Текст книги "Юродивый: путь звездного воина (СИ)"
Автор книги: Николай Шмигалев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Ой, не зря за неё Мстислав решился на такое! Я уже не сомневался, что именно из-за неё, всё началось. И княжеский плащ тут не главная причина. Я бы и сам за такую красную девицу пошёл бы на многое.
– Что уставился?! – надменно спросила Софья и смешно, по детски, чихнула.
Я хмыкнул.
– Что хрюкаешь? Боров, что ли? – опять сердито спросила княжна. – Али не учен как в присутствии княжны себя вести подобает?
– Что да, то да, – признался я. – Не учен. Нас таким премудростям в академиях не обучали. Бальные танцы были, но я и на них не ходил, так что реверансы крутить пред вами сударыня, сразу говорю, не буду.
– Как ты смеешь смерд, так со мной глаголить?! – завелась княжна, вот же настырная, поглядите на неё, в темнице, ещё и выкаблучивается. – Когда отец с этими упырями разберётся и меня вызволит отсюда, я тебя велю розгами отлупцевать!
– В том то и дело, сударыня, что ваш батюшка сейчас сам в великой опасности. Ай! – обжёгся я догоравшей лучиной, и, запалив от огарка другую, продолжил. – Воевода Мстислав заговор супротив князя учинил. Изменник с дозволения Святополка под стражу взял Светозара, на него твое похищение повесив, а у кривлян помощи в свержении отца твоего испросил. Во-от!
Я заметил, как дрогнули её алые, наверняка ещё не целованные, губы. Софья чихнула в ладошки, видно простуду схватила в сыром подземелье, и вновь распрямилась.
– Откуда тебе известно всё? – спросила она, с подозрением разглядывая мой наряд. – Никак, заодно с ними? – мотнула она прелестной головкой в сторону выхода, так что длинная заплетённая коса из-за спины перекинулась на вздымавшуюся грудь, и завернулась на талии, словно обняла её.
Меня словно током ударило от этого её движения, это было так женственно, и, одновременно, так непринуждённо и непорочно, что я понял – княжна и меня потихоньку сводит с ума. В такую девушку немудрено было влюбиться. А над характером надо будет всё же поработать.
– Никак нет! – пояснил я. – Я, как и ты, их пленник. Только в отличие от тебя – жертвы обстоятельств, я – узник совести, то есть, по совести сказать, сам припёрся тебя, сударыня, из беды вызволять. Будь заодно с «ними», я сидел бы сейчас в доме и кабанчиком закусывал, а не торчал в этом склепе с тобой. Да и на кой им кого-то к тебе подсаживать, – я воткнул лучину в щель между камнями и разложил еду на подстилке, – Иди, поешь, подкрепиться тебе надо.
– Не буду!
– Не дури, княжна! Отец тебя должен найти живой, здоровой и бодрой, а не молчаливой и прохладной, у меня с собой ампул панацезана нет, реанимировать тебя в случае чего. Иди, кому сказано!
В этот раз Софья противиться не стала, знать не на шутку проголодалась, и просто стеснялась с первого раза соглашаться.
– Только ты первым испробуй! – приказала она присев напротив.
– Не понял?
– Еду первым вкуси! – повторила Софья, наблюдая за мной.
– А-а! – догадался я, куда она клонит. – Ты что, думаешь, тебя травануть хотят?! – сам не больно сытый, я откусил добрый кус мяса и отломал ломоть от краюхи хлеба. Хоть и предназначался ужин для княжны, но с её позволения, мне досталось нелёгкая доля дегустатора. – Ты себя с папашей не путай, его, да, отравить могут в два счёта, а тебе красна девица, ещё долго боятся сей напасти не стоит, пока например сама княжить не зачнёшь или там, тёщей не станешь. Тогда конечно, без дегустатора никуда. А сейчас ешь смело! – поучал я княжну с набитым ртом.
Видя, как аппетитно я начал расправу над едой, Софья не замедлила присоединиться ко мне. Впрочем, девчонки как синички, им много не надо – княжна уже промокала платочком губы, пока я ещё доедал остатки, которые, как известно, не менее сладки.
