355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Иванов » Кремлевское дело » Текст книги (страница 5)
Кремлевское дело
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 20:53

Текст книги "Кремлевское дело"


Автор книги: Николай Иванов


Соавторы: Тельман Гдлян
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

ИЗБРАННЫЕ МЕСТА ИЗ ПЕРЕПИСКИ С ГЕНСЕКОМ

Бороться с вредителями всех сельхозкультур

Генеральному секретарю ЦК КПСС товарищу Горбачёву М. С. от члена партии, бывшего первого заместителя Министра внутренних дел СССР Чурбанова Ю. М.

Уважаемый Михаил Сергеевич!

Решениями XXVII съезда КПСС и последующих Пленумов ЦК намечена и претворяется в жизнь стратегическая линия партии по всесторонней перестройке нашего общества, в том числе политической перспективы в области воспитания и подготовки кадров во всех звеньях управления. Январский Пленум ЦК КПСС с особенной чёткостью и детализацией конкретизировал главные направления по этим давно назревшим ключевым вопросам.

Я отчётливо понимаю и осознаю всю полноту ответственности за совершённые лично мною преступления, выразившиеся в систематическом взяточничестве, не хочу при этом ссылаться на обстановку, царившую в то время, и готов нести любое наказание. Мною на следствии занята позиция рассказать только правду и действительное положение дел. Я буду всячески содействовать следствию и в дальнейшем по этим вопросам, и не хочу, чтобы взяточничество впредь повторялось, особенно в Узбекистане, где мне неоднократно приходилось бывать за последние десять лет. Как коммунист и гражданин я не могу оставаться равнодушным и безучастным к тому, что происходило в Узбекистане во время Рашидова и абсолютно ничего не изменилось и в настоящее время при Усманходжаеве.

Усманходжаева я знаю достаточно хорошо, чтобы сказать о его личности. На пленумах и различного рода совещаниях, проводимых в республике, Усманходжаев с трибуны громко ратует и поддерживает крупномасштабные мероприятия по перестройке, а на самом деле трескотня, пустая говорильня, показуха и система преподношений «нужным людям»…

Пытаясь завязать знакомства и на всякий случай заручиться моей поддержкой, Усманходжаев осенью 1979 и 1982 гг. в качестве взятки передал мне около 75 тыс. руб. Я получил также от Худайбердиева в 1982 г. – 50 тыс. руб., Осетрова в 1979 г. – около 40 тыс. руб., Салимова в 1979 г. – около 40 тыс. руб., Есина в 1982 г. – около 40 тыс. руб., Мусаханова в 1982 г. – около 30 тыс. руб. Умаров, бывший управляющий делами ЦК КП Узбекистана в 1979 г ., вручил мне более 100 тыс. руб. от Рашидова. И вот этот человек, Усманходжаев, в настоящее время возглавляет крупную партийную организацию Узбекистана. Все они давно потеряли партийную совесть, являются дельцами, карьеристами и взяточниками, насаждающими принципы, не совместимые с нормами партийной морали и этики.

Особенно меня поразило и возмутило, что Усманходжаеву – этому прогнившему человеку – была предоставлена высокая трибуна на январском Пленуме ЦК КПСС. Мне неизвестно, о чём говорил Усманходжаев на Пленуме, но, хорошо зная его, я прошу Вас, Михаил Сергеевич, – не верьте ни одному его слову и клятвенному заверению. Этот приспособленец кроме вреда ничего не принесёт, и ему не место в рядах Партии. Моё обращение к Вам, Михаил Сергеевич, вызвано исключительно тем, что, раскаиваясь в совершённом мною преступлении, признавая свою беспринципность и безответственность, честно и правдиво докладывая на следствии обстоятельства и эпизоды моих противоправных действий, я хотел бы способствовать в какой-то мере искоренению этих чуждых и вредных нашему народу явлений в Узбекистане и других местах, которые мне приходилось посещать по службе.

С уважением Ю.Чурбанов.

6 февраля 1987 г .

Все мы родом из тоталитаризма. И когда идёт речь о новой генерации человека, названной «хомо советикус», то имеется в виду особый тип сознания с перевёрнутыми представлениями о нравственности, чести, порядочности. Десятилетиями в наши головы вдалбливались понятия о «социалистической демократии», «социалистическом гуманизме», особом советском образе жизни. В результате расплодились удивительные нравственные мутанты. Неуёмная жажда высокопоставленных уголовников, схваченных за руку, покаяться своему главарю, Генеральному секретарю ЦК КПСС – один из любопытнейших аспектов уголовного дела № 18/58115-83, уникального и по выявленным масштабам коррупции, и по должностному положению лиц, привлечённых к уголовной ответственности, и по количеству изъятых у партийных боссов ценностей, исчисляемых десятками миллионов рублей. Суть в том, что по делам о взяточничестве, а это сложные, труднодоказуемые преступления, лишь 30-40 процентов привлечённых к ответственности раскаиваются в содеянном, да и то потому, что в своём большинстве они были взяты с поличным. Такова статистика по стране. В деле, расследование которого вела наша группа, с поличным взяли одного Музаффарова, а признательные показания давали 57 из 62 арестованных функционеров, то есть 92 процента. Причина не только в грамотной, квалифицированной работе наших следователей, но и в личности обвиняемых, их психологии. Трудно, вероятно, найти в мировой практике другое такое уголовное дело, доказательства по которому с исчерпывающей полнотой содержатся в обращениях к лидеру какой-то политической организации. Невероятно, но тем не менее – факт. Давайте почитаем документы.

«Вся наша партия и весь Советский народ целиком и полностью одобряет и поддерживает курс партии, выработанный на XXVII съезде, и решения недавно прошедшего январского Пленума ЦК КПСС «О перестройке и кадровой политике партии», – почти одновременно с Чурбановым информировал Генсека в феврале 1987 г. бывший первый секретарь Каракалпакского обкома партии сват Рашидова Каллибек Камалов. – «После апрельского ( 1985 г .) Пленума ЦК КПСС в нашей стране достигнуты огромные успехи во всех отраслях народного хозяйства по переводу его на индустриальные рельсы. Ярко видна большая и принципиальная работа ЦК КПСС в кадровой политике, в утверждении ленинских норм партийной жизни…

С первого же дня после ареста я стал на путь честного признания своих ошибок, дал следствию правдивые и честные показания, рассказал и о том, что получал взятки, общая сумма которых составляет 1 300 тысяч рублей, часть из этих денег добровольно без какого-либо принуждения сдал следственным органам. Часть полученных мною взяток я передал вышестоящим руководителям. Это – бывший первый секретарь ЦК КП Узбекистана Рашидов Ш. Р. – 350 тыс. руб.; нынешний первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Усманходжаев И. Б. – 100 тыс. руб.; бывший второй секретарь ЦК КП Уз. Осетров Т. Н. – 20 тыс. руб. Приходилось также давать взятки и другим работникам: Салимову А. У. – бывшему Председателю Президиума Верховного Совета УзССР, Худайбердиеву Н. Д. – бывшему Председателю Совета Министров УзССР, Абдуллаевой Р. Х. –секретарю ЦК КП Уз., Айтмуратову Е. А. – бывшему секретарю ЦК КП Узбекистана. Работникам ЦК КПСС – Смирнову В. И., Могильниченко К. Н., Истомину Б. Н., Ишкову М. Л…

В этой трагедии в нашей республике главная вина ложится, конечно, на Рашидова, но вместе с тем, его линию на явные приписки хлопка и взяточничество продолжает нынешний первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Усманходжаев. Он с трибуны Пленумов ЦК КПСС и XXVII съезда партии выступает как честный ленинец, а на самом деле он после Рашидова является главным организатором всех негативных явлений в республике.

