Текст книги "S-T-I-K-S. Феррум: Люди и нелюди (СИ)"

Автор книги: Николай Свистунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

15 глава (день пятый):

Старшина проснулся от того, что включился яркий дневной свет. До этого горел тусклый ночной. В камере-контейнере он был один. Павлов сел на нижнем ярусе двухъярусной кровати и в первую очередь потянулся к пол-литровой пластиковой бутылке с живуном, стоявшей рядом с койкой на полу. Стоит признать, что раствор у муров был получше того, что он замешивал сам. Никаких вкусовых добавок, но, похоже, очистка гораздо лучше его фильтрации через бинты, плюс вода отличного качества и медицинский спирт вместо банальной водки.

Эту бутылку с живцом он вчера получил после короткого осмотра у какого-то мужика. Тот сказал, что новенький, действительно новенький и в Улье не более недели. Так он же сообщил, что у пленного дар железных рук. На данном этапе без приема гороха и долгого развития это давало только определенную неуязвимость рук ниже локтя, а перспективы развития никого не интересовали. Дар естественно был не дистанционный, посему боец подходил для Арены. Именно так с большой буквы "А", поскольку это было не только сутью здания, но и его названием.

Васе ничего не пояснили, но он сам оказался достаточно догадлив, чтобы понять – будь его дар дистанционный, вроде телекинеза или чего-то похожего, то для Арены он бы не подошёл. В этом случае его бы явно не отпустили с извинениями, а продали в другое место. Например, в то, которое тут звали мясным отделом. Там бы его разделали на органы сразу. Но был ещё вариант с попаданием на ферму, где у него раз за разом вырезали бы отрастающие органы, но в итоге все равно расчленили полностью. Правда, рядом с Узловым, ферм не было, и ехать до ближайшей из них, было довольно далеко. Больше затрат на дорогу, чем выгоды от продажи свежака.

После этого осмотра милиционера купили, но за какую сумму он не видел. Однако думается, что людоловы не остались в накладе. Ко времени взаимного расчета уже повели в подобие душа, где с него срезали хомуты, велели раздеться, бинты уже и так сняли во время осмотра, и окатили из шланга чуть тёплой водой под напором. Его одежду забрали, а вместо неё дали новую, велели одеться, после чего сопроводили в камеру, где он и остался на ночь в одиночестве. После всего случившегося сил на сопротивление у него не оставалось, так что вел себя он во время всех процедур вполне спокойно, даже отрешённо. Словно все происходило не с ним. Да ничего бы и не изменило его сопротивление, только привело бы к новым побоям. Бестолковым, не меняющим ничего побоям.

Ещё с вечера хотелось есть, поскольку ужина новоиспеченному гладиатору Арены никто не дал. То ли про него забыли, то ли он опоздал на общий ужин и кто-то посчитал, что кормить одного раба отдельно слишком большая честь. Ну, хорошо хоть живуна дали, а после него все же стало легче. Склизкий ком из желудка ушёл, и даже голова кружиться стала меньше. А после сна, так и вовсе здоровье почти наладилось. Голова побаливала, присутствовало легкое головокружение и немного беспокоили полученные вчера синяки и рассечения, но на этом все. Живчик и регенерация иммунных, снова делали свое дело, заставляя все заживать быстрее, чем на собаке.

Милиционер натянул на ноги лёгкие кроссовки. Одеваться не пришлось, так как он спал не раздеваясь. Обувшись, поднялся с постели и пошёл к умывальнику, который был в углу камеры у входа. Убранство в камере вообще было не богатое, но удобств имелось куда больше чем в коровнике, где они с Пандой обитали. Собственно двухъярусная кровать, два шкафчика для вещей на стенах напротив друг друга, умывальник у входа в одном углу и сортир за ширмочкой в другом. Ни стола, ни какой-никакой лавочки не было, а то бы очень походило на камеру ИВС из его родного мира.

Вместо своей одежды он был теперь одет в короткие спортивные шорты и футболку. Одежда ему не особо понравилась, но сам факт, что её дали несколько удивил. Он-то вообще думал, что его бросят в зиндан и будут вытаскивать оттуда только ради боя с таким же бедолагой, как и он сам, а тут осмотр, помывка, смена одежды, кровать пусть и не застеленная белыми простынями. Однако удивление быстро прошло. Вася понял, что владельцами Арены руководит далеко не любовь к ближнему. Они просто заботятся о вложенных деньгах. Им не выгодно, если гладиатор издохнет вне арены и не нужно чтобы выходя на нее, он выглядел как вонючий бомж.

Прежде чем старшина умылся, открылась входная дверь.

– Выходи, – донесся мужской голос из коридора.

Павлов чуть растянул умывания и посажалел, что нет полотенца, чтобы тщательнее вытереться и занять этим больше времени. Такое вот мелкое противопоставление себя местной системе, но что поделать.

– Сейчас без завтрака останешься! – рыкнул мужик из коридора.

Как не странно такая банальная угроза возымела действие, и Павлов, тут же подхватил бутылку с живуном и вышел в коридор. Оставаться голодным не только не хотелось, но и было глупым. Силы ему еще обязательно понадобятся. Нужно присмотреться ко всему, наметить план и при первой же возможности уйти на рывок, а находясь в полуобморочном состоянии из-за длительного голодания по собственной глупости, это сделать гораздо сложнее. Даже мысли будут не о том, о чем нужно. Только и будет думать всю дорогу только о том, где бы кусок урвать.

В коридоре ждал всего один охранник с пистолетом, в обычной милицейской кобуре на поясе и электрическим стрекалом в руке. Большой электрошокер-дубинка выглядел мощно, и проверять в самом ли деле он такой желания не было, поэтому старшина молча встал лицом к стене как ему велели. Конвоир закрыл дверь и повёл раба по коридорам. Несколько раз останавливались перед отсекающими решётками, и работник Арены, разворачивая Павлова лицом к стене, отпирал их универсальным ключом. Дядя сделал себе первую зарубку, касающуюся побега. С передвижениями по Арене в момент побега будет чуть легче, чем он думал. Нужно будет только захватить ключ у одного из охранников.

Пока милиционер прикидывал да делал зарубки, от отдельной карантинной камеры пришли вглубь Арены, в коридор с несколькими десятками открытых узилищ, в которых никого не было. Прошли через него свернули в боковой отнорок, где стал слышен не слишком громкий гомон людей и лязг спортивного железа знакомый всем, кто хоть раз бывал в тренажёрном зале.

– Я так понимаю, мы не в столовую? – спросил Василий глядя вперёд на двери, у которых сидело на лавках несколько охранников с электрическими дубинками и пистолетами, или с дубинками и АКСУ.

– Рот закрой, – без злобы и даже с какой-то ленцой буркнул конвоир.

Вася закрыл рот и подошёл к двери молча. Её открыли, и он увидел помещение с высоким потолком и колоннами из железных труб. В помещении имелись несколько боксёрских груш, макивары, маленький ринг для спарринга и приличное количество силовых тренажёров. Людей в зале наличествовало не менее 30. Скорее даже около 40. Все они были одеты точно так же, как и старшина, но некоторые сняли футболки и щеголяли в одних шортах. Кто-то умело или не очень молотил груши, кто-то примеривался к макиварам, с которыми явно не имел представления что делать, но большинство, болтая, стояло в очереди к тренажёрам или откровенно халтуря, занималось с ними.

– Заходи, давай, – велел конвоир и Павлов не стал проверять, что будет, если не послушаться.

Войдя в зал, милиционер дополнительно отметил, что тот имеет бетонный пол, высота его в два контейнера и по второму их ряду устроено 4 балкончика для вооружённых охранников, наблюдавших за порядком. При закрытой двери получался железный мешок, из которого не выбраться. Если только кто-то сумеет проломить железную стену быстрее, чем его расстреляет охрана, но такое маловероятно. Если найдется кто-то очень сильный, способный метнуть гантель или диск от штанги с достаточной силой, чтобы вывести охранника из строя. Со слов Волчка подобные дары в Улье были не столь уж редки. К тому же сами иммунные со временем, без даров, становились сильнее себя свежих. Некоторые даже кратно. Правда, прожить для этого надо не мало.

Мужики, если не считать одинаковой одежды, были самыми обычными. Имелись крепкие ребята, даже парочка прилично подкачанных мелькнула, но основная масса не могла похвастаться мышечной массой. Отсутствовали подростки и пожилые. Самому старшему на вид можно дать лет 40, не больше. И с отсутствием пожилых, это был скорее отбор, нежели омоложение от жизни в Улье. Ведь для подобного омоложения, как и для большой силы, нужно долго прожить в Улье, а кто будет держать такого долгожителя в Арене? Органы такого стоят дорого и его выгоднее распотрошить.

– Новичок? – заинтересовался Василием лысоватый мужик лет 30 с чисто выбритым лицом, на фоне массы бородачей.

– Новичок, – согласился Вася.

– Отвали от него, – тут же влез мужик с большой бородой-лопатой, тягавший гири, стоя на толстых резиновых ковриках.

– Да я же так просто, – лысоватый сразу ретировался в сторону.

– Что с ним не так? – спросил Дядя у мужика с гирями.

– Да ссученый он. Ну, стучит, что тот отбойный молоток и даже не скрывается, – ответил бородатый и бросил гирю на коврик.

– Спасибо за информацию, – поблагодарил Василий.

– Ну не за что, – ответил мужик, вытирая пот собственной футболкой и спросил. – Как звать?

– Дядя, – ответил Вася, чуть помявшись.

Любитель гиревого спорта замер с майкой у лица.

– Дядя? – спросил он прямо с каким-то удивлением.

– Да именно так, – согласился Павлов.

– Ну, это кто же тебя так окрестил? – опустил руки с майкой и приподнял одну бровь гиревик.

– А что не так-то? – настороженно спросил старшина, без сомнения сильно плававший в местных правилах.

– Да все не так. Ну не крестят тут такими именами. Я Бурый или Бур, там вон Креститель или Крест, – он махнул в сторону штанги с несколькими мужчинами окружившими её. – Ну, стукача зовут Сява, он же Сявка, Афоня, Блин, Гуманитарий, он же Гума. Короче... – Бурый задумался, как сформулировать дальнейшие слова. – Ну, в общем, имя должно хоть как-то тебя отражать, а Дядя это просто дядя. Ну, у тебя, наверное, какой-то интересный крестный был.

– Мне это имя девочка придумала, с которой мы сюда попали, – хмуро признался Павлов, надеясь, что в этом нет ничего страшного.

– Девочка, – Бур хмыкнул. – Ну, значит, не крестили тебя нормально, практически самозванец и имени перед Ульем у тебя нет, – с каким-то облегчением сделал он выводы.

– Значит, нет, – пожал плечами милиционер.

– Кого-то окрестить надо? – от штанги к ним подрулил высокий и худой мужчина с бритой головой и короткой бородой.

– Ну, Крест, иди в буй. Тебе лишь бы окрестить кого-нибудь, – отмахнулся от него Бурый.

– Ну, а чего? Нельзя что ли? – Креститель расплылся в улыбке.

– Ну, хули толку от твоих крестин, если ты ничего объяснять крестникам своим не хочешь? – иронично посмотрел на него Бур.

– Так настоиграло одно и то же молоть языком, – вздохнул тот.

– Ну, так и не лезь в крестные, – скривился гиревик.

– Сам что ли окрестишь? – прищурился Крест.

– Ну, да хоть бы и сам. У меня сокамерника как раз нет, так что, скорее всего ко мне подселят, так что смогу рассказать если не об Улье, то об Арене, – с задумчивостью сказал Бурый и обратился к Василию с вопросом. – Ну, ты давно в Улье?

– Пятый день, – честно ответил Вася.

– Заражённых убивал?

– Да. Пришлось, – кивнул старшина.

– А иммунных?

– Нет, – твёрдо ответил Павлов, надеясь, что того, кто может распознать столь прямую ложь, рядом нет.

– Это хорошо, ну ещё придётся. Иначе тут не выжить, – вздохнул Бур и с небольшой паузой спросил. – Ну, пойдёшь ко мне в крестники? Или вон Крест тебя окрестит? – кивок головой в сторону названного человека.

– Чего там разбазарились?! – донесся крик одного из охранников с балкончика.

– Всё ровно начальник! Тут новичок не крещёный! Окрестить надо! – отозвался на это Крест.

– Ладно! 15 минут! – снизошел охранник.

– Я что-то за это буду должен? – уточнил на всякий случай Василий, не по собственному опыту, но знавший как в подобных замкнутых, практически тюремных, коллективах легко можно влезть в долги на ровном месте.

– Ничего, ну если вдруг ссучишься, я тебя вызову на песке при зрителях и убью, – со всей серьёзностью сказал Бурый.

– Он уже так делал, – предупредил Крест.

– Я местных понятий не знаю и не могу ничего обещать. Вдруг, мне что-то покажется нормальным, а оно у вас тут западло, и вы меня тут же в суки запишете. Например, спрошу что-то у конвоира или руку пожму какому-нибудь опущенному, – продолжил осторожничать Вася.

– Опущенных, ну таких, каких обычно подразумевают под этим словом, тут нет, скрытые гомосеки из-за полного отсутствия баб могут и найтись, но это не то, – начал просвещать Бурый ещё до крестин. – На своих... Ну как своих... – он скривился. – Далеко тут не все свои. Ну, короче администрации стучать западло. За простой базар ни о чём с охранником тебе не предъявят и ссученым не объявят, но косо смотреть после такого начнут. За остальные правила я тебе все расскажу. И про Улей расскажу. Ну что сам знаю.

– Если так, то нормально, – спокойно кивнул старшина.

– Так что? Креститься будем? Вохра вон уже напряглась. Сейчас голосить начнут, а после могут и шоками отходить, – поторопил Крест.

– Давайте, раз без этого никак, – развёл руками Павлов.

– Ну, теперь ещё надо имя подобрать. Высокий, но не слишком. Крепкий, но Крепыш тебе не подойдёт. Красавчиком крестить мне тебя стремно. Ты кем в прошлой жизни был? Ну, кем работал? – стал рассуждать и спрашивать Бур.

– Ментом, – не таясь, ответил Павлов, хотя догадывался, что реакция на такой факт может быть самой разной и агрессивной в том числе.

Креститель и Бурый переглянулись. Первый пожал плечами, а второй кивнул чему-то своему и шагнул поближе к милиционеру. Василий напрягся, готовясь защищаться в случае агрессии, но не потребовалось.

– Не базарь больше об этом ни кому. Тут среди вохры порядочно ментов и бывшей солдатни. Ну, Нерон с Калигулой таких стараются набирать, так что не любят их до колик в животе и зубной боли. Для всех ты уже наполовину ссучен будешь, – тихо, но с жаром прошептал гиревик и продолжил после короткой паузы. – Говори, ну охранником в супермаркете работал или вообще ничего не говори. Тех, кто за прошлое спрашивает в принципе можно вообще нахер слать. Ну, прошлая жизнь там осталась, и ее как бы нет.

– Хорошо, – кивнул Вася и спросил так же тихо. – А сами не боитесь, что я в охрану попрошусь?

– Не боимся. Ну не берет Нерон в охрану нашего брата. Кто сюда гладиатором попал – гладиатором и помрет. Ты только стучать им можешь начать, а нам скрывать особо нечего. Ну и не жить тебе долго, если после того как я тебя окрещу вдруг узнаю, что ты дятлом заделался, – сказал на это Бур все так же тихо и продолжил уже громко для публики. – Не по профессии не получится. Охранник, ну ни о чем. Может дар у тебя уже прорезался? Так-то про дар особо не распространяется никто, и спрашивать не прилично, ну, ты из него секрета тут не делай. Все равно все узнают, как на песок выйдешь. Сюда берут с такими дарами, чтобы на песке пригодился, и ты его в дело пустишь полюбому.

– У меня руки железные делаются. Приходил мужик какой-то сказал, что это дар железных рук, – видя, что после громких слов Бурого к ним стали прислушиваться некоторые из окружающих, старшина специально акцентировал на этом внимание и пусть и разными словами, но повторился.

– Ну-ка покажи, – заинтересовался Креститель.

– Не могу, – признал Павлов.

– Сам не допер, как активировать? Ну не активировался дар? – это были уже слова Бурого.

– Не, ну как не активировался, он сам включался пару раз, но как его включить самому я не знаю, – милиционер почесал рукой в затылке.

– Ладно, с этим потом. Я хоть и не знахарь, но смогу тебе пару подсказок дать. Быть может они тебе помогут. Сейчас давай займемся крещением. Ну как тебе Феррум?

– Не знаю, – имя не вызывало у Василия никаких эмоций.

– Ну, железо, в таблице Менделеева – феррум, а у тебя руки железные. Ну, ты понял смысл и логику? – постарался пояснить любитель гирь.

– Я знаю таблицу Менделеева и помню что такое феррум. В школе учился. Просто имя как имя. По-моему не лучше Дяди. В принципе,Феррум так Феррум, – махнул рукой Вася.

– Ну, ты давай без пренебрежения. Тебе это имя если не остаток жизни носить, то долго. Имена в Улье бывает, что меняют, но по очень веским причинам, – стал поучать Бурый.

– Ты крести уже, а то вон на балконе недовольны, – влез с очень дельным и своевременным замечанием Креститель.

– Ну ладно. Начнем, – повесив футболку на шею, Бур наклонился и поднял свою бутылку с живцом, стоявшую рядом с резиновым ковриком. – Ну, ты наклонись немного, – велел он старшине, и тот немного согнувшись в спине, склонил голову. – Нарекаю тебя перед Ульем новым именем. Теперь ты будешь Феррум, – Бурый отвинтил со своей бутылки крышку и, капнув живуна себе на руку, обрызгал им голову крестимого человека. – Ну, вот и все, – любитель гирь заулыбался, завинчивая крышку на початой бутылке.

– Отлично, – Павлов пожал плечами и спросил. – Что-то изменилось?

– Пока нет, но лучше займись тренировкой, а то изменится, – сказал Крест и поспешил к тренажёру для ног с блоками и грузом, названия которому новоиспеченный Феррум не знал.

– Только сильно не усердствуй, а то вечером еще бои будут. Ну, без привычки ослабнешь, – добавил к ранее сказанному Бурый и направился прямиком к турнику.

Милиционер глянул на охранников, наблюдающих за ними с балкона, и пошёл следом за крестным. Встав рядом с ним, он стал изображать разминку перед тренировкой.

– Что за бои будут вечером? – спросил Василий, как только Бурый спрыгнул с турника, на котором большую часть времени просто висел и лишь изредка подтягивался.

– Ну, обычные бои. Люди против тварей. Люди против людей. Ну, правда, сегодня серьезных боев вроде быть не должно. В пятницу только разогревка. Все серьёзное будет завтра и воскресенье.

– Какая пятница? – Вася даже замер. – Вроде бы среда. Не мог же я два дня потерять, – он захлопал глазами.

– Ну, в твоём мире может и среда. Ты же в курсе, что мы в другом мире и все дела? – Бурый направился обратно к гирям.

– Да в курсе, – Феррум направился следом и взял себе гирю на 16 кг, тогда как Бур выбрал два снаряда, весивших вдвое больше и вполне уверенно в собственных силах взял по одному в каждую руку.

– Ну, так вот кто-то решил, что тут пятница, а по пятницам, субботам и воскресеньям у нас бои. В пятницу бои не очень жёсткие. В основном выпускают новичков против мелких зараженных. Ну, кого против пустышей, а кого и против бегунов. Кому-то дают нож или другой холодняк, ну, а кто-то и с голыми руками. В субботу и в воскресение могут, и креатив какой-нибудь затеять. Ну, например забег в лабиринте со жрачом или вообще с кусачом. Могут нескольких на жрача с одними копьями выпустить. Ну, бывает, бои между людьми устраивают. Любят двух новичков с ножами друг против друга выпустить и посмотреть что будет. Если не дерутся меж собой, то с пяток бегунов им на арену, – все время пока говорил, он, качая плечи, двигал ими вверх и вниз, держа в руках гири.

Старшина делал это же упражнение, но держа гирю на 16 кг сразу двумя руками. Делал он так, не потому, что гиря на 16 кг была для него тяжёлой. Павлов вполне бы мог упражняться и со снарядом, весящим больше или парой гирь на 16 кг, но пока не видел в этом смысла. За одну тренировку великой силы не приобретёшь, а вот надорваться действительно можно.

Глава 16

16 глава (день пятый):

Общее внимание привлекла дверь, в которую буквально затолкнули двух побитых мужиков. Милиционер тоже выглядел не очень, но его вчерашние синяки и ссадины смотрелись как двух, а то и трехдневные. У этих же все было свежее, точно их побили вот только что, а после этого помыли и переодели. У них у обоих даже волосы после помывки высохнуть не успели.

– Ну, ещё новички. Похоже, только утром приволокли, – отметил комментарием появление новых людей Бурый и даже на мгновение остановил упражнение, но как только увидел Креста с ещё одним человеком устремившегося к новым мужикам, тут же его продолжил.

– Вы тут всех новичков так встречаете? – спросил Вася.

– Ну, стараемся, но далеко не все. Большинству тут ни до кого дела нет. Некоторые вообще стараются ни с кем не сближаться. Знакомых на арене убивать тяжелее, – он, наконец, бросил гири и снова пошёл к турнику.

Феррум, подумав, следом не пошёл, а остался на месте, решив повыполнять обычные физкультурные упражнения. Сделал десятка три отжиманий, потом десятка три приседаний. Подтянулся десяток раз на турнике, благо он был не единственный. В общем, все делал без фанатизма и даже сильно не вспотел к тому моменту, как один из охранников на балконе объявил конец утренней тренировки и время завтрака.

Народ тут же потянулся к выходу. Старшина пристроился в поток, но толпа разделила его с Бурым и Крестителем. Последний, маячил где-то впереди вместе с двумя новичками, а первого даже видно не было. Однако отсутствие крестного не расстроило Павлова. Было время ещё раз обдумать собственное положение и подумать о новых знакомых, по поводу которых были вопросы. У милиционера имелось стойкое ощущение, что Бурому и Крестителю он и другие новички были нужны для каких-тосвоих целей. Не просто так они перехватили его и тех двоих. В альтруизм Павлов и в том мире верил не слишком и знал, что когда хотят дать что-то даром, могут обмануть и не дать, а наоборот забрать. Как бы потом не оказалось, что тот ссученный по сравнению с этим Бурым и Крестителем ангел воплоти, но выводы пока делать было не из чего. Возможно то, что этим двоим, зачем-то нужны новички вовсе даже не плохо, а совсем наоборот.

По коридорам через несколько отсекающих решёток прошли в столовую, не уступающую размерами спортивному залу, но имеющую потолки стандартной тут высоты в один контейнер. Железные трубы-колонны тут тоже присутствовали, но не было бетонного пола. Здесь постелили деревянный настил, бледно напоминающий паркет. На противоположной стороне от входа находилась стандартная столовская стойка с раздачей, к которой тут же выстроилась живая очередь. Охрана вошла следом за гладиаторами и устроилась за отдельным столом, стоявшим у входа. К их столу суетливый человек из обслуги тут же приволок горячий чайник.

Василий молча встал в конец очереди, но впереди замахал руками Бурый.

– Давай сюда! Я тебе очередь забил! – заголосил он на всю столовую.

Вася не заставил себя просить дважды и, пройдя вперёд, встал в одну группу с объединившимися в очереди Бурым, Крестителем и двумя новичками. Один из новичков был молод, худ и бледен. Навскидку только третий десяток разменял, а то может, и нет ещё. Второй был постарше, около сорока, пониже ростом, плотнее телосложением, но совершенно не спортивен. Дрябленькие ручки, пузатенький и с ещё не рассосавшимися варикозными бляшками на икрах. Если судить по этим бляшками, то пузатенький возможно был даже свежее, чем старшина. Такие неполадки со здоровьем Улей должен исправлять достаточно быстро, а тут ещё не успел.

– Феррум, – представился Павлов, протягивая руку.

– Моль, – пожал руку бледный.

– Варикоз, – нехотя представился пузатенький.

– Я тут не причём, – Крест счёл нужным сразу указать на то, что крестил свеженьких не он.

– Кормят тут нормально? – спросил у всех сразу Василий.

– Нормально. Ну, еда в Стиксе почти ничего не стоит, так что они много на это не тратят. Могут позволить себе кормить нас хоть красной икрой, – ответил Бурый, не забыв часто используемое им "ну".

– В Стиксе? Это название чего? – уточнил Вася, который знал о Стиксе только как о не существующей реке из мифов древней Греции.

– Ты не в курсе? – чуть удивился Бур и пояснил. – Ну, Стикс это в другое название Улья. Улей вроде как по-простонародному из-за кластеров похожих на соты, а Стикс название, ну как бы, вроде более ученое. Откуда оно повелось, я не знаю.

– Если позволите, то Стикс это латинское. Первобытный мрак и ужас. Вроде вполне подходит этому миру, – вставил Варикоз.

– Мрак и ужас это про Улей, – без тени иронии кивнул Бур.

Подошли к стойке раздачи и взяли в её начале пластиковые подносы с ложками и хлебом. Пошли вдоль стойки получать свой завтрак. Меню было не ресторанное и даже не меню коммерческой столовой. Его вообще не было, как и выбора из нескольких завтраков. Можно было сравнить с армейской столовой, но старшине не повезло с частью, и кормили там из рук вон плохо, а тут было нормально. Скорей уж, как в какой-нибудь хорошей столовой при благополучном производстве. Тарелка каши с кусок рыбы, вареное яйцо и стаканом кефира. Практически здоровый спортивный завтрак.

Получив пайку, с подносом в руках, Павлов последовал за Бурым и пристроился за одним столом с ним. За этим столом, помимо них двоих, уже сидело четверо и Кресту с двумя новичками пришлось разместиться за соседним столом.

– Бур, чего тут все из контейнеров? – спросил милиционер без каких-либо предисловий и взялся за ложку.

– Ну, ты слушал название этого города? – вместо ответа спросил Бурый.

– Вроде Узловой, – пожал плечами Василий.

– Ну, именно Узловой. Тут рядом грузится железнодорожный узел и на нем всегда до черта контейнеров. С другими строительными материалами тут, похоже, туго, а этого добра хватает. Ну, вот муркеты и заливают фундаменты из бетона, а на них халабуды из контейнеров лепят. Тут подварят, там подрежут и готовый дом. Я слышал, что в моем мире где-то делали так же. Ну, вроде дёшево и практично, – он глянул на нетронутую еду.

– Ты говоришь "в моем мире". Это оговорка или... – начал новый вопрос Вася, желавший уточнить кое-какие моменты, недопонятые после беседы с Волчком, но Бур его перебил.

– Ну, пожрем, давай спокойно. На разговоры будет время. После завтрака, по камерам разгоняют и тебя, скорее всего, в мою запихнут. Я же говорил вроде, что один сейчас квартирую, – напомнил крестный.

– Вон ещё два свежих, – кивнул в сторону соседнего стола старшина и пояснил. – Могут и кого-то из них к тебе подселить, а меня хотя бы, с тем же вторым свежаком отдельно.

– Ну, могут, – Бурый пожал плечами. – Тогда рубай быстрее и пока будем ждать остальных, расскажу, что успею.

Об этом Феррума не нужно было просить дважды. Он и без того, пока Бур отвечал на его первый вопрос, успел закидать в себя половину тарелки гречки и залить все это половинкой стакана кефира, а теперь чистил яйцо, чтобы употребить его вприкуску с кашей. В общем, чтобы закончить завтрак ему понадобилось ещё 5 – 10 минут, не больше. Крестному понадобилось чуть больше времени на еду, но он тоже поторопился. Благодаря этому, прежде, чем доели последние гладиаторы, Бурый успел разъяснить своему крестнику некоторые моменты, связанные с распространённым теориями бытия в Улье. На эти моменты хорошо легло все рассказанное Волчком, и они же объяснили многое непонятое после рассказов, тянувшего время в надежде спастись, наркомана.

Однако за отведённое на завтрак время все рассказать было никак не возможно, так что знания старшины по-прежнему остались безнадёжно не полными. Вдобавок сам Бурый большую часть времени из своих 7 месяцев в Улье провел в местном Колизее и сам знал далеко не все о внешнем мире. Его друг Креститель был в Улье немного подольше и являлся крестным Буру, но знал примерно столько же, поскольку все свои знания передал крестнику и пополнить их отдельно от него нигде не мог. С самой первой встречи эти двое держались вместе и соответственно сюда тоже попали вместе.

Их взяли, когда они в составе небольшой группы промышляли значительно западнее основной территории муров. Те места считались пограничьем между дальней Внешкой и ближним Западом. Там можно было нарваться и на элиту заражённых, и на банду муров и даже на бойцов Особого корпуса внешников. Те, будучи изначально подготовлены лучше большинства рейдеров и имея такой же иммунитет со всеми вытекающими, представляли, пожалуй, самую большую опасность. Так что хорошо, что в корпусе всегда было не слишком много бойцов и раскиданы они были по всей зоне ответственности местных внешников. Они, внешники, кстати, были русскими и не то развивались чуть быстрее, не то пришли из относительного не далёкого будущего. Оружие и снаряжение они имели в принципе такое же, с теми же калибрами, но все чуть лучше встречающегося обычно и подобрано оно было специально для Стикса. Оттого ценили его достаточно высоко. Особенно некоторые образцы, вроде какого-то автомата Калашникова под винтовочную семерку.

Группа, в которой состояли Креститель и Бурый, попала в засаду, устроенную сводным отрядом муров и Особого корпуса. Неизвестно, что те там делали, но рейдеров, по всей видимости, прихватили, уже выполнив основную задачу и возвращаясь, так сказать, в качестве приработка. По бедолагам отработали гранатами с усыпляющим газом, и взяли всех без сопротивления. Большую часть группы, то есть рейдеров проживших в Улье больше 3 месяцев, забрали себе внешники из корпуса. Кресту же с его 2,5 месяцами на тот момент и Бурому с ещё меньшим сроком в Улье повезло достаться мурам и иметь дары, подходящие для Арены. Бурый, прикосновением мог распылить на мелкую кровавую взвесь часть человека или твари. Собственно из-за последствий применения дара он и получил свое прозвище. Перед тем, как его нашёл Крест, он распылил голову пустыша и весь был покрыт его тёмной подсыхающей Кровью. Сам Креститель имел не столь смертоносный дар. Дотронувшись до предмета или существа, он мог довольно сильно оттолкнуть его без приложения какой-либо физической силы со своей стороны.

На этом информация о новых товарищах заканчивалась. Больше крестный поведать не успел по причине окончания завтрака. После него гладиаторов подняли и повели обратной дорогой в камеры. Новичков придержали и завели в каптерку, где местный хранитель белья и одежды выдал им постельное белье. После только их троих, остальных успели закрыть, повели по камерам. Остановились у одной, оказавшейся пустой. Милиционер притормозил, пропуская Моль и Варикоза. Охранниками было все равно кто именно сюда заселиться, и никто из них препятствовать такому раскладу не стал. Дверь закрыли, пошли дальше, и тут выяснилось, что Бурый забыл, что не только он сидит один в камере на двоих. В одиночестве сидел ещё и стукач Сявка. Так вот местные власти решили поселить Павлова не к крестному, а именно к нему. Этот момент заставил Василия пожалеть, что он пропустил других новичков в пустую камеру, а не стал одним из её жителей сам, но не тот ни этот вариант его не устраивал. Оставалось попробовать пойти до конца, чтобы добиться желаемого, и он решился. Это было опасно для здоровья, но Вася счёл опасность умеренной. Убить не убьют, а побои в Улье заживают быстрее, чем на собаке.