– Ну-с, чем сейчас займёмся? – я игриво поиграл бровями, встал, зажёг очередную лучину и сел на место. – Если хочешь, давай поиграем в созвездия. – попробовал я немного отвлечь Софью – Ты называешь одно, а на какую букву оно оканчивается, на ту я называю другое, и так по очереди. Время быстро пролетит.
– Ты что дурак? – вдруг спросила она. – Какие «звездия»? Ты что, с луны свалился?
– Точно! – ответил я, озадаченно почесав нос. Эхнафаил, будь здесь, сказал бы «кретин» – Можно сказать, что с Луны. Ладно, не хочешь, не надо.
– Странный ты…э-э… – не знала княжна как меня назвать.
– Глеб, – представился я. – Глеб Ильич Ковалёв, бывший звездолётчик, ныне проходящий по делу под прилагательными «юродивый», «вещий», «прорицающий».
– Странный ты, Глеб – спокойно, и даже жалеюще, произнесла Софья. – Как не от этого мира ты.
Софья чихнула и закашлялась.
– Есть маленько, – не стал я посвящать её в курс всех моих делишек. Заметив, как княжна стала вздрагивать от сырости и прохлады, я стянул с себя ферязь и протянул ей. – На, не побрезгуй княжна рубищем бродяцким, укутайся.
Приняв платье, она накинула его на плечи, и, увидев на мне кольчугу, мерцавшую в полумраке, спросила:
– Кажется ты не тот, за кого себя выдаёшь?
– Я уже и сам не знаю, кто я, – грустно вздохнул я. Девчонкам во всех временах, и галактиках нравилась в нас, суровых мужиках, некая таинственность, такова их немудреная психология, и этим я в своё время хорошенько пользовался. Не знаю, чего сейчас я начал напускать туман в её прелестную головку, наверное страшно захотелось понравиться, собой заинтересовать. – Откуда я родом толком не знаю, родителей не помню, – продолжил я свой полуправдивый рассказ. Я же не мог ей сказать, что родители зачинали меня в пробирке, откуда я и начал свой жизненный путь, как и все мои сверстники. Феминизировавшимся женщинам не хотелось с нами носиться по девять месяцев, они истребовали себе таких же прав, как и мужчины, и пока я и мне подобные зародыши мужали в пробирках, мамаши вместе с папашами, гуляли, веселились, изредка навещая нас в лабораториях, и там это считалось нормой. Но, что-то я отвлёкся, сейчас не об этом. – Я помню только одно, что всегда хотел отправиться к звёздам. – открыл я ей свою сокровенную мечту детства.
Я услышал как Софья застучала зубами.
– Э-э, подруга, так не пойдёт! Давай я тебя обогрею, – увидев, что её дрожь не проходит а, наоборот, усиливается, я подсел к ней и приобнял, чтобы согреть. Княжна не сопротивлялась. От прикосновения к ней я почувствовал, как учащённо забилось моё сердце, и испугался, что она почувствует его трепет, даже через кольчугу.
– А дальше? – с неподдельным интересом полюбопытствовала Софья, искоса посмотрев на меня – Поехал ты к звёздам?
– О,да! Но прежде мне пришлось попотеть. Я дважды валил вступительные экзамены в военно-космическую академию, – признался я, чтобы она не думала, что всё так просто. – А на третий раз всё-таки списал эту грёбаную высшую химфиматику. На третьем курсе, ну, на третьем круге ада, если и это тебе о чём-то говорит, меня чуть не вышибли…
– Из седла? – наивно спросила княжна, смирно согреваясь в моих объятиях.
– Хм! Можно сказать и так! Но я каким-то чудом удержался и уже на четвёртом, на войсковой стажировке, я вскочил в это самое седло и рванул к звёздам. Это было потрясающе! Вся Вселенная, казалось, легла у копыт моего титаноферромагнического коня, из ноздрей, да, лучше сказать из ноздрей, которого вырывалось пламя газодинамических стабилизаторов, а златоогненный хвост тянулся за ним на полторы версты. Несколько лет я гнал и гнал этих волшебных боевых лошадок меж звёздных систем, созвездий и туманностей пока однажды не загнал.
– Ты их загнал до смерти? – испуганно отпрянула Софья, но я удержал её в своих руках.
– Нет! Я продулся в карты и загнал кое-какое навесное оборудование со своего штурмовика. Скажем так, его подковы из сверхпрочных сплавов. И удача с тех пор отвернулась от меня.
– Штурмовик это имя твоего скакуна?
– Нет, это «порода» такая, а имя моего скакуна было Су-2825, бортовой номер 2813. Эх, какой скакун был!
– А дальше что? – вновь прильнула она ко мне.
Последняя лучина, догорев, погасла, погрузив нас в непроглядную мглу.
– Меня изгнали из Военно-Ко… королевской конюшни – горестно вздохнул я, вспоминая тот чёрный день. – И с тех пор я мотался по Великому Космосу на разных старых клячах, зарабатывая на свою непутёвую житуху. Худо-бедно, но жил рядом со звёздами. Пока не услышал Его.
– Кого? – моя «волшебная» история завораживала княжну всё больше и больше.
– Того, кто отправил меня сюда, спасибо ему огромное, – сейчас я говорил почти искренне, так как сидел в обнимку с самой прекрасной девушкой галактики, рассказывал ей о любимых звёздах так как только мог рассказывать о них только я и даже не пытался залезть ей под сарафан. Это знакомство перерастало в самое настоящее для меня свидание, в том чистом и целомудренном виде, в каком со мной оного никогда не бывало. – Будь у меня возможность, я бы отдал полцарства за любого из тех «коней», только ради того, чтобы прокатить тебя на нём. – у меня на глаза навернулась скупая мужская ностальгическая слеза, – Прокатить и показать всё величие и безграничность, завораживающее великолепие и бездонную красоту, вечный мрак и нестерпимое сияние, космический холод и адский жар миллионов солнц, и ты бы тоже влюбилась в него, в Великий Космос.
– Ты так грустишь по этому великому княжеству? – с щемящей нежностью спросила Софья, погладив меня рукой по щеке. Словно огнём и льдом обожгло щёку.
– Не то слово.
– Когда мы отсюда выберемся, я попрошу отца, и он раздобудет тебе такого коня, который отвезёт тебя к звёздам, пусть хоть и полкняжества отдать придётся.
– Боюсь, что все мудрецы, алхимики и ремесленники не смогут нам в этом помочь, – ответил я. – А княжеством делиться ни с кем не надо, какой бы нужды не было. Это, в первую очередь, люди, а людей надо беречь.
– А как же быть? – спросила Софья, до сих пор находясь под впечатлением от моего рассказа.
– А никак! – встряхнувшись, ответил я. – Давай спустимся на землю, и вернёмся к нашим бараном. Кстати они скоро за кем-то из нас придут, и, я надеюсь, за мной.
– Почему?
– Потому что так надо, – ответил я, обнимая за плечи княжну. Я чувствовал, что она давно согрелась и перестала дрожать, но не хотел отпускать её. Кажется, и Софья не спешила меня прогонять прочь. Видно мы друг друга чем-то зацепили.
– С тобой рядом тепло, хорошо, – прошептала она в темноту, склонив голову мне на грудь. – И совсем нестрашно.
– Вот и хорошо, – прошептал я, вдыхая аромат лесной земляники, исходивший от её русой косы. – Вздремни, красна девица, а добрый молодец, так и быть, тебя покараулит.
Я почувствовал, как её рука обвила мою шею и её нежные губы коснулись моей щеки.
– Спасибо за такую красивую сказку, Глеб, – шепнула она, в сущности ещё ребёнок, и затихла.
О таком счастье я не мог и мечтать. Я сидел, боясь шелохнуться и прогнать это мимолётное, как мне показалось, сновидение. Только ради этих нескольких минут тишины стоило взорвать весь цефроний вместе со всеми танкерами, будь они неладны.
Спасибо тебе ангел за эти мгновенья, если бы не ты…
Так, в обнимку с княжной я и уснул.
Мстислав, примчавшийся на мой коварно-ложный вызов со своей шакальей сворой, сильно разозлился, узнав, что меня поселили в один «номер» с Софьей. Этот садист планировал своими издевательствами сломить волю прекрасной княжны, специально заперев её в одиночестве в тёмной норе, чтобы она знала почём фунт лиха. А его приспешники, без всякой задней мысли, отправили меня составить бедной девушке компанию.
Не знаю, как он их там разносил, но примчавшиеся Бажен с Мишатой начали выкрикивать меня, едва откинули в сторону крышку колодца.
– Ведун, эй ведун! – закричали они, разбудив нас. – Бегом карабкайся наверх! Мстислав тебя видеть желает!
Я отстранил Софью и поднялся.
– Не уходи! – попросила княжна, беря меня за руку. – Мне одной боязно во тьме, дурное мерещится.
– Ты сильная, выдержишь и это, – попытался успокоить её я. – Ничего не бойся, я вернусь за тобой.
Она больше ничего не сказала и смиренно отпустила мою руку. Я пошёл к колодцу, на стенках которого играли блики факелов. Взявшись за верёвочную лестницу, я оглянулся назад, но во тьме её не увидел.
Этот Мстислав и впрямь редкостная собака, так над девчонкой измываться. Он должен ответить за беспредел.
Гнев придал мне сил и уверенности в себе. В несколько рывков я выбрался наружу и, прикрыв рукой глаза от яркого факельного огня, встал у края колодца.
– Ух ты, а кольчуга откуда? – искренне удивился Бажен. Они в своё время не удосужились обыскать меня, а теперь ломали голову, как она на мне оказалась. Я собрался рассказать им волшебную историю о своей кольчужке, но потевший от страха, Мишата, буркнув «сейчас он всё Мстиславу поведает», подтолкнул меня в направлении избушки. С шумом выпустив из лёгких воздух, набранный для очередной байки я, не торопясь, чтобы не споткнуться о корни деревьев, поплёлся к домику.
Как ни странно в голове было подозрительно тихо.
– Эха! – шёпотом позвал я своего незримого подельника. – Эха, отзовись! Приём!
– С кем это ты шушукаешься, ведун? – заметил недовольный Мишата. – Никак ещё имя вражины не распознал? Если не узрел его в своих видениях, Мстислав с тебя шкуру заживо сдерёт, и нам от него достанется.
– Эха-ха, где ты ещё есть, красотища такая? – «порадовался» я окружающей природе, заодно выкрикивая запропастившегося ангела. – Хорошо тут у вас! Эх-хна, твою ауру!
– Ты чего, какая краса, округ болота, ночь и ветер промозглый, – развернулся Бажен освещавший мне дорогу. – Или подле этой шебутной бабы совсем свихнулся там?
– Да нет, вам меня не понять, – ответил я, в надежде оглядываясь по сторонам, как будто не понимал, что ангела мне увидеть не дано, при всём моём желании. И куда он запропастился? Мне услышать бы от него вестей, узнать получилась наша задумка или нет, поверил ли князь знахарю. Этот Эхнафаил просто божье наказание. – Эх-ма, сколько в мерзкой на первый взгляд ночи очарования. Эха-ха, ха-ха, ха-хонюшки, – что-то совсем безрадостно получилось у меня «восхищение».
– Не об этом тебе думать надо, – невесело осклабился Мишата.
Правильно! Сейчас не время думать о пропавшем «духе предков», надо это время заставить «пахать» на себя. Что-что, а зубы заговаривать я умею, одна проблема – воевода скор на расправу, а уж по зубам дать еум как поздороваться. Как бы не нарваться на его тумаки прежде чем я их заговорю. Не зубы конечно, а заговорщиков. Масло масленое получилось – заговорить заговорщикам зубы, чтобы не получить по зубам.
– Эврика! – воскликнул, не удержался я, подходя к домику, вокруг которого сновали тёмные тени Мстиславовых прихвостней.
– Иди уж, – больно ткнул меня в бок Мишата. – Нет у нас никакого Эрига. Путаешь ты!
Бажен раскрыл дверь, пропустил меня с Мишатой вперёд, а сам предусмотрительно остался на улице.
В небольшой избушке находилось человек десять. Почти все стояли, сидел только воевода Мстислав, которого я сразу узнал по чёрным колючим глазам и большому орлиному носу, придававшему ему сходство с одноимённым пернатым хищником. Когда он взглянул на меня, я невольно поёжился, вспомнив нашу первую встречу. Мстислав одним своим видом внушал добротный страх окружающим. Под стать были и его близкие сообщники: угрюмые, нахмуренные, с недоверчивыми свирепыми глазами. Это не Бажен, и даже не Мишата, показавшиеся мне, в сравнении с ними одуванчиками. И как я смогу с этими «слушателями» долго протянуть. Этого «орла» долго за нос не поводишь, отклюёт лапку и не поперхнётся.
Ну ладно, думать уже поздно, начнём-с!
– Миру мир в ваш шалаш, люди добрые! – низко, как мог, поклонился я, приложив ладонь правой руки к локтю левой – вот вам ироды какой мир, с прибором. – Здравы будьте господа бояре и ты непобедимый воевода Мстислав. – продолжал я не разгибаясь, – Пусть ваши дни продлятся долго-долго, лет в сотню, в минус третьей степени от корня квадратного. Пусть ва…
– Закрой пасть! – весьма спокойно, а для его характера, я бы даже сказал, вежливо, произнёс воевода. – Чего в землю уставился? Ну-ка смотри на меня! – он посмотрел в мои честные глаза, – Я, кажется, тебя, где то видел? – он прикусил в раздумье нижнюю губу, я ненароком сделал также и не потому что, как советуют психологи, для установки контакта с объектом в положительном русле, необходимо отзеркаливать его действия, а затем чтобы изменится в лице, до неузнаваемости, одновременно не привлекая внимания.
– Обожди-ка! – воскликнул воевода. Похоже, у меня не получилось остаться неузнанным. – Ты же плешивый дурачок из лесу. Юродивый!
– Да, точно, тот самый! – зашептались за спиной у воеводы его вышибалы, бывшие в день моего появления, с этим садистом на лесной просеке.
– У тебя, что ли дар прорицателя есть? – усмехнулся Мстислав, буравя меня своими острыми глазищами. – Ещё и кольчугу у достойных людей спёр. А за воровство я руки рублю, – воевода вытащил наполовину меч из ножен и с силой, что клацнула сталь, вернул его назад. Да, у такого не забалуешь. – Подойди сюда, дурачок деревенский, – Мстислав поманил меня как бездомного щенка к себе.
Я повиновался, а что делать, бежать всё рано некуда, а выпендриваться перед этой шайкой… У этих мораторий не введён.
– Гляньте-ка! – привстал воевода, поближе рассмотрев мою стальную грудь. – Это вроде знак Ильюши легендарного, – ткнул он пальцем в бляху. – Неужто, кольчуга самого богатыря?!
– Похожа! Похожа! – столпились вокруг меня дружинники. Один из них, самый старый, но с виду ещё крепкий дядька, внимательно осмотрел бляху, потрогал стальные кольца и, причмокивая, вынес вердикт. – Она самая, Ильюшина кольчужка. На его щите, что у князя хранится, точно такой знак, и вязь здесь особая, сейчас так боевое платье не плетут.
– Славно! – обрадовался Мстислав. – Есть теперь у меня кольчуга особая, – констатировал он словно уже решённый факт. – Скоро и щит моим станет, а меч и это сойдёт, – он ласково погладил рукоять меча.
– А откуда у тебя кольчуга? – обратился ко мне дядька-«эксперт». – Кем ты Илье приходишься?
– Она, это, – постарался я как можно честнее ответить на вопросы, чтобы не заподозрили подвоха. – Мне, в общем, такое дело, в наследство досталось. А Илья? Илья мне отцом приходится. Батя он мне, и в метриках запись есть, и в сервере регистраций данные должны быть.
– Ты на себя посмотри, заморыш, – скривился в кривой ухмылке воевода от моих слов. – Не может Илья быть тебе пращуром, его ужо почитай полвека никто не видел, как в воду канул. Да и кто он и кто ты!
Что значит не может, так и есть. Мой биологический батяня Илья Гаврилович Ковалёв, инженер-проектировщик, правда уже на пенсии. Разводит медоносных кенгутотамов на Альбарии. У него самые высокие надои медолока по сравнению с другими фермерами. Живёт в своё удовольствие, и не знает, наверное, что его блудный сын прогремел с цефронием на всю Галактику и «умчался» восвояси, в эти тёмные века.
– Не верите не надо! – не стал я рассказывать свою автобиографию. – А батю моего звать Илья!
– Да хоть и батя, – надоело воеводе со мной препираться, может, почуял, что я время тяну – Сымай кольчугу юродивый и поведай нам о своих видениях. Али нет их?
– Есть, как не быть им, – ответил я и продолжил уже таинственным тоном. – Я сокровенное слышу, от глаз потаённое вижу. Я ведаю, что заговор ни приговор, можно ьез кассации отменить, гнев на милость подменить. Можно ворога найти, можно от суда уйти…
Воины во главе с воеводой, пытаясь найти в моих «пророчествах» тот самый потаённый смысл, слушали, изредка переглядываясь между собой.
– Ибо крамол сети плести, не мошною на бричке трясти, – открыл я им очередную «тайну» и закатив глаза, возвестил, читая речитативом запрещённый на той Земле, но любый мне «трэп». – Ведаю я истинное, знаю, в чем есть разница между эволюцией и овуляцией, и что страшнее при дефлорации, слабая эрекция или сильная эякуляция, знаю-ведаю – ваши революции гнусней ночной поллюции, подобная ротация ведет к дезорганизации, децентрализации и, как след, деморализации. У вас ещё нет наций, а столько конфронтаций…
Мстислав сидел напротив меня, скрестив сильные руки на широкой, как посадочная площадка, груди. Со своего места он одним махом мог снести мне голову, чтобы она не говорила так много и непонятно. Но что-то в моих словах заставило склонить его в раздумье свою.
– Без полной вакцинации, не быть здоровой нации. Прививка от хвори злобной – должна быть внутриутробной. Чтоб князем стать без грязи, надо родиться князем – на этих словах воевода пронзил меня тяжёлым взглядом, – Или иметь нужные связи, – поспешил поправиться я, – Ну что поделаешь, коль все мои операции, одни, лишь трепанации. Согласно данным здравоохранения, весьма опасны в голову ранения, – показал я на свою голову. – Чтобы избегнуть трения, скажу своё я мнение, всегда страшнее плена, душе своей измена, ё-у-у…
Воевода сник совсем. Неужели мой трёп, то есть «трэп», на него так подействовал! Никогда бы не подумал, что подобная белиберда, хотя, согласитесь, она и не лишена смысла, может вогнать человека в тоску.
– Ё-у, ё-у, не тронь ты не своё-у, вокруг одно гнильё-у … – я стал пританцовывать на месте, стараясь не сбиться с подобранного ритма. Дружинники потихоньку стали кивать в такт своими массивными черепами. – И это не болото, я знаю этот кто-то…
– Здорово Глеб, развлекаетесь, смотрю? – раздался такой родной шёпот у меня в голове – А я тут места себе не нахожу, как демон проклятый насаюсь…
– Эхнафаил!!! – радостно крикнул я. Ангел-хранитель вновь со мной, значит не всё потеряно. – Эхнафаил зараза! Нафаня где те…
– Хату не пали, трэппер! – осадил меня невозмутимый ангел. – Никто не должен знать о нашей близкой связи.
– Это у него видение было! На предателя указал! – зашептались дружинники, развернувшись к одному из своих товарищей.
Тот самый дядька-«эксперт» выступил вперёд:
– Эх, Нафаня, Нафаня, юродивый-то на тебя указал. Что скажешь?
Один из самых свирепомордых воинов, абсолютно не смутившись, вышел в круг и повернулся лицом к воеводе:
– Брешет юродивый, – пробасил этот самый Нафаня, пригладив густую бороду. – Мстислав Лексеич, ты то меня знаешь, я с тобой с юных лет рядом…
– Фу-у, насилу они князя уговорили, – начал делиться новостями ангел. – Знахарь Любослав, дюже подкупленный щедрым купцом, там целую трагедию разыграл. Езжай, сказал князю, тайно с верными людьми к заброшенному терему на болотах, я, дескать, в небе знаки узрел на болото всё спирающие, там, сказал, разгадку, мол, и найдёшь.
– …Мы же с тобой, ещё отроками людишек, на дорогах потехи ради раздевали, – напоминал Нафаня воеводе о совместном времяпрепровождении. – А сколько смердов, ради забавы, на тот свет отправили…
– Верю я тебе Нафаня! – посуровев лицом от неуместных воспоминаний соратника, произнёс Мстислав. – Не переживай, юродивый поплатится за навет, – намекнул он Нафане, чтобы тот не продолжал.
– Я гляжу, у вас тут и не концерт вовсе, а вечер воспоминаний, – ухмыльнулся Эхнафаил. – Этот, почти тёзка мой, как поёт, как поёт. Заслушаешься!
Мне было совсем не до смеха – Мстислав только что пообещал меня прикончить, и чего это ангелу так весёло.
– Я же тебе поведал, что Святополк, отца твоего нарочно на вепря толкнул и предложил отмстить, – не унимался, оскорблённый моим «видением» Нафаня. – Я же по твоей указке, угробил старого воеводу Ивлона, дядьку Светозара, якобы его разбойники подкараулили и порешили…
Среди дружинников пошёл ропоток, таких подробностей из жизни воеводы, даже они не ведали. А Нафаня, красавчик, жарил правду-матку.
– Глеб, это ты просто здорово придумал, приболтать их на явку с повинной, – прошептал Эхнафаил.
– В каком смысле? – одними губами шепнул я в ответ.
Я вроде бы ничего не придумывал. Оно всё совершенно случайно вышло.
– Люди князя уже обезвредили тех, что на улице, сам Святополк под окном слушает «чёрный ящик» чёрного воеводы. Будь готов по моему сигналу ломануться в дальний угол, там при заварухе безопаснее будет.
– А кто тебя надоумил Софью за отказ наказать? – пророкотал Нафаня, без сомнения, его бас прекрасно был слышен и на улице. – В тайный колодец девку посадить…
– Да угомонись уже, – зло проворчал Мстислав, взявшись за меч. Непонятно было, из-за кого он собрался оголить оружие, за мои «видения» или за откровения дружка.
– Отчего же, пускай продолжает, – играя желваками, отчего ходила ходуном кудрявая русая борода, в дверях стоял сам Святополк.
Из-за его пурпурного плаща выглядывали мощные витязи с мечами наизготовку. Это были верные князю воины, не раз доказывавшие свою воинскую доблесть в битвах. И если сейчас в избушке находились матёрые волки, то пришедших с князем можно было сравнить с волкодавами.
– Пусть нам расскажет, Нафаня, – жестко потребовал князь. – Как испугался и влез на древо, когда мы на вепря наткнулись. Расскажет, как отец твой меня оттолкнул в последний миг, а когда я всадил копьё в сердце зверя, он, истекая кровью, попросил воспитать тебя как сына. Пускай, поведает, как я хотел, чтобы ты стал моим зятем, но ты сам из-за своей злобы был, отвергнут Софьей. Меня обманывал тот, которого я считал своим сыном, а тебя, тот коего ты считал своим другом…
– Собака! – зарычал Мстислав, выхватывая меч и нанося удар… не по мне, слава богу, и не по князю.
Но Нафаня был старше и опытнее воеводы. Он легко парировал его удар и ударил Мстислава кулаком в лицо. Воевода упал на стол. Нафаня с проклятиями бросился к нему.
Я, тем временем пока они рубились не по детски, потихоньку, бочком, бочком по совету Эхнафаила отошёл в самый тёмный уголок, где – о чудо! – обнаружил свой посох в целости и невредимости.
Оттолкнув Нафаню ногой, Мстислав поднялся и замахнулся мечом, но низкий потолок не позволил ему нанести решающий удар. Замешкавшись, воевода не заметил прыгнувшего противника. Никто и крикнуть не успел, как меч, пробив латы воеводы, вошёл тому в бок.
– Ты всегда был дураком! – скалясь по-волчьи, прорычал Нафаня в лицо умиравшему Мстиславу. – И ты не последний на сегодня!
Он развернулся к князю, вокруг которого стеной стояли дружинники, неприязненно осмотрел своих отпрянувших сообщников и, увидев меня, вновь искривил лицо в неподдельной злобе.
– Это всё из-за тебя, юродивый! – в ярости брызгал слюной загнанный волчара. И если он был волком, то я, оказавшийся в углу со своим посошком, казался себе даже не столько пастушком, сколько козликом. Но сдаваться я не собирался. Ударив ногой по «сучку», я ощетинился посохом, на конце которого выскочило хитрое лезвие.
– Глеб, вот сейчас не время для подвигов! Беги!!! Он тебя убьёт!!! – изо всех сил зашептал мой хранитель.
Спасибо конечно за подсказку, но куда бежать?!
Так что, если нечего посоветовать, дорогой ангелочек, то можно было и вовсе не подсказывать.
Нафаня небрежно взмахнул мечом, и мой посох отлетел в сторону. Удар был такой силы, что я двумя руками не смог его удержать.
– Сгинь и ты юродивый! – намахнулся он, презрительно смотря на меня. Вы не подумайте, я тоже не зажмурился. Как нормальный боевой офицер, я не менее презрительно уставился на своего убийцу и, не придумав ничего лучше, оскорбительно харкнул ему прямо в лицо. Вот тебе!
– Почему?! – выпучив глаза, пробасил Нафаня и… рухнул кулем у моих ног.
Ни фига себе я плюнул!
Правда, секунду спустя, увидев князя с арбалетом в руках, я догадался, отчего вдруг схреновилось Нафане. Где же это видано, чтобы от харчков умирали. Это Святополк, снайпер, всадил ему арбалетный болт в шею.
– Где Софья, паскуды? – грозно спросил Святополк у вставших на колени заговорщиков. Они обречённо склонили головы, ожидая скорой расправы. Откровения соучастника, приход князя, схватка, затем смерть Мстислава и Нафани так потрясла их, что они и не подумали оказать какое-нибудь сопротивление. Кишка у них тонка, со Святополком тягаться.
– Где Софья, гд моя дочь?! – князь в гневе выхватил меч. Старика прорвало, а значит сейчас скатится сию же минуту с плеч первая голова.
– Что стоишь, рот раззявил? – как бы промежду прочим поинтересовался у меня Эхнафаил. – Действуй, однако!
– Князь , я знаю, где она! – в попытке предупредить дальнейшее кровопролитие, выступил я вперёд. – Мы с ней вместе в одной камере чалились. Идёмте за мной.
Когда мы вышли на улицу я увидел оглушённых и связанных заговорщиков, среди которых валялся пришедший в себя Бажен. Он с такой мольбой смотрел на меня, что мне пришлось, проходя мимо, отвернуться, дабы ещё сильнее не расстраиваться.
– Это здесь! – я показал на крышку колодца. – Лестница свёрнута там, под деревом.
Когда всё было готово к спуску, я испросил разрешения у князя самому слезть за Софьей и за рубахой. Он удостоил меня такой чести. Я взял факел в одну руку и начал спускаться.
– Только давай недолго! – снисходительно проворчал ангел. – Нечего морду баловать!
– Софья, ты не замёрзла здесь? – протиснулся я в комнатушку предварительного заключения. – Я вернулся за тобой!
Сидевшая возле стены княжна кинулась ко мне, и совсем не аристократично обхватила за шею.
– Глебка, ты! – защебетала она, прижавшись ко мне. – Я боялась, что ты не придёшь. Я так боялась…
– Перестань, я же обещал, что вернусь! – ласково ответил я, гладя её душистую косу, которая совсем не пропахла затхлым смрадом колодца. – А я никогда не обманываю, запомни это.
Подумать только, буквально несколько месяцев назад, я подобные слова произносил непосредственно, перед тем как исчезнуть навсегда из жизни той или иной «красотки», а здесь на тебе. Ещё и счастлив безмерно.
Человеку, оказывается так мало надо для счастья. Одного запаха лесных ягод от волос любимой девчонки и умирать не страшно.
– Эй, где вы там?! – вывел нас из эйфории грозный голос её отца.
– Отец! – встрепенулась Софья и метнулась к выходу. – Отец я здесь!
Княжна проворно взобралась по лестнице.
– Знаю, знаю, – дрогнувшим голосом проворчал князь, выхватывая дочь из шахты колодца и прижимая к груди. – Узница моя ненаглядная.
– Надо спешить! – подошёл к князю один из его воинов. – Заговорщики признались, что Мстислав их подговорил к измене, князя Яромира уговорил пособничать, и сказали, будто кривляне уже в граде, дружинников и старшин истребляют.
– Как они посмели! – вскипел Святополк. – Отмстим за други наша! По коням!
– Глеб скажи им, что всё в городе под контролем, – шепнул ангел. – Светозар со своей дружиной «гостей» встретил, чин по чину, без крови обошлось, только проводника на месте удавили.
– Не извольте беспокоиться, князь, – надев поверх кольчуги свою пропахшую княжной ферязь, не знаю почему, я почувствовал себя уверенней. – Воевода Светозар, ваш верный воин, по моей подсказке уже разобрался с ратниками кривлян.
– Он же под стражей? – не поверил мне Святополк.