К примеру, взять 1983 год – по его требованию во всех областях УзССР допускались крупные приписки в заготовке хлопка. Когда на полях не оставалось ни единого грамма хлопка, он потребовал показывать в сводках сбор и заготовку несуществующего хлопка-сырца. Именно в 1983 г. после смерти Рашидова допущена самая большая приписка. О том, что на полях не осталось хлопка, он знал, однако продолжал от нас требовать данные о выполнении дополнительного задания по заготовке хлопка, которые мы вынуждены были выполнять. Вы хорошо знаете сельскохозяйственное производство, разве можно было в условиях того года выполнить план и дать Родине 6 млн. тонн хлопка-сырца? Об этом знают и стар и млад в нашей республике. Кто толкал на преступный путь, к припискам хлопка? Это он – Усманходжаев. Он также без зазрения совести получал взятки. Я уже говорил выше, что мною лично передано ему 100 тыс. руб. Именно Усманходжаев является одним из главных виновников развала экономики и нравственного разложения кадров республики. Поэтому он, в период революционной перестройки нашего общества, не имеет морального права быть партийным вожаком, первым секретарём ЦК КП Узбекистана. Его место среди нас, он должен, как и мы, ответить перед народом и партией за свои преступные действия. Выступать с трибун, приспосабливаясь к современной обстановке, сваливать собственные преступления на других, это дело неискреннего человека…

Привлечение к уголовной ответственности меня и других бывших первых секретарей обкомов партии и даже второго секретаря ЦК КП Узбекистана Осетрова без привлечения основного виновника всех неблаговидных деяний Усманходжаева было бы половинчатым решением…

Прошу Вас поверить, что я Вам искренне сообщаю правду о преступной деятельности Усманходжаева. Только тогда, когда он будет снят с должности, народ Узбекистана поверит, что существует правда и справедливость, ещё больше укрепит его веру в партию, её Центральный Комитет…»

А вот бывший Председатель Совета Министров УзССР Худайбердиев, коротая досуг в «Матросской тишине», прежде чем сообщить своему Генсеку о собственном мздоимстве, активно включился в подготовку очередного Пленума ЦК КПСС. Убористым почерком на 33 листах он изложил свои соображения и рекомендации по этому поводу Горбачёву 24 июня 1987 г .:

«…Из газет известно мне о том, что в стране идёт подготовка к очередному Пленуму ЦК КПСС, на котором будут обсуждаться важнейшие вопросы экономической стратегии партии. Я вижу, что идут дискуссии и споры, намечаются пути наиболее оптимального развития нашей экономики, всех сфер управления, чтобы наше общество ускоренными шагами в свете решений XXVII съезда КПСС продвигалось вперёд. Это не может оставить меня равнодушным, и поэтому решил обратиться к Вам и высказать свои соображения по некоторым принципиальным вопросам. Конечно, сейчас я нахожусь в тюрьме и уже скомпрометирован в глазах общества. Я искренне желаю, чтобы на допущенных мною и другими руководящими работниками республики ошибках учились другие, чтобы негативные явления в Узбекистане были окончательно искоренены и исчезли. Для этого я не пытаюсь выгораживать себя и считаю, что своим поведением на следствии сумел это доказать. Я не только рассказал обо всех случаях взяток, но и добровольно выдал в доход государства крупные ценности в сумме 514 тысяч рублей, которые у меня имеются. С момента ареста, ещё не зная, какими данными располагает обо мне следствие, никто меня не изобличал, я сам с первых часов допроса стал на путь чистосердечного раскаяния, добровольно рассказал и письменно написал органам прокуратуры о своих преступлениях с тем, чтобы помочь до конца раскрыть истинную картину взяточничества, коррупции, угодничества, которые сложились в Узбекской ССР».

Подробно изложив факты получения им взяток от 36 должностных лиц, рассказав о даче им самим взяток Рашидову, Усманходжаеву, Смирнову, Чурбанову, Осетрову, работникам ЦК КПСС Ишкову, Истомину, некоторым союзным министрам, выразив недоумение, почему эти лица не только не привлечены к уголовной ответственности, но и продолжают свою руководящую деятельность, Худайбердиев посоветовал Горбачёву «…обратить внимание на следующие вопросы:

– Произвести инструментальный обмер всех засеваемых площадей.

– Возможности всех научных учреждений (их около 40), хозяйств и сельхозорганов переключить на решение комплекса вопросов, связанных с ликвидацией вильта хлопчатника, иначе из-за этой болезни отечественное хлопководство резко уменьшится в количественном и ухудшится в качественном отношениях.

– Окончательно решить вопросы борьбы (в комплексе) с сельхозвредителями всех культур.

– Потребовать от системы химической промышленности производства необходимого количества ядохимикатов, гербицидов, дефолиантов с малым содержанием токсичности.

– Специализацию и концентрацию продолжать и довести до конца.

– Кормопроизводство вести таким образом, чтобы потребности всех видов скота и во всех хозяйствах обеспечить в основном за счёт собственного производства.

– Картофель сажать там, где возможно получать высокие урожаи, а остальную часть для обеспечения потребности населения завозить из других республик страны…»

Изложив ещё множество подобных рекомендаций, Худайбердиев завершил своё обращение следующим образом:

«…Уважаемый Михаил Сергеевич! Мне хочется лично искупить свои ошибки перед партией, народом и Вами лично. Я буду для этого делать всё возможное, что в моих силах. Мне хочется верить, что Вы поможете не только нашей республике, но и всем оступившимся руководителям, которые попали в эту трясину.»

Многих пришлось бы вытаскивать Генсеку из трясины. Того же секретаря ЦК КП Узбекистана по сельскому хозяйству Айтмуратова. Не докучая Михаилу Сергеевичу советами по комплексной борьбе с сельхозвредителями, но лично зная Горбачёва по совместной работе, он в письме от 4 октября 1987 г. рассказал своему бывшему куратору о том, что за спиной Генсека происходит в Узбекистане:

«Уважаемый Михаил Сергеевич! Я знаю, что Вы занятой человек, но я Вас умоляю, найдите немного времени, чтобы выслушать меня, мою исповедь перед Вами. Вы знали меня с хорошей стороны, нам приходилось работать вместе, но в те годы я не решался Вам открыто сказать то, о чём хочу сказать сейчас. Вы проводите сейчас очень правильную политику по оздоровлению общественного организма нашей страны. Вы получили тяжёлое наследство и всё это Вам теперь приходится исправлять. Вы уделяете большое внимание проблемам Узбекистана. На XXVII съезде выражали большую озабоченность состоянием дел, однако и до настоящего времени от Вас скрывают настоящую картину той трагедии, которая совершилась в республике. Вы очень правильно сказали на съезде о том, что работники центральных ведомств, в том числе и работники ЦК КПСС, бывали в Узбекистане, видели происходящее, но мер не принимали. Мы все поняли, что Вы имели в виду средний слой работников ЦК КПСС, которые курировали постоянно Узбекистан, видимо, и сейчас они искажают фактическое положение дел в республике, поскольку до сих пор некоторые организаторы негативных явлений остаются на своих постах…

После моего освобождения с поста секретаря ЦК, когда в республике были арестованы другие руководители, я сильно переживал, меня мучили угрызения совести, понимал – рано или поздно и со мной будет разговор. Но не решился открыто обо всём рассказать лишь потому, что Усманходжаев и многие другие «рашидовцы» продолжали сохранять основные позиции в республике. В августе 1986 г. Усманходжаев преподнёс нам всем хороший урок. Вся республика знала о том, что бывший Председатель Совета Министров республики Худайбердиев честно рассказал следователям и в суде, что приписки хлопка были при Рашидове и при Усманходжаеве. Поэтому на Бюро ЦК Худайбердиева исключили из партии и во всех газетах напечатали, что он и Рашидов вдвоём были организаторами всех негативных явлений в Узбекистане. Про себя, Осетрова, Салимова Усманходжаев молчал. Так вот, я боялся, если открыто выступлю, то Усманходжаев и меня выставит в роли организатора, лишь бы себя обезопасить. То есть, все кругом виноваты, только не он и не его люди. Ещё одно обстоятельство помешало мне обо всём рассказать раньше. Дело в том, что Усманходжаев и его сподвижники, сваливая всю вину на Рашидова и опасаясь разоблачения, выставляли себя в качестве «борцов» с негативными явлениями и «честных» коммунистов. Они распускали слухи о том, что Прокуратура СССР принуждает руководителей клеветать на них, всё что говорится против них – клевета. Распускали слухи о том, что Осетров честный, невиновный человек, что он ничего не признаёт, что «справедливость» восторжествует. Конечно, все мы знали, что Усманходжаев и Осетров, другие «рашидовцы» – крупные взяточники, но эти многолетние разговоры привели к тому, что я стал опасаться следствия. Слухи о том, что следователи издеваются, избивают и угрожают, оказались фантастической выдумкой. Когда я сам оказался под следствием, я увидел спокойный, интеллигентный разговор, гуманное и объективное отношение к себе, понял их цель объективно во всём разобраться, то мне стало ясно, почему Усманходжаев и его кампания пугает актив республики. Во-первых, для того, чтобы их самих не разоблачили, во-вторых, чтобы в мутной воде лжи их поддержали наверху. Теперь я ещё больше переживаю за то, что правдиво не рассказал обо всём раньше, я хочу, чтобы Вы знали об этом, уважаемый Михаил Сергеевич».

Далее он подробно рассказал о коррупции и приписках, привёл конкретные эпизоды взяточничества, в том числе поведал о передаче 30 000 руб. и вещей в виде взяток Осетрову. При этом отметил:

«…Отношения у нас всегда были хорошие, но Осетров очень меня разочаровал своим неправильным поведением. У меня с ним была очная ставка. Он ничего не признаёт, на вопросы следователя не отвечает, закрывает уши, говорит, что ничего не слышал (а на самом деле он слушает, только притворяется ), категорически отказывается говорить, ведёт себя по-хулигански. После того, как я закончил отвечать следователю, он начал меня всячески оскорблять, ругаться, от всего отказываться, вести себя нечестно, даже отрицая то, что он помогал нам выделением машин и мотоциклов. Хочу сказать, что он таким поведением пытается уйти от ответственности…

Главным их покровителем в ЦК КПСС является Могильниченко. Вы ему, Михаил Сергеевич, не верьте. Усманходжаев всё списал на гипноз Рашидова, вся республика смеётся над этими словами. Он с трибуны XXVII съезда КПСС солгал, что республика даёт 6 млн. тонн хлопка. Он должен отвечать за свои преступления вместе с нами, и его нахождение на посту первого секретаря ЦК дискредитирует идею перестройки. И что самое главное, он злоупотребляет Вашим именем и распускает слух о том, что Вы его лично поддерживаете и не даёте в обиду. Даже те несколько часов, что вы провели в Ташкенте по пути в Индию, и то использует как доказательство Вашей личной поддержки. Я хочу, чтобы Вы об этом знали, потому что мало кто решится честно Вам об этом сказать. Нельзя допустить, чтобы Ваше имя, даже по слухам, связывали с именем Усманходжаева. Я убеждён, что Вы меня правильно поймёте и примете справедливое решение. Я ничего не прошу для себя лично и только хочу, чтобы восторжествовала правда».

В течение 1987 – 1988 гг. около 20 подобных заявлений легло на стол Горбачёву. Что же побуждало бывших функционеров, многие из которых были лично знакомы с Генсеком, напоминать о себе, о своей преданности курсу перестройки, чистосердечном раскаянии, выдаче крупных ценностей? Что побуждало их, наконец, подробно рассказывать о своей преступной деятельности, сообщать, от кого они получали и кому давали взятки? Требовать привлечения к ответственности всех причастных к коррупции лиц? Всех ли? И только ли очищение, раскаяние были побудительными мотивами? Познакомьтесь с фрагментом беседы с одним из авторов писем к Генсеку Чурбановым:

«– Это и дураку ясно, почему они меня посадили. Потому что я зять Брежнева. Один я что ли брал, все брали, а теперь чистенькие хотят быть. Пока Леонид Ильич жив был, они ему задницу лизали, он их всех в люди вывел. Застой, застой… Оказывается во всех бедах один Брежнев виноват. Его нет, теперь всё можно говорить. Они-то сами где были раньше? Леонид Ильич последние годы от дел почти отошёл, всю политику они и вершили. И сегодня вершат, новых людей почти нет. Лигачёв-то в какую силу вошёл, как зазнался. Помню подкатывается:«Юрий Михайлович, я столько лет в Сибири, возраст у меня, помоги в ЦК перейти, поговори с Леонидом Ильичём». Ко многим подходил, не только ко мне. Пробился, теперь только и слышно. Мужиков водки лишили, виноградники вырубают. Наломают они дров. Ещё вспомнят Леонида Ильича добрым словом, вот увидите. Он простой был, подлости никому не делал. А эти… Андропов же обещал Виктории Петровне[10]10
  Жена Л. И. Брежнева.


[Закрыть]
, что из семьи никто не пострадает. Ещё на похоронах разговор был. В ЦК об этом все знали, и Горбачёв знал. Андропов своё слово сдержал, а теперь всё валят на покойного, а Чурбанова в тюрьму. Пусть народ видит, какое у нас принципиальное руководство. И заодно на меня можно повесить все недостатки в МВД. Сразу двух зайцев убили…

– Юрий Михайлович! Напрасно вы пытаетесь представить себя жертвой интриги. Следствие выявило факты ваших взяток. Вы их сами не скрываете, поэтому вы здесь…

– Тельман Хоренович, Николай Вениаминович! Только не обижайтесь, но я вам правду скажу. Кто вы? Простые следователи. Над вами только в прокуратуре начальства сколько, дальше – административный блок ЦК, секретари и выше. Вы честно делаете своё дело, у меня к вам претензий нет. Но кто вы против них? Решения они принимают, а не вы, и моя судьба на самом верху решалась. Мне многие обязаны, и я знал, что у них там происходит. Не все же неблагодарные. Конечно, переживал сильно, пить стал, Галину обижал, ударил даже однажды. Она понимала моё состояние, не обижалась, пыталась хлопотать, только бесполезно. Однажды выпил, даже пистолет в руки взял… Потом одумался. Зачем, думаю, их радовать, спишут на меня что было и что не было, как на Щёлокова. Будь, что будет, но и они пусть поволнуются.

Я свои меры принял, если что ненароком случится… Вот Черненко, он вообще от Брежнева не отходил, сколько ему всего перетаскал. Другие что ли отставали? Через меня сколько всего передавали. Я пока на память не жалуюсь…

– Юрий Михайлович, вы напишите обо всём, что знаете. Кто бы какие посты не занимал – обо всех, кто замаран в коррупции. Мы гарантируем, что всё запротоколируем, будем расследовать эти факты…

– А кто вам позволит? Я жив и здоров, пока молчу о них. Знаете что происходило с людьми в Ставрополье, когда они начинали болтать лишнее? Пропадали и всё. Я же в МВД много информации имел, мне докладывали. Хотите, хороший совет дам: не трогайте вы тузов со Старой площади, там столько дерьма, все повязаны. По Узбекистану вы всё равно на них выйдете, причём на самый верх. Я-то знаю. Так прикройте глаза на это, о себе подумайте. С Чурбановым у вас проблем не будет и с Узбекистаном не будет. Наверно догадываетесь, почему они за Узбекистан взялись, и вам для работы полный простор дали? Кто курировал этот хлопок и эти приписки на Старой площади? Тот же Горбачёв – он же был секретарём ЦК по сельскому хозяйству. Мне рассказывали, как его в Узбекистане принимали. Да и не он один, многие здесь эти приписки покрывали. И вдруг такую активность проявляют, показательный процесс в Узбекистане начали. Может под себя копают? Наоборот, беду от себя отводят. Ведь рано или поздно всё бы это вскрылось. Так лучше самим сделать, пока у власти, всё под контролем. Одних узбеков обвинят, а сами чистенькие. И безопасно. Кто на Горбачёва сейчас пальцем покажет? Да никто не решится…

– Мы марионетками не были и не будем, Юрий Михайлович. Запомните это. И не надо по себе других судить. Мы служим закону и объективно во всём разберёмся. В том числе и без вашей помощи, раз вы не хотите в этом помочь…

– Да вы не обижайтесь на меня, я вам правду сказал для вашей же пользы. Потом сами убедитесь, что я был прав. Кстати, я Горбачёву письмо написал и про Усманходжаева тоже. Что он с ним тянет, ведь всё равно сдаст его. И других сдаст, лишь бы себя выгородить. Сейчас моё заявление в ЦК по всем кабинетам пройдёт, пусть читают. И знают, что я раскаиваюсь, всё на себя беру, а их никого не выдал. Им же мою судьбу решать. Они меня, конечно, осудят, так может потом помилуют. Как себя вести буду. Им ведь тоже о себе думать надо»…

Баловень судьбы, познавший изнутри всю грязную изнанку политической кухни в высших эшелонах власти, всё ещё заблуждался, что его «сдали свои», а следователи, мол, лишь выполнили «социальный заказ». Он даже мысли не допускал, что не по чьей-то команде осуществлялось расследование данного дела, в том числе и по поводу его преступной деятельности, а напротив, вопреки интересам партийной верхушки, совсем не желавшей видеть его в тюрьме. Чурбанов никак не мог избавиться от привычных стереотипов и лишь спустя время, уже в суде, окончательно осознал, что своим привлечением к уголовной ответственности обязан прежде всего «простым следователям», а отнюдь не «верхам»…

Член «царской семьи» мог позволить себе подобные откровения. Слушать эти циничные рассуждения было неприятно, но необходимо. Такова уж задача следователя: больше слушать и меньше говорить, вбирать в себя максимум информации, анализировать её, докапываться до сути происходящего. Впрочем, эти лирические отступления ни в коей мере не влияли на официальную позицию Чурбанова. Он так и не выдал никого из тех, кто вершил политику. Его «примерное поведение» было учтено в ЦК КПСС, где уже окончательно решалась его судьба, оформленная потом документом, именуемым «приговором Верховного суда СССР».

В отличие от Чурбанова другие высокопоставленные партийные функционеры были более осторожны в высказываниях. Но по отдельным разговорам, деталям, оперативной информации, анализу всех обстоятельств дела и политической ситуации того периода можно сделать вполне определённые выводы.

Говорили ли они правду о взятках, приписках и коррупции в республике? Безусловно. Они не выгораживали себя, выдавали крупные ценности. Порой лукавили в одном: несколько занижали суммы полученных и переданных взяток. Но не оговорили ни одного человека, не указали ни одного преступного эпизода, который бы не соответствовал действительности. Конечно, всем было обидно, что только они предстали в качестве «отдельных негативных явлений». Почему, не трогая другие регионы, копают только в одном Узбекистане? Но, рассуждали они, видимо такова воля верхов, а ей привыкли беспрекословно подчиняться. Привыкшие читать между строк, они наизусть помнили высказывания Горбачёва на XXVII съезде о ситуации в Узбекистане. Вспомните, как комментировал это выступление Генсека Айтмуратов в приведённом выше отрывке: «Мы все поняли, что Вы имели в виду средний слой работников ЦК КПСС, которые курировали постоянно Узбекистан». Они понимали, что это с дальним прицелом приговор. Из него они делали и другой вывод: более высокие слои в аппарате ЦК, а уж тем более из нынешнего руководства страны отвечать за приписки, тотальную коррупцию, разложение кадров не намерены. За всё ответят они – исполнители высшей воли. И это был предел, за который никто не выходил. Неслучайно в заявлениях столько выражений личной преданности лидеру страны и перестройке.

Задумайтесь: почему Осетров или Смирнов не помышляли о раскаянии? Потому что оба были подготовлены перед арестом, знали, что за их судьбу будет борьба. Выдать кого-то означало лишить себя шанса оказаться вновь на свободе. Большинство функционеров такими надеждами себя не тешили. Да и находясь в длительной изоляции, могли судить о политике лишь по длинным речам и докладам, публикуемым в прессе. Но как только в апреле-мае 1989 г. сотрудники КГБ «разъяснили» истинную позицию Политбюро, все раскаявшиеся подследственные скопом изменили показания: раз так нужно верхушке партии, то они вмиг стали честными руководителями, жертвами произвола следователей.

Как же реагировал Горбачёв на этот поток признаний, достаточно искренних и правдивых, которые ложились к нему на стол? В своей обычной манере – никак. Разумеется, ни один из подследственных так и не получил ни от него, ни от его подчинённых из ЦК КПСС никакого ответа.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю