355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Николай Матвеев » Пароль — «Брусника»
(Героическая биография)
» Текст книги (страница 9)
Пароль — «Брусника» (Героическая биография)
  • Текст добавлен: 7 декабря 2017, 19:30

Текст книги "Пароль — «Брусника»
(Героическая биография)
"


Автор книги: Николай Матвеев


Жанр:

   

Военная проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Наконец раздался условный сигнал – гудок автомобиля: Миша Иванов прибыл со своей машиной. Капа спокойно вышла из столовой и, как была в одном платье с белым передничком и кружевной наколке, села в машину. По улицам они ехали с предельной скоростью, надо было еще заехать домой к Капитолине, захватить ее семью – мать и двух сестер, чтобы увезти их в лес к партизанам, и успеть до взрыва проскочить мимо контрольных пунктов.

Машина уже была вне пределов досягаемости, когда до беглецов донесся звук сильного взрыва. Над зданием, где была столовая, взметнулся столб пламени и черного дыма.

– Полный порядок, – подвел итоги Иванов. – Жаль, что Кубе не приехал…

Капитолина и ее семья благополучно добрались до опушки леса и отправились в партизанский отряд, а Иванову надо было ехать обратно. Вместе с ним, одетые в мундиры эсэсовцев, пошли на операцию братья Сенько. Им поручалось напасть на машину Кубе и попытаться убить гаулейтера.

Никто не знал точно, по какой дороге на сей раз поедет осторожный гаулейтер, и поэтому при виде каждого «опеля» (в такой машине обычно ездил Кубе) подпольщики настораживались. Однажды братья Сенько ехали с Ивановым на его машине на очередную ловлю фон Кубе. Вдруг на шоссе появился «опель».

– Это он, – прошептал Иванову Владимир Сенько.

Михаилу ничего не надо было объяснять – в его руках машина послушно изменила направление и встала поперек проезжей части, преградив путь «опелю». На мостовую из «опеля» выскочило двое гитлеровцев, одновременно с ними из своей машины вышли братья Сенько. Меткими выстрелами они уложили фашистов на месте, Иванов застрелил третьего, который сидел за рулем. Больше в «опеле» никого не было, и на сей раз Кубе ушел от расправы. Иванов отправился в город в гараж, где он работал, а Сенько на «опеле» вернулись в лес в отряд.

Михаил Иванов и братья Сенько еще раз пытались напасть на машину Кубе среди дня и убить его на глазах у всех. Осипова сообщила им номер машины, на которой ездил гаулейтер, и они притаились в засаде на шоссе Минск – Лощица. По этой дороге Кубе обычно ездил в свою загородную резиденцию. Партизаны просидели в засаде несколько дней, но совершить нападение так и не представилось возможности…

Опыт показал, что надо действовать иначе, а именно – через человека, имеющего доступ в дом Кубе. Выбор пал на Елену Мазаник, работающую горничной у гаулейтера, и бывшего военнопленного подпольщика Николая Похлебаева (подпольная кличка «Чиль»).

Похлебаев предложил свой план – заминировать кинотеатр (он был его директором) и взорвать, когда туда приедет Кубе. Но после взрыва в столовой гитлеровцы удесятерили бдительность и так проверяли все помещения, где бывал гаулейтер, что мина почти наверняка должна была быть обнаружена.

– Познакомьте меня с Еленой, – попросила Похлебаева Мария. – Это можете сделать только вы. За ней так следят, что она в любом человеке видит подосланного агента. Уговорите ее на встречу со мной, а ответ сообщите через связную Реню Дрозд, что работает в часовой мастерской.

Прошло несколько дней, и на явочную квартиру, где находилась Мария, прибежала Реня Дрозд.

– Завтра в десять утра на Потемкинской лестнице внизу вас будет ожидать Чиль с теми, кто вам нужен.

Потемкинской лестницей назывался участок улицы Карла Маркса между Центральным сквером и парком имени Горького. Множество ступенек вело вниз, к берегам реки Свислочи и городскому парку.

Осипова и Похлебаев пришли ровно в десять. Мария издали увидела Николая, одетого в черный плащ и серую шляпу, больше на улице никого не было. Осипова прошла по набережной. Никого! Вдруг на набережную вышло несколько немцев. Мария чуть ускорив шаги, направилась к Похлебаеву.

– Приглашайте меня в кино, – не разжимая губ, прошептала она.

– Приходите в кино, – стал уговаривать ее Николай. – Я возьму билеты и буду ждать вас у входа.

– Что будем делать? – тихо спросила Мария. – Их нет.

В это время на лестнице появились две женщины: Мазаник и ее сестра Валентина.

– Которая Елена?

– Та, что повыше, – ответил Чиль.

– Значит, билеты достанете? – кокетливо засмеялась Осипова.

