по старинке, как во времена Аль Капоне,[3]3
  Аль Капоне – известный американский гангстер, ставший символом американского гангстеризма.


[Закрыть] не только старомодно, но и не практично. Пора ставить и наше дело на научную основу. Я не закончил по ряду причин Чикагского университета, однако проучился целый год на его юридическом факультете и потому мыслю не так примитивно, как мои коллеги и конкуренты. Нахожу время кое-что почитывать. Знаю, что кибернетики конструируют всяческие «личности». «Личность Аристотеля», например. Или Платона, Гегеля и даже Бонапарта. А я хочу, чтобы мне сконструировали «личность Аль Каноне»…

– Но ведь вы же только что…

– Да, критиковал его метод применительно к нашей эпохе, однако в его время он был хорош. Для меня Аль Каноне звучит как символ нашей профессии, как Бонапарт для людей военных. Во всяком случае, он знаменитее таких гангстеров, как Диллингер, Адонис и даже Фрэнк Костелло, которого кто-то из журналистов назвал «премьер-министром организованной преступности». Имя Аль Каноне в нашей стране знает каждый мальчишка.

«А вот помнят ли они имя Авраама Линкольна?» – невольно думает Антони Клифтон.

Он-то, Питер Дрэйк, знает, конечно, не только всех своих знаменитых коллег-гангстеров, но и политических деятелей. Может быть, даже кое-кого из ученых. А вот кумиром американских мальчишек становятся такие бандиты, как Аль Капоне.

Ну, а ты-то сам, Антони Клифтон, как же пошел в услужение к гангстерам?

И он тяжело вздыхает, вспоминая, как оказался вдруг безработным вместе с другими своими коллегами. До этого Антони никогда не интересовался статистикой безработных, полагая, что бедствие это обрушивается главным образом на негров и малоквалифицированных рабочих. А вот оказалось, что и «белые воротнички»[4]4
  «Белые воротнички» – люди умственного труда, высокооплачиваемые специалисты.


[Закрыть] без особых церемоний выбрасываются за двери научных учреждений и оффисов большого бизнеса.

Он прочел сегодня в газете, что в Калифорнии уже насчитывается тридцать тысяч безработных инженеров. В том же штате совсем недавно уволено около ста ученых со степенью доктора наук. Особенно потрясла Антони статья в «Таймс» о бостонском инженере Арнольде Лимберге, который совсем недавно зарабатывал двадцать тысяч долларов в год, составляя научные доклады об экспериментах по высадке человека на Луну. А теперь, оказавшись безработным, он берет по пяти долларов за работу по хозяйству, по шести – за малярные работы, по семи – за кровельные или плотницкие.

Клифтон, пожалуй, не сразу бы согласился на предложение главы местной мафии стать его консультантом по научным и техническим вопросам, но судьба Арнольда Лимберга буквально надломила его. Он согласился, не спросив даже, что придется делать. И вот только теперь его новый босс нашел нужным сообщить ему, зачем он ему понадобился. А ведь прошел почти целый месяц, как он выполняет у Дрэйка различные мелкие поручения, скорее канцелярского, чем научного характера.

– Э, да что говорить, Аль Капоне был великим гангстером, – продолжает развивать свою мысль Питер Дрэйк. – Но сегодня ему пришлось бы работать по-иному. А наши боссы федерального масштаба не понимают этого и действуют по старинке. Их люди, как и полвека назад, в масках, с пистолетами грабят банки и раздевают прохожих на улицах. Мелко все это! Но вот наконец-то в нашем городе ограбили банк на уровне века, так сказать. Но кто? Едва ли додумались до этого наши конкуренты. Кто же тогда, однако? Просто фантастика какая-то! Не марсиане же?..

Клифтону непонятно, спрашивает его Дрэйк о марсианах или просто рассуждает вслух, и он решает пропустить этот вопрос мимо ушей. А Дрэйк закуривает сигарету и продолжает:

– Возможно, меня уже опередили, но я хочу создать «личность Аль Капоне» именно для того, чтобы совершать наши операции на уровне века, с помощью электроники. Заказ на такую «личность» вы и должны будете сделать нашему знаменитому кибернетику Клиффорду Харту. Вы видели его робота «личность Чарли»?

– Которая играет в студии «Летучая мышь»?

– Да, та самая. Харт, конечно, под этой личностью имеет в виду Чарли Чаплина. Тоже мне великий артист! Посмотрел я недавно его старые фильмы – не смешно. И чего в свое время надрывали животы наши предки?

Питер Дрэйк пренебрежительно фыркает, сотрясая оплывшие жиром плечи, а Антони Клифтон недоумевает:

«Сколько же ему лет? По виду не менее сорока. Скорее всего, это складки жира на лице и шее придают ему такую солидность. На самом-то деле, наверное, не более тридцати…»

– А эта «личность Чарли», – продолжает Дрэйк, – ведет себя на сцене непринужденнее любого актера. Особенно поражает выразительность его лица. Чтобы у робота было такое лицо – для меня это непостижимо!

– А что же тут удивительного? Пневматика…

– Ну, знаете ли, Тони! – взрывается Питер Дрэйк. – Вы вот тоже живой человек, у вас не какая-нибудь там синтетика и пневматика, а мышцы из стопроцентного белка, высшая нервная система, не считая вегетативной, а на лице никаких эмоций. Как же мне не удивляться после этого богатой мимике робота?

– Я флегматик, сэр, – пытается острить Антони, – у меня…

Но в это время секретарь докладывает, что прибыл начальник городской полиции.

– Проси, – кивает Дрэйк.

2

Высокий, худощавый, по-военному подтянутый Джон Тэрнер козыряет главе гангстеров с таким подобострастием, будто перед ним министр юстиции или сам всемогущий шеф Федерального бюро расследований. А Дрэйк, не вставая ему навстречу и не отвечая на его приветствие, засучивает рукав и смотрит на часы.

– Где же ваша, хваленая оперативность, Джо? Доложили, что будете через двадцать минут, а сейчас уже двадцать одна. Не ожидал я этого от вас.

– Виноват, мистер Дрэйк! Я велел перекрыть все светофоры на пути к вашей резиденции, однако…

– Ну ладно! – прерывает его Дрэйк. – Садитесь. У нас будет разговор о вещах более серьезных.

– Догадываюсь…

– Еще бы вам не догадываться! Ну, и как, по-вашему, чья это работа?

– Не иначе, как вашего конкурента Эндрю Инглиша…

– Не мелите ерунды, Джо! – сердито стучит пухлой ладонью по столу Питер Дрэйк.

«Ну и наглец этот гангстерский босс! – глядя на самоуверенное, властное лицо Дрэйка, думает Клифтон. – Джон Тэрнер вдвое старше его, а он запросто, как сверстника, – „Джо“!..»

– Да разве смогли бы гориллы Эндрю сработать так чисто? Уж кому-кому, а вам-то надо бы это знать, – укоризненно покачивает головой босс местных гангстеров.

– Работа действительно ювелирная, – вздыхает начальник полиции, протягивая руку за сигаретой, предложенной Дрэйком.

– Ну, а кто же тогда, если не мои люди и не люди Эндрю? Что думают об этом ваши криминалисты?

– Разводят руками…

– Это-то проще всего.

– А что еще остается им делать? Вам, конечно, известно, что в нашем городском полицейском управлении установлена электронная вычислительная машина. Как только от наших агентов поступает донесение в ее устройство вводится характеристика совершенного преступления в виде специального кода. А спустя две-три минуты электронная машина выдает нам исчерпывающую информацию обо всех сходных преступлениях, совершавшихся когда-либо в нашем городе…

– И что же? – торопит начальника полиции Питер Дрэйк.

– Не было, оказывается, в нашем городе ничего подобного за всю его историю. Да и вообще никто никогда не грабил американские банки подобным способом.

– Действительно, значит, кто-то из марсиан? – усмехается Питер Дрэйк, начиная заметно багроветь. – А не ограбил ли местный банк кто-нибудь из ваших коллег, мистер Тэрнер? Такое ведь бывало.

– Бывало, сэр! Но и это закодировано и введено в электронную машину. И если бы…

– Знаю я, как это кодировалось! – снова стучит ладонью по столу Питер Дрэйк.

– Но если даже допустить, что это кто-нибудь из моих полицейских, все равно ведь многое необъяснимо, мистер Дрэйк. Тот, кто ограбил банк, должен был находиться в нем всю ночь. А в банке на ночь герметически закрываются все двери и окна. Выключается и вентиляция, так как во всем помещении не остается ни одного живого существа, даже кошки…

– А мышки? – кривит в усмешке толстые губы Питер Дрэйк.

– Это возможно, и на это делается поправка.

– Но зачем же, однако, такая герметизация? – недоумевает Дрэйк, отбрасывая недокуренную сигарету в пепельницу.

– С целью обнаружения злоумышленника, сэр.

– На тот случай, если кто-нибудь попытается остаться в банке на ночь?

– Так точно, сэр! Малейший излишек углекислоты в герметически замкнутом пространстве банковского здания тотчас же будет зафиксирован установленной во всех его комнатах специальной аппаратурой. Она немедленно приведет в действие сигнал тревоги не только в дежурном помещении охраны банка, но и у нас в полицейском управлении. Мало того – показатель нарушения нормы углекислоты будет зафиксирован опломбированными счетчиками. Однако в ночь ограбления банка никаких нарушений этой нормы не было зарегистрировано.

– Произошло, значит, чудо?

– Да, на грани чуда.

– Ну ладно, идите, Джо, – устало говорит Питер Дрэйк. – Я пришлю в банк своих специалистов, может быть, они помогут вам разрешить эту загадку. Вы только предупредите ваших полицейских, чтобы они не чинили им препятствий.

3

– Ну, как вам понравился начальник полиции, Тони? – оставшись с Клифтоном наедине, спрашивает Дрэйк.

– Такое впечатление, сэр, будто он на службе не у муниципалитета, а у вас.

– Да ведь так оно и есть! Мудрый Аль Каноне заявил в свое время: «Мы не воюем с полицией, мы покупаем ее». А то, что было возможно в первой половине нашего столетия, вполне осуществимо, как видите, и сейчас. Ну, а что вы скажете теперь, после информации начальника полиции, об ограблении местного банка?

– Похоже, что случай действительно исключительный.

– Кто бы, по-вашему, мог это сделать?

Клифтон пожимает плечами:

– В самом деле какая-то фантастика…

– И это вы, серьезный ученый, доктор наук, даете мне такой ответ? Что, однако, имеете вы в виду под фантастикой?

– Что ограбить банк таким образом может только робот.

Питер Дрэйк удивленно таращит на Клифтона глаза и делает судорожные глотательные движения, будто он чем-то подавился.

– Вот уж чего услышать от вас никак не ожидал! Чушь, бред какой-то! Да ведь уровень совершенства современных роботов…

– А «личность Чарли»? – прерывает его Клифтон. – Вы же сами только что восхищались им.

– Ну, одно дело игра на сцене и совсем другое – ограбление банка. Уж я – то знаю, что это такое!

– А почему вы думаете, что играть на сцене легче? Простите меня, пожалуйста, но вы разве смогли бы сыграть роль Гамлета, как делает это робот «Чарли»?

– Этого я не пробовал, – усмехается Питер Дрэйк. – Мне это было ни к чему.

– Поверьте мне, сэр, это тоже не так-то просто. Особенно если сыграть такую роль талантливо. А вы уверяете, что «Чарли» исполнял свою роль талантливо.

– Об этом в газетах даже писали. Но как же можно сравнивать игру на сцене с ограблением банка, где тебя могут не только схватить, но и пристрелить?

– Для человека это действительно серьезное испытание. Наверное, только очень храбрые люди могут решиться на такое. Но ведь роботы лишены чувства страха. Им нечего бояться, что их могут пристрелить.

– Да разве в одной храбрости только дело? – возмущается Питер Дрэйк. – Как же можно так примитивно судить о нашем ремесле, док?

– Извините меня, сэр, если я…

– Идите вы к черту с вашими извинениями! Скажи мне такое кто-нибудь другой, я бы разрядил в него весь свой кольт. Думать нужно, прежде чем говорить, уважаемый доктор физико-математических наук. А в нашем гангстерском деле, кроме храбрости, необходимо еще и голову иметь на плечах. У нас просто банков бы не хватило, если бы для ограбления их требовалась одна только храбрость. Как же сможет совершить такое безмозглый робот?

– Теперешний робот не такой уж безмозглый, – осмеливается возразить своему боссу Антони Клифтон. – То время, когда в его запоминающее устройство вводились перфоленты с алгоритмами, предписывающими ему необходимые действия, давно уже позади. Теперь…

– Вы мне не читайте научно-популярных лекций, Тони, – усмехается Питер Дрэйк. – Не только роботы, но и гангстеры стали теперь более интеллектуальными. Я имею представление не только о методе перебора вариантов, но знаком и с эвристическим программированием. Может быть, есть, однако, что-нибудь поновее?

– Я ведь не специалист по кибернетике, мистер Дрэйк, и все новшества этой науки мне неизвестны. Знаю только, что кибернетики всячески стараются приблизить работу электронных вычислительных машин к механизму решения творческих задач человеческим мозгом. Частично эту проблему решает эвристическое программирование, которое вы только что упомянули. Ну, а стратегия решения творческих задач человеком, как я ее себе представляю, состоит в предварительном моделировании отдельных элементов или ситуаций всей этой проблемы. Такая стратегия, кажется, и называется «моделью ситуаций». Вы понимаете меня, мистер Дрэйк?

– Не очень.

– Ну, вот допустим, вам нужно решить сложную шахматную задачу. Вы при этом не станете ведь перебирать ходы всех фигур, находящихся на доске, а сосредоточиваете внимание только на тех, которыми намерены действовать. Таким образом вы сразу же сокращаете…

– Теперь все ясно, Тони! Я ведь довольно сообразительный парень, – самодовольно говорит Дрэйк. – Это начальнику полиции Джону Тэрнеру нужно было бы все разжевывать, а мне… Ну, да вы и сами, конечно, понимаете, что в боссы местного отделения «Коза ностры» выдвигаются не выслугой лет, как в полиции. А почему я так интересуюсь возможностями роботов, не догадываетесь?

– Нет, не догадываюсь, мистер Дрэйк.

– Мысль одна пришла в голову… – неопределенно произносит Питер Дрэйк и, кряхтя, выбирается из-за своего огромного письменного стола.

Постояв немного посреди просторного кабинета, он тяжело переставляет, видимо отекшие, ноги и медленно идет к окну.

– Может быть, это и в самом деле работа «Чарли»? – спрашивает он Клифтона, не оборачиваясь в его сторону. – Я имею в виду ограбление банка.

Антони молчит, не зная, что ответить.

– Раз это дело рук не моих коллег, – продолжает гангстер, – то и гориллы Эндрю Инглиша тоже тут ни при чем, а тем более марсиане. Однако кто-то это сделал? Не нечистая же сила!

– А почему бы не допустить, что кто-нибудь…

– …из другого города, да? – живо оборачивается к ученому Питер Дрэйк. – Ну нет! Уж этого-то быть не может! Ни один профессиональный гангстер не станет вторгаться на нашу территорию. А непрофессионалу такая операция не по плечу. Да и профессионала, будь он даже таким же метром, как Аль Каноне, следует исключить. Такое действительно под силу только роботу. Лишь он мог пробыть в закрытом помещении банка, не выдохнув ни одного кубического сантиметра углекислоты.

– Значит, вы полагаете, что это был…

– Да, это был, наверное, робот Клиффорда Харта! Его «Чарли»! А если это так, то скоро роботы нас, гангстеров, по миру пустят… – упавшим голосом заключает Питер Дрэйк.

Опустив плечи и по-стариковски шаркая ногами по паркету, он возвращается на свое прежнее место за письменным столом. Закурив сигарету, устало спрашивает Клифтона:

– Что же нам теперь делать, Тони?

– Не знаю, сэр, – чистосердечно признается доктор физико-математических наук.

– А я знаю! – вдруг преображается Питер Дрэйк. – Мы должны купить у Клиффорда Харта его робота!

– Но зачем же ему расставаться с таким роботом? – недоумевает Антони Клифтон. – Это ведь все равно, что продать курицу, которая несет золотые яйца.

– Ему, однако, придется это сделать, если он не хочет, чтобы я отобрал у него эту курицу силой. Вы пойдете к нему сегодня же и договоритесь, на каких условиях уступит он мне своего «Чарли».

4

– Вы, наверное, из полиции? – слегка дрогнувшим голосом спрашивает Антони Клиффорд Харт, маленький, сухонький, абсолютно лысый человечек в поношенном смокинге.

– Нет, мистер Харт, я не из полиции, а скорее наоборот, так что можете не беспокоиться.

– Как прикажете это понимать? – повышает Харт и без того высокий голос почти до визга.

– Если бы я был из полиции, мистер Харт, я бы не стал вас ни о чем расспрашивать, я бы вас просто арестовал.

– Но за что же, черт побери! Я как будто не совершил никакого преступления…

Клиффорд Харт уже не пытается больше скрывать свою тревогу. Левый глаз его начинает нервно дергаться. А Клифтон продолжает загадочно улыбаться.

– Откуда вы, в таком случае, если не из полиции? Как понимать ваше «наоборот»? – все больше нервничает кибернетик.

– Я от Питера Дрэйка, мистер Харт.

– Но это, знаете ли, почти то же самое… – испуганно мигает бесцветными ресницами кибернетик.

– Ну, а мне как же понимать ваше «почти то же самое»? – усмехается Антони Клифтон, прекрасно понимая, что Харт имеет в виду.

– Почти то же, что и полиция, – неожиданно взвизгнув, поясняет Харт. – Разве с той только разницей, что его люди приходят обычно не арестовывать, а убивать.

– Можете этого не опасаться, мистер Харт, я к вам совсем с иной целью.

– А почему вы решили, что я чего-то опасаюсь? Я совершил разве что-нибудь предосудительное?

– Нет, вы лично ничего не совершили, но ваш робот…

– Какой робот?

– «Чарли». «Личность Чарли»…

– У меня нет больше никакого «Чарли»! – теперь уже кричит кибернетик. – Сбежал от меня мой «Чарли»!..

– Как – сбежал? В каком смысле?

– В прямом! В буквальном! Сбежал, как сбегают отбившиеся от дома собаки.

Клифтону начинает казаться, что кибернетик его дурачит, и он повышает голос:

– Не валяйте дурака, мистер Харт! Я пришел к вам по личному поручению Питера Дрэйка, а он, как вы, наверное, знаете…

– Да, я знаю, вернее, слышал кое-что о крутом характере Питера Дрэйка.[5]5
  Дрэйк – по-английски «селезень».


[Закрыть] Но меня не пугает ни он, ни его грозная фамилия.

– Почему вы решили, что у него грозная фамилия? – улыбается Антони Клифтон. – С каких пор селезень стал грозной птицей?

– Ну, положим, фамилия его означает не только эту безобидную птицу, но еще и старинную пушку.

– Маленькую притом, – смеется Клифтон.

– Но зато еще и старинную галеру с изображением дракона на носу. И это к его фамилии имеет большее отношение, чем селезень. Вспомните-ка знаменитого пирата шестнадцатого века Френсиса Дрэйка, наводившего страх на испанские владения в Америке.

– Он грабил испанские колонии не только для личного обогащения, но и для пополнения казны английской королевы Елизаветы, за что и был возведен ею в рыцари, а позднее произведен в адмиралы ее флота.

– Следовательно, все вполне закономерно! – восклицает кибернетик. – Раньше пираты с королями были заодно, теперь представители «большого бизнеса» – с гангстерами.

– А ведь мы удалились от темы нашего разговора на целых четыре столетия, – напоминает Харту Антони Клифтон.

– В мире, однако, за это время мало что изменилось, – иронически хмыкает кибернетик. – Но вернемся от Френсиса Дрэйка к Питеру Дрэйку. Можете передать ему, что я не собираюсь его разыгрывать. Мой «Чарли» действительно сбежал.

– А вы заявили об этом в полицию? Дали объявление в газеты?

– Нет, я не сделал этого. «Чарли» не щенок, которого могут заарканить мальчишки или живодеры, он «личность», у которой я воспитал свободомыслие.

– Свободомыслие или свободу воли? – уточняет Клифтон, которому все еще кажется, что его разыгрывают.

– Он волен делать все, что ему заблагорассудится, в нашем свободном мире.

– В том числе и ограбить банк?

– А почему бы и нет? Почему это можно вашему боссу, а ему нельзя? Это было бы величайшей несправедливостью по отношению к «Чарли», который по своему интеллекту…

– Не советую вам оскорблять Питера Дрэйка, мистер Харт. Он этого не любит.

– А мне теперь никто не страшен! Что я теперь без моего «Чарли»? Я вложил в него все свои знания, весь опыт и мастерство и все свое состояние. Он должен… он обязан был кормить меня своим искусством актера до самой моей смерти, а «Чарли» оказался неблагодарной свиньей, паршивой скотиной…

– Успокойтесь, мистер Харт, возьмите себя в руки. Вернется к вам ваш «Чарли»…

– Да что вы меня успокаиваете, молодой человек? Не нуждаюсь я ни в чьих утешениях! Что вы вообще понимаете в роботах, чтобы утверждать, что «Чарли» вернется?

– Кое-что понимаю, мистер Харт, – улыбается Клифтон. – Я не коллега Питера Дрэйка по его ремеслу, я его консультант по научно-техническим вопросам.

– Тогда вы должны знать, что возможности современной кибернетики…

– Да, я это знаю и вполне допускаю, что ваш робот…

– Я же сказал вам, что у меня нет робота!

– А я не сомневаюсь, что он к вам вернется. И если даже не захочет вернуться, то иссякнет же когда-нибудь заряд его аккумуляторов…

– О, это ему не грозит. Он умеет подзаряжаться от любой штепсельной розетки электрической сети. Нет, сам он ко мне уже не вернется, в этом у меня никаких сомнений…

– Но почему же, почему? – начинает злиться Антони Клифтон. – Разве вы не запрограммировали в его электронной памяти трех законов роботехники, подсказанных кибернетикам известным фантастом Айзеком Азимовым?

– Кто же из уважающих себя кибернетиков не знает этих законов? Один из них гласит: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред». Вы этот закон имеете в виду?

– Да, этот. Он у Азимова считается Первым. И еще два: «Робот должен повиноваться всем приказам, которые отдает человек…», в данном случае вы, его хозяин, «…кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому закону». И Третий закон: «Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму законам». Почему же вы пренебрегли этими разумными рекомендациями Айзека Азимова, который, как вы и сами знаете, не только писатель-фантаст, но и крупный ученый-биохимик?

– Не спорю, все эти законы Азимова очень разумны, но если бы я запрограммировал их в электронном мозгу моего «Чарли», он был бы всего лишь моим электронным рабом, а не той «личностью», какой я его создал.

– Однако «личность» эта оказалась слишком своевольной, – усмехается Клифтон. – Правы, пожалуй, материалисты, утверждая, что свобода есть осознанная необходимость.

– А вы сами-то уж не марксист ли? – интересуется кибернетик, всматриваясь в Клифтона пристальным взглядом, будто он разговаривал до этого с кем-то другим.

– Нет, мистер Харт, я всего лишь здравомыслящий человек, который, кстати, не верит ни одному вашему слову. А о свободе как об осознанной необходимости сказал, по-моему, Спиноза, и было это еще за два столетия до Маркса.

– Я не философ, мистер…

– …Клифтон, – подсказывает Антони. – Извините, что забыл представиться.

– Я не философ, мистер Клифтон, и потому не очень разбираюсь во всех этих тонкостях, – брюзжит кибернетик, мелкими шажками прохаживаясь перед Антони по своему кабинету. – Но что касается бегства от меня «Чарли», в этом вы напрасно сомневаетесь. Это сущая правда.

– Что, однако, толкнуло его на это? Неужели не сошлись характерами?

– Зачем же так грубо шутить, мистер Клифтон? – укоризненно покачивает Харт лысой головой, почти зеркально отражающей светлые прямоугольники окон. – Все гораздо прозаичнее. Мой «Чарли» оказался жертвой детективных романов и телевидения…

– Это, знаете ли, тоже похоже на не очень остроумную шутку, – снова начинает злиться Антони Клифтон. – Вы морочите мне голову вот уже почти целый час, а Питер Дрэйк давно ждет от меня сообщения о вашем согласии продать нам «Чарли».

– Ну, этого-то он никогда бы от меня не дождался! Даже если бы «Чарли» не сбежал. Но «Чарли» исчез, и мне нет никакого смысла дурачить вас. А в том, что это именно он ограбил городской банк, вы можете сами убедиться, полистав вот этот детектив. «Чарли» с большим интересом прочел его перед тем, как покинуть меня.

С этими словами Харт берет со стола книгу в яркой суперобложке и протягивает ее Клифтону.

– Да тут чтения часа на два! – восклицает Антони, перелистывая страницы.

– Не обязательно читать все. Прочтите только то, что я подчеркнул.

– Тогда позвольте мне срочно позвонить мистеру Дрэйку?

– Какими интеллигентными стали гангстеры! – восхищается Харт. – В квартиру вламываются без спроса, а для того, чтобы воспользоваться телефоном на моем столе, спрашивают разрешения.

– Я же вам сказал, что я не гангстер! Я…

– Хорошо, хорошо, не надо нервничать. Я не хотел вас обидеть. Звоните, пожалуйста, телефон к вашим услугам.

Все еще недовольно косясь на Харта, Клифтон торопливо набирает номер Питера Дрэйка.

– Это я, сэр. Ничего пока не могу доложить. Разбираюсь… Да, да, понимаю вас… Я и так не очень церемонюсь, все же надо разобраться… Слушаюсь, сэр! Доложу все подробно не позже чем через час… Нет, нет, никакой помощи не нужно, справлюсь сам.

Положив трубку на аппарат, Клифтон снова берется за детектив, недовольно ворча:

– Даже если бегло полистать этот том…

– Я же вам сказал, что это не обязательно. Видите мои пометки? Только эти места и читайте, и вам все станет ясно.

Клифтон садится в кресло у окна и внимательно перечитывает по нескольку раз подчеркнутые абзацы. Кибернетик настороженно следит за выражением его лица. А когда Антони начинает хмуриться, с трудом удерживается от желания что-то объяснить, видимо догадываясь, что именно могло вызвать недоумение консультанта по научно-техническим вопросам всесильного, ни перед чем не останавливающегося Питера Дрэйка.

Но вот наконец Клифтон откладывает книгу в сторону. Однако, прежде чем он успевает задать Харту свой первый вопрос, кибернетик, с трудом дождавшийся этого момента, восклицает:

– Ну, что я вам говорил! Разве не точно так совершено ограбление нашего банка, как это описано в повести Малкольма Бертона? Даже сумма похищенного почти совпадает. Мой «Чарли» тоже ведь взял из главного банковского сейфа более миллиона долларов, как о том сообщают газеты.

– А откуда «Чарли» добыл аппарат для резки металла? Тоже похитил в мастерской металлоремонта, как герой повести Бертона Том Маккертен?

– В том-то и дело, мистер Клифтон! Я специально звонил в почти такую же мастерскую, принадлежащую мистеру Миллзу. Она недалеко отсюда. Всего в двухстах метрах. Мы с «Чарли» не один раз проходили мимо нее.

– Ну, и что ответил вам Миллз?

– Ругался страшно…

– А кого он подозревает?

– Никого пока. Считает, что это кто-нибудь из посетителей мастерской. «Что вы хотите от гангстеров, – сказал он мне, – когда, казалось бы, самые добропорядочные граждане нашего города тянут все, что только возможно, стоит лишь отлучиться на минутку из мастерской».