Гитлеровцы скользнули по ним равнодушным взглядом и пошли дальше. Подошедшие женщины приветливо поздоровались с Николаем и Марией, как со старыми знакомыми, и, перебрасываясь ничего не значащими фразами, все четверо пошли по набережной.

Похлебаев взял под руку Валентину и пошел с ней вперед.

– Я Черная, – представилась Мария. – Николай вам сообщил цель нашего знакомства. Решайте.

– На такое дело я не пойду, – сказала Мазаник и пристально посмотрела на Марию.

Осипова сразу почувствовала, что Елена ей не доверяет.

– Что надо сделать, чтобы вы мне поверили?

– Хочу встретиться с кем-нибудь из командования.

– Но оно в лесу!

– Пусть с вами пойдет Валентина.

Так и договорились. На другой день Мария отвела Валентину в лес в бригаду Димы.

Когда они вернулись в Минск и Валентина подтвердила, что Черная действительно связана с партизанами и минскими подпольщиками, Мазаник дала свое согласие. Было решено подложить в комнате Кубе мину замедленного действия.

– Есть такие магнитные мины замедленного действия величиной с коробку папирос, – объяснила Елене Осипова, – ее можно пронести в дамской сумочке. А как с нею обращаться, я покажу.

Так и договорились. На следующий день Мария пошла в бригаду Димы за минами. Вместе с ней пошла и Мария Григорьевна Грибовская. Когда они дошли до бригады, уже совсем стемнело. Осипова доложила заместителю командира бригады Н. П. Федорову, как обстоят дела.

– Завтра утром мины с часовым механизмом, будут, – заверил он, – а пока отдыхайте.

Женщины отправились ночевать в деревню Янушковичи, и тут Осипова встретила знакомую девушку, сестру связной Рени Дрозд.

– Мария Борисовна, вы не отнесете моим в город бруснику? – попросила Яня.

Осипова быстро прикинула: корзина, полная брусники, – хорошая маскировка для мин.

– Конечно, отнесу, – согласилась она.

На самое дно корзины насыпали слой брусники, на нем, закутанные в тряпки, положили две мины, а сверху щедро – опять брусника, крупные, спелые ягоды. На самом верху лежат несколько десятков яиц. Такая же тяжелая корзина, наполненная брусникой, и у спутницы Марии.

Не первый раз приносила в город Мария мины. Прятала их в корзинки с продуктами или с вещами, приготовленными «для продажи». Прибавились седые нити в ее волосах после того, как она несла мину, спрятав ее в шаровары к соседскому мальчугану Генке. Каждое такое поручение оставляло в душе неизгладимый след, проводило тонкие черточки морщин на лице, заставляло в течение секунд переживать всю свою жизнь. Каким бы волевым и сильным ни был человек, он никогда не сможет до конца привыкнуть к опасности и не испытывать никакого волнения. Вот и теперь Мария несла тяжелую корзину и волновалась, как все будет в этот раз.

Женщины медленно шли по направлению к городу. Шли молча. Тишина вокруг стояла такая, какой она бывает только в начале осени. С деревьев изредка падали листья и мягко ложились на землю. Этот пасмурный осенний день не располагал к разговорам, он сосредоточивал мысли на чем-то одном, заставлял по многу раз осмыслять и взвешивать все предстоящее. Путницы дошли до речки. Узкая река Вяча, струящаяся среди рощ и не скошенных теперь лугов, до войны была любимым местом рыболовов. На ее берегах всегда можно было увидеть застывшие, неподвижные, как изваяния, фигуры с удочками в руках. Сейчас здесь было пустынно. Вяча стала своеобразной границей партизанской зоны. На этом берегу уже начиналась территория, где свирепствовали гитлеровцы. Подпольщицы договорились, что будет лучше, если они сделают вид, что незнакомы друг с другом. Так будет проще проходить проверку на контрольном пункте, а первая засада обязательно будет у деревни Вишневка. Так все и получилось. Около деревни женщин остановили полицаи. Проверка!

Осипова внутренне сжалась: сейчас начнется первое испытание. Ну что ж, надо приготовиться ко всему, даже к самому худшему.

Сначала к полицаям подошла Грибовская. Низко поклонилась, заулыбалась.

– Добрый день, паны!

Она кланялась и улыбалась, пока проверяли ее документы и корзину с продуктами.

– Можешь идти, – разрешил ей полицай.

– Спасибо вам, паны! – Мария Григорьевна подняла корзину и пошла по дороге к городу.

– Теперь ты показывай, что у тебя, да побыстрее!

Осипова медленно пошла к полицаю.

«Только бы он не смотрел, что в корзине, иначе все пропало. Вся операция провалится, да и меня убьют».

Негнущиеся ноги едва держали Марию.

– Да шевелись ты поживее! – заорал на нее полицай. – Вот сейчас как дам по корзинке, все полетит!

– Вы не только мне убыток принесете, – спокойно сказала Мария. – Вам ведь тоже жить нужно.

Полицай сразу понял, к чему она клонит, и, окинув жадными глазами корзинку, посмотрел на Марию.

– Полдесятка яиц давай и сорок марок, – безапелляционно заявил он.

– Откуда у меня такие деньги? – возмутилась Мария. – Двадцать марок – все, что есть.

– Не торгуйся, а то и корзину отберу, – прикрикнул полицай.

Осипова еще немного поторговалась (сошлись на 25 марках), потом отсчитала полицаю деньги, и он ее отпустил.

Перед Минском была еще одна проверка. Всех останавливали около небольшого деревенского домика, где находился сторожевой пост, и опять проверяли документы и все вещи.

Теперь обе Марии шли рядом, они решили говорить, что ходили в деревню Паперню, чтобы присмотреть лошадь для покупки, а теперь возвращаются домой.

На сей раз с полицаем был и немецкий офицер. Стали проверять документы: ничего подозрительного в них не было.

Пока шла проверка, женщины жаловались, что их дома ждут голодные дети, а их все время задерживают и обижают. Один из полицаев вдруг подошел к Осиповой и ткнул штыком в ее корзинку. Один раз, потом другой! У Марии потемнело в глазах, поплыли какие-то цветные круги, и земля ушла из-под ног. Ведь в корзинке мины, вдруг он зацепит их штыком!

– Господин офицер! – в голос запричитала она. – Спасите! Дети уж два дня не евши сидят. Ягодок им насобирала, а он что делает! Ведь все раздавит! Чем же я их кормить буду!

Настоящие слезы полились по ее лицу, и она, всхлипывая, вытирала их рукавом. Офицер сжалился над нею.

– Корзины у вас проверяли? – спросил он.

– Как же! Конечно проверяли, – рыдала Мария. – Всюду господа полицаи смотрели. Да что тут смотреть– и так видно, что ягоды да немного продуктов…

Офицер приказал пропустить женщин, и они, поблагодарив его, ушли. Мины были доставлены в город. Теперь надо было передать их Елене.

Но тут начались неожиданные осложнения: в назначенный день Мазаник не пришла на улицу Энгельса. Напрасно Мария целый час с миной в сумочке прождала ее на улице. – Елена так и не появилась. Мария ничего не могла понять: видимо, что-то помешало Елене, Осипова не знала, что Кубе неожиданно уехал, и поэтому операция отложилась.

Мария решила пойти в кинотеатр к Похлебаеву, чтобы договориться о дальнейших действиях. В вестибюле ее встретила сильно накрашенная женщина, кассир или администратор.

– Что вы хотите? – спросила она.

– Мне нужен директор, – ответила, не растерявшись, подпольщица.

– Он занят. Вместе с господами шефами, приехавшими из Варшавы, осматривает зрительный зал.

– Можно я его подожду? – попросила Мария.

Женщина не успела ничего ответить, как на лестнице появились несколько немцев и с ними Похлебаев.

Увидев Осипову, Николай побледнел.

– Кто будет директор? – спросила Мария.

– Я, – ответил Николай.

– Меня направили к вам на работу.

– Я занят. Освобожусь минут через пятнадцать. Подождите.

– Хорошо. Я подожду.

Она вышла и пошла в сквер на площади Свободы, села на скамейку. Вскоре пришел Николай.

– Надо срочно выяснить, что с Еленой, – сказала Мария. – Уже все готово, дело за ней.

Николай обещал все узнать. Вечером он встретился с Валентиной, и она передала, что Кубе уехал до четверга и что днем в четверг Елена встретится с Марией. Мария пришла к Мазаник под видом спекулянтки, продающей туфли. Она долго и громко торговалась, чтобы было слышно живущему за стеной полицаю, а в то же время показывала Елене, как надо заводить часовой механизм мины и как класть ее между пружинами матраца. Мазаник заметила прилипший к мине маленький клейкий листочек брусники.

– Это наша партизанская примета, – зашептала ей в ухо Мария. – Наши люди знают – если где брусничные листья пристали, значит, посылочка из леса. Такой человек может быть с партизанами связан. Брусника прямо как пароль действует, и говорить ничего не надо…

Елена сняла хрупкий листочек, бережно разгладила его на ладони.

Осипова ушла, а Елена тщательно спрятала мину. Вечером она закопала ее под окном у полицая: вдруг взорвется раньше времени или фашисты сделают обыск? Поздно ночью на другой день Мазаник принесла мину к себе и поставила механизм ее на два часа ночи. Через сутки она должна была взорваться.

На другое утро Елена Мазаник пробралась в спальню Кубе, обманув охрану, и положила мину между пружинами матраца…

В это время Мария ждала ее на Центральном сквере и взволнованно поглядывала на часы. В девять часов Мазаник должна быть на сквере, ее у театра будут ждать с машиной, а ее все нет…

Чтобы не привлекать к себе внимания, Осипова сняла туфлю, прислонилась к дереву и стала вытряхивать из нее несуществующие камешки и песок.

Но вот показалась Елена. Она торопилась и почти бежала.

– Все сделано, – шепнула Мазаник.

С другой стороны показалась Валентина.

– Идите к Оперному театру, – сказала Мария. – Там ждет машина.

Через несколько минут грузовик нагнал Валентину с Еленой. Шофер Николай Фурц отвез женщин километров за шестнадцать от Минска. Документы у него были безупречные. Дальше женщины пошли пешком. Мария заранее приготовила кошелки, где лежали разные детские вещички и самогонка. Если остановят патрульные, то они скажут, что идут на крестины к родственникам. Их пропускали без задержки. Помогали и документы Елены Мазаник, где было написано, что она горничная у самого Вильгельма фон Кубе. Без приключений женщины дошли до партизанской зоны.

В назначенное время, в ночь с 21 на 22 сентября 1943 года, приговор над палачом белорусского народа Вильгельмом фон Кубе был свершен: взрывом его разорвало на куски…

Специальный самолет прилетел за героинями и доставил их на Большую землю в Москву.

29 октября 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Мария Борисовна Осипова и Елена Григорьевна Мазаник были награждены высочайшей правительственной наградой – орденом В. И. Ленина и Золотой Звездой Героя Советского Союза.

* * *

3 июля 1944 года – дата, которую не забудет ни один минчанин: этот день принес Минску освобождение после трехлетней оккупации. Хотя война еще не кончилась, но на стенах многих разрушенных зданий уже можно было прочесть полные глубокого смысла слова:

«Восстановим наш родной Минск!»

В этих лаконичных словах исстрадавшиеся люди выражали преданность своему городу, своей любимой Отчизне.

И здесь подпольщики и партизаны были в первых рядах. Эти люди, которые совсем недавно взрывали здания, уничтожали мосты, теперь с энтузиазмом взялись восстанавливать разрушенное. Участвовала в этой работе и Мария Осипова.

16 июля 1944 года на бывшем ипподроме был проведен небывалый в истории парад. Двадцать тысяч партизан собрались на поле, построившись в колонны.

В двенадцать часов дня Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко от имени Правительства БССР, ЦК Компартии Белоруссии поздравил минчан, партизан и подпольщиков с освобождением Минска и поблагодарил армию, прогнавшую захватчиков с белорусской земли. Громовое «ура» далеко разнеслось над городом. Находилась здесь и Мария Осипова со своими боевыми товарищами.

«Какое счастье дожить до этого дня и знать, что какая-то доля твоего труда есть в этой победе», – думает Мария.

Сверкают радостные искорки в ее карих глазах, и в то же время слезы бегут по впалым щекам. Радость пополам с горем! У многих такие же взволнованные лица, и никто из этих людей не скрывает своих слез – они знают: каждый, кто пережил то, что они, поймет и разделит их чувства.

* * *

Прошло больше четверти века. Восстановлен красавец Минск, он стал лучше, чем раньше. В самом центре города стоит красивое здание – Музей Великой Отечественной войны. Там в огромном зале на белых мраморных стенах золотом написаны имена лучших дочерей и сыновей белорусского народа. Среди них имя Марии Борисовны Осиповой, почетной гражданки города Минска. И после окончания войны Мария Осипова принимает деятельное участие в жизни города: четыре созыва ее выбирают депутатом Верховного Совета БССР, и даже сейчас, несмотря на преклонный возраст, она ведет большую общественную работу. По-прежнему к Марии Борисовне тянутся люди за советом и помощью – знают, что они всегда найдут поддержку у этого замечательного человека, настоящего коммуниста.

Иллюстрации


Довоенный Минск. Улица Советская (ныне проспект имени Ленина), 1930 год.

Минск в 1941 году.

Минск сегодня.

Мария Борисовна Осипова, 1971 год.

Антонина Алексеевна Соколова, 1940 год.

Франтишка Яковлевна Злоткина, 1942 год.

Николай Николаевич Кречетович, 1970 год.

Рафаэль Монусович Бромберг, 1939 год.

Сарра Хацкелевна Левина, 1948 год.

Вячеслав Павлович Стефанович. (Послевоенное фото.)

Александра Яковлевна Стефанович. (Послевоенное фото.)

Дом Стефановичей, в котором во время войны была явочная квартира.

Василий Иванович Марчук.

Анастасия Александровна Марчук.

Нина Васильевна Марчук-Лукашевич.

Клавдия Васильевна Марчук-Тюрина, 1970 год.

Дом В. И. Марчука, в котором во время войны была явочная квартира.